Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-07-00]
Лицом к ЛицуОлег ТабаковВедущая Марина Тимашева: На вопросы корреспондента газеты "Нью-Йорк Таймс" Селестин Боулин и редактора отдела театра газеты "Культура" Натальи Каминской отвечает народный артист России, художественный руководитель московского театра Олега Табакова и, с июля 2000 года, художественный руководитель МХАТ имени Чехова Олег Табаков. Олег Табаков: Надо знать, куда плывешь, во-первых. Надо уметь грести и уметь причаливать к какому-либо берегу. Я думаю, что один из главных недостатков многих моих коллег - это совковые атавизмы, нечто вроде хвостового отростка у меня. Марина Тимашева: Табаков Олег Павлович родился 17 августа 1935 года. В 1957 году закончил актерский факультет школы-студии МХАТ и по 1983 год был артистом московского театра "Современник". С 1970 по 1976 годы -директором того же театра. С 1983 года состоял в труппе московского Художественного театра. С 1986 по 2000 годы - ректор школы-студии МХАТ. Параллельно - создатель и руководитель театра-студии под управлением Олега Табакова. Лауреат Государственной премии Советского Союза. Народный артист СССР. Олег Табаков назначен художественным руководителем МХАТа имени Чехова, но попросил об этом с ним сегодня не говорить, поскольку назначение произошло только что, в июле 2000 года. Из последних актерских работ - Лука в спектакле "На дне" и Иван Жуков в "Комнате смеха". Спектакль "Комната смеха" - лауреат российской национальной театральной премии "Золотая маска" за 1999 год. В сентябре на сцене филиала театра имени Маяковского состоится премьера "Любовных писем", спектакля-дуэта для Олега Табакова и Ольги Яковлевой. Вот об этом мы и начнем разговаривать. Олег Табаков: Мне думается, что эта пьеса, пьеса очень стабильного, успешного, коммерческого, бродвейского, американского автора интересна, мне кажется, может быть, не только в Америке и не только в Японии, где я впервые видел постановки по этой пьесе шесть лет тому назад. Причем, свободно менялись исполнители этой пьесы, всего два действующих лица - он и она. И в одном случае это играли люди моего возраста, а на следующий спектакль, когда меня позвали, это играли люди примерно тридцати лет. И, несмотря на то, что они играли довольно плохо (и та, и другая пара), отзвук зрительного зала превышал все санитарные нормы. Но не будем, как говорится, рассказывать о недостатках театральной школы современного театра в Японии, а, скорее, поговорим о том, что же содержит этот драматический текст, и почему он действительно привлекателен для зрителя. Сегодняшнему человеку предлагаются мелодрамы любви. То есть, по сути дела, то самое во все времена востребованное действо, которое имеет отношение к абсолютно всем весовым и возрастным категориям. И особенно в России, где способность облиться слезами над вымыслом чрезвычайно высока. История любви. История любви трагической. Я говорю на основе тех маленьких зрительских масс, которые присутствовали на наших репетициях. По всей вероятности, очень симпатично, любезно. Вот так. Марина Тимашева: Что за история, Олег Павлович? Олег Табаков: Это история, как два человека умудрились не соединиться друг с другом, хотя любили друг друга на протяжение сорока с лишним лет. Ну, в каком-то смысле, наш соотечественник Леонид Генрихович Зорин об этом же писал на социалистическом материале. А тут материал, я бы сказал, всеобщий, потому что успешно, шаг за шагом восходящий по социальной и общественной лестнице мужчина и мятущаяся, мечущаяся, по-своему талантливая женщина не всегда просто соединяются. А иногда даже совсем не просто. Марина Тимашева: Вопрос редактора отдела театра газеты "Культура" Натальи Каминской. Наталья Каминская: Олег Павлович, вот как вы считаете, для режиссера и актера биологический возраст столь же важен, как другие компоненты? Творческая