Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-08-02]
Континент ЕвропаЕвропейские выборыРедактор Елена КоломийченкоЕлена Коломийченко: Выборы немецкого бундестага назначены на 22-е сентября. Социологи утверждают, что правящая красно-зеленая коалиция теряет сторонников: по данным последних опросов, только за последнюю неделю разрыв между социал-демократами и их соперниками христианскими демократами и социалистами увеличился на три процента. Говорят, что именно поэтому канцлер Германии Герхард Шредер и отправился в понедельник в Ганновер, чтобы придать новый импульс своей предвыборной кампании. Шредер начал свое выступление с критики проблем, связанных с пока еще гипотетической военной операцией против Ирака. Ну, а для избирателя - важны не столько внешние проблемы, сколько внутренние: изменится ли ситуация на рынке труда, удержится ли курс евро, снизят ли цены на подорожавшие после введения общеевропейской валюты товары. И конечно, избиратель задает себе вопрос: отчего многие политики, которым мы доверяли, погрязли в скандалах? Для Франции предвыборная лихорадка и выборы президента и парламента позади. В Германии же сегодня все темы - предвыборные, будь то рынок труда, котировки на биржах, рост промышленности или состояние евро. Думаю, что не ошибусь, если замечу, что нынешняя предвыборная кампания отличается каким-то особенным накалом скандальных страстей, касаются ли они работы пиарщиков, использованиz служебных бонус-милей депутатами тех или иных партий или другого. На сегодняшний день оппозиционные правоцентристы лидируют с немалым отрывом, за них готовы голосовать 42% граждан, за правящих социал-демократов - 35. Партия "зеленых", входящая в правительство Германии, может рассчитывать на 6% голосов избирателей, либералы на 9, партия демократического социализма, бывшая Социалистическая единая партии Германии или бывшие коммунисты, на 5% голосов. Тему предстоящих выборов в Германии и ход нынешней кампании и их значение для Европы мы обсуждаем по телефону с Ашотом Амирджаняном, он находится в Берлине, а по телефону из Франции участвует Семен Мирский. Вопрос в Германию: последние скандалы, связанные с использованием депутатами служебных бонус-милей, все эти скандалы разразились после статьи в газете "Бильд". Социал-демократы предъявили газете претензии в связи с нарушением закона "О защите данных". Именно об этом говорил генеральный секретарь партии Франц Мюнтеферинг. Журналисты 11-ти изданий Германии выступили с критикой и утверждениями о нарушении свободы слова. Насколько это серьезно и чем может быть чревато для немецких социал-демократов, которые именно сегодня, в понедельник, начали активную кампанию? Ашот Амирджанян: Я думаю, что это серьезно, иначе бы генеральный секретарь Социал-демократической партии не обратился бы в полицию с этим делом в надежде возбудить уголовное дело против газеты номер один в "желтой" прессе "Бильд Цайтунг". Видимо, Мюнтеферинг надеется получить какое-то преимущество в горячей фазе так называемой предвыборной кампании, которая сегодня началась митингом в Ганновере, это столица Нижней Саксонии, в которой нынешний канцлер Шредер был главой земельного правительства в течение многих лет. Так что это неслучайно, что старт именно дается там, и Шредер будет выступать с речью. И на первом месте его тематики стояла тема - предстоящая война против Ирака. Елена Коломийченко: Ашот, по всей вероятности вы не хуже меня знаете, что руководит предвыборным штабом противника нынешнего канцлера Шредера правоцентриста Штойбера, так вот его его предвыборным штабом руководит бывший главный редактор газеты "Бильд". В какой мере это связано, может быть связано или уже известно что-то о том, что нападки будут и на предвыборный штаб противников? Ашот Амирджанян: На эту тему делались намеки со стороны "зеленых" и со стороны социал-демократов, не больше. Христианские демократы косвенно на это отреагировали, сказали, что все это глупости, и они с этим никак не связаны. Так что на уровне доводов и домыслов этот вопрос так и остался. И доказать это, конечно же, никак невозможно. Упрек в адрес "Бильд Цайтунг", что эта газета занимается сама предвыборной кампанией и нацелено выступает против отдельных политиков социал-демократов и "зеленых" и, конечно, ПДС, этот упрек как был, так и остался, в принципе, если судить по тому, что именно эти политики стали мишенью публикаций "Бильд Цайтунг", то можно придти к этому выводу. Доказать это невозможно. Елена Коломийченко: Вы упомянули о том, что Шредер сегодня в