Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Поверх барьеровПремия Либерти едет в МосквуАвтор программы Александр Генис Александр Генис: Сегодня в нашей нью-йоркской студии собралось независимое жюри премии Либерти, которая вручается за выдающиеся достижения в русско-американской культуре. В состав жюри входит художник Гриша Брускин, музыковед Соломон Волков и ведущий этой передачи. Каждый год я рассказываю нашим слушателям о том, как прошла очередная церемония вручения премии. На этот раз мы решили сделать это заранее. Дело в том, что когда эта программа выйдет в эфир, все ее участники будут в Москве, чтобы наградить новых лауреатов. Все они москвичи, поэтому мы, вместе со спонсором премии - журналом "Континент" и американским университетом в России, возглавляемым Эдуардом Лозанским, - впервые решили перенести церемонию из Америки в Россию. В этом году наша премия отмечает скромный юбилей. Ей пять лет. Конечно, это очень незначительный срок, но, все-таки, и он позволяет подвести предварительные итоги. Поэтому, я сперва расскажу о премии и тех, кто ее уже удостоился, потом представлю новых лауреатов и, наконец, во второй половине нашей программы, предоставлю слово другим участникам жюри, которые расскажут о своих отношениях с премией Либерти и ее идеей. В первый раз наша награда вручалась летом 1999 года, во время праздничного концерта в нью-йоркском Карнеги Холл, посвященного 200-летию Пушкина. Как раз в это время институт премий в новом российском искусстве получил бурное развитие. Это естественный процесс, который должен, хотя бы отчасти, компенсировать давление рынка на изящную словесность и элитарное искусство. Поскольку русская Америка оставалась в стороне, появление новой награды нам показалось разумным и своевременным шагом. Следует заметить, что замысел этого предприятия был не только в том, чтобы отметить заслуги наших соотечественников в США, но и в том, чтобы определить, сформулировать и описать само понятие той русско-американской культуры, которую, как говорит устав премии, представляют имена Набокова, Стравинского, Баланчина и Бродского. В первый раз премия Либерти была вручена нью-йоркскому художнику Олегу Васильеву и поэту, профессору Дартмутского колледжа Льву Лосеву. Судя по отзывам, выбор независимого жюри был встречен с воодушевлением. Что и неудивительно. Глубокая по мысли и виртуозная по исполнению живопись Васильева, продолжает и переосмысливает традиции, как классического, так и русского нон-конформистского искусства. Работы американского периода Васильева являют собой преодоленный концептуализм, который обогатил его, будто бы реалистичные, полотна магическими мазками. В современной живописи трудно найти пейзажи, способные с такой силой передать темную глубину природы, ее тайную, затягивающую в себя силу. Что касается Лосева, то его поэзия не нуждается в представлении. Она сейчас широко издается в России. После смерти Бродского Лев Лосев стал первым поэтом русской Америки. Открыв список лауреатов Олегом Васильевым и Львом Лосевым, мы бы хотели продолжить его не менее славными именами. В следующем году премия Либерти была вручена художнику Вагричу Бахчаняну и эссеисту Михаилу Эпштейну. Бахчанян - видная фигура в русском концептуальном искусстве. Один из основателей соцарта, он работает во всех жанрах, включая и те, что сам для себя изобретает. Уроженец Харькова и житель Москвы, он уже четверть века живет в Нью-Йорке. За эти годы своим изощренным талантом и неисчерпаемым остроумием Вагрич обогатил и литературу, и изобразительное искусство. Бахчанян с его бесконечными шутками и каламбурами - легендарная, почти фольклорная личность русской Америки. С тех пор, как уже более 15 лет назад известный московский критик Михаил Эпштейн перебрался в Америку, став профессором Эморийского университета в Атланте, его статьи, книги, радиопередачи и бурная интернетская деятельность внесли весомый вклад в интеллектуальную жизнь русской Америки. Блестящий эрудит, оригинальный философ, автор беспримерно энергичный и плодовитый, Михаил Эпштейн известен как литературовед и культуролог. Но больше всего ему подходит та редкая специальность, которую критики придумали специально для Вальтера Бенеамина - мастер поэтической мысли. В 2001 году сразу после 11 сентября премия Либерти вручалась в чрезвычайных обстоятельствах, подчеркнувших роль русской Америки. Владея тонким инструментом, позволяющим переводить одну культуру на язык другой, она приобрела особое, судьбоносное значение сегодня, когда две страны становятся скорее