Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Поверх барьеровОперация по спасению призраковАвтор Марина ЕфимоваВедущий Иван Толстой Шел январь 1945 года. Армия Мак Артура высадилась на Филиппинах. На острове Лужон 6-я дивизия генерала Крюгера начала наступление на Север, на столицу Филиппин Манилу. 26 января у Крюгера попросил аудиенции его начальник разведки Хортен Уайт. Вот, как описывает это совещание историк Хэмптон Сайтс, автор книги "Солдаты-призраки". Диктор: Края зеленого тента были подняты, морской бриз залетал под них и шевелил огромную карту острова Лужен, разложенную на столе. Вокруг, в хижинах городка Колазио филиппинцы праздновали освобождение и увешивали американских солдат гирляндами цветов. Но лица двух офицеров, склонившихся над картой, были сумрачными. По словам Уайта, один из его разведчиков Роберт Лэфем, командир отряда американских партизан сообщил, что в 50-ти милях к Северу находится забытый богом лагерь военнопленных, где прозябают между жизнью и смертью около 500 американцев. - Так в чем дело? - спросил Крюгер, уже предчувствуя неприятность. - Почему мы не может освободить их, когда подойдем? Уайт вынул из кармана бумагу. - Это приказ японского командования, - сказал он, - в случае отступления уничтожать пленных. Вступает в силу с 1 февраля. Нам не успеть. - Какая там охрана? - спросил Крюгер. - Внутри человек 70 с минометами. Но в миле, за мостом через реку Кабу стоит отборный гарнизон в 200 человек, у них танки. Марина Ефимова: Через час после совещания с Уайтом Крюгер послал донесение Мак Артуру. В конце короткого сообщения он предлагал организовать операцию по взятию лагеря Кабанатван и по спасению пленных, а в конце приписал: "По-моему, дело рискованное, но хорошее". К вечеру от Мак Артура было получено добро. По мнению историка Сайтса, первого, кто расследовал и подробно описал эту операцию, у Мак Артура было несколько причин согласиться на этот шаг. Хэмптон Сайтс: Лагерь лежал на пути армии наступавшей на Манилу. В 4-х километрах от него был расположен стратегически важный город Кабанатван Сити, куда японцы стягивали свои силы. И командование понимало, что лагерь окажется в районе боев. Марина Ефимова: К тому же, возможно, генерала Мак Артура мучила совесть. За три года до описываемых событий, в 42-м, когда японцы захватили Лужон, Мак Артура с семьей, по личному распоряжению Рузвельта, в последний момент, почти насильно, вывезли на катере с южной оконечности острова под названием Батаан. Он уехал, оставив 100 000 своих и филиппинских солдат на милость судьбы, обещая, со слов Рузвельта, немедленную помощь. Но помощь так и не пришла. После нескольких месяцев осады, командующий остатками американской армии на Филиппинах, генерал Кинг, подписал договор о сдаче. Хэмптон Сайтс: Участь военных подразделений, оставленных командованием на Батаане без еды, лекарств, боеприпасов и без помощи, это, в общем, история предательства. Они сотнями умирали от болезней и от голода. После сдачи в плен японцы погнали выживших на Север острова в лагерь Кабанатван. 100 километров. 8000 человек. Этот переход теперь известен в истории под названием "Батаанский марш смерти". Интересно то, сами участники событий не хотели очень долго про это рассказывать. Словно не хотели портить светлый образ победы во Второй мировой войне. Марина Ефимова: Жестокость японцев во Второй мировой войне общеизвестна. Во время Батаанского марша смерти охранники отрубали пленным головы за попытку попить воды их ручья, вспарывали им животы, для того, чтобы попрактиковаться в искусстве владения саблей. О самом лагере Кабанатван дает представление рассказ его бывшего заключенного, ныне 80-ти летнего Джона Кука. Джон Кук: Когда генерал Кинг сдал японцам Батаан, все наши войска попали в плен. Мы не сдавались, сдался генерал Кинг. Сначала нас загнали в один лагерь, потом в другой. В Кабанатван я попал в марте 1943 года. Хуже всего, что там у нас не было