форма, талант и так далее. Олег Табаков: Для режиссера - несомненно. Давайте мы с вами будем говорить о таких хрестоматийных примерах. Чарльз Спенсер Чаплин женится на Уне Чаплин неполных восемнадцати лет от роду, и примерно каждые полтора года Уна строгает ему по одному ребенку. И он снимает великие фильмы. И вот наступает тот самый трагический год, когда Уна промахнулась. И он снимает весьма посредственный фильм, который называется "Графиня из Гонконга". С прелестной Софи Лорен, которая не может спасти положение. Так что железы внутренней секреции - это не достоинство, а, скорее, обременительная... ну, как бы, обременительные вериги, так вот. Георгий Александрович Товстоногов, главный режиссер Советского Союза. И в определенный момент, после великих спектаклей, которые он делал, он перестает делать великие спектакли. Другое дело, можно, наверное, посетовать, что к этому моменту Георгий Александрович умудрился Гету Яновскую(?) и Каму Гинкаса(?) отослать в Иркутск (или где там они были сосланы?), а Леву Додина с Кацманом - то ли в Красноярск, то ли еще куда-то, да? А у себя оставить неких холуев. Вы как-то так смущенно улыбаетесь на некоторые мои слова. Но тем не менее. Марина Тимашева: Вопрос Селестин Боулин, корреспондента газеты "Нью-Йорк Таймс". Селестин Боулин: Ваше мнение об историческом соревновании между Петербургом и Москвой сегодня? Как это... как вы смотрите на это соревнование? Олег Табаков: Я смотрю на это спокойно. Я смотрю на это, как победитель. Ибо спектакль "Комната смеха", в котором я участвую, на последнем национальном театральном фестивале признан лучшим театральным спектаклем в сезоне. Я весьма скептически отношусь к маскам, каскам и прочим наградам. Я думаю, что соревнование - это, скорее, мифологема, которую создают образованные женщины, описывая, констатируя, версифицируя, сочиняя театральные процессы. Не вполне реально их отражая. Понимаете, живой театр, на мой взгляд, это вот самая вершинная, что ли, структура, да? Что такое живой театр? Вот делает Петя Фоменко спектакль этот (я не видел его еще, но по тому, что рассказывают, очень хочется видеть, да?). "Самая счастливая деревня", или как он называется, да? Марина Тимашева: "Абсолютно..." Олег Табаков: "Абсолютно...". Ну, вот это живой театр. Или его спектакль "Волки и овцы". Или спектакль его ученика Жиновача(?) "Владимир третьей степени". Это живой театр, понимаете? Живой театр. Так же, как живым театром был "Современник". Так же, как, льщу себя надеждой, есть некие живые спектакли в этом "Подвале". Вот это... ну, как бы... по-моему, аналогов не имеет в Питере. И в Питере есть успешные режиссеры (я бы так называл это), у которых бывают успешные или очень успешные спектакли. Справедливости ради... скажем, когда я ознакомился со спектаклем "Отец", в котором два актера получили первую премию за исполнение ролей, мужской и женской, на национальной театральной премии, я, например, как обыватель, как зритель, не разделил восторга жюри по этому поводу. Я никак не хочу умалять достоинства моих коллег. Но я - лошадь, едущая с ярмарки. Я довольно много видел на своей жизни. Я видел много настоящего. Поэтому полумеры, авансы, векселя на меня впечатления не производят. Так же, как и полуфабрикаты актерских работ. Я профессионал. Я выхожу на сцену (должен вам заметить, если вместить сюда участие самодеятельности, то с 1949 года), стало быть, 51 год. А если учесть только мою профессиональную деятельность, то я выхожу на сцену всего лишь навсего сорок четыре года. И за сорок четыре года мой роман со зрителем не исчерпал себя. Как мне рассказал директор нашего театра, сегодня, когда множество москвичей в поте лица своего трудятся на приусадебных участках, пропалывают сорняки на огородных грядках, любуются завязями малины и клубники и способствуют, так сказать, пополнению продовольственных