Ганновере начал свою речь с проблемы Ирака. Разумеется, это проблема международная, разумеется, Франция имеет свою позицию в этом. Я обращаюсь во Францию к Семену Мирскому и вот с чем: насколько, как вы думаете, фактор внешнеполитический, предстоящая кампания в Ираке может сказаться на результатах предвыборной кампании и последующих выборах в Германии? Насколько это было важно для Франции в ее предвыборные месяцы, это ведь совсем недавно было? Семен Мирский: Видите ли, поскольку во время предвыборной кампании и выборов во Франции военная операция против Ирака не разразилась, то фактором она, конечно, была второстепенным. Если бы паче чаяния 20-го сентября началась военная операция против Ирака, то, конечно, выборы в Германии были бы поставлены этой самой операцией в тень. Так что, по-моему, это относится к области гаданий. Но, говоря шире, общий контекст международной политики, конечно, играл определенную, хотя и не решающую роль во французскую выборах. Решающую же роль, здесь я даже осмелюсь выдвинуть гипотезу, касающуюся не только Франции, но и Германии, решающую роль играет экономическая ситуация. В Германии она сегодня, похоже, далека от блестящей. Я думаю, что, если, как предсказывают все прогнозы, на выборах победит все-таки Эдмунд Штойбер, от объяснение этой победе будет прежде всего в области экономики. Елена Коломийченко: И, тем не менее, говорится обо всем, о чем угодно с экранов телевидения, в воскресенье я очень внимательно смотрела многие немецкие передачи, говорилось о чем угодно много, но только не об экономике. Экономическая ситуация конечно обсуждается, однако никто не выдвигает четких, конкретных предложений, или существенно новых идей. Программа Штойбера пока не имела возможности реализоваться, будет ли иметь - будет зависеть от исхода выборов. Обещания социал-демократов оказались несостоятельными, а зритель, наблюдатель, избиратель отвлечен огромным количеством скандальных историй, в которых все политики оказываются "хуже", будь то зеленые, будь то красные и так далее. Предыдущий скандал, связанный с пиарщиками, а теперь скандал, связанный с бонус-милями, вызывают у избирателя чувство отвращения к политикам "как к классу" или чувство презрения, во всяком случае. Как же можно верить обещаниям об экономике или об улучшении ситуации на рынке труда, если по такому малому вы попадаетесь? Ашот, как чувствует это простой гражданин, простой житель в Германии? Ашот Амирджанян: Те цифры, Лена, о которых вы говорили, что 40% хотят избрать христианских демократов и на 5% меньше социал-демократов, это без учета тех, которые вообще еще ничего не решили, а именно от 30-ти до 40%. Это огромная цифра. И дело не только в цифре, а в том, что это противоречит той политической культуре, которая сложилась в Западной Германии за десятилетия послевоенного времени. Поэтому складывается впечатление, что эти скандалы заменяют собственно политическую коммуникацию, тем более во время предвыборной кампании. Действительно отвлекают простых людей от собственно важных тем. А собственно важные темы и есть экономические темы. Не случайно, что канцлер Шредер начинает горячую фазу своей предвыборной кампании с темы Ирака, возможной войны. Зная, что война не популярна, Германия уже участвует во всех этих операциях, не только деньгами, но и персоналом, и он на первое место поставил возможную войну в Ираке. А людей интересует безработица, она достигла рекордной высоты, хотя Шредер в прошлую предвыборную кампанию обещал сократить наполовину число безработных и даже как-то сказал, что от этого будет зависеть его политическая судьба. Елена Коломийченко: Ашот и Семен, я обращаю этот вопрос к вам обоим, не складывается у вас впечатление, что происходит некая скандализация политической жизни? Ведь и во Франции накануне выборов очень много было неприятных для Жака Ширака публикаций, довольно скандальных публикаций. Затем не менее скандальным был первый тур выборов президента, когда Ле Пен набрал такое количество голосов, как он набрал. Все это говорит о том, что интересы политиков смещаются то ли в область пиара, то ли в область скандала, не совсем понятна реальная деятельность политиков. В одной из газет я прочла, что после скандалов времен Вилли Брандта в Германии политика была заменена романтической журналистикой. А вот сегодня, может быть, политика заменяется скандальной журналистикой? Семен Мирский: Да, Лена, то, о чем вы говорите, разумеется имело место и на выборах во Франции, и сейчас. Вы цитируете газету "Бильд", являющуюся чисто