Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
"Мои университеты" Проблемы альтернативного образованияАвтор программы Александр ГенисВедущий Иван Толстой В последнее время я посвятил несколько наших передач проблеме образования. Уж больно много об этом говорят в год президентских выборов, когда каждый кандидат торопится объявить себя сторонником радикальных мер в сфере образования. Это и понятно: вопрос о рациональной системе обучения - центральный для цивилизации, связавшей свою судьбу с прогрессом. Согласно распространенному не только в Америке, но и во всем мире, убеждению, все беды начинаются за школьной партой. Такая точка зрения удобна для политиков, потому что она представляет бесспорную территорию для реформаторской деятельности. Однако видеть в образовательной реформе универсальную отмычку наивно. В таком подходе узнается пережиток механистических теорий эпохи просвещения. Вспомним, что в 18-м веке даже великие умы считали, что как только большая часть населения любой страны обучится писать и читать, в ней неизбежно установится социальная гармония, наступит экономическое процветание и воцарится мир. История научила нас с недоверием относиться к простым решениям. Мы уже не верим в любые панацеи, кроме образования. Уж больно просто считать, что во всем виноваты двоечники. Но, конечно, проблема образования не так проста, именно поэтому ее никак не удается решить прямым увеличением дотаций. Даже такой, казалось бы элементарный вопрос, как - чему учить, не поддается однозначному решению. В мире, где четырем пятым всех учеников придется 7 раз в жизни менять профессию, не так просто составить школьную программу. Впрочем, об этих проблемах мы уже говорили в наших предыдущих передачах. И если я решил вернуться к этой теме, то потому, что мне кажется важным обсудить принципиально иной аспект вопроса. Сегодня у нас пойдет речь о том виде образования, которое я, по аналогии с медициной, назвал бы альтернативным. Что значит альтернативное образование, зачем оно нужно, как оно устроено? Ответам на эти вопросы мы и посвятим сегодняшнюю беседу. Мы учимся, чтобы получить профессию, мы учимся, чтобы работать, творить, созидать, строить. Главная черта всякого обучения - его функциональность. Обучение - это набор необходимых навыков, вклад в будущее. Достояние молодежи - школа - связано с начальным этапом жизни. Обычно с этими трюизмами не спорят, всегда и всюду образование считалось подготовкой к чему-то более важному, чем оно само. Но сегодня я хочу поговорить об альтернативном образовании, которое выдвинуло другой лозунг: знание ради знания. Радости бесцельного знания кажутся сомнительными, но только на первый взгляд. Просто слишком у многих школьно-студенческий опыт отбил любовь к учебе, одну из самых естественных страстей человека. В отличии от многих других страстей, с возрастом она не отмирает, а развивается. Учиться никогда не поздно и всегда приятно. Более того, в старости мудрые радости образования более доступны, ибо в эти годы к человеку приходит свобода от трудов, от обязанностей, от необходимости знать не то, что хочется, а то, что нужно. Именно поэтому первыми альтернативное образование открыли старики. Помнится, много лет назад, когда я в первый раз читал лекцию в американском колледже, меня поразило, что в аудитории было две дамы с седыми буклями, я сперва думал, что это профессора, но оказалось - студентки. Тут-то мне и объяснили, что после 65-ти лет каждый американец имеет право совершенно бесплатно учиться в любом университете страны. Довольно многие пользуются этой привилегией. Однако делить аудиторию с молодежью не так уж интересно, слишком велика разница в опыте. Поэтому вместо того, чтобы приспособиться к существующей системе образования, пожилые студенты решили создать ее заново, по своей мерке. В результате сегодня 23 миллиона, каждый третий американец старше 50-ти лет, чему-нибудь учится. Сегодня мы расскажем об одном из самых успешных экспериментов в области альтернативного образования. Это Платоновское общество в Лос-Анджелесе. Наш корреспондент Владимир Морозов связался с его президентом профессором Руфь Гассон, чтобы подробно расспросить о деятельности ее организации. Владимир Морозов: Руфь, кто вы по профессии и какова ваша роль в Платоновском обществе? Руфь Гассон: Я врач-патологоанатом. В 86-м году вышла на пенсию, и с тех пор я профессор в университете Лос-Анджелеса. В 87-м году стала членом