Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-11-03]
Ведущая Кристина Горелик "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. Дети-сироты при живых родителях - к сожалению, их число в России продолжает увеличиваться. Причин социального сиротства множество: от алкоголизма или наркомании родителей до банального отсутствия денег в семье. Результат - ребенок попадает в сиротский дом, где узнать, как на самом деле с ним обращаются, практически невозможно. Воспитательная работа в неблагополучных семьях и развитие патроната в России - по мнению специалистов, выход из сложившейся ситуации. Однако, как сделать так, чтобы взрослые при любых обстоятельствах несли ответственность за ребенка? Мы собираемся говорить об этом сейчас, в программе "Человек имеет право". В гостях в московской студии Радио Свобода - эксперт по профилактике сиротства американской программы "Помощь детям-сиротам в России" Наталья Кокуркина. А также с нами на телефонной связи из Перми - заведующая кафедрой Пермского Института повышения квалификации работников образования Вероника Ослон. Более 700 тысяч детей, оставшихся сегодня без попечения родителей, - это официальные данные. И они впервые превысили количество "сирот войны", зарегистрированное в 1945 году. Сегодня около 300 тысяч детей живут в специальных учреждениях. И в каких условиях может оказаться ребенок - рассказывает Сергей Хазов из Самары. Сергей Хазов: В Самарской области сегодня проживает более 15-ти тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 2,5 тысячи из них воспитываются в специализированных школах-интернатах. Сегодня на территории области работают 10 детских домов и 5 школ-интернатов для детей-сирот. Несмотря на неоднократные заявления областных властей о необходимости помощи детям-сиротам, в губернском бюджете недостаточно средств для финансирования специализированных школ-интернатов. За последние три года из-за аварийного состояния в Самарской области было закрыто 6 учреждений для детей-сирот. О том, как живут дети-сироты в одной из специализированных школ-интернатов, рассказывает педагог Ольга, просившая не называть ее фамилию. Ольга: Если с ними потихонечку так пооткровенничать, то они с удовольствием высказываются. Им плохо, им не хватает ласки, доброты, внимания. Где-то их интересы ущемляются. Детям всегда хочется чего-то хорошего, а у детей все время такое, что над ними командуют - должен прийти учитель и скажет, как себя надо вести. И ничего другого сделать нельзя. Сергей Хазов: По словам Ольги, педагоги школ-интернатов нередко применяют насилие к своим воспитанникам. Ольга: Дети иногда даже очень боятся своих преподавателей. Ребенок слышит имя преподавателя - и он уже чуть ли не в шоке. Он замирает, у него становятся большие глаза, ручки начинают трястись, потому что он пугается уже одного имени преподавателя. Таких примеров очень много. Ребенок боится того, что педагог его либо ударит, либо сильно накажет. Педагог видит, что одноклассники обижают своего друга, который находится в этом же классе, но ничего не предпринимает, никаких действий не производит, чтобы защитить ребенка. Если даже педагог сам захочет, то он может весь класс настроить на то, чтобы весь класс плохо относился к одному ученику. То есть весь класс будет ходить, донимать, обзывать, где-то задевать. То есть, ребенок будет себя чувствовать ущемленным. От этого никуда просто не деться. Сергей Хазов: По данным исследований кафедры психологии Самарского госуниверситета, каждый третий находящийся в интернате ребенок, сталкивается с той или иной формой насилия со стороны воспитателей. Кристина Горелик: Наталья, скажите, подобные случаи насилия в детских домах единичны или это явление такое, характерное для детских домов и вообще специальных детских учреждений в России? Наталья Кокуркина: На самом деле, все детские дома в России очень разные, интернатные учреждения очень разные. Сейчас государство взяло курс на разукрупнение детских домов, так чтобы сделать условия детей лучше. Надо сказать, что условия содержания детей также становятся лучше, материальное обеспечение, много идет работы со спонсорами. Но надо сказать, что это не решает проблемы этих детей. Так устроена система общественного воспитания, что действительно, как было сказано в репортаже, очень многое педагоги решают за детей, у них мало возможностей проявлять собственную инициативу. Отсутствие значимого взрослого не позволяет