Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-12-03]
Час прессыФормирование музыкальной культурыВедущая Марина Тимашева
Марина Тимашева: Наш нынешний разговор основан будет на статье Валерия Кичина. Он кино-, театральный и музыкальный критик, обозреватель "Российской газеты". Статья его называется "Дискотека России", подзаголовок "Шопен и Чайковский в зоне неслышимости". Валерий Кичин с нами в студии Радио Свобода. В беседе о том, что происходит с музыкой в эфире и шире - о формировании музыкальной культуры - принимает участие независимый журналист Илья Смирнов. Я обращаюсь к вам, наши дорогие радиослушатели, с таким смешным вопросом. Представьте, что вам нужна звуковая визитная карточка для встречи землян с инопланетными существами на каком-нибудь межгалактическом музыкальном фестивале. Какие именно мелодии вы бы выбрали для того, чтобы представлять планету Земля или страну, в которой вы живете, то есть Россию? Я убедительно прошу всех принять участие в передаче. Для этого нужно запомнить, а еще лучше записать телефоны прямого эфира: это 796-96-44 и 796-96-45, московские телефоны. Еще можно пользоваться пейджером. Телефон 961-33-33 и 974-22-22. У нас есть возможность связи с Екатеринбургом 76-17-62, с Самарой 96-00-40, Томском 55-55-22 и, конечно, с Петербургом 329-29-29, абонент Радио Свобода. Я начинаю разговор с цитаты из статьи Валерия Кичина: "Любая страна имеет свой культурный фон. Включаешь радио во Франции, понимаешь, что Франция - поет Пиаф, звучат Бизе с Дебюсси. Вся история местной музыкальной культуры в эфире. Включаешь в Греции, слышишь сиртаки, в Испании - хоту. И только по российским эфирам нипочем не догадаться, куда ты попал. Ясно только, что попал в страну вульгарную, с низким вкусом и культурой настолько не развитой, что ее как бы и нет". И хочу я начать с конкретного повода, с того повода, который послужил основанием для написания статьи. Валера, в вашей статье рассказана горестная история радио "Орфей". Что это, вообще, за станция и что с ней приключилось? Валерий Кичин: Ну, с ней приключилась, по-моему, достаточно печальная вещь. Это, напомню, единственная радиостанция в России федерального значения, которая передает классическую музыку, даже не джаз, который тоже можно отнести к классике, а именно академическую музыку. И она вещает на страну по идее, на самом деле ее слышно до Урала и, кажется, не дальше, и то не везде: у них очень слабенькие передатчики и так далее. Так вот эта единственная, повторяю, радиостанция была недавно сокращена, довольно резко. Ее вещание начиналось в 6 утра и заканчивалось в 12 ночи, а теперь оно начинается в час дня. То есть утром "Орфей" не поет. И это печально, потому что окончательно нет классики в эфире. А что есть в эфире? В общем, стандартные наборы популярной музыки, часто не очень хорошего вкуса. Что произошло? Повысились цены на аппаратуру, на техническое обслуживание. "Орфей" - станция нищая, даже не бедная, она нищая. Там работают, вообще-то, подвижники. Я даже не уверен, что можно говорить всерьез о творческом поиске, потому что на эти деньги не сделаешь дизайна, не пригласишь авторов, каких хотелось бы и так далее. Передачи, тем не менее, идут. И я просто шляпу снимаю перед этими женщинами, там, в основном, женщины работают, которые это делают - они передают в эфир нормальную музыку. Марина Тимашева: Валера, а финансирование было из федерального бюджета? Валерий Кичин: Да, это федеральный бюджет. Рекламы у них, конечно, нет и быть не может по определению. И , так как повысили цены, был найден только один выход. Их недавно, кстати, слили с организацией под названием ФГУ , это Российский Государственный Музыкальный телерадиоцентр, туда входит несколько оркестров, несколько ансамблей народных инструментов, и радиостанция оказалась как бы сбоку припеку. Когда мы напечатали в "Российской газете" эту статью, были отклики. Мы обратились в Министерство печати. Нас заверили, что с Нового года "Орфей" вернет свой общий старый объем вещания. Но есть еще одна проблема. Понимаете, постоянно ссылаются на рейтинг. Марина Тимашева: Валера, эту тему мы чуть-чуть, если можно, перенесем. Я хотела только заметить, что люди, которые назвали свою радиокомпанию "Орфей", они напророчили себе печальную судьбу, потому что все мы знаем из античной истории, из античного мифа, что великого певца, легендарного музыканта, сочинителя и композитора Орфея побили камнями вакханки ( в данном случае, значит, вакханками оказывается... - мы ставим знак вопроса). Илья Смирнов, что-то хочет сказать? Илья Смирнов: Пьяная шпана уничтожила. Марина Тимашева: У нас есть один звонок слушателя. Тогда мы вас слушаем. Вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Вы знаете, отвечая на ваш вопрос, я бы назвал, ну, можно было бы назвать, конечно, очень много вещей, но я бы назвал две вещи: это Первый концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского и "Лунную сонату" Бетховена. Марина Тимашева: Простите, а вы можете объяснить, почему именно два эти произведения для вас так важны? Слушатель: Ну, не знаю, очевидно, потому что они больше всего трогают мою душу. Марина Тимашева: Да, и мою тоже, надо сказать. Не знаю, больше ли всего, но, во всяком случае, очень сильно. Спасибо. Слушатель: Можно было назвать еще очень много, но вот эти вот два именно, я бы сказал наиболее достойны. Марина Тимашева: Спасибо вам огромное, как-то приятно, что у нас такой слушатель. Спасибо. Да и еще один звонок. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Ну, первое, я бы пожелал вашей радиостанции в эфир, чтобы там звучали песни советских композиторов и российских, потому что, как ни включишь, песни обычно зарубежные... Марина Тимашева: Вы знаете, у нас... Слушатель: Я не против них, но мы же все-таки живем в России. И я человек преклонного возраста и всегда с удовольствием слушаю, например, вот радио "Шансон", и вам пожелал бы. И второе, я бы туда отправил песню, знаете, не помню автора "Земля в иллюминаторе", вот эту песню. Марина Тимашева: Я обязательно всем расскажу, что вы бы хотели больше советских песен в эфире, но у нас есть такая рубрика (Марьяна Арзуманова ее ведет), "Ретро-музыка", и там довольно часто, как мне кажется, звучат именно старые советские или старые русские песни. Мы, во всяком случае, попробуем это как-то учесть. У нас есть еще звонок. Да, мы вас слушаем, вы в эфире. Слушатель: Да, спасибо. Вы понимаете, это огромное огорчение вот то, что вы сейчас сказали для меня, потому что на даче "Орфей" так хорошо ловится, и когда я ставлю "Орфей" на даче, и вот целыми днями просто как в раю нахожусь. Марина Тимашева: То есть райский голос "Орфея" звучал. И для вас это потеря, да? Слушатель: Ну, колоссальная потеря. Я сейчас вот не представляю себе, если я вот на даче не буду его ловить, ну, для меня это просто колоссальная потеря. Марина Тимашева: Понятно. Значит это не только для нас колоссальная потеря, но и для наших слушателей. Я, если можно продолжу разговор, прежде чем у нас появятся новые звонки. Что я хотела спросить? Валера, ну, понятно, что в российском эфире ситуация со звучащей классической музыкой неважнецкая (называю это очень таким негромким словом). Как обстоят дела в Соединенных Штатах, в Европе, вообще, в мире? Валерий Кичин: Когда выезжал, просто выезжал за пределы России, я везде обнаруживал в отелях непременно одну из программ классики, в такси звучит классика, вообще, классика сопровождает твой быт, что важно, между прочим, - это и есть культурный фон. Что касается радиостанций, я понимал, что их там много, но я не ожидал, что так много. Готовясь к статье, я в Интернете нашел наименования 54 станций только классической музыки в Соединенных Штатах Америки. Я понимаю, что не все эти радиостанции вещают на страну, это наверняка локальные местные станции, но страна охвачена хорошей музыкой. Это очень важно. Такие станции, причем, далеко не только частные радиостанции, но и государственные радиостанции есть в Будапеште, две радиостанции есть в Барселоне, в одной только Барселоне две радиостанции передают великолепную классическую музыку. Но что очень важно? Эти радиостанции все работают в FM-диапазоне. Не на радио мне говорить, что это такое. "Орфей", подчеркиваю, работает в УКВ. Этот диапазон не просто плохой, с точки зрения техники, он плохо передает стереофонию, он еще и почти не достижим, не доступен. Дело в том, что абсолютное большинство радиоприемников современных, они не имеют этого диапазона вообще. И когда у меня сломался мой приемник, я, ну, просто все свои журналистские связи употребил, чтобы раздобыть "Sony", где вот есть такой расширенный диапазон. То есть, чтобы слушать классическую музыку в России, нужно еще сделать немыслимые усилия. А ведь на это пойдет не каждый. Марина Тимашева: Да, понимаю. Кстати говоря, это касается не только радио, не только эфира, но и общей ситуации. Стоишь на троллейбусной остановке, что ты слушаешь в этот момент из ближайшего киоска доносящееся? "Девочки, девчонки, сбросьте юбчонки. Мальчики, мальчишки, сняли штанишки". Вот ты стоишь 5 минут на этой остановке и не знаешь куда тебе деваться, сгореть от стыда, провалиться сквозь землю? Ты входишь в довольно дорогой магазин, он расположен на Тверской улице, и та блатная музыка, которая в этот момент несется из динамиков магазина, она заставляет тебя немедленно, не глядя на цены, хотя всюду написано "распродажа - 50 процентов", броситься оттуда бегом и предпочесть любые деньги заплатить, лишь бы только от тебя отвязались с этим безобразным музыкальным хламом. Я, кстати говоря, еще хотела немного предупредить поворот нашей беседы в русло противопоставления классической музыки и современной. Например, когда я прежде занималась рок-музыкой, ее тоже противопоставляли фольклору и классике. Все об этом знают, при советской власти на этом очень многие играли. И по этому поводу с исчерпывающей полнотой и ясностью высказался Дмитрий Покровский, замечательный русский фольклорист, создатель "Ансамбля Покровского". Он говорил, что антагонизм существует не между