Платоновского общества. За минувшие 14 лет изучала тут массу интересных предметов - литературу, историю, философию. В этом семестре я координатор курса лекций по истории оперы. Теперь мы занимаемся операми Вагнера. Была координатором лекций по Томасу Харди, Джеймсу Джойсу. Владимир Морозов: Каков средний возраст ваших студентов? Легко ли в этом возрасте "грызть гранит науки"? Извините, Руфь, а сколько лет вам? Руфь Гассон: Ну я не думаю, что мне стоит сообщать вам свой возраст. Скажем так, я давно перевалила за пенсионный рубеж, который, как вы знаете, 65 лет. У нас есть люди, которым за 90, а средний возраст - 70 лет. Все без исключения исправно готовят домашние задания. В группах по 14 человек. Каждую неделю мы по очереди представляем доклад на определенную тему, остальные должны подготовится к обсуждению, почитать литературу. Полчаса на доклад, потом обсуждение. Оценок и зачетов нет. У нас хороший студент - это активный студент. Знаете, это невероятно приятное чувство изучать что-либо просто ради знаний, не беспокоясь об отметках или дипломе. Александр Генис: Тут я хочу прервать интервью, чтобы подчеркнуть в этом разговоре главный аспект проблемы - возраст. Не случайно именно пенсионеры стали первыми и главными организаторами альтернативного образования. Жизнь сегодня стала куда длиннее, чем была раньше. Можно сказать, что только в 20-м веке мы впервые по-настоящему открыли старость. Сто лет назад средний американец доживал лет до 50-ти, что избавляло его от забот найти смысл во второй половине жизни. Теперь 80-летние составляют в США самую быстрорастущую группу населения. Получается, что прогресс способен дать человеку вторую жизнь, распорядится ей надо с умом. Юнг говорил, что тот, кто не найдет в себе сил правильно состариться, обречен на медленное духовное гниение. Такой человек умирает в 40, даже если хоронят его в 90. Из всего сказанного следует, что искусство старости новая область жизни, требующая своего социального, экономического, культурного, но, прежде всего, психологического освоения. Старость надо понять и принять на ее, а не на наших условиях. Что это значит? Мне приходит в голову мысль о возрастной симметрии. Когда-то отец педагогики Песталоцци произвел революцию, сказав, что детство не есть подготовка к зрелому периоду жизни, а самостоятельный, важный сам по себе этап. То есть он объявил о равноправии ребенка со взрослым. Нечто подобное можно сказать сегодня и о стариках. Старость, как и детство, равноправная часть жизни. Как всегда речь надо вести о смене тех ключевых метафор, что определяет наше отношение к самим себе. Мы привыкли видеть перед собой крутую гору. Полжизни мы на нее карабкаемся, полжизни с нее спускаемся. И все это ради недолгих лет, проведенных на вершине. Но если молодость не подготовка к жизни, а старость не расплата за нее, то горный пейзаж сменится равнинным, плоским и таинственным. Чем дальше мы углубляемся в пустыню лет, тем важнее как проводим мы эти самые "лишние" годы. Альтернативное образование делает все, чтобы они и в само деле не были лишними. Сегодня все врачи-геронтологи говорят одно: образование лучшее лекарство от старости. Учиться хорошо либо молодым, либо старым, и у тех и других есть главное - время. Однако это не значит, что в зрелые годы, когда мы все заняты семьей и карьерой, альтернативное образование - непозволительная роскошь. Ничего подобного. Я в этом убедился на своем опыте, которым сейчас и хочу поделиться, рассказав слушателям о моих университетах. Около десяти лет назад в Вашингтоне возникла коммерческая организация "Тичинг компани" (Teaching Company), которая предлагала покупателям курсы лекций, записанные на магнитофонную пленку. Кстати, музыкальное лого этой компании, фрагмент из Первого Браденбургского концерта Баха, мы использовали в качестве заставки сегодняшней программы. Курсы, которыми торгует эта фирма, бывают разной длины, от 6-ти до 70-ти лекций. Каждая кассета рассчитана на два академических часа и стоит около 10-ти долларов. Для себя я открыл продукцию этой фирмы в 94-м году, когда купил у них 48 лекций по истории музыки. Их с невероятным блеском читал профессор сан-франциской консерватории Роберт Гринберг, ставший моим любимым преподавателем. С тех пор "Тичинг компани" прочно вошла в мою жизнь. Магнитофонные лекции сопровождают меня повсюду - в автомобиле, в лесу, на самолете, на велосипедных прогулках, на пляже, в ванной, даже на кухне за