Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
ЭкслибрисТолько поэты
Автор Вероника Боде
"Живется очень хорошо. Город у нас замечательный,
"Когда я вырасту и стану самолетом,
"Не жалели хиппи силищи,
"Вот они - русские футболисты. Вероника Боде: В Москву, в Москву - стремились писатели из провинции и в советские времена, и еще 10 лет назад. Правда, были и исключения из этого правила. Помню, в 92-м мы собрались в Смоленске на фестиваль современного искусства. Устроил его местный поэт Александр Голубев. Он рассказал мне, что с детства была у него мечта - жить в родном Смоленске и чтобы в гости к нему приезжали друзья-литераторы из Москвы и со всей России. И Голубеву удалось воплотить свою мечту в жизнь. Но таких как он единицы. Столицу наводняли и продолжают наводнять бурные волны литературной эмиграции. Осенью 99-го года прошел Всероссийский фестиваль "В поисках Золушки" или "Культурные герои 21-го века". "Золушку" искали по всей стране - от Владивостока до Петрозаводска. Московские эксперты побывали в сорока городах. На финал литературной части фестиваля 30 литераторов из регионов приехали выступать в столицу, а в литературном музее прошел "Круглый стол", посвященный "литературным лимитчикам", то есть московским писателям немосковского происхождения. В числе "лимитчиков" оказались Владимир Маканин, Андрей Битов, Фазиль Искандер, Евгений Попов, Вячеслав Курицын и многие, многие другие. Причины миграции понятны - возможности для творческой реализации в Москве всегда было больше. Были и политические резоны. Прозаик-"лимитчик" Евгений Попов. Евгений Попов: Я сам родился в провинции, именно в городе Красноярске. Вот тогда там жить было невозможно. Как только человек начинал заниматься чем-то настоящим, немедленно попадал под колпак ГБ. Потому что, понимаете, города меньше, скучно товарищам гэбешникам было. А в Москве всех партизан не перевешаешь. Здесь уже во всю ходил самиздат и то, что в Сибири было бы криминалом, здесь это не было криминалом уже. Разумеется, чтобы уцелеть, надо было уезжать оттуда. Сейчас другая ситуация. Сейчас у молодого человека есть шанс такой же как у всех его коллег поэтов и писателей на Западе. То есть заработать деньги и попытаться сам себя издать. Единственное, что я могу сказать, что в Москве для молодого литератора заработков больше. Больше газет, больше возможностей просто что-то подзаработать своим трудом, а не как, например, разгружать булочки по ночам, что делали, как вы знаете, диссиденты. Но я обратил внимание, что литераторы они в какой-то степени укорены в эту жизнь. Прообраз их жизни такой же как у западных интеллектуалов. Университетские преподаватели, учитель, например, журналист. То есть они не рассчитывают, на что всегда рассчитывали советские писатели. Какой-нибудь средний советский поэт, он пьяный с утра до вечера сидел в кабаке в ЦДЛ, побирался там, но он знал, что он не пропадет, поскольку его родная советская власть не бросит. Вероника Боде: Много воды утекло с тех пор, как КПСС, по слову Попова, "прокукарекало перестройку". Что изменилось в России литературной? Хотят ли поэты из регионов жить в Москве? Об этом я спрашивала многих и многих в кулуарах фестиваля. Почти никто не хочет, иные даже мысли такой не допускают. Детский поэт Нина Саранча, Омск. Нина Саранча: В Москве, упаси Боже, ни за что. Я даже сейчас время в основном в гостинице провожу. То есть так выйти пешочком, прогуляться по Арбату куда-то, а так нет. Это не мой стиль абсолютно. Я даже, честно говоря, хотела бы жить где-то даже и не в Омске, а где-то дальше в тайгу. Это недавно у меня такое появилось, особенно, когда дети у меня появились. Такое желание какое-то чистоты, природной, спокойствия душевного. Вероника Боде: И таких стихов, какие пишет Нина Саранча, в московской суете не сочинишь. Деловая Машка.
Знакомьтесь - я мышка.
