Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-11-03]
Континент ЕвропаПараллели между действиями Владимира Путина и Тэдди Рузвельта. Европейский антисемитизм. Годовщина Бархатной революции в ЧехословакииРедактор Елена КоломийченкоПол Клебников в европейском издании газеты "Уолл Стрит Джорнел Юроп" за понедельник 17 ноября пишет: "Арест Ходорковского не провозглашает появления тоталитарной диктатуры или начала национализации командных высот в экономике в советском стиле. Я думаю, что, оглянувшись на это событие, мы придем к заключению, что оно в действительности способствовало укреплению основ российского права собственности и российского рынка". Так заканчивается статья в "Уолл-Стрит Джорнел". Еще одна публикация, газета "Вашингтон Таймс", 11 ноября - заголовок: "Российский Тедди Рузвельт". Автор - Джон Робертс, сотрудник администрации президента Рональда Рейгана в советское время. Он пишет: "Между действиями Рузвельта в начале двадцатого века и арестом Путиным нефтяного магната Ходорковского ... можно уверенно провести параллели." Так ли это? Ответить на этот вопрос мы попытаемся в первой части передачи. Во второй - европейский антисемитизм как отражение арабо-израильского конфликта и значение Бархатной революции в Чехословакии, 14-я годовщина которой отмечается 17 ноября. "Огромные личные и корпоративные состояния, появившиеся в ходе развития нашей промышленной системы, создают новые условия и вызывают необходимость изменения прежнего отношения государства и нации к собственности. Становится все более и более очевидным, что государство должно обладать правом контроля и надзора над крупными корпорациями". Этими словами начинается статья Джона Робертса, в свое время работавшего в администрации президента США Рональда Рейгана. Статья напечатана в газете "Вашингтон Таймс", которую специалисты относят к право-консервативным газетам. Читаем дальше: "Эти слова принадлежат не президенту Владимиру Путину, а президенту США Теодору Рузвельту". Короткая справка - Теодор Рузвельт, двадцать шестой президент США. Занимал этот пост с 1901-го года по 1909-й. Кое-кто считает его популистом. В 1905-м посредничал при заключении мира между Россией и Японией, а в 1906-м был удостоен Нобелевской премии мира за Портсмутский Договор. Во внутренней политике отстаивал принципы усиления роли государства и контроля за деятельностью крупных корпораций. Он считал, что государство не может от этого отказаться, если США хотят выстоять в условиях международной конкуренции. Выступал за ценности среднего класса. О российской революции говорил: "Россия должна выбрать верный путь между романовской Сциллой и большевистской Харибдой". Но вернемся к статье в "Вашингтон Таймс". "Рузвельт считал необходимым прижать баронов-грабителей, robber-barons, которые в начале ХХ века доминировали в экономике и политической системе Америки. Между действиями Рузвельта в начале века и арестом Михаила Ходорковского по обвинениям в уклонении от уплаты налогов, взяточничестве и мошенничестве можно уверенно провести параллели". Так считает автор статьи, Джон Робертс. Так можно ли провести подобную параллель? Постараемся разобраться. Участвуют: в студии Радио Свобода в Праге мой коллега, Ефим Фиштейн; по телефону Александр Рар - руководитель программ СНГ и Восточной Европы в Немецком обществе внешней политики, он сейчас в командировке, в Москве; из Парижа, тоже по телефону - наш корреспондент Семен Мирский. Вопрос прозвучал. Александр Рар, прошу вас. Александр Рар: Меня удивило, что такая статья появилась в сравнительно правой газете в Америке - "Вашингтон Таймс", которая всегда очень критически оценивала российскую политику за последние годы. Я думаю, что статья интересна, она, действительно, должна была в таком виде напечатана, потому что в связи с тем, что происходит сегодня в России услышать все точки зрения. Я думаю, она написана очень понятно. Но, с другой стороны, со многими аспектами нельзя согласиться. Ведь Рузвельт тогда руководил демократической страной Америкой, у него были достаточно сильно развиты демократические институты власти. Он так называемых капиталистов-грабителей не сажал в тюрьму, как это сейчас произошло с Ходорковским. И потом, я думаю, в Америке даже в те годы, сто лет тому назад, было все-таки что-то, что можно назвать гражданским обществом - критическая пресса, независимые адвокаты и общественное мнение, которое достаточно могло влиять сбалансировано на поступки власти. Елена Коломийченко: Спасибо, Александр Рар. Ефим Фиштейн, "тогда, как и сейчас, - я продолжаю цитировать статью, - сторонники сохранения статус-кво призывали политиков воздержаться от активности, чтобы избежать неблагоприятных экономических последствий. И дело против Моргана, и дело против Ходорковского на короткий срок встревожили рынок". "Однако, - как говорит автор статьи, - несмотря на то, что после ареста Ходорковского акции на Московской бирже упали на 18%, акции нефтяной компании господина Ходорковского уменьшились в цене на 14%". И для сравнения он приводит цифру: "Около трети всех американских предприятий на протяжении последнего года испытывали снижение своей стоимости минимум на 20% за один день". Так вот, можно ли действительно говорить о том, что арест Ходорковского нанес серьезный экономический ущерб или же это все-таки ущерб политического свойства? Ефим Фиштейн: То, что мы наблюдали на Московской бирже - ее немедленную реакцию, можно считать