запасов на зиму, оказывается, все пятьсот мест в зале филиала театра имени Маяковского проданы. Это вовсе ни о чем не говорит. Кроме того, что интерес и ко мне, и к Ольге Яковлевой до странности не потерян за последние сорок четыре года. Вот я о чем говорю. Понимаете, да? Значит, когда вы говорите... все-таки возвращаясь к соревнованию, должен вам заметить - да, наверное, это такая, повторяю, легенда все-таки. "Столичный город с областной судьбой", - говорили злые стихотворцы. Это про Питер. "Столичный город с областной судьбой..." Но если говорить о театре, то, конечно, в свое время это была столица. Мы ездили Товстоногову. За свои деньги. И человек, я уж не помню, как его звали... мы говорим: "Простите, мы приехали... мы на свои деньги приехали..." Он закрывал окно. "Простите, мы приехали... мы хотим... просто пять..." Закрывал окно. "Простите, пожалуйста..." "С приездом!" И совсем закрыл окно. Так что вот мы ездили за свои деньги смотреть спектакли. Так же, как за свои деньги ездили к Мельтинесу(?) в Паневежис. Вовсе не в столицу. Так что дело тут не в столице. Не в столице, а в таланте, который может реализовать себя и реализует. Вот и все. Мне кажется, там есть интересные режиссеры. Возьму того же Козлова, Дитятковского(?), Спивака. У них есть успехи, на некоторые эти спектакли я хожу и радуюсь их талантам. Но говорить о соревновании не стоит. Нет. Ни одного рождения театрального в Питере. Не родит земля. А здесь все-таки "Подвал" родился. Петр Наумович Фоменко родился за последние двадцать пять лет. Это немало. Марина Тимашева: Вы днями уезжаете в Бостон, насколько я понимаю. Расскажите, пожалуйста, что-нибудь об американской студии. Олег Табаков: Реально это выглядит таким образом. Девять лет тому назад я и мой помощник, тогдашний завлит, коллега Аллы Юрьевны Шполянской и замдиректора Александр Юрьевич Попов (он вообще очень любит должности и время от времени, как бы, увеличивает уровень своих должностей, вот)... значит, мы с ним приехали в Бостон. Mutual Understanding Foundation и Ричард Ланьер, he is my real and good friend and very smart boy. Он помог на первых порах и дал денег на обустройство и начало. Вполне допускаю, что он не верил в то, что это может состояться и прорасти корнями. Но, тем не менее, за эти девять лет мы встали на ноги, и эта программа регулярно собирает достаточное количество желающих. Американские недоросли самых разных возрастов, от пятнадцати до шестидесяти пяти, бывают моими студентами на протяжение шести недель. Они знакомятся с тем, что называется методологией художественного театра, с тем, что называется системой Станиславского. Это такой дайджест по системе Станиславского, который они проходят за шесть недель. В основном, это люди, имеющие театральное образование. То ли это колледж, то ли это какие-то университетские дипломы, то ли это отдельные годы университетского театрального образования. Кроме этого, за эти годы отмобилизовалось сотрудничество дочерней организации Гарвардского университета, такого института высшего театрального образования при ART, American Repertoire Company in Boston со школой-студией МХАТ. Так что это идет параллельно. И действительно лучшие педагоги школы-студии Алла Покровская и Лобанов(?), и Козак, и Андрей Дразнин, и Земцов, и Леонтьев и многие другие, они преподают, а лучших педагогов мало. Мы, на самом деле, предлагаем американским абитуриентам, на самом деле, лучшее, что есть в театральной педагогике России. Марина Тимашева: Вы же выпустили в Москве... показали со студентами американскими несколько спектаклей. Какой из них вам запомнился больше всего? Олег Табаков: "Ночлежка", конечно, Еремина. Пожалуй, мне кажется, это наиболее значительным из того, что было сделано. Марина Тимашева: А не странно, что такая, как будто бы, незнакомая реальность для американцев, что... Олег