бульварной, частью так называемой "желтой прессы". То же самое имеет место в Германии. Я думаю, что скандалы, пиар, особенно черный пиар являются неизбежным, увы, побочным продуктом любой политической кампании. Во Франции это было, скорее всего, менее ярко выражено, чем в Германии, хотя бы по такой элементарной причине: во Франции нет газеты, которую можно было бы сравнить с газетой "Бильд". Ближайший аналог во Франции в области бульварной прессы "Франс Суар", это газета, скорее, благородных кровей, по сравнению с "Бильд". И, я думаю, что есть опасность того, что этот пиар, даже если он затеян в общем и целом скорее в интересах Штойбера и против социал-демократов в лице Шредера, может обернуться печальным последствием. Это высокий процент граждан, которые воздержатся от голосования по причине, уже упомянутой вами ранее, по причине отвращения, которое может внушить людям так называемая грязная политика. Ведь это и есть самая большая опасность такого пиара. Елена Коломийченко: Ашот, Йозеф Иоффе в газете "Цайт" на прошлой неделе опубликовал комментарий по поводу случая с пиар-конторой Морица Хунтенгера. Йозеф Иоффе утверждает, что политики, к сожалению, разучились общаться с людьми, закрылись в своих кабинетах, закрылись черными окнами в автомобилях и никак не общаются с людьми иначе, чем через посредства пиар-агентур или средств массовой информации, имеется в виду, конечно, телевидение. И это все вместе с корпоративными скандалами и иными скандалами выдвигает на повестку дня вопрос об этике в обществе. Как бы вы оценили сегодня этическое состояние вот этих отношений политиков и обычных граждан-избирателей? Ашот Амирджанян: Иоффе абсолютно прав, потому что он описывает феномен, который можно обобщить и на все общество. И мы, простые граждане, общаемся все больше и больше посредством средств массовой информации, то есть косвенно. В принципе, это следствие технологического прогресса, с одной стороны, а с другой стороны, связано с тем, что все больше в политике прагматики, все меньше этики. Ведь, посмотрите, наплевательское отношение к этим выборам связано в том числе и с тем, что они не знают, что выбирать и зачем выбирать. Программы похожи, а если они и отличаются, то практика потом правления по опыту не очень отличается. А, тем более, такие политики как Шредер, а он начал первым в Германии четыре года назад уходить от идеологических линий привычных и говорить все больше и больше о прагматике, о том, что надо делать хорошую политику, а не левую или правую, это привело к тому, что у нас сейчас действительно две центристские партии - лево-центристская и право-центристская, причем, "левая" и "правая" очень маленькими буквами, а "центристская" очень большими. И поэтому выбор, как таковой, он в глазах избирателей не присутствует. А избиратели сами также подвержены этим тенденциям, о которых говорил Иоффе применительно к политикам или политическому классу. Этика ведь связана и с философией, и с религией. И секулярные общества, в которых мы сейчас живем, где прагматика является эрзац-идеологией, и потребление, как ориентир в жизни, а в том числе и страх экономический в сложные времена, в которых мы сейчас живем, когда уже неясно, что лево, что право, что впереди, что сзади, когда ориентиры, в том числе этические, не видны, есть феномен действительно дезориентации среди избирателей. Раньше были протестные формы избирательного поведения, то есть выбирали левоэкстремистские силы, либо правоэкстремистские силы в Германии, например, теперь и от этого отходят многие избиратели, потому что видят, что и это ни к чему не приводит. Ну а какой тогда может быть выбор из такой психологической ситуации, как не уход в пассивность? Елена Коломийченко: Спасибо, Ашот. Говоря об этике, наверное, стоит говорить и об общеевропейских институтах. В сегодняшних новостях сообщается о том, что Европейский конвент покинул бывший министр иностранных дел Чехии, который тоже связан со скандалом, имя его появилось в связи с публикациями, где якобы по его заказу готовилось убийство журналистки, занимавшейся расследованиями операций, связанных с взятками. Это пока не подтверждено, однако же, тень на политика брошена, у него и в прошлой биографии находились страницы, которые можно и так, и иначе трактовать. Об этом-то мы сегодня и говорим, о том, что и на европейском уровне это бросает тень на политиков, люди становятся безразличными. Семен, есть ли противоядие, есть ли что-то, что можно предложить сегодня вместо скандализации политики и отсутствия