Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Человек по-китайскиАвтор программы Александр ГенисВедущий Иван Толстой Александр Генис Острый международный кризис, вызванный столкновением американского и китайского самолетов и коротким пленением американских летчиков, приоткрыл Америке глаза на то, какого рода конфликтов она вправе ожидать от начавшегося столетия. Сложность положения - в принципиальной новизне ситуации. Полувековая история советско-американского противостояния, приучила Америку к искусству холодной войны, этому своеобразному бою с тенью. Долгий опыт помог сверхдержавам достичь изощренного мастерства в том искусном танце, что позволял партнерам избегать соприкосновения даже в тесном контакте. Но, как пишет военный обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Майкл Гордон, Китай - дело другое. Диктор: «Торопясь принять участие в стратегической игре, Китай еще не освоил тех ее деликатных правил, что десятилетиями удерживали мир от катастрофы. Задержав американских летчиков, китайские власти нарушили не только букву писаного закона, но и дух того неписаного закона, который регулирует военные отношения соперничающих держав, позволяя им избегать столкновений, как в прямом, так и в переносном смысле». Александр Генис США и КНР, прежде всего, торговые партнеры. В эпоху СССР ничего подобного не было. Советские товары на американском рынке исчерпывались икрой, мехами и водкой. Зато оборот китайской торговли в США оставляет грандиозную сумму в 100 миллиардов долларов. Я по собственному опыту знаю, что в сегодняшней Америке просто невозможно выйти из любого магазина без изготовленной в Китае покупки. Тесно связывая две страны, торговля смягчает конфронтацию. Но отнюдь не отменяет ее, как показывает все тот же самолетный кризис. Среди прочего, этот инцидент показал, что новый геополитический расклад принес с собой другие правила игры. Главная перемена связана с тем, что США и Советский Союз разделяла идеология. Китай и Америку отличает еще и культура. При всех недостатках известной доктрины Хантингтона (мы подробно говорили о ней в одной из недавних бесед) надо признать, что сейчас она доказывает свою правоту на практике. Конфликты нового века, как утверждает эта теория культурного детерминизма, связаны с различием не идеологий, а культур. Именно поэтому, пишет американский политолог Бейтс Гилл, Белому дому жизненно необходимо, как можно быстрее обзавестись крупными экспертами-синологами, способными разобраться в нюансах китайской культуры, оттенках китайской цивилизации и глубинах китайской души. Впрочем, такие знания сегодня необходимы не только Вашингтону, они нужны всем нам, ибо мы чувствуем острую необходимость понять психологические особенности, философские категории, художественный язык, систему образов, эстетические категории, а главное, сокровенные истоки культуры, обещающей играть громадную роль в наступившем столетии. С каждым годом Запад все сильнее ощущает влияние китайской цивилизации. Причем, как это водится, в нашу постмодернистскую эпоху оно сказывается на всех интеллектуальных уровнях: от элитарной прозы первого нобелевского лауреата 21 века, писателя и драматурга Гао Синцзяня до сверхпопулярного сейчас кинобоевика тайванского режиссера Анга Ли «Крадущийся тигр, невидимый дракон». Так, входя в состав всемирной цивилизации, Китай помогает рождению истинно планетарной культуры со всеми ее еще не исхоженными путями. В них-то, в этих самых еще неисхоженных путях и состоит уникальная ценность Китая, развивавшегося вне контакта с Западом. В сущности, диалог с китайской мыслью - это разговор с пришельцами, о которых мы не устаем тосковать в нашем космическом одиночестве. Надеюсь, все вышесказанное, объясняет, почему в этих передачах, как не могли не заметить наши постоянные слушатели, часто идет речь о Китае. Мы обсуждали китайскую живопись, музыку, литературу, кино, архитектуру, философию, иероглифическую письменность, даже садоводство. Но сегодня я хочу подойти к теме Китая иначе. Вместо того, чтобы вычленять отдельные аспекты китайской цивилизации, попробуем взглянуть на нее целиком, попытавшись найти то основное отличие, которое и делает нас разными. Для этого надо ответить на самый интимный вопрос миросозерцания китайского народа: каким видится человек в контексте его культуры? А уж из специфической концепции человека можно вывести и все остальные особенности китайской традиции, включая как ее метафизические координаты, так и те вполне земные черты ментальности, без