Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[14-09-04]
Власть и прессаАвтор и ведущий Олег Панфилов
Сегодня в программе:
Наша радиостанция, как и большинство мировых средств массовой информации, постоянно освещала ситуацию с захватом беспрецедентно огромного количества заложников в Северной Осетии. Обсуждались в том числе и проблемы журналистов, работавших в Беслане. Но, судя по всему, как и после предыдущих террористических актов, предстоит еще долгое изучение ситуации, при которой власть старается противодействовать работе журналистов и когда власть старается скрыть информацию от населения. Четвертого сентября газета "Le Temp" опубликовала статью Бернара Бределя, заголовок которой напоминал название пресс-конференции российских правозащитников еще в начале первой чеченской войны, десять лет назад. Статья французского журналиста называется "Бесланская трагедия ставит много вопросов, остающихся без ответа". А свою пресс-конференцию правозащитники дестью лет назад назвали: "Почему нам опять врут?". В принципе, поставленные Бернаром Бределем вопросы были вопросами российских телезрителей, читателей и радиослушателей, которые, несмотря на засилье государственное пропаганды, тем не менее, пытаются что-то узнать. Первое: кем были люди, захватившие заложников? Сколько всего их было? Второе: какие требования выдвигали террористы? В чем заключались их угрозы? Третье: велись ли переговоры? Если - да, то кто выполнял посреднические функции? Четвертый: сколько было заложников? Пятое: что известно об обстоятельствах штурма? Шестой: были ли медицинские и спасательные службы на высоте ситуации? Отсутствие ответов на эти вопросы подтолкнуло провести социологическое исследование. Большинству опрошенных 12 сентября радиостанцией "Эхо Москвы" не хватало информации, представлявшейся отечественным телевидением во время событий в Беслане. Экспресс-опрос, проведенный в рамках программы "Рикошет" по интерактивным телефонам, показал, что 88% опрошенных придерживаются данного мнения, в то же время как 12% опрошенных считают, что отечественное телевидение представляло во время событий в Беслане достаточно информации. О событиях в Беслане мы будем говорить во второй части нашей передачи, а сейчас вернемся к наиболее серьезным событиям в России и странах СНГ. В Псковской области накануне грядущих выборов в губернаторы назревает очередной конфликт между областными властями и журналистами независимых от них средств массовой информации. На днях высокопоставленный чиновник из областной администрации обратился с заявлением в правоохранительные органы о привлечении к уголовной ответственности журналистов одного из псковских информационных агентств. Их виной оказалось то, что они первыми опубликовали подробную информацию о пресс-конференции приехавшего во Псков федерального политика. Анна Липина: Вице-губернатор Псковской области Виктор Комиссаров обратился в УВД Пскова с заявлением о привлечении к уголовной ответственности сотрудников информационного агентства "Псковская лента новостей" за оскорбление губернатора Евгения Михайлова. Поводом к этому послужил один из материалов, размещенный на сайте агентства. Журналисты побывали на пресс-конференции депутата Госдумы от фракции ЛДПР Алексея Митрофанова, которая состоялась во Пскове, и описали события, развернувшиеся там. А события оказались весьма неординарными. На пресс-конференции Алексей Митрофанов представил картину скандально известного в жанре политической сатиры псковского художника Игоря Быстрова, посвященную псковскому губернатору. Работа представляет собой портрет Евгения Михайлова, нарисованный экскрементами художника. Рассказывает Максим Костиков, один из руководителей медиа-холдинга, в который входит агентство "Псковская лента новостей". Максим Костиков: "Псковская лента новостей" стала первым информационным агентством, которое опубликовало об этом информацию и в том числе опубликовало фотографию этого портрета. После этого целый ряд печатных средств массовой информации и Интернет-изданий опубликовали этот портрет. Губернатор Михайлов посчитал, что портрет его оскорбляет. При этом заявление почему-то написал не он сам, а его заместитель вице-губернатор Виктор Комиссаров. То есть это стандартный подход областных властей к независимым средствам массовой информации. Если что-то им не нравится, если каким-то образом печатные, либо Интернет-издания характеризовали их деятельность как-то нелестно или, более того, пытались иронизировать над их деятельностью, сразу же идет обращение в правоохранительные органы. Уже приходили сотрудники милиции, сейчас идет так называемый процесс дознания. У сотрудников "Псковской ленты новостей" были взяты показания. Сотрудники в очередной раз убеждали милиционеров, что никакого злого умысла оскорбить губернатора у них не было. Мы информационное агентство, мы пишем о том, что происходит