мыла, да и воды не хватало. Ходили грязные, нас заедали клопы и вши. Постоянно голодали. Кормили нас, в основном, одним рисом. Еще давали сухую рыбу, но она была такая соленая, что мы растирали ее в порошок и использовали вместо соли. Капали канавы, валили лес, почти все болели. В основном разные виды бери-бери, тиф, дизентерия, лихорадка, цинга. Всего не перечислишь. Марина Ефимова: Когда через три года генерал Мак Артур победоносно вернулся, Кабанатван частично вымер - там умирало по 50-70 человек в день, - а частично был эвакуирован в Японию. Увезли тех, кто мог работать. В лагере остались самые слабые, больные, раненые, покалеченные, и при них на 500 человек 3 врача. Но вернемся к генералу Крюгеру и разведчику Уайту. Диктор: Когда встал вопрос, кого выбрать для рискованной миссии по спасению пленных, Крюгер и Уайт посмотрели друг на друга и в один голос сказали: Генри Мьюси. Мьюси был командиром диверсионного батальона, недавно созданного по примеру британских коммандос, и самым красочным человеком в 6-й армии. Он был маленький и такой длинноносый, что в Вест-Пойнте у него было прозвище Сирано. Но именно у него всегда были самые красивые девушки. Мьюси был энтузиастом. 120 его десантников были натренированы им как атлеты, альпинисты, пловцы, снайперы. Это были самые изобретательные, сообразительные и бесстрашные парни во всей армии. Одна беда: они еще не разу не были в деле. Марина Ефимова: Перед походом подполковник Генри Мьюси устроил небольшой театр. Своим десантниками, рейнджерс, как их называют в армии, он сказал: "Операция будет такой опасной, что я вызываю только добровольцев. Только тех, кто чувствует себя удачливым". Его молодцы удивленно переглянулись - они все чувствовали себя удачливыми. "Да еще, - добавил Мьюси, - никаких атеистов. Перед выходом всем молиться". Диктор: В их распоряжении было всего 12 часов до начала операции. Во время рейда они должны будут проделать 45 километров за линией фронта, по территории, которую контролируют японцы. Захватить лагерь и вывести пленных до того, как приказ об их уничтожении начнут приводить в исполнение. У десантников не было времени ни на тренировку, ни на подготовку. Если им надо чему-то учиться, им придется учиться на ходу. Марина Ефимова: Им выдали поношенную форму санитаров. Она самая легкая и, к тому же, она имела цвет всего: грязной зелени, зеленой грязи. И кепи с большими козырьками. Все кольца и цепочки были сняты и спрятаны в нагрудные карманы, чтобы ничего не сверкнуло на солнце. Фляжки были в чехлах, дула винтовок обернуты полотенцами, чтобы ничего не звякнуло. Поход начали под вечер 27 января и ночью шли быстро. Не по дорогам, а по кромкам рисовых полей. Но утро их застопорило. Местность была открытая, и их могли легко заметить японские патрули. Сайтс пишет. Диктор: Они выстроились в цепочку и несколько миль продвигались вперед по методу домино. Тот, кто слышал подозрительный звук, падал в траву, и за ним падали все. Это был изнурительный путь. Кому-то все время что-то слышалось, и все падали. И вдруг все одновременно услышали звук, который не спутаешь ни с чем - свист и потом шмяканье об землю. Граната. Десантники вжались в землю. Секунда, другая. Взрыва нет. Вдруг снова - свист и шмяканье. Вот сейчас! И опять взрыва нет. Потом тишина. Мьюси первым встал и пошел смотреть, в чем дело. На земле лежали две большие мертвые птицы. Еще теплые, без единого повреждения, без следов пуль. Двинулись дальше, каждый гадая про себя, что это было. Загадка природы, знак свыше? Марина Ефимова: К утру 28 дошли до деревни Лобонг. Десантники остались под защитой кустов на краю маленького луга, а Мьюси один пошел вперед. Выйдя на середину поля, Мьюси крикнул: - Капитан Хассон! Из кустов на другой стороне поля вышел филиппинец в соломенной шляпе и приветливо взмахнул рукой. Диктор: Встреча с филиппинскими партизанами произошла после 18 миль пути с отрядом капитана Эдуарда Хассона. И потом