этики, ведь сегодня на эту тему пишут очень многие? "Без этики в обществе капитализм падет", - пишет Чарльз Колсон в "Вашингтон Пост", рассказывая о корпоративных скандалах в Америке, и так далее. Семен Мирский: Без этики, конечно, ни одно общество существовать не может, это не гипотеза, это аксиома, эта вещь в доказательствах не нуждающаяся. Поэтому противоядие, о котором вы говорите, Лена, разумеется, есть - это поднятие общего морального уровня общества, поднятие уровня этического, который распространится не только на простых граждан, но, разумеется, и на политиков. Вопрос лишь в том, как это сделать, не является ли это сверхпрограмма просто еще одной очередной утопией. Я думаю, что те, которые слишком увлеклись так называемой реальной политикой, пошли на этом пути слишком далеко. И дальше всех зашел, разумеется, Герхард Шредер с его уже процитированными словами, что мы нем будем делать ни левую, ни правую политику, мы будем делать политику хорошую. А Штойбер политик очень опытный и человек, скорее всего, очень умный, он извлек выводы из этой ситуации и, мне кажется, разумеется, взглядом из Франции, что сегодня Штойбер "идеологичнее" Шредера, своего противника, что он выступает с некоторыми положениями, входящими, условно говоря, в золотой фонд правых политиков. Это его утверждение, что суверенитет отдельных стран Европы не должен быть, по выражению Штойбера, "оставлен под вешалкой в Брюсселе". Подразумевается совокупность европейских инстанций, то есть Европейского Союза. Утверждение, что необходимо поднять общий моральный уровень общества, он выступает против нудистов, он выступает против браков между гомосексуалистами и еще против целого ряда явлений, которые стали весьма типичными для современного общества. И не исключено, что если, как предсказывают прогнозы, победит на сентябрьских выборах в Германии именно партия Эдмунда Штойбера, то произойдет это в немалой степени благодаря тому, что Штойбер чутьем политика уловил, что общество нуждается в новых ориентирах, общество нуждается в ценностях. Я думаю, что это и будет водоразделом между двумя большими политическими формациями в Германии. Елена Коломийченко: Ну и, может быть, положительно скажется на Европе, Ашот Амирджанян? Ашот Амирджанян: Возможно. Интересно то, что когда Штойбера спрашивают, а что именно после выборов, если он выиграет, он сделает конкретно в вопросе браков гомосексуалистов, когда он говорит, что это не совсем правильное решение было, когда его спрашивают о том, как он будет восстанавливать суверенитет национальных государств в пределах Европейского Союза, то, как правило, ответов конкретных от него получить невозможно, что свидетельствует о том, что более идеологическая, как вы сказали, Семен, риторика в предвыборной кампании, которая ему действительно в какой-то степени помогает набирать проценты, так и останется риторикой предвыборной кампании. Что после этого так называемая реальная политика продолжится не потому, что Штойбер врет в кампании, а просто потому, что структуры сложились сейчас в Европе той же таким образом, что вести альтернативную политику практически невозможно, слишком большая взаимозависимость и экономик стран-членов и не только в Европейском Союзе, но и вообще в западной глобализирующейся экономике. И тут, по-моему, следует напомнить, что мы находимся и экономически, а вследствие этого и в большой степени политически, в русле неолиберальной глобализации, которая до сих пор происходила. И мне кажется, что не только внутри государств, но и в пределах всего сообщества государств западной системы наступает некий кризис, кризис того, что происходило до сих пор в русле глобализации и появляютя новые принципиальные вопросы. Глобализацию остановить невозможно и даже, видимо, не следует, но какой она должна быть, и как она будет влиять, как на сообщество государств, так и на развитие внутренних обществ и экономически, и политически, и этически, это как раз тот момент, который сейчас наступает, и который еще не приобрел конкретных форм, если абстрагироваться от французского движения. А так против глобализации, которая теперь становится и германской, и вообще международной, если от этого абстрагироваться, то конкретных форм серьезной и долгосрочной коммуникации в условиях глобализации пока еще нет. Елена Коломийченко: Оппозиционные христианские демократы и христианские социалисты, как уже было сказано, - на сегодня фавориты в предвыборной кампании Германии. В свое время их лидер, премьер-министр Баварии Эдмунд Штойбер дал