понимания которых нам никак не обойтись на становящейся все теснее планете. Но прежде, чем говорить об экзотических особенностях человека по-китайски, я хочу, оставаясь пока на привычной западной почве, познакомить слушателей с некоторыми фактами не китайской, а американской жизни, которые помогут нам войти в курс дела. У микрофона Марина Ефимова. Марина Ефимова: В конце 80-х годов сенатор от Айовы Том Харкин впервые в жизни столкнулся с воскрешением из мертвых. Началось с того, что его коллега конгрессмен Беркли Беделл заболел клещевым энцефалитом. В ходе лечения у него обнаружился запущенный рак простаты. Врачи предсказали Беделлу смерть через несколько месяцев. Он вышел в отставку и исчез с горизонта. И вдруг через два года в двери офиса сенатора Харкина вошел Беделл - румяный, веселый и не только здоровый, но, по выражению Харкина, «лучше, чем новый». «Беделл рассказал мне, - вспоминает Харкин, - о странных методах, которыми его лечили и вылечили представители полулегальной и осмеянной, так называемой, альтернативной медицины». С этого момента энергичный Харкин начал давить на Конгресс и давил до тех пор, пока не добился решения об учреждении в каждом медицинском исследовательском центре отдела по изучению альтернативных методов лечения - иглоукалывания и традиционной китайской медицины, травничества, лечебного массажа, гомеопатии и прочего. Поначалу каждому крупному медицинскому центру выделили по два миллиона на исследования. Сумма эта была смехотворной для учреждений, чей годовой бюджет составляет около 15 миллиардов долларов. Другим препятствием было отношение медиков. Доктор Виктор Херберт из знаменитого медицинского центра Мэрилендского университета ввел термин «шарлотаноукалывание». Антрополог из Мичиганского университета Дэниел Мерман, узнав об отделе альтернативной медицины в его больнице, сказал: «Это все равно, что организовать отдел дьявольщины при католической церкви». А известный нью-йоркский онколог Барри Кассилет воскликнул: «Никак, они уже достигли возраста Бармицвы», то есть возраста зрелости. Тем не менее, коль скоро решение адаптировать нетрадиционное, ненаучное целительство было принято, американская медицина начала осваивать его своими традиционными, научными методами. А с чего начинается научный метод изучения? С опытов и сбора информации. В Балтиморской больнице Кернан Хоспитал триста пациентов-добровольцев разделены на три группы. Пациентам первой группы к обычному лечению артритов, остеопорозисов, радикулитов и воспалений седалищного нерва добавляют сеансы иглоукалывания. Пациентов второй группы обманывают, то есть только делают вид, что производят иглоукалывание, втыкая иглы в неправильные места, что безвредно, но и бесполезно. И, наконец, третьей группе ничего не добавляют. Результаты должны показать, не является ли польза от иглоукалывания игрой воображения больного. Раковый центр в Хьюстоне проводит такой же эксперимент с препаратом из акульих хрящей на пациентах больных раком легких. В кардиологической клинике Мичиганского университета треть послеоперационных больных занимается ци-гун - китайской физкультурой, основанной на серии медленных движений, якобы высвобождающих самоцелительную энергию организма. В больнице Питтсбургского университета исследуют действие препарата из коры дерева Гинко на пациентах, страдающих болезнью Альцгеймера. Правда, медики оптимисты, вроде вирусолога Стивена Страуса, считают, что нужно набраться терпения и дать новой области время на то, чтобы собрать веские доказательства и свидетельства своей работоспособности. Но это нелегко, потому что доказательства должны быть «beyond reasonable doubts», как говорится в американской юриспруденции, то есть неопровержимыми. Как предупреждает глава медицинской школы Гарварда доктор Айзенберг, исследователи альтернативных методов должны будут не только показать, что эти методы успешно работают, но и объяснить, как они работают. Остается добавить, что пока медики исследуют альтернативную медицину, пациенты ее практикуют. В 1998 году американцы потратили на нее 27 миллиардов 200 миллионов долларов. Травничество, древняя китайская медицина и гомеопатия, являются ли они провозвестниками будущего или призраками прошлого, стали большим бизнесом. Не потому ли традиционная медицина решила удочерить богатую сироту? Александр Генис Альтернативной мы называем ту медицину, которая была единственной, пока за искусство врачевания не взялась наука. Другими словами, раньше вся медицина была альтернативной. Утратив