Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-11-05]
Поверх барьеровТеатр и художественное телевещание. История на канале "Культура". Галина Горчакова в зале Дворжака. Золотые софиты Петербурга. Молодежный театр и Том Стоппард. Поэтический марафон в ЕкатеринбургеВедущая: Марина Тимашева Марина Тимашева: В Театральном Центре на Страстном прошел круглый стол под названием "Театр и художественное вещание". В нем принимали участие авторы интернет-проектов "Культу.ru" и "Theatre.ru" Елена Левшина и Игорь Овчинников, руководители студии фондовых и архивных программ телеканала "Культура", Эльвира Виноградова и Татьяна Сахарова, а также театральные критики и режиссеры. Вел круглый стол режиссер, автор множества значительнейших телевизионных спектаклей Александр Белинский. Александр Белинский: Художественное телевидение началось до войны в первой студии на улице Павлова, в которой стояла одна камера, в которой нельзя было взять общего плана с ногами, и в которой лучший телевизионный художник Сергей Сергеевич Скинтеев оформил "Белые ночи". И потом в этой же малюсенькой студии снял первый вариант "Очарованного странника" со светлой памяти Николаем Константиновичем Симоновым, который сказал мне: "За художественным вещанием огромное будущее". Дальше наступило очень жестокое время. Здесь никто из вас не застал Сергея Георгиевича Лапина. Он считал, что есть два театра на свете - Малый и МХАТ. И есть только один великий режиссер - Завадский. Все было снято. И от этого наш зритель узнавал, что Анне Карениной 64 года (снималась Тарасова), что Чацкий старше Фамусова лет на 11 (Чацкого играл Михаил Иванович Царев). Это был первый период художественного театрального вещания. Он ненавидел телевизионный спектакль как жанр. Но каким-то образом, все-таки, это появилось, и начали появляться чудеса. Когда мы начинали, с 1961 года до 1978, в три часа дня в студию съезжался весь цвет театрального Ленинграда. Сейчас я вам скажу самую трагическую вещь. Раньше, когда мы или наши ассистенты звонили артистам, они спрашивали: "Что я буду играть?". И, наконец, наступила катастрофа, когда артисты, кроме некоторых, задавали только один вопрос: "How much?". Потом - "О-о" - и вешали трубку. Я ведь помню то время, когда я первый раз приехал в Москву, светлой памяти Наташа Гундарева, нищая, вышла в первый раз на телевидение, я снимал с ней "Трактирщицу"... Мы же репетировали, мы репетировали месяцами! Марина Тимашева: Да, слушаешь и вспоминаешь. Ставили не халтуру для сериалов, а настоящую литературу, актеры дневали и ночевали в студии. Нынче они прибегают, хватают листочки с текстом и читают их, дай Бог, единожды просмотрев. Речь шла о произведениях искусства, а не о том кошмаре, которым, ссылаясь на рейтинги, телевизионное руководство ставит в самое удобное время, а на самом деле, все рейтинги сводятся к финансовым интересам отдельных групп людей, и это всем понятно. В общем, Александр Белинский рассказывал о том, как существовало художественное театральное вещание на телевидении "до несчастья". Несчастьем Фирс из "Вишневого сада" считал отмену крепостного права, Белинский, конечно, подразумевал нечто иное. Александр Белинский: Когда началось несчастье? У нас идет в обратной пропорции развитие техники и творчества. Видеомагнитофон загубил художественное телевидение на какое-то время. Когда артист понял, что он может не учить текст, когда он понял, что он может не прорабатывать роль, когда он приходил между двумя съемками в кино на спектакли Художественного театра, приклеивал себе усы, что-то набалтывал и убегал. Несчастный серый кинескоп... Тут мне сказали, что была передача фильма с Луспекаевым. В нее вошли все отрывки из "Мертвых душ". Друзья мои, "Мертвые души"-то были сняты с экрана кинескопа. Это то, что не пропускало ни одно ОТК! Однако этот кинескоп переводят на кино и показывают. Потому что творческая ценность важнее, чем техническая ценность. Марина Тимашева: За технику заступился руководитель проекта "Theatre.ru", он же - артист театра-мастерской Петра Фоменко Игорь Овчинников. Игорь Овчинников: Действительно, времена изменились. Той формы работы и взаимоотношений между всеми участниками творческого процесса и по съемке телевизионных спектаклей, и по переносу театральных спектаклей на телевизионный экран, такого не будет. Честно говоря, я все равно продолжаю смотреть позитивно на все это, потому что я уверен, что даже в новом времени могут найтись основания для того, чтобы возродить театр на телевидении и театр телевизионный. Даже сам наш проект, который начался с того, что мы год назад показывали театральные спектакли в интернете... Но, в то же время, поскольку мы можем позволить себе эксперимент - мы не сжаты ни техническим контролем, ни творческим контролем, - за прошедший год мы добились определенных успехов, в том числе, и в технической сфере съемки спектаклей, что оказывает влияние и на творческую часть. Например, сегодня высококачественная съемка театрального спектакля не такое дорогое удовольствие. То оборудование, которое мы используем, которое проверенно дает картинку очень высокого качества, поскольку это, опять же, телевидение высокой четкости, стоит гораздо дешевле, чем тот вид съемки, который практикует канал "Культура" и все телевизионные каналы. Стоимость такого рода трансляций или съемки уже, по определению, становится меньшей. Марина Тимашева: Телеканал "Культура", на самом деле, показывает многое из золотого фонда телевизионного театра, а еще производит собственные