приготовлением обеда. Не торопясь, со вкусом, толком и расстановкой, я прослушал множество лекций по самым разным, но одинаково увлекательным областям знаний. Тут был и 70-часовой курс истории философии, и 50 лекций о мировых религиях, и небольшой курс "Квантовая механика для поэтов", и история оперы, и спецкурсы по Ницше и Сартру, и огромный цикл истории английского языка, и основы психологии, и полемическая серия лекций об искусственном интеллекте, и история джаза, и обзор шекспировских хроник, и трехчастный курс по поэтике эпоса, драмы и лирики. Короче, за несколько лет я прослушал в общей сложности 400 лекций. Они существенно дополнили и исправили мое советское образование. Благодаря пленкам с лекциями, я познакомился с лучшими американскими профессорами, они всегда готовы мне составить компанию. На все это ушло конечно не одна тысяча долларов, но это крохотная часть тех затрат, которые требует высшее образование в Америке. Неудивительно, что "Тичинг компани" развернулась вовсю. Сегодня тут предлагают 120 различных курсов. Они рекламируют себя в лучших журналах и находят себе клиентов среди самой престижной публики. Короче, это преуспевающий лидер альтернативного образования. О том, как возникла и как работает "Тичинг компани", рассказывает ее основатель и президент Том Роллинз, с которым беседует Владимир Морозов. Владимир Морозов: Как возникла идея создания компании? Том Роллинз: Много лет назад, когда я был студентом юридического факультета, когда готовился к экзаменам, мне дали кассеты с 10-часовой записью лекций знаменитого юриста. Я приготовился к скучище, но профессор оказался не просто отличным оратором, он сумел превратить свою лекцию в театр одного актера. Я был очарован и в результате получил пятерку на экзамене. Так что люди записывали лекции и для меня. Любой человек может поставить в аудитории магнитофон и записать любого профессора. Но большинство преподавателей недостаточно хороши, чтобы привлечь большую аудиторию. Уникальность подхода моей компании в том, что мы тщательно отбираем лучших профессоров среди десятков тысяч преподавателей по всей стране. В высших учебных заведениях существует система оценок, которые дают студенты своим профессорам. Такая система помогла нам определить, кто лучший по мнению студентов. При этом политические взгляды преподавателей большого значения не имеют. Среди наших лекторов есть люди, которых можно назвать крайне-правыми, есть и крайне-левые. Мы издатели, а не цензоры. Владимир Морозов: Как вы определяете, какая тема, какой курс будут наиболее популярными? Том Роллинз: Мы проводим опросы среди наших клиентов, каждый месяц спрашиваем их, какие новые темы для них интересны. Но даже если тема вызывает интерес, мы не начинаем новый курс, пока не найдем популярного преподавателя. Мы прослушиваем профессора в его аудитории, затем приглашаем прочитать лекцию в нашей студии, записываем ее и рассылаем сотне проверенных своих клиентов. Если профессор получает хороший отзыв, мы тиражируем курс его лекций. Александр Генис: Вновь я хочу прервать собеседников ради того, чтобы уточнить одно обстоятельство, о котором, видимо из деликатности, умалчивает президент "Тичинг компани". Уверен, что коммерческому успеху его фирмы во многом способствовала пресловутая политическая корректность. Она слишком решительно перекроила программу гуманитарных факультетов университетской Америки. Как известно, политкорректность объявила войну так называемому принципу канона. В терминах этой теории канон - собрание книг, написанных исключительно мертвыми белыми мужчинами - Шекспиром, Стендалем, Толстым и так далее. Поскольку их произведения считаются бесспорными шедеврами, то они и изучаются повсюду. Адепты политической корректности утверждают, что читателям входящих в канон книг прививаются взгляды, свойственные только одному типу культуры, что и есть нарушение принципа плюрализма культур. На практике политкорректность приводит к тому, что создается антиканон, в котором эстетические критерии заменены идеями равного представительства. Ну, например, тщательно следят за тем, чтобы в академический курс по литературе попало равное количество писателей и писательниц. Прямым следствием такого подхода оказывается реставрация марксисткой теории литературы как инструмента социального воздействия. "Хижина дяди Тома", например, объявляется куда лучшим романом, чем "Моби Дик", ведь книга Бичер Стоун поднимала Америку на борьбу