их уже вели партизаны, чью роль в этом предприятии трудно преувеличить. Марина Ефимова: Гильермо Ганио сейчас 79 лет. Он был одним из тех филиппинских партизан, которые участвовали в рейде подполковника Мьюси. Гильермо Ганио: Во время войны я побывал в двух лагерях - Адонал и Астерлаг. Но нас, филиппинцев вскоре освободили из лагеря, и тогда большинство из нас ушли в партизаны. Марина Ефимова: В деревне Лабонг крестьяне наполнили фляжки американцев артезианской водой и дали с собой по рисовому шарику, завернутому в банановые листья. Но поспать рейнджерсам не удалось. Они только отдохнули и переобулись в тени старого школьного автобуса. Филиппинцы были очень дружелюбны. Но одна вещь неприятно поразила Мьюси: вся деревня, абсолютно точно знала, куда и зачем они идут. - Вы что, сказали им? - спросил Мьюси Хасона. - Конечно, нет! - Откуда же они узнали? Хасон только засмеялся: - Бамбуковый телеграф. Гильермо Ганио: Первым условием успеха была внезапность нападения, потому что в четырех милях от лагеря стоял японский гарнизон, а в миле находился военный лагерь. Если бы хоть один японский солдат заметил десантников или один японский шпион услышал на рынке слух о нашем рейде, то стянуть туда силы было делом одного часа. Но японцы не получили ни одного намека. Марина Ефимова: Обзаведясь опытными провожатыми, Мьюси перестал беспокоиться о маршруте.. Филиппинцы знали, где есть чистые ручьи, какие фрукты можно есть, а какие нет, а главное, они вели американцев по полям, покрытым высокой травой кагон, где их трудно было заметить и куда японцы без танков соваться не решались. Впрочем, первое знакомство с травой кагон было странным. Диктор: Из деревни Лабон вышли в сумерках. Сразу за ней начиналось поле высокой травы, и, подойдя к ней, филиппинцы вдруг помрачнели. Хасон объяснил, что, по поверью, ночью луга кагона заколдованы и опасны. В них обитает демон осванг. Днем это человек как человек. Но ночью он обращается в крылатое уродливое существо, которое сбивает людей с пути в прямом и переносном смысле. Именно поэтому все филиппинцы на ночь наглухо закрывают двери и окна своих хижин. В траве кагон, несомненно, есть что-то волшебное. Ее листья - сухие и острые, как лезвия. А метелки совершенно шелковые. При малейшем ветерке трава начинает шептаться и издавать какие-то звуки, не то голоса, не то шаги. Бесчисленность ее стеблей вызывает у одних паническое ощущение, что они никогда из нее не выберутся, а у других, наоборот, думу, желание остаться тут навсегда и только вслушиваться в этот шепот, который вот-вот станет наконец внятным. Марина Ефимова: Деревня Балинкарин в семи километрах от лагеря была последним пунктом сбора. На ее околице знойное марево вдруг сгустилось и материализовалось в виде двух грязных и потных филиппинцев, но партизаны Хассона, увидев их, взволновались и стали уважительно повторять: скаутс, скаутс. Это были разведчики Уайта. Американские партизаны Бил Неллист и Том Раунсфил. Они принесли все сведения, которые им удалось собрать: точные размеры лагеря, место главных ворот, расположение вышек и бункеров охраны. Вид у разведчиков был вымотанный. Пока ничего больше узнать не удалось, там вокруг ни одного кустика. Место плоское, как блин. В Балинкарине к батальону десантников присоединился последний персонаж - молчаливый и загадочный капитан Пахота, командир партизанского отряда филиппинцев, состоящего из 200 человек, вооруженных чем попало. Гильермо Ганио: Это был как раз район, в котором оперировал мой отряд, отряд капитана Хуана Пахоты. План был таков: американцы занимаются непосредственно взятием лагеря и эвакуацией пленных. А мы, в случае нападения японского отряда расквартированного за рекой в миле от лагеря прикрываем их снаружи. Марина Ефимова: Группой захвата командовал капитан Роберт Принс, про которого Мьюси говорил: придись Принсу готовить суп, он сготовит его лучше всех, придись захватывать лагерь, он сделает это лучше