Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-03-03]
Континент ЕвропаРазделит ли ООН судьбу Лиги наций?Редактор Елена КоломийченкоЕлена Коломийченко: 10-го января 1920-го года была основана Лига наций, она просуществовала в Женеве до 18-го апреля 1946-го. За это время в деятельности Лиги, как и всякой другой международной организации, были и успехи, и неудачи. В состав Лиги в то или иное время входили почти все из 65-ти крупных стран мира. Соединенные Штаты Америки, не являвшиеся членами этого форума, составляли исключение так же , как и образованная в 32-м году Саудовская Аравия. В 33-м из Лиги наций вышла Германия, в 37-м Италия, Франция и Великобритания оставались до конца. Советский Союз, принятый в 34-м году, был в 39-м исключен. Накануне Второй мировой войны, в 39-м году ни одна из стран не стала прибегать к помощи Лиги наций для решения политических проблем, а после победы войск союзников над гитлеровской Германией в 46-м , передав все имущество вновь образованной Организации Объединенных Наций, оказавшаяся невостребованной в самое горячее время, Лига наций прекратила свое существование. Не разделит ли ООН судьбу предшественницы? - с обсуждения этой темы мы и начнем. Итак, вопрос поставлен - речь идет о будущем Организации Объединенных Наций. Не приведет ли иракский кризис и ситуация в Совете Безопасности по этой проблеме к кризису самого международного форума? Какими могут быть долговременные последствия? Владимир Абаринов: Американские политологи воспринимают ситуацию, сложившуюся в Совете Безопасности, как глубокий и драматический раскол. Аналитик вашингтонского Центра Карнеги Томас Каротерс вместе с тем полагает, что существованию ООН этот кризис пока не угрожает. Томас Каротерс: Это, конечно, признак глубоких трений, конфликта между мандатом ООН, ее миссией поддержания безопасности и реальностью американской мощи. Так что, я думаю, положение серьезное, однако оно совсем необязательно будет иметь фатальные последствия для ООН. В том случае, если новая резолюция будет отклонена, Соединенные Штаты начнут военную операцию против Ирака, опираясь на резолюцию 1441. Я не считаю, что последствия такого шага будут роковыми, такая ситуация будет достойна сожаления, но ООН - слишком важная структура, у нее гораздо более глубокие корни, поэтому один кризис не погубит организацию. Владимир Абаринов: Вице-президент неправительственного аналитического Центра из Американского Института внешней политики Майкл Уолер видит негативные долгосрочные последствия возникших разногласий. Майкл Уолер: Все это исключительно серьезно и вот почему: до сих пор ООН демонстрировала, что диктатор может в течение 12 лет игнорировать принимаемые одна за другой резолюции ООН и не понести за это никакого наказания. Диктатор ведет себя так, потому что знает: Совет Безопасности ничего не предпримет. С одной стороны, есть страны, которые считают, что необходимо что-то делать, но с другой - есть страны, которые могут применить право вето, которое, я уверен, дорого обойдется всем. Высокую цену заплатят союзники по НАТО, особенно высокую ООН, и это уже нанесло огромный ущерб американо-немецким и американо-французским двусторонним отношениям. Владимир Абаринов: Какими мотивами, по мнению американских аналитиков, руководствуются президент Ширак и канцлер Шредер в своей упорной оппозиции военным планам Вашингтона и Лондона? Томас Каротерс: Прежде всего, они выборные политики, а в обеих странах значительное большинство поддерживают идею продолжения инспекций. Так что они просто занимают популистскую позицию. В отличие от британского премьера Тони Блэра, им не хватает политической воли идти наперекор мнению электората. Во-вторых, я думаю, они действительно не убеждены в том, что Ирак представляет неотвратимую угрозу, и полагают, что эту угрозу можно сдерживать посредством ужесточения режима инспекций. И, в-третьих, по крайней мере в случае с Францией, они стремятся дистанцироваться от американской политики и снискать международный авторитет, благодаря своей антиамериканской позиции. Майкл Уолер: Посмотрите, что происходит: Ширак постоянно обвиняет Америку в односторонних действиях, а тем временем в одностороннем порядке посылает войска в Западную Африку, никто ему слова не сказал по этому поводу. Таким образом, Франция считает возможным в своих национальных интересах предпринимать односторонние военные акции. Порт Девуар - бывшая французская колония и этот факт говорит о том, что Франция продолжает себя вести как колониальная держава, а также о том, что она допускает направление войск за границу в целях обеспечения своих национальных интересов. Ширак и Шредер пытаются построить Европу, в которой доминировали бы Франция и Германия. И сейчас с ослаблением НАТО и усилением Европейского Союза формированием европейских вооруженных сил они увидели возможность этого. Они хотят управлять Европой, свободной от влияния Соединенных Штатов. Их идея состоит в том, чтобы использовать иракский повод в качестве орудия раскола, разорвать связи между Европой и Соединенными Штатами, а кроме того, защитить свои собственные значительные финансовые интересы в Ираке. Владимир Абаринов: По мнению Майкла Уолера, позиция федерального канцлера в корне подрывает надежды Германии