Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-01-00]
Атлантический дневникАвтор и ведущий Алексей Цветков В защиту "чайника"В каждой советской газете существовал так называемый "отдел писем", задача которого состояла в чтении и публикации "писем трудящихся" и попытках добиться "принятия мер" по этим письмам. Каждому, кто работал в таком отделе, хорошо знаком типаж "чайника": это человек, который регулярно присылает в редакцию сногсшибательные проекты, предлагая, к примеру, высадить вдоль улиц приполярного города абрикосовые деревья для красоты и пропитания граждан, или озвучить вездесущие памятники Ленину картавыми цитатами. Иными словами, человек, у которого крыша слегка набекрень, но не настолько опасный, чтобы передать его дело куда следует. С тех пор термин "чайник" претерпел некоторые изменения. Связано это по-видимому с переводами западной западной литературы из серии "Компьютеры для идиотов". Российские издатели в свое время решили, что слово "идиот" буквально переводить не следует - не потому, что у русского читателя чувство юмора уступает американскому, а потому, что компьютеры были еще достоянием узкого круга, и их владельцы предпочитали считать себя скорее чем-то вроде элиты, уж никак не идиотами. В результате возникли "Компьютеры для чайников", а само слово "чайник" стало означать нечто вроде ученика или аспиранта. Для целей сегодняшней передачи я решил восстановить первоначальное значение слова "чайник", поскольку пока не слышал более емкого и точного. Когда выйдут соответствующие словари, они всех нас поправят. В американском журнале "Атлантик" опубликована статья Марка Стенгела под названием "Диффузионисты уже прибыли". Речь идет о специфически американской разновидности "чайничества", и надо опять разъяснить некоторые термины. Традиционные историки, так называемые "независимые инвенционисты", считают что заселение обоих американских континентов было результатом однократного уникального события - массового переселения народов монголоидной расы из Сибири, во времена, когда Старый и Новый Свет были связаны сухопутным перешейком в районе нынешнего Берингова пролива. Точные сроки никому не известны, но современные ученые полагают, что это произошло около 20 тысяч лет назад. Что же касается открытия Америки европейцами, оно традиционно приписывалось Колумбу, прибывшему сюда в 1492 году. Приоритет долгое время оспаривали скандинавы в пользу известного мореплавателя-викинга Эрика Рыжего, и теперь считается достоверным, что Эрик открыл Гренландию, а его сын добрался до Ньюфаундленда за 500 лет до Колумба и основал там колонию. Есть еще и ирландская версия об открытии Нового Света в VIII веке монахом святым Бренданом, но она основана лишь на устной традиции. Все эти споры о приоритете не меняют основной позиции "инвенционистов": заселение и открытие Америки были однократными, дискретными событиями. На протяжении большей части своей обитаемой истории американские континенты развивались в полной изоляции от цивилизаций Старого Света, и все их достижения - а также недостатки, такие как отсутствие колеса, - совершенно самостоятельны. Но еще с прошлого века в Америке появились так называемые "диффузионисты", утверждающие, что контакт между Новым и Старым Светом всегда был практически непрерывным, и что следы взаимного влияния можно проследить в исторических памятниках и археологических находках по обе стороны океана. Диффузионисты как правило не являются специалистами-историками, и их гипотезы по сей день отметаются большинством историков как злостное "чайничество". Пример диверсионной деятельности диффузионистов можно почерпнуть из упомянутой статьи Стенгела. "Это, возможно, самое большое открытие из тех, на которые была совершенно нулевая реакция. В ноябре 1994 года в ежемесячной газетенке "Зеркало", обслуживающей валлийскую диаспору Северной Америки, было, в числе других бойких мелочей, опубликовано следующее любопытное сообщение: "Согласно [Алану] Уилсону и [Бараму] Блэкету,.. двор Камелота скорее всего следует искать в Кентукки! Они утверждают, что [король] Артур был убит в Северной Америке индейцами после того, как имигрировал туда примерно в 579 году нашей эры". С телеграфной быстротой