Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-10-00]
Ведущий Сергей Сенинский
- Российский газ - в России и в Европе. Сергей Сенинский: Российский газ - в России и в Западной Европе. Мы говорим об этом сегодня в связи с планируемым расширением экспорта российских энергоносителей в страны Европейского Союза. Как сообщается, обсуждаемый ныне в Брюсселе проект предполагает, в частности, увеличение вдвое нынешних объемов поставок в Европу российского газа в течение ближайших примерно 20 лет. На наши вопросы отвечают старший аналитик по нефтегазовому сектору стран Восточной Европы инвестиционного банка Morgan Stanley Dean Witter Андрей Гайдамака и аналитик инвестиционного банка United Financial Group Дмитрий Авдеев, который начинает: Дмитрий Авдеев: В принципе, это соглашение - не вопрос завтрашнего дня. Оно будет зависеть от роста спроса в Европе, чтобы соответствовать увеличению поставок газа в два раза. В принципе, увеличение потребления газа в Европе происходит по двум причинам. Первая - вывод ядерных мощностей, прежде всего в Германии, из эксплуатации. Их необходимо замещать какими-то другими энергоресурсами. И второе - ненадежность поставок нефти и нефтепродуктов, которая была выявлена в результате "блокад" осени и конца лета. Андрей Гайдамака, Morgan Stanley Dean Witter: Подобное увеличение поставок в Западную Европу возможно, но только в долгосрочной перспективе. Естественно, сегодняшних пропускной способности газопроводов и производственных мощностей "Газпрома" недостаточно, чтобы настолько увеличить поставки в Западную Европу в кратчайшие сроки. Я имею в виду, не за 5 лет. Но при этом объемы поставок газа, естественно, будут расти. По уже законтрактованным объемам "Газпромом" они будут расти более, чем до 150 миллиардов кубометров за следующие 4 - 5 лет. Сейчас мы поставляем порядка 130 миллиардов кубометров. Это - минимальные объемы, по уже имеющимся контрактам. Сергей Сенинский: Чем отличается структура топливного баланса в Европе и в России сегодня и какие прогнозируются на ближайшие годы изменения? Дмитрий Авдеев, United Financial Group: Дмитрий Авдеев: В Европе структура баланса отличается в разных странах. Во Франции, например, больше половины, даже порядка 70% всей электроэнергии вырабатывается на ядерных электростанциях. В Германии этот показатель ниже, но тоже высокий. И в связи с движением "зеленых", доля вырабатываемой электроэнергии на этих электростанциях будет сокращаться по мере того, как просто будут вырабатывать свои ресурсы ядерные установки. В России ситуация обратная. У нас потребление энергоносителей очень сильно перекошено в сторону газа. Но это вызвано, в первую очередь, тем, что мы являемся держателем самых крупных запасов газа. И во вторую очередь, цены на газ в России - очень низкие. Это и вызывает перекос потребления. Электростанциям выгодно переходить с мазута на газ. Сегодня доля газа в структуре потребления энергоносителей в России составляет примерно 55-60%. Что не нормально, и вызвано именно низкими ценами. Поэтому по мере того, как цены на газ в России будут расти, то доля в потреблении газа будет сокращаться до более или менее европейского уровня. То есть до 30-40%. Сергей Сенинский: Вы употребили слово "перекос", то есть некая аномалия. Поясните, пожалуйста: Дмитрий Авдеев: Аномалия вызвана вот чем.... Что цена на газ внутри страны составляет всего лишь 10% от цены на газ в Европе. При том, что цены на мазут в России, в принципе, соответствуют европейским ценам. И электростанциям просто экономически невыгодно вырабатывать электроэнергию с использованием мазута, а выгоднее переключиться на газ. Но это только из-за того, что государство искусственно регулирует цены на газ. Держит их на низком уровне. Как только на рынке газа вступят в силу рыночные механизмы, этот дисбаланс исчезнет, и потребление мазута опять увеличится. Сергей Сенинский: Можно ли, на ваш взгляд, так ставить вопрос: газ - конечно, весьма эффективное топливо, но на данный момент оно для России слишком дорого? Андрей Гайдамака, Morgan Stanley Dean Witter: Андрей Гайдамака: Я думаю, что этот вопрос правомерен. Но почему газ сейчас может быть слишком дорогим? Особенно для электроэнергетики и для населения? Я бы разделил вопросы. Для электроэнергетики я здесь вижу двоякую проблему. Во-первых, - проблема платежеспособного спроса со стороны российской экономики. Она не настолько еще эффективна, чтобы платить за газ по мировым ценам. И я бы с этим согласился. Второе. Техническое несовершенство российских электростанций, которые до сих пор не используют или используют в меньшей степени, чем западные электростанции, более эффективные методы производства электроэнергии. Другой вопрос - насколько российское население сможет себе позволить платить по мировым