спектакли (к примеру, замечательную версию "Театрального романа"), а также предпринимает попытки записи лучших театральных постановок - не так давно желающий воскресным днем мог посмотреть все спектакли театра Петра Фоменко. Но руководители архивных программ все же сетуют на отсутствие оборудованных студий и денег. По ходу дела выяснилось: за трансляцию спектаклей телевидение должно платить. Игорь Овчинников: Я не могу понять, зачем телевидение должно театру платить за то, что оно оставляет в веках работу театра. Я считаю, что это не справедливо, что любая телевизионная версия театрального спектакля должна быть копродукцией, в которую театр вкладывает свои творческие людские ресурсы, а телевидение вкладывает свои технические, творческие, людские ресурсы. Но телевидение должно выкупать у театра эту работу, потому что, к сожалению, театры во многом не понимают всю необходимость проведения таких съемок. Особенно, хорошие театры. Вообще, у театров есть, к сожалению, малообоснованный страх того, что если спектакль будет показан по телевидению, на него не пойдет публика. И за долгие годы взаимодействия с ними мне удавалось доказывать, что дело обстоит ровно наоборот. Это делает им рекламу. Человек, посмотревший хороший спектакль по телевидению, наоборот, с еще большим жаром захочет пойти и посмотреть его живьем в театре. Марина Тимашева: Умные люди говорили умные вещи, но послушать их не пришли господа с ОРТ, РТР, НТВ и ТВЦ. У них - бесконечные ток и реалити-шоу. "Что им Гекуба?" А сейчас историк Илья Смирнов расскажет о том, как развивается национальное единение и согласие на историческом фронте. Как я понимаю, непредсказуемое прошлое очередной раз меняется на глазах при активном участии деятелей культуры. Илья Смирнов: Сначала ликвидировали "день 7 ноября, красный день календаря", альтернативный ноябрьский праздник готовили так спешно, что толком не согласовали старый и новый стиль: какое историческое событие отмечаем? Потом - торжественное перезахоронение генерала Деникина и публициста Ильина, за чем, по логике примирения, должно было следовать такое же перезахоронение того, с кем Деникин воевал - Троцкого, - но последовали-то, наоборот, административные шевеления вокруг мавзолея Ленина, как бы его убрать подальше. Следующая жертва примирения - поэт, написавший о Ленине: "Застенчивый, простой и милый, Он вроде сфинкса предо мной, Я не пойму, какою силой Сумел потрясть он шар земной? Но он потряс... Шуми и вей! Крути свирепей, непогода, Смывай с несчастного народа Позор острогов и церквей". О поэте уже готова - аккурат к 7 ноября - мыльная опера, которая смоет кое-что другое. Всё, что мы учили в школе. На самом-то деле Сергей Есенин был не тем, кем он был, думал не то, что писал, и умер не от того, от чего на самом деле. Вы меня только не выдавайте, но я вам заранее скажу по секрету - в порядке примирения, - что Есенина убили русофобы - большевики. Так же, как Тутанхамона и Роджера Экройда. Марина Тимашева: Примирение получается несколько одностороннее, вроде раздела имущества в комедии "Свадьба в Малиновке". Но вряд ли нормальный человек станет изучать историю по сериалам. Илья Смирнов: Правильно. И что бы ни сотворило семейное предприятие Безруковых с Есениным, им всё равно не превзойти историков с ТВ-канала "Культура". Сформировался штамп: всё, мол, телевидение тупое, кроме "Культуры". А ведь нормальные передачи и фильмы случаются на любом канале, особенно к 3 часам ночи. Если же взять "Культуру", то там, как правило, хороши архивы, а всё сколько-нибудь актуальное в прайм-тайм - такое же культурное, как и везде. В понедельник вечером нажимаю самую культурную кнопку, вижу группу завсегдатаев Останкина, рассуждающих о том, что народ гуманитарно невоспитан, потому что соответствующая литература печатается мало и до провинции не доходит. А следующая за этой дискуссией телепередача как раз и показала пример высокой гуманитарной учёности. Под вывеской "Премьера русского абсурда" появляется вальяжный господин с бородкой, этакий чеховский интеллигент. Или горьковский из "Дачников". И рассказывает историю Первой русской революции, столетие которой приходится как раз на 2005 год. Центральная героическая фигура, вокруг которой строится повествование - великий князь Сергей Александрович Романов, многолетний московский генерал-губернатор и командующий военным округом. Оказывается, ещё в 1896 г. к коронации племянника - Николая Второго - под его руководством была проделана "огромная подготовительная работа". А случившаяся потом "трагедия" стала "поводом" для дискредитации властей. Марина Тимашева: Имеется в виду знаменитая Ходынка? Напомните, что там случилось на самом деле. Илья Смирнов: Официально 1389 убитых. Позвольте, я отвлекусь от телевизора и процитирую очевидца. Не революционера, а одного из Романовых, великого князя Александра Михайловича: "Раздача подарков народу должна была иметь место в 11 час. утра... Всё увеличивавшиеся толпы московского люда собрались в узких улицах... - Ради Бога, осторожнее, - кричал командовавший офицер, - там ямы! Его жест был принят за приглашение. Вряд ли кто из присутствовавших знал, что Ходынское поле было местом учения саперного батальона. Те, кто были впереди, поняли свою роковую ошибку, но нужен был целый корпус, чтобы остановить этот безумный поток людей. Все они попадали в ямы, друг на друга, женщины, прижимая к груди детей... В три часа дня мы поехали на Ходынку. По дороге нас встречали возы, нагруженные трупами ... Вечером император