получить статус постоянного члена Совета Безопасности. Майкл Уолер: Почему Соединенные Штаты или Великобритания должны голосовать за то, чтобы Германия стала постоянным членом, если Германия собирается вести себя в том же духе? Думаю, канцлер Шредер уничтожил малейшую надежду Германии стать постоянным членом. Владимир Абаринов: Как должны действовать США в сложившихся обстоятельствах? Томас Каротерс: Наилучший план действий состоит в том, чтобы продолжать пытаться заручиться максимально возможной международной поддержкой и продемонстрировать, что мы серьезно воспринимаем взгляды других государств, что мы стремимся найти путь к разоружению Саддама Хусейна, и принять во внимание, насколько это вообще возможно, чужие мнения. Наихудшая линия поведения - сделать вид, что нас не интересует ничья позиция, не волнуют никакие аргументы, что мы просто делаем то, что находим нужным, не считаясь ни с кем. Владимир Абаринов: Ситуация в Совете Безопасности в известном смысле парадоксальна: Франция, Россия и Германия говорят, что новая иракская резолюция не нужна, администрация США считает, что новая резолюция будет полезна, но острой необходимости в ней не видит. В таком случае, кому же она нужна эта новая резолюция? Майкл Уолер: Никому, все это лишь политические игры. Соединенные Штаты и многие другие страны уверены, что предыдущая резолюция санкционирует силовые меры воздействия на Ирак. Помимо всего прочего, наша Конституция запрещает президенту ставить оборонную политику США в зависимость от воли иностранных держав. Конечно, президент, если он не хочет предпринимать решительных действий, всегда может найти способ уклониться, но никакой президент не может сказать: мы не будем действовать, потому что нам не разрешает Организация Объединенных Наций. Это просто незаконно, согласно нашей Конституции. Владимир Абаринов: Майкл Уолер убежден, что у коалиции уже есть юридическая и моральная санкция на военную операцию против Ирака. Майкл Уолер: Фактически мы имеем санкцию по условиям перемирия 91-го года. Уже в этом соглашении написано, что в случае нарушения его условий Саддамом Хусейном другие подписавшие стороны вправе применить против него силу. Так что, я полагаю, хороший специалист по международному праву вполне может заключить, что ни в каких вообще резолюциях нет нужды, и коалиция во главе с США имеет бесспорное право на силовое воздействие. А поскольку в ООН нет и никогда не будет главнокомандующего, это миссия президента Соединенных Штатов, потому что кроме него никто этого не сделает. Владимир Абаринов: Томас Каротерс из Центра Карнеги придерживается мнения, что новая резолюция все-таки желательная. Томас Каротерс: Соединенные Штаты могут говорить, что им не нужна резолюция, однако, совершенно очевидно, что после резолюции 1441 вытекающая из нее новая резолюция создаст убедительную правовую базу, поскольку она констатирует, что Ирак не исполнил требования резолюции 1441. Именно по этой причине Франция и Германия не хотят допустить одобрения новой резолюции. Они прекрасно понимают, что новая резолюция предоставит Соединенным Штатам законное основание для применения силы против Ирака. Это основание есть и в резолюции 1441, но новая резолюция его дополнительно укрепит. Владимир Абаринов: Для одобрения резолюции при условии, что ни один из постоянных членов Совета не воспользуется своим правом вето, она должна собрать 9 голосов из 15-ти. У инициаторов резолюции есть пока только четыре. Таким образом, ключевое решение, которое будет иметь глубокие и долгосрочные последствия для всего мира, будут фактически принимать такие страны как Ангола, Гвинея, Камерун, Пакистан, Мексика и Чили. Каждая из этих стран, вероятно, захочет что-то получить взамен. Как относятся к такой перспективе в Вашингтоне? Томас Каратерс: Сама идея Совета Безопасности предполагает, что, благодаря участию в дискуссиях непостоянных выборных членов в Совете представлен более широкий спектр мнений мирового сообщества. Однако как раз поэтому Соединенные Штаты не чувствуют себя особенно скованными решениями совета. Мы не можем позволить Анголе решать ключевые вопросы американской внешней политики. Владимир Абаринов: Майкл Уолер в свою очередь считает, что США не следует заключать никаких сделок с непостоянными членами. Майкл Уолер: Почему мы должны тратить миллиарды долларов налогоплательщиков только для того, чтобы получить моральную санкцию, которая у нас уже есть? Зачем же выбрасывать деньги на ветер? Та же, к примеру, Мексика, она не будет направлять войска в Ирак, нам не нужны базы на ее территории. Зачем нам покупать ее голос? В американо-мексиканских двусторонних отношениях множество реальных проблем, который действительно имеют значение. Наши взаимные интересы далеко превосходят любой гипотетический интерес Мексики к Ираку. Елена Коломийченко: Лига наций, просуществовавшая до 46-го года, предшественница ООН, уже упоминалась. И вот любопытный факт, пример, если хотите: 4-го сентября 39-го года, четыре дня спустя после начала Второй мировой войны, в Женеве в Лиге наций совершенно серьезно рассуждали об унификации ширины железнодорожной колеи в Европе. Итак, вопрос: действительно ли ООН не поспевает за ходом событий, как об этом говорят некоторые эксперты и