в псковской области, о деятельности власти, о деятельности общества. Это наша профессия. Анна Липина: Причина недружелюбия со стороны областных властей к журналистам независимых СМИ, по мнению Максима Костикова, лежит на поверхности. Максим Костиков: В том, что наш редакция не проявляет необходимую губернатору лояльность, я это не скрываю. Мы независимое средство массовой информации, мы не получаем деньги из бюджета, мы пишем то, что считаем нужным. И наша редакционная политика свободна. Анна Липина: После проверки, которую проводят правоохранительные органы по заявлению вице-губернатора, будет вынесено решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела по данному факту. Подобные заявления также поданы на газету "Комсомольская правда. Псков", которая не обошла вниманием факт демонстрации портрета губернатора, и непосредственно на самого художника Игоря Быстрова. Олег Панфилов: Второй репортаж из Кишинева. В столице Молдавии проходит беспрецедентная акция протеста журналистов государственной компании "Телерадио Молдова". Василий Боднару: Акция протеста началась в конце июля, когда стали известны результаты отборочного конкурса. Комиссия сочла непригодными нескольких популярных журналистов и продюсеров, на которых практически держались рейтинговые программы. Однако журналисты поставили под сомнение объективность отборочной комиссии, поскольку в "черные списки" попали только строптивые работники, выступавшие ранее против цензуры на Гостелерадио. Вот почему 27 июля они решили устроить пикетирование здания администрации, в котором продолжали свою работу чиновники отборочной комиссии. В порыве гнева участники акции протеста вошли в зал заседания и сорвали их работу, объявив, что покинут помещение лишь в том случае, если будут отменены необъективные, на их взгляд, результаты конкурса. Администрация Гостелерадио была застигнута врасплох добровольным затворничеством и пришла в себя только через несколько дней, а, точнее, в ночь на первое августа, когда полиция силой выдворила из здания забастовщиков. Правда, под благовидным предлогом: в полицию якобы поступило телефонное сообщение о том, что здание заминировано. Дальше события развивались по предсказуемому сценарию. В ответ на силовые действия властей ведущие оппозиционные партии призвали своих сторонников встать на защиту журналистов и общественного телевидения. Антикоммунистические лозунги не заставили себя долго ждать. Сквер перед зданием лагеря стал местом проведения безостановочного митинга и, соответственно, источником раздражения властей. Особое недовольство вызывали попытки журналистов установить палатки. Памятуя о палаточном городке, разбитом оппозицией два года тому назад перед президентским дворцом, высшие полицейские чины поняли, что рискуют своими погонами, если допустят снова такое бельмо на экранах телевизоров. Поэтому карабинеры с особым остервенением вырывали у протестующих палатки, триколоры и прочую политическую утварь. Судя по всему, власти рассчитывали на то, что протест как-то рассосется и хранят гордое молчание в ответ на запросы парламентской оппозиции и на протест адвокатов. Между тем на шестой неделе протеста несколько журналистов объявили голодовку. К ним присоединились несколько бывших комбатантов, участников приднестровской войны, тем самым придав акции протеста дополнительный импульс. Нескольких участников голодовки врачи уже увезли в больницу, среди них академик Анатол Кордуб, почетный председатель Союза кинематографистов. Руководство преобразованной телерадиокомпании делает вид, что забастовка никак не сказывается на работе обновленных телевидения и радио, однако эфир, по оценкам экспертов, доказывает обратное. И все это происходит только в начале предвыборной гонки за парламентские места, которая достигнет максимальных оборотов весной будущего года. Олег Панфилов: В этой части нашей передачи мы вернемся к событиям в Беслане, точнее о том, с какими проблемами сталкивались журналисты. В студии рядом со мной находится корреспондент "Новой газеты" Елена Миолшина, а по телефону корреспондент польской "Газеты выборча" Марчин Войцеховский. Лена, в своих репортажах из Беслана вы писали, в том числе, о проблемах журналистов, когда на них нападали местные жители, и о том, как врали журналистам чиновники. Спустя две недели, вы можете объяснить, зачем первого сентября Индустриальный комитет напомнил о своем существовании и о существовании антитеррористической конвенции, согласно которой журналист должен выполнять некие правила? Елена Милошина: Я ничего не слышала об Индустриальном комитете. Единственное, что вы сказали - нападали на журналистов. Это немножко преувеличение. Просто люди, понятно, в какой ситуации они были и что переживали. Потому что практически у каждого или свой ребенок или родственник, городок маленький Беслан. Дело в том, что пять лет назад в 2000 году мы на