ценам. А мировые цены "для населения" варьируются: скажем, от 80 долларов за 1000 кубометров газа, как в Венгрии, до 350 - 400 долларов за 1000 кубометров в Западглй Европе. То есть по сравнению с Европой наше население платит многократно меньше, порядка 10 долларов за 1000 кубометров газа. Поэтому повышение внутренних тарифов на газ даже в 3-4 раза уже позволит "Газпрому" изыскивать средства для освоения новых месторождений; это, я думаю, "по силам" и населению. Сергей Сенинский: Доля газа в структуре топливного баланса России будет, очевидно, сокращаться. До какого уровня, по прогнозам, если сегодня это - 50-60%? Дмитрий Авдеев: Дмитрий Авдеев: Возможно, эта доля составит 30-40%, но это будет в большой степени зависеть от политики государства. "Газпром" сокращает потребление газа внутри страны. Но я думаю, что правительство не будет полностью поддерживать такую позицию. Ведь, с социальной точки зрения, выгодно иметь низкие тарифы на электроэнергию и тепло, поэтому власти, в какой-то степени, будут поддерживать тарифы на газ на более низком уровне, чем, например, в Европе. Тем не менее, я думаю, что компромиссный вариант - порядка 40% от общего потребления энергоносителей. Возможно, через 5 - 10 лет. Сергей Сенинский: А какова в целом структура поставок российского газа? Какая часть идет на экспорт и сколько - на внутренний рынок? Андрей Гайдамака: Андрей Гайдамака: Сейчас Россия производит в среднем больше 500 миллиардов кубометров газа в год, примерно 520 - 530. Объемы несколько снижаются. При этом на внешний рынок, а конкретно - в Европу, поставляется чуть больше 130 миллиардов кубов. Эти объемы будут расти, до 150 миллиардов кубометров и даже, думаю, больше. При этом я не вижу особой возможности в ближайшие 3-5 лет увеличения собственно производства газа в России. Таким образом, я думаю, дефицит на внутреннем рынке будет нарастать... Сергей Сенинский: "Нарастающий дефицит газа в России", вы говорите... И это при том, что больше, чем в России, газа ни в одной стране мира нет?! Известно, правда, что почти 3/4 всего российского газа добывается всего на двух-трех месторождениях. Проблема в этом? Андрей Гайдамака: Сейчас большая часть российского газа добывается всего лишь на двух месторождениях: Уренгой и Ямбург. Уренгой добывает чуть больше 40% всего газа, а Ямбург - чуть больше 30%. Таким образом, на этих двух месторождениях добывается порядка 70% - 75% всего российского газа. При этом для геологов уже давно не секрет, что объемы добычи по этим месторождениям будут входить в стадию "ускоряющегося падения" где-то после 2003 - 2004 года. Это было подтверждено не только нашими геологами, но и западными аудиторскими компаниями - "DeGolyer & McNaughton", например. Поэтому уже сейчас нужно готовить к вводу новые большие месторождения, чтобы замещать "падающую" добычу этих двух. И в России есть такие резервы. Есть "Заполярное" месторождение, которое уже давно готовят к вводу в производство, и оно, как я понимаю, уже находится в высокой степени готовности. Однако одно оно вряд ли сможет заместить падающую добычу этих двух гигантов. "Заполярное" месторождение тоже находится в Западной Сибири - не так уж далеко (по сибирским, разумеется, понятиям) от этих двух гигантов. И инфраструктура, как я понимаю, к нему уже в основном проложена: трубопроводы, дороги, линии электропередачи и т.д. Сергей Сенинский: Вернемся вновь к возможному соглашению России с Европейским Союзом. Пока будут строить новые газопроводы, пока освоят новые месторождения на севере России, пройдут годы. Цены на нефть, высокие сегодня, вновь упадут. Не утратит ли Европа интереса в российскому газу, тем более, что увеличение его поставок связано с огромными инвестициями? Дмитрий Авдеев, United Financial Group: Дмитрий Авдеев: Я не думаю, что это произойдет. Цены на газ "привязаны" к ценам на нефть. Поэтому, если упадут цены на нефть, то упадут и цены на газ. Таким образом, относительно друг друга их привлекательность как энергоносителей останется прежней. Насколько Европа готова уменьшить диверсификацию своих источников газа?.. Ну, у них, в принципе, нет другого выхода. Потому что вообще стран с большими запасами газа не так много. А таких стран, которые находятся еще и в непосредственной близости от европейских рынков, - еще меньше. Поэтому альтернативой строительства трубопроводов из России было бы строительство дорогостоящих газовых терминалов для переработки сжиженного газа, а это еще более дорогие проекты. И они, возможно, еще менее надежны. С другой стороны, Россия уже доказала, что она - достаточно надежный партнер по поставкам газа. "Газпром" поставляет газ в Европу уже около 30 лет. И ни разу не было никаких серьезных срывов в поставках газа, несмотря ни на "холодную войну", ни на перестройку, и на