политики? Действительно ли этот международный форум становится "нерелевантным", или же ООН и после кризиса все-таки не утратит своего значения? В обсуждении участвуют: наш обозреватели: Семен Мирский из Франции и Ашот Амирджанян из Германии. Семен Мирский: Поскольку вы упомянули развал Лиги наций, я хотел бы в двух словах напомнить очень важный этап гибели этой организации. В 1935-м году Германия, а по ее стопам и Япония, которые уже к тому времени взяли путь стремительной милитаризации, вышли из Лиги наций, а в 39-м году из Лиги был исключен Советский Союз после нападения на Финляндию. Иного выхода у Лиги наций не было, это была ничем неприкрытая агрессия одного государства-члена Лиги наций против другого государства. Фактически развал Лиги наций стал прелюдией, что уже упоминалось, ко Второй мировой войне. Нечто подобное, боюсь, может произойти и сегодня. Говоря же об отношении Франции и французов не к Лиги наций, а к ее преемнице Организации Объединенных Наций, то здесь, вероятно, стоит напомнить, что нелюбовь или неприязнь к ООН восходит, как и очень многое во Франции, к генералу де Голлю, который терпеть не мог ООН, чего и не скрывал. И в разговорах де Голль всегда притворялся, что он забыл название ООН, забыл название этой организации, прибегая к такому словечку французскому "mashin", презрительное словечко, которое можно приблизительно перевести на русский как "эта штука" или даже "эта хреновина". В нелюбви де Голля к ООН была своя логика. Он как французский националист старой формации, терпеть не мог идею о том, что где-то, причем, в Нью-Йорке есть организация, претендующая на часть прерогатив, которые в понимании французского президента являются неотделимой частью прерогатив суверенного государства. Наследники генерала де Голля в Елисейском дворце они, разумеется, более осторожны, более дипломатичны в своих выражениях, но что-то от голлистской нелюбви к Организации Объединенных Наций осталось, и эта нелюбовь становится особенно очевидной в периоды кризиса, то есть сегодня. Елена Коломийченко: Но, казалось бы, именно Совет Безопасности Объединенных Наций сегодня является тем самым форумом, где Франция вместе с Германией и Россией, отчасти с Китаем, могут утверждаться как державы мирового значения, и именно право вето дает им ощущение собственной важности. Между тем, в Совете Безопасности есть и непостоянные члены, и очень многие комментаторы и эксперты утверждают, что наличие непостоянных членов не позволяет вести серьезный разговор. Допустим, говорит эксперт Томас Каротерс из Карнеги Фонда из Вашингтона, что Ангола станет определять решение по ключевым вопросам американской внешней политики. Ашот Амирджанян: Я думаю, что Ангола не будет решать в данном случае вопрос войны против Ирака по той простой причине хотя бы, что у Соединенных Штатов достаточно механизмов давления и в положительном, и в отрицательном смысле на Анголу, да и на других, включая Мексику, чтобы добиться того поведения, которое Соединенным Штатам нужно. И есть очень много информации о том, что именно так сейчас и происходит, и Вашингтон хочет использовать время до середины марта, чтобы вывести непостоянных членов Совета безопасности на тот курс, который необходим, чтобы принять решение, угодное Вашингтону. В этом и заключается слабость механизма Совета Безопасности, о реформе которого уже много лет идет дискуссия, это не новая тема. То, что Совет Безопасности с постоянными членами с правом вето и с выборными членами без этого права не соответствует требованиям времени, проблемам обеспечения безопасности международной сегодня, это очевидный факт уже много лет и без Ирака, об этом многие говорят и требуют реформ. Но те же постоянные члены Совета Безопасности с правом вето блокируют эту дискуссию по той простой причине, что любое решение о реформе структуры может быть торпедировано применением вето тех же постоянных членов. То есть это замкнутый круг, из которого Организация Объединенных Наций до сих пор выйти не может. А ситуация развивается дальше. Вы сказали, события происходят быстрее, ООН не поспевает за их ходом, так оно и должно быть, потому что события всегда хаотичны и быстры. Организация Объединенных Наций есть основа современного международного права, она не может бежать так быстро, как развиваются события. Тут есть два сценария. Первый - Организация Объединенных Наций теряет реально значение, престиж, теряет авторитет, право вето - да или нет, структура - да или нет. Независимо от этого Соединенными Штаты проводят со своими союзниками, состав которых тоже время от времени меняются в зависимости от конкретного вопроса, то, что хотят Соединенные Штаты. Или Организация Объединенных Наций находит возможность в консенсусе вместе с Соединенными Штатами в пределах структуры, которая сейчас есть, принимать совместные решения и идти на курс реформ с тем, чтобы не было в будущем того, что специалисты называют режимом международной безопасности по схеме - Соединенные Штаты делают то, что хотят плюс ООН, а Организация Объединенных Наций - инструмент реализации интересов Соединенных Штатов. Эта система, конечно же, непопулярна в Европе, потому что европейцы хотят баланса сил через механизмы реформированной Организации Объединенных Наций. Елена Коломийченко: То