Табаков: Нет, Марина, что ты! Причем здесь американцы - не американцы? Все мы, в общем, на дне. Извини за пессимизм возрастной, наверное. Просто некоторые знают, что ничего не изменится, а значительная, большая часть, молодые, они думают, что изменится. Марина Тимашева: То есть, по настроению эта "Ночлежка" была совсем не такая, как "На дне" Адольфа Шапирова в вашем театре? Олег Табаков: Нет-нет. Совсем, совсем другой спектакль. Совсем другой спектакль. Марина Тимашева: Вопрос Натальи Каминской, редактора отдела театра газеты "Культура". Наталья Каминская: Олег Павлович, когда вы разговаривали о петербургских театрах и московских, вы нажимали на одно определение, на мой взгляд. На "рождение". Из чего я заключила, что вам ближе все-таки, в смысле рождения, в смысле значимости театрального организма, именно единый организм, именно стационар, именно команда. А рождение каких-то отдельных компаний на часок, на три месяца вы считаете, все-таки, не даст дальше... Олег Табаков: Мне ближе всего процесс обновления. Процесс смены поколений. Процесс регенерации. То есть, то самое, что волшебным образом сочинили Станиславский и Немирович-Данченко, вернувшиеся с победных гастролей по Соединенным Штатам Америки в 1924 году. Вобрав в себя две... почти две своих студии, великие старики, которые уходили на наших с вами глазах, Ангелина Осиповна Степанова - последняя из них, Царствие ей небесное, это был великий casting (я иногда употребляю английские слова, желая сделать приятное нашей собеседнице). Так вот, великий подбор актеров. Никогда в мире не было такого театра, который я видел, когда смотрел "Три сестры" Немировича, когда я смотрел "Дядю Ваню" с Добронравовым. То есть, я уже видел не с Добронравовым, а с Орловым и с Тарасовой. Когда я видел "Плоды просвещения". Это был диковинный... ну, как бы сказать... мировой вернисаж талантов, которые были так взаимозависимы и там сорганизованы на живое восприятие, что то, то они делали в ответ, было вот равнозначно конгениально этому живому восприятию. Это особый живой театр, повторяю. Вот это для меня самое важное. Когда я говорю о рождении, это вовсе не означает, что это единственный путь. Да нет, почему? Антрепризный театр тоже имеет право на существование. Я не ханжа. Всем надо жить, зарабатывать деньги, отодвигаться от борта нищеты, по возможности, на более дальнюю дистанцию. Так что, чего уж там ханжить-то? Но, понимаете, вот то, что заденет, царапнет вот по сердцу, это - другое. Еще раз тогда вспомню "Волки и овцы" лучше, понимаете? Или "Братья и сестры", "Дом" донинский... не последний спектакль Льва Абрамовича. Я далеко не поклонник этих последних спектаклей. Марина Тимашева: И вопрос корреспондента "Нью-Йорк Таймс" Селестин Боулин. Селестин Боулин: Состояние русского театра в целом? Если мы смотрим на мир культуры в России, мы видим очень много, которые не выжили в этом периоде. Кино очень тяжело и так далее. Но театр как-то выжил. Так что, как это объяснить? Это финансовое состояние... И потом, ну, вы уже говорили немножко о творческом состоянии. Если мы смотрим вот традиции из Станиславского до сегодняшнего дня, на каком этапе? Олег Табаков: Понимаете, к сожалению, большое число моих коллег плывут по течению, как глупые бревна. Я сам из Саратова, и по реке Волге сплавляется лес туда, к Астрахани или дальше, в Баку, или еще куда-нибудь. В Красноводск, да? Так вот, понимаете, о нас должны позаботиться? Нет. Это ушло в безвозвратное прошлое. Да, в размерах ассигнований на данный финансовый год забота будет реализована. Но если ты хочешь жить, ты должен работать. И научиться зарабатывать. Это весьма существенно. Я не хочу сказать, что это идеальный способ работы для театра, но делать вид, что это не так... ну, по меньшей мере, это означает ханжить или, так сказать... ну, как бы... плестись в хвосте деятелей из Коммунистической