разными стилями музыкального искусства, а между искусством и его суррогатами. Ну, вот, например, в театре у нас популярность, она до сих пор соответствует ценности. Например, Калягин, превосходный актер, кто будет спорить? Но он же и актер популярный. Эймунтас Некрошюс поставил спектакль. Об этом оповестят все центральные телеканалы, радиокомпании и газеты. Ну, вклинивается, конечно, иногда заказная реклама какого-нибудь господина Жолдака, но общее представление, которое посторонний человек может составить себе по общедоступным источникам, оно довольно объективное. Почему в музыкальном радиоэфире российском происходит такая мощная экспансия суррогата? Что это за механизм? Врачи назвали бы это патогенезом. Если можно, я Илье Смирнову передам слово. Илья Смирнов: Мы не поймем этого механизма и, тем более, не сможем ему противодействовать, пока будем всерьез воспроизводить те словесные драпировки, которыми этот механизм маскируется. Я имею в виду, прежде всего, так называемые рейтинги - это такой же миф и блеф, как "народ и партия едины", "православие, самодержавие, народность" и так далее. Рейтинги достигаются множеством разнообразных способов, и многие из них не требуют ни ума, ни фантазии, вообще, каких бы то ни было усилий. То есть я завтра объявляю программу радио или телевизионную для подростков. Первая серия "Мой папа живет с другом". Вторая серия "Моя мама живет с догом". Третья серия "Мой брат живет с трупом". Рейтинг обеспечен. Единственное, что мне для этого нужно, это чтобы вышестоящий начальник разрешил мне паскудничать. Все, больше не нужно ни-че-го! С другой стороны, высочайшие, даже более высокие рейтинги будет иметь программа Кусто, сериал по Достоевскому... Марина Тимашева: Кусто. Кусто в смысле "Подводная Одиссея"? Илья Смирнов: "Подводная Одиссея" команды Кусто, да. Значит, человек выбирает по себе, во что ему вкладывать власть и деньги. И этот человек - не несчастная забитая девчонка из провинции, которая слушает вот эту вот "две лесбиянки" или не лесбиянки (кто там они?), дурость эту всю, а это сытый, богатый, как правило, хорошо образованный столичный господинчик, приставленный руководить нашей культурой через государственные или так называемые коммерческие механизмы, на самом деле в наших условиях не отделимые от государственных, как не разделима монета на одну и другую стороны. Вот из этих индивидуальных выборов складывается коллективная воля правящего класса. Если она дает такие результаты, значит она пока такова. С другой стороны, я могу продолжить чисто исторически, если у меня есть минута, да? Марина Тимашева: Есть. Илья Смирнов: Она, эта коллективная воля, необязательно направлена во зло. Она иногда бывает просветительской, как, например, при Владимире Красное Солнышко, при Петре Первом и даже, как ни странно, при Брежневе, когда, вы знаете, из общедоступного обихода изымались сюжеты не политкорректные, но, в принципе, то, что человек интересуется биологией, химией, классической музыкой, это поощрялось и привело к ужасным результатам для тогдашней власти, потому что человека, которого приучили думать беспартийные товарищи Дарвин, Эйнштейн или Чайковский, потом уже невозможно было заставить воспринимать всерьез ту ахинею, которую ему спускали на партийных собраниях. И вот новая номенклатура ельцинская, победившая в 1991-ом году, она сделала выводы из этого правила, из этого печального опыта. Она сделала вывод главный, что думать, культурно развиваться, просвещаться вредно вообще и начала тотальную игру на интеллектуальное и нравственное снижение. Вот это важнейший феномен нашей новейшей истории. Марина Тимашева: Валера, я не знаю, будете ли вы комментировать все, сказанное Ильей? Валерий Кичин: А можно? Марина Тимашева: Да. Потому что это крайне спорная и жесткая точка зрения. Валерий Кичин: Так я, в общем, к рейтингам отношусь приблизительно так же, как Илья. Но мне просто кажется, что здесь не столько злая воля действует, сколько, извините, всеобщая дурость, которая охватила страну. Что произошло? Я для себя это формулирую так: на волю вышли (знаете, "Праздник непослушания", была такая пьеса у Михалкова), так вот праздник непослушания. Если школьникам завтра предоставить полную свободу выбора, они выберут мороженое. Мы знаем, что они выберут: они на уроки ходить не будут, это скучно. Учиться надо. Учиться надо во всех возрастах, это аксиома. Но учиться у нас перестают крайне рано. И вот эти недоучившиеся, но выросшие люди стали во многом определять культурный фон страны, культурный уровень страны, понимаете. Я уже читаю в уважаемых газетах, что "искусство, которое ( цитирую) не может себя прокормить само, должно умереть. Тогда что делать с "Третьяковкой", что делать с Большим театром, Симфоническим оркестром и так далее? Это на самом деле путь к варварству. Я думаю, что рейтинги, кроме того, диктуют волю большинства. А что такое большинство? Все те же, скажем, люди, которые хотят меньше думать, для них это скучно. Вот я сейчас ехал в машине и слушал радиостанцию Свобода. Передавали