есть вновь речь идет о системе сдержек и противовесов, перелицованной в соответствии с требованиями времени, допустим. Но вот о чем я хотела спросить: хорошо, Совет Безопасности принимает резолюцию, но ведь у Совета Безопасности нет механизма реализации этой резолюции. И мы помним немало примеров, последний из них, может быть, Косово, более отдаленные в истории тоже имеются, реализация этих резолюций, этих решений происходит практически всегда при непосредственном участии американской армии, американских военных. Семен Мирский: Это совершенно верно. Но Организация Объединенных Наций с момента своего основания не претендовала на роль исполнительной власти. Организация Объединенных Наций - инстанция, наделенная прежде всего моральной силой, силой морального норматива. Вопрос о том, действенна ли Организация Объединенных Наций или нет, возвращает нас к знаменитой шутке Сталина, которому однажды сказали: "Вы знаете, Ватикан недоволен каким-то из наших решений". На что Иосиф Виссарионович, усмехнувшись в усы, спросил: "А сколько дивизий у Папы Римского?". Так что не стоит пренебрегать моральной силой и силой международных норм, которые устанавливает Организация Объединенных Наций. Во Франции, например, слышны голоса о том, что из нынешнего кризиса ООН может выйти и ослабленной, и окрепшей. Елена Коломийченко: Спасибо, Семен Мирский. Ашот Амирджанян, для Германии Совет Безопасности ООН это новая ситуация, сейчас Германия как раз председательствовала в этом форуме. Германия в последние годы рассчитывала на то, что может стать постоянным членом Совета Безопасности. Сегодня этот вопрос столь же актуален, как и прежде? Ашот Амирджанян: Сегодня об этом уже не говорят. Германия очень рада, что ее президентство в Совете Безопасности прошло, это длилось месяц, теперь они передали эстафету и страшно рады, что вышли из зоны этой ответственности. Я думаю, дискуссия о расширении Совета Безопасности и включении Германии в этот Совет отложится, в ближайшие месяцы об этом дискутировать никто не будет. Хочу подхватить идею Семена о том, что из этого кризиса в связи с Ираком ООН может выйти даже усиленнной, это как раз в том случае, если иракский вопрос, иракская проблема решится мирным путем. В этом случае ООН докажет, что существование этой организации жизненно необходимо даже в тех условиях, когда на деле Соединенные Штаты остаются единственной супердержавой. Елена Коломийченко: Будущее ООН - выйдет ли этот международный форум окрепшим после событий в Ираке или утратит свое прежнее значение? Об этом наш латвийский корреспондент Михаил Бомбин беседует с Николаем Нейландом, известным политологом, организатором Балтийского форума, бывшим советником президента СССР Михаила Горбачева. Михаил Бомбин: Как сложится ситуация в Организации Объединенных Наций после кризисных разногласий по Ираку? Не постигнет ли ООН судьба Лиги наций? Как в этом контексте выглядят старания неофитов вступить в Евросоюз и НАТО? И вообще, верна ли позиция стран-кандидатов в отношении иракского кризиса? Мой сегодняшний собеседник - известный латвийский политолог Николай Нейланд. Николай Нейланд: Судьба ООН в какой-то степени зависит от позиции Вашингтона. Как известно, Соединенные Штаты не участвовали в работе Лиги наций. Если военные акции или война против Ирака будет без согласия Совета Безопасности, то это, конечно, очень серьезный будет удар по ООН. Это, конечно, очень большой удар по международной безопасности и мировому порядку. Все 193 участника могут высказать свое мнение, поэтому для малых стран участие в ООН и деятельность в ООН - это очень важный элемент во внешней политике. Я могу сослаться на североевропейские страны, которые всегда придавали ООН большое значение. Михаил Бомбин: То есть в сохранении Организации Объединенных Наций в большей степени должны быть заинтересованы маленькие государства? Николай Нейланд: Если вы посмотрите доктрины стран Северной Европы, то там всегда на одном из первых мест деятельность в ООН, потому что они видели в ООН естественный гарант своей безопасности, гарант безопасности в мире и гарантии того, что этот мировой порядок будет существовать. Потому что в уставе ООН сказано, что военные действия могут быть только с согласия Совета Безопасности или в качестве самообороны. Михаил Бомбин: Если ООН все же разрушится, кому это выгодно? Николай Нейланд: К сожалению, сегодня единственная страна, которая готова игнорировать ООН - это Соединенные Штаты Америки, вернее, руководство этой страны. Потому что ни в коем случае нельзя допускать, что все американцы и вся политическая элита думает так. Я уверен, что если у власти были бы сегодня демократы, если победил бы Гор, то таких перипетий с ООН не было бы. Но, надо сказать, что американцы давно уже недовольны, мягко говоря, ООН. Вовремя не платили свои членские взносы, хотя у них очень большие членские взносы. Михаил Бомбин: Чем это можно объяснить, что здесь какие-то амбиции, может быть, слишком дорого? Николай Нейланд: Нет, это недовольство было вызвано тем, что ООН не следует рекомендациям Соединенных Штатов Америки. В свое время американцы вышли из ЮНЕСКО. Надо учитывать, что нынешняя администрация вообще, мягко говоря, игнорирует международные соглашения, полагается только на себя, думает, что