партии Российской Федерации, которые все как-то зазывают нас в социалистическое далеко. Нет, я это хлебал. Я этого не хочу и ни за что не променяю ни на какую чечевичную похлебку собеса, ни на какой социалистический гарант старости моей я не променяю ту свободу, которую я получил в результате этого десятилетия. Если же говорить дальше, то, конечно, театр не в самом лучшем положении находится. Это с одной стороны. Но, с другой стороны, объясните мне, я у вас спрашиваю... объясните мне феномен, ну, каким же образом, с какого боку или с какого перепою все-таки создаются театры? На этой нищей театральной ниве. А? Что такое? Ведь это означает, что состоялось соитие, состоялось зачатие и рождение вслед за этим. Это же таинство. Это даже в мире капитализма никто не открыл еще закономерности рождения театра. Даже мудрые японцы, трудолюбивые, как пчелы, и то не могут этого вычислить. Так что, если говорить о положении театра, оно разнообразное. Театры, к сожалению, во все тяжкие пустились зарабатывать деньги. Они сдают свои помещения ресторанам, игорным каким-то, так сказать... заведениям. Кто-то сдает... да и мы сдаем. Вот у нас есть мастерская по ремонту электронной аппаратуры. Приносит немного, но с паршивой собаки - хоть шерсти клок. Но это не есть основа нашего бюджета. Основа нашего бюджета маленького театра на улице Чаплыгина, дом 1а - это наша работа, это наши спектакли. Спектакль сегодняшний принесет Фонду развития и поддержки театра Табакова 100 000 рублей. Это порядка трех тысяч с лишним долларов. И билет в наш театр нормальный, самый дорогой, стоит 300-350 рублей. Это десять, там, двенадцать долларов. Должен вам заметить, что многие театры стремятся к другому. Делая вид, что они заботятся о низкой покупательной способности, и делают цену на билеты, скажем... я назову один питерский театр, который ценообразование такое держит: от шести до тридцати рублей. А я был в этом тысячном зале на спектакле, на котором было 282 человека. Так что низкая цена на билеты не есть гарант и не есть мудрость. А есть, опять-таки, вот эта вот часть плытия по течению. К тому же, в России, как это ни странно, есть театральные такие островки или, как бы сказать... театральные заповедные зоны, что ли, да? Ну, например, в Липецке, в Челябинске, в Магнитогорске. В Магадане, в Минусинске, да? Ну, и так далее. В Саратове мой земляк Антон Кузнецов делает интересный... Кстати говоря, для регионов, для руководителей регионов в последнее время театр становится частью престижа. Ну, например, в Самаре на национальный праздник нефтяника знаете, кого позвали? Вот как вы думаете? Не Стинга. И даже не Би-Би Кинга. И даже не Земфиру. И даже не Алсу. А спектакль чаплыгинского театра "На всякого мудреца довольно простоты". И заплатят за это круглую сумму. Так что я, все-таки, к тому, что спрос определяет многие и многие аспекты жизни театра. Есть спрос - есть театр. А если нет спроса, тогда это, наверное, библиотека. Или музей. Или витрина. Но давайте детерминируем по тому, как есть в жизни, а не будем с такой интеллигентной доброжелательностью называть все театром. Вот, если же говорить о том, куда... или, как бы сказать, в каком положении... Талантов по-прежнему достаточно. Хватает. Хотя, думаю, что с режиссурой надо помогать, надо, чтобы режиссуре... Ну, например, школа-студия МХАТ открывает факультет режиссуры и Кама Гинкас в этом году набирает молодых, чтобы учить их. Это, как бы сказать, благая затея. К сожалению, он жалуется, что не слишком много у него... не слишком велик выбор, ну, так лиха беда начало. Я рассказываю тайну, может быть, но Петр Наумович Фоменко хвалился, что у него есть замечательные ученики. Вот один парень на подходе... У него есть замечательная Лена Невежина(?), у него есть чрезвычайно интересно Глуховская такая... Ну, и так далее, и так далее. Так что, вот