Николай II присутствовал на большом балу, данном французским посланником. Сияющая улыбка на лице великого князя Сергея заставляла иностранцев высказывать предположения, что Романовы лишились рассудка". Цитата из источника. А по телевизору тем временем рассказывают, что Сергей Александрович был достойным и глубоко верующим человеком. Только вот своих детей у великого князя не было, "очевидно, здесь кроется какая-то тайна великокняжеской семьи". Мы, дескать, этого касаться не будем и другим не советуем. Как в старом анекдоте: "Почему ваша деревня называется Гомосеково? - Не знаю, очевидно, здесь кроется какая-то тайна. Сейчас спрошу у жены..." Тайна открывается набором в поисковой системе имени великого князя. Его достойный образ украшает две категории сайтов: клерикально-монархические и ещё кое-какие (ни один атеист не додумался бы их так повенчать). Про генерал-губернатора в первопрестольной даже сложили поговорку: "Москва стоит на 7 холмах и на 1 бугре". Поясняю: жаргон начала века отличался от нынешнего, и то, про что сейчас говорят "геи" или "голубые", называли "бугорством". Марина Тимашева: Но это уже, наверное, личное дело великого князя и его жены. Илья Смирнов: Да, как говорится, "мы его уважаем не только за это". Хотя с точки зрения молодых военных, подчинённых по службе таким "глубоко верующим", дело не совсем личное, правда? А главное - простите, какими ещё свершениями прославился генерал-губернатор? За что ещё его уважать? Если не за Ходынку - так что, за выселение евреев? Наш просветитель из ящика касается этого вскользь, опять же - мелкий "повод", поэтому обращусь к материалам научной конференции "Великий князь Сергий Александрович (1857-1905) в истории русского государства и культуры". Кроме шуток, случилась у нас в этом году ещё и такая. "Одной из многих мер по наведению законности стало распоряжение по борьбе с "нелегальной иммиграцией". К 90-м годам Москва оказалась наводнена лицами, не имеющими законных прав на проживание. Значительную часть составляли евреи из черты оседлости, много лет свободно проживавшие в Москве. Для выявления и выдворения их на родину властями были изданы специальные распоряжения, создан фонд для поощрения дворников... За каждого выявленного еврея дворник получал в полиции 3 рубля. Энергичные меры руководства города по наведению в нем порядка поощрялись Сергеем Александровичем, а люди, их проводившие, чувствовали неизменную поддержку Великого князя". Марина Тимашева: Что мешает прямо обсуждать эти темы: вроде бы, для современного телевидения ни антисемитизм, ни гомосексуализм - не наказуемы и не запретны? Илья Смирнов: Возникают неудобные вопросы. Например: первая попытка покушения на великого князя. Дети в его карете: из-за них Иван Каляев отказался от покушения (кстати, вот принципиальное отличие эсеровских террористов от нынешних басаевских). Чьи это мальчик и девочка, если своих у Сергея не было? Ага, опального брата Павла. Вина Павла перед страной и религией состояла в том, что он, вдовец, вступил во второй брак - не в блуд, поясняю, а в брак - с неподходящей по званию женщиной. За это страшное преступление его выслали, а детей наш святой царь передал на воспитание - кому? Высоконравственному Сергею? Слушайте, может, мы кого-то не того канонизировали? Кроме этих светлых личностей - что ещё телезрителям надо знать о революции 905 года? Что революция - смертельная схватка "подпольной России" с "легальной". Понимаете? Подполье - это университетские профессора и актёры Художественного театра, граф Толстой, доктор Вересаев и пролетарий Максим Горький, союз инженеров, в общем, все, кому не нравилось вот такое правление Романовых. Зато черносотенный деградант по три рубля, поджидавший за углом с кастетом студента, желательно нерусской наружности и одетого побогаче, чтоб была прибавка к полицейскому гонорару - этот предшественник скинхэдов, оказывается, опора легального правопорядка. И вообще, "абсурд - основное содержание русской революции". Господи, сказали бы сразу: абсурд - основное содержание русской истории. И знать-то её зачем, если всё равно абсурд? А на десерт - дежурные рассуждения об ответственности интеллигенции. Не поддержали поэты и писатели Сергея Александровича в его заботах "по наведению порядка" и религиозной нравственности. Хотя, признает телеведущий, была и другая, более сознательная интеллигенция. Василий Розанов, например. По-моему, канал "Культура" явил России третью (утерянную) часть бессмертного произведения Ильфа и Петрова. Как "Союз меча и орала", придя к власти, занялся историческим просвещением населения. Марина Тимашева: Не смешно. Насколько я помню, Розанова из-за его выступлений по делу Бейлиса подвергли бойкоту, даже из Религиозно-философского общества погнали. У настоящих интеллигентов был нравственный иммунитет... Илья Смирнов: Да, а нынешним всё божья роса - Розанов, Проханов, "Месяц в Дахау", "Брат-2" с "Полумглой", вплоть до памятника группенфюреру фон Паннвицу у метро Сокол. Тоже ведь с большевизмом боролся. Спорить тут не о чем, люди, как правило, читали те же книги, что и я, просто выполняют заказ той части номенклатурно-финансовой олигархии, которой душевно близок великий князь Сергей. Опять же - хозяин барин. Здесь юный лимоновец злорадно предсказал бы им общую судьбу. Но мы-то не лимоновцы. История учит, в частности, тому, что разваливающийся социальный организм потом падает на головы не только виновным, но и всем остальным гражданам. Поэтому примирение было бы и впрямь наилучшим