все последующие события в России. Кстати, единственная страна, которая, как это ни странно, нарушала условия поставок газа за этот же период, - Норвегия. Когда рабочие на месторождениях в Норвегии устроили забастовку в связи с неблагоприятными, на их взгляд, условиями оплаты труда. Сергей Сенинский: В структуре топливного баланса крупнейших континентальных стран Европы - скажем, Германии, Франции, Италии - какую долю занимает российский газ сегодня и, если проект будет реализован, в будущем? Дмитрий Авдеев: В настоящее время Европа около 40% потребляемого газа закупает в России. И, соответственно, если они планируют удвоить объемы закупок, то это, возможно, приведет к росту зависимости от России, как основного поставщика, до 60-70%. Сергей Сенинский: Вновь вернемся в Россию. Эксперты по топливно-энергетическому комплексу иногда говорят о некой "газовой паузе", имея в виду промежуток времени - последние 15-20 лет. Что это означает? Андрей Гайдамака: Андрей Гайдамака: Еще в советские времена была очевидна идея о том, что газ - гораздо более "экологическое" топливо. И в случае с Россией, где его резервы использовались в очень небольших объемах, было понятно, что электроэнергетика может использовать газ, как гораздо более экономически и экологически эффективное топливо. И, в общем-то, уже тогда был принят курс на то, что вводимые электростанции должны ориентироваться на газ. Обычно электростанции ориентируются на несколько видов топлива, в данном случае, и на уголь, и на газ. Но мощности, которые создавались для того, чтобы использовать уголь, вот за эту "паузу", то есть за последние 10 - 15 лет, пришли в негодность. И сейчас перевод тепловых электростанций на уголь потребует серьезных капиталовложений. Насколько я знаю, "Газпром" в одно время даже предлагал частично финансировать этот перевод - обратно на уголь. Однако я не знаю, какова была реакция энергетиков на это... Сергей Сенинский: Спасибо нашим собеседникам. Напомню, на вопросы нашей программы отвечали старший аналитик по нефтегазовому сектору стран Восточной Европы инвестиционного банка Morgan Stanley Dean Witter Андрей Гайдамака и аналитик инвестиционного банка United Financial Group Дмитрий Авдеев. И еще - о газе, на этот раз - не только о российском, но также туркменском и украинском. На минувшей неделе президентами двух стран было подписано туркмено-украинское соглашение о поставках туркменского газа на Украину. Ранее Леонид Кучма заявлял, что намерен добиваться поставок по цене 36 долларов за тысячу кубометров. Наш корреспондент в Киеве Сергей Киселев продолжает тему: Сергей Киселев: О 36 долларах за тысячу кубометров газа, договориться, видимо, не удалось. Президенты Украины и Туркменистана сошлись на 38 долларах - при пересечении границы с Узбекистаном. В соответствии с подписанным соглашением, до конца 2000о года в Украину из Туркменистана будет поставлено 5 миллиардов кубометров газа. Причем 40% оплаты - в валюте, а 60% - товарами и услугами. В 2001м году Украина получит еще 30 миллиардов кубометров туркменского газа, правда, по цене 40 долларов за 1000 кубометров. А структура оплаты - 50 на 50. При этом туркменская сторона выдвинула Киеву жесткие требования: расчеты за поставки должны осуществляться еженедельно. Оттуда - 240-250 миллионов кубометров газа, туда - 7 миллионов долларов и еще на 9 миллионов - товаров и услуг. Говорит заместитель главы администрации Запорожской области по вопросам топливно-энергетического комплекса Евгений Щедрин: Евгений Щедрин: Это, грубо говоря, поддержка нашего украинского производителя путем расширения рынка сбыта. Мы очень заинтересованы в том, чтобы наши предприятия поставляли свою продукцию в Туркмению в качестве расчетов за газ. В первую очередь - машиностроительные предприятия, потому что на сегодня сырьевые проблем со сбытом не имеет. А вот машиностроение у нас... Рынки бывших стран СНГ утеряны, а вот Туркмения - это хороший прорыв вперед. Сергей Киселев: Замечу, что общая потребность Украины в природном газе составляет 80 миллиардов кубометров в год. 30 миллиардов поставляет Россия в счет оплаты транспортировки своего сырья по экспортным газопроводам, проходящим по территории Украины. Еще 20 миллиардов обеспечиваются за счет собственных ресурсов. Формально - получается, что недостает еще 30 миллиардов кубометров - ровно столько, сколько было обещано на будущий год Туркменистаном Почему - формально? Говорит заведующий отделом экономики газеты "Киевские Ведомости" Михаил Кухар: Михаил Кухар: Туркменистан, как известно, имеет 30 миллиардов кубометров собственной добычи. Из них 15 миллиардов - это собственное потребление Туркменистана. Оно не может быть ниже. Таким образом, экспортные способности Туркменистана - 15 миллиардов кубометров. Насколько мне