интервью для нашей программы. Мы повторяем несколько фрагментов их этого интервью. С Эдмундом Штойбером беседовал Александр Соловьев. Александр Соловьев: Господин Штойбер, страны Восточной Европы и Прибалтики вожделеют о членстве в Европейском Союзе. А как вы расцениваете шансы России стать членом ЕС? Эдмунд Штойбер: Я не думаю, что Россия является подходящим кандидатом в члены Европейского Союза. Россия слишком велика и в политическом, и в географическом смысле. Россия, естественно, имеет большое значение для Европы, но у нее другие истоки. Даже с географической точки зрения это сверхдержава, простирающаяся далеко в Азию. По-моему, между ЕС и Россией должны существовать особые условия, они могут в какой-то мере напоминать экономические отношения между членами ЕС. Но, повторяю еще раз - из-за довлеющего значения России в мировой политике она слишком велика и могуча для ЕС. Александр Соловьев: Вы говорите, что Россия с ее габаритами в терем Европейского Союза не поместится. А как обстоят дела, скажем, с Украиной или Белоруссией, ведь они по сравнению с Россией более миниатюрные? Эдмунд Штойбер: Естественно, что эта аргументация не подходит в вопросе о принятии в члены ЕС Украины и Белоруссии. Но для того, чтобы стать членом Европейского Союза, нужно выполнить необходимые предпосылки, а именно - нужно доказать, что эти страны-кандидаты привержены общепринятым европейским ценностям, в частности, устоям парламентской демократии. В случае с Белоруссией об этом не может быть и речи. Я совсем не касаюсь экономических проблем Белоруссии, самая главное, что там не наблюдается даже никаких поползновений на демократию. Для нас Лукашенко диктатор, там царит диктатура одной личности, полное отсутствие демократического контроля. Украина идет по совсем другой стези развития. Во всяком случае она взяла курс на парламентскую демократию. Украина сталкивается с большими трудностями, ей очень трудно удерживать политическую стабильность. Вспомним попытки Леонида Кучмы сохранить политический баланс в отношениях с Радой. И, тем не менее, путь, пройденный Украиной, имеет перспективу и вызывает уважение. Экономическая ситуация Украины на данном этапе не позволяет даже заикаться о членстве в Европейском Союзе. Мы сейчас прилагаем огромные усилия, чтобы принять в ЕС в последующие несколько лет 12 новых членов. Это нелегкая задача. Но если Украине удастся справиться со своими проблемами, если она сможет построить стабильную демократию, гарантирует права меньшинств и свободу мнений, то со временем все возможно. И тут, я думаю, Россия, в отличие от членства в НАТО, никаких возражений выдвигать не будет. Александр Соловьев: Все говорят о том, что России, странам бывшего СССР нужно помогать. Но все это, более или менее, улица с односторонним движением. А может ли Россия, Украина и другие страны СНГ как-то помочь Западу, ведь у вас в Германии тоже хватает своих проблем? Эдмунд Штойбер: Во-первых, отношения между Германией и Россией для нас и для всей Европы имеют большое значение. Отношение между немцами и россиянами всегда были важной составной частью истории Европы. Когда отношения между Германией и Россией были хорошие, то всей Европе было хорошо, от плохих немецко-русских отношений страдала вся Европа. Это явление в определенной мере имеет свое значение и символику по сей день. Германия представляет собой для России не только важного партнера и друга, но и как бы плацдарм российских интересов в Европе. Мы только выгадываем от того, что российское общество от связей с нами, с Западом, становится открытым. Ну и, конечно, сотрудничество с московским регионом идет нам на пользу, так как в свою очередь открывает нам ворота на обширный российский рынок. Александр Соловьев: Господин министр-президент, Бавария была одной из первых федеральных земель, заявивших о том, что стране нужны иностранные специалисты, владеющие современной компьютерной технологией. Почему бы вам не пригласить в Баварию, которую, кстати, Билл Гейтс прочит стать в будущем второй Силиконовой долиной, компьютерщиков из бывшего СССР? Эдмунд Штойбер: Мы работаем сейчас над законопроектом, который должен упорядочить и ограничить массовый наплыв иностранцев в ФРГ. Нынешнее законодательство о предоставлении политического убежища приводит зачастую к злоупотреблению нашим гостеприимством. Если нам удастся остановить поток незаконных, так называемых экономических эмигрантов, то освободятся ресурсы и возможности для приема классных специалистов из бывшего СССР и особенно из России. Я только