выходом. Чтоб наша элита пришла в норму, как викинги из книги Глеба Сергеева, которые осели на землю и стали из грабителей нормальными для своего времени феодалами. И я понимаю правительство, когда оно ищет объединяющую идею. Но ищут не там. Белые ведь потому и проиграли, что идеология, которую - с вариациями - разделяли Николай и Сергей Романовы, Победоносцев, Распутин, Иоанн Кронштадтский, Иван Ильин и пр., она была полнейшим анахронизмом ещё в начале века. Продукт эксгумации вряд ли окажется жизнеспособнее. Да и нужно ли стране, которая может гордиться первопроходцами космоса и победителями 45-го года, разнообразить свой пантеон организаторами Ходынки? Марина Тимашева: Выступление всемирно известной оперной певицы Галины Горчаковой на "Пражской осени" стало событием для известного в Европе фестиваля симфонических оркестров. Горчакова, признанная сценами - нью-йоркской "Метрополитен", миланской "Ла Скала", лондонской "Ковент-Гарден", буэнос-айресской "Колон", убеждена, что современная режиссура находится в состоянии опасного конфликта с самим оперным искусством, и скептически относится к новомодным режиссерским решениям спектаклей. С певицей беседовала моя коллега Марьяна Арзуманова. Марьяна Арзуманова: Галина Горчакова не впервые поет в зале Дворжака. В зале с изумительной акустикой, лучшем в Праге. Мы беседовали в перерыве репетиций, сидя на первом ряду пустого "Рудольфинума". Галина Горчакова: Я во второй раз уже на этом фестивале и очень счастлива петь в этом зале. Таких залов несколько. Это "Концерт Гебау", это Большой Зал Консерватории в Москве и Зал Дворжака. Марьяна Арзуманова: Ее лучшие партии - Тоска, Татьяна из "Евгения Онегина", Иоланта, Чио Чио Сан, Манон Леско. Вообще, в репертуаре только русская музыка и итальянская - Верди и веристы. Галина Горчакова: Очень многие советовали переходить на Вагнера, потому что это и хлебно, и знаменито, и так здорово. Я не вижу себя в Вагнере, я не пою современную музыку, я не пою немецкую музыку вообще. Мне ближе более эмоциональная музыка. Это довольно узкий репертуар, но, в принципе, я не разбрасываюсь. Марьяна Арзуманова: Горчакова предпочитает классические постановки, многие из которых сегодня, возможно, критики назвали бы даже старомодными. Галина Горчакова: Очень хорошо вспоминаю венскую сцену. Там замечательные постановки. Вообще, я люблю старый оперный театр. Не сегодняшний новомодный. Может быть поэтому, мои времена проходят. Я не согласна ни с этими железными трубками, ни с этими тряпками. Пылью дышишь, спотыкаешься на сцене. Мне нужно поставить стул, стол, мне нужно что-то дать, чтобы я работала с чем-то. Если ты на пустой сцене, что ты можешь, какие у тебя мизансцены? На колени встал, походил, на колени встал... Ни мне не интересно, ни зрителю, ни образа нет. Вот эту манию величия режиссерскую и декораторскую я не понимаю. Это общемировая тенденция, когда на сцене железки, трубки, какая-то арматура, хаос какой-то. Видимо, что в головах у этих режиссеров, то и на сцене. А я люблю классическую постановку, чтобы было красиво, чтобы зрителями было красиво, чтобы мне было приятно. Очень хороший театр, с железной дисциплиной, это "Метрополитен". "Ла Скала" - разгильдяйский театр, пусть простят меня великие певцы и дирижеры прошлого. И театр "Колонн" старой закалки, где любят солиста, его прямо боготворят. А в европейских театрах такая демократия - что рабочий сцены, что уборщица, что солист. Марьяна Арзуманова: Лондонская "Сандей таймс": "Горчакова обладает одним из самых пронзительных драматических сопрано за всю послевоенную историю". "Гардиан": "Чтобы услышать что-то подобное, нужно вернуться на 20-30 лет назад к Ренате Тибальди". Галина Горчакова: Меня сейчас практически не зовут в новые постановки. Не знаю, с чем это связано. Наверное, с возрастом. Я считаюсь, в последнее десятилетие, одной из лучших исполнительниц Лизы в "Пиковой даме". Это не я говорю, это так про меня говорили критики. И вдруг, новая постановка в "Ла Скала" - "Пиковая дама". Дирижер Темирканов. Меня приглашают, а потом, буквально в последний момент, говорят: "Нет, режиссер хочет какую-то концепцию, он хочет другую Лизу". Понимаете, что происходит? Оперный театр - режиссер хочет. Вот и все. Такие времена. Трудные для классической музыки. Народ-то ходит, народ-то хочет. Почему сильные мира сего думают, что классическая музыка должна умереть и опера должна превратиться в нечто неудобоваримое, я не знаю. Марина Тимашева: Главный режиссер Российского академического молодежного театра Алексей Бородин каждый сезон придумывает нечто невероятное. В прошлом, например, показал оригинальную пьесу Бориса Акунина "Инь и Ян". А нынче, когда люди театра после гастролей и отпусков стали возвращаться домой, по Москве прокатился слух, что недавно здесь побывал великий английский драматург Том Стоппард. И побывал он не в Москве вообще, а в театре Бородина. Передаю слово Павлу Подкладову. Павел Подкладов: Алексей Бородин человек чрезвычайно увлекающийся. Он может поставить классическую драму в зрительном зале, отдав бельэтаж и балконы под дворец герцогам Медичи, или сыграть высокую трагедию на роскошной лестнице в фойе своего театра. Персонажей чеховского "Вишневого сада" в позапрошлом сезоне он разместил вместе со зрителями прямо на сцене, а два года назад увлекся лирой Бориса Акунина, и теперь в репертуаре молодежного театра два лихих детектива известного всей стране "фандориноведа". При этом, одна из главных проблем художественного руководителя молодежного