сиюминутной реакцией предпринимателей скорее психологического толка, чем долгосрочной реакцией. Судя по тому, насколько мы имеем дело с политическим курсом, или мы имеем дело с единичным явлением, или же имеем дело с сигналом, который дан для того, чтобы и экономическая общественность, и гражданская общественность страны и мира поняли, что Путин решил пережать пуповину между деньгами и властью, от этого зависят долгосрочные экономические последствия этой акции. Я лично считаю, что если не будет повторения подобного рода случаев, если не станет ясно, повторяю, что мы имеем дело с курсом на полный нажим самостоятельности, то акции вернутся к прежнему росту, поскольку они скорее зависят от общего состояния экономики, чем от единичных выходок правительства или прокуратуры. Елена Коломийченко: Ефим, еще один вопрос попутно, возвращаясь к тому, что сказал Александр Рар. Он сказал, что уже тогда в Америке было ясно и явно выраженное гражданское общество, критическая печать и так далее. Всего этого сегодня в России нет. Ефим Фиштейн: Я не согласен, что в России этого нет. Я думаю, что российское общество 2003-го года вполне сравнимо по многим показателям, в любом случае, по критичности печати, скажем, с американским обществом образца 1902-го года, век назад. Да и адвокатура, мне кажется, способна защитить невинного. Дело в том, что Рузвельт для того тогда и предпринимал свои акции, а, кстати, в них очень много параллелей, включая параллель, что генеральная прокуратура тайно готовила дело против барона-грабителя Джона Моргана, тайно готовила дело против человека, имеющего большое политическое влияние в партии самого президента Теодора Рузвельта, много этих параллелей приводит к мысли, что Теодор Рузвельт именно хотел укрепить демократию того образца начала ХХо века, как и сегодня Путин стремится в каком-то смысле модель управляемой демократии укрепить этим своим ходом. Он старается дать понять, что не политика будет формироваться бизнесом, пусть даже крупным, пусть даже влиятельным, а бизнес будет формироваться политикой. Елена Коломийченко: Благодарю вас. Александр Рар, еще один вопрос в Москву. Вы говорили о том, что Ходорковский в последнее время старался сделать максимально возможное прозрачности своего бизнеса и, быть может, только его участие в политике или его претензии на участие в политике, финансовая поддержка тех или иных партий накануне выборов в Госдуму, сыграли с ним такую злую шутку. Совсем недавно в газете "Франкфуртер Алльгемайне" я прочла один комментарий по поводу ситуации вокруг Ходорковского, и вот одна цитата из него: "Российские олигархи разбогатели так быстро, что они успели купить дорогие костюмы, но не успели научиться их носить". Так вот, насколько, с вашей точки зрения, велика беда самих олигархов, в том числе и Ходорковского в том, что сегодня разворачивается в России? Александр Рар: Я думаю, действительно нужно посмотреть борьба с олигархами в том виде, в котором мы сейчас ее видим за последние три-четыре месяца, будет продолжаться. Я думаю, после недавней встречи Путина с представителями бизнеса, он долгое время с ними не встречался, с Союзом промышленников и предпринимателей России ситуация, может быть, успокоилась. Этот круг бизнесменов или клуб бизнесменов, куда в принципе входят все олигархи, на встрече с Путиным, которая продолжалась несколько часов, ни разу не спросили его об участи Ходорковского, дело "ЮКОСа" вообще там не было обговорено. Поэтому я думаю, что бизнесмены с властью заключили вторичный союз и рассматривают дело Ходорковского как нечто такое особенное. Я думаю, что так же всю ситуацию с Ходорковским все больше и больше начинают оценивать на Западе. Если посмотреть, с одной стороны, немецкую прессу, да - она очень критически описывает события вокруг Ходорковского, некоторые даже пишут, что Ходорковский чуть ли не второй Сахаров, что, конечно, жуткое преувеличение, тоже не соответствует истинной реальности. И в то же самое время, немецкая политика и бизнес где-то начинают считать, что то, что делает Путин, это, скорее, дело стабилизации страны, экономики. Немецкий бизнес традиционно всегда, еще с советских времен работал на российском рынке с властью, а не с олигархами. Другое дело - англичане и американцы, они на государство как-то всегда подозрительно смотрели, искали выхода на российский рынок через частные структуры, в том числе или в первую очередь через олигархов. Поэтому там критика Путина в связи с тем, что происходит с Ходорковским, будет дальше продолжаться. Я думаю, в других европейских странах, где напрямую бизнесмены выходят на правительство, на власть, на Путина, эта критика будет спадать, и дело Ходорковского, не думаю, что быстро закончится, но, во всяком случае, эмоции из всего этого скоро уйдут. Елена Коломийченко: Спасибо, Александр Рар. И теперь - Париж. Семен Мирский, коль скоро Александр Рар говорил о немецких бизнесменах и их интересах, давайте начнем с французских бизнесменов, давайте поговорим о французском бизнес в России. Семен Мирский: Французский бизнес в России - это история хронической болезни. Известно, что французский бизнес, французская экономика в ее российском измерении очень сильно отстает от измерения политического. И сколь бы ни объяснялись друг другу в дружбе нерушимой сегодня Владимир Путин и Жак Ширак, французские бизнесмены все еще очень мало инвестируют в Россию, и это, конечно, прискорбно и наносит ущерб, как