факультете журналистики с преподавателем факультета журналистики Людмилой Леонидовной Лиснянской, она вела семинар политической журналистики у нас на факультете, обсуждали эту проблему, проблему возникающей еще тогда ненависти, недоверия к журналистам. В Беслане я первый раз столкнулась с уже действительно реальной проблемой, с которой нам придется иметь дело в будущем. Потому что, я думаю, что Беслан не последний теракт, с которым мы столкнемся. Вот вы говорите, журналистам врали чиновники. Чиновники всегда скрывают правду. Помните "Курск"? Но тогда журналисты сами пытались говорить правду, пытались сами проводить расследование. Что значит журналисту говорят? Некто в интервью говорил: вы должны доверять информации официальной, только такая информация должна звучать. Журналист всегда проводит расследование. И в Беслане официальные журналисты, это Первый, Второй канал в основном, телевизионные журналисты, на которых, действительно, была направлена вся ярость, и она досталась и газетчикам. Хотя газетчики отработали, я считаю, в Беслане очень хорошо, пресса отработала хорошо. Эти люди понимали, что им говорят неправду и делали это во имя каких-то государственных нужд, которые я до сих пор не понимаю. Олег Панфилов: Лена, вы сказали, что ничего не слышали об Индустриальном комитете. Но вы, наверное, слышали о том, что после "Норд-Оста" появилась некая такая организация, состоящая в основном из руководителей государственных средств массовой информации, они тогда решили создать некую антитеррористическую конвенцию, как некий свод правил, как себя вести журналистам. Елена Милошина: Про это я слышала, просто я не знала, как они называются. После "Норд-Оста" они затихли и не просыпались долгое время, ровно два года. У нас все по двум годам происходит: в 2000 взрывы, в 2002 "Норд-Ост", в 2004 Беслан. Я помню, что они говорили, помню, какие санкции НТВ были после "Норд-Оста", сейчас "Известия". У нас в первую очередь идут санкции средствам массовой информации. Дело в том, что средства массовой информации все равно не заткнешь. Мы живем в эпоху Интернета, мы живем в эпоху мобильных телефонов и спутниковой связи. Это смешно, информация всегда будет просачиваться. Дело в том, что российские журналисты, если они будут трусить и бояться потерять высокие зарплаты, они будут выглядеть идиотами. А вообще-то по большому счету это преступление. И если этот комитет проснулся первого сентября и стал опять говорить, что мы не должны как "Известия". Я абсолютно согласна с Шакировым, что плакатные фотографии, их надо было давать еще больше, надо постерами вывешивать по всей Москве, чтобы люди, в конце концов, проснулись, чтобы пир во время чумы закончился. Потому что, если мы закроем глаза и подумаем, что это наши дети там были, может быть, что-то шевельнется. И нужно об этом говорить, нужно показывать. И когда журналисты в Беслане показывали эти тела детей окровавленные, обожженные, обстрелянные и в спину, и в голову, и в ноги, извините, чего мы там только ни видели с детьми, с взрослыми, это было сделано женщинами, если это будут показывать, это сейчас в России надо показывать, то нужна шоковая терапия. Олег Панфилов: Спасибо, Лена. Марчин, в Беслане работали практически все польские журналисты, аккредитованные в Москве, за исключением корреспондента агентства "ПАП". Вас не удивили слова главы думского комитета по международным делам Константина Косачева, который 10 сентября завил, что "трагедию в Северной Осетии польские журналисты и некоторые политики использовали как повод, чтобы указать России на ее ошибки и разъяснить нам, что следует делать в Чечне"? Марчин Войцеховский: На самом деле в Беслане были сначала два польских журналиста - корреспондент телевидения Виктор Батер и я, потом же после штурма подъехал корреспондент польского радио. Я думаю, что Косачев не имел в виду наши материалы, он имел в виду тональность прессы. Я могу рассказать историю, все это началось в газете "Известия". Я уже приехал в Москву, увидел статью под называнием "Поляки сочувствуют террористам". И там было написано, что в том числе и моя газета поддерживает чеченский сепаратизм, не переживает за трагедию в Беслане. Как они сделали эту статью? Они не цитировали мои комментарии, а просто вытащили из нашего форума читателей действительно радикальные антироссийские высказывания. Но вы сами понимаете, что такое форум читателей в газете. Там все могут зайти, и каждый может высказаться. Я потом проверил, что в "Известиях" на форуме есть одна тема для обсуждения "Евреи, вон из России". Но можно считать, что "Известия" являются антисемитской газетой и пропагандируют ненависть? Конечно, нет. Потом я позвонил в "Известия", мы все выяснили с журналистами этой газеты. Они вроде бы сказали, что ознакомились с переводами моих статей и с профессиональной точки зрения не имеют никаких претензий. Я думаю, что