союзниками, чем партнерами. По-своему углубляют симбиоз двух культур лауреаты премии Либерти 2001 года - коллекционер русского нон-конформистского искусства Нортон Додж и писатель Василий Аксенов. Для советской неофициальной живописи Додж сделал почти то же, что Шлиман для Трои. Его уникальное по широте и охвату, более 6 тысяч, собрание (оно хранится теперь в музее колледжа Радгерс), открыло западу целую эпоху в русской живописи, сумевшей, в том числе и благодаря американскому коллекционеру, пережить катакомбную стадию своего развития. Аксенов помогал движению культур в обратном направлении. Самый яростный западник нашей словесности он ввел в русскую литературу зачатую Сэлинджером молодежную, джинсовую прозу, которая так удачно прижилась на новой почве, что стала ощущаться своей. Торжественной церемонии награждения в Линкольн-центре не помешали те трудные для Нью-Йорка обстоятельства. Америка по-прежнему работала, как в названии старой книги Аксенова "Круглые сутки нон-стоп". Осенью прошлого года независимое жюри приехало в Вашингтон, чтобы вручить награду двум именитым американцам, прививающим русскую культуру к новому для нее свету. Первый из них, Джон Биллингтон - директор национальной Библиотеки Конгресса. Это наш человек в Вашингтоне. Великий знаток России, он прославился, попросту говоря, лучшей книгой о ней "Икона и топор". Уже треть века этот классический в американской славистике труд служит бесценным путеводителем по парадоксам русской истории. Другой лауреат, директор музея Гуггенхайма Том Кренц, русский по происхождению, православный по вероисповеданию и культуртрегер по призванию, который приложил значительную часть своей фантастической энергии к устройству круговорота художественных ценностей. Этому способствуют его грандиозные русские проекты. От давней выставки "Великая утопия", открывшей западу вторую волну российского авангарда, до такого популярного мероприятия, как "Эрмитаж в Лас-Вегасе". Ну а теперь, я представляю трех лауреатов премии либерти 2003 года. Начнем с дам. Первый приз Либерти в Москве получит Ирина Прохорова. За очень недолгий срок эта неутомимая женщина создала настоящую интеллектуальную индустрию. Среди ее отраслей и лучший гуманитарный журнал России "Новое Литературное Обозрение", и одноименное издательство, выпускающее умные, сложные и интересные книги, теперь уже самого разного содержания. И актуальный полемический орган "Неприкосновенный запас", и интернетский салон, и многое другое. Я застал самое начало этого бурного процесса, когда 10 лет назад первые выпуски сегодня знаменитого "НЛО" собирались на кухне крохотной квартиры где-то в московских новостройках. Уже тогда, в малоприспособленной для столь непрактичной науки условиях Ирина Прохорова поставила перед собой труднейшую задачу восстановления отечественной филологии, блиставшей во времена Бахтина, Опояза и Лотмана. С Новым Светом Прохорову связывает не только специальность американиста и сотрудничество с американскими славистами, книгам которых она часто помогает прийти к русскому читателю, но и характер. Темперамент в сочетании с деловитостью. Я много раз встречал ее на громадных славистских конференциях в США. Каждый раз Прохорову там легко найти. Вокруг Ирины всегда крутится вихрь людей и идей. Другим лауреатом премии Либерти в этом году станет поэт Лев Рубинштейн. То, что мы называем его стихами, попадает в странную рубрику между жанров. Это то ли поэзия, то ли проза, то ли театр, то ли искусство, то ли жизнь. Не удивительно, что Рубинштейн - любимец филологов, которые оттачивают фантазию, вписывая толкования на поля его знаменитых карточек. Тексты эти напоминают мозаику из гравия. Тут нет ничего яркого, запоминающегося. Это наша жизнь, увиденная фасеточным зрением. Поток не сознания, а честного и, потому, чистого бытия. То ли это пост-литература, то ли, наоборот, протоплазма словесности, которая пренебрегла светлым будущим, в виде романов и поэм, чтобы застыть во времени, как капли янтаря. Прошлой зимой, Лев Рубинштейн совершил турне по лучшим американским университетам, открыв западным славистам, привыкшим размещать русские стихи между Евтушенко и Бродским, совершенно новую ипостась отечественной поэзии. Я не думаю, что обижу коллег нашего третьего лауреата Виктора Голышева, когда назову его лучшим сегодня в России переводчиком с английского языка. Мы уже привыкли к тому, что великие американские писатели - Фолкнер, Стейнбек, Капоте, Уайлдер, Фицджеральд - говорят по-русски словами Голышева. Довлатов как-то сказал, что лучше всех