России, так и самой Франции. Здесь всегда указывают, что на том берегу Рейна, то есть в Германии уже давно поняли, какой громадный экономический потенциал таится в России, и в этом смысле строптивым французам очень часто предлагают подражать примеру более деловых и более динамичных в этом смысле немецких бизнесменов. Что же касается сравнения между Теодором Рузвельтом и Владимиром Путиным, то мне оно представляется все-таки надуманным и, скорее, очень поверхностным. Я понимаю, откуда у американского автора родилось такое сравнение: мол, и Теодор Рузвельт, и Владимир Путин в какое-то время ополчились на олигархов, но на этом, по-моему, сходство кончается. Во-первых, когда Рузвельт призывал "морализировать" американский бизнес и американские финансы, Америка уже была страной свободного рынка, если угодно, страной капиталистической. Россия еще не является страной свободного рынка. И если в результате деятельности Теодора Рузвельта американская экономика расправила свои могучие плечи, показала всему миру чудеса, непревзойденные высоты экономической экспансии, то, что сделал Владимир Путин с Ходорковским, рискует обернуться как раз обратным, рискует ослаблением жизненного потенциала российской экономики. Поэтому здесь, мне кажется, различий гораздо больше, чем общностей. И еще один момент, на котором я хотел бы остановиться - это сам стиль деятельности того президента, ставшего, как известно, самым популярным президентом в истории Соединенных Штатов Америки, 26-й президент Теодор Рузвельт считается по сей день непревзойденным по своей популярности, и Владимиром Путиным. Итак, Рузвельт, которому принадлежит словечко "говори тихо и прогуливайся с большой дубинкой", он не любил трескучих слов, он не любил трескучих фраз. Во внутриполитической сфере у него была целая доктрина, которая называлась "Равновесие и гармония", он считал, что государство, лишенное равновесия и гармонии, обрекает себя на распад. То, что сделал Владимир Путин с "ЮКОСом" и лично с Михаилом Ходорковским, никак не похоже на деятельность сторонника внутренней гармонии и внутреннего равновесия. Елена Коломийченко: Еще одна цитата: "Сторонники господина Ходорковского говорят, что его благотворительная деятельность оправдывает его действия. Защитники Моргана тоже говорили о его благотворительных пожертвованиях. У Тедди Рузвельта был ответ и тем, и другим: "Никакие пожертвования, сделанные из подобных состояний, ни в коем случае не оправдывают преступления, совершенные при их накоплении". Семен Мирский: Это поддерживает, скорее, мою точку зрения. Вся деятельность Рузвельта в этой сфере, условно говоря, борьба с олигархами, была борьбой за моральный облик американской экономики и американского рынка. И я думаю, что Владимиру Путину придется еще много попотеть и много потрудиться на своем посту для того, чтобы о нем говорили: да - это человек, политическая и личная мораль которого находится вне всяких сомнений. Елена Коломийченко: Словом, который научился носить президентский, правда костюм, как и олигархи костюмы от Армани. Ефим Фиштейн: Я думаю, что спора не вызовет, если я скажу, что олигархический капитализм - особо отвратительная форма. И в России, и за рубежом она воспринимается именно как предел несправедливого перераспределения капиталов, власти и так далее. Неслучайно и Рузвельт считал, что для придания тогдашнему американскому капитализму какого-то морального подобия нужно обществу дать сигнал о том, что все-таки беспредел в сфере бизнеса невозможен. Я думаю, что лучше всех других описал модель олигархического капитализма в России сам Ходорковский в одной из своих статей в "Независимой Газете" в 1997-м. Он тогда комментировал приход в правительство на должность вице-премьера банкира Потанина, одного из его коллег, и написал: "Самый выгодный бизнес в России - это политика, и так будет всегда. Мы тут между собой бросали жребий, кому идти в правительство, выпало Потанину. Он очень много сделал на этом посту для своей компании "ОНЭКСИМ". В следующий раз пойдет кто-нибудь другой из нас". Эта цитата замечательна по уверенности в том, что, действительно, имея большие деньги, с использованием того же административного ресурса можно в России делать и власть, и формировать ее, как скульптор массу формирует, когда делает скульптуру. Но дело не в этом. Почему вызывает подозрение удар Путина против Ходорковского? Потому что это удар против него, конкретного олигарха. Именно Ходорковский из всех других олигархов, а в России, собственно говоря, праведно нажитых капиталов не много, именно Ходорковский предпринял немало усилий для того, чтобы продвинуться по пути цивилизованного капитализма, если хотите, чтобы его бизнес был наиболее прозрачным, ясным и понятным. И вот здесь возникает вопрос: если это удар по нему за то, что он олигарх (это нужно было бы, кстати, подкрепить не просто словами, это нужно какими-то законодательными шагами подкрепить), тогда это приемлемо, и Запад не только смирится, но и будет, в конечном счете, приветствовать. Если же это удар по нему только потому, что он прозрачный олигарх, что он ведет бизнес сейчас по меркам цивилизованного мира, то тогда, разумеется, это вызовет именно те последствия, о которых говорил Семен Мирский. Важно, я повторяю, какой будет атмосфера вокруг, какими будут законодательные и прочие шаги, которыми Путин постарается объяснить миру и стране эту свою акцию. Елена Коломийченко: Семен Мирский, европейские