Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Поверх барьеровЕвангелие агностикаАвтор программы Александр ГенисВедущий Иван Толстой Александр Генис: Недавно на арене массовой культуры произошло событие, которые огорчило миллионы телезрителей во всех странах мира. После девяти сезонов закрылся сериал "Секретные материалы", который приобрел культовый статус в самых разных государствах, став поистине международным феноменом. Я подчеркиваю интернациональный характер этого успеха потому, что его отнюдь не так просто добиться как раз самой интересной продукции американского телевидения. Возьмем, например, главные телевизионные достижения последнего десятилетия. В жанре комедии это бесспорно "Сайнфельд". Только что американские критики вынесли окончательный вердикт, назвав его лучшим сериалом 90-х годов. "Сайнфельд" - странная комедия. Как сказал ее автор, по имени которого и назван сериал, "это - шоу ни о чем". Зрителю из года в год предлагали следить за обычной жизнью четырех эксцентрических персонажей. С ними не происходит ничего интересного, но от этого зрелища трудно оторваться. Контраст между интенсивностью зрелища и его содержательной пустотой создавал острый экзистенциальный эффект. Короче, "Сайнфельд" - это Беккет для бедных. Что вовсе не обидно, учитывая гигантскую аудиторию, на которую работали создатели сериал. Финальный - 168-й - эпизод смотрели 80 миллионов американцев. Беда, однако, в том, что в эту игру непросто включиться иностранцам. Юмор всегда трудно переводится, но еще сложнее "перевести" комические ситуации, глубоко укорененные в специфику современной американской жизни, тем, кто с нею не знаком вовсе. Другая, но сходная причина мешает международному успеху еще одного шедевра американского телевидения - криминальному шоу "Закон и порядок". Этот и ныне здравствующий сериал завоевал все возможные награды и навсегда изменил жанр, в котором он остается лидером уже второе десятилетие. Однако и это шоу с трудом подается пересадки на чужую почву. Причем, мешает этому как раз те необычные достоинства сериала, которые и принесли ему успех. Никогда не меняющаяся структура делит ровно пополам каждую серию. В первой части полицейские расследуют преступление, во второй - нам показывают суд. Именно эта вторая половина и придает оригинальность всему замыслу. Обычно криминальный сюжет исчерпывается поимкой злоумышленника. (Кстати сказать, каждое четвертое дело Шерлока Холмса НЕ завершалось наказанием преступника). Читатель утешается тем, что в момент разгадки добро итак побеждает зло. "Закон и порядок" не удовлетворяется детективными правилами. Как раз во второй части и начинается главное: добро побеждает зло не любой ценой, а только благодаря закону. В сущности, центральная тема сериала - рождение справедливости. Однако, процесс это дьявольски сложный. Чтобы следить за ним, надо углубляться в такие хитросплетения американской юридической системы, которые редко бывают доступны, понятны и даже интересны иностранцу. Поэтому "Закон и порядок" и не стал популярен за пределами Америки. И зря - ибо зрелище это не только увлекательно, но чрезвычайно поучительно. Третья вершина американского телевидения последнего десятилетия - "Секретные материалы". Вот у этого сериала поистине счастливая судьба. Он завоевал мир, найдя себе страстных поклонников на всем земном шаре, включая, кончено, и Россию. О том, почему это произошло, мы и расскажем в сегодняшней передаче. Нашу беседу о сериале "Секретные материалы" начнет эксперт высокого класса. Это - профессор Сиркаузского университета Роберт Томсон. Он - один из самых влиятельных в Америке специалистов в новой, еще только оформляющейся науке о телевидении. Томсон возглавляет первый в США, а, наверное, и во всем мире академический Центр по изучению массового телевидения и его влияния на общество. Беседу с доктором Томсоном ведет Владимир Морозов. Владимир Морозов: Профессор Томсон, чем секрет всемирного успеха сериала? Роберт Томсон: Во-первых, это добротно сделанная американская программа, снятая на большие деньги, с размахом. Отличная актерская игра! И, наконец, определенная степень духовности, что может апеллировать к зрителям и в США, и в других странах. "Секретные материалы" позволяют нам еще раз задать себе "вечные вопросы": кто мы такие? куда идем? где наше место во вселенной? И это не утяжеляет сюжет, потому что, так сказать, "мировые вопросы" возникают как бы не всерьез, а в рамках фантастического сюжета. В этом смысле характерен последний эпизод. Самые последние минуты сериала позволяют поместить действие в контекст христианства. Героиня касается креста на груди героя. Нам снова неназойливо напоминают о том, что существует нечто выше и больше нас, причем, напоминают не отнюдь не в той морализаторской, прозелитской манере, в которой такие темы поднимаются в религиозных программе. Владимир Морозов: Какая часть сериала вам нравится больше всего? Роберт Томсон: Я бы сказал, первые три сезона - целиком. Это один органичный кусок, великолепный пример серьезного американского телевидения. Он приковывает к себе интерес, он и глубоко серьезен, и ироничен. В нем создается почти реальная, но странная