Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
С христианской точки зренияВедущий Яков Кротов Православные меньшинства в РоссииАнатолий Стреляный: Российский закон "О свободе совести" ставит в особое, привилегированное положение так называемые традиционные религии. Первой упоминается православие. "Русь святая, храни веру православную" - этот лозунг во многих местах и сердцах заменил призыв строить коммунизм. Он не имеет ничего общего со свободой совести, он неприемлем для атеистов, а к тому же вызывает вопрос: кто ответственен за хранение? Русская православная церковь? Но какая именно, их ведь сегодня больше чем при царе, почти два десятка, и каждая называет себя истинной. Можно ли считать решающим, например, число приверженцев той или иной конфессии? Каково отношение властей к тому, что стали называть альтернативным православием? Что оно значит в общественной жизни? Яков Кротов: Православное меньшинство - звучит непривычно, потому что считается, что в современной России православные составляют большинство. Но внутри этого большинства есть расколы, есть люди, отделившиеся от Московской патриархии. О них не много знают, но с ними связана масса проблем. Прежде всего это проблема психологическая - почему люди уходят в раскол, что их отталкивает от Московской патриархии? Эта проблема связана с историческими корнями христианской религии, да и не только христианской, но и любой религии, восходящей к Библии. Библия рассказывает о том, что основатель авраамической религии, праотец Авраам, покинул свой народ, он стал отщепенцем, он ушел на свой страх и риск за своим Богом в никуда. И в тот завет, который Бог заключает с Авраамом, входит обетование, обещание, что потомки Авраама будут многочисленны, как песок речной. Традиционные родовые религии этой проблемой совсем не озабочены, они охватывают весь народ. Религия, возникшая в результате личного мистического опыта, всегда озабочена тем, достигнет ли она такой же многочисленности, как обычные родовые религии. Первый раскол в российском православии относится к 17-му столетию. Он был инициирован светской властью, которая стала проводить реформы в церковной жизни, не обращая внимания на мнение народа. Тогда же появился миф о православном меньшинстве, о старообрядцах, раскольниках как активном демократическом элементе, похожим на протестантов Запада. Тем не менее, историки отмечают, что старообрядцы в целом оставались лояльны к государственной власти и воспринимали гонения как нечто совершенно незаслуженное. В наше время старообрядцы оказались совсем в ничтожном меньшинстве. И даже те старообрядческие группы, которые категорически отрицали и отрицают всякие контакты с государственной властью, сегодня уже не те, что прежде. Знаменитая Агафья Лыкова, представительница толка бегунов, многие десятилетия прожившая в сибирской тайге, отказываясь от всякого контакта с внешним миром, сегодня уже обращается к губернатору Аману Тулееву с просьбой прислать ей на вертолете строительных материалов и прочего, что нужно в хозяйстве. И Аман Тулеев удовлетворил просьбу Агафьи Лыковой. С приходом религиозной свободы появились десятки новых православных групп, о которых и пойдет речь в сегодняшней передаче. Почему вдруг произошел такой взрыв православных групп, иногда их называют альтернативными православными? Говорит священник Глеб Якунин, представитель одной из таких групп - Российской православной реформаторской церкви. Глеб Якунин: Главная причина, конечно, историческая причина. Два фактора такого раскола, это как сосуд, красивый сосуд, прекрасный сосуд. Он упал и разбился, это, естественно, почти все, к сожалению, вытекло. И две руки уронили этот сосуд, одна рука - это явно государство, которое раздавило церковь, потому что, начиная с 17-го года, самые страшные гонения, репрессии обрушились в первую очередь на церковь. Сначала на консервативную церковь, на патриарха Тихона, ну а дальше и на наших старших собратьев, я говорю от имени нашей реформаторской церкви, потом на обновленческое движение, которое было уничтожено Сталиным уже после 43-го года. Государство давило, а с другой стороны, церковь сама оказалась не способна