Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-04-03]
Ведущий Владимир Бабурин "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. На минувшей неделе в Москве прошли два митинга. Первый, против войны в Ираке, у американского посольства - организовала партия "Единая Россия". Заявленных 100 000 человек, скорее всего, не было, но количество собравшихся, точнее сказать, привезенных на Новинский бульвар (явка была добровольно-обязательной), впечатляло. Правда, именно в тот момент, когда отпущенные с лекций студенты и получившие отгулы госслужащие кидали в стены посольства яйца и помидоры, американские войска вошли в Багдад, и война фактически закончилась. Может быть, потому лидеры "единороссов" предпочли на митинге не появляться. А в субботу прошел другой митинг - против войны в Чечне. Собравшиеся там, по разным оценкам, от 500 до 1 000 человек в очередной раз навели на мысль, что происходящая в собственной стране война волнует россиян почему-то меньше, чем чужая. Тему продолжит Никита Татарский. Никита Татарский: Митинг на Пушкинской площади стал обещанным продолжением деятельности ряда известных российских представителей культуры и искусства. Началом акции против войны в Чечне стало обращение, которое подписали такие представители российской интеллигенции как поэтесса Белла Ахмадулина, шахматист Гарри Каспаров, писатель Владимир Войнович, ученый Алексей Яблоков, телеведущий Виктор Шендерович и многие другие. Это обращение призывало российских граждан отбросить пассивность и открыто выразить свое отношение к событиям в Чечне и к политике руководства Российской Федерации. Митингующие держали в руках плакаты с надписями: "Четверть бюджета России уходит на войну в Чечне. Мы хотим жить еще хуже?", "Требуем прекратить кровавый бизнес!", "Путин! Сколько детей убито сегодня в Чечне?" Организаторы митинга призвали российское руководство к переговорам с лидерами чеченских сепаратистов, так как, по их мнению, переговоры - единственный способ урегулирования чеченского конфликта. О том, чего хотели добиться представители российской интеллигенции своей акцией, рассказывает телеведущий Виктор Шендерович. Виктор Шендерович: Если однажды на этой площади или на другой площади будет не сотни, а тысячи людей, тогда правительство вынуждено будет "чесаться". До тех пор, пока мы позволяем им думать, что то, что они делают, они делают от нашего имени, они будут все это делать. На никакие эфемерные материи у нас нет надежды - на совесть, скажем. Только на прагматику. Когда нас было 500 000 на Манежной площади, то они выводили войска из Прибалтики. Они никуда от нас не денутся, особенно перед выборами. Надо что-то делать не с ними, а с нами. Никита Татарский: Акция проходила под лозунгом "Митинг без политики". Следуя этому лозунгу, к собравшимся с трибуны не обращались политические деятели, а только представители российской интеллигенции. Организаторы митинга хотели подчеркнуть, что акция не носит политического оттенка. Вот что заявил в интервью Радио Свобода пришедший на митинг депутат Государственной Думы Сергей Юшенков. Сергей Юшенков: Очень хорошо, что не политические люди, люди из сферы культуры и искусства сегодня возвысили голос свой против войны в Чечне. Ведь на прошлых митингах это, в основном, были те, кто в той или иной степени занимается политикой. А сегодня даже те, кто далек от политики, пришли, чтобы сказать свое "Нет" войне. И я думаю, что, в конечном итоге, вода камень точит. Трудно говорить, почему всего 8 человек вышло на Красную площадь в 1968 году. Сюда пришли только те, наверное, из тех, кто знал о том, что будет этот митинг, кто чувствует в этом потребность, кто понимает, что даже один голос оказывает влияние, в конечном итоге, на завершение этой войны. Никита Татарский: Ранее на прошлой неделе в Москве прошла другая акция протеста. Митинг против военных действия в Ираке, организованный партией "Единая Россия", стал, по мнению экспертов, самой крупной московской общественной акцией за последние 10 лет. В митинге приняли участи около 100 000 человек. По сравнению с колонной автобусов, которая привезла митингующих к посольству США, собравшиеся на Пушкинской площади смотрелись как-то несерьезно. О том, почему российские граждане более масштабно реагируют на события в другой стране, чем своей собственной, рассуждает