интеллектуалы, французские интеллектуалы очень критически реагируют на события в России, весьма критически воспринимали происходящее в Чечне, да и сегодня так же относятся к ситуации в Чечне, как они воспринимают обстоятельства вокруг ареста Ходорковского, и, как они полагают, возможно ли воздействовать на российскую власть? Семен Мирский: Я только дополнил бы то, что сказал до меня Ефим Фиштейн еще одним замечанием. Михаила Ходорковского в какой-то момент взяли под белые руки и проводили в тюрьму. Когда человека сажают в тюрьму, это должно быть решением судебных инстанций, прокуратуры, суда и так далее, действующих в состоянии полной независимости. А президент, как любой гражданин данной страны, должен принять к сведению тот факт, что органы правосудия его страны считают, что в какой-то сфере был нарушен закон, что оправдывает арест человека, предъявление ему обвинений и в конечном итоге предание его суда, который в атмосфере полной независимости от какого-либо политического давления вынесет свой справедливый, что важно подчеркнуть, справедливый вердикт. В случае с Ходорковским произошло нечто совершено обратное. Получилось и сегодня очень трудно понять, как это получилось, что оказалось, что Ходорковского посадил в тюрьму Владимир Путин. С каких пор президент державы сажает одного их своих граждан? Я понимаю, что это утверждение несправедливо в той форме, в какой я его сформулировал, но воспринимается именно так. Получилось, что противостояние проходит по линии Владимир Путин против Михаила Ходорковского. И вот это аномалия абсолютная и, конечно, это вызывает недоумение и вполне законные вопросы о том, какой же режим, какую власть мы имеем сегодня в России. Елена Коломийченко: И вот последняя цитата из статьи - будто бы ответ на ваш вопрос, Семен: "Как Рузвельт объявил о начале прогрессивной эры в американской политике после похода на Моргана, так и Путин может возродить к жизни российскую демократию, восстановив государственный контроль над олигархами". Семен Мирский: Для того, чтобы проводить такую параллель, надо уяснить себе, чем была американская власть и американская экономика в начале ХХ столетия, и чем является Россия в начале XXI столетия. Ефим Фиштейн: Я думаю, что нет ничего лучше того, что подразумевалось под горбачевским словечком "гласность". Здесь следовало бы внести полную ясность и в то, как проходило расследование, и в то, на каких основаниях проходит содержание в тюрьме, как своеобразная мера пресечения, поскольку мне тоже с трудом верится, что Ходорковский собирался бежать. И, разумеется, в то, почему крупнейшие акционеры компании Ходорковского собирались выплатить себе совершенно непомерные дивиденды в размере трех миллиардов американских долларов, не объясняющиеся никакими экономическими причинами. Тут возникает, естественно, подозрение, что они собирались увезти капитал за рубеж. Все это требует предельной гласности, иначе остается подозрение в том, что это решение чисто политическое. А в наше время политическое решение, которым отменяются судебные процедуры, неприемлемо. Елена Коломийченко: В Европе растут антисемитские настроения - к такому выводу пришли социологи, проводившие недавно исследование общеевропейского масштаба. По результатам 59 процентов опрошенных заявили о негативном отношении к Израилю, что и позволило экспертам вынести свое заключение. Позже, комментируя это заключение, многие говорили о некорректной постановке вопроса и прочих методологических недочетах. Евросоюз, как заявил Романо Проди, председатель Еврокомиссии, в ближайшее время намерен организовать в связи с этим международный семинар с приглашением представителей израильских, европейских и американских организаций. И все же - основания для беспокойства есть. Иначе, чем объяснить успехи праворадикальных политиков то в одной, то в другой европейской стране - Австрии, Швейцарии, Голландии, чем объяснить участившиеся нападения на еврейские общественные и культурные объекты, недвусмысленные высказывания то одних, то других нерадикальных европейских политиков, или появление правоэкстремистских организаций. Субботний взрыв еврейской школы на севере Парижа заставил французское правительство собраться на экстренное заседание, чтобы решить, как бороться с такого рода актами насилия и защитить еврейское население. Французские комментаторы, среди которых и ветеран журналистики Алан Дюамель, говорят о новом антисемитизме, который, в отличие от традиционного, растет среди иммигрантов, не имеющих работы и не включенных в социальную жизнь. Эта разновидность антисемитизма, по их мнению, быстро развивается особенно среди мусульман. Многие из них - эмигранты второго поколения, даже не говорят по-арабски, но все равно смотрят через спутник арабские телеканалы, сочиненные фундаменталистами клипы, и отождествляют себя с тем, что видят... Словом - это действует... Из Парижа - Дмитрий Савицкий. Дмитрий Савицкий: Сегодня президент Франции Жак Ширак собирает в Елисейском дворце экстренное совещание. На повестке дня - борьба с антисемитизмом в стране. Ширак настойчиво отрицал существование антисемитских тенденций во Франции, о чем заявлял регулярно при каждой встрече с представителями правительства Израиля. И это несмотря на то, что в последние годы участились случаи нападения на французских евреев. Так, был ранен, возвращавшийся домой раввин; так подвергались в лицеях оскорблениям и унижению лицеисты еврейского