для меня очень интересную, для меня как раз и развлекательную передачу о Гофмане, о "Щелкунчике". Это было очень интересно. Я знаю кучу людей, которые в качестве развлечения слушали в свое время Ираклия Андронникова. Но я совершенно не могу себе вообразить передачу о Гофмане такого уровня интеллектуального наполнения на любой другой радиостанции российской, потому что Свобода - это радиостанция, в общем, которую мы когда-то слушали, пробиваясь через глушилки. А вот от российских современных радиостанций я не могу попросить такую передачу. И таким образом, огромный слой людей, для которых это и есть отдых, это и есть развлечение, культурная среда, остались без пищи. Им плохо, им тоскливо, они как без воздуха. Вот я по себе ощущаю, что воздуха нет. Я включаю радио, и воздуха там нет. Марина Тимашева: Я прошу прощения. У нас есть звонок из Петербурга, и мы извиняемся, что мы заставили вас долго ждать. Здравствуйте. Слушатель: Добрый вечер. Я бы хотел для встречи с инопланетянами взять вещь из оперы Верди, хор из оперы Верди "Набукко". Марина Тимашева: Почему же? Слушатель: Ну, так она, вообще, такая...Как раз, мне кажется, самая такая, для встречи она подходит. Марина Тимашева: Именно музыкально или содержательно, если можно, конечно, это...? Слушатель: И содержательно, и музыкально. Марина Тимашева: Музыкально. Что, Валера, скажете? Годится, с вашей точки зрения? Валерий Кичин: Да нет, годится просто потому, что, да, это уровень. Марина Тимашева: Спасибо большое. Илья, а вот не хочется как-то протестовать по... Илья Смирнов: Ну, конечно, хочется, потому что мне всегда не нравится, когда ответственность с Мавроди перекладывают на тех несчастных дурачков и дурочек, которых он обманул. Они, конечно, тоже виноваты, жертвы мошенничества, но в гораздо меньшей степени. Я просто могу цитату привести. Человека спросили: "Можете ли вы назвать кого-то из артистов, кто, по вашему мнению, имеет право формировать вкус?". Ответ: "Да, есть очень качественные музыканты. Я с удовольствием наблюдаю, как развивается Алена Свиридова. Огромное движение сделала Ирина Аллегрова. Очень интересно развивается Леонид Агутин и Валерий Меладзе" (конец цитаты). Марина Тимашева: А чья эта цитата, я прошу прощения? Чья? Илья Смирнов: Я хотел бы подчеркнуть, что эта цитата не пэтэушника из сельскохозяйственного ПТУ, другой наш министр, связанный с культурой, тоже доктор наук уже других, не искусствоведческих, а, по-моему, математических, выпускает в свет учебники, снабжает их сведениями, которые нельзя читать без смеха... Марина Тимашева: Нет, нет, стоп, стоп, стоп, Илья. Это была цитата... Илья Смирнов: Это Швыдкого была цитата, да. Марина Тимашева: Из Михаила Швыдкого, из министра культуры Российской Федерации, вот эта цитата про движение Ирины Алегровой?! Илья Смирнов: Естественно. Естественно, про движение Ирины...А что, простите, пожалуйста, а вы не видели, что показывали по государственному каналу в бытность его руководителем этим каналом, и что там продолжают показывать? Начиная от порнушки и кончая вот этой вот убогой попсней. Марина Тимашева: Да, я прошу прощения, что я перебила. Илья Смирнов: Вот поэтому я и говорю о совершенно сознательной политической воле. Это не есть теория заговора, а это определенный расчет. Вот с тех пор, как выборы стали всеобщими, проблема дебилизации электората стала проблемой выживания. Марина Тимашева: Хорошее мнение, надо его... Илья Смирнов: Это мнение Бориса Кагарлицкого, это не моя цитата. Я на авторство ни в случае с министрами, ни в случае с политологами не претендую. Марина Тимашева: Я, честно говоря, сама совершенно поражена, действительно не могу сейчас собрать мысли и найти какие-то слова для того, чтобы реагировать на то, что цитата, которую привел мой коллега и собеседник Илья Смирнов, что эта цитата из министра культуры Михаила Швыдкого, которого я знаю как театроведа, театрального критика, доктора наук, специалиста по Элиоту, ну, и вообще, человека весьма и весьма интеллектуального. Я напоминаю, что в эфире "Час прессы", и мы продолжим после небольшого перерыва. Я напомню, что наш сегодняшний разговор основывается на статье Валерия Кичина, обозревателя "Российской газеты". Статья его называется "Дискотека России", "Шопен и Чайковский в зоне неслышимости". И у нас есть два звонка, которые мы сразу же дадим в эфир. Здравствуйте. Вы в эфире. Слушатель: Добрый день. Сергей, поселок Туголесский бор. Ужасно интересную вещь вы подхватили - отсутствие характерного музыкального лица. Только я бы предложил как причину другие механизмы немножечко. Мы не потому не имеем характерного музыкального лица, что нет характерной музыки, а потому что нет страны, с которой можно было бы эту музыку сопоставить. Вспомните Советский Союз , это была совершенно характерная музыкальная картина, да, во главе которой стояли гимн Советского Союза и песни о Ленине. А сейчас мы и не империя, которая первый период полураспада прошла, и не нечто еще, состоявшееся после этого. И поэтому это вот промежуточное состояние, в котором мы находимся, и характеризуется таким вот непонятным музыкальным эфиром, собственно говоря. Будут потом или отдельные республики, в которых...