известно, на 10 миллиардов из этой квоты газ навсегда куплен российской торговой компанией "Итера". Это - очень долгосрочный контракт, это так называемые замещающие поставки в Россию. Что касается оставшихся 5 миллиардов кубометров, то их да, Туркменистан потенциально может продать Украине. А что же мы видим последние 3 года? Туркменистан традиционно заключает с Украиной контракты на поставку 20-30 миллиардов кубометров в год. Это - чисто политические контракты. Поскольку туркменский газ все равно идет в Украину через российские трубопроводы, то Украина, якобы, получает право заявить: "Газпром", а это мы не ваш газ брали, это мы брали газ "Итеры". В этом, собственно, состоит суть такого рода договоренностей. То есть понятно, что поставки эти в полной мере осуществлены не будут, то есть, Украина по-прежнему будет пользоваться российским газом, делая вид, что она, на самом деле, покупает туркменский. Сергей Киселев: По мнению Запорожского вице-губернатора Евгения Щедрина, сегодня в Украине существуют все предпосылки расплачиваться с Туркменистаном вовремя и в полном объеме: Евгений Щедрин: Мы сможем выдерживать, я думаю, "долларовую" составляющую, с товарной же составляющей проблем никогда не было. То есть в Украине достаточно товаров всех видов - начиная от продуктов питания и заканчивая теми услугами по строительству, которые оказываются. Михаил Кухар: Эксперты однозначно утверждают, что никто туркменам твердую валюту за это платить не будет, поскольку Туркменистан традиционно заинтересован в ряде экспортных товаров из Украины, которые внутри самой Украины считаются крайне низколиквидными. Если просмотреть товарную номенклатуру, - эти бесчисленные приложения ко всем этим договорам, - то мы там, например, найдем миллионы пар галош, которые в Украине, как вы понимаете, пользуются спросом весьма малым. А на Туркменистан они идут эшелонами и, по-моему, продаются там или учитываются в контрактах по 5 долларов за пару. То есть, это великолепный бизнес для обеих сторон. Сергей Киселев: Михаил Кухар, заведующий отделом экономики газеты "Киевские Ведомости". Как показывают расчеты специалистов, цена туркменского газа, который как бы пройдет через территорию Узбекистана, Казахстана и по длинному маршруту России, возрастет с 38-40 долларов за тысячу кубометров при пересечении туркменско-узбекской границы до 85-88 долларов на украинской границе. Но российский газ на этой же границе стоит приблизительно столько же. Евгений Щедрин, заместитель главы администрации Запорожской области: Евгений Щедрин: Любая цена на газ - она, по-моему, достаточно эфемерна. Надо исходить все-таки из того, сколько реально способен платить украинский потребитель газа. Но реально платить! Ну, на сегодня цена, которая сложилась на украинском рынке, - порядка 60 долларов. Сергей Киселев: Евгений Щедрин, заместитель главы администрации Запорожской области по вопросам топливно-энергетического комплекса. Сергей Сенинский: Сергей Киселев, наш корреспондент в Киеве. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 6 октября. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Референдумы обычно проводятся, чтобы получить ответы. Недавний референдум в Дании породил лишь новые вопросы, пишет "Экономист". Отказавшись переходить на единую европейскую валюту, датчане продемонстрировали стремление к сохранению независимости и отказ принять такую форму интеграции, которая могла бы угрожать их социально благополучному государству. Однако их "нет" вовсе не означает финансовую самостоятельность. Курс датской кроны еще с 1982 года "привязан": сначала - к немецкой марке, затем - к евро. Теперь же датчане сами лишили себя возможности как-то влиять на принятие решений, касающихся их же собственной финансовой политики. Датское "нет" на референдуме делает еще более проблематичным переход на единую европейскую валюту и еще двух стран Евросоюза - Великобритании и Швеции. Весьма противоречивый сигнал получили и те страны Центральной и Восточной Европы, которые лишь готовятся к вступлению в Европейский Союз. Датский референдум показал, что Европейский Союз, чтобы поддерживать интерес к участию в нем, должен быть привлекательным не только из соображений экономической выгоды, заключает "Экономист". Бедный Бил Клинтон! Когда Сенат одобрил торговое соглашение с Китаем, казалось, оставался лишь один шаг до вступления этой страны во Всемирную торговую организацию. В администрации США полагали, что дело может завершиться до конца года. Но теперь это кажется все менее вероятным, и проблема - в самом Китае, пишет "Экономист". Китай стремился в ВТО, пока казалось, что новый раунд многосторонних переговоров по проблемам международной торговли состоится в конце нынешнего - начале будущего года. Однако теперь, когда многие беднейшие страны