театра при выборе репертуара - как учесть вкусы всех поколений. Алексей Бородин: Есть какие-то особенности в каждом возрасте. Мы это всегда учитываем. Это в традиции нашего театра. Мне кажется, что это очень серьезно для сегодняшнего дня. С одной стороны, это единое дело - дети, родители, а с другой стороны, это все разорвано. Поэтому тут есть задача объединения, вообще понимания того, что человек живет не в какие-то периоды жизни, а живет эту жизнь. Мне кажется, что в этом есть и своя философия, и поэзия своя, и смысл. Павел Подкладов: На нынешний сезон в РАМТе намечено громадьё планов. За постановку одного из шедевров мировой драматургии "Самоубийцы" Николая Эрдмана взялся Вениамин Смехов. Молодые режиссеры Александр Огарев, Константин Богомолов, Александр Назаров, предлагают свои проекты - "Зиму" Евгения Гришковца, "Повелителя мух" Голдинга, "Кентервильское приведение" Оскара Уайлда. Но и у самого Бородина есть чем удивить зрителя. Алексей Бородин: Я хочу сделать детский спектакль. Это будет "Золушка" Шварца. Мне кажется, у меня есть идея. У нас готово либретто музыкального спектакля. Авторы - Михаил Бартенев и Андрей Усачев - написали либретто к "Алым парусам" Грина. И Максим Дунаевский, который должен принимать в этом участие, очень доволен и либретто, и какими-то нашими мыслями. Сейчас он активно и вдохновенно работает над этим, так что в скором времени мы будем слушать музыку. И, наконец, третье, - это очень серьезная история. Это, может быть, первый европейский драматург сейчас, классик уже по существу, ныне действующий Том Стоппард. У него есть, так называемая, русская трилогия "Берег утопии". Это три полноценных больших пьесы. Мы выпустили последнюю нашу премьеру - она состоит из двух спектаклей. Мало нам двух - теперь их три. Стоппард рад, что это будет делаться у нас. Поразительная вещь. Драматург такого уровня очень серьезно заинтересовался русской историей 19-го века. Имеется в виду Герцен, Огарев, Белинский, Чаадаев, Бакунин. И он написал вот такую трилогию. Пять лет, насколько я понял, он всем этим очень серьезно занимался. И, почему-то, английского драматурга интересует русская история, русские люди, естественно, в преломлении взгляда сегодняшнего дня, интереснейшего, сегодняшнего, чувствующего сегодняшний театр драматурга. До чего же мы ленивы и не любопытны - никого из сегодняшних русских драматургов почему-то это не занимает, или занимает, но не до того, чтобы после пяти лет исследования написать эти три, с моей точки зрения, замечательные пьесы. Если мы относимся к себе, как к полноценной нации, то мы должны думать и обо всем этом, и что такое сегодня, идеи этих людей, которые тогда мучались. Все растворено в личностях, в их личной жизни. Это не публицистическое произведение. Это вещь и серьезная, и саркастическая вещь, с чувством юмора и с чувством театра, прежде всего, и с острыми, глубокими, интересными мыслями, которые просто раздирают его и очень волнуют меня. Там бешеный темперамент. Это никакое не рассуждение на эту тему. Это все дико увлекательно, с моей точки зрения. Павел Подкладов: На мой вопрос, все ли в этом конкретном молодежном театре принимают то, что предлагает художественный руководитель, Алексей Владимирович ответил так. Алексей Бородин: Если уж все принимают, то тут что-то подозрительное. Мы позволяем друг другу иметь мнение. Мне кажется, что люди этого театра - это люди довольно близкого друг к другу мировоззрения, но это вовсе не предполагает, что это тимуровская команда. Наоборот, я всегда, на любой репетиции, предлагаю свой вариант, а дальше я прошу подвергать все это критике, топтать, уничтожать, я пробую защищаться. Тогда возникает спор, только тогда что-то рождается. Павел Подкладов: Российский Академический Молодежный театр по уже установившейся традиции начал свой очередной сезон гастролями за границей. Отправился в обожаемую Алексеем Бородиным далекую и неведомую Исландию и сыграл в ее столице Рейкьявике два спектакля, в том числе, "Вишневый сад". Алексей Бородин: Это у меня вторая любовь после своей страны, где я живу, - Исландия. Павел Подкладов: Я спрашивал людей об Исландии - все пожимают плечами. Некая экзотика - север заснеженный и больше ничего. Какие-то такие сказочные представления. Как вы считаете, - театральная страна, театральный город Рейкьявик? Алексей Бородин: Дело в том, что во всей стране Исландии число жителей составляет триста с чем-то тысяч. А в Рейкьявике, по-моему, живет двести пятьдесят тысяч. Это небольшая страна. Небольшой город поразительной культуры, поразительной театральной, в частности, культуры. Это самая читающая страна или, во всяком случае, по изданию книг. Вся русская литература переведена на исландский язык, и она продолжает переводиться. Для них Достоевский, Чехов, Булгаков - авторы, которые там читаются и идут в театрах. Это страна особенная. Это как побывать на другой планете. Потрясающая природа, ни на что не похожая, с одной стороны, прекрасная и суровая, с другой стороны, вулканическая. Такой же темперамент и у людей. С одной стороны, они, казалось бы, выдержанные люди, и, при этом, там такие вулканы внутри. Я могу об этом говорить бесконечно, потому что я эту страну очень люблю и очень ее чувствую и знаю. Это совершенно моя страна. Павел Подкладов: По приезде из вулканической Исландии, молодежный театр открыл сезон на своей сцене - сыграл пронзительный спектакль "А зори здесь тихие". Но это уже другая история. Марина Тимашева: В Екатеринбурге прошел поэтический марафон. В