всех. У него есть одно очень важное качество - делать все лучше всех. Однако, когда днем в Баанкарине офицеры утверждали план захвата, Роберт Принс признался, что не может решить проблему открытого пространства вокруг лагеря. Как ни прячь в траве 400 человек с оружием, очень велик шанс, что охранники заметят их с вышек. И тут капитан Пахота сказал: вызовите самолет, пусть летает низко над лагерем. Тогда охранники будут больше смотреть на него, чем на поле. Американцы переглянулись и кивнули. Разведчики взяли вызов самолета на себя - у них была радиосвязь с Крюгером. - Теперь вопрос с транспортом для больных и раненых, - сказал Мьюси. Не могли бы вы собрать по деревням несколько мулов с повозками? - Уже собрал, - кивнул капитан Пахота. Хэмптон Сайтс: Они знали, что должны напасть на лагерь внезапно, иначе охрана их всех уничтожит в несколько минут. Поэтому они ждали, и ждали, и ждали. В течение 5 часов они занимали предусмотренные планом позиции, проползая под самым носом у охраны. Благо трава вокруг лагеря была очень высокой. Марина Ефимова: Волшебная трава кагон. Капитан Принс разделил десантников-американцев на 4 группы. По одной на каждую сторону периметра лагеря. Самая дальняя сторона была поручена молодому лейтенанту Мерфи. Зная, что он доберется до своей стороны последним и понимая, что определить время, когда он займет позиция невозможно, Принс решил, что именно Мерфи должен начать атаку. Его выстрелы подадут сигнал всем остальным. Примерно в семь тридцать. К этому времени все должны быть готовы. Рассказывает Гильермо Ганио. Гильермо Ганио: Раним вечером, часов в пять, мы все собрались в районе лагеря и заняли позиции. Наш отряд должен был взорвать мост через Кабу ривер и не пропускать японцев, пока вся операция не будет закончена. Примерно в пол седьмого, как только стемнело, наши минеры заложили взрывчатку с нашей стороны моста и несколько мин на дороге, ведущей от моста. В нашем отряде были только автоматы и две базуки. С этими базуками умели управляться лишь два человека, да и то их научили этому американцы утром того же дня. Но зато мы заняли очень хорошую позицию. Единственное, о чем волновался капитан Пахота, это что во влажной жаре взрывчатка подмокнет. Но нам повезло: когда американцы дали сигнал в половине восьмого, заряды сработали, хоть и не все. Нам удалось взорвать хоть и часть моста, но так, что по нему не мог пройти никакой транспорт, только пехота. Вся операция продолжалась минут 40. И на это время мы сумели задержать японцев. Марина Ефимова: Поразительно, что новички с базукой, которые сделали всего 4 выстрела, взорвали этими выстрелами идущий к мосту грузовик и два танка и загромоздили остатки моста так, что абсолютно перекрыли для японцев путь к лагерю. Еще более поразительно, что капитан Хассон и 80 человек его отряда, охранявшие шоссе все время операции, все время операции простояли совершенно без дела, поскольку по обычно перегруженному шоссе за это время не прошел ни один японский транспорт. А что было в это время в лагере? Мистер Кук. Джон Кук: Мы только что закончили мыть барак и вдруг слышим: над головой самолет. Это был наш ПИ-61, знаете, такой с двойным фюзеляжем, ночной разведчик. Мы звали его "Черная вдова". Летчик еще заглушил мотор и показалось, что самолет вот-вот упадет. Весь японский гарнизон в лагере высыпал наружу и следил за самолетом. Марина Ефимова: До того, как Мерфи дал сигнал и американцы начали стрельбу, в лагере тащилась обычная полужизнь. Японцы в этот вечер никого не донимали, поэтому Ралф Родригес включил единственную пластинку, которая была в лагере и которую они слушали по вечерам. Бинг Кросби пел песенку с довольно знаменательными словами: Не плачь, Нелли,