отказываются от нового раунда, пока не будут выполнены данные им ранее обещания относительно продукции их сельского хозяйства и текстильной промышленности, эти сроки представляются все менее реальными. Китай готов в полной мере воспользоваться выгодами намечающейся отсрочки, чтобы вступать в ВТО в более благоприятное для себя время. Торговые представители Китая, например, теперь оспаривают отдельные положения уже подписанных со многими странами ВТО документов, которые их партнеры считали безусловными. Эти положения касаются субсидирования сельского хозяйства, что ВТО обычно резервирует для развивающихся стран. Остаются нерешенными вопросы, кто именно будет контролировать качество импорта и фактически устанавливать таможенные пошлины. Настаивает Китай и на особых инспекционных стандартах для зарубежных товаров. Безусловно, Китай отличается от других стран. Соединенные Штаты, например, создают специальный отдел министерства торговли, который будет заниматься исключительно контролем за тем, как Китай выполняет подписанные им торговые соглашения. Торговые представители США и Европейского Союза специально приедут в Китай до конца октября. Однако инициатива по-прежнему принадлежит самому Китаю, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 6 октября. 10 лет назад, 3 октября 1990 года 62 миллиона жителей ФРГ и 16 миллионов жителей ГДР - официально стали гражданами одной страны. Экономические итоги объединения Германии - за минувшие 10 лет - для бывшей ГДР. Мы предлагаем вам подборку материалов одной из самых влиятельных газет Германии - Frankfurter Allgemeine Zeitung, а также специального обзора, опубликованного в канун 10-летия в британском еженедельнике Economist. Елена Коломийченко: "Стало ли объединение Германии политически успешным, но неудачным - экономически?" Этот вопрос вынесен в заголовок аналитической статьи в немецкой - Frankfurter Allgemeine Zeitung. Центральная Германия, ядро бывшей ГДР, была до войны динамичным и промышленно развитым регионом Рейха. Уровень производительности труда был выше, чем на западе. Именно здесь развивались такие перспективные отрасли, как авто- и машиностроение, химические производства. В отличие от неповоротливых гигантов Рура, здесь тон задавали динамичные семейные предприятия. Сегодня, через 55 лет после войны, и спустя 10 лет после объединения Германии, "новые земли" все еще находятся на этапе переходного периода - с высокой безработицей, недостаточными инвестициями и невысокими темпами экономического роста. Экономист Ханс-Вернер Зинн из известного мюнхенского исследовательского института сформулировал то, что думают очень многие люди и на востоке, и на западе Германии: "Объединение страны прошло удачно с точки зрения политики, но неудачно - с экономической". Дмитрий Волчек: За минувшие десять лет в экономику восточной Германии из западной ее части было вложено 540 миллиардов долларов - это больше, чем два бюджета единой страны в нынешнем году. Однако после первых четырех лет бурного роста трансформация восточных земель как будто застопорилась, пишет журнал "Экономист" Строительная индустрия, ставшая двигателем бума первых лет, находится в глубоком кризисе. Темпы экономического роста в целом замедлились, и в течение последних трех лет не превышали 2%. Доля ВВП на душу населения на востоке не превышает двух третей от показателя на западе. Уровень безработицы - 17%, что вдвое выше, чем в западной части страны. Средняя заработная плата - на четверть ниже. А чтобы довести инфраструктуру на востоке до уровня западной части страны, потребуются еще 300-400 миллиардов марок. Однако, если из того, на каком уровне была Восточная Германия десять лет назад, а не из того, где она сейчас, то картина представляется иной. Елена Коломийченко: Так можно ли говорить, что объединение Германии обернулось экономическим провалом? - продолжает Frankfurter Allgemeine Zeitung. Да, некоторые города, например, в Саксонии-Анхальт, до сих пор не оправились от развала той промышленности, которая была основой их существования. Но все-таки большинство восточных немцев после объединения оказалось в выигрыше. Примерно две трети из них полагают, что, по крайней мере, в общем и целом их надежды сбылись. В начале 90-х годов доходы средней семьи на востоке Германии были в два раза меньше, чем на Западе. Сейчас - уже только на 20%. В целом возродился систематически подавлявшийся коммунистическим режимом средний класс. Тысячи новых небольших предприятий создают рабочие места. Возникли очаги самого современного промышленного производства. Серьезно обновлена находившаяся в упадке инфраструктура. Да, может быть, в экономике можно было добиться и больших успехов. Но представим существовавшие 10 лет назад - в качестве альтернативы быстрому объединению - планы