Виктор Шендерович. Виктор Шендерович: Если бы убитых детей, женщин, разрушенные дома, весь ужас войны чеченской федеральные каналы в течение трех недель показывали так, как в течение трех недель они показывают ужас войны иракской, здесь было бы еще больше людей. Вопрос в том, что то, что не попадает в поле зрения телекамеры или микрофона, - того как бы не существует. Чеченская война существует на периферии сознания. К сожалению, миллионы людей пользуются 1-м и 2-м каналом телевидения, да? И эта доза, вкаченная в головы, способна людей вывести на улицы или, наоборот, приглушить. Здесь те, кто способны думать сами. Надежда - только на тех, на отдельных людей, которые способны думать. На государство в этом смысле надежды уже нет, поэтому мы вышли и на улицу. Никита Татарский: Поэт Игорь Иртеньев согласен со своим телевизионным коллегой. Игорь Иртеньев: Во-первых, там был сильно задействован, так сказать, административный фактор. Как туда собирали - это общеизвестно, значит, просто с предприятий снимали. С другой стороны, действительно, момент войны в Ираке вызвал очень сильное сопротивление в русском общественном сознании, и я не исключение. Я на том митинге не был, но, в общем, так сказать, мог себя там представить, но - добровольно, разумеется, а не за какие-то коврижки. Ну, а поскольку нам по телевизору в течение трех недель "нон-стоп" показывают ужасы, кошмары, реально творящиеся там, - ну, это у людей какую-то вызывает очень естественную человеческую реакцию, потому что во всем мире прошли антивоенные митинги. Ели бы нам в таком количестве показывали то, что происходит в Чечне, я думаю, то, наверное, это бы тоже спровоцировало какое-то общественное движение. Никита Татарский: Директор музея и общественного центра "Мир, прогресс и права человека" имени Андрея Сахарова Юрий Самодуров склонен видеть, скорее, политические причины в несопоставимости масштабов этих двух акций протеста. Юрий Самодуров: Насколько мне это известно из прессы, просто была разнарядка. Я сам не был на этом митинге, поэтому я не знаю, какова была атмосфера. В прессе меня заинтересовало сообщение о том, что корреспондент позвонил на несколько предприятий и представился, что он - член штаба организации митинга, и попросил доложить, посланы люди или нет. Было отвечено, что посланы. Ну, по-моему, вот главное объяснение. Может быть, 100 000 человек - это, так сказать, не объясняет такое количество, но вот официальная, как бы сказать, поддержка - это первое. Второе - это, действительно, просто разнарядка. Когда людей послали, и все рады уйти с работы, как говорится, прогуляться. Хотя, может быть, многие испытывали чувство неловкости. И - третье. Насколько я понимаю, Ирак - это далеко, и Ирак - это безопасно для нас в плане любого выражения: за Ирак, против Ирака. Никита Татарский: Наиболее жестко свое мнение высказал депутат Государственной Думы Сергей Юшенков, который видит некое сходство митинга против событий в Ираке с митингами, проводившимися в Советском Союзе активистами КПСС. Сергей Юшенков: Насколько мне известно, на митинге, который организовала "Единая Россия", люди пришли по приказу. Стимулировалось это соответствующим образом, как и во времена господства КПСС. Поэтому туда могли людей привезти и на автобусах. Фактически это не был митинг, это была забастовка, организованная властью. А здесь, мне кажется, проблема еще заключается в том, что в средствах массовой информации практически не было объявлений о том, что здесь состоится сегодня митинг. Не имея этой информации, как можно прийти на этот митинг? Никита Татарский: Митинг представителей русской интеллигенции против войны в Чечне продолжался около полутора часов. В завершение организаторы пообещали проводить подобные акции протеста до тех пор, пока им не удастся собрать достаточного количества человек для того, чтобы их голос был услышан российским руководством. Никита Татарский, Радио Свобода, Москва. Владимир Бабурин: Ровно год назад Комиссия ООН по правам человека отклонила резолюцию, в которой выражалась озабоченность конфликтом в Чечне, что, естественно, было воспринято российским руководством как сигнал едва ли не одобрения международным сообществом действий России в Чечне. Международная правозащитная организация "Human Rights Watch" выпустила меморандум о ситуации