Когда я вырасту и стану самолетом, Письмецо
Жизнь таракана трудна и опасна, Вероника Боде: Не стремится в Москву и поэт из сибирского городка Берск Альберт Бертола. Альберт Бертола: В Сибири отношение к Москве как к чему-то мешающему жить, я не вижу. В Сибирь всегда достаточно отдельная была, там другие исторические традиции, другие культурные традиции. Достаточно сильны такие автономистские настроения, я думаю, они во что-то выльются. Люди некую сибирскую специфику ощущают, но может быть, даже культивируют отчасти. Вообще культурная жизнь сибирская достаточно бурная, даже в этом маленьком Берске, который практически слился с Новосибирском, сознание такой совершенно отдельной, самоценной культурной жизни оно присутствует. В Новосибирске это чувствуется. Я думаю, чем дальше на Восток, тем больше.
В жизни есть много поэзии: Вероника Боде: Евгений Попов, один из экспертов фестиваля "В поисках Золушки", полагает, что литературная молодежь в регионах сегодня живет совсем иначе, чем 20 лет назад. Евгений Попов: У многих людей, даже в хорошем смысле, сепаратизм такой. Я однажды был в Литве, еще в советские времена, и там какой-то художник, я ему сказал: будете в Москве - звоните мне. И он говорит: нет, я в Москве не буду, я там не бываю, мне это не интересно. Схема его культурных устремлений была Литва, наверное, Польша, Запад, он на Запад смотрел. Так вот я обратил внимание, что некоторые молодые люди так же размышляют, например, в Сибири. И не потому что билеты безумно дорогие, а потому что они ориентируются на какие-то другие уже ценности, например, на восточную философию. Я знаю в Красноярске писателя, который пишет о дохристианской Сибири, то есть полуфантастические вещи. Это делал Михаил Успенский, другое Андрей Корабельников. Вообще влияние Востока там довольно сильное в культурном смысле. Я чувствую следы этого, например, в Хабаровске близких культур - Кореи, Китая. Они, например, путешествуют не в Москву и во Владимир, а в Китай, например, потому что это ближе, очевидно. И я в этом ничего плохого для культуры не вижу, она только обогащается. Ну конечно все-таки в Москве все - толстые журналы в Москве, букеры, антибукеры, шмукеры, триумфы и прочее все дело. Но как бы тоже чуть-чуть не из этой сферы, потому что никаких триумфов они знать об этом не желают. Государственных премий они тоже не желают, так, скорее, они букером и антибукером интересуется. И поэтому как бы Москва не указ. Вероника Боде: Своей собственной литературной жизнью живет город Кемерово. Игорь Довлетшин: Кемерово это город, в котором имеет смысл побывать многим, потому что это настоящий индустриальный город. Очень хороший на самом деле город, очень, на мой взгляд, современный. Такая просто брутальная энергетика там присутствует. Конечно, там не очень удобно жить, но именно с точки зрения получения энергетического заряда современного очень хорошо. Вероника Боде: Тексты, которые пишет Игорь Довлетшин, на этом фоне подобны диковинному цветку среди городских труб. Пошли в Южные ворота Шли по северному городу, И вновь увидели перед собой Южные ворота. Значит ли это, что мы шли по кругу Или все ворота северного города Обращены на юг? Или есть еще какая-то невидимая нам причина. Эта загадка ничуть не проще Задачи нахождения философской подоплеки Поведения деревьев-самоубийц. На короткое время, не более трех секунд, Дерево зависает в воздухе, А затем медленно растворяется, оставив лишь листок В качестве прощальной записки. Вероника Боде: Фестиваль "В поисках Золушки" показал, насколько все изменилось в российских регионах за последние десятилетия. Один из экспертов фестиваля, литературный критик Илья Кукулин. Илья Кукулин: Достаточно существенный процесс, с которым мне довелось столкнуться, общаясь в Кемерово, и потом уже в Москве с людьми, приехавшими из Сибири. Я думаю, что то же самое происходит на Дальнем Востоке с людьми, действительно культурно развитыми, вменяемыми людьми, это их интерес к тому, что происходит сейчас на Западе, в европейско-американском искусстве, так сказать, через голову Москвы и Петербурга. Они каким-то образом пытаются получить информацию о том, что происходит в западном искусстве по возможности не через вторые руки, а какими-то