Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-05-01]
Атлантический дневникАвтор и ведущий Алексей Цветков Правила соприкосновенияНесколько лет назад, обсуждая с московским приятелем тогда еще первый чеченский конфликт, я попытался завести разговор о так называемых "правилах ведения войны". Мой вполне образованный собеседник, в целом настроенный антивоенно, тем не менее не только не слыхал о существовании таких правил, но и не пожелал слушать моих объяснений, заявляя, что война - это убийство, и ни о каких правилах убийства речи быть не может. Такая позиция кажется допустимой и естественной для тех, кто придерживается строго пацифистских взглядов, считая войну преступлением в любом случае. Последовательный пацифизм отвергает даже возможность сопротивления: если убивают твоего брата или насилуют сестру, ты не вправе прибегать к более веским аргументам, чем словесные укоры. Не располагая временем на долгую полемику, хочу лишь отметить, что считаю последовательный пацифизм безнравственным. Помимо этой очевидной моральной бреши в пацифизме есть еще и другая. Дело в том, что войны всегда велись и ведутся сегодня, несмотря на недосягаемое благородство Толстого или Ганди. Максималистски отвергать любые правила в расчете на будущее благоденствие - значит игнорировать страдания и гибель тысяч людей, которые либо вообще не желают лично участвовать в конфликте, либо выведены из него, перейдя на положение военнопленных. К счастью, большинство цивилизованных государств хорошо это понимает. Правила поведения на войне существовали всегда, с незапамятных времен, но самую широкую известность приобрел рыцарский кодекс эпохи феодализма. Этот кодекс был крайне подробен, он описывал всю церемонию вступления в конфликт, правила ведения боя, обращения с пленными и так далее. Фактически рыцарская война была сложной спортивной игрой, допускающей смертельный исход для участников. Самое главное: правила этой игры соблюдались, потому что за несоблюдение нарушителю грозило нечто пострашнее смерти: лишение рыцарского титула, социального статуса. В этом гуманном кодексе был один недостаток, с нашей нынешней точки весьма существенный: он не предусматривал никаких правил поведения в отношении гражданского населения, которое фактически приравнивалось к пейзажу, к флоре и фауне. Сегодня во всех военных учебных заведениях США преподается обязательный курс военной этики, основанный на ряде международных конвенций и во многом восходящий к рыцарскому кодексу. В каком-то смысле это - результат вьетнамской войны, извлеченный из нее урок. В годы самой войны такого курса еще не было. Тем не менее, с 1956 года действует армейский полевой устав, целая глава которого, около 150 статей, посвящена правилам обращения с военнопленными, не говоря уже о мирном населении. В уставе, в частности, говорится: "Командир не имеет права убивать пленных на том основании, что их присутствие замедляет его продвижение или уменьшают его способность оказывать сопротивление, требуя большого контингента охраны, или по причине того, что на них расходуются припасы, или потому, что ему кажется, что они обретут свободу в результате предстоящего успеха их стороны. Столь же незаконно для командира убивать своих пленных из соображений самосохранения, даже в случае парашютных или десантных операций, несмотря на то, что обстоятельства операции могут потребовать бдительного наблюдения за военнопленными и мер ограничения их передвижения". Эти правила были наверняка известны в 1969 году командиру элитного десантного отряда американских ВМФ лейтенанту Роберту Керри, участнику трагических событий во вьетнамской деревушке Таньфонг. Вопрос, неожиданно остро вставший сегодня, заключается в том, насколько они были соблюдены. Пора представить Керри подробнее. Он - уроженец штата Небраска, ветеран вьетнамской войны, возвратившийся с нее с медалью "Бронзовая звезда" за героизм, "Медалью почета" и ампутированной ступней. Дома он преуспел в бизнесе, а в 1982 году был избран губернатором Небраски. Несмотря на огромную популярность, которой способствовал в числе прочего и нашумевший роман молодого губернатора с кинозвездой Деброй Уингер, он не стал баллотироваться на второй срок, но в 1988 году так же неожиданно выдвинул свою кандидатуру в Сенат и был избран. Политическому успеху Керри способствовали многие