если смотреть всерьез, не огульно, что ли, - нет, положение совсем не плохое. Марина Тимашева: Я очень часто наблюдаю какие-то замечательные театральные или творческие коллективы. Где-то руководит человек совсем немолодой. Ну, скажем, Игорь Моисеев и ансамбль танца его. Где-то люди молодые относительно. Скажем, вы или Марк Захаров. И дальше я думаю: что случится с этим замечательным театром или коллективом, если Марк Захаров, Игорь Моисеев, Олег Табаков по каким-то причинам этот театр оставят? У меня возникает... Олег Табаков: Боюсь, беда случится. Беда случится. Даже в цивильном смысле, вот когда уходит человек, мужчина, отец из семьи, она чаще всего распадается. Когда ушел отец Ефремов из "Современника", это было тяжелейшее испытание. Тяжелейшее. Которое сравнимо с распадом нормальной цивильной семьи. Я не хочу закрывать на это глаза. Какое-то время мне казалось, что, может быть, меня может сменить тот же самый Володя Машков, или там еще кто-то. Но мне, так сказать, стало ясно, что люди, которых я намечал на эти, так сказать, должностя, да? о себе заботиться умеют, а, так сказать, о ближних своих пока еще не вполне умеют заботиться. А это свойство чрезвычайно такое решающее для того, кто занимается театром. В театре... театр - не полигон для демократии. Но в театре у одного человека должна болеть голова с половины восьмого до половины первого. Марина Тимашева: А научить этому вы не можете? Вот этической сто.. этическая доктрина, да? которая составляла... Олег Табаков: Я думаю, что научить этому нельзя. Вот, пожалуй, из моих учеников только один Саша Марин, как мне думается, вполне интеллигентный человек. Без этого свойства чрезвычайно трудно и неплодотворно, мне кажется, руководить театром. Марина Тимашева: Вопрос Натальи Каминской, редактора отдела театра газеты "Культура". Наталья Каминская: Что входит в понятие творческой дисциплины? Вот у вас в "Табакерке" дисциплина. Я плохо знаю театр изнутри, но хожу в него на спектакли. Это видно со сцены. Вот, но дисциплина-то бывает разная. Бывает, ну, самый низкий уровень, когда человек просто не пришел, пропустил, опоздал, и так далее. Но, наверное, творческая дисциплина включает в себя больший объем понятий. Олег Табаков: Вы думаете, что у нас во всем безоблачно и розово? Нет. Месяца два назад я уволил весьма неплохого артиста за появление на работе в состоянии алкогольного отравления. Сделал это на раз. Он появился сегодня, а завтра я его уволил. Сказать, что дисциплина только в том, что люди вовремя являются - нет. Вчера или позавчера Сережка Беляев опаздывал, за что получит взыскание. Но дисциплина не в этом. Дисциплина в их веселом интересе к тому, чтобы выйти на сцену и поучаствовать в этом веселеньком занятии. Вот в этом дисциплина, понимаете? В том, что вот когда они встают утром, я думаю, что они встают в хорошем настроении. Почему? Вечером спектакль. Вот в этом дисциплина. Дисциплина в том, что они знают, что у них у каждого есть свое место. У каждого. Начиная от Миши Хомякова, самого старшего по присутствию здесь, в "Подвале", и кончая Дашей Колмаковой(?), студенткой первого курса школы-студии МХАТ. Марина Тимашева: Очень многие руководители театров жаловались, что не могут увольнять актеров, что не работают никакие контрактные системы, что из-за этого раздуты труппы, а вы говорите "уволил". Кто лукавит? Олег Табаков: Я думаю, лукавит и та, и другая сторона, потому что и у меня были ошибки. Вот предыдущий директор... Ныне у меня директором работает муж моей сестры. Я долгое время не мог совладать вот с этой совково-интеллигентской версификацией событий. Но оказалось, что муж моей сестры, во-первых, профессиональный директор. Он долгое время был директором театра "Нового" и помогал Борису Александровичу Львову-Анохину делать театр; и там были интересные спектакли. И он обеспечивал работоспособность