каналами, я еще не понимаю какими, разузнать информацию, что происходит там в музыке, может быть в литературе и так далее. Вероника Боде: Есть и другие тенденции в региональной литературе, которые отличают ее от литературы столиц - Москвы и Петербурга. Илья Кукулин: В русской провинции происходят достаточно любопытные процессы, которые, не отменяя моих представлений о литературном процессе в столицах, существенно их дополняют. В частности, я был в Пензе и в Кемерово, и меня заинтересовало, что в этих двух очень отдаленных и никак не сообщающихся друг с другом городах, культурно не сообщающихся, я имею в виду, и там, и там есть люди, которые испытывают заметный интерес к синтезу искусств. Я подразумеваю, эксперименты с визуальной поэзией, причем это именно такие тексты или такие объекты, в которых существенным и содержательным является и текстовая и визуальная часть. Вообще к работе иногда на грани нескольких искусств. Сама эта идея реализации себя в разных областях мне показалась по ощущению здоровой. Вероника Боде: Вячеслав Курицын - эксперт фестиваля "В поисках Золушки", считает, что поэтам из регионов перебираться в столицу не стоит. Вячеслав Курицын: Ситуация, когда в большой стране из маленьких городов все люди съезжаются в центр, есть естественная сторона, есть неестественная. Естественная состоит в том, что так всегда и будет, разумеется, в Америке тоже все хотят в Нью-Йорк. Но в чем состоит неестественность? В том, что на местах в России не существует никаких инфраструктур, то есть у человека нет ни малейшей возможности реализоваться на месте. Это, во-первых. Во-вторых и в-главных - нет системы обратной связи. В той же Германии, например, куратор, живущий в культурной столице, считает обязательной частью своей профессиональной карьеры поработать несколько лет в провинциальном музее, собрать там из местных художников коллекцию, сделать несколько выставок, привести эти выставки в Кельн и Берлин, привести из Кельна и Берлина выставки в какой-нибудь свой Ганновер и так далее. То есть механизмы взаимодействия между большим городом и маленькими городами - вот чего у нас не существует и никогда не существовало. Была всегда такая вертикальная система, что всем было нужно попасть наверх. Вот эта наша программа, попытки создать хоть какие-то ее зачатки. Конечно, это самое начало. Но сам факт, что на местах появятся кураторы, сделавшие такое серьезное дело, как-то сильно прибавляет оптимизма. То есть, когда в Астрахани заведется очередной поэт Вася Иванов, он уже будет знать, что ему делать, он уже будет знать, что куратор Ваня Петров, который два года провел фестиваль и который дружен с Петей Сидоровым, который работает в Москве и может, соответственно, помочь ему интегрироваться в общий контекст. Кроме того, столица это у нас Москва, это то место, которое намазано медом, к которому муха прилипает и все. Но в принципе, столица это то место, в которое надо приезжать и уезжать. Такой практики у нас нет, потому что социальные условия во всех остальных местах России категорически нехороши. Но в принципе ситуация, когда человек приезжает в Москву, зарабатывает здесь какое-то интеллектуальный капитал, какие-то связи, финансовые возможности и так далее, а потом едет дальше, я надеюсь, что эта ситуация наступит, тем более, что у нас есть действительно Интернет, такая вещь, которая позволяет получать зарплату в московской интернетовской газете, московскую зарплату, живя где угодно. Вероника Боде: Правда сам Вячеслав Курицын перебрался в столицу из Екатеринбурга и обратно пока не собирается, несмотря на существование Интернета, который в литературной жизни совершил революцию. Ведь имея доступ к "мировой паутине", поэт может жить где угодно - хоть в Москве, хоть в Гамбурге, хоть в глухой деревушке на Волге. Однако, поэт и филолог Дмитрий Кузьмин, куратор литературной программы фестиваля "В поисках Золушки", особых иллюзий по этому поводу не питает. Дмитрий Кузьмин: Интернет, прежде всего способен изменить культурный статус и самоощущение отельного человека, отдельного автора. Интернет ведь исходно вполне себе штука индивидуалистическая. Ты оказываешься наедине с мировым сообществом, но ты оказываешься наедине с ним первоначально, по