провести эти насущнейшие реформы, которые могли церковь действительно спасти. Виновата сама церковь, которая отстала от времени, в отличие, допустим, католической церкви, которая гораздо, как земная организация огромная, мощная, но она оказалась более мобильной и подвижной и совершила очень большие и великие реформы после войны и, оказалось, шла в ногу со временем. Яков Кротов: Надо заметить, в порядке исторической справки, что на самом деле католичество вовсе не так едино, как это представляется из России. И в 19-м веке после Первого Ватиканского собора, на котором был принят догмат о безошибочности папы в вопросах веры, и после Второго Ватиканского собора в 20-м столетии, когда было положено начало обновлению католической церкви, находились очень многочисленные группы людей, не принимавшие постановлений этих соборов. В 19-м веке так сформировалось движение старокатоликов, в 20-м столетии появилось движение лифевристов, которые фактически, как старообрядцы в России, отложились от Ватикана. В русской церкви 20-го столетия расколы начались после окончания Гражданской войны, когда большевики стали выстраивать вертикаль власти во всех сферах жизни. Тогда они и возбудили движение обновленцев, расколовшее Российскую православную церковь. Уже самостоятельно возникли движения консервативного плана, так называемый раскол Иосифлянский, раскол даниловский. Эти расколы исчезли в ходе сталинских репрессий 30-х годов. И вот в 90-е годы православные уходят и образуют группы, стремящиеся не только к обновлению церкви, но и уходят в альтернативные православные группы прямо противоположного направления, группы, стремящиеся законсервировать то что было, обвиняющие Московскую патриархию в чрезмерном либерализме, экуменизме и потакании Духа мира сего. Одна из таких групп, самая многочисленная, возглавляется епископом Валентином Русанцевым, настоятелем храма этой группы является отец Михаил Ардов. Михаил Ардов: Мы являемся одновременно наследниками Русской зарубежной церкви, от которой наш епископат происходит. Второе - это катакомбные церкви. В нашей церкви сейчас 11 епископов, большая часть из них "катакомбники". И у нас катакомбных приходов и катакомбных общин больше чем открытых. Епископы, окормляющие эти приходы, никому и даже первоиерарху не говорят, где эти приходы расположены, кто там священники. Вот они берут антиминсы, уезжают, и сами только они знают. И наш первый иерарх митрополит Валентин мне самому говорил: "Я их не спрашиваю и не желаю знать, зачем мне эти лишние знания. Если завтра что-то случится, лучше мне этого не знать, чем из меня будут выпытывать". Пока Русская зарубежная церковь не была побеждена КГБ, что произошло на наших глазах, ее раскол, и я считаю, какое-то падение, то, конечно, она себя всегда сознавала абсолютно единомысленной именно с катакомбной церковью, они клялись "катакомбниками", обращались к "катакомбникам" и так далее. Это две ветви. Я принял сан в Московской патриархии в 80-м году. Я тогда ничего не знал, кое-что о зарубежной церкви я знал, а о Катакомбной церкви совсем почти ничего не знал, и никаких контактов с Катакомбной церковью у меня не было. Обратившись в христианство, я вошел в Московскую патриархию. И 13 лет я служил в качестве священника Московской патриархии. Должен вам сказать, что 90-е годы в меня вселили очень большие надежды. Начало 90-х годов, казалось, что когда церковь получит свободу, она на глазах освобождалась, то произойдет покаяние, произойдет очищение. Ничего этого не случилось. И вот тут я стал задумываться. А к этому моменту я уже знал, что зарубежная церковь еще тогда неокончательно пала, и у меня были некоторые контакты, и я перешел в 93-м году в зарубежную церковь. О зарубежной церкви у меня и у моих многих единомышленников были несколько идеалистические представления. Мы-то себе представляли церковь митрополита Филарета, борца с мировым экуменизмом и за чистоту православия, а уже это была церковь митрополита Виталия. Большая часть епископата уже была готова к тому, чтобы вступить в переговоры с Московской патриархией и примириться с мировым православием. Тогда российские архиереи вынуждены были в 94-95-м