с правами человека в Чечне накануне очередной сессии комиссии ООН. Рассказывает директор московского бюро "Human Rights Watch" Анна Нейстат. Анна Нейстат: В 2000 и 2001 годах ООН принимала резолюции по Чечне, достаточно жесткие. В них содержались рекомендации к России по созданию национальной комиссии по расследованию преступлений, совершенных в Чечне, содержалась рекомендация о приглашении в регион специальных докладчиков ООН и рабочих групп ООН по внесудебным казням, по исчезновениям, по незаконным задержаниям, по пыткам. Ни одна из этих рекомендаций Россией выполнена не была, и настойчиво говорили о том, что резолюции являются попыткой вмешательства в ее внутренние дела, и что проблема Чечни будет решаться Россией самостоятельно, без вмешательства международного сообщества. Тем не менее, резолюции имели определенный сдерживающий эффект, и тем печальнее был тот факт, что в прошлом году, в 2002, резолюция была отклонена минимальным большинством (16 голосами против 15). На этом, разумеется, сказался политический контекст - и события после 11 сентября, и достаточно успешные попытки России представить продолжающуюся операцию в Чечне как свой вклад в борьбу с международным терроризмом. Кроме того, совершенно очевидно, что не принятие резолюции в прошлом году было воспринято Россией как сигнал к тому, что международное сообщество отныне готово закрывать глаза на то, что происходит в Чечне. И как можно было ожидать, это привело лишь к ухудшению обстановки. И на сегодняшний день, вопреки многочисленным заявлениям российского руководства, вопреки достаточно масштабной пропагандистской кампании, которая была развернута в преддверие референдума, наши исследования, исследования, которые продолжались весь год и вот последний месяц, а также исследования других правозащитных организаций... Но что, пожалуй, самое интересное, официальная статистика, не опубликованная, которая попала в распоряжение "Human Rights Watch", опровергает заявления российского руководства и подтверждает тот факт, что в Чечне продолжаются все те же нарушения, которые происходили и раньше, а именно - внесудебные казни, исчезновения, пытки. И, по крайней мере, по ряду параметров, ситуация не только не улучшилась, но и ухудшилась. За достаточно короткий период, что мы были в регионе, нами было зафиксировано, документально зафиксировано 44 исчезновения людей, из которых 26 произошли в период за 2 месяца (с конца декабря по конец февраля). Это примерно 3 исчезновения в неделю, то есть наиболее высокая частота исчезновений из всех, что нам удавалось документировать ранее. Кроме того, целый ряд случаев внесудебных казней и, как минимум, 12 случаев применения пыток. За 2002 год на территории Чечни было убито и ранено более 2 700 человек. Причем я подчеркну, что эта цифра исключает как боевиков, так и военнослужащих. Эта цифра только по гражданскому населению, а также сотрудникам милиции, в ОВД и РОВД. Информация очень подробная, расписанная по районам и городам. Из того, что важно, можно сказать, что из вот этой общей цифры 1 314 человек - это гражданское население. Так, для сравнения, такой уровень убийств и ранений (нрзб) убийств в особенности превышает, скажем, данные по Москве в 10 - 15 раз. Другой документ говорит о том, что происходило в Чечне в первые месяцы 2003 года. Январь и февраль. За этот период зафиксировано 70 убийств, 126 похищений, 25 случаев обнаружения, как говорится на официальном языке, "фрагментов человеческих тел". Достоверность этой информации не вызывает у нас особенных сомнений не только потому, что она была предоставлена надежным источником, но и потому, что очень большое количество дел за январь и февраль, которые проходят по этим сводкам, полностью совпадает с теми случаями, которые были задокументированы нами; а также с теми, которые документирует "Мемориал". Речь может идти либо о почти дословном совпадении, либо просто об упоминании того же дела, но, тем не менее, эти совпадения весьма очевидны. Возвращаясь к той информации, которую удалось собрать непосредственно нам, прежде всего, я бы хотела сказать несколько слов об исчезновениях. Потому что исчезновения остаются в Чечне одной из наиболее серьезных проблем, и сейчас они происходят, в основном, не в ходе масштабных зачисток, как раньше, а в ходе ночных рейдов, когда