они достаточно сильны. Действительно, Соединенные Штаты сегодня гегемон, и поэтому сейчас они считают, что могут быть и судьей, и судебным исполнителем. Михаил Бомбин: В Латвии даже некоторые национал-радикальные видят некий прецедент действиям Соединенных Шатов по Ираку, некий опасный прецедент из 40-го года. Восточный сосед во имя своей безопасности вдруг так же, как Соединенные Штаты, попросит Латвию разоружиться или выдвинет какие-то условия. Если не будет Организации Объединенных Наций, какая организация другая международная, может быть международная может взять на себя право давать или не давать добро на те или иные операции или санкции? Николай Нейланд: Я не думаю, что ООН развалится, просто станет значительно слабее, если произойдет по этому сценарию. По-прежнему он будет главным гарантом, но каким гарантом и чего - вот в чем вопрос. Естественно, что мы, как маленькая страна, должны быть заинтересованы в том, чтобы в мире царил хоть какой-то порядок. История показывает, что от беспорядков страдают главным образом маленькие слабозащищенные страны. Елена Коломийченко: Нынешняя роль Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности в нашем меняющемся мире, способности этой организации отвечать на угрозы и вызовы нового времени - одна из центральных тем, которая обсуждается в электронных и печатных средствах массовой информации. С обзором нескольких статей на эту тему - Иван Воронцов. Иван Воронцов: Американская Washington Times называет дискуссии вокруг иракской проблемы тестом на сохранение ООН в качестве значимой международной организации. Больше пяти месяцев президент США Джордж Буш и премьер-министр Великобритании Тони Блэр пытались спасти Объединенные Нации от превращения в маргинальную структуру. Казалось, что эта проблема волнует и другие страны. Теперь, благодаря президенту Франции Жаку Шираку и Герхарду Шредеру, мы знаем, что это не так, их цель - постараться найти способ очернить Соединенные Штаты, то, что ради этого предаются страдающий от тирании иракский народ и будущее ООН, Ширака и Шредера, кажется, не волнует - пишет Washington Times. По мнению автора комментария, опубликованного в Los Angeles Times, конец истории не состоялся, но вот конец альянсов происходит. Те, кто говорит, например, о приспособлении НАТО к новым реалиям, ошибаются потому, что каждый союз привязан именно к реалиям своего времени, а новые задачи, например, по борьбе с терроризмом, слишком аморфны, чтобы объединить Америку и Европу - пишет в Los Angeles Times эксперт Раджан Менон. "Разъединенные Объединенные Нации", - заголовок статьи, опубликованной в немецкой Welt. "Сейчас в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке решаются вопросы войны и мира. Между тем, президенты Франции и России и канцлер ФРГ пытаются укрепить собственное влияние, создать некий евразийский центр влияния. Ради этого они и стараются дать Саддаму выиграть время и помешать американо-британским планам. Однако, ситуация слишком тревожна для франко-германских мечтаний у камина. Оружие массового уничтожения, террор, преступления и региональные войны угрожают всему мировому порядку. Без Соединенных Штатов - была ли бы в мире сила способная не только говорить, но и действовать?" - пишет немецкая газета Welt. "Дорогие ребусы ООН", - комментарий Чарльза Краутхаммера в американской Washington Post. "Сейчас Америка уговаривает Гвинею, Камерун и Анголу поддержать новую резолюцию по Ираку, чтобы она получила необходимых 9 голосов в Совете Безопасности. Абсурдность этой ситуации отражает абсурдность ООН как таковой. Гвинея - прекрасная страна, но никогда не имело никакого значения, что эта маленькая и слабая страна думает о конфликте в тысячах километров от нее. Это не имеет значения и сейчас, если не считать зазеркалья Объединенных наций, но Соединенным Штатам придется заплатить за поддержку какую-то цену. Немногим менее абсурдна необходимость поддержки Франции. Она претендует на статус великой державы, но не является таковой уже 50 лет. Ради ее умиротворения уже была принята оттянувшая военную операцию на месяцы резолюция 1441, что может привести к тому, что воевать придется в жаркие месяцы, Саддам Хусейн успеет лучше подготовиться, и это будет стоить жизни многим американским солдатам. Причем Франция стремится сдерживать не Ирак, но Соединенные Штаты, стать лидером блока стран, бросающих вызов Америке. Это серьезный вызов, на который надо ответить всерьез. Соединенные Штаты должны показать, что действия против их национальных интересов обходятся дорого. Францию не следует допускать к контрактам в послевоенном Ираке, она должна быть последней среди тех, кому новый Ирак будет возвращать долги - после России. Россия, в конце концов, просто выступает против политики США, но не пытается поднять против Америки целый мир. Наконец, после войны надо будет добиться расширения Совета Безопасности ООН, включения туда в качестве постоянных членов Индии и Японии, и нужно будет создавать новые союзы. Старое НАТО не надо распускать, но гротескная попытка Франции, Германии и Бельгии заблокировать помощь Турции показывает, что Североатлантический союз отжил свое и станет в будущем столь же несущественной структурой, как и ООН" - пишет в Washington Post Чарльз