году окончательно отделиться от зарубежной церкви, тогда и возникла наша, как теперь говорят, юрисдикция. Яков Кротов: В древнем мире, когда христиане были незначительным меньшинством их расколы никого не интересовали. И только с 4-го века, когда церковь в Римской империи становится государственной, начинаются гонения на тех христиан, которые нарушают организационное единство. В современной России есть ли гонения на так называемые альтернативные православные группы? Говорит епископ Российской православной церкви Реформации епископ Виталий. Епископ Виталий: Конкретный пример. В городе Орске, это Оренбургская губерния, нами были туда поставлены два священника для создания общин. И как только они туда приехали и начали свою деятельность, сразу стало чувствоваться сопротивление не только местных РПЦ-властей, но и государственных властей. Это сопровождалось и статьями в газетах, в которых очернялись наши священники. Там говорилось, что они не имеют никакой благодати и даже права проповедовать. Это расцениваю как защиту вотчин своих церковных. И других способов проводить защиту свою, нежели клеветать на наших братьев, они не могут ничего больше предпринять. Потому что и у них храмы пустеют, народ уходит от них, и народ пытается найти что-то новое, потому что их это не устраивает, что творится в храмах РПЦ. Потому что там нет ни слов, ничего в поддержку. К сожалению, наши прихожане в церкви РПЦ исключительно только контингент, не более того. Яков Кротов: Может показаться, что газетные статьи дело безобидное. Не во всякой стране, не во всякое время. Вот номер "Экспресс-газеты" от 26-го июня 2002-го года, статья Олега Гончарова, где представитель некоей, как они сами себя рекомендуют, полувоенной организации "Наше дело" Игорь Мохов объясняет, почему его организация послала своих представителей в Суздаль. К ним обратился некий суздальский священник, отец Дмитрий, им частично оплатили питание, проживание в Суздале для того, чтобы защитить детей, которые проходят в качестве свидетелей и потерпевших по уголовному делу против епископа Валентина Русанцова. Этот архиерей возглавляет Российскую православную автономную церковь. Игорь Мохов говорит: "Мы полувоенная организация, представленная различными движениями, например, Союзом ветеранов Чечни, связана также с ФСБ, армией и милицией". А корреспондент так описывает суздальскую ситуацию: якобы епископ Валентин - педофил, и получает деньги "от сомнительных организаций типа "Кестен колледж", который находится "под крышей" британской разведки МИ-6". Следует заметить, что так журналист пишет, хотя еще суд не вынес своего решения по этому делу. А как смотрит на ситуацию другая сторона - члены Русской православной автономной церкви? Михаил Ардов: В эти дни июньские, в которые мы с вами говорим, в июньские 2002-го года, у нас просто ситуация драматическая. Потому что власти города Владимира и города Суздаля пытаются просто, что называется, разрушить наш Центр. Так исторически сложилось, что первоиерархом нашей церкви стал епископ тогда, архиепископ, а теперь уже митрополит Валентин Русанцов. Он был первый в России архимандрит, священник высокого сана, который вместе со своим приходом в 91-м году перешел в Русскую зарубежную церковь. Там он и снискал архиерейский сан от зарубежных архиереев, которых никто не заподозрит в сотрудничестве с КГБ или ЦК КПСС. Он очень деятельный человек, он прослужил там около 30-ти лет и отреставрировал много церквей, которые передали нашей юрисдикции, построил совершенно новый храм - Новомучеников исповедников российских, который находится в микрорайоне Суздаля, где нет вообще старых церквей. И вообще много чего делал: стал почетным гражданином города Суздаля, членом городского совета. Но вот год тому назад во Владимире состоялись выборы губернатора, и там стал губернатором коммунист, бывший работник обкома партии, который помнил нашего владыку Валентина еще архимандритом Суздаля и, кажется, тогда уже его невзлюбил. А теперь, мы знаем, что каждый из наших местных губернаторов - это такой маленький Путин. Путин выстраивает вертикаль власти. Судя по всему, этот господин тоже выстраивает вертикаль