корреспондент зеркала, Дон Джон, перечисляет важнейшие вехи: королей Артуров было целых два, и их эпохи разделяют столетия". Оказывается, в Америке умер Артур II, после чего он был забальзамирован, доставлен обратно в Уэльс и там похоронен. Проще всего, конечно, отмести эту сенсацию наравне с многочисленными сведениями о посещении Земли пришельцами. Но как быть с памятником иберийской письменности финикийского периода, обнаруженным в Западной Виргинии возле Грейв-Крик? Или с камнем в Кенсингтоне, штат Миннесота, на котором высечены средневековые скандинавские руны? С текстом десяти заповедей древнееврейским письмом на валуне в Лос-Лунасе, штат Нью-Мексико? А если покинуть пределы Америки, то каким образом сладкий картофель, типично американская культура, распространился по островам Полинезии и всему тихоокеанскому бассейну еще с начала 5 века нашей эры? И почему многие храмовые скульптуры в Карнатаке, в Индии, содержат изображения кукурузных початков, восходящие к XI-XIII столетиям? Это лишь некоторые примеры неприятных заноз в боку официальной науки, на которые ссылаются диффузионисты. Наука обычно объясняет такие неприятности двумя способами - либо объявляя их подделками, либо настаивая на их принадлежности к местной культуре, которая в конечном счете будет доказана. Но мало того, что эти объяснения далеко не всегда звучат убедительно - науке часто приходится отражать удары, наносимые из собственного лагеря. Так например, филолог китайского происхождения Майк Сю, профессор Техасского христианского университета, утверждает, что резные каменные лезвия, найденные в Гватемале и принадлежащие к ольмекской культуре XI столетия до нашей эры, имеют характерный китайский орнамент. Кроме того, на них различимы иероглифы, сходные с письмом правившей в ту пору в Китае династии Шан. Диффузионисты находят повод для атаки на традиционную науку не только в памятниках письменности и материальной культуры. В октябре прошлого года бразильские ученые сообщили, что череп молодой женщины, обнаруженный на территории их страны, пролежал там около одиннадцати с половиной тысяч лет. Его реконструкция, проведенная в Англии, показала, что эта женщина обладала негроидными чертами, или по крайней мере не монголоидными, как следовало бы из теории однократного переселения из Сибири. На юге Чили археологи нашли остатки древней стоянки, которым, по их предположениям, около 30 тысяч лет. Добавьте сюда несколько тысячелетий, необходимых для миграции от Берингова пролива, и официальная теория оказывается в весьма уязвимом положении. Положение пытаються исправить, предполагая возможность переселения через океан на лодках, которые, как установлено, существовали в Японии уже 20 тысяч лет назад. "По оценке Флэдмарка, путешественники, гребущие в день по 6 часов, могут добраться от восточных Алеутских островов до Чили за 4 с половиной года. Этот маршрут может также помочь в объяснении [находки женского черепа] в Бразилии: антрополог, впервые отметивший ее необычные черты, полагает, что ее предки происходили из Юго-Восточной Азии и "мигрировали на север вдоль побережья, а затем через Берингов пролив до тех пор, пока не достигли американских материков". У [Майкла] Cю... эта археологическая гипотеза с гонками назад по времени вызывает усмешку. Хотя он и приветствует готовность ученых-традиционалистов поставить под вопрос установленную датировку переселения, его озадачивает исключительная прикованность их внимания к древнейшим контактам". Иными словами, почему ученые, допускающие прибытие первобытных людей на первобытных лодках 20 с лишним тысяч лет назад, категорически отвергают возможность трансокеанского контакта на протяжении последних 3 тысяч лет? Главный аргумент "независимых инвенционистов" против "диффузионистов" легко угадать: первые обвиняют последних в "чайничестве", в пренебрежении установленными методами и фактами, в неряшливости и некритичности подхода к этим фактам, а порой и в скрытых мотивах. Эти мотивы могут быть далеко не безобидными: диффузионисты прошлого столетия руководствовались откровенно расистскими соображениями, утверждая, что примитивным американским индейцам было не под силу создать некоторые из обнаруженных