этому театру на улице Проходчиков, куда даже в годы малокартинья на бесплатный сеанс "Кубанских казаков" не ходили советские люди. А до этого он был еще директором театра имени Карла Маркса, а до этого он был еще инструктором отдела культуры саратовского обкома партии. Короче говоря, прежний директор вовремя не дал артисту Зайкову заявление об уходе подписать. Прерывается контракт в какой-то момент. Заключается... Что есть контракт на сотрудничество не бессрочный, а срочный. И вот когда соблюдаются эти формальности, то можно уволить человека по истечении контракта. Если он добровольно подписывается под этими условиями найма, да? и сдачи в наем своей рабочей силы. А от Зайкова удалось освободиться только, организовав ему жилплощадь. И так, как Чичиков с Маниловым - заявление об уходе, на вселение в комнату. Марина Тимашева: Вопрос Селестин Боулин, корреспондента газеты "Нью-Йорк Таймс". Селестин Боулин: Вот вы много ездите, вот сейчас уезжаете в Америку. Как вы думаете о представлении о русском театре за рубежом? Это правильно, соответствует реальности, или есть какие-то клише... Олег Табаков: Представления о русском театре примерно такое вот, как о социальной, военной, экономической политике Российской Федерации. Это, я бы сказал, королевство кривых зеркал. Я не хочу сказать, что все ложь, но, конечно, это королевство кривых зеркал. Никак по-другому это назвать нельзя. Нет. Нет реального представления о реальных процессах, происходящих в русском театре. Марина Тимашева: Принципы формирования репертуара в этом театре и выбора актеров? И как режиссер в этом театре работает с вами? Меня это очень давно занимает. Вы художественный руководитель, то есть, этот режиссер, нанятый вами на работу, вообще говоря, является вашим подчиненным. Олег Табаков: Да. Марина Тимашева: С другой стороны, как режиссер, он является вашим начальником. Актеры, которые работают с вами на одной сценической площадке, находятся в таком же самом, абсолютно противоестественном положении по отношению к вам. Может ли режиссер, например, во время спектакля сделать вам замечание публично, так, как делает другому артисту, или он будет разговаривать интимно в кабинете? Олег Табаков: Ну, почему? Нет. Всегда делаются публичные замечания. Собираются люди после спектакля. Кама Гинкас это делает, Адольф Шапиров это делает. Нет, это естественно. Нет... Видите, я думаю, что вот процессу пакостей, гадостей, которые возникают в театре, способствует обычно, ну... питательная среда. У нас многое направлено, что ли, против этих синдромов. Например, то, что я являюсь педагогом абсолютного большинства актеров этой труппы. Это первое. Второе - что они знают, что я о них забочусь. Актер - животное высокоорганизованное, хитрое, ленивое, жестокое, но вместе с тем очень отзывающееся на заботу. Она многообразна - от улучшения жилищно-бытовых условий до увеличения денежного вознаграждения или publicity, которую, как бы сказать, театр организует, скажем, лучшим своим актерам. Ну, например, вот книга, над которой сейчас заканчивает работу Алла Юрьевна Шполянская. Ну, это, конечно, так сказать, не имеющая аналогов, по-моему, акция. А длилось дело так. Написала женщина обо мне книгу. И там на одной из... на первой странице обложки я в очках, а на другой странице обложки фот эта фотография. Я подумал: "А почему не сделать книгу вот об этих людях?" Так родилась идея. Издательство с удовольствием отозвалось на это. Вот, так сказать, некоторые, что ли, аспекты, да? того, почему здесь несколько по-другому, нежели в других местах. Марина Тимашева: Вы будете художественным руководителем в одном театре, в другом театре. Вы все равно будете преподавать к школе-студии, у вас американская студия, вы будете ездить, наверное, в Тюмень... Олег Табаков: Потом я буду художественным руководителем Большого театра... Марина Тимашева: Не дай Бог. Олег Павлович, значит, мы вас, как актера, таким образом, простите, но все-таки - не то, чтобы теряем, но видим все меньше... Олег Табаков: Да бросьте вы. Вы какого другого актера видите в двух премьерах сезона? Суханов только, может быть, понимаете, в двух премьерах сезона выступать. И на будущий год, я думаю, что в двух премьерах выступлю. Мольера буду играть во МХАТе, и "Горячее сердце" здесь. Маринa Тимашева: А где вы энергию берете? Олег Табаков: Генетический код очень здоровый. Корневая система здоровая. Я восстанавливаюсь за пять с половиной часов сна. Можешь восстановиться за пять с половиной часов? Знаешь, вот вчерашний день мой? Я встал в половине восьмого. Потом я был в мэрии. Потом я был в театре, МХАТе - провел совещание. Потом я в двенадцать провел репетицию, прогон спектакля в три часа. Потом я поехал, мне поставили два моста нижних... И потом я сыграл здесь спектакль "Обыкновенная история". А после спектакля выпил за окончание сезона с актерами моими и встретился с адвокатами процесса, там... по поводу там... печальных дел некоторых. Марина Тимашева: Вы когда, в таком случае, в последний раз видели маленького ребенка своего? Олег Табаков: Я его вижу регулярно. Нет, это как раз и есть тот... то зарядное устройство, к которому я подключаюсь хотя бы два раза в день минут по тридцать. Я когда прихожу поздно, он ждет меня и говорит мне: "Ты подними меня верх". Делает паузу и добавляет: "Неожиданно". Марина Тимашева: И теперь, как у нас это принято на радио, по нашей традиции, каждый из моих коллег должен подвести итоги сегодняшней беседе, то есть сказать, какое впечатление оставил у них этот разговор с Олегом Павловичем Табаковым. И я предоставляю слово театральному критику, редактору отдела театра газеты "Культура" Наталье Каминской. Наталья Каминская: Олег Павлович обладает изумительным, потрясающим свойством поднимать себя вверх, причем неожиданно. Марина Тимашева: И мнение Селестин Боулин, она является корреспондентом газеты "Нью-Йорк Таймс". Селестин Боулин: Ну, меня больше впечатляет его оптимизм, его... это даже не надежда, но уверенность, что есть... происходит рождение русского театра... И знает обо всех спектаклях, знает новое поколение, которое сейчас, видимо, возникает... Так что это так, на хорошей ноте... кончилось интервью. Марина Тимашева: Я люблю разговаривать сама лично с Олегом Павловичем Табаковым потому, что он, кроме того, что невероятно талантлив, он еще и очень умен, и очень определенен в суждениях. Во всяком случае, первый раз, пожалуй, за всю мою практику, за весь мой опыт общения, руководитель театра, артист и режиссер более или менее честно оценивает то, что делают его коллеги и не всегда их только хвалит. Обыкновенно все или не произносят фамилии или, заливаясь соловьем, расхваливают того или другого человека. Вот эта честность, она мне странна и чрезвычайно приятна. А кроме всего прочего, я все-таки еще и грустна. Грустна я именно потому, что, отвечая на мой вопрос о том, "кто останется вместо меня", вместо Олега Табакова и вместо других замечательных руководителей театральных, строителей театральных, отвечая на этот вопрос, Олег Павлович Табаков меня не утешил. Фактически, он подтвердил то, что думаю я, что оставаться будет некому. То есть, уйди Олег Табаков из "Табакерки", или уйди Марк Захаров из "Ленкома", или уйди какой-то другой замечательный человек из своего театра, и эти театры начинают влачить то самое существование, о котором Олег Павлович Табаков сам же говорил и не в слишком радостных тонах. Вот это единственное, что меня очень расстраивает, хотя я думаю, что у Олега Табакова хватит сил еще и энергии, и фантастического педагогического таланта (раз он сам это понимает) вырастить какого-то человека, который сможет встать на его место. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