вооруженные лица в камуфляже, в масках - врываются в дома и увозят людей. Как хорошо известно, российские власти неоднократно заявляли о том, что, на самом деле, все эти ночные похищения - на совести боевиков, однако мы всегда стараемся убедиться в том, кто, на самом деле, причастен к происшедшему. Не только мы, но и сам Ахмад Кадыров недавно заявил о том, что во многих из этих операций участвуют военнослужащие, которые приезжают на БТРах. И все-таки у боевиков, по крайней мере, БТРов пока нет. Кроме того, есть и другие факторы. Например, тот факт, что люди говорят по-русски без характерного акцента, а также то, что они... по многим делам у нас проходит информация о том, что они приезжают очень большими группами. То есть, ну, сравнительно большими, да? 10 - 20 - 30 человек, несколько десятков. Сложно представить, что на территории, которая, ну, по крайней мере, официально считается под контролем российских властей, группы боевиков такого масштаба могут спокойно перемещаться столь масштабными группами. Владимир Бабурин: Анна Нейстат, директор московского бюро правозащитной организации "Human Rights Watch". Сегодня можно уже издавать методическое пособие, как укротить слишком независимую прессу и не прослыть при этом гонителем свободы слова. Закрывать неугодные издания - слишком грубо и примитивно, устраивать спор хозяйствующих субъектов - слишком долго. Но ведь есть еще, например, инспекция по противопожарной безопасности, которая всегда может не найти в редакции нужного количества огнетушителей или обнаружить отсутствие специальной пропитки пола. Возможности санэпидемстанции вообще практически безграничны. Она может закрыть все, что угодно, от газеты до телекомпании. В Карачаево-Черкессии, испробовав различные методы давления, включая физическое, пошли другим путем. Газеты, даже оппозиционные, выходят, но почтовая служба отказывается их доставлять. Рассказывает Лада Леденева. Лада Леденева: 10 апреля редакции двух республиканских газет Карачаево-Черкессии "Возрождение республики" и "Джамагат" распространили обращение к органам государственной власти, правозащитным и общественным организациям, средствам массовой информации, в котором настоятельно просят обратить внимание на "откровенную расправу, которую чинят республиканские власти над свободой слова в Карачаево-Черкессии". "На этот раз республиканское управление почтовой связи отказалось доставлять подписчикам наши газеты", - говорится в обращении. Несмотря на ранее заключенные договоры, руководитель управления Федеральной почтовой службы по Карачаево-Черкесской республике Сагит Хубиев наотрез отказался доставлять газету "Возрождение республики" по почте более чем 2 5000 подписчиков. Газета подвергалась постоянному прессингу властей за свою самостоятельную позицию с момента своего создания. За 2,5 года существования газеты было совершено 3 нападения на сотрудников редакции, была уничтожена офисная техника, избит главный редактор газеты Владимир Панов, застрелен в упор постоянный автор издания политик Кирам Семенов, журналист Ян Свидер был избит с особой жестокостью. Говорит редактор газеты "Возрождение республики" Ян Свидер. Ян Свидер: Это не первый случай со стороны Хубиева при правлении его однофамильца Владимира Исламовича Хубиева. Когда Хубиев был главой республики, вот этот самый почтарь Хубиев, являясь депутатом Народного собрания Карачаево-Черкессии, с трибуны сессии открыто завил, что "мы не будем распространять вредные для нашей власти газеты", и делал все, чтобы не распространять. В свое время была такая газета "Наше дело". Он ее тоже отказался распространять. И никто его не смог заставить. Вот сейчас он опять, уже на службе у другого президента, делает то же самое. Наша газета существует два с лишним года, и когда газета открылась, буквально через несколько месяцев на нашу газету, на офис - было нападение. Пришли два человека в масках, вооруженные пистолетами "ТТ" и прутьями металлическими, и избили редактора газеты Владимира Григорьевича Панова. Избили шеф-редактора. Шеф-редактор оказался в больнице с многочисленными переломами. Естественно, преступники до сих пор не найдены. Мы работаем в полувоенном режиме. У нас решетка на дверях, она постоянно закрыта на замок, и мы открываем только тем, кого мы знаем. Иначе работать нам просто невозможно. Лада