ребенку сформировать качества, необходимые для самостоятельной жизни. И поэтому выходит ребенок, выходит взрослый человек какой? Конформный, ведомый, не способный самостоятельно принимать решения, который не может прикладывать усилия, чтобы получить необходимый уровень жизни. Кристина Горелик: То есть отсутствует социальная адаптация? Наталья Кокуркина: Отсутствует социальная адаптация. Более того, складывается так называемый "комплекс сиротства" или "синдром сиротства". Мои коллеги, которые работают в детских домах, говорят так: ты приходишь к ним, а они в ответ: "Здрасьте. Ты что нам сегодня принес?" Таким образом формируется иждивенчество. Люди, которые привыкли, что им все должны. И такая позиция делает этого человека неспособным встроиться в современный мир и делает вот такого ведомого, зависимого человека доступным для криминальных структур. Поэтому их жизнь складывается очень печально. Поэтому наша программа способствует реформе социальной защиты детства. Кристина Горелик: Наталья, мы о программе обязательно поговорим, только после звонка от нашего слушателя, хорошо? Добрый день. Слушатель: Добрый день. Это было лет 6 назад, и я до сих пор не могу этот разговор забыть, у меня так в сердце сидит. Я не буду говорить кто, это интернат у метро "Молодежная", она там работает. И вот она мне высказывает: "Ты знаешь, мы сегодня своих дурачков наказали - не дали апельсины". Значим, им положены были апельсины, а они наказали за что-то там и не дали им эти апельсины. У самой - двое детей. И у меня вот до сих пор кол в сердце сидит, я не могу забыть этот разговор. Как можно было наказать детей больных, не дать им апельсины? Кристина Горелик: Я с вами совершенно согласна, что наказывать подобным образом детей, лишая их фруктов, просто недопустимо. Наталья, если мы вернемся к программе, я, все-таки, поясню для наших слушателей, что сейчас в России действует американская программа "Помощь детям-сиротам", на которую Агентство США по международному развитию USAID, кстати, выделило 8 миллионов долларов. Особое внимание в этой программе уделяется профилактике социального сиротства, то есть воспитательной работе в неблагополучных семьях. Но если причина в отсутствии денег в семье, тогда, в принципе, проблему можно решить. То есть можно как-то помочь, может помочь родителям трудоустроиться. Но, а что делать, если проблема, например, в алкоголизме родителей? У меня большие сомнения в том, что в подобных семьях воспитательная работа к чему-либо приведет. Наталья, как вы считаете? Наталья Кокуркина: Вот здесь сразу надо сказать, что причин социального сиротства очень много. Это сложное, комплексное явление, и очень сложно сказать, что только бедность или только социально-экономические причины. Мы говорим, что очень большое влияние на очень большой рост сиротства оказывают психологические факторы, психологические проблемы в семье, проблемы детей, проблемы семьи в целом. И только бедность или только экономические проблемы не делают ребенка сиротой. Именно совокупность таких факторов провоцирует сиротство. Ведь такие неблагополучные семьи не просто так стали неблагополучными, не просто так начали пить и не могут заботиться о своих детях. Как правило, такие родители имели собственный неблагополучный опыт, опыт насилия или опыт сиротства, и они просто не могут оказать помощь своему ребенку, соблюсти его право на образование, на заботу и просто его любить и относиться к нему тепло. Просто из-за бедности никогда семьи от детей не отказываются. Это может быть какой-то дополнительный фактор. Кристина Горелик: Давайте мы еще звонок послушаем. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте, я хочу пару слов добавить. Кристина Горелик: Мы вас слушаем. Слушатель: Здесь говорилось, что воспитатели настраивают коллектив, - это абсолютно верно. Я знаю девочку (теперь это уже пожилая женщина, пенсионного возраста), у нее НКВД в 1937 году были арестованы родители, ей было 4,5 года. И вот она 10 лет была в разных детдомах, и она сама свидетель, как одна девочка очень любила читать. Война шла кругом, и то, что могла она взять в руки книгу, - это была большая редкость. Воспитатель вырвала у нее из рук книгу и в присутствии всех детей ударила ее книгой по лицу - пошла носом кровь. И она возмущенно сказала: "Что это за ребенок, только и сидит, нос в книгу уткнувши". Все дети видели все это, никто слова ни одного не сказал, но с тех пор эту