с приходом нового времени кредит на Западе, она сохранилась здесь как пережиток суеверия на знахарском уровне. Зато на Востоке старинные методы лечения никогда не переставали практиковать, что и позволило восточной, что, в сущности, значит китайской медицине, благополучно дожить до наших, гораздо более восприимчивых ко всему архаическому, времен. Пути Запада и Востока кардинально разошлись со времен Платона. Открыв запредельное, трансцендентное царство идей, Платон разделил мир на две части, предоставив землю телу, а небо - душе. Это разделение, оказавшись в центре всей греко-христианской культуры, стало фундаментом, на котором выросла наша цивилизация. Оно кажется настолько естественным, что мы об этой таинственной двойственности редко думаем. И зря, потому что именно она создает специфически западную, а отнюдь не универсальную концепцию человека. Мы привыкли к ней в классической интерпретации Ренэ Декарта. Следуя традиции, он разделил единое существо - человека - не две части - тело и разум. В основе картезианского анализа лежит знаменитое cogito ergo sum - мыслю, говоря точнее, рационально, логически, аналитически рассуждаю и планирую, следовательно - существую. Вдумаемся в то, что это значит. Получается, что если я мыслю, то существую, а если не мыслю, то не существую. Поэтому, как говорит легенда, Декарт прибил к полу живую собаку и разрезал ее на куски. И ее не должно жалеть, ибо истиной реальностью является лишь наше мыслящее «я», все остальное под вопросом. Человек - это мозг, запертый в телесную клетку, про которую ничего не известно наверняка. Человек, по Декарту, - это голова профессора Доуэля. Надеюсь, кто-то еще помнит этого инвалида из книг моего детства? Не удивительно, что картезианский человек ощущает собственное тело нагрузкой. Он говорит: «У меня есть тело», вместо того, чтобы сказать: «Я есть тело». Интересно, что Декарт страстно увлекался механическими игрушками. Если животные были для него роботами, то человеческое тело - часами. Здоровое - исправными, больное - сломанными, нуждающимися в ремонте. Но, если тело похоже на часы, то его можно разобрать и собрать заново. Однако с человеком и даже с амебой такое не получается. Разобрать сколько угодно, собрать - ни за что. Когда части соединяются, вместе к ним должно присоединиться еще нечто таинственное - жизнь. Мой товарищ, прекрасный художник Женя Шеф, изобретатель регрессивного биоморфного дизайна, рассказывал, что к своей оригинальной концепции одушевленных вещей он пришел на уроках рисования в морге, когда обнаружил, что трупы совершенно не похожи на людей. Мировоззренческий раскол Востока и Запада начался с того осевого, по терминологии Ясперса, времени, когда родились все судьбоносные мысли человечества. На Западе их сформулировал Сократ, на Востоке Лао-Цзы. С той поры мы верили в два мира, они - в один. Поскольку в Китае не было Платона, Сократа и Аристотеля, здесь не знали концепций и идей, располагавшихся в потустороннем метафизическом пространстве. Видимое и невидимое для китайцев было двумя сторонами страницы, свернутой в ленту Мебиуса. Не зная западной пропасти между богом и человеком, не веря в сотворение мира из ничего, китайцы доверили человеку иную, чем на Западе, роль. Западная философия отрезала человека от его тела, а значит, и от всего окружающего мира. Природа осталась снаружи, по ту сторону сознания. Природа стала объектом изучения, а человек - изучающим ее субъектом. За нерушимостью границы между ними, между неодушевленной материей и сознанием была приставлена следить наука. Она отучала западного человека мыслить всем телом. Он потерял примитивные, а можно сказать и естественные навыки телесного контакта с миром. Между тем, на Востоке часто говорят о вопросе, адресованном животу: если голова отделена от тела, то включающий всю систему внутренних органов живот символизирует целого человека. На Западе телу отводилась второстепенная роль. Человек, по определению древнего философа, это «душонка, обремененная трупом». Но на Востоке тело и душа были слиты до полного неразличения. Скажем, во всем буддизме просто нет понятия души. То же и в Китае. Российский синолог Артем Кобзев напечатал специальное исследование различий западных и восточных концепций человека. «Выделяя в человеке его трансцендентную, нетленную, незримую эманацию, мы считаем людей на души, что и сделало, кстати, возможным появление гоголевской поэмы "Мертвые души". В Китае же, где личность понималась как тело, людей считают на рты». Размышляя