Леденева: Аналогичное решение принято начальником почтовой связи республики в отношении одной из старейших национальных газет "Джамагат" после того, как она позволила себе честно дать оценку негативным процессам, разворачивающимся в Карачаево-Черкессии при попустительстве властей. "Мы просим вас оказать помощь, воздействовать на республиканские власти и на управление почтовой связи по Карачаево-Черкессии", - пишут журналисты. - "Ведь речь идет не только о работе наших газет, но и о защите права жителей Карачаево-Черкессии на получение объективной информации. Это право гарантирует Конституция Российской Федерации, значит, речь идет и о защите Основного закона страны, неотъемлемой частью которой является Карачаево-Черкесская Республика", - говорится в обращении. Вот как прокомментировал действия управления республиканской почтовой связи редактор газеты "Джамагат" Хусей Какушев. Хусей Какушев: Ничего не хочет объяснять, просто сказал: "Не хочу, и все. Хотите - в суд подавайте. Не буду доставлять вашу газету к адресатам". Вот и все, разговор такой был. А так... лично с нашими товарищами, с организацией "Джамагат" он вроде бы сказал, что "сверху давят, я не могу против идти. Извините". Я предоплату хотел сделать, они не захотели. Потом я написал письмо с просьбой выставить счет-фактуру, и не выставили счет-фактуру тоже. А на второй день вот такое у них общение, что, мол, "мы не будем работать с вашей газетой". Вот и все. Нам и так ясно, почему не хотят. Мы знаем, но доказать, что ему приказали сверху, мы не можем. Поэтому вот единственное можем сказать, что просто человек не хочет, отказался. Монополист, и все. Лада Леденева: Однако самой парадоксальной в этой ситуации, на мой взгляд, можно считать позицию руководителя управления почтовой связи республики Сагита Хубиева, заявившего, что редакции газет "Возрождение республики" и "Джамагат" не заключили с почтой договоров о распространении изданий, поскольку сами того не хотят. А их обращение к широкой общественности с просьбой о помощи - не более чем обман. Лада Леденева для Радио Свобода из Карачаево-Черкессии. Владимир Бабурин: Столичной милиции запретили без нужды проверять документы на улицах. Хотя найти повод все же поинтересоваться личностью, найти - не так сложно. Впрочем, и до того милиция проверяла документы весьма избирательно. Нищий бомж мог чувствовать себя достаточно спокойно - ну что с него взять? Житель Перми, без малого 10 лет числящийся умершим, умудрился прожить несколько лет в Москве, так и не заинтересовав ни одного постового. Историю рассказывает пермский корреспондент "Свободы" Олег Антонов. Олег Антонов: Бывший житель города Березники Пермской области по имени Валерий фактически стал живым трупом в 1994 году после того, как бывшая сожительница Валерия, который тогда уже бродяжничал по Перми, при опознании некоего трупа сообщила милиционерам, что это и есть ее друг. Справка, выданная на руки бедной женщине, и стала тем единственным документом, который она лично передала скитальцу спустя 8 лет. Что делал и чем занимался Валерий все это время, до конца выяснить не удалось. Пожилой уже человек (а сейчас Валерию 53) имеет рассеянное внимание и на вопросы отвечает невнятно. Удалось выяснить, что какое-то время скиталец провел в Москве - просил милостыню, собирал бутылки, а жил в вагончике для вынужденных переселенцев. Утверждает, что, занимаясь попрошайничеством, умудрился ни разу не попасть в руки столичной милиции. Сейчас Валерий добрался до Перми и все-таки хочет получить статус гражданина России. Юристы говорят: единственная возможность сделать это - идентифицировать себя в суде, что будет не так трудно. У Валерия еще жив отец, его подтверждения достаточно, чтобы снова вписать блудного сына в список живых. Правда, юристы не уверены, останется ли Валерий в поле их зрения до тех пор, пока дело дойдет до суда. В качестве контакта бродяга оставил в правозащитном центре номер сотового телефона, причем не свой, а московского товарища (как оказалось, такого же бомжа, как и он сам). Так что Валерий еще может передумать обзаводиться документами и махнуть в столицу. Ведь то, что паспорт, по сути, всего лишь бумажка, и можно прекрасно жить без него, он уже доказал. Олег Антонов для Радио Свобода, Пермь. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