постепенного слияния ГДР и ФРГ: разве они не разрушили бы у людей еще больше иллюзий? На сколько лет растянулся бы такой процесс и во что обошелся бы обществу? Наконец, что было бы сейчас бы сейчас с европейской интеграцией? Дмитрий Волчек: С падением коммунизма Восточная Германия оказалась в руинах - и политически, и экономически. Как впрочем, и другие страны советского блока. Однако, в отличие от них, Восточной Германии пришлось в одночасье принять совершенно новую систему, непохожую на ее собственную и необязательно для неё подходящую, пишет "Экономист". Все перекраивалось под западногерманскую модель: политическая структура, система образования, законодательство, здравоохранение и социальное обеспечение, полиция, валюта, промышленность, управленческая и политическая элита. Для большинства восточных немцев резкий переход от централизованного планирования к рыночной экономике обернулся настоящим шоком. Когда остановилось большинство убыточных заводов и закрылись колхозы, три четверти всех работающих в стране вдруг поняли, что остаются ... без работы! Елена Коломийченко: Не вызывает сомнения то, что при объединении Германии были допущены грубые ошибки в области экономической политики, отчасти - из-за недостатка решительности и компетентности при проведении реформ, отчасти - из-за того, что к советам экспертов не хотели прислушиваться, продолжает Frankfurter Allgemeine Zeitung. В первую очередь, был упущен шанс создать с объединением новые политические приоритеты для всей Германии, признать существование региональных особенностей, дать импульс конкуренции внутри федеративной республики, и, наконец, использовать те достижения, которые имелись на востоке, например, в народном образовании. Все это верно. Однако после падения Берлинской стены необходимо было воспользоваться предоставившимся в сложных политических условиях историческим моментом. Политически реализовать ожидания восточных немцев, сколь бы далекими от реальности они не казались. И многое из того, что было бы разумно с экономической точки зрения - например, обмен восточных марок на западные не по курсу "один к одному", было отвергнуто именно по политическим причинам. Дмитрий Волчек: Решение об обмене восточногерманских марок на западногерманские по курсу 1:1 еще больше осложнило начало трансформации. Политически - такое решение могло быть оправданным. Экономически оно означало крах. Всего годом ранее, когда крушили Берлинскую стену, официальный курс составлял 9 восточных марок к одной западной. На "черном" рынке курс доходил до 20. Объявленный паритет валют привел к тому, что заработки и цены в одночасье выросли в разы, сведя на нет и без того мизерную конкурентоспособность продукции восточных земель. Традиционный рынок сбыта для них - бывшие социалистические страны - лопнул. А немецкие потребители, получившие вдруг твердую валюту, ринулись покупать все западное. Кроме того, почти 2 миллиона восточных немцев устремились на запад в поисках работы. Рынок труда на востоке сократился на треть, и более миллиона человек остались безработными. Елена Коломийченко: Иногда говорят, что Людвиг Эрхард, будь он жив, справился бы с объединением Германии гораздо лучше. Пожалуй, но, с одной стороны, у либерально-консервативной коалиции давно уже просто не было экономического мыслителя подобного уровня, а с другой стороны, Людвиг Эрхард проводил свои реформы не в уже ставшей малоподвижной, заскорузлой системе партийной демократии, где доминируют лоббистские интересы, а в условиях послевоенного оккупационного режима, пользуясь широкими полномочиями. И позже сам Эрхард говорил, что не уверен, смог бы он сделать то, что сделал, в условиях парламентской демократии. Но даже Людвиг Эрхард не объединил бы Германию без болезненных шоков и жертв. И во всех все еще существующих проблемах Восточной Германии виновата отнюдь не рыночная экономика. Они - последние отголоски той колоссальной системной экономической катастрофы, которая постигла ГДР в последние годы ее существования, что признал и последний шеф ГДРовского Госплана Герхард Шюрер. И об этом надо говорить как можно чаще, потому что до сих пор более половины восточных немцев думают, что гэдеэровская экономика нормально работала до самого конца, или что вся беда была в том, что просто плохо планировали. Дмитрий Волчек: За минувшие 10 лет зарплаты, пенсии и показатель доли ВВП на душу населения увеличились на востоке Германии почти в два раза. Доходы средней семьи составляют теперь до 90% показателя в западной части страны. Уровень производительности труда повысился с 41% до 67% от западногерманского. Трудовые издержки на единицу продукции - всего на 12% выше, чем в западной части страны. Машиностроение Восточной Германии, потерявшее при объединении страны 70% рабочих мест, теперь