вселенная, по законам которой развивается действие. Части сериала - независимые, достоверные эпизоды, этакие маленькие завершенные пьесы, каждая со своей темой, но объединенные общими действующими лицами и сюжетом всего шоу. Кстати, "Секретные материалы" снимали в Ванкувере, а не в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. В Канаде все дешевле: аренда помещения, труд актеров и технического персонала. Но финансовое решение неожиданно принесло чисто художественный эффект. Возник другой видеоряд, ощущение другого мира. Владимир Морозов: Крис Картер - создатель "Секретных материалов". В чем особенности его работы на телевидении? Роберт Томсон: Уже сам факт, что мы беседуем о нем как о создателе сериала, говорит о многом. Обычно такие "долгоиграющие" шоу - создание многих авторов, один из которых "курирует" развитие сюжета, другой съемки, третий диалоги и так далее. Очень редко один человек способен контролировать все аспекты шоу. И Крис Картер из таких людей. Похоже, он или игнорирует принятые правила, или не знает о них. Картер сделал свою вещь более сложной, чем принято. Наполнил ее реальными характерами. Вошел в сферу, куда подобные сериалы еще не заходили: Александр Генис: Больше всего Крис Картер любил серфинг. В юности он даже вел колонку в специальном журнале. Для того, кто вырос в предместье Лос-Анджелеса, в этом, конечно, нет ничего странного. Но мне видится в этом хобби предвестье главного успеха Картера - создание "Секретных материалов", лучшего американского сериала последнего десятилетия. Дело в том, что серфинг очень странный спорт. У него нет цели. Скольжение на волнах прибоя не предусматривает установления рекорда. Единственное достижение - состояние блаженства: волны несут тебя на спине, как дельфины - Орфея. Эта дармовая радость тоже оплачивается искусством, причем, крайне своеобразным - мастерством равновесия. Баланс требует от нас невозможного сочетания - предельной душевной собранности и полной телесной расслабленности. Лицом загорелый человек на доске напоминает шахматиста, телом - резиновую куклу, послушно отзывающуюся на всякий вызов среды. Секрет в том, чтобы быть не на волне, а с волною. Такой урок, конечно, пригодится каждому художнику, мечтающему удержаться на гребне массового успеха, но поистине бесценен он для того жанра, в котором Картеру удалось создать свой шедевр. Когда-то мы называли этот жанр "научной фантастикой", наивно считая "наукой" подводную лодку "Наутилус" и гиперболоид инженера Гарина. Соскучившись от содранных из учебника описаний, мы решили избавиться от бессмысленного определения. Но без него жанр стал растерянно топтаться на месте, вырождаясь в развлечение для простодушных. Фантастика стала либо сказкой, либо боевиком, в обоих случаях напирая на сцены мордобоя. Оказалось, что наука все-таки нужна. Она создает иллюзорные границы правдоподобия, в рамках которых мы готовы принять игру в чудесное. Вот тут-то Картеру и пригодилась школа баланса. Как все триллеры, "Секретные материалы" родились из незатейливого желания напугать зрителя. Для этого Картер густо населил современную Америку чудовищами. Каждое из них физическое воплощение психологического комплекса. Один монстр поедает печень своих жертв, чтобы накопить энергию перед очередной спячкой, другой каннибал охотится за полными и одинокими женщинами, тоскующими по любви, третий явился на свет от радиации, четвертого породил типично американский террор добрососедства. У всех них есть общая черта - они заводятся в самой гуще обыденной действительности, живут рядом с нами и исчезают не до конца, оставляя ростки в уязвленной увиденным душе телезрителя. В сущности, это современная разновидность средневековых аллегорий, олицетворяющих наши заурядные пороки с наглядным реализмом Босха и Брейгеля. Однако если б сериал ограничился дежурным монстром в неделю, мы бы никогда не запомнили имя его создателя. Ключ к сериалу - в балансе, в строгой симметрии, которую Картер, поделив самого себя строго пополам, воплотил в своих героях. Ими стали энтузиаст Фокс (он носит девичью фамилию матери Картера - Малдер) и скептик Скалли (она названа по имени любимого бейсбольного комментатора режиссера). Приключенческие герои любят ходить парами - Дон Кихот и Санчо Панса, Шерлок Холмс и доктор Уотсон, Маркс и Энгельс, наконец. Возможность разделить ту сложность, которую воплощают в себе более противоречивые персонажи классиков, позволяет придать психологической ситуации очевидный и эмблематичный характер. Сделав антагонистов друзьями и напарниками, Картер слепил из двух героев одного зрителя, похожего на любого из нас. В знаменитой паре из "Секретных материалов" реализовалась центральная антитеза нашего времени - наука и религия, разум и чувство, ум и сердце, Афины и Иерусалим. Характер Малдера, - говорит Картер, - исчерпывает плакат, который висит в его офисе: "Хочу верить!". Он не может жить без чуда, даже если оно злое. Пришельцы нужны Малдеру, как и всем нам, не для того, чтобы их любить или бояться, а для того, чтобы забыть о космическом одиночестве, для того, чтобы жизнь не ограничивалась плоским выводом позитивизма, исчерпывающего мир паром и электричеством. Именно