после Беслана, когда искали виновных этой трагедии, очень хотелось найти виновных вне России. Может быть, были какие-то дурные комментарии и высказывания в части польской прессы. На самом деле тональность всех материалов из Беслана была переполнена сочувствием. Но это ведь беда, которую нельзя сравнить с никаким терактом, который раньше проходил на этой территории. Олег Панфилов: Марчин, спасибо. Но, согласитесь, что отношение российских политиков к польской прессе своеобразное, это уже не первый был выпад российских политиков в отношении польских журналистов. А скажите мне, пожалуйста, вы поняли, почему президент Путин в Ново-Огарево пригласил западных журналистов, то есть в основном американцы, французы, немцы и британцы, а не пригласили, например, польских журналистов? Марчин Войцеховский: Насколько я понимаю, эта встреча планировалась в рамках форума специалистов, которые занимаются Россией на Западе. В том числе там были и журналисты, бывшие корреспонденты в России, люди занимающиеся либо раньше Советским Союзом, либо сегодня Россией, и эксперты, аналитики, сотрудники всех фондов, аналитических центров и так далее. Там не было корреспондентов, работающих в Москве. Конечно, мне бы тоже очень хотелось присутствовать на такой встрече с Путиным. Потому что особенно поле Беслана, наверное, было бы о чем поговорить. Я не хочу упрекать российских политиков в каком-то особенно нехорошем отношении к польской прессе, к польским журналистам. Просто, мне кажется, что это очередное недоразумение. Они могли бы тоже выбрать румынскую, венгерскую или какую-то еще газету. Олег Панфилов: Да, конечно, у российских политиков такое своеобразное отношение к журналистам, представляющим бывший социалистический лагерь. Спасибо, Марчин. Последний вопрос к Елене Милошиной. Лена, вы казали, что, по вашему мнению, теракт в Беслане будет не последним. Вы уже ощутили себя журналистом, почувствовали своеобразную работу репортера во время чрезвычайного положения, не формально чрезвычайного положения, а очевидного. Скажите, у вас появилось ощущение, что представители российской власти будут относиться к журналистам теперь совершенно по-другому, что появятся новые ограничения? С какими трудностями вы ожидаете встретиться? Елена Милошина: Владимир Владимирович Путин отметился с самого начала одной вещью - победой над НТВ. Нас больше проблем других в стране нет, только НТВ и независимые журналисты. Вообще, по большому счету, это такой бред думать, что именно средства массовой информации в стране какие-то проблемы вызывают и не помогают их решать, это, действительно, бред. Наша власть по-другому, очевидно, не может. Она узурпировала право на информацию, она проводит свои частные расследования, она не выносит результаты этих расследований обществу. Мы тут будем спорить с этой властью и, понятно, с этой спецификой нашей власти. Потому что исключительно кэгэбешная специфика. У них нет права на информацию, у нас сейчас открытое общество, как бы они ни пытались закрыть Россию. Трудности есть. На самом деле трудности исключительно морального порядка. Я еще раз говорю: когда господин Добродеев, по моему мнению, гениальный информационщик, который создал школу НТВ, переходит во власть и делает что-то во имя какого-то государства. Какого государства - возникает вопрос? Либо эти люди, которые окружили себя мигалками, кордонами, эскортами и, действительно, пока защищены, либо это все-таки мы, которые по привычке ходим на работу, отводим своих детей в школу, забираем их из детских садиков, пока по привычке живем в этой стране. Я боюсь, что эта привычка в один день кончится, и тогда государства не будет. У нас нет государства сейчас, функции власти не исполняются. Мы видим это постоянно. Я не зря перечислила крупнейшие теракты, которые были катастрофой, которые были в России. И заметьте, я вам еще раз скажу, почему я уверена, что это будет: потому что ни после одного теракта, ни после взрывов домов в Москве и Волгодонске, которые вызывают до сих пор огромные сомнния, кому они больше всего были выгодны, ни после "Норд-Оста", ни после Беслана, когда случилось непонятно что. Мне не нужны виновные, которых посадить, наказать и осудить, мне нужно, чтобы власть реально извлекала из этого уроки. Пока она не будет извлекать из них уроки, будем пытаться это делать мы в силу нашего понимания. Я еще говорю: журналисты - это моральный их выбор. Если они хотят сохранить свои зарплаты высокие, то они будут врать. Если им действительно важнее жизни их детей, в том числе, а не деньги, то они будут говорить правду. Правду говорить легко. Олег Панфилов: Спасибо, Лена. Я полагаю, к сожалению, не так много газет осталось в Москве, способных написать то, о чем сейчас говорила Лена. И "Новая газета", которую она представляет, наверное, в числе маленькой группы. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