власти. У него есть его номенклатурный (в масштабах его губернии) архиепископ Московской патриархии Евлогий, у которого есть собор, который и сам президент посещает, как мы знаем. И вдруг: в городе Суздале есть какой-то непонятный как бы князек, у которого какие-то храмы, у которого какие-то обители, который что-то возглавляет и так далее. И он, конечно, не вписывается в эту вертикаль. И примерно в течение последнего года, идет кампания по дискредитации и по просто уничтожению этого человека и всего, что он сделал. Начиналось это с того, что бывший протоиерей Андрей Осетров отошел от нашей церкви и начал клеветническую кампанию: снял фильм, в котором обвинил нашего первоиерарха ни больше ни меньше как в педофильстве, при этом несколько подростков допрашиваются и допрашиваются жульническим образом, они просто говорят "да" - "нет", а всю смысловую часть говорит голос за кадром, вот такой киноприем. По этому фильму было возбуждено уголовное дело. Сопровождалось это чудовищными по стилю, разнузданными публикациями местной газеты "Призыв", явно заказными и оплаченными, где он обвинялся ни весть в чем, в каком-то сатанизме, потреблении крови, в волхвовании, в торговле святыми мощами. Там даже про меня написано, что я помогал вывозить святые мощи за границу для продажи. По мнению, очевидно, сотрудников этой газеты "Призыв", которые всегда анонимны, мощи - какой-то очень пользующийся спросом товар. Бывало, сходишь с самолета, к тебе все бегут - ну как, мощи привезли? Яков Кротов: Следует отметить, что обвинения в сексуальных извращениях, в гомосексуализме, еще в средние века обязательно всплывали на любом процессе над церковными раскольниками. Это символическое обвинение. Тот, кто принадлежит к сексуальному меньшинству, тот принадлежит и к идейному меньшинству. Неправая жизнь - неправая вера. Совершенно, конечно, замечательно (и тоже по средневековому!) обвинение в торговле мощами. Это обвинение из той же серии, что и обвинение в торговле украденными органами, трансплантатами. Эти обвинения всегда символичны, они не основаны на реальных фактах, но они прекрасно выражают главную мысль обвинителей - единство церкви есть единство страны. Человек, который уходит из церкви, фактически, с их точки зрения, пытается расчленить страну. И вот это обвинение они выражают по средневековому - в образе расчленения тела святого. Обвинения в гомосексуализме и педофилии последовательно выдвигались органами власти, не всегда они были доказаны, хотя бы даже и советским судом, против руководителей ряда православных альтернативных общин. Например, архиепископ Лазарь Журбенко был осужден с диагнозом "шизофрения параноидальной формы сексуального уклона, педерастия" еще в 1951-м году. В 1991-м году архимандрит Московской патриархии Адриан Старина, отложившийся от Московской патриархии, это было в Ногинске, обвинялся в изнасиловании двух мальчиков. Тем не менее обвинение доказано не было. Обвинялся в педофилии епископ Викентий Чекалин, комсомольский работник, ставший православным, служивший в Даниловом монастыре в Москве и после этого ушедший в раскол. Как только он основал свою церковь, всплыло обвинение в гомосексуализме, более того, в педофилии. Налицо тенденция. И эта тенденция говорит о том, что к обвинениям в педофилии следует относиться с крайней осторожностью. Хорошо известны такие же обвинения в адрес епископов Московской патриархии. Тем не менее по таким обвинениям никогда следствия, светского следствия, да и церковного, не проводилось. Как чувствуют себя люди, принадлежащие к православным меньшинствам, когда их обвиняют в столь страшном грехе? Как само пребывание в меньшинстве отражается на психологии человека? И какое место видят они для себя, своей церкви в современной России? Около десяти различных православных церквей существует в России. Большинство так называемых альтернативных православных групп невелики по размеру, от нескольких десятков до двух-трех сотен общин. Это относится и к нескольким ветвям старообрядчества, и к тем альтернативным православным группам, которые возникли в 90-е годы прошедшего только что столетия. Пресса недоброжелательно относится к