девочку время от времени избивали дети, группой. А до этого они все были одинаковые и никто ничего не знал. То есть воспитатель сама избила ребенка в кровь и подала пример, настроила детей на то, чтобы так относились к этой девочке. Вот это я хотела вам рассказать пример. Кристина Горелик: На самом деле, ваш звонок соотносится с первым звонком нашей слушательницы в том, как вообще сотрудники специальных детских учреждений обращаются с детьми. Наталья, скажите, как привлечь к ответственности подобных работников? Ведь понятно, что сами они об этих злоупотреблениях, конечно же, не расскажут, а дети пока еще не знают и не умеют защищать свои права. Наталья Кокуркина: К сожалению, действительно очень сложная проблема, потому что интернатная система - это закрытая система. И проблема в том, что дети, которые попадают туда, - это дети, которые перенесли уже, имеют опыт насилия, опыт травм, опыт тяжелых переживаний, потерь, и они нуждаются в реабилитации, чтобы преодолеть эти проблемы, эти сложности. И конечно, интернатная система не позволяет преодолеть такие проблемы, там нет возможности для оказания этой реабилитации. Более того, как мы сейчас слышим из примеров, там, наоборот, эти проблемы усугубляются. Поэтому один из выходов... и наша программа поддерживает развитие семейных форм жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Есть так называемая профессиональная замещающая семья - это форма, которая является альтернативой помещения ребенка в интернатное учреждение. Есть традиционные формы, которые давно известны в нашем государстве, - это усыновление и опека. Но поток сиротства так велик, что усыновление и опека не могут справиться с этой проблемой. Поэтому сейчас Министерство образования начинает развивать патронатное воспитание, в частности. В 23 регионах более 6 лет, сейчас уже, есть такой опыт. Кристина Горелик: Да, сегодня активно пропагандируется развитие подобной формы профилактики социального сиротства. Извините, что я вас перебиваю, я просто хочу на всякий случай пояснить, что такое патронатная семья. Патронатные родители - они, действительно, не усыновители и не опекуны. Заключив трудовой договор на воспитание ребенка с детским учреждением, такие родители получают зарплату - где-то около 800 рублей. При этом ребенок пользуется всеми правами и льготами детдомовца, а живет как обыкновенный домашний ребенок. На мой взгляд, если выбирать между детским домом и такой семьей, предпочтение я бы отдала патронату. Но много ли сегодня желающих взять к себе ребенка, учитывая, что получать они будут зарплату в среднем около 800 рублей? Не проще ли пойти на любую другую работу, где и заплатят больше, и беспокойства меньше? Я бы хотела подключить к нашему разговору Веронику Ослон, заведующую кафедрой Пермского института повышения квалификации работников образования. Вероника, вы - практик, вы активно пропагандируете и участвуете в развитии патронатных семей в Перми. Для начала давайте мы уточним, сколько желающих взять к себе ребенка? Вероника Ослон: Мы провели социологическое исследование в Пермской области среди социально благополучных семей. Задавался один вопрос: "Хотели ли вы взять ребенка на патронатное воспитание или в семейно-воспитательную группу (есть еще одна такая форма профессиональной семьи)?" К сожалению, результаты не самые обнадеживающие. Всего 8 процентов из всех опрошенных (а была опрошена тысяча человек) хотели бы взять ребенка на воспитание. Но для этого есть много причин, почему сейчас нам так трудно найти патронатных родителей. Они связаны как с историей самой страны, так и, конечно, с ситуацией, которая сложилась сейчас вокруг социального сиротства. Если мы рассматриваем историю нашей страны, то к сожалению, начиная с 1917 года, государство как бы изъяло детей из семьи, отторгло детей из семьи. И семья всегда считалась не тем местом, где должны воспитывать ребенка, а этим местом считалось какое-то учреждение - детский дом, колония, интернат и так далее. И поэтому общество привыкло, что детей-сирот в обществе нет, их проблемы волнуют только государство. И сейчас, к сожалению, остается такой же взгляд на эти вопросы: да, пусть государство воспитывает, а мы, ну, можем подать рубль, например, сиротке на улице. Кристина Горелик: Вероника, если мы углубились в историю, в свое время в дореволюционной России отказались от патронатной семьи, поскольку было слишком много жалоб на жесткое обращение