могу сказать - добро пожаловать, мы примем их с распростертыми объятиями. Во-первых, российские специалисты найдут у нас работу и, во-вторых, этим самым они будут укреплять экономику России, ведь заработанные ими деньги рано или поздно попадут на российский рынок. Александр Соловьев: Господин министр-президент, как вы расцениваете шансы блока ХСС-ХДС на предстоящих в следующем году федеральных выборах? Ваше имя зачастую упоминается наряду с другими кандидатами от христианских партий. Если большинство членов христианского блока избирателей выдвинут вашу кандидатуру на пост канцлера ФРГ, вы согласитесь вступить в выборную кампанию? Эдмунд Штойбер: Мое личное желание - остаться править в Баварии. Я по-прежнему хочу печься о благе баварского населения и буду бороться за то, чтобы оно оказало мне доверие. Я считаю, что это мое призвание и мой долг. Естественно, что как председатель христианско-социального союза, я несу определенную политическую ответственность перед партией и, таким образом, перед Германией. Я не собираюсь уклоняться от своей ответственности, хотя, как я уже сказал, я несу ее также в качестве главы земли Бавария. Этот вопрос мы обсудим в начале следующего года. Я уверен, что, независимо от моей кандидатуры, нам удастся создать хорошую команду, которая придет на смену нынешнему правительству. Я считаю, что у блока ХСС-ХДС есть очень хорошие шансы, особенно в свете того, что за последние месяцы экономическая политика правительства отбросила ФРГ по сравнению с другими странами ЕС далеко назад. У нас самый низкий экономический рост, другие страны ЕС начинают рассматривать нас как обузу, как больного. У нас продолжает расти безработица, инфляция обгоняет увеличение зарплат и пенсий. У людей по сравнению с прошлым годом остается в карманах меньше денег. Все говорит о том, что у нас отличные шансы выиграть федеральные выборы. Однако обязательной предпосылкой этому должно стать единство христианского блока. Причем, повторяю, не столь существенно, кто будет выдвинут в качестве кандидата на пост канцлера ФРГ, главное, это создать ударную команду с хорошей концепцией, которая сможет слаженно атаковать нынешнее правительство. Елена Коломийченко: Французские правые, одержав победу на президентских и парламентских выборах в своей стране, выжидают, кто же победит в сентябре в Германии. Нынешний немецкий канцлер Герхард Шредер пригласил президента Франции Жака Ширака, премьера Раффарана и министра иностранных дел страны де Вильпана приехать в августе в Ганновер, что, как говорят, практически означало бы поддержку его предвыборной кампании. Однако, как говорят многие во Франции, все, скорее всего, обойдется протоколом и общими разговорами о Европе. Из Парижа Дмитрий Савицкий. Дмитрий Савицкий: Когда в 91-м году на телеэкранах планеты дебютировала первая в истории война-live, война в прямом эфире, в тылу западного мира произошли четыре вещи: биржевые храмы осели всеми своими коринфскими колоннами, молодежь резко укоротила стрижку, в моду вошли бутсы Доктора Мартинса, вместо джинсов и кожаных курток народные массы начали носить полувоенные брюки и куртки. Далекая война и экономический кризис прежде всего повлияли на зеркало. Отныне в нем отражались подростки и мужчины, если и не с повышенным уровнем тестостерона, то, по крайней мере, со внешними признаками его зашкаливания. Девицы не отставали. Вскоре на улицах Лондона, Мадрида и Парижа появилось новое поколение, внешне готовое к тяжелым временам: непромокаемое, непродуваемое, с рюкзаками, в темных очках, фильтрующих вс?, кроме излучений телеэкрана... Поколение это было полной противоположностью той молодежи, которой было 20 лет в 68-м году. То были длинноволосые, в рваных джинсах, в цветных индусских рубахах дети цветов и булыжника, дети песен Брассанса и Байэз, свободной любви, каннабиса и ненависти к истеблишменту. От всего этого остался разве что каннабис. Ненависть к истаблешменту тоже.... Ибо он может быть левого или правого толка. Но почему полиняли краски 68-го года? Эта Lucie in the Sky with Diamonds? Эта радуга? Потому что поколение 68-го во многих странах Европы пришло к власти. Потому что левая Европа за эти десятилетия постарела, набрала веса, обрюзгла и сдвинулась вправо. Лишь словарь ее и ее демагогия напоминают нам о левых идеях. Левая буржуазия и ее новые жильцы страдают от парадокса - они хотят удобств и покоя (против которых они выступали на митингах Сорбонны), но они вынуждены пугать правых новыми баррикадами. Словарь износился, костюмы стали лучше, про квартиры и дома лучше не говорить, но за окнами, на улицах - новое поколение. Левых? Правых? По крайней мере внешне - почти бритоголовых. Готовых продемонстрировать свое мужество. Или, быть может, растерянность. В любом случае не нежность. Скрытую зависть. Озлобленность. Отсутствие идей. Была такая песенка: левая, правая - где сторона. 