крайней мере, в одиночку. Дальше скорее начинается формирование каких-то единств совершенно поверх территориальных барьеров, каких-то литературных объединений в Интернете, где совершенно неважно, где живет человек, в Нью-Йорке или в этой самой Пензе. Вот прецедентов обратного рода достаточно в общем немного, хотя, кто знает, возможно, когда подключение к Интернету будет становиться все более массовым, возможно, что в Интернет будут выходить сразу не одиночки, а какие-то сложившиеся региональные группы и как-то эта картина будет меняться. Конечно, Интернет это великое благо и великое дело, но это ситуация достаточно непростая, это палка о двух концах. Потому что когда человек выходит в Интернет, у него глаза разбегаются, там сотни этих литературных сайтов, и надо понимать, кто из них что значит, кто из них сколько весит и так далее. Я как раз очень боюсь провинциализации Интернета, превращения Интернета, применительно к литературе, в набор таких как бы виртуальных провинциальных городков, где происходит в худшем смысле слова провинциальная жизнь. Нричем, если в такой нормальной географической провинции даже в худших случаях все-таки есть некоторое представление, что все-таки есть еще столица, есть гамбургский счет и так далее, то тут у людей может возникнуть иллюзия, что они все цари и боги, что они вышли на всемирный уровень. Тогда как от того, что 10 человек собравшихся, один живет в Нью-Йорке, а другой на Урале, это еще не значит, что они вышли на какой-то уровень более высокий, чем провинциальный. Вероника Боде: Кто знает, может быть лет через 10 провинциальные городки в Интернете станут литературными столицами. Пока приходится довольствоваться тем, что есть. А есть у нас огромная страна и поэтов в ней не счесть. Есть несколько культуртрегеров в стране, которые занимаются региональной литературой. Жить можно. Можно быть провинциалом в столице и столичным жителем в тундре. Нет провинции географической, есть духовная. Еще Довлатов иронизировал по поводу этих советских штампов. Но и к таким затасканным истинам приходится возвращаться, особенно, когда речь идет о провинции литературной.
Здравствуй, медленный бог проливных тополей.
Смуглый сон наклоняет лицо над огнем Вероника Боде: Поэт Александр Уланов живет в Самаре. Тексты его ориентированы на мировую культуру, перекликаются с западной поэзией. Да и сам Уланов настоящий гражданин мира - много путешествует, преподает русскую литературу в европейских университетах. И уверен, что литературная провинция может существовать где угодно, даже в Москве. Александр Уланов: В Самаре мне доводится сталкиваться с такими писателями, для которых литература остановилась лет сто, наверное, назад. Я боюсь, что таких и в Москве достаточно, просто в провинции, наверное, больше численно. С другой стороны, сейчас любой человек, по крайней мере из разумного радиуса вокруг Москвы, может ездить в Москву за книгами, на какие-то литературными вечера, а за пределами этого разумного радиуса может смотреть многое в Интернете, там действительно много современной литературы, хорошее есть, было бы желание. Я боюсь, в Москве достаточно провинции, в общем есть и в провинции люди, которые в Москве достаточно интересны. Хотя грань какая-то есть, но она довольно расплывчатая, вероятно. Вероника Боде: Поэтесса Марина Кулакова из Нижнего Новгорода считает, что понятие провинция к поэтической жизни вообще не применима. Марина Кулакова: Если мы говорим о литературе, то есть языковой процесс, у него есть свои законы, есть время, в котором мы живем, и в тоже время разные времена. Большинство людей существует действительно в языковом времени прошлого века, может быть начала нашего века. Поэты одаренные, они находятся в другом времени и в другом языке. И такие люди, которые слышат хорошо язык и его возможности, они есть везде. Это просто природный дар, точно так же, как бывает абсолютный музыкальный слух, особый слух, точно так же есть и нечто подобное в смысле языка, языковой слух. Вот эти люди есть везде, они рождаются где угодно, они слышат, они воспринимают и они могут делать в языке то, что как бы принадлежит сегодняшнему дню и завтрашнему дню. Поэтому провинции в языке в этом процессе не существует.