по-русски писала Райт-Ковалева. Только сам намучившись с переводчиками, я понял, в чем правда такого парадокса. Главное в этом безумно сложном деле знать не чужой язык, а уметь пользоваться своим. Виртуозный и изобретательный стилист, Голышев, никогда не отходя от оригинала, создает безошибочно американскую прозу на превосходном русском языке. Ну а теперь, когда мы рассказали о премии Либерти и ее лауреатах, я, воспользовавшись тем, что сегодня в нью-йоркской студии собралось все наше жюри, хочу обсудить концепцию этой награды. Первым я представлю слушателям художника Гришу Брускина. Гриша, в чем вы видите значение этой премии и той русско-американской культуры, развитию которой она должна способствовать? Гриша Брускин: Прежде всего, Либерти предназначается выдающимся деятелям русско-американской культуры. Имеются в виду художники, писатели или музыканты географически и физически пребывающие и функционирующие в Новом Свете. Надо сказать, что Либерти - уникальная премия, и второй такой не существует. Русские деятели культуры уезжали по разным причинам на Запад. Творческим и политическим. В советские времена между искусством метрополии и диаспоры был проведен железный занавес. Коммунисты считали эмигрантов предателями и отщепенцами. Эмигрантскую литературу убогой, враждебной, не нужной советским людям. После перестройки ситуация изменилась. Бунина, Набокова, Газданова, Бродского изучают теперь в российских школах. Картины Кандинского и Шагала вытащили из запасников. И можно безусловно говорить о единой культуре, включающей в себя обе составляющих, замечательным образом дополняющих друг друга. Мы, также, вручаем премию людям, способствующим пропаганде русской культуры в Америке и наоборот. Такими лауреатами были уже упомянутые сегодня Томас Кренц, Джеймс Биллингтон и замечательный коллекционер нон-конформистского искусства и филантроп Нортон Додж. А также, нынешний лауреат Виктор Голышев. Но постольку, поскольку мы независимое жюри и никому не подчиняемся, мы творчески подходим к самой концепции премии, и у нас могут быть свои исключения. Мы также надеемся, что существование премии Либерти будет способствовать исчезновению идеологических клише, доставшихся нам в наследство от старых времен. До сих пор можно иногда прочесть в русских средствах массовой информации, что Нью-Йорк это край света, Тмутаракань. Услышать, что русские, живущие на Западе, - предатели. Причем штампы эти существуют по обе стороны океана. Некоторые художники и писатели, прожившие на Западе по 30 лет, могут сказать ни с того ни с сего, что покинули Советский Союз не потому что там не было свободы творчества, и не потому, что им хотелось участвовать на равных в международном художественном процессе, а потому, что, видите ли, их преследовало КГБ или потому, что не было подходящих жилищных условий. Постольку, поскольку мы уверены, что Нью-Йорк не край света, а напротив, столица или, по крайней мере, одна из столиц мира, и постольку, поскольку мы верим, что русское искусство на Западе уникально и, оставаясь русским, является другим, нежели искусство метрополии, и поскольку мы верим и знаем, что это искусство дополняет и влияет на искусство в России, именно поэтому мы учредили и вручаем премию Либерти. Александр Генис: Гриша, вы знаете, тот список лауреатов, о котором мы сегодня говорили, свидетельствует, что сама концепция нашей премии расширяется, меняется. Как вы представляете себе будущее этой премии, какое развитие она может принять? Гриша Брускин: Я думаю, что мы будем продолжать вручать эту премию художникам, писателям и музыкантам и другим деятелям культуры которые, действительно, с нашей точки зрения, заслуживают этой премии. Мы стараемся вручать эту премию людям, которым в России, по тем или иным причинам, не вручают эту премию. Исключением из нашего списка является Ирина Прохорова, которая, по совпадению, получила государственную премию в этом году. Это с одной стороны. С другой стороны, у нас могут появляться разные идеи, поскольку, как я уже сказал, мы не догматики и мы сами себе хозяева. Если мы захотим вручить премию эту какому-то человеку, который не подходит нашей концепции, то мы концепцию поправим, или сделаем для нее исключение. Александр Генис: Спасибо, Гриша. Теперь те же вопросы я обращаю к Соломону Волкову. Соломон, прежде всего, я хочу сказать, что наш выбор лауреатов всегда происходит единодушно, но перед этим идут долгие споры. Как вы определяете концепцию русско-американской культуры, потому что у каждого из нас она несколько иная? Соломон Волков: Во-первых, я должен сказать, что сама концепция русско-американской культуры сравнительно новая. Когда я стал говорить о такой концепции в начале 90-х годов, то специально поинтересовался, нет ли в этом смысле каких-то у нас предшественников, не было ли уже такой концепции в ходу. И вы знаете, я не обнаружил такого словосочетания. Хотя, конечно же, и Набоков, и Стравинский, и Баланчин, и Бродский, безусловно, принадлежат к русско-американской культуре. Но никто об этом не говорил. И не говорил не случайно. Потому что общая и политическая, и социальная, и культурная ситуация не позволяли этого в тот момент сделать. Мы, в этом смысле, оказались пионерами и, как вы уже сказали, мы до сих пор единственные в этой области. Казалось бы, достаточное количество состоятельных людей и спонсоров в Америке могли бы учредить не одну премию за достижения в этой области. Нет, наша премия остается единственной. Александр Генис: Как вы думаете, дело в том, что русская культура за пределами государственной метрополии развивается очень по-разному. Есть русская культура Израиля, есть русская культура русской Германии, есть русская культура Америки. Чем выделяется именно наша, американская культура? Соломон Волков: Я, наверное, тут буду выглядеть как русско-американский шовинист, но скажу, тем не менее, что мне кажется, что русско-американская культура, в сети этих диаспорных культур занимает ведущее место. Так получилось. Бродский, Довлатов - два человека из русско-американской культуры. Бродский наиболее влиятельный, на мой взгляд, поэт новой России. И Довлатов, безусловно, самый популярный прозаик новой России. И оба они жили и, к сожалению, слишком рано умерли в Нью-Йорке. И, мне кажется, что до сих пор Нью-Йорк, именно потому, что, как правильно сказал Гриша Брускин, это одна из ведущих мировых культурных столиц и сохраняет это свое значение, Нью-Йорк способствует тому, что люди, которые живут и работают в Нью-Йорке, являются, что ли, менее провинциальными. Потому что по определению дефисная культура, она несет на себе следы какой-то провинциальности. А здесь, все-таки, ты меньше подвержен этому. Потому что здесь постоянно вот эти волны прибивают все новые и новые влияния других культур. И, когда мы говорим, как эта премия будет развиваться, мы знаем, как это трудно прийти каждый раз к консенсусу, к единому мнению относительно того, кем будут наши новые лауреаты. И мы это делаем почти на ощупь каждый раз, с помощью интуиции. А интуиция, как мне кажется, нам помогает найти людей, которые лучше всего выражают тенденции актуальной культуры. Поэтому, например, мы не можем заранее сказать, кто будут наш лауреаты через год. Мы через год и решим, потому что через год будет ясно, куда идет современная культура, и тогда будет ясно, кто из художников, писателей, поэтов, философов, которых мы знаем, наиболее ярко эти тенденции ведущие представляет. И они станут нашими новыми лауреатами. Александр Генис: Я только что заметил, что среди наших лауреатов нет музыкантов. Как вы считаете, как это нам не пришло в голову не наградить ни одного музыканта? Соломон Волков: Я думаю, что мы это заблуждение исправим в следующем году. Александр Генис: Надеюсь. Теперь еще один последний штрих для нашего сегодняшнего разговора. Наша премия обзавелась своей музыкальной темой. Она уже звучала в начале передачи и сейчас прозвучит вновь. Но, сначала, я хочу, чтобы Соломон Волков, который эту тему предложил, рассказал о ней немножко. Соломон Волков: Это музыка Стравинского из его балета "Поцелуй феи", сочиненного уже на Западе. Но это музыка с секретом, поскольку это музыка Стравинского на тему Чайковского. Весь балет Стравинского "Поцелуй феи" основан на темах из произведений Чайковского, любимого его автора, и этот отрывок тоже не исключение. И мне представляется, что этот кусок очень символичен. Потому что Стравинский - это одна из ключевых для нас фигур, один из отцов-основателей русско-американской культуры. И то, как он трансформировал традиционную, исконную русскую музыку, в данном случае, Чайковского, преломив его через призму влияния Запада, вот это как раз и должно служить для нас образцом в нашей деятельности и в деятельности всех наших коллег, участников русско-американской культуры. Александр Генис: Что ж, спасибо, друзья, спасибо, коллеги, я надеюсь, что наша тема, музыкальная тема, которая теперь будет открывать каждый разговор о премии Либерти, будет не раз звучать в эфире, и новые лауреаты не раз ее получат. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