28-го августа 1789-го года в Национальной Ассамблее Франции депутаты-революционеры заняли левую часть амфитеатра, чтобы ясно и четко отгородиться от не-революционеров, от тех, кто с тех пор стал сидеть в Ассамблее справа - от правых. Так произошло это историческое деление на левых и правых, которое в течении двух столетий питало эту двойную, раздвоенную культуру, раздвоенное видение мира, двойное отношение к истории, двойную же е? интерпретацию, различный (двойной) запас идей... И когда в 81-м году левые пришли к власти во Франции, общественным опросом было установлено, что трещина на месте, не посередине, но на месте: 33% французов на правой стороне и 60 - на левой... В свое время Жозеф де Мэстр выкрикнул: ?отрубив голову королю, французская революция отрубила головы всех отцов...? Принципиальное разногласие было установлено: для правых - семья первая и главнейшая ячейка государства. Для левых (вспомним Руссо) - личность, индивидуум, индивидуальность. В моменты кризисов индивидуум, чьи родители давным-давно поставили крест на тепле родного очага, на семейных неподпольных, как нынче, сходках, ищет защиты во второй коже, во внешней оболочке, в бутсах доктора эМ и десантных куртках из ?гортекса?. Он наголо стрижен, чтобы ни один из политиков не смог притянуть его за волосы на свою левую или правую сторону... До падения Берлинской стены биполярность мира питала биполярность политических систем Запада. С исчезновением советского блока, началась идеологическая сумятица. Левые движения были потенциально дискредитированы, так как родина ?победившего всех социализма? превратилась в заросший ракетами пустырь и вступила в стадию вульгарного накопления первичного капитала. Но резкий сдвиг вправо был невозможен, так как справа была все еще не огороженная пропасть фашизма, угроза которого, по вполне понятным причинам, питала левые движения. Естественно я упрощаю и огрубляю детали пейзажа. Ведь на самом деле нынешние левые выставляют на первый план не индивидуума, а общество, проще - коллектив. А реформы, направленные явно против семьи (легализация абортов, развод) были проведены при правом президенте - Жискар Д'Эстене. Франсуа Миттеран, напротив, начав с освобождения радио-и-телеэфира, тут же навел порядок, ввел резкие ограничения и создал комиссию по контролю. Миттеран был президентом левых, но следовало бы сказать - он был королем левых и правил (открыто и в тайную) как истинный монарх. Все эти тенденции в обществе: стремление к семье, и стремление из семьи, объединение в группы, защита групповых интересов, и защита личного, индивидуального - существуют одновременно. Невозможно создать общество с одной тенденцией, начисто подавив все остальные. Это мы уже проходили: монархию и диктатуру, они заканчиваются восстанием и кровью. В эпоху потери ориентиров, отсутствия простого биполярного деления и дискредитации идеологии коммунизма, общество сдвигается вправо в поисках равновесия. Но правая часть политического спектра и ее лидеры, так же как и левые, не способны создать идеальную ситуацию. И они, рано или поздно, наломают дров. Поэтому сдвиг вправо означает грядущий сдвиг влево. Хвала небесам, лидеры обоих флангов иногда способны учиться на ошибках истории. Но альтернативная смена левых и правых, социалистов и консерваторов, как механизм корректировки - неизбежна. В конце концов, любой птице для полета нужны оба крыла... Елена Коломийченко: Программу завершает европейский исторический календарь на август месяц. Кирилл Кобрин: Речь сегодня пойдет о дипломатии. Даже не столько о дипломатической истории и уж тем более не об истории международных отношений, поговорим о самих дипломатах, о тайных и явных чертах их работы, о дипломатических правилах, наконец. От мрачных, неотесанных спартанских послов до безукоризненных джентльменов в безукоризненных смокингах. История дипломатов прошла огромный путь, в ней свои герои, свои изобретатели. Вот с изобретателей и начнем. 