Краутхаммер. Елена Коломийченко: Турция продолжает обсуждать возможности размещения на своей территории американских войск для проведения военной операции в Ираке. В понедельник утром биржевые показатели упали на 10% из-за результатов субботнего голосования по этому вопросу в парламенте страны. Не вдаваясь в детали, напомню, что решение не получило абсолютного большинства голосов. Если повторное голосование и консультации не приведут к поддержке со стороны большинства турецких депутатов, то страна может не получить обещанный США пакет помощи - вот этого-то и опасаются на бирже. Впрочем, лидеры страны не теряют оптимизма и не считают, что субботнее голосование может привести к нарушению дружественных отношений Турции с Америкой. О друзьях в политике - Сергей Замащиков. Сергей Замащиков: В эти дни, когда антиамериканизм во многих странах старого света становится не менее, а может быть, более популярным, чем когда-то был антисоветизм, граждане США все чаще задают себе вопрос: а есть ли у нас в этом мире настоящие друзья? Для любого мало-мальски знакомого с основами реальной политики такой вопрос может показаться, мягко говоря, наивным, ведь сказано же, что у государств не бывает друзей, а бывают только национальные интересы. Бывший президент Франции Франсуа Миттеран высказался по этому поводу еще откровеннее. На вопрос о том, каким самым главным качеством должен обладать политик, он, не раздумывая, ответил: безразличием. И все же одной реал-политик, несмотря на ее популярность, не объяснить всех хитросплетений межгосударственных отношений. И в этих отношениях, безусловно, есть место для такого, казалось бы, безнадежно устаревшего в нашем циничном и расчетливом мире понятии, как дружба. Здесь хотелось бы сразу сказать, что речь не пойдет о казенной и доведенной до абсурда так называемой дружбе народов, которая находила свои проявления в основном в медвежьих объятиях и поцелуях взасос, так любимых незабвенным Леонидом Ильичом Брежневым. Как ни странно это может показаться сегодня, когда многие страны не поддерживают военных приготовлений США, друзей у Америки всегда было никак не меньше, чем врагов, причем речь идет не только о таких традиционно близких союзниках как Англия или, скажем, Канада. Вот уже более полувека дружественные отношения связывают Америку с Западной Европой. Именно в Западной Европе находились и находятся американские военные базы, причем, базы и аэродромы эти были важны отнюдь не только для сдерживания коммунизма. Они, например, помогали наладить воздушный мост для поставок Израилю во время войны 1973-го года, через них перебрасывались войска, продовольствие и боеприпасы для операции "Буря в пустыне", отсюда доставлялась гуманитарная помощь для Боснии и наносились бомбовые удары по Белграду в 1999-м и Афганистану в 2001-м году. Без помощи дружественных государств Персидского залива американские самолеты не смогли бы вести операцию в Афганистане. Японские аэродромы сделали возможными успешными действия ВВС США в Корее и Тайванском проливе. Тут нельзя не сказать и о ключевой роли, которую играла и продолжает играть Турция. От войны с Ираком туркам не было никакой пользы, кроме вреда. Ведь на торговле со своим южным соседом они прилично зарабатывали, кроме того, Саддам Хусейн держал в страхе значительную часть иракских курдов, которые в противном случае были готовы присоединиться к своим турецким собратьям в их борьбе за свободу и независимость. И все же Турция Америку в прошлой войне против Хусейна поддержала, несмотря на то, что влетело это отнюдь небогатой стране в копеечку. Поддержат турки Америку и в новой иракской кампании, правда, в этот раз, наученные горьким опытом, они решили попросить своих американских друзей компенсировать расходы, мол, дружба дружбой, а турецкий табачок врозь. Правда, многим показалось, что сумма, названная турками, вначале, была прямо-таки несуразной. И, несмотря на попытки, следуя прямо герою бессмертного романа настаивать на том, что торг здесь неуместен, друзья все же сошлись на сумме во много раз меньшей. Впрочем, я думаю, что и обещанные Америкой шесть с половиной миллиардов долларов вполне удовлетворили бы не только сына турецкоподанного, но и нынешних отцов турецкой демократии. И все же, насколько серьезную роль играет дружба в современной политике? Недавно у меня была возможность задать такой вопрос одному из ближайших советников президента Клинтона. Я, признаться, был приятно удивлен, когда узнал, что для нашего бывшего президента его дружеские отношения с Борисом Ельциным или Тони Блэром были чрезвычайно важны. Клинтон был просто одержим идеей построения в России демократического общества. Он воспринимал победы и поражения своего друга Бориса как свои личные, прощал ему многие недостатки, как мы прощаем своим друзьям, и готов был придти на помощь, когда другу было нелегко. Тут резонно будет спросить: всегда ли такие дружеские отношения идут на пользу интересам государственным? Клинтон и Ельцин считали и считают, что да, а их политические недруги считают, что нет. Как всегда в политике правда лежит где-то посередине, и найти эту середину будет легче всего человеку безразличному и бесстрастному, но вот такого человека мы вряд ли захотим избрать своим президентом при всем