альтернативным православным и, как правило, их руководителей обвиняют в гомосексуализме или даже педофилии. Вот, например, в 93-м году некто Сергей Ломекин регистрирует Московскую архиепископию истинно православной церкви, его враги заявляют, что он гомосексуалист, причем принципиально утверждают, что в этом греха нет. В этом его обвиняют враги церковные. Но вот Российская православная кафолическая церковь, тоже возникшая в 90-е годы. Ее возглавляет некто Михаил Анашкин, бывший католик, являющийся одним из руководителей акционерного общества "Русское золото". В 98-м году средства массовой информации показывали, как из американской тюрьмы приезжает в Россию Александр Таранцев, другой руководитель "Русского золота", и в аэропорту его встречают православные архиереи. Это и были представители Российской православной кафолической церкви. Осенью 2000-го года епископа этой православной группы Мануила Платова задержали опять же таки в Москве по подозрению в педофилии, обвинив в том, что он совратил четверых мальчиков. Примечательно, что пресса тщательно сообщает об обвинениях, об арестах, но никогда не сообщает о том, чем кончилось дело. И часто за этими сообщениями ничего не стоит. Обвинение есть, аресты есть, потом человека тихо выпускают, обвинения не подтверждаются. Обвинения в педофилии - это обвинения из сферы пропаганды. Реально, какие способы давления существуют на альтернативные небольшие православные группы? Епископ Виталий: Есть пример такой. Допустим, в Москве ищем свободные пустующие храмы, их просто нет, потому что все было забрано патриархией под себя, неважно, строится там что-то, есть там община, просто сам факт. Помещение, земля, здесь был когда-то монастырь или что-то, все забирается под себя и получается как собака на сене. То есть здание, допустим, разрушается, в здании ничего не происходит, все гибнет, но ничто нельзя забрать. Более того, если удается найти какое-то помещение, в частности в Москве, и начать оформление, то моментально появляются люди из патриархии, которые предъявляют свои права на это помещение и таким образом все дело заканчивается. Яков Кротов: В разных регионах России отношение к альтернативным православным разное. В некоторых им удается купить здание. В Москве, как мы видим, почти невозможно, тем не менее, скажем, Русской православной автономной церкви удалось получить храм в Москве. Там настоятель - священник Михаил Ардов. Отчего зависит различное отношение местных властей к православным альтернативным группам? Михаил Ардов: Это зависит, как правило, от местных властей. В каких-то случаях нас терпят, в каких-то случаях нам даже помещения дают, и все это зависит от чиновников. Я это ощущаю всегда и на собственной, что называется, шкуре. То меня хотели выгнать из помещения, которое мы занимаем на окраине Москвы, тем не менее, мне удалось сначала арендовать, потом выкупить это помещение, так что теперь это уже будет делать очень и очень затруднительно, потому что это будет уже антиприватизация или что-то в этом роде. Отношения всегда у московских чиновников весьма и весьма настороженные, все знают, что Юрий Михайлович обнимается с Алексеем Михайловичем, и всегда на это оглядываются. Яков Кротов: Надо отметить, что Московская патриархия считает членов православных небольших групп неправославными, а часто и нехристианами. Анафемадствует и не называет священниками. Они отвечают, как мы слышим, тем же, потому что не признают патриарха Московского Алексия патриархом и называют его мирским именем. А вот, например, некто Алексей Смирнов, который выдает себя за потомка графов Сиверсов, и называет себя фон Сиверс и одновременно епископом, в 99-м году провозгласил даже анафему от имени своей Истинно православной церкви, сформулировав ее так: "Жиду и безбожнику Алешке Писареву", имея в виду патриарха Московского Алексия Второго, который по матери Писарев. Тот же Алексей Смирнов утверждает, что его Истинно православная церковь насчитывает крещенных миллион человек, а оглашенных около двух с половиной миллионов человек. Это означает, что примерно 5% взрослого населения России состоят в этой катакомбной церкви, но таятся, тщательно скрывают