в Бурятии будет бурятская музыка, в Якутии - якутская, в Московском княжестве московская, или, если не произойдет этого второго периода полураспада, то будет какая-то музыка, характерная для новой страны, которая еще только сложится. А пока это неопределенный суп, в котором там разные овощи всплывают, а что сварилось, еще не ясно. Марина Тимашева: Сережа, но что же выходит, что Чайковского не будет? Слушатель: А пока что мы не та страна, с которой можно Чайковского сопоставить. Вот эти девочки с дискотеки с ней еще пока сопоставляются. Новое поколение не выросло, которое будет понимать, чего ему нужно. Старое еще не вымерло окончательно. Вот эта неопределенность в эфире и звучит. Марина Тимашева: Оригинальная точка зрения. Я попрошу моих коллег ее потом прокомментировать. Мы сразу дадим, если можно второй звонок, потому что человек долго ждет. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Александр Северов, Москва, пенсионер. В отношении выбора двух вещей, для меня это финал 6-ой симфонии Чайковского и Концерт для скрипки с оркестром Мендельсона. Вот такие. А что касается вот этого засилья так называемой современной музыки, вы знаете, любимая моя радиостанция, конечно, Свобода, но и только один упрек к ней: такое тоже засилье, причем, утром дважды в час, днем обязательно хоть раз в час передается вот эта музыка (я не говорю ни в коем случае запрещать - запрещали коммунисты, и к чему привело это, мы знаем), но хоть немного участить для нас, в общем, пожилых людей, вот эту любимую нашу классику, причем, независимо там российскую или западную классику - это все прекрасно. Вот это единственная просьба. И еще одно. Кстати говоря, я помню, и 20, и 30, и 40, и 50 лет назад я сколько угодно слышал "да какие там симфонии Чайковского, Бетховена?! какие там эти фортепьянные концерты! это нам не нужно". Слышал сплошь и рядом. Так что это всегда мнение толпы. И, по-моему, вот эта музыка, которая сейчас превратилась прямо в чуму какую-то, она формирует толпу. Вот это мое убеждение. В отличие от классики, которая все-таки даже в Большом зале при массе публики, слушателей, формирует индивидуальность. Вот мне так кажется. Марина Тимашева: Спасибо вам огромное. Но я, по крайней мере, рада, что все-таки мы еще не все вымерли, которые любят классическую музыку. А то получалось совсем грустно из нашего первого звонка. И у нас Новосибирск на линии. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Алло! Марина Тимашева: Да, да, мы вас слушаем. Что же вы такой грустный? Слушатель: А, дело в том, что у меня приемник в одной комнате, телефон в другой. Марина Тимашева: Понятно. Слушатель: Значит, ситуация такая. У меня дочь помешалась на этом русском шансоне. Я занялся, как человек, имеющий определенное базовое образование, этой проблемой. Я могу сказать, к сожалению, то, что звучит, не то, что звучит в эфире, а то, что слушается, это действительно востребовано массами, можно назвать, толпой, ради Бога. Мне 55 лет, я захватил период советский и могу сказать, то, что нам тогда давалось, в определенной мере навязывалось. К сожалению, сейчас слушатель имеет возможность выбора, он выбирает то, что он выбирает. Аналог с книжным рынком. Я работаю на очень крупной книжной фирме и могу сказать, что сейчас на книжном рынке можно приобрести все. Все можно приобрести и на музыкальном рынке. Не все потребности удовлетворяются с эфира, есть достаточно большой парк бытовой звуковоспроизводящей техники. И надо учитывать также и то, что продается на компакт-дисках, на кассетах и так далее. Марина Тимашева: Ну, вот я не знаю, прошу опять Илью Смирнова и потом Валерия Кичина прокомментировать то, что вы слышали. Может быть, не только этот звонок, но и тот, который был первым во второй части. Илья Смирнов: Вот это, по-моему, одна из иллюзий свободы выбора. Для того, чтобы человек мог что-то выбрать, первое - он должен знать о существовании этого предмета. Возьмите сегодняшнюю газету "Коммерсант", посмотрите разблюдовку новогодней музыкальной программы. Вам все будет ясно. Откуда подросток 14 лет узнает о существовании чего-то другого, если там все поделено так же, как у мафии, торгующей наркотиками, поделены места их торговли? Валерий Кичин: Вот слушатель из Новосибирска очень хорошее слово сказал "навязывали". Да, конечно, навязывали хорошую музыку, но ведь и школьникам в школе навязывают Пушкина, а то ведь выросли бы, не знали что такое Пушкин. И поэтому я думаю, что культурный фон страны это то, что дает публике, которую все-таки нужно уважать потенциально, сигнал о том, что существует некая культура, которая, может быть, тебе еще не близка, она тебе еще, может быть, даже непонятна, но вот есть люди, которым это нравится. И человек должен испытать чувство хорошей зависти: а вот почему я-то не дорос? Понимаете, тогда возникает некий импульс к тому, чтобы немножечко собственный