уважении к покойному Франсуа Миттерану. Елена Коломийченко: Коммунальные выборы в немецкой земле Шлезвиг-Гольштайн завершились победой христианских-демократов. По сравнению с результатами предыдущих выборов, они получили на 11 с лишним процентов голосов больше. При этом главная партия правящей коалиции социал-демократы потеряли около 13%. Это, по мнению наблюдателей, серьезнейший удар по престижу партии и канцлера Германии Герхарда Шредера, который оказался в затруднительном положении не только у себя дома, но и на международной арене. Евгений Бовкун: Германию охватывает ощущение неуверенности, соседи по Европейскому Союзу посматривают на нее с возрастающим беспокойством. И причина этого не только в нервных движениях во внешней политике, ломающих традиционное доверие бюргера, а в союзничестве и партнерстве. Доверие к политике правительства держится на таком низком уровне, что парламент вынужден был созвать комиссию, чтобы проверить упреки в обмане избирателей, выдвинутые против лидеров красно-зеленой коалиции. Небывалый прецедент. Популярность канцлера, который долго считался любимчиком прессы, пошла на убыль, заставив его искать опору в антивоенных настроениях бюргеров. Настроения эти противоречивы, поскольку принадлежат представителям разных политических направлений. Но другой опоры у Шредера просто нет, затянувшиеся реформы успеха не приносят. Яркий пример беспомощности реформаторов - дискуссии о социальной защищенности лиц наемного труда. Некоторые лидеры социал-демократов осознали необходимость изменения жесткого правила так называемой защиты от увольнения. Терпящий убытки предприниматель не в состоянии сократить занятость, чтобы подстраховать себя в условиях слабой конъюнктуры, сразу же вступает в силу система социальных гарантий и у него остается один путь - объявить о своей неплатежеспособности. Германия сейчас возглавляет в Европе списки обанкротившихся фирм, число их в этом году, по прогнозам специалистов, перевалит за сорок тысяч. Супер-министр экономики и труда Клемент решился на частичную либерализацию системы трудовых отношений в интересах промышленности за счет реформы трудового права. Чтобы повысить мотивацию у инвесторов и производительность труда, он готов ослабить защиту от управления. Предлагается отменить ее хотя бы для тех, кто работает на конкретном предприятии менее трех лет. Клемент добивается налоговых поблажек для среднего промышленного звена и сокращения государственных расходов. По данным Кельнского института мировой экономики, государственные дотации съедают в Германии 35% всех ее налоговых поступлений. Но реформаторство Клемента вступает в противоречие с курсом другого влиятельного политика коалиции министра финансов Айхеля. В повышении налогов он видит единственный источник устойчивости бюджета, а против ослабления социальной защиты возражает принципиально. Профсоюзные боссы готовы отказаться от полной блокады усилий Клемента, но требуют других социальных поблажек. Оппозиция формально поддерживает Клемента, но подогревает противоречия между ним и министром финансов. Союзы работодателей настаивают на глубоких структурных реформах на рынке труда. Канцлер, увлеченный борьбой за мир, от этих дискуссий фактически устранился. Специалисты наблюдают заметное падение политических нравов, а в промышленности нравы падают так стремительно, что вызывают изумление органов юстиции. Многие высокопоставленные боссы, удрученные отсутствием глубоких структурных реформ в экономике, занялись самообслуживанием. Дюссельдорфская прокуратура завела уголовные дела на менеджеров, составлявших цвет германской экономики. Обвинения предъявлены бывшим руководителям могущественного концерна "Манесманн", поглощенного английской фирмой "Водофон". В свое время казалось, что концерн энергично сопротивлялся слиянию, но это был лишь хорошо разыгранный менеджерами "Манесманна" спектакль в жанре экономической преступности. Тогдашние руководители, председатель правления концерна Эссер и председатель наблюдательного совета Функ вели сепаратные переговоры с "Водофоном", выторговывая выгодные условия для себя лично. Полученные взятки исчислялись десятками миллионов. 18 бывших членов правления фирмы получили миллионные прибавки к пенсиям. Не успели потрясенные держатели акций "Водофона" в Германии переварить это сообщение, как произошло новое землетрясение. Упреки в финансовой нечистоплотности, выдвинутые против Йозефа Аккремана, спикера правления крупнейшего денежного института страны "Дойче Банк", а также против Клауса, председателя второго по величине в Европе профсоюза германских металлистов. Они входили в наблюдательный совет "Манесманна". По утверждению прокуратуры, оба они знали о противозаконности платежей, но надеялись, что общественность об этом не узнает. Если выясниться, что крупный капитал, тяжелая промышленность и руководство профсоюзов участвовали в своего рода заговоре, и что высшие менеджеры действительно получали взятки в миллионных суммах, это будет уже не просто громкий скандал, а настоящая катастрофа. Экономическая преступность в Германии приносит казне астрономические потери, по данным профсоюза немецкой полиции, ущерб этот в минувшем году составил свыше миллиарда евро. Елена Коломийченко: С неделю назад увидела свет