происхождения. В метро избивались подростки, опознанные по кипе или звезде Давида. Антисемитские граффити появлялись на стенах учебных заведений и жилых домов. И не случайно американская пресса открыто обвиняла Францию в антисемитизме. Сложность ситуации заключалась в том, что волна антисемитизма не связывалась больше с традиционным и бытовым расистским отношением к евреям, существование которого трудно отрицать в таких странах, как Польша, Россия или Франция. Этот вид антисемитизма уцелел в наши времена, по крайней мере, во Франции, лишь на крайне правом фланге, среди лепенистов. Новый антисемитизм родился из израильско-палестинского конфликта, в котором, не забудем, Франция (неофициально) занимает скорее пропалестинискую позицию. И по причинам внешней стратегии, направленной на сохранение влияния в арабо-мусульманском мире, и по причине наличия в стране почти пятимиллионной общины арабов - мусульман, выходцев из бывших колоний Магриба, и по причине (менее заметной на поверхности) проекции конфронтации с позицией США в ближневосточном вопросе на внутреннюю жизнь страны. И если раньше, до занятия пропалестинской позиции, арабская молодежь вела себя (если и не более сдержанно), то менее агрессивно по отношению к евреям, то с определенного момента - травля и нападения стали общим местом. Дошло до того, что комитеты еврейской самозащиты стали призывать "не выделяться". Но события последней субботы, совпавшие со взрывом двух синагог в Стамбуле, заставили правительство принять более конкретную и жесткую позицию в этом вопросе. Что же произошло в субботу? В парижском пригороде Гани, Сен-Сан-Дени, был сожжен еврейский колледж. Поджог был совершен в двух разных местах здания около трех утра и шестьдесят пожарников несколько часов боролись с огнем. Никто не пострадал, но колледж нужно будет, видимо, строить заново. Министр внутренних дел Франции, Никола Саркози, не сомневается в том, что причиной пожара был поджог. Следствие, порученное прокурором Жаном-Полем Симмоно следователю Роже Ле Луар, будет вестись по статье "умышленного разрушения, связанного с этнической принадлежностью, национальностью, расовой или религиозной принадлежностью владельца или съемщика". Новый закон, вступивший в силу 3 февраля этого года, предусматривает наказание за преступление подобного типа, лишением свободы на 20 лет и штрафом в 150 тысяч евро. Никола Саркози сказал следующее: "Слово "антисемитизм" должно быть произнесено. Хотя у нас пока нет доказательств. Но когда поджигают еврейскую школу, трудно отрицать факт антисемитизма. Виновники будут найдены и наказаны самым строгим образом". Жак Ширак в свою очередь сказал, что поджег - "был явно преступного происхождения. Французская Республика не потерпит антисемитских действий". В последние месяцы французская пресса отводит не мало места феномену нового антисемитизма. Неделю назад крупный еженедельник вышел с досье "Новый антисемитизм французов". Полемику по этому вопросу подогревают и горячие споры между французскими интеллектуалами, философами, Бернаром Анри Леви, Андрэ Глюксманом и мусульманским философом, писателем и активистом Тариком Рамаданом, которого Леви и Глюксман обвиняют в антисемитизме. Отныне, кстати антисемитизм заметен не только у французских крайне правых, но и у крайне левых? Политические лидеры в то же самое время пытаются убедить французов в том, что в стране нет раскола между общинами, (которые переносят на самом деле израильско-палестинский конфликт в страну) что "коммюнитаризм" во Франции не существует. Что, конечно же, звучит, по крайней мере, смешно. И последнее: нельзя не задаться вопросом: не стали ли взрывы в Стамбуле увеличительным стеклом поджога в Гани? Ибо, какая же разница между нападением с ножом на раввина, избиением еврейских подростков, осквернением еврейских кладбищ и - поджогом колледжа? Может ли существовать определенный допустимый порог антисемитских выходок, черта, за которой начинается наказание? На мрачные эти вопросы, увы, падает тень, две тени от двух войн: Второй мировой и Алжирской. Во время первой французская полиция добровольно, без запроса со стороны оккупационных властей, отлавливала евреев; во время второй - пытали и расстреливали без суда алжирцев. Оба вопроса до самого последнего времени были под негласным табу. А когда в прошлом не наведен порядок, будущее чревато - неприятными сюрпризами. Елена Коломийченко: В последние недели об антисемитизме в очередной раз громко заговорили и в Германии. За пару дней до того, как отмечалась трагическая годовщина - 65-летие "хрустальной ночи" в печати появились выдержки из выступления одного их политиков оппозиционного христианско-демократического Союза Мартина Хомана. Выступление носило провокационный и антисемитский характер. Ограниченное время программы не позволяет сейчас рассказать обо всем в деталях. Однако, после внутрифракционных дискуссий и широкого обсуждения во всех масс-медиа без исключения Хоман был исключен из фракции, а теперь, видимо, будет исключен и из партии, несмотря на принесенные извинения. В ходе разбирательства оказалось, однако, что и среди самих христианских демократов, и в обществе у Хомана есть сторонники, даже среди военных. Так именно поэтому и был смещен со своего поста командующий немецким спецназом - "КСК-9". Ожидается и широкая внутрипартийная дискуссия. Христианские демократы со своими союзниками - христианскими социалистами из Баварии, по опросам общественного