памятников, и поэтому здесь следует искать след белого человека. Мотивы могут быть также религиозными: так, "Книга Мормона", священная для Церкви святых последнего дня, утверждает, что коренное население Америки - потомки древних израильтян, бежавших в Америку после разрушения Иерусалима в 586 году до нашей эры, и поэтому мормоны приветствуют любые аргументы в пользу ранних контактов. Реакция на откровенно расистские теории приводит к тому, что научные аргументы порой упираются в принцип политической правильности. Ярким примером может послужить история так называемого "кенневикского" человека - древнего скелета, обнаруженного в 1996 году в американском штате Вашингтон армейским инженерным корпусом. По оценкам, этот человек жил свыше девяти тысяч лет назад, много времени спустя после исчезновения Берингова перешейка, и не обладал типичными для индейского населения чертами - был скорее белым, чем монголоидом. Но кому, в таком случае, отдать первенство в освоении континента? Местные индейцы потребовали погребения находки, потому что согласно своему преданию они живут на этих землях с начала времен. Эксгумация скелета, который по мнению индейцев принадлежит их предку - кощунство по отношению к их религии. Дело, ни мало ни много, дошло до суда, а тем временем армейский инженерный корпус, чтобы подавить склоку, засыпал место раскопок. Но не все индейцы думают одинаково - диффузионисты есть и среди них. Вайн Делориа, индейский активист из племени сиу - профессор истории Университета Колорадо в Баулдере. Он считает ортодоксальную теорию эксклюзивной сибирской миграции покровительственной по отношению к коренному населению Америки. Утверждение, что индейцы всего достигли сами, ставит их в положение подзащитных, в котором никакой другой народ не нуждается. По мнению Делориа, нет никакой необходимости настаивать, вопреки фактам, на тысячелетней изоляции Америки. Я изложил здесь лишь малую часть фактов, которыми изобилует статья Марка Стенгела в журнале "Атлантик". Статья в любом случае не содержит окончательных аргументов в пользу диффузионистов, но из нее вполне очевидно, что официальная доктрина постепенно отступает под натиском еретиков. И это наводит на соображения общего плана: какую роль вообще играют "чайники" в истории науки? Нет нужды объяснять, почему ученые не питают к "чайникам" нежных чувств. Достаточно вспомнить, сколько им пришлось претерпеть горя от бесчисленных изобретателей вечного двигателя, или от вычислителей квадратуры круга. Совершенно очевидно, что в естественных науках метод "чайника" не работает - математическую истину нельзя одолеть прыжком, трудно расчитывать на реальные открытия в алгебре, если не очень твердо помнишь таблицу умножения. Но гуманитарные науки - совсем иное дело. Правда, и здесь никуда не выбьешся без образования, но совсем не обязательно свято верить в господствующую доктрину. Довольно часто крупные открытия выпадали на долю тех, кто приходил со стороны и не был закован в кандалы традиции. Самый яркий пример такого вторжения со стороны - карьера выдающегося археолога прошлого столетия Генриха Шлимана. Шлиман был предприниматель, сделавший крупное состояние в России во время Крымской войны. В результате он приобрел средства для осуществления мечты всей своей жизни - раскопок Гомеровой Трои. Свою научную работу дилетант Шлиман проводил наперекор ученому консенсусу того времени: часть специалистов считала Троянскую войну поэтической выдумкой, а другие полагали, что если что-то и было на самом деле, то копать следует совершенно не в том месте, где это делал Шлиман. Но триумф достался именно ему. Инстинктивную неприязнь профессионального ученого к самоучке, к "чайнику", можно уловить даже в некоторых современных характеристиках Шлимана и его методов: он, дескать, плохо понимал, что делает, копал крайне непрофессионально, наверняка погубил немало ценных экспонатов, а добычу вывозил из Турции незаконным способом. Эти упреки были бы справедливы, если бы их адресовали археологу нашего времени, но во времена Шлимана эта наука была еще в пеленках. Его методы были далеки от совершенства, а образование оставляло желать лучшего, но именно благодаря ему археология из дилетантского