книга под названием "Скрытая сторона "Монда", известнейшей газеты "Монд". Говорят, что издательство "Файяр" напечатало книгу секретно, и не во Франции, а в Испании. Тираж - 60 тысяч экземпляров. Мгновенно книга стала бестселлером, по-видимому, от того, что, во-первых, французы уверены в существовании всяческих заговоров и всяких сделок, а, во-вторых, надеются наконец узнать правду. Ну и конечно, дело в том, что французская пресса отличается коренным образом от англосаксонской. Дмитрий Савицкий: Свобода прессы в свободном мире; свобода прессы быть свободной. Возможно ли такое? Ведь пресса это, как говорят в нашем городке на Сене, contre pouvoire, контр-власть... А значит - власть... Что прежде всего - искушение властью. А за искушением обычно следует соблазн и, соответственно, потеря свободы... Пьер Пеан прославился тем, что в свое время провел журналистское расследование вишистского прошлого Франсуа Миттерана. Шаг, мягко говоря, смелый. На прошлой неделе Пьер Пеан и Филип Коэн выпустили 600 страничную книгу "Скрытая сторона Монда". Имеется в виду престижная еженедельная "Монд". Издательство "Фаяр" отпечатало книгу секретно, тиражом в 60 тысяч экземпляров, причем аж в Испании. Это говорит о многом. Журнал "Экспресс" опередил выход самой книги, выпустив 12 страничный отрывок с предисловием. То был пушечный выстрел по бастиону на улице Клода Бернара (там находится новая редакция "Монд"). Стрелял "Экспресс" неспроста - в свое время "Монд" хотел его купить. То есть прибрать к рукам, сделать своим. Вот, что пишет в "Политик" Бернар Ланглоа: "Мечта растаяла. В наши времена пресса, как никогда, находится в руках торговцев. Профессия гибнет. Потерявшие свободу журналы живут под диктатом рекламы. Целые редакции, с закрытым ртом (читай - молча) переходят из рук в руки. Пресса способная оценивать происходящее - выдохлась. Я, пожалуй, помилую в этом абзаце радио-и-теле прессу". В этих словах нет ничего нового. Но подобные высказывания звучат крайне редко. На заявлениях этого типа лежит пресс табу. Если представители мира прессы начнут говорить о том, что и их мир коррумпирован, они свершат самоубийство. Ведь их роль в обществе - санитарная: отыскивать и изобличать несправедливость и тех, кто ее сеет. Недаром, когда во Франции вы делаете запрос на журналистскую карту, вам предлагают прислать справку из МВД, подтверждающую вашу незапятнанность пред законом. Кроме прочего, по словам Жака Жульяра из "Нувель Обсерватёр", среди журналистов существует неписаное правило - не критиковать своих... Но это правила игры и во времена основателя газеты "Монд" Юбера Бёв-Мэри они соблюдались: то были послевоенные годы, и Франция начинала с чистого листа, нравственная позиция играла огромную роль. Я застал в конце семидесятых прессу кланов, тайных ходов, укрупнявшихся лобби. Бедная и полуживая "Либерасьон", для которой я писал в те времена, в момент прихода к власти Миттерана вдруг самым волшебным образом разбогатела и переехала в чудесное сверхсовременное здание, нашпигованное электроникой. Левая пресса вдруг стала плодиться и разрастаться. И не потому, что число читателей удвоилось или утроилось, а потому что появились тайные субсидии. Власть откровенно организовывала (покупала) "свою" прессу. Ежедневная левая "Матан", в чем-то не согласная с этой властью, наоборот вдруг исчезла. Но Пьер Пеан и Филип Коэн пишут не о том или не совсем о том. Они пишут о конкретных вещах: об отношениях с миром сильных сего трех, как они величают их, "диктаторов" газеты: Жана-Мари Коломбани, Алана Ман и Эди Пленеля, о проталкиваемых ими тенденциях, о мощном влиянии на мир политиков, о делах и делишках. Вся эта кухня чрезвычайно внутренняя, французская, и без длинного комментария, на который у меня просто нет времени, здесь не обойтись. Скажу лишь, что авторы утверждают, что "Монд" помог "проиграть" Лионелю Жоспену, пообещав его биографу работу в редакции. Биограф приоткрыл тайну троцкистского прошлого премьер-министра... Забавен тот факт, что Эди Пленель - сам бывший троцкист. Политики во Франции прекрасно знают - выступать против "Монд" слишком опасно, да даже и дразнить. Об этом ходят анекдоты. Но в то же самое время газета, по утверждению Пеана и Коэна частично осталась journale de referance - газетой, на которую можно ссылаться, лучшим и серьезнейшим источник информации, и оба автора, как и миллионы французов, в два по полудню ждут выхода свежего номера. Проблема заключается в том, что во Франции слишком мало журналистских расследований; и мир четвертой власти абсолютно непрозрачен и полон политических и, увы, финансовых, интриг. Во многом нынешний климат во Франции объясняется именно этим - полуживой журналисткой машиной, не выполняющей свою очистительную санитарную роль, а занятой выживанием, запуском прибыльных scoop'ов, самолюбованием (отсутствие журналистских расследований сводит журнализм к оценочному анализу, часто - нарцистическому) и - унылой самоцензурой. Как и выше процитированный автор, я не говорю о мире радио-и-телепрессы - там нужно вводить какой-нибудь умопомрачительный коэффициент. Единственно положительное во всей этой истории - сама история, то есть то, что кто-то решился табу и омерту нарушить... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