мнения еще месяц назад, с большим отрывом лидировали в сравнении с правящей коалиций социал-демократов и "зеленых". Сейчас они оказались в глубоком кризисе. Символично, что на фоне происходящего, 9 ноября, как раз в шестьдесят пятую годовщину "хрустальной ночи" в Мюнхене состоялась торжественная церемония закладки первого камня нового еврейского культурного и религиозного комплекса. Он будет построен к 2006-му году на месте разрушенной нацистами в 1938-м году прежней синагоги. Здесь будут и детсад, и школа, и музей, и библиотека, и ресторан. Правительство Германии и общественные фонды выделили на это строительство более 70 миллионов евро. Вот что рассказывает наш корреспондент в Мюнхене Александр Соловьев. Александр Соловьев: Как правило, по уикендам центр города заполнен молодежью, толпами туристов и прогуливающимися степенными горожанами с детьми и собаками. Но в отличие от других уикендов, на этот раз некоторые улицы в центре города были необычно пустыми. Еще за несколько дней до начала церемонии полиция перекрыла все улицы, прилегающие к площади Святого Якова. Сюда, в район базара, было стянуто несколько сот полицейских. Они проверяли удостоверения личности всех прохожих и жильцов близлежащих домов. Пройти на место строительства комплекса и в палатку, рассчитанную на 600 мест, можно было только со специальным пропуском. Это в чем-то походило на обстановку, в которой в Мюнхене ежегодно проходит традиционная международная конференция по вопросам безопасности. На мой вопрос - есть ли новые особые причины таких чрезвычайных мер предосторожности, министр внутренних дел земли Бавария Гюнтер Бекштайн ответил, что после раскрытия планов преступной правоэкстремистской группировки заложить взрывчатку, новых данных не поступило, но, тем не менее, правоохранительные органы считают, что было бы непростительно, если бы в такую знаменательную и роковую - если вспомнить историю - дату, что-либо помешало проведению торжеств. Церемония прошла, как и ожидалось, без каких-либо неприятных происшествий. Все выступавшие подчеркнули большое символическое значение закладки нового еврейского центра на месте взорванной нацистами прежней синагоги, как победу гуманизма над человеконенавистническими идеями. Президент Германии Йоханнес Рау выразил надежду, что с завершением строительства этого комплекса еврейская культурная жизнь обретет прежнюю важную роль в общественной жизни Германии. По его словам, этому немало способствует и приток в Германию иммигрантов еврейского происхождения, преимущественно из бывшего СССР. Еще 50 лет назад в Германии проживали около 25 тысяч евреев, то теперь их больше 100 тысяч. Йоханнес Рау не умолчал и о проблемах интеграции, с которыми ежедневно приходится сталкиваться как еврейским переселенцам, так и местному населению. В связи с этим он призвал к проявлению еще большей терпимости и доброй воли. Все выступавшие с осуждением говорили о возникающих, к сожалению, время от времени проявлениях антисемитизма. В новой демократической Германии, по их словам, люди различных вероисповеданий и рас, должны быть уверены в будущем и жить без страха. На мои вопросы отвечает президент еврейских общин земли Бавария Шарлотта Кноблох. Как чувствуют себя сейчас евреи в Германии и не вызывает ли у нее беспокойства вспыхнувшая вновь дискуссия об антисемитизме в Германии, спросил я. Шарлота Кноблох: Тот факт, что правые экстремисты намеревались совершить 9-го ноября террористический акт на месте закладки нового еврейского культурного центра в Мюнхене, как и антисемитские высказывания различных немецких политиков, все это привело к тому, что как раз среди еврейской молодежи Германии царит атмосфера крайней неуверенности в будущем, вплоть до того, что некоторые подумывают, а может быть, стоит паковать чемоданы. Какое будущее без молодежи?! Это вызывает у меня страх. Я считаю, что правительство и правоохранительные органы Германии должны строго следовать существующим законам, чтобы справиться с растущим антисемитизмом, чтобы остановить выползающих из своих пещер вечно вчерашних, распространяющих антисемитскую пропаганду. Александр Соловьев: Госпожа Кноблох, можно ли с уверенностью утверждать, что подавляющее большинство немцев действительно с уважением относится к согражданам иудейского вероисповедания и относится к ним так же нормально, как скажем, к католикам и протестантам? Шарлота Кноблох: Ситуация такова, что о полной нормализации отношений пока говорить рановато. Нормальные отношения являются предпосылкой к мирному сосуществованию различных этнических меньшинств и вероисповеданий. Как раз на фоне негативных происшествий, о которых я только что упомянула, - закладка нового еврейского культурного комплекса дает мне веру в будущее. Это праздник для еврейской общины, и он перекрывает все другое. Еврейская общественная жизнь, благодаря новому центру, выйдет из тени, в которой она пребывает сейчас. Культурный центр будет открыт для всех жителей города. И чем больше немецкая общественность будет знакомиться с еврейской культурой и религией, и наоборот, тем скорее можно будет стереть еще существующие между нами барьеры. Ведь незнание еврейской жизни и культуры - зачастую как раз и является причиной предубеждений и антисемитизма. Для меня лично создание нового еврейского культурного центра играет особую роль, ибо 9-е ноября 1938-го года врезалось мне в память на всю жизнь. Маленькой девочкой я своими глазами видела, как