У тоски моей много цветов и ягод, Вероника Боде: Марина Кулакова обращается в своем творчестве к разным жанрам. Например, "Круг поэзии".
Я знаю, где есть дверь в асфальте, Вероника Боде: Марину Кулакову и Александра Уланова в Москве хорошо знают, равно как и Светлану Кекову из Саратова, Елену Фанайлову из Воронежа, Виталия Кальпиди из Челябинска. Но есть пласты современной литературы, которые до недавнего времени не были известны никому. Дмитрий Пригов, председатель экспертного совета фестиваля "В поисках Золушки". Дмитрий Пригов: Честно говоря, мы, как принцы, заранее были убеждены, что эта Золушка имеется. Задача наша "В поисках Золушки" было не нивелирование всех под один этот каблучок, а соответственно состоянию данного искусства в России отыскивать не столько радикальных, сколько новых и оригинальных людей. Поэтому мы нашли что-то 250-260 этих Золушек, как одно такое большое коммунальное тело. Мало кто задумывается, когда говорит про провинцию и про ее некую темноту. В принципе, если оглядеться, то наверное 75% всего московского истеблишмента, это же все приезжие. Причем, это не те приезжие, которые прибежали в Москву такими совершенными несмышленышами, набрались ума-разума. Как правило, это люди, приезжающие уже сложившиеся, с готовыми идеями, с необыкновенной страстью и драйвом и они достаточно быстро занимают очень высокие места. Как показал опыт, есть не только Золушки, но есть потенция организации новых культурных столиц. Мы как бы прощупали всю карту России, обнаружили в ней достаточное количество центров, где жизнь может развиваться сама, независимо от Москвы и предлагать Москве, не только брать идеи у Москвы, а предлагать ей такого же проекты. И в какой-то мере соревноваться. Вероника Боде: Что же это за новые культурные столицы? В таком качестве уже известны Екатеринбург, Саратов, Ростов. Теперь поэтические месторождения обнаружились и в Кемерово, и в Новосибирске, и во Владивостоке, где находкой для московских экспертов стал поэт Алексей Денисов.
Ходит по двору важная голубь,
Кто там ходит хмурый с голой палкой? Вероника Боде: Фестиваль "В поисках Золушки" преподнес экспертам немало сюрпризов. Обнаружилось, что существует литературная жизнь и в городе Тольятти, который до сих пор был известен стране благодаря автомобильному заводу. А в Тольятти, оказывается, есть литературная группа "Олимпийские игры", которая издает элитарный альманах с нецензурным названием и всячески иронизирует по поводу окружающей жизни в лучших традициях москвичей, того же Дмитрия Пригова или Германа Лукумникова. Корифей группы "Олимпийские игры" поэт Андрей Стеценко, который публикуется под псевдонимом Айвенго.
Четыре руки, четыре ноги,
Человек сидит в кустах.
Немые лица лежат в тарелках с салатом.
На дереве сидит человек с ноутбуком.
Современный шаман у дисплея
Вот они - русские футболисты.
Веселые и добрые люди,
Прощай, прощай, читатель, Вероника Боде: Во время фестиваля "В поисках Золушки" были сделаны и другие открытия. К примеру, город Иваново предстал культурным центром, где поэтическая жизнь просто бурлит.
Били хиппи озверелые Это были стихи Виктора Ломазкова из города Иваново. Всюду жизнь, и в Иванове, бывшем центре текстильной промышленности, а ныне городе безработных, пишутся такие веселые игровые тексты, явно связанные с традицией обэриутов.