демонстрирует темпы роста более 10% в год. Объем экспорта этой отрасли увеличился на треть только за первые 6 месяцев нынешнего года. На долю предприятий машиностроения теперь приходится 21% всего объема промышленного производства восточных земель - это вдвое больше, чем в середине 90-ых. Около 40% восточногерманских семей живут сегодня в отдельных домах - столько же, сколько и в западной части страны. В Восточной Германии создана одна из самых современных телефонных систем, и построены едва ли не самые эффективные в мире тепловые электростанции, работающие на буром угле, местном сырье. Более 75% всех действующих сегодня в восточной Германии промышленных предприятий создавались после 1990 года. Примерно 60% восточных немцев сегодня заявляют, что после объединения страны стали жить лучше, 16% говорят, что стали жить хуже. Кроме того, все больше восточных немцев говорят, что ощущают себя гражданами "второго сорта". Водитель автобуса, профессор университета или врач больницы в восточном Берлине зарабатывают на 13% меньше, чем их коллеги буквально через улицу, в западной части столицы, хотя работают они при этом на полтора часа в неделю больше. Заработки в частном секторе в среднем на 20% ниже, чем на западе, а в некоторых отраслях - даже на 40%. В федеральном правительстве Германии - из 17 министров лишь двое из восточных земель. Елена Коломийченко: И все же объединение Германии - в целом - нельзя считать экономически неудачным. Конечно, оно не было проведено оптимально. Но тот, кто проедет сейчас по новым федеральным землям, может оценить, сколько оно принесло, в том числе и для экономики. Сейчас, 10 лет спустя, мы можем гордиться тем, что Федеративная Республика Германии справилась с требовавшей огромных усилий задачей. И справилась так, что ее конкурентоспособность в мире, по сути, не пострадала. И, несмотря на все проблемы, нельзя забывать, какую свободу мы обрели, в том числе и экономическую", - пишет Frankfurter Allgemeine Zeitung. Дмитрий Волчек: Примерно 80% немцев, выросших на западе, никогда не бывали в восточной части страны. Но на своих восточных соплеменников они поглядывают порой сверху вниз, говоря, что они недостаточно культурны, недостаточно работают и неблагодарны. Относительно низкий уровень производительности труда на востоке выросшие на западе объясняют, якобы, ленью, а не нехваткой инвестиций. И почему должны, они, так сказать, работящие западные немцы, продолжать им платить? Впрочем, инвесторы, как немецкие, так и зарубежные, вовсе не думают, что восточные немцы менее прилежны, чем западные, а говорят об их ответственности, трудолюбии и желании всячески совершенствовать собственные навыки. И это не должно удивлять: за последние 10 лет две трети восточных немцев, по крайней мере, один раз сменили работу на новую, которая совершенно не похожа на предыдущую. Одновременно, все больше восточногерманских политиков приходят к выводу, что настает пора громче говорить об успехах восточной части страны. "Восточным немцам уже есть, чем по-настоящему гордиться, - говорит премьер-министр Саксонии-Анхальт Рейнхард Хёппнер. - А с расширением Европейского Союза мы окажемся уже не на его периферии, а в центре", завершает статью британский еженедельник "Экономист". Сергей Сенинский: Напомню, мы познакомили вас с некоторыми материалами, посвященными экономическим итогам 10-летия единой Германии, опубликованных в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung, а также в британском еженедельнике Economist. Музыка в Интернете и защита авторских прав. На минувшей неделе в США состоялось заседание апелляционного суда, на котором рассматривался иск крупнейших компаний звукозаписи к интернет-компании Napster. Наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов рассказывает: Владимир Морозов: Компания Napster возникла в прошлом году в Бостоне, в комнате общежития, где проживал тогда 19-летний студент Северовосточного университета Шон Фэннинг по прозвищу Napster. Он создал компьютерную программу, позволяющую всем желающим бесплатно обмениваться музыкальными записями в формате Mp3. К середине нынешнего года количество пользователей сайта Napster во всем мире перевалило за 20 миллионов. А к концу сентября их было уже более 30 миллионов. Руководители крупнейших компаний звукозаписи компаний восприняли это как серьезную угрозу и привлекли Napster к суду, обвинив компанию в нарушении авторских прав и поощрении массового музыкального пиратства. Такое обвинение полностью отвергает ведущий адвокат компании Napster Дэвид Бойз, который, кстати, выступал обвинителем от имени правительства США в деле против корпорации Microsoft. Дэвид Бойз заявляет, что Napster - просто провайдер одной из интернет-услуг и что компания не несет ответственности за деятельность тех, кто пользуется ее услугами. Тем не менее, 26 июля окружной судья принял решение о закрытии компании Napster вплоть до завершения судебного процесса. Но уже 28 июля Апелляционный суд приостановил выполнение этого решения. 