в центре Мюнхена горела синагога. Все годы, прошедшие с тех пор, я не могла себе представить, что доживу до того момента, когда на месте уничтоженной нацистами, будет построена новая. Я даже и не мечтала, что воочию увижу закладку новой синагоги в самом сердце Мюнхена. Для меня лично - это огромная радость. Александр Соловьев: Сейчас в Германии под следствием находятся тринадцать человек, членов правоэкстремистской организации, обвиняемых в террористической и антисемитской деятельности. Об опасности распространения антисемитизма в Германии я беседую с Гюнтером Гольдом, президентом Службы по охране конституции земли Бавария. Именно его сотрудники ровно два месяца назад раскрыли преступную правоэкстремистскую группировку, намеревавшуюся взорвать бомбу во время торжественной церемонии закладки первого камня строительства еврейского культурного центра в Мюнхене. Раскрытие планировавшегося теракта произвело впечатление разорвавшейся бомбы, ибо, что греха таить, некоторые немецкие граждане до сих пор снисходительно относятся к правым экстремистам и не придают антисемитским выпадам большого значения. Насколько опасно такое отношение и насколько население Германии подвержено антисемитским настроениям? Гюнтер Гольд: Во-первых, я хочу подчеркнуть, что мы отнюдь не успокоились, раскрыв в Мюнхене террористическую правоэкстремистскую группировку. То, что неонацисты тяготеют к антисемитизму и подобным опасным тенденциям, это ни для кого не ново. Это их отличительная черта, если внимательно присмотреться к их демонстрациям, маршам и выступлениям. Поэтому неонацисты находятся под нашим постоянным пристальным вниманием. Я, конечно, не социолог, и поэтому не берусь судить насколько и какие слои населения подвержены антисемитизму. Да, проблема антисемитизма и подобных идей в Германии существует. Плодотворную почву антисемитизм, если с ним не бороться, наверное, может найти во всех прослойках общества. Но я, к сожалению, должен признать, что проблемы нам сейчас причиняет часть подрастающего поколения, немецкой молодежи, близкой к идеологии неонацистов, в том числе "скинхэды" и другие модные тусовки. Немецкий народ несет на себе тяжелую историческую ответственность по отношению к евреям во время Третьего рейха. Поэтому правоохранительные органы особенно внимательно следят за проявлениями в стране антисемитизма. Я бы не стал утверждать, что антисемитизм набирает в Германии силу, но я не исключаю, что кое-кто использует также нынешний израильско-палестинский конфликт в качестве подпитки своих идей, преследующих своей целью дискредитацию евреев и иудаизма. Этот феномен, как правило, присущ правоэкстремистским течениям, но, отнюдь, не является сугубо неонацистским атрибутом. Как я уже сказал, некоторым кругам, в частности, живущим у нас мусульманским фанатикам, этот конфликт тоже служит поводом для разжигания антисемитизма. И, к сожалению, часть нашего населения попадает не только в сферу их влияния, но и распространяет их идеи. Елена Коломийченко: 17 ноября четырнадцать лет назад - Бархатная революция в Чехословакии. Как развивались события накануне, почему чехословацкая компартия так спокойно уступила власть, кто, как и с кем вел переговоры, кто был главной движущей силой - эти и многие другие вопросы и сегодня до конца не ясны. Во всяком случае, не ясны они для 97 процентов чешских телезрителей - так показал субботний телеопрос. О согражданах и их роли в ноябрьские дни 1989-го года - статья президента Чехии Вацлава Клауса, опубликованная газетой "Млада Фронта Днес". С ее содержанием нас знакомит Иван Воронцов. Иван Воронцов: Президент Чехии Вацлав Клаус замечает, что почти сразу после разгрома нацизма в Чехословакии наступил длившийся 40 лет период нового, коммунистического, тоталитаризма. В значительной степени тогдашней победе коммунистов способствовали левацкие настроения части интеллигенции и разочарование в демократии и западных странах, которые не спасли первую Чехословацкую республику от оккупации нацистами. В течение первых 10-15 лет после коммунистического переворота 1948-го года, несмотря на все жестокие репрессии, значительная часть общественности все-таки верила в то, что страна строит новое лучшее будущее, - пишет Клаус. - Этому заблуждению способствовали и так называемые интеллектуальные элиты, в подавляющем своем большинстве активно сотрудничавшие с режимом. 60-е годы и оккупация страны войсками Варшавского договора в 1968-м году принесли людям протрезвление. Стало ясно, что режим уже доживает свое, и даже не пытается убеждать людей в своих иллюзиях и утопиях. Я, продолжает Клаус, не согласен с теми, кто критикуют обычных людей за то, что они смирились и сотрудничали с тоталитарным режимом, за то, что они не восставали, не ходили на демонстрации, не создавали оппозиционные группы, как это делали некоторые интеллектуалы, кстати, в большинстве своем бывшие партийцы. Обычные люди сопротивлялись режиму пассивным саботажем на работе и уходом в личную жизнь. Однако, именно поведение простых людей создало условия для революции 17 ноября 1989-го года, когда в соответствующей международной ситуации из одной искры разгорелось пламя. Этой искрой стала студенческая демонстрация и ее разгон. Ослабленный и прогнивший режим развалился за ночь. Уроком из этого должно стать то, что только на свободе человек может строить свою жизнь так, как ему хочется, заниматься тем, что ему по-настоящему интересно. Только свобода дает