Маруся, бежимте навстречу заре по полю, Виктор Ломазков состоит в ивановском литературном объединении "Три паровоза", участники которого сочиняют коллективные поэмы и исполняют их хором, чему мы стали свидетелями на финальной части фестиваля в Москве. Правда, есть у того же Ломазкова и очень печальные тексты. Маленькая трагедия. У гнома саркома. Другой участник литературного объединения "Три паровоза" поэт Игорь Жуков настроен на более философский лад. Жук Эммануил. Эпиграф.
В спичечной коробке на колесика ехал жук
Снег наш насущный дашь нам днесь.
Царство яблок окончилось, ах. Вероника Боде: Поэт Игорь Жуков рассказывает удивительные вещи о своем родном городе. Игорь Жуков: Иваново город латентный античной мифологии. Собственно, у нас даже есть пантеон или капище древних богов, который в переводе, видимо, на другой язык, может быть на китайский на какой-то, стоят бюсты, есть мемориал Наталки. Это, мне кажется, языковые чисто курьезы, что переводы на китайский и обратно получаются совсем другие имена. Например, Зевс у нас стал Федор Афанасьев по кличке Отец-большевик. И остальные все приобрели имена и деяния, вот такие фантомы, большевики какие-то - Генкины, Фрунзе, Куконковы, Шубины, целые кланы. В общем, если, допустим, в Чикаго назвать улицы именами Аль Капоне, то примерное такое же было дело. Мне кажется, из античности перетащили хронологию 20-го века. Иваново родина первого совета, собственно, это некий Олимп. Вот Дима Кузьмин сказал один раз, что выйдешь с вокзала, на улице стоит памятник женской ипостаси Диониса. А в ивановской огласовке, опять же через китайский, видимо, язык, все это называется памятник революционерке Генкиной. Вероника Боде: Видимо как раз вопреки такому разгулу советской мифологии и расцвела поэзия в городе Иваново. Поэт Сергей Тетерин, Пермь.
Недоеденной любовью я влачил свои останки.
Когда я еду к тебе, мои дребезжат зубы.
Твои ноги похожи на руки мои, Сергей Тетерин: Я немного прогремел в Интернете с сайтом "За что мы не любим Москву?". Это русская народная анкета, где все провинциалы отзывались за что именно они не любят город Москва. И выяснилось, что большая часть россиян они просто ненавидят московский шовинизм, московский снобизм, московское лицемерие и московскую политику. Вероника Боде: Можно ли полноценно жить и творить в Перми? Сергей Тетерин: Возможно. Это возможно. Там время от времени фиксируются всплески культурной жизни и собираются какие-то люди, читают какие-то стихи. Там возможно такое явление как любовь, ненависть и страх. Так что нормальный город для жизни. Вероника Боде: Дмитрий Кузьмин считает, что нельзя говорить о провинциальности настоящей литературы. С начала 90-х Кузьмин устраивает всероссийский фестиваль молодой поэзии, постоянно печатает авторов из регионов, в своем альманахе "Вавилон" издает их книги. Дмитрий Кузьмин: Провинциальная поэзия это просто посредственная поэзия. Ее сколько угодно, здесь проблемы никакой нет. Есть просто целые издания или сайты в Интернете, где эта самая провинциальная поэзия в изобилии. Но этим нас не удивишь. То, о чем мы говорим здесь, это поэзия абсолютно непровинциальная, которая может работать с какими-то реалиями провинциальной жизни, начиная от местной топонимики и кончая какими-то особенностями мировосприятия. Но по уровню художественного поиска, безусловно, здесь не о какой провинциальности речи быть не может. И мы же имеем этому время от времени подтверждение. Неслучайно же Елена Фанайлова из Воронежа получила премию Андрея Белого сейчас. Вероника Боде: По мнению Дмитрия Кузьмина, подлинная литература провинциальными комплексами не страдает. Скорее можно говорить о провинциальности ситуации. Мало журналов и издательств, литературная жизнь протекает вяло, круг общения состоит всего из нескольких человек, нет связи с коллегами в других городах. Но в этом смысле провинциальна и литературная жизнь русского Нью-Йорка или русского Парижа, городов, которые сами по себе являются мировыми культурными столицами. А российская литературная глубинка продолжает жить своей особой, ни на что больше в мире не похожей жизнью. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