факторы: это красивый и обаятельный человек, известный своей честностью, независимостью мнений и острым интеллектом, к тому же с репутацией военного героя, которую сам он, в отличие от многих политиков, упорно предпочитал не афишировать. Казалось, что перед ним открываются блестящие перспективы - Керри считался реальным претендентом на пост кандидата в президенты США от демократической партии, но неожиданно отказался от кампании, а затем оставил пост в сенате и вовсе ушел из политики, довольствуясь должностью президента небольшого университета New School в Нью-Йорке. Можно было лишь гадать о мотивах такого решения, но на днях все мы узнали гораздо больше, чем ожидали. В 1998 году к Керри пришел сотрудник журнала Newsweek Грегори Вистика и предложил его вниманию несколько страниц документов военного времени. Впрочем, их содержание не было для Керри новостью - воспоминания об эпизоде в Таньфонге, по его собственному признанию, не раз наводили его на мысли о самоубийстве. "Это куда больше, чем чувство вины... Это чувство стыда. Ты никогда, никогда не можешь от него убежать. Оно затмевает твой день. Я думал, что худшее, что может с тобой случиться - это умереть за свою страну, но теперь я так не думаю. Я думаю, что может быть куда хуже - убивать за свою страну. Потому что это память, которая никогда тебя не покидает". Впрочем, по причинам, в которые я здесь не стану вникать, Newsweek так и не опубликовал материал Вистики. Лишь за несколько дней до сегодняшней передачи он появился в журнале New York Times Magazine, воскресном приложении к газете, а одновременно с ней в США вышла в эфир программа телекомпании CBS, посвященная вьетнамскому эпизоду биографии Керри. Вот его краткое изложение - вернее, как станет очевидно через несколько минут, одно из кратких изложений. В 1969 году лейтенант Боб Керри был новичком на вьетнамской войне. Под его командованием находился взвод так называемых "тюленей", от английского сокращения "морские и наземные отряды", которые первоначально были подводными подрывниками, но к этому времени стали чем-то вроде военно-морского спецназа. Керри, по его собственному признанию, был полон военного энтузиазма и готов "с ножом в зубах" идти на штурм Ханоя. Район восточной дельты Меконга, где Керри предстояло проявить свой героизм, представлял собой густые джунгли с редкими деревушками и рисовыми полями. Считалось, что там господствует "Вьетконг" - южновьетнамские партизанские силы. До прибытия Керри режим операций в этом районе - то, что по-английски называется rules of engagement, а на русский я бы перевел как "правила соприкосновения", - был щадящим: разрешено было лишь отвечать на выстрелы. К 1969 году региональное американское и южновьетнамское командование решило повести более активные действия. Первое задание Керри и его группы заключалось в том, чтобы провести рейд на одну из этих деревушек, Таньфонг, и обезвредить тамошнего мэра. Ход событий восстановлен по рассказам самого Керри и четырех его бывших подчиненных. В первое посещение деревни они не нашли там никого из мужчин и допросили женщин и детей. После этого разведка сообщила, что на 25 февраля здесь назначено собрание с участием военного командира Вьетконга. Накануне операции Керри совершил облет Таньфонга на вертолете и, по его словам, не обнаружил там ни женщин, ни детей. Соглано рассказу Керри, отряд подошел к деревне обычным патрульным маршем, но неожиданно наткнулся на хижину, о которой не было упоминаний в донесениях разведки. В соответствии с инструкциями, уже упомянутыми "правилами соприкосновения", встречных следовало ликвидировать, чтобы не ставить под угрозу выполнение задания. Чтобы не выдавать своего присутствия, пользовались ножами. По словам самого Керри, он не приближался к хижине и не видел, что там происходило. Ликвидировав препятствие, группа двинулась дальше и через несколько минут была встречена стрелковым огнем с расстояния примерно в сто метров. В темноте в джунглях не было никакой возможности оценить силы противника, и Керри приказал открыть огонь из гранатомета и автоматов. Согласно поданному впоследствии рапорту, было израсходовано около 1200 единиц боеприпасов. Когда вошли в деревню, там обнаружил 14 трупов - это были женщины и дети, целая группа вместе. Чуть позже разглядели убегающих, и открыли стрельбу им вслед - было убито около 7 человек, но в темноте нельзя было понять, женщины это или мужчины. В рапорте, переданном по радио по окончании операции, отсутствовали какие-либо упоминания о мирных жителях: сообщили, что убит 21 боец Вьетконга. Вскоре, однако, стали просачиваться другие сведения. Сохранилось сообщение армейского радио о старике из Таньфонга, явившемся в районную управу и рассказавшем об убийстве женщин и детей, вместе с 11 бойцами Вьетконга. Расследование было минимальным - Керри и его бойцы оправдывались тем, что стреляли впотьмах вслед убегающим, и что все правила были соблюдены. Тем временем отряд Керри был переброшен за сотни миль от места операции. В адрес Керри поступила похвальная телеграмма от одного из высших флотских офицеров, а в скором времени он узнал о своем награждении "Бронзовой звездой". Эта трагическая история восстановлена по рассказам самого Керри и четырех солдат из его взвода - тех, которые согласились говорить вообще, потому что согласились далеко не все. Со времени событий в Таньфонге прошло 32 года, а поскольку воспоминания эти далеко не из самых счастливых, память поступила обычным образом: стерла и смазала все, что могла. Во многих пунктах воспоминания участников расходятся, и Керри всякий раз подчеркивает, что на свою память полагаться не может. Как бы то ни было, он выступает с публичными покаяниями, как человек, снявший с души страшную тяжесть. Он не пытается смягчить своей вины, не оспаривает версий и вариантов, хотя замечает, что в те времена было совершенно невозможно понять, где враг и где друг, и что многие американские солдаты приняли смерть во Вьетнаме именно от рук женщин и детей. Многое можно списать на обстоятельства и на тот факт, что для Боба Керри и большинства его солдат это было боевое крещение. Как бы то ни было, расхождения и провалы в памяти не могут не вызывать сомнений. По словам Грегори Вистики, трудно понять, каким образом пусть даже интенсивный, но слепой и беспорядочный обстрел с расстояния в 100 метров мог привести к гибели даже одного человека - тем более всех четырнадцати. Существует, однако и другая версия событий, которая рассеивает многие неясности, но которую Керри и остальные четверо наотрез отвергают. Она принадлежит Герхардту Кланну, единственному солдату из взвода Керри, который к моменту операции в Таньфонге имел за плечами солидный боевой опыт. Кланн, эмигрировавший в США ребенком из Германии, прослужил в "тюленях" 20 лет, а ныне живет в Пенсильвании, где работает на сталелитейном комбинате. На военной службе он имел репутацию человека выпивающего и склонного к скандалам. Он отрицает, что имел какие-либо конфликты с Керри. Его версию, которую приводят как Вистика, так и CBS в своей передаче, подтверждает Фам Три Лань, вдова партизана Вьетконга, находившаяся в ту роковую ночь в Таньфонге. Ее интервьюировал корреспондент CBS, ничего не знавший о Кланне. Расхождения с версией Керри начинаются сразу. По словам Кланна, у первой хижины они обнаружили старика, а внутри сидела женщина с тремя детьми. Керри отдал Кланну приказ убить старика, и пока Кланн перерезал ему горло, придерживал жертву коленом. Затем солдаты прикончили женщину и детей. Керри категорически все отрицает, но рассказ Кланна частично подтвердил Майк Эмброуз, в целом поддерживающий версию своего командира. Никаких выстрелов, по словам Кланна, не было. Отряд прочесал еще несколько хижин и обнаружил там женщин и детей. Их допросили о местонахождении мэра, но его так и не нашли. Тогда возник вопрос: что делать с пленными? Слова армейского устава не вызывают сомнений, но первой заботой солдат был не устав, а самосохранение: они находились на вражеской территории. Вот как излагает дальнейшие события Грегори Вестика: "Они обсудили возможные варианты и наконец, по словам Кланна, решили "убить их всех и убираться прочь". Фам Три Лань, которая проверяла, в безопасности ли ее дети, рассказывает, что она подкралась достаточно близко и видела, что случилось потом. По словам Кланна, Керри отдал приказ, и команда, стоявшая на расстоянии 2-3 метров, начала стрелять, поливая группу автоматным огнем секунд 30. Они услышали стоны, сказал Кланн, и снова стали стрелять, еще 30 секунд. Раздался последний крик, крик младенца. "Этот младенец был последним, кто оставался в живых", говорит Кланн, сдерживая слезы. "Все