Три врача сидели на крыльце барака и смотрели на звезды. Томи Томас со своим другом Бобом Бади как всегда обследовали по периметру колючую проволоку, окружающую лагерь. Оглохший от контузии Билл Росс тоже как всегда сидел на очке, потому что у него была дизентерия. Однако первые же выстрелы все изменили. Рассказывает Хэмптон Сайтс. Хэмптон Сайтс: Внутри лагеря пленные жили в ожидании резни. Они прекрасно понимали, что, отступая, японцы всех уничтожат. И когда они услышали первые выстрелы, дававшие сигналы атаки, они все как один решили, что началось. И они все бросились прятаться. Под бараки, за поленницы дров, в канавы, в заранее вырытые норы или вываливались в грязи, надеясь остаться незамеченными. Те, кто не мог двигаться, оставались на своих циновках, закрывали глаза и молились. Десантники кричали: мы янки, янки, конец лагерю, бегите к главным воротам. Марина Ефимова: Обрывочные воспоминания десантников, как случайные снимки, запечатляют фантастические моменты. Мартин Киндер схватил какого-то пленного за руку и потянул его к воротам. Тот упирался и бормотал: мне надо взять документы, я в Штатах должен судить одного человека, он тут съел мою кошку, вот зверь, она была такая красивая кошка. Тут он свалился на землю и заплакал. Киндер сгреб его в охапку и побежал с ним к воротам. Спасибо, спасибо вам, бормотал пленный, спасибо тебе, господи. Джон Кук: Мы не имели ни малейшего представления о том, что происходит. Вдруг врываются какие-то ребята и орут нам, мол, поднимайте ваши тощие задницы и валите из лагеря. Я отвечаю: а вы кто такие, чего разорались? А они говорят: мы янки. Я говорю, что янки такой дурацкой формы не носят. А они говорят, что я слишком долго отдыхал в концлагере и забыл, как выглядит американская форма. Берут они нас за шиворот и кроют матом. Тут я понял, что свои. После этого мы с ними уже и не спорили. Марина Ефимова: Как удалось десантникам не убить ни одного пленного? Как удалось довезти весь этот обоз до американских позиций? Мистер Сайтс? Хэмптон Сайтс: Я не знаю, как они это сделали. Сами десантники, с которыми мне удалось поговорить, рассказывали про это скупо. Мол, делали свое дело и все тут. Похоже, они забыли, сколько раз они были на волосок от провала всей операции и от гибели. Большинство пленных не могло ходить, а на руках их 30 миль не потащишь. И тут дело решили буйволы. Крестьяне со всех окрестных деревень привели их на берег реки у самого лагеря. Они были запряжены в длинные телеги. На них погрузили тех, кто не мог двигаться. И погнали их прямо по полю без дороги. Это был исход. Библейское зрелище. Марина Ефимова: И все-таки одного человека забыли - глухого Била Роса, который ничего не слышал и просидел всю операцию по освобождению в уборной. Вернувшись в барак, Рос был удивлен полным безлюдьем. Но он так устал, что просто лег спать. На рассвете он увидел все еще разбросанные по лагерю тела японцев и понял, что произошло. Росс взял в японском бункере воды, вымылся, побрился, собрал свой скарб и вышел через главные ворота. В миле от лагеря его подобрал взвод филиппинских партизан и, передавая от деревне к деревне, доставил в расположение американских войск. Пожалуй, единственное, что остается неясным с этим рейдом, это почему о нем не было слышно 56 лет, до тех пор, пока Хэмптон Сайтс не раскопал всю историю и не написал книгу "Солдаты-призраки", которая сразу стала национальным бестселлером. Хэмптон Сайтс: Сразу после рейда известный фотограф Карл Майденс, который ходил с десантниками в этот рейд, опубликовал свои фотографии в журнале "Лайф" . Он был уверен что вскоре каждый школьник в Америке будет знать о рейде на Кабанатван. Но кто знает, почему одни эпизоды войны становятся знаменитыми, а другие нет. Кроме того, через две недели произошло взятие Айва Джимы - самое кровопролитное сражение последнего года войны. И сразу после этого другая легендарная битва - за остров Окинаву. И следом за ними Хиросима и Нагасаки. Каждое из этих событий затмевало предыдущее. А потом война кончилась. И рейд на Кабанатван стал одним из тех эпизодов войны, который выпал в прореху истории. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