баловства превратилась в науку. В те времена очень немногие могли вести раскопки лучше, чем он, но зато никто кроме него не сумел по-настоящему поверить в реальность Трои и, что самое главное, найти ее. Несмотря на упреки историков сама история Шлимана оправдала. Я не хочу создать впечатление, что считаю гуманитарные науки чем-то вроде открытых профессий, которыми каждый волен заниматься при наличии свободного времени и средств. Самый пламенный энтузизм не может заменить необходимые знания и опыт. Шлиман, не имевший регулярного образования, с лихвой компенсировал изъян, разработав метод изучения языков, благодаря которому стал полиглотом, а впоследствии ездил в Париж прослушать курс археологии. Иными словами, далеко не всякий "чайник" имеет шансы потеснить профессионалов, и свою апологию дилетантизма я обязан закончить не на торжествующей, а на предостерегающей ноте. Нередко роль "чайника" достается вполне профессиональному ученому, и результаты могут оказаться весьма плачевными. Лев Николаевич Гумилев был вполне образованным и профессионально подготовленным человеком. Но славу среди своих многочисленных российских поклонников он заслужил пространным наукообразным трудом о расовой подоплеке эволюции народов и государств, выстроив глобальную теорию из вопиюще скудных фактов. Основываясь на работах так называемых "евразийцев", среди которых, между прочим, тоже были профессиональные ученые, он утверждает, что динамикой развития народов ведает некая скрытая расовая энергия, так называемая "пассионарность". Взрывы этой никем не наблюдавшейся и никак не измеримой "пассионарности" извлекают на свет из исторического захолустья порой никому дотоле неведомые этносы и возводят их на пик эпохи. Так например, неожиданный выход на мировую арену монголов и молниеносное завоевание ими большей части цивилизованного мира были бы классической иллюстрацией тезиса о "пассионарности". Вот только на беду традиционная наука хорошо знает причину внезапного монгольского могущества, и она куда прозаичнее: это было изобретение стремени приблизительно в IX столетии нашей эры, очередная технологическая революция. Научную ценность труда жизни Гумилева можно было бы определить как нулевую, но в действительности дело обстоит хуже, и справедливая оценка должна быть резко отрицательной. Дело в том, что его теория подменяет индивидуальную мораль расовой, а личную ответственность - всенародной. И даже хуже, потому что вопрос об ответственности практически снимается с повестки дня: один народ волен стирать с лица земли другие просто потому, что его эволюцией движет некий закон природы - с кого и за что тут спрашивать? Такое мироустройство, будь в нем хоть доля истины, могло бы сокрушить все мыслимые системы человеческой этики. И если я должен подчинить свою личную волю всенародной, то кто тогда говорит от имени народа? Примеры этой "пассионарности" нам слишком хорошо известны, и печальнее всего, что они были известны и Гумилеву. А поскольку книги Гумилева в изобилии стоят на полках книжных магазинов, можно заключить, что они пользуются спросом, и что, неровен час, могут стать и руководством к действию. Думаю, уже понятно, что я посвятил свой небольшой обзор не "чайникам" вообще, а лишь элите этого продуктивного слоя, и рядовой грамотей, осаждающий отдел писем, остался неохваченным. Но те, кто возносится над этой чудаковатой массой, имеют способность и возможность колебать наши представления о мире, сотрясать науку в ее наезженной колее. И это - не дефект самой науки, скорее изъян ее исполнения. Рано или поздно почти каждого ученого постигает профессиональная слепота, и прореху в стройной теории замечает не специалист, а сторонний человек без предрассудков и с развитым любопытством. Так диффузионисты заметили детали, которые не укладываются в стройную теорию одноразовости, так Шлиман, читая "Илиаду", вычислил местоположение Трои, ускользнувшее от глаза академиков. "Чайник" в пике своей продуктивности - первооткрыватель, поборник факта: Кулибин, Эдисон, Шлиман. Но ему никогда не стать теоретиком, Лобачевским или Эйнштейном. В лучшем случае выйдет Гумилев, в худшем - надо ли уточнять? Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