потолок постепенно разрушать. А иначе есть путь только назад, только путь вниз. Следующее поколение, для них уже группа "Тату" может показаться очень сложной, совершенно недоступной. И, вообще, я не понимаю, что у вас на Радио за слушатели: хоть бы один позвонил и предложил инопланетянам ту же группу "Тату", нет, все звонят, предлагают Верди, Бетховена, Чайковского. Потом мы говорим о рейтинге, что Чайковский не рейтинговый композитор, понимаешь. Что такое? Марина Тимашева: Можно я сейчас попрошу Наташу Флоринскую, которая нам помогает сегодня как режиссер, дать опрос, который Надежда Перцева подготовила на улицах Москвы. И тоже очень любопытная, между прочим, получается картина. Люди отвечали на вопрос: вы едете на межгалактический музыкальный фестиваль, вы должны предложить музыкальную какую-то визитную карточку от планеты, и что бы вот вам лично хотелось передать? - Классика в рок-обработке. Каста Дива. - Пол Маккой. - Народное чего-нибудь. - Более современное, более молодежное, наверное. - Свое личное? Рождественская песня Пола Маккартни. А от землян что-нибудь из Прокофьева, наверное. - Heavy Metall Rock - Классическое. - Наверное, Чайковский все-таки, нам он ближе всего. Ну, и Бетховен. - Наверное, рок. "Ария". - Ну, наверное, какую-нибудь классику. Классика. - Классика. Обычная классика. Конечно, там не рок, не хип-хоп, не рэп. - Федор Шаляпин. - Наверное, Моцарта или Бетховена. - Классика, но никаких мелодий мне сейчас в голову не приходит. - От всех землян гимн Российской Федерации, а от себя лично "Пусть всегда будет солнце". - Да хоть Лоза полностью, Пугачева полностью. - Мое личное - это оперное и симфоническое тоже, может быть. А главное - фортепьяно. Надежда Перцева: А есть какой-то любимый автор? - Моцарт, Бах, Бетховен, Шопен, Шуберт, Шуман, Лист, Рахманинов. Можно Свиридова. А от землян в целом, наверное, Элла Фицджеральд. Я недавно слушала, это замечательная певица. - Там Добронравов, я, знаете ли, того поколения, Пахмутова и, наверное, классика. - Визбора. Надежда Перцева: Если бы вы представляли землян перед инопланетянами, и вам нужно было две музыкальные визитки, ваша личная и от всей планеты Земля, что бы это были за мелодии? - Уитни Хьюстон. - "Скорпионс". -Наверное, "Подмосковные вечера" от себя лично и от землян тоже. - Может быть, какая-нибудь старая классическая музыка, очень старая. - Классика и джаз. - От меня лично это был бы "Massive Attack", а от Земли, в принципе, видимо, что-нибудь легендарное, типа "Битлз". - Попса. - Моя личная это была бы битловская песня "Let It Be". А от всей Земли это американская народная мелодия "The House of the Rising Sun" - "Дом восходящего солнца". Марина Тимашева: Американская народная мелодия это, конечно, авторская песня, и тут еще есть одно очень смешное обстоятельство: молодой человек, который так честно и великодушно спел эту песню, наверное, не знает, что, в принципе, "House of the Rising Sun" это было название публичного дома в Новом Орлеане, и, в принципе, песня посвящена именно этой ситуации и истории. Ну, в общем, я его понимаю, потому что "Дом восходящего солнца", и он бы хотел красивую мелодию... Валерий Кичин: Нет, но инопланетянам было бы интересно и это узнать про Землю. Нормально. Марина Тимашева: И эту часть нашей жизни. Тем более, что мы об этом в основном и говорим, к сожалению. Еще я должна что сказать, что в "Российской газете" была опубликована статья Марины Янки. Она называется "Что звучит из лимузина?". И в ней говорится, что, по данным социологов, 48 процентов радийной аудитории приветствует создание на FM-овских частотах ориентированного на классику радио и что в Петербурге существует коммерческий проект станция "Классика Петербурга", транслирующая в круглосуточном режиме классическую музыку. Это так, Валера? Валерий Кичин: Это так. Они пошли по пути другому. Эта радиостанция коммерческая, они дают рекламу и за счет рекламы живут. Спонсоры есть также. Но это приводит к тому, что они могут давать, естественно, фрагменты классической музыки днем не более шести минут, то есть, о крупных формах речи нет. Они позволяют себе эту роскошь только где-то ночью. Вот если есть энтузиасты послушать оперу где-нибудь в три часа ночи, то можно. Но это все равно это путь, это путь. Ориентируясь, кстати, на новую аудиторию, на аудиторию молодую и состоятельную, они исходят из того, что современный бизнесмен, если он хочет быть респектабельным, престижным, он не может удовлетворяться только попсой. И если, вот почему заголовок статьи "Что звучит из лимузина?", если шофер перед тобой открывает дверцу, а из дверцы слышна та же группа "Тату", то с тобой просто не будут иметь дело солидные люди, поскольку ты не дорос, что престижно ходить в оперу. Ну, человек сходит раз, сходит два, потом, может, глядишь, и полюбит. Это, наверное, тот самый способ навязывания , способ обучения аудитории, способ активного отношения к аудитории, в которую лично я очень верю. Я думаю, что это единственный путь идти вверх, а не вниз. Марина Тимашева: И спонсоры, значит, все-таки размещают рекламу. Валерий Кичин: Да. Марина Тимашева: У нас звонок. Мы вас слушаем. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я Зинаида Блюмкина. Мне 73 года. Я пенсионерка. Значит, я вот что хочу сказать. Я, во-первых, вам очень благодарна за эту передачу. Вы знаете, я с таким интересом ее слушаю. То, что у нас есть "Орфей", это прекрасно, и очень жаль, что он находится в таком плачевном состоянии. Но это настолько (как вам сказать?) интересная радиостанция, они же дают произведения и малоизвестные, и еще у них огромное количество исполнителей, которых мы, в общем-то, и не знаем, даже те, кто часто посещают концертные залы города Москвы. Второе, значит, что я хочу сказать. Вот говорили о том, что все катится вниз. Вы знаете, согласна с этим, действительно катится вниз, потому что я ребенок военного времени, и я воспитывалась тарелкой и войной, и, вы знаете, вот я "Богатырскую симфонию" с детства люблю. Я не могу объяснить, почему я ее люблю, но мне это было интересно. И мы все бегали в театры разные, но в том числе и музыкальные. И сейчас я еще хочу вот что сказать. Вот есть в Москве Большой театр. Он находится в аварийнейшем состоянии. Но почему-то строятся какие-то концертные залы, которые в итоге строятся безобразно. Я имею в виду даже Дом музыки. Там отвратительная акустика, он безвкусен. Почему нельзя отремонтировать, вообще, Большой театр даже, ну, не федеральным властям, а московским властям? Это же тоже своего рода воспитание молодого поколения. Марина Тимашева: Зинаида, тут такая ситуация. Значит, московские власти не должны и не могут ремонтировать Большой театр, потому что он находится, насколько я понимаю, в федеральном ведении и на финансировании федеральном. К тому же он должен закрыться на реконструкцию, об этом все время говорят. Полночь близится, он никак не закрывается. Тем не менее, они построили здание, вы же знаете, конечно, же, да? Вот если стоять лицом к Большому театру, то по левую руку вы видите новую сцену Большого театра, тоже, с моей точки зрения, несмотря на то, что руководство Большого театра все время ее очень рекламирует, не слишком удачную. Но, во всяком случае, что-то пробуют сделать, как я понимаю. А в том, что касается вот этих современных музыкальных домов, я с вами совершенно согласна. Особенно с акустикой там проблемы. Видимо, строили для того, чтобы это было зрительно роскошно, а уж как там будет слушаться музыка, то есть, собственно говоря, то, ради чего они были построены, это было , видимо, строкой десятой. Спасибо вам большое за ваш звонок. Мы продолжаем разговор. Вот Валерий Кичин начинает статью с того, что джаз в эфире находится в том же самом положении, в столь же униженном положении, сколь и классика. Другие наши коллеги утверждают, что джаз транслируется изо всех российских радиокомпаний только на том радио, которое так и называется "Джаз". А вот что касается еще нормальной рок-музыки или авторской песни, у которой множество очень молодых поклонников. Скажем, на Грушинский фестиваль съезжается, как известно, по 200 тысяч человек каждый год. Вот какое у вас ощущение звучащей в эфире не классической музыки, но хорошей, скажем так, музыки: авторской песни, джаза? Илья Смирнов: Борис Жуков, который когда-то был еще главным самиздатчиком московского КСП, говорил по поводу авторской песни, что ситуация абсолютно такая же: что была станция, которая работала на это, а сейчас таковой нет, просто есть отдельные программы, которые где-то чудом вклиниваются вот в то, что описывают звонящие радиослушатели. А с рок-музыкой ситуация, ну, может быть, еще худшая, потому что рок-музыки как таковой у нас больше нет в стране. У нас Гарик Сукачев выступает теперь дуэтом с этим (как его?) Филиппом Киркоровым, что ли. Вот, и, значит, соответственно, передавать бы и нечего было, если бы хотелось. А так, в принципе, под видом рока работают станции, ну, вот специфическую приходится эту жаргонную терминологию употреблять, "рокопопс" они это называют. То есть это та же самая попсня, по тому же самому принципу сделанная, то есть к искусству не имеющая отношения: ни к "Битлз", ни к Гребенщикову - ни к чему этому, но просто она вот по инерции, поскольку там немножко в другом ритме она свою жизнедеятельность осуществляет, это называется роком. Это точно также заполняет весь эфир. Как говорил Гребенщиков, происходит "борьба жизни с черт знает с чем". То есть жизнь внутри себя не делится, все живое подавляется и загоняется в подполье. Марина Тимашева: Правда, как говорил до Бориса Гребенщикова Хармс, "жизнь победила смерть неизвестным способом", на что я лично очень надеюсь. Валера, это действительно так: с джазовой музыкой и с авторской песней такая же печальная картинка-история? Валерий Кичин: Печаль в том, что эфир очень унифицирован сейчас. То есть, переключая кнопки, все время нарываешься на одну и ту же такую битовую музыку. И действительно крайне редко звучит джаз, действительно крайне редко звучат, вообще, другие жанры, кроме попсы. Даже хороший