течение недели было поставлено три мировых рекорда, которые будут занесены в книгу рекордов Гиннеса. По городу курсировал трамвай поэзии - молодые поэты привлекали к себе внимание жителей города. При этом, любой пассажир мог сам прочитать любимые стихи и послушать других. Рассказывает Дарья Здравомыслова. Голос: Уважаемые екатеринбуржцы и гости нашего города, просим присоединяться к нам и заходить в наш трамвайчик поэзии 2005. Не стесняться. Особенно для тех, кто увлекается стихами, кто может прочитать нам свои творения и кто хочет очутиться в нашей творческой атмосфере. Дарья Здравомыслова: Приближающийся необычный трамвай пассажиры на остановке встречают с недоверием. Многие сесть в него так и не решаются, даже несмотря на то, что проезд бесплатный. Пугает, что вместо привычных объявлений остановок, в динамиках на всю улицу раздаются стихи. Пенсионер Эдуард Михайлович зайти не побоялся. Не постеснялся и стихи свои прочитать. Эдуард Михайлович: Мне нравится и поэзия и, вообще, трамвайчик. Это воспитывает людей. Озерами блестят глаза, Дарья Здравомыслова: Напряжение пассажиров проходит с первой же минутой. Некоторые даже просят остановить читку, чтобы всех поблагодарить перед тем, как покинуть трамвай. Пассажирка: Я сейчас выхожу. Спасибо всем большое, организаторам спасибо, всем большое спасибо, кто читал стихи, получил истинное удовольствие. Пассажиры: Вам спасибо. Дарья Здравомыслова: Подобная акция проходит в Екатеринбурге впервые. Организатор Светлана Костромина говорит, что трамвай был выбран по двум причинам: чтобы избежать автомобильных пробок в городе. И, главное, это самый поэтичный общественный транспорт. Светлана Костромина: Автобус - там вечно очень много людей, троллейбусы тоже, а трамвайчик - он компактней, один вагон. Трамваем более романтично. Люди идут и оглядываются на нас. Смотрят и улыбаются. Заходят, активно принимают участие. Это вызывает просто эйфорию, положительные эмоции. Дарья Здравомыслова: Также Светлана Костромина считает, что акции поэтические людям гораздо интересней, чем политические. Многие люди пишут свои стихи, песни. И подобный трамвай может стать первым, а то и единственным местом, где у простых горожан есть возможность во всеуслышание заявить о себе. Пассажир Александр Никитович видит в этом шанс для самовыражения любого желающего. Александр Никитович: У человека потребность самовыражаться. Каждого должны слушать и услышать. Я люблю стихи, люблю лирику, но читать не читаю. Полезно тем, что есть возможность у человека, автора высказать свое видение жизни. Что он видит, что он чувствует и что он хочет сказать людям. У него негде больше высказаться. Он здесь вот пришел и высказывается. Дарья Здравомыслова: Правда, сам Александр Никитович, самовыражаться не захотел. Говорит, что больше любит слушать. Таких слушателей было не мало. Студент Кирилл блеснуть красноречием тоже постеснялся. Кирилл: У меня нет такого: не дано стихи читать. Не судьба. Память хорошая, но стихи не идут, не получается рассказывать. Слушать нравится. Дарья Здравомыслова: Самовыражались не только стихами, но и песнями под гитару. Под конец путешествия пели уже без гитары, что некоторым пассажиром нравилось уже меньше. Например, Галине Корненковой. Галина Корненкова: Прекрасно, но хотелось бы услышать больше стихов, чем пение без гитары. Стихи - это всегда приятно, тем более в большом городе. Это же лучше, чем какая-то бубниловка, какую обычно включают в маршрутках. Настраивает на такой лад умиротворенный. Такой ритм в городе, а тут хорошо. Дарья Здравомыслова: Сама Галина прочитать стихи не решилась, но отправила дочку Женю. Женя: Возьму зеленый карандаш и тонко-тонко, Дарья Здравомыслова: Для водителя необычного маршрута Веры Зоновой везти таких пассажиров - удовольствие сомнительное. Хочется и стихи послушать, и за дорогой уследить. Вера Зонова: Вообще ничего не видишь, не слышишь. Только эти машины. Я быстро переключаюсь, и думать надо, как мне проехать перекресток перегруженный. Я просто отключаюсь от стихов, от шума, песен, - у меня все внимание на дорогу. Дарья Здравомыслова: Председатель оргкомитета поэтического марафона Юрий Казарин говорит, что многие жители пришли на марафон именно благодаря этому трамваю. Юрий Казарин: Люди вообще услышали слово поэзия на улицах. Я думаю, все были просто шокированы, ошалели... трамвай поэзии ездит. Прошли особенно люди, которые не слушают радио, не смотрят телевидение. Эти люди точно пришли. Есть такие, пожилые особенно люди, которые шатаются по улице. Им просто скучно сидеть дома, страшно сидеть дома. И вот они выходят на улицу и увидели трамвай. Дарья Здравомыслова: В прошлом году на марафоне уже был поставлен мировой рекорд - 120 часов, то есть 5 суток, непрерывного чтения стихов. В этот раз, по словам Юрия Казарина, они решили переориентироваться. Круглосуточное чтение продлится только 50 часов, но важно не это. Юрий Казарин: Нас сейчас не волнует количество часов, нас волнует качество. Содержание его не спортивно-художественное, а в большей степени социальное. Защита социальная людей, которые в нашем государстве не видят заботы. Это дети, старики, инвалиды. Дарья Здравомыслова: Исходя из этого, было зафиксировано 3 мировых рекорда. 9 часов свои стихи читали инвалиды, 10 часов ветераны и 12 часов дети. Самому молодому участнику было 4 года. Голос: Рекорд поставлен... все ликуют...