таких родителей с детьми. Как предупредить случаи насилия в патронатной семье? Вероника Ослон: Ну, во-первых, Россия то отказывалась от патроната, то опять соглашалась с патронатом, потому что все равно, какие бы ни были случаи, к сожалению, насилия в таких как бы крестьянских семьях, куда отдавали детей за деньги, за 5 рублей, за корову, но все равно пришли к выводу, что, в принципе, семья лучше относится к ребенку, ребенок в семье, все-таки, в большей степени развивается и выживает, чем в приюте. Кристина Горелик: Вероника, давайте мы прервемся на звонок нашего слушателя и обязательно продолжим разговор. Здравствуйте. Слушатель: Вы знаете, я бы хотела подойти к этому вопросу немножко с другой точки зрения. Я всегда считаю, что, когда мы говорим о том, почему дети попадают у нас в детские дома и там плохо за ними ухаживают, мне кажется, нужно рассматривать еще и причину того, почему они туда попали. В нашей стране сейчас, в России, длительное время, примерно с 1995 года, не принимается закон о домашнем насилии. И когда дети растут в этой обстановке, когда они уже видят это домашнее насилие, им очень трудно создать свои собственные семьи. У меня, например, двое детей. Уже 12 лет мы живем в обстановке, когда у нас арестовано было имущество, затем 8 лет у нас арестована комната и квартира. Уже они выросли, им уже довольно много лет (30 и 33), но поэтому мои дети испытывают трудности в создании своих семей. Я думаю, нужно ускорить принятие закона в Госдуме о домашнем насилии. Потому что родители когда разводятся, они должны прежде всего понимать всю ответственность, которая ложится на них за воспитание детей, ибо развод и получение этой бумажки совсем не означает прекратить воспитание. И вот эта ответственность каждого родителя за судьбу своего будущего ребенка будет создавать предпосылку, что и его дети потом будут создавать нормальную семью. Я понимаю, что это сложный вопрос. Но я думаю, что это основа. Кристина Горелик: Наталья, по-моему, у нас существует закон, защищающий детей от домашнего насилия. Наталья Кокуркина: Ребенка можно изъять... На сегодняшний день у нас преобладает карательный подход, когда ребенка можно изъять из семьи, где грубо нарушаются его права, и тогда он начинает вот этот путь сиротства. Но у нас нет, не развит помогающий подход, очень мало служб, которые могут помогать вот такой неблагополучной, алкоголизированной семье. Что нужно, какие условия, чтобы помочь такой семье? Прежде всего это комплексный подход. Поскольку проблема многогранна, очень важно, чтобы была и медицинская помощь, и социальная помощь, и психологическая помощь. Только усилиями психологов или только социальных работников проблемы такой семьи не решаются. Именно комплексный подход команды специалистов. Кристина Горелик: Кто этим будет заниматься? Кто будет ходить по домам, по этим семьям? То есть это должна быть группа людей: психолог, социолог, представитель опеки и попечительства, да? Наталья Кокуркина: Сейчас расскажу. У нас есть такой опыт. Вот уже более трех лет существует собственный успешный российский опыт помощи таким семьям. Это Санкт-Петербургский фонд кризисной помощи "Новые шаги", руководитель - Ирина Алексеевна Алексеева. Это группа специалистов: психологи, социальные работники, врачи, - которая осуществляет командный подход к помощи таким семьям. Когда проблемы семьи решаются комплексно. Иногда важно помочь и дать небольшое материальное пособие,или помочь в оформлении документов, или помочь в приобретении каких-то материальных минимальных необходимых благ. Но обязательно следующим этапом должна идти психологическая помощь родителям и психологическая помощь детям в преодолении последствий жизни в такой семье, в налаживании внутрисемейных отношений и в преодолении ребенку своих проблем. Кристина Горелик: Есть положительные результаты? Наталья Кокуркина: Да, есть положительные результаты, есть спасенные семьи. И опыт очень востребован в тех регионах, которые являются приоритетными для программы АРО (то есть программы "Помощь детям-сиротам в России"), - это Магаданская область, Томская область, город Хабаровск. И туда сейчас при поддержке нашей программы осуществляется передача этого опыта. Есть также Фонд защиты детей, который уже несколько лет ведет комплексную помощь таким семьям. Кристина Горелик: Давайте прервемся на звонок. Здравствуйте. Слушатель: Меня зовут Владимир Иванович. У меня всегда при таких