было забрызгано кровью и внутренностями". Кланн не припоминает, чтобы бойцы стреляли по пытавшимся убежать после первоначальной резни, в соответствии с воспоминаниями Керри и рапортами после операции". Как в известном японском фильме "Расёмон" по рассказу Акутагавы, мы имеем дело с двумя повествованиями очевидцев об одном и том же событии, расходящимися во всех существенных пунктах. С одной стороны - версия бывшего сенатора Боба Керри, с его репутацией честного и принципиального человека, и эту версию подтверждает большинство участников событий. С другой - рассказ пьяницы и дебошира, подтвержденный вдовой коммунистического партизана. Сам Вистика отмечает, что с логической точки зрения версия Кланна тоже далеко не безупречна. Если речь шла о том, чтобы не выдать своего присутствия, то как могли этому помочь длинные автоматные очереди? Здесь опять приходится делать скидку - если не на щадящую память, то на тридцатилетнюю давность. По сообщениям газет, накануне выхода в эфир передачи CBS участники событий собрались в Нью-Джерси в доме Керри, чтобы еще раз освежить и сверить свои воспоминания. Они вновь выступили с заявлением о том, что наотрез отвергают версию Герхардта Кланна. Сам Кланн на эту встречу приглашен не был. Что же произошло в ту февральскую ночь на самом деле, и насколько важна разница? Если верны воспоминания самого Керри и четырех солдат его взвода, их вина - результат трагической ошибки, и каково бы ни было многолетнее бремя на совести, его разделяют с ними тысячи других ветеранов Вьетнама, отправленных на непонятную для них войну, покинутых собственной страной и обойденных славой и честью, и даже боевые награды посрамлены горькой иронией. В конце концов, это не они разрабатывали правила соприкосновения. Если же прав Герхардт Кланн, то мы имеем дело с военными преступниками, в числе которых - один из самых почитаемых в США политических деятелей, недавний претендент на самый высокий выборный пост в стране. Это уже пятно не на личной, а на общей совести. Девять месяцев спустя после трагедии в Таньфонге всю страну облетела весть об убийстве 350 мирных жителей в деревне Майлэй. Лейтенант Уильям Кэлли-младший, командовавший этой операцией, предстал перед судом, был найден виновным в предумышленном убийстве 22 человек и приговорен к пожизненным принудительным работам, однако отбыл лишь 3 года домашнего ареста. Всего по военным преступлениям во вьетнамской войне было вынесено 110 приговоров, большей частью весьма щадящих. Совершенно очевидно, что бывший сенатор Керри и его бывшие подчиненные не будут добавлены к этому списку. Слишком много утекло воды, слишком резко расходятся свидетельские показания, и вынести объективное решение может лишь судебная инстанция, в существовании которой уверены далеко не все. Но если перефразировать слова самого Боба Керри, получается, что самое страшное - это не пожертвовать жизнью ради собственной страны, а пожертвовать совестью. Сегодня я понимаю, что мой спор с давним оппонентом был не так прост, как мне тогда казалось. Правила войны выглядят на бумаге гораздо красивее, чем в реальных боевых условиях. Об этом, между прочим, говорят многие ветераны Вьетнама в своих откликах на историю Керри, которые я прочитал в Интернете. Когда ты стоишь, растерявшись, в темных джунглях, во вражеском окружении, и ежеминутно ждешь выстрела в спину, женевские конвенции и сто пятьдесят статей устава просто не приходят на ум. Немудрено, что многие государства вообще не упоминают в этих уставах о таких мелочах, как человеческая жизнь, целиком посвящая их бравой посадке головного убора, беззаветной любви к родине и готовности убивать ради нее все, что движется. Если и есть для нас какая-то надежда, то это все-таки сегодняшняя судьба Боба Керри и его товарищей по взводу. Суд совершается, пусть и с опозданием на десятилетия, и не в стенах храма юстиции. Он совершается на экранах телевизоров, на страницах газет и в сердцах миллионов людей, глядящих на экраны и читающих новости. У совести не остается шанса лишь тогда, когда экраны телевизоров отводятся под народные пляски, страницы газет - под успехи народного хозяйства и борьбу с международным терроризмом, а сердца - исключительно под любовь к родине. Но ведь такое уже никогда не повторится - правда? Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