над разными подходами к феномену человека, Кобзев делает одно интересное наблюдение: Диктор: «Различия в определении личности сказываются в отношении к телесным наказаниям. В Европе, в сущности, осознавалась их воспитательно-исправительная неэффективность, поскольку они непосредственно не касаются души, тогда как в Китае их эффективность никогда не вызывала сомнений, поскольку они самым непосредственным образом воздействуют на личность тела. Отсюда следует, что корни палочной юриспруденции Китая не в варварстве, а гораздо глубже - в общем мировоззренческом фундаменте». Александр Генис Именно он, мировоззренческий фундамент сделал возможной китайскую медицину, опирающуюся на принципиально иное понимание человека. Но тут я лучше передам нашу тему в руки специалиста, крупнейшего сейчас в России китаеведа Владимира Малявина. В разделе "Медицина" своей недавней монографии "Китайская цивилизация» он пишет: Диктор: «Китайские лекари не придавали большого значения анатомии и настороженно относились к хирургическому вмешательству. Объяснялось это тем, что китайские врачи видели в теле субстанцию не столько физическую, сколько энергетическую, неразложимую на отдельные части. Это внутреннее тело, сокрытое в физическом теле и недоступное зрению, представляет собой сгусток разных видов ци или энергетических конфигураций, вовлеченных в непрерывные метаморфозы. Здоровье - это состояние баланса ци, жизненных сил организма. Отсюда главный принцип китайской медицины: лечить не отдельные органы или части тела, а весь организм». Александр Генис Такой, как теперь принято говорить, холистический метод лечения сейчас повсюду чрезвычайно популярен, но возможным его сделала упоминавшаяся в приведенном отрывке мистическая, не поддающаяся научному обнаружению жизненная энергетическая субстанция ци. На Западе это понятие и стоящая за ним идея энергетического обмена впервые стали широко известны с распространением иглоукалывания. Наука до сих пор не смогла объяснить механизм этого древнего способа лечения, но ученые уже не оспаривают его действенность, особенно с тех пор, когда китайцы продемонстрировали западным коллегам операции на открытом сердце, сделанные под местной анестезией, которую вызывали вколотые в тело иголки. Хотя на первый взгляд кажется, что мы вернулись к теме альтернативной медицины, я хочу подчеркнуть, что речь идет о другом - о принципиально иной концепции человека в китайской традиции. Не зная разделения души и тела, китайцы сохранили древний синкретический образ человека как одушевленной, пропитанной духом материи. Поэтому духовное совершенствование в Китае было неотделимо от физического. В китайских монастырях не умерщвляли плоть, а культивировали ее. Изощряя дух, говорили китайские мудрецы, мы укрепляем тело. Укрепляя тело, взращиваем дух. Такой человек, считают китайцы, соединяет небо и землю. На этой концепции выросла утонченная китайская цивилизация, которая охватила весь Дальний Восток. Сегодня и Запад стал более восприимчив к китайской версии человека, что, в общем, еще вовсе не доказывает ее исключительную правоту. Никто не утверждает, что сегодня Китай собрал все духовные козыри. Важно другое. Важно, что китайская культура дополняет Запад Востоком, замыкая мир новой планетарной цивилизации. О той роли, которую сможет в ней сыграть китайский элемент, очень ясно в эпилоге свой уже упоминавшейся монографии писал Владимир Малявин. Вывод, сделанный им на основе своего многолетнего изучения Китая, будет лучшим завершением и нашей беседы: Диктор: «Модернизация Китая не означает растворения китайского культурного типа в безликой мировой цивилизации. В современном Китае мы находим сплав китайского и западного. В свою очередь, традиция духовного совершенствования, столь тщательно и всесторонне развитая китайскими духовными учителями, обладает в наши дни необыкновенной притягательностью для людей Запада в виде разного рода медитативной практики, психотехники или разных школ боевых искусств. Поразительные успехи, достигнутые в последние десятилетия странами Дальнего Востока, показывают, что в наши дни наследство китайской цивилизации обретает новое дыхание. Секрет этой жизненности - в ориентации китайской цивилизации на технику сердца синь-шу, столь отличающуюся от плодов цивилизации европейской, сделавшей ставку на технику орудий. Сегодня мы начинаем отчетливо понимать, что эффективны не технические приспособления сами по себе, а воля и разум человека». |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