только что произошло установление мирового рекорда... дети читали стихи 12 часов... такого еще не было на земном шаре... главное не рекорд - а то, что вы участвуете, что в реальном литературном процессе... Дарья Здравомыслова: Судя по стихам, сегодняшних молодых поэтов беспокоят две темы. Это, конечно же, любовь и война, также ставшая уже неотъемлемой частью жизни для многих. Так, 16-летняя Аня Рябова посвятила свое стихотворение Черному тюльпану. Это название мемориала в Екатеринбурге. Он воздвигнут в память погибшим воинам в Афганистане и Чечне. Аня Рябова: Черный тюльпан, черный тюльпан, Аня Рябова: Мне показалось, что черный тюльпан - это образ, которого не существует в мире, и война - это тоже искусственно создано человечеством. Я решила сопоставить два этих образа. Дарья Здравомыслова: Аня Рябова закрывала своими стихами детский марафон. Ощущения двойственные: с одной стороны, усталость, а с другой - радость. Аня Рябова: Ощущения - очень сильно хочу спать. Потому что я здесь с 8 утра, и вот только сейчас в 9 все закончилось. Я безумно рада тому, что я и закрывала марафон. Приятно, что именно Россия славится своими поэтами. Дарья Здравомыслова: Многие взрослые слушатели были растроганы детскими стихами. Галину Курбатову подкупили открытость и непосредственность. Галина Курбатова: Это живые душой написанные строки. Нет ничего придуманного, выдуманного, вычурного. Здесь живое, все дышит. Естественно. Пусть какие-то шероховатости, но с ними даже интереснее. Дарья Здравомыслова: А слушательницу Елену Кириллову стихи детей и вовсе вдохновили на мгновенный экспромт. Елена Кириллова: Малышки в колясках и на руках, Дарья Здравомыслова: Всего в поэтическом марафоне приняло участие белее 500 человек. Участники приезжали как со всей Свердловской области, так и из Москвы и Санкт-Петербурга. По итогам марафона будет выпущен сборник, куда войдут все прозвучавшие стихи. Марина Тимашева: 24 октября в Петербурге в 11-й раз прошла церемония присуждения высшей театральной премии города "Золотой софит". Об итогах премии с главным редактором петербургского "Театрального журнала" Мариной Дмитревской беседует Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: Торжественная церемония присуждения "Золотого софита" проходит в Петербурге осенью, в начале нового театрального сезона. Премия присуждается представителям всех театральных профессий за достижения в разных жанрах театрального искусства по итогам минувшего сезона. Еще весной по каждому жанру голосуют экспертные советы. Так выдвигаются номинанты. С 2002 года проводится ежегодный фестиваль номинантов "Золотого софита" в театрах города. В этом году в нем участвовали 37 спектаклей-номинантов. Петербургский театральный критик, главный редактор петербургского "Театрального журнала" Марина Дмитревская пришла с церемонии присуждения "Золотого софита" весьма раздосадованная. Марина Дмитревская: Я уже давно говорю, что нужно собрать все премии и сжечь. 11-й год я не могу понять, кто присуждает и вручает "Золотой софит". Существует такой многоголовый Горыныч, состоящий из номинационного совета, из бюро Правления санкт-петербургского отделения худсовета при Комитете культуры нашего города. И этот Горыныч может прибавить какого-то номинанта, убавить - по своему усмотрению. И им же что-то присудить, якобы, тайным голосованием. Но, поскольку составы этих органов примерно на треть идентичны и поскольку в этих горынычевых головах много тех, кто следит за театральным процессом... Известно, что Петербург город маленький, и порой просто по телефону выборщикам диктуют какие-то списки, и они отдают голос тому, о ком наслышаны, но кого, как правило, не видели. И каждый год создается впечатление, не у меня одной, а у многих моих коллег, что премия "Золотой софит" уже давно является такой поощрительной, распределительной. Всем сестрам по серьгам, и братьям тоже. Татьяна Вольтская: Это как такой паек. Марина Дмитревская: Да. Вот появился в городе Фокин. Сейчас надо "Ревизору" дать все, что можно. Появился в городе Морфов, в прошлом году дали ему примерно 6 "Золотых софитов". Уже по полной программе, чтобы поддержать. Но иногда радует сама церемония. Бывает такой небольшой театральный праздник. Скажем, в прошлом году церемонию ставили Юрий Александров, наш знаменитый оперный режиссер, и Вадим Жук. Это был замечательный капустник, в котором все номинации сопровождал Сергей Лосев. Он танцевал мужскую партию с розовыми дамами мужского балета Михайловского. А Жук в это время говорил: "Если не считать Анастасиева, тяжелее всех в России". Он выходил на сцену Александринки чайкой Нины Заречной. А перед награждением художников отрезал себе ухо в виде Ван Гога. Он раскладывал пасьянс, будучи Агафьей Тихоновной и говорил, что Григорий Исакович хорош, но больно мудрен, Александр Болгарович, Андрей Могущевич. И заключал: "Всем бы дала". В общем, было весело. А нынче все. Надо сказать, было без затей, по-простому. Церемония в БДТ напоминала вечер в сельском клубе, где заведующему поручили в непринужденной домашней манере, на "ты" со всеми (на то и село) раздать призы передовикам. "Вручантами" этот заведующий клуба, а им был на сей раз Александр Аркадьевич Белинский, назначил благопристойные театральные семейные пары. Тоже так по-сельски. Татьяна Вольтская: Семейный подряд такой. Марина Дмитревская: Да. Но половина передовиков-лауреатов на награждение не явилась. Очевидно, все были на посевной. Татьяна Вольтская: О чем это говорит? О соответствующем отношении к премии? Марина Дмитревская: Это, увы, отношение к этой премии как поощрительно-распределительной. А в этом году сезон был очень