420 лет назад в конце июля 1582-го года в Амстердаме вышла в свет книга "О праве войны и военных учреждениях". Автор ее, житель Нидерландов Балтазар Айялла, дипломат и государственный служащий Испанской короны, ввел в этом сочинении такое понятие как "посольская неприкосновенность". Как известно, ранее убийство посла или другое насилие над ним считалось преступлением, однако правило это держалось на обычае, который шел еще от родового строя. Послов все-таки довольно часто убивали, вешали, отрубали голову, отдавали на растерзание разъяренной толпе, а то и применяли казни поутонченнее. Турки-османы иногда замуровывали неприятных посланников в бочки со змеями. Англо-норманны могли запросто содрать кожу. А уж репертуар китайских пыток даже вообразить себе сложно. Тем не менее, за смерть посланника мстили и мстили жестоко. Достаточно вспомнить участь русского города Козельска, который был уничтожен прежде всего потому, что жители его убили послов монголо-татарского войска, предлагавших сдаться. И вот теперь после книги Айяллы появилось теоретическое обоснование права послов на неприкосновенность. Эпоха нового времени заменила родоплеменной обычай правовой аргументацией и апелляцией к дипломатическому опыту. Добавлю, что идеи Айяллы были развиты в трудах итальянца Альберика Джентили и, конечно же, в книге великого голландского юриста Гуго Гроция "О праве войны и мира". 340 лет назад в июле 1662-го года английский король Карл Второй Стюард за пять миллионов ливров продал Франции последнее континентальное владение своей страны - город Дюнкерк. Сумму эту следует уточнить. На самом деле, если верить тайной расписке, Карл получил от французов 8 миллионов, однако до казны он донес только пять. Три миллиона осели в его кармане. Случай в дипломатической практике уникальный: не-дипломат обманул своего короля, а сам король надул подданных, бюджет и собственную дипломатию. Возникает вопрос - зачем? Немыслимо представить, чтобы Карл Великий или Ричард Львиное Сердце, да и Петр Великий воровали из государственной казны. Помимо прочего, то есть моральной стороны дела, для них воровать из государственной казны было бы все равно, что перекладывать деньги из правого кармана собственного сюртука в левый. С Карлом Вторым, да и вообще с английской династией Стюардов, дело обстояло иначе. Англия была уже конституционной монархией, это значит, что финансовую жизнь государства контролировал парламент, который и выделял деньги на содержание королевского двора. Денег, естественно, не хватало. Стюарды славились своей расточительностью, да и при дворе служили вовсе не скромняги, особенно если вспомнить герцога Бэкингемского, воспетого Александром Дюма в непревзойденных "Трех мушкетерах". Финансовый вопрос стал поводом к английской революции, во время которой Карл Первый, отец нашего коррупционера, был казнен. Когда Карл Второй вернулся на престол в 1660-м году, этим событиям посвящены лучшие страницы завершения "Трех мушкетеров" "Виконта де Бражелона", парламент стал еще суровее. Кровавый урок монархам был уже преподан. Что оставалось делать? Только продавать Дюнкерк. Любопытно, что этот город оказался-таки связан с дальнейшей британской историей. 278 лет спустя именно из него были героически эвакуированы остатки французской армии, разгромленной гитлеровскими войсками. В завершение сегодняшнего выпуска европейского календаря - минипортрет дипломата. 250 лет назад 29-го июля 1752-го года в возрасте 88-ми лет умер Джулио Альберони, бывший первый министр испанского короля Филиппа Пятого и его супруги Елизаветы Пармской. Это был человек непревзойденной ловкости и недюженных способностей. Сын бедного винодела, он смог получить приличное образование, стать аббатом и наставником отпрысков богатых дворянских фамилий. Триста лет назад, в 1702-м году Альберони появляется при французском дворе в роли сводника, циничного шута и советника герцога де Вандома. Король Солнца Людовик 14 назначил ему солидное содержание и позже передал своему внуку Филиппу, который по стечению обстоятельств стал испанским королем. Уже в Испании Альберони стал первым министром и близким, говорят, слишком близким, советником Елизаветы Пармской. Испанская знать ненавидела этого выскочку, который поначалу вел вполне осмысленную и нелишенную резонов внешнюю политику. Однако после того, как в 1719-м году Испания проиграла войну, в которую втянул ее первый министр, по требованию французского и английского правительства Альберони был изгнан из Испании и, добавим от себя, из большой истории. Неочевидная мораль этой истории такова: когда я вспоминаю 90-е годы прошлого века в России, на ум почему-то всегда приходит фигура этого талантливого проходимца. Почему? Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