человеку перспективу и имеет будущее. Все, что ограничивает человека и подчиняет его заботящейся о нем государственной бюрократии, кончается плохо. Коммунистический режим лишал людей свободы в обмен на всевозможные реальные и мнимые блага и заботы. Этот опыт полезен и в перспективе вступления Чехии в ЕС, он может быть нашим вкладом в не имеющее подобного опыта западное общество. Запад, возможно, именно поэтому не столь чувствителен к социалистическим прожектам строительства нового мира и общества - пишет президент Чехии Вацлав Клаус в газете "Млада Фронта Днес". Эта же газета публикует перечень успех и неудач Чехии за прошедшие 14 лет. С точки зрения журналиста Вильяма Бухерта, успехи - это то, что Чехия стала свободной, демократической страной, что смогла разойтись со словаками, сохранив с ними даже лучшие, чем были в общем государстве, межнациональные отношения. Это улучшение экологической ситуации в стране, вступление в НАТО, экономические успехи, сохранение и дальнейшее развитие национальной культуры, появление нового поколения абсолютно свободных людей, ну и то, что в Чехии по-прежнему самое лучшее в мире пиво и самые красивые женщины. Ну, а неудачи - это разворовывание значительной части бывшей государственной собственности в процессе приватизации, существующие по-прежнему проблемы цыганского меньшинства, рост преступности, слишком медленно работающий государственный аппарат, коррупция, падение рождаемости, быстрое вытеснение национальной чешской кухни и вульгаризация используемого гражданами языка. Елена Коломийченко: Как же реагировали на пражские события ноября 1989-го года ближайшие соседи по Восточной Европе? На этот вопрос отвечает наш варшавский корреспондент Ежи Редлих. Ежи Редлих: Сообщение о массовых антикоммунистических выступлениях в Чехословакии поляки встречали с радостью и чувством солидарности. По нескольким причинам. Во-первых, к тому времени, то есть к поздней осени 1989-го года в Польше сформировалось новое некоммунистическое правительство, в состав которого вошли бывшие оппозиционеры. У некоторых из них, как, например, у новоиспеченного премьера Тадеуша Мазовецкого, были многолетние тесные связи с чешскими диссидентами, в частности, с Вацлавом Гавелом. Оппозиционеры обеих стран тайно встречались в пограничных горах, обменивались опытом антикоммунистической работы, передавали друг другу неподцензурную литературу, совещались о том, как сопротивляться власти и как ее свергнуть без кровопролития, по возможности мирным путем. Во-вторых, у деятелей польской демократической оппозиции были на памяти события 1968-го года, когда по приказы Кремля и его варшавских прислужников, вопреки воле общественности, польские войска приняли участие в позорном подавлении "Пражской весны". Этот факт не мог не вызвать враждебности чехов и словаков по отношению к Польше. Диссиденты обеих стран считали, что это недружелюбие нужно и можно преодолеть, в том числе побуждая освободительные устремления. Эту цель и преследовали контакты тогдашних оппозиционеров. Связи укрепились после образования в Польше движения "Солидарность" в 1980-м году. "Солидарность" не только выступила с обращением к народам стран так называемого соцлагеря, но и на деле оказывала поддержку оппозиционным силам этих стран. В свою очередь, после введения в Польше военного положения и запрета "Солидарности", ее загнанные в подполье деятели ощущали моральную, а отчасти и материальную поддержку антикоммунистических кругов других стран, в том числе Чехословакии. Несмотря на ужесточение контроля спецслужб обеих стран, встречи и обмен мнениями в пограничных горах не прекратились. Нет сомнения, что этот обмен опытом в какой-то мере способствовал тому, что преобразования социально-экономического строя происходили мирно, в Польше путем диалога оппозиции с коммунистическими властями, за "Круглым столом", а в Чехословакии таким путем, который был назван "бархатной революцией". В тот момент, когда чехи и словаки в состоянии эйфории совершали "бархатную революцию", в Польше новоизбранным в свободных выборах парламентом предпринимался радикальный переход к рыночной экономике. Он был предложен вице-премьером нового правительства, видным экономистом Лешиком Бальцеровичем. Его план был назван "шоковой терапией", потому что резкое подавление гиперинфляции, связанное со снижением заработков, удорожанием кредита и появлением безработицы для общества было действительно шоком. А терапия состояла в том, чтобы за несколько месяцев страна стала здоровым рыночным организмом. Это было возможным лишь на волне радостно-возбужденного настроения, вызванного у общества тем, что оно схоронило коммунизм. Эйфория чехов не была настолько глубокой, чтобы они согласились на шоковую терапию. А, может быть, впрочем, она и вовсе не была им нужна, потому что состояние чешской экономики в то время было намного лучше, чем польской. Так или иначе, страна стала преобразовываться несколько иным путем, чем Польша, хотя все время чехи и поляки внимательно присматриваются друг к другу для того, чтобы перенять опыт или избежать ошибок. Идет польско-чешское взаимодействие так же и в области внешней политики - и в многостороннем плане Вышеградского соглашения, и в двухстороннем плане. Обсуждаются и зачастую согласуются отдельные элементы тактики в отношении Европейского Союза, членами которого обе страны станут с мая будущего года. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