слабый. Никаких побед и свершений не было, и заранее отменили номинацию "Лучший спектакль". Предпочтя, правда, не заметить двух спектаклей, которые были несомненными художественными лидерами этого сезона. Вообще, не были номинированы спектакли "На дне" Небольшого Драматического театра Льва Эренбурга, спектакль, который делался три года, спектакль, который, в театральном смысле, очень значительный. И не номинировали "До свидания, Золушка" Анатолия Праудина на экспериментальной сцене театра "Балтийский Дом". "На дне" не прошел по каким-то уставным соображениям "Софита". У Небольшого Драматического театра, как это ни смешно, какая-то не та административная подчиненность. "Золушка" не прошла, потому что она уже получила премию фестиваля "Арлекин" как лучший спектакль для детей. Татьяна Вольтская: И, значит, хватит, да? Марина Дмитревская: Дело в том, что "Золушка" - это спектакль также и для взрослых, который вообще говорит со зрителями о театре и театральном языке. Кроме того, у нас было в этом сезоне событие. Алиса Бруновна Фрейндлих сыграла спектакль "Оскар и розовая дама". Номинационный совет убрал работу Фрейндлих в отдельную премию, чтобы она не конкурировала с другими ролями, и она получила свой "Софит", вполне заслуженный, за работу в "Оскаре и розовой даме". На самом деле, конечно, те сезоны, когда Гергиев дирижирует, а Фрейндлих играет, лучшую женскую роль и дирижера можно, конечно, ликвидировать. То есть, намеренно, что-то не заметили, что-то устранили и устроили такое соревнование в среднем весе, а то и вовсе просто награждение за заслуги. Это тоже в традициях "Софита". Ни с кем не соревновался Михаил Ефимович Швыдкой, который получил "Золотой софит" за поддержку театрального искусства нашего великого города, хотя, признаться, я-то считаю, что это часть его должностных характеристик. Ни с кем не соревновался Юрий Григорович. "Софит" продублировал "Золотую маску", полученную им в прошлом году, и дал балетмейстеру премию имени Товстоногова. Ни с кем не соревновались награжденные за творческое долголетие Зоя Виноградова и Виталий Копылов - опять семейная пара. Солист оперетты Исаак Штокбант. Не соревновались дебютанты Олег Аболян, Ольга Медыничева, Виталий Куликов. Татьяна Вольтская: Ну, а среди тех, кто, все-таки, соревновался, лучшим режиссером признан Владислав Пази за спектакль "Оскар и розовая дама". Премии за лучшие роли получили Вера Карпова в спектакле "Ретро" Театра Комедии и Сергей Рускин, игравший в "Русской антрепризе" Иудушку Головлева. За роль второго плана награждены Роман Громадский - спектакль "Балтийского Дома" "Изображая жертву", Елена Калинина и Дмитрий Воробьев в спектакле "Двое на качелях" театра "Приют комедианта". За оформление Норы в Александринке награждена художница Марина Азизян. Получили "Софит" солистка Мариинского театра Анна Нетребко, режиссеры Евгений Акимов, Ален Маратра, поставивший в Мариинке "Путешествие в Реймс" и многие другие. Марина Дмитревская: Много призов получил кукольный спектакль Руслана Кудашова "Пир во время чумы". Очевидно, это правильно. Одно печально, что конкурентов на нашей земле у Руслана Кудашова много лет нету. Опять же потому, что у многих маленьких кукольных театров нет того же административного подчинения. И 11 лет почему-то "Софит" не меняет устав для того, чтобы охватывать собой искусство, а не какую-то административную подчиненность. Это меня изумляет. А потом все закончилось совсем печально. Все ринулись в ресторан СТД, к столу с бутербродами, и это все напоминало привокзальный буфет, как если бы на станции все поезда остановились, и за сутки скопилось очень много народу. Я наблюдала затертую в угол Алису Бруновну Фрейндлих, которой было просто не подойти к столу, и все это было таким печальным завершением этого клубного мероприятия. А начиналось все как-то правильно. На большом экране возникли лица Шаляпина, Анны Павловой, Михаила Чехова и был произнесен текст о том, что эти люди никогда никуда не номинировались и покинули нашу страну, не став лауреатами "Золотого софита". Татьяна Вольтская: Марина, ведь премий в России очень много. Премия литературная, художественная, театральная, это тоже знак времени. Последних, скажем, 20-ти лет. И очень многие говорят примерно то, что говорите вы сейчас. У кого хватает смелости и внутреннего задора сказать правду. Почему так происходит? Почему, в общем, один междусобойчик? Марина Дмитревская: Мне кажется, что все эти премии - это форма социальной защиты. В последние 15-20 лет наша социальная защищенность поубавилась. Скажем, я знаю, что в маленьких городах эти премии помогают людям получить квартиры. Получит театр "Золотую маску", а мэрия выделит театру жилплощадь. Прозаический и практический смысл. Это позволяет людям занимать должности. У нас, одно время, хотели отменить звания народных и заслуженных. Не отменили. Видимо, нельзя это отменять. Что скажешь лауреату "Золотого софита" или "Золотой табуретки"? Ничего не скажешь - у него это золото в руках. Премий все больше. "Турандот", "Чайка". У "Софита" есть большая проблема. Почти не осталось не поощренных. Татьяна Вольтская: То, о чем вы говорите, называется одним словом - инфляция. Очевидно, когда-нибудь нас ожидает и девальвация. Марина Дмитревская: Так мне кажется, что она уже давно произошла. На "Маске", хотя бы, есть жюри. Как бы оно не работало - дружно - не дружно. Но там есть каждый год сменное жюри, они что-то обсуждают. Здесь голосуют начальники. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