этому идеалу присягает красавица с медицинским дипломом, приставленная к Малдеру, а точнее - к нам, чтобы мы не слишком заносились в мечтах о несбыточном. Ее трезвую рациональность остроумно подчеркивает неизбежная в каждой серии сцена аутопсии. Вскрывая мертвецов, Скалли демонстрирует нам пределы науки, не умеющей обнаружить бессмертную душу в мертвом теле. (Иногда, правда, она все же там оказывается, и труп оживает, но - ненадолго). Занявшись производством чудовищ, Картер, благодаря этой паре, обеспечил себе наукообразное алиби. Конечно не все, но многое в сериале верифицируется фактами. Так, один из самых диких сюжетов - о том, как людей подчиняют своей воле, проделывая в их голове дырки - опирается на открытие археологов во время раскопок в Андах, где были найдены черепа с зажившими отверстиями. В поисках подобных историй Картер годами собирал коллекцию вырезок - не из желтой прессы, а из научных журналов. В этом смысле сериал напоминает каталог необъясненного, собрание тайн, которые мы с такой жадностью вымогаем у ученых и которыми они так не любят с нами делиться. Конечно, все это никоим образом не придает достоверности обширной мифологии "Секретных документов". Достаточно того, что сериал окружен неким флером научности, что льстит сразу нашему сознанию и подсознанию. Ведь человек сегодня жаждет сверхъестественного не меньше, чем всегда. Другое дело, что если "физики" без метафизики нам по-прежнему не хватает, то и метафизика без "физики" нам уже не нужна. Идя навстречу зрителю, сериал обещал больше, чем давал. Устраивая стриптиз духа, Картер дразнил нас недосказанностью, из года в год откладывая окончательное разоблачение. Тайна его намерений была залогом непреходящего вожделения. Уверенно держась на шаткой опоре нашего неверия, сериал использовал энергию надежды. Обещая пролить свет истины, сериал его не жалеет - в прямом смысле этого слова. Первым мне открыл глаза на достоинства "Секретных материалов" профессиональный кинооператор. Он научил меня следить не за перипетиями детского сюжета, а за балетом софитных лучей. Ставя героев - вопреки всем правилам - позади яркого света, Картер добился материализации метафоры: свет истины не дает нам ее разглядеть, потому что находится у нас за спиной. Но хоть мы и не видим источника, нам никак не оспорить его существования. В этой ситуации нет ничего нового. Другой нам не дано, и это значит, что у сомнения нет исхода. В конце концов, что есть фантастика, как не теология толпы? Да и пришелец - всего лишь псевдоним сверхъестественного, попросту говоря - Бога (хотя тут и нет ничего простого). Именно религиозное измерение массовой культуры иногда придает ей неожиданную глубину, которая позволила этому сериалу стать первым храмом сетевого поколения. Этот культовый статус "Секретным материалам" обеспечила исходная посылка - принципиальная неопределенность. Чтобы ни происходило на экране, мы никогда не знаем наверняка ответа на единственный вопрос, который нас волнует: Он есть или Его нет? чудо было или оно только привиделось? Интимное выражение вечного сомнения - неразрешенный любовный конфликт главных героев. Их затянувшееся на девять лет любовное томление - знак все той же неразрешимости. Малдер и Скалли (Тристан и Изольда ФБР) мечтают друг о друге, не позволяя своей страсти разрешиться банальным образом. Даже их сын - плод искусственного осеменения. Это и понятно. В мире тотальной неопределенности всякая точка - будь то влажный поцелуй или зеленый человечек с летающей тарелки - убивает напряжение мнимой разрядкой. Любой ответ оскорбляет однозначностью, которой не приемлет наша душа, давно уже сделавшая незнание символом веры. Понимая это, Картер превратил невзыскательную "космическую оперу" в евангелие агностика. Девять лет он раскачивал нас на качелях, устройство которых, решусь сказать, живо напоминало русскую классику в трактовке Андрея Синявского: Диктор: Самое слабое соприкосновение с Богом влекло отрицание, а отрицание Его вызывало тоску по неосуществленной вере. Александр Генис: Двести экранных часов - невыносимое испытание для самой остроумной телевизионной затеи. Сериал уже давно умирал естественной смертью, от которой его не могли спасти даже сверхъестественные потуги. Но добили его все-таки террористы. После 11 сентября у "Секретных материалов" не осталось шансов на реанимацию. Налет на Америку скомпрометировал центральную (хотя далеко не единственную и даже не самую интересную) мифологему цикла - заговор зловещего правительства против своего наивного народа. Пока "близнецы" украшали Манхэттен, паранойя еще могла быть национальным развлечением Америки. Когда их не стало, в Вашингтоне увидели не угрозу, а защиту. Призрак всемогущего государства, скрывающего в своих (не очень внятных) целях главную загадку мироздания, мог тешить Америку только до тех пор, пока она упивалась своей неуязвимостью. Зачатый в безопасные 90-е годы сериал был инверсией эйфории, оплаченной победой в Холодной войне. Но встреча с новым противником требует иных мифов. В наступающую эру религиозных войн Бога искать незачем. Слишком многие считают, что Он уже здесь. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