эту свою принадлежность. Алексей Смирнов отличается радикализмом в своих политических взглядах. Например, он считает, что Гитлер "являлся действительным богоизбранным вождем-помазанником, и поэтому воздает ему некую честь, как своего рода внешнему праведнику, за попытку освобождения земли русской от жидовского большевистского нашествия". Тот же Алексей Смирнов анафемадствует всех, кто пользуется интернетом, "бесовской паутиной". Анфемадствует он и тех людей, которые питается с продуктами с искусственными наполнителями, потому что это приравнивается к самоотравлению, вкушению нечистого. И тем не менее эти православные группы, как правого толка, так и левого, существуют и отстаивают свое право на существование. Какое же главное препятствие для этих православных меньшинств? Глеб Якунин: Главное препятствие, очевидно, это все-таки закон 97-го года, дискриминационный закон, который ограничивает 15-летним стажем получение общиной или епархией или церковью юридического лица. 15 лет тому назад были зарегистрированы только те организации, которые были под жестким контролем КГБ, безусловно. А в условиях свободы, когда в 90-м году появилась возможность свободно молиться, собираться, потому что старый закон запрещал даже молиться незарегистрированным общинам, и от этого особенно протестантские церкви страдали. Но вот сейчас наша, например, реформаторская община, она не имеет формально, согласно этому закону 97-го года, 27-ой статье пресловутой, не имеет возможности даже зарегистрироваться. Конечно, мы будем пытаться найти какие-то ходы для того, чтобы зарегистрироваться, немножко сейчас чуть-чуть какие-то пробелы в этом законодательстве, белые пятна появились, но сложности большие. Если юридического лица не имеет церковь, то прямо как церковь она не может получить здание. Поэтому проблемы здесь сложные. Единственный способ, конечно, потому что у нас очень много идей не только от отца Александра Меня, но и много идей, которые идут от "обновленцев". У "обновленцев" было очень много недостатков, они сотрудничали активно с ВЧК, с НКВД, это широко известно. Потом эта практика перешла и на Московскую патриархию. Много было грехов в этой организации, но были честные священники, которые пострадали и шли в лагеря, были расстреляны и епископы. Так что идеи возрождения, обновления церкви они стоят до сих пор активно на повестке дня православной жизни. Яков Кротов: Среди православных меньшинств в современной России есть, например, Истинно православная церковь Откровения, архиепископ Лазарь Васильев. Правда, в 93-м году Лазарь Васильев объявил себя не только епископом Каширским, но и архиепископом Московским, блаженнейшим митрополитом Сибирским, святейшим патриархом Всероссийским, царем и императором всея Руси, божественным исполнителем откровений Иоанна Богослова, агнцем Завета. Своим первым указом Святейший патриарх Всероссийский Лазарь Васильев лишил Бориса Николаевича Ельцина власти и троекратно проклял Виктора Степановича Черномырдина. Церковь Апокалипсиса зарегистрирована в подмосковном городке Видное. В 91-м году, когда архиепископ Лазарь занимал церковь в городе Кашира, по просьбе митрополита Ювеналия части ОМОН Каширы взяли штурмом этот храм, выгнали оттуда архиепископа Лазаря, очистили помещение. Такие же репрессии применялись против архимандрита Адриана Старины в Ногинске в начале 90-х годов, были и другие случаи применения милиции и ОМОНа против альтернативных православных. Насколько сейчас рискованно их положение? Михаил Ардов: По Валентину, несмотря на эту грязь и чудовищные совершенно технологии, расклеивание листовок, очень много можно говорить, тем не менее, его опять выбрали в городской совет, поскольку суздаляне в массе своей не верят во все эти пакости. Ведь Суздаль - это маленький городочек с 10-тысячным населением, владыка Валентин там служит 30 лет. Если за ним что-нибудь такое вопиющее водилось, это было бы известно, там это рентген. Был суд, и суд полностью провалился, потому что все свидетели обвинения отказались на суде от своих показаний, судье пришлось назначить им психиатрическую экспертизу, на которую им необязательно являться, потому что они