с рабством, а Мелвилл всего лишь воспевал воинствующий индивидуализм эпохи первоначального капитализма и проповедовал жестокой обращение с китами. Развернувшаяся в последние годы борьба с каноном привела к тому, что в университетских программах исчезли многие курсы, которые, с точки зрения здравого смысла, совершенно необходимы. Мой сын, только что закончивший нью-йоркский университет, изучал там французский язык. Однако в его curriculum не входил курс французской литературы, вместо этого там был куда более эзотерический предмет - африканская литература, написанная на французском языке. Так вот компания Тома Роллинза воспользовалась всеми этими курьезными упущениями, чтобы компенсировать издержки политкорректности. В этом, собственно, еще одно преимущество альтернативного образования. Оно затыкает дыры и исправляет крен, предлагая те самые канонические курсы, которые стало все труднее обнаружить в программах обычных университетов. Но а после этого разъяснения, которое самому Роллинзу помешало сделать все та же политкорректность, я возвращаю микрофон Владимиру Морозову, ведущему беседу с президентом "Тичинг компани". Владимир Морозов: А зачем человеку снова учиться? Он приходит с работы усталый, ему бы посмотреть легкую телевизионную комедию и спать. Но серьезные лекции после трудового дня это снова работа. Том Роллинз: Для многих эта работа в удовольствие. Марк Твен сказал, что для ума процесс узнавания и следующее за ним озарение это то же, что оргазм для тела. И мы продаем людям такое удовольствие. Серьезная литература, серьезный кинематограф требуют того же уровня внимания, сосредоточенности, что и прослушивание наших лекций. Кроме того, мы отбираем таких преподавателей, которые могут подать свой предмет в изящной и понятной форме без ненужных сложностей. Неожиданное сравнение, забавные истории делают сложный материал легким для усвоения. Владимир Морозов: А кто ваши самые знаменитые студенты? Том Роллинз: Среди наших студентов немало людей, занимающих ответственные посты в правительстве. Например, легендарный финансист, глава федеральной резервной системы Алан Гринспен. Есть сенаторы. Из актеров наши лекции покупают Вуди Аллен, Стив Мартин, Ник Нолти. Ален Гринспен в основном покупает лекции по музыке, ведь у него диплом в области музыкальной композиции, и в молодости он был джазистом. Вы удивлены? Я тоже здорово удивился этому. Но я подозреваю, что Гринспен решил стать экономистом после того, как узнал, сколько зарабатывают джазисты. Гринспену за 70, но он по-прежнему очень интересуется музыкой. Мой приятель как-то рассказывал, что Алан Гринспен лучший пианист-любитель из тех, кого ему приходилось слушать. Владимир Морозов: Как широко расходятся ваши кассеты и продаете ли вы их в России? Том Роллинз: Курсы наших лекций продаются по всему миру. Если вы хотите их купить, вам не надо идти в магазин, вы направляете нам запрос по факсу или по электронной почте, и мы пришлем вам курсы, в какой бы стране вы ни жили. Мы посылали наши лекции и в Россию, и в Восточную Европу, и в Азию, и в Африку, и в Латинскую Америку. Рекламу нашей продукции можно увидеть в изданиях, которые читают во всем мире, журнал "Экономист", лондонская "Санди тайм", воскресная "Нью-Йорк таймс" и так далее. Мы получаем заказы со всей планеты. Александр Генис: Как бы хороша ни была продукция "Тичинг компани", предлагающая свои лекции нашим соотечественникам, она подходит далеко не всем. Чтобы слушать американских профессоров, надо все-таки прилично знать английский язык. Конечно, сегодня это не такая уж преграда, но для многих она все-таки недоступна. Куда разумней было бы создать в России, как мне кажется, собственную профессорскую компанию, которая торговала бы магнитофонными записями лекций, специально скроенных для российской аудитории. Я думаю, что такая затея могла бы иметь успех. Во-первых, она технически проста - магнитофоны есть у всех, во-вторых, для этого есть замечательные преподавательские кадры. Представляете курс античности, прочитанный Михаилом Гаспаровым или "История Византии" Сергея Аверинцева? В-третьих, в огромной России не может не собраться достаточной аудитории. Ну, а в-четвертых, американский пример показывает, что альтернативное образование не только нужное и важное, но и прибыльное дело. Оно на практике доказывает, что просвещение может быть не менее выгодным, чем развлечение. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