2 октября состоялось заседание апелляционной инстанции, об итогах которого я попросил рассказать эксперта в области авторского права, адвоката расположенной в Чикаго юридической фирмы Gordon and Glickson Леонарда Рубина. Леонард Рубин: По правилам американской судебной системы, после письменного обращения в апелляционную инстанцию конфликтующие стороны имеют возможность выступить перед судьями, ведущими дело. Это дает судьям возможность задать вопросы представителям сторон. Трое судей, представлявших апелляционную инстанцию, задали адвокатам сторон ряд вопросов, которые продемонстрировали критическое отношение членов Апелляционного суда к решению судьи первичной инстанции. И мне кажется, что Апелляционный суд вернет дело в первичную инстанцию и потребует не закрывать компанию Nарster до окончания судебного процесса, который начнется не ранее, чем месяцев через 9 или еще позже. Владимир Морозов: Не исключается и внесудебное решение. По словам Леонарда Рубина, в течение двух месяцев, прошедших между первым и вторым судебными заседаниями, Napster предпринимала неоднократные попытки договориться с истцами, то есть компаниями звукозаписи. Например, предлагала установить ежемесячную абонентскую плату для своих подписчиков. Это могло быть и 2, и 5 долларов, но главное - часть этих средств пошла бы самим музыкантам. По утверждению руководителей Napster, даже при самых консервативных подсчетах, эти выплаты могли бы составить до 500 миллионов долларов в год. Другое дело, захотят ли подписчики Napster вносить абонементную плату, ведь они привыкли обмениваться музыкальными записями даром? Но, так или иначе, индустрия звукозаписи отвергла и это, и другие предложения компании Napster. Почему? Леонард Рубин: Леонард Рубин: Я думаю, во-первых, индустрия звукозаписи работает над созданием своей собственной системы распространения музыки через Интернет. И во-вторых, она не хочет внесудебного решения конфликта, так как надеется, что жесткий приговор суда, если его добиться, припугнет другие компании, подобные Nарster. Вообще, конфликт вокруг компании Napster имеет две грани. Первая - моральная. Позволительно ли разрешать людям бесплатно пользоваться материалами, которые защищены авторскими правами? Ведь мы, например, не ожидаем, что кинотеатры станут показывать нам фильмы бесплатно. Стало быть, с моральной точки зрения, надо платить за музыкальные записи, которые люди скачивают на свой компьютер. Но есть и другая сторона. С точки зрения законов об авторском праве, которые писались до появления Интернета, может оказаться, что такая плата не предусмотрена. Тогда - надо менять закон. Может быть, стоит принять такой закон, который позволил бы остановить бесплатное распространение музыкальных записей - до тех пор пока не будет разработана технология, позволяющая его блокировать. Владимир Морозов: Многие эксперты, однако, сомневаются в возможности создания такой технологии. Говорит аналитик расположенной в Бостоне консультационной компании Giga Information Group Роб Эндерли: Роб Эндерли: Люди постоянно ищут технологические приемы, позволяющие обойти существующие юридические препоны. Понятно, что звукозаписывающей индустрии это не нравится, и она будет обращаться в суд. Но юридическая победа над компанией Nарster ничего не даст. Уже существуют другие сайты - Gnutella, Freenet и другие, которые позволяют обмениваться музыкальными записями без обращения к центральному серверу, как это делают клиенты Nарster. Можно предположить, что дело, начатое этой компанией, будет продолжаться такими методами, которые нельзя будет блокировать ни с помощью закона, ни с помощью технологии. По данным экспертов, с помощью Napster только в сентябре из в рук в руки бесплатно перешли около полутора миллиардов музыкальных записей. Вполне возможно, что через несколько лет значительная часть музыки будет распространяться бесплатно. Владимир Морозов: По данным самой компании Napster, более 20 тысяч музыкантов из разных стран уже дали согласие на то, что их музыка может распространяться бесплатно с помощью сайта этой компании. Тем не менее, оба моих собеседника склоняются к мысли, что, скорее всего, дни самой Napster сочтены. Другие наблюдатели продолжают надеяться, что Давид и Голиаф смогут договориться. С Голиафом сравнивают индустрию звукозаписи, годовой оборот которой оценивается в 14 миллиардов долларов. Действительно, перед напором такого гиганта трудно устоять. Но, как известно, библейская битва Давида с Голиафом закончилась иначе... |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