не подсудимые, это подсудимых надо доставлять. Сейчас этот суд должен якобы в конце июня возобновиться. Но при этом уже на одного из свидетелей боевики опять надавили, что он якобы опять будет показывать против владыки, другие, кажется, так и не будут показывать против владыки. Идет чудовищный, разнузданный террор против наших прихожан, против послушников. Боевики разъезжают на автомобиле, одного пытались похитить, кого-то избили. Вот там такие происходят вещи, просто чудовищные. Можно уже спокойно, совершенно ответственно сказать, что власти Владимира и Суздаля в своей борьбе с религиозным меньшинством прибегают к услугам террористической организации, я могу это сказать ответственно, потому что то, что эти люди делают, это просто называется террором. Просто еще такой факт: в Суздале есть такой юрист по фамилии Моченов, я с ним лично знаком, он был юрисконсультом нашей епархии и, кроме того, стал даже депутатом, членом горсовета. И чуть не 30 боевиков приехали к нему домой, запугивали его, чтобы он перестал оказывать юридические услуги нашей церкви, нашей епархии. Яков Кротов: В 90-е годы гонениям подвергались десятки разнообразных православных групп. И когда гонения начинаются, члены этой группы обращаются к прессе, но только когда начинаются гонения на них. Представители Автономной православной церкви не вступаются за Церковь реформации, Церковь реформации не вступается за Церковь Михаила Анашкина, Церковь Михаила Анашкина не вступается за "богородничников" и так далее, до бесконечности. Каждый за себя, один Бог за всех. Откуда у православных меньшинств такая неспособность к объединению? Михаил Ардов: Тут вопрос в религиозной психологии: каждый считает себя истинным, а всех прочих находящихся в заблуждении. Как можно входить в союз с тем, кто явно находится в заблуждении? Религия - это вещь абсолютистская, поэтому, соответственно, у всех такая психология. В принципе, я думаю, что, в конце концов, это разовьется. Потому что есть такие деятели, например, я очень уважаю Анатолия Васильевича Пчелинцева, который является директором Института религии и права, он сам, по-моему, баптист по вероисповеданию, но это человек твердых принципов, человек, который именно занимается этой проблемой. И я думаю, он и подобные ему деятели от многих религиозных движений и объединений могут (в конце концов!) двинуть в этом направлении всю ситуацию. Яков Кротов: Многие люди презирают верующих и религию именно за претензию на обладание абсолютной истиной и считают, что эта претензия есть источник раздоров, основанных на религии. Но ведь уверенность в том, что ты обладаешь абсолютной истиной, может вести и к терпимости, это тоже хорошо известно из истории церкви. Здесь та же логика, которую обращали против коммунистической власти диссиденты: если вы так уверены в истинности коммунистической идеологии, зачем вы нас гоните, вы выдержите наши нападки. Если то или иное православное меньшинство так уж уверено в том, что абсолютная истина за ним, так можно соединиться с кем угодно, абсолютность истины от этого не пострадает именно потому, что это абсолютная истина. Объединиться ради взаимопомощи, не предавая этой абсолютной истины. Но этого до сих пор не происходит. Только ли эта уверенность в своей вере тому причиной? Глеб Якунин: Это, я бы сказал, такая болезнь или такой дефект именно православия, оно склонно к мистической жизни, а к реальной, социальной работе, к образованию какой-то общественной структуры, к сожалению, православие не приспособлено. Потому что православие, тот образ, который есть в православии, который существовал две тысячи лет, победила идея монашества, аскетизма. И все мирское - это суета, тлен и ненужное считалось, к сожалению. И это одна из причин того, это фактически элемент монофизинства, и это привело, в конце концов, к краху. И церковь виновата в том, что победили большевики, потому что большевики, в отличие от церкви, сразу говорили для простого народа: о социальных проблемах, о бедных, о нищих, об эксплуатации, о несправедливости. В церкви тема эта не звучала, попытка развоплощения считалась мерилом и идеалом святости и единственным путем спасения своей