передачах возникает такой вопрос: какую цель мы преследуем, когда воспитываем ребенка? Это первый вопрос. Почему я говорю о том, что нужна цель какая-то? Потому что 90 процентов родителей не имеют цели: для чего они воспитывают своего ребенка. Второе: родители не имеют понятия (99,9 процента), как нужно воспитывать ребенка. И для того чтобы воспитывать, они не имеют ни времени, ни сил, ни методик, как же это делается. Вот пошел в детский сад - сиди смирно, слушай, что говорит тетя. Пошел в школу - повторяй то, что говорит учитель. И еще три часа полной гиподинамии тебе обеспечено плюс к шести часам. Пошел в институт - 8 часов лекций плюс никаких практических работ. Ты становишься полным автоматом, ну, скажем так, зомбированным человеком. В этом-то вся и проблема. Кристина Горелик: Я хочу этот вопрос адресовать Веронике Ослон. Вероника Ослон: Ну, у нас проблема воспитания, конечно, есть. И те самые проблемы, которые перечислял слушатель, они есть. Только мне кажется, он это все оценивает очень как-то однозначно - 99,9 процента... То, что родителей нужно обучать их родительской компетенции, - это безусловно. То, что родители должны иметь время для воспитания ребенка, - это тоже безусловно. А цель, которую они могли бы поставить перед собой, - это тоже хорошо было бы выработать. Кристина Горелик: А как вы считаете, какая цель должна быть при воспитании ребенка? Вероника Ослон: Воспитать счастливого человека. Это - с одной стороны - чтобы он мог социализироваться, чтобы он мог сформировать в себе какие-то отношения, дружеские отношения, семейные отношения, мог иметь какие-то профессиональные достижения. У нас же европейский как бы стиль мышления, поэтому мы ориентированы на успех. И цель воспитания, по-видимому, европейской страны - это воспитать такую успешную личность, которая смогла бы иметь определенные достижения. В восточных представлениях это другие совершенно... Там нужно созерцать, там не нужно никуда торопиться, самое главное - это внутренний мир человека. Разные подходы и разные цели. Кристина Горелик: Давайте прервемся на звонок. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. С вами говорит педагог Галина Алексеевна. Я проходила практику во многих детских домах, и проходила практику в детском доме, под патронажем: священник, в общем, проводил свою работу, вернее он уже взял в свои руки вот этот детский дом, постарался отремонтировать его, закупил мебель. Правда, это все тяжело ему было, но он привлек своих прихожан, он еще приглашал предпринимателей, закупили они там компьютеры. Но что вот важно, мне понравилось у этого священника, что он привлекал еще студентов из МГУ, которые приходили, помогали по математике детям, и там уже дети стали лучше... Я преподавала искусство там, с ними занималась. А вот что еще. У меня предложение такое, чтобы там книжки были детские. Пускай они будут маленькие, недорогие, эти книжки, наших художников - Кокорина, Канашевича. Это прекрасные книги, от этих книг, понимаете, они улыбаются, они начинают рисовать, несмотря на то, что у них там трудности даже с питанием, у них не хватало денег на питание иногда. Кристина Горелик: Галина Алексеевна, конечно, здесь все зависит от человека: какой будет директор детского дома, такой будет и детский дом. Но, все-таки, вы как практик, как педагог, насколько, вы считаете, много злоупотреблений среди работников специальных учреждений в России? Слушатель: Бывают, потому что они очень устают, я сама работала год. У них того нету, другого нету - в смысле ни книг нету, ни красок нету, ни карандашей нету, чтобы с ними позаниматься. У детей нет одежды, не хватает тапочек обыкновенных, носков. Все стирается быстро, дети бегают, вы знаете, там уже ходят босиком детишки: Кристина Горелик: Галина Алексеевна, извините, к сожалению, заканчивается эфир. Ну, вот на такой грустной ноте заканчиваем нашу программу. Вообще, отсутствие нормального финансирования - это, конечно, ответственность государства перед детьми. Но, на мой взгляд, в социальном сиротстве виновато прежде всего общество. Более 700 тысяч детей-сирот при живых родителях - это признак нездорового общества. Когда отсутствуют устойчивые социальные связи, психоэмоциональная связь людей друг с другом, когда каждый, что называется "сам за себя". А при такой политике страдают прежде всего наиболее уязвимые группы, то есть старики и дети. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