души. И в этом плане православным необходимо еще много и много работать. Яков Кротов: В 19-м веке православный мыслитель Владимир Соловьев создал мощную философскую и христианскую систему, основанную на идее всеединства. Возможно, эта философия появилась на свет, именно благодаря тому, что тогдашняя Россия была огромной империей, соединявшей или, во всяком случае, пытавшейся соединить самые разные народы и культуры. "Так и церковь, - писал Владимир Соловьев, - должна соединять все человечество в Богочеловечество". Учение Соловьева стало катализатором для тяги к церковному единству. И когда в 20-м веке Русская церковь из-за самых различных обстоятельств стала дробиться на различные группы, прежде всего произошло разделение церкви внутри России и церкви за ее пределами, появилось три зарубежных эмигрантских Русских православных церкви, это воспринималось как трагедия. Церковь должна быть едина. И в 90-е годы противники православных меньшинств, члены Московской патриархии часто подчеркивали: можно и нужно жертвовать всем ради сохранения единства. Ведь на самом деле и в лоне Московской патриархии много приходов, которые действуют и живут с совершенно сектантской психологией. Они почитают святых, которые не признаны в Московской патриархии. Люди остаются в лоне патриархии для сохранения единства, пожертвуем всем. Кто ушел, кто порвал, тот уже тем самым фактом показывает свою неправославность. Все ради единства. Насколько оправдан этот лозунг в церковной жизни, не говоря уже о том, что этот лозунг часто пронизывает и светскую, политическую действительность? Глеб Якунин: Вы знаете, Католическая церковь сумела в течение двух тысяч лет фактически быть единой, мощной, эффективной не только в религиозном плане, но в социальном отношении, в политической организации. Православие, коль уж оно откололось, то, как мы видим, такого единства нет. У нас уже 7-8 патриархов, уже это не единство. Что касается истории России, то появление таких мелких осколков, различных конфессий во многом предопределено тем, что сама Московская патриархия в нынешнем виде она, хоть и ругает так называемые тоталитарные секты, деструктивные, но фактически сама идет путем укрепления тоталитарной структуры. Например, последний Собор архиерейский, отменил святая святых православия - Поместный собор, который был высшим органом власти, и наши славянофилы говорили об этом, что церковь без этого не может существовать. Вот вертикаль власти, что президент говорит, вертикаль власти, усиление государства, возрождение. Такую вертикаль власти Московская патриархия фактически осуществляет. А в церкви дух свободы, наверное, это главный принцип. Я считаю, что это неправильное понятие единства, что это обязательно должно быть административное единство. Нам надо строить горизонтальную структуру. У нас, я бы сказал, в нашей церкви, конфедеративное устройство, у нас каждый епископ обладает очень большой автономией. Единство церкви в значительной степени должно осуществляться в единстве веры. Мы реально ощущаем братство епископов, священников и мирян, вот в этом должно быть единство. Единство в вере, единство в любви не означает обязательно административного единства. Яков Кротов: Размер не имеет значения, гордыня может подстерегать и в большинстве, и в меньшинстве. Смирение, любовь, вера могут укрепляться и расти и в расколе, и в господствующей церкви. Дух дышит, где хочет, но прежде всего он дышит в человеческой личности, отношения которой с организацией очень, мягко говоря, сложные. И в современном российском православии мы видим появление нового антропологического типа, нового типа человека, который иначе уже воспринимает свою миссию в церкви, степень своей ответственности, своей зрелости. И тем людям, которые оправдывают свое неверие, свое презрение к церкви тем, что им не нравится действие руководства Московской патриархии, пример православных меньшинств может служить определенной задачей, определенным напоминанием о том, что, в конце концов, трава растет снизу, и церковь начинается не с поведения руководства, а с поведения каждого отдельного человека. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