рок мало звучит. И совсем не звучит фольклор, что просто нелепо для такой страны, как Россия, где огромный фольклор. Марина Тимашева: А Надежда Бабкина, Валера? Как вы могли такое сказать? Валерий Кичин: А где, где мы ее могли услышать? Бабкина, Бабкина. Но где мы можем послушать ее, на какой радиостанции? Марина Тимашева: Валера, не принял моей иронии относительно "народного" пения Бабкиной. Валерий Кичин: Нет, нет, нет, я даже уже на Бабкину готов, даже в этом изложении, ради Бога. Илья Смирнов: У меня серьезное возражение, как же, по поводу фольклора? Такая лавина уголовщины везде. Вот опозорили французов, перед ними надо публично извиняться за то, к чему приспособили слово "шансон". То есть такое впечатление, что просто принята партийная программа по вдалбливанию уголовной субкультуры в мозги. Что вы? Радио этот фольклор несет просто мутной волной. Валерий Кичин: Да, а перед кем будем извиняться за то, что сделали со словом "классика"? Кстати, вот, знаете, мы уже поговорили о том, кто виноват, да? А давайте поговорим о том, что делать? Это очень важный вопрос... Марина Тимашева: Сейчас можно мы дадим право высказаться нашим слушателям, и потом мы поговорим о том, что делать. Валерий Кичин: Хорошо. Марина Тимашева: Здравствуйте. Вы в эфире. Слушатель: Здравствуйте. Это Евгений из Москвы. Здравствуйте, госпожа и собеседники. Я хочу сказать, что само радио ваше не передает классическую музыку. Вот эти 3 минуты до без пятнадцати семь - это дискредитация классической музыки, потому что она обрывается, втискиваясь в две минуты. Вот я хочу сказать, дайте час, полчаса классической музыки хорошей. В этой связи я хочу отметить вашу прекраснейшую передачу "Песни военных лет", изумительнейшая передача. Теперь в свое время господин Марио передавал... Марина Тимашева: Марио Корти делает превосходные... я как раз тоже хотела... Слушатель: Да, но он заснул, больше этой передачи нет "Танго". Пусть он возобновит "Танго". Причем, дайте "Танго"...в этой связи господин Савицкий, конечно, умница, но, на мой взгляд, наелись этими его однообразными мелодиями. Марина Тимашева: Но это же не его мелодии, позвольте. Слушатель: Так дайте довоенный джаз, дайте прекрасный джаз довоенный. Наконец, вот вы сегодня, кажется, будете романс передавать. Русский романс это, вообще, ну, шедевр всего мирового искусства. Дайте час этого романса. Марина Тимашева: А скажите вот абсолютно честно, вы можете на коротких или средних волнах хорошо слышать классическую музыку? Слушатель: Ну, у меня неважный приемник, но я согласен и со своего приемника, это настолько проникновенная музыка, что забываешь дефекты и шумы. Что я хочу сказать еще, еще хотел сказать что-то...Значит, романс, танго, песни давайте хорошие вот типа военных лет, изумительные песни, ну, и классическую музыку давайте. У вас же нет же проекта часовой музыки классической. Марина Тимашева: Хорошо. Будем об этом разговаривать. На самом деле будем об этом думать и разговаривать. Спасибо вам большое. Еще один звонок. Здравствуйте. Алле! Слушатель: Добрый вечер. Я хочу присоединиться к предыдущему человеку, который выступал, но сказать, что магнитофонные записи, любые записи для симфонической музыки, они не подходят для тех людей, которые много часов подряд занимаются кропотливой, тонкой, умной, творческой работой. Это художники, которые сидят ночами, это большие мастерские такие, в которых работают люди. Это, прежде всего, хирургические операции. Хирургические операции многочасовые не слушают под шансон, слушают, как правило, под "Орфея", под хорошую симфоническую музыку. Реанимация идет под хорошую симфоническую музыку. Именно "Орфей" на хорошей радиочастоте, который вот был. Мне пришлось последние годы много провести на больничной койке в оздоровительных системах, читать ты можешь не всегда, но музыку, музыку ты будешь слушать всегда. Но переставлять и подбирать кассеты ты не будешь. И если есть какой-то умный музыкальный редактор, который тебя ведет с утра до вечера, мне всегда было жалко, что в полночь это кончается, когда особенно плохо по ночам всегда бывает...Это еще восстановительный медицинский фактор музыка великолепный. У японцев есть целая радиостанция и целое направление музыкальной культуры оздоровительной, радио. И дай Бог, чтоб все-таки у нас эта музыка осталась. Марина Тимашева: Спасибо вам большое. Вы больше не болейте, слушайте лучше музыку дома все-таки, а я когда-то в давние времена даже читала, что классическая музыка как-то очень благотворно сказывается на росте комнатных растений. Вот до такого доходили ученые в своей любви к классической музыке. У нас есть еще один звонок, но, может быть, мы все же начнем ту тему, которую Валерий Кичин явно хочет обсудить, а именно что делать в сложившейся ситуации? Валерий Кичин: Да, у вас на Радио время какое-то сплюснутое, время бежит к концу, а я еще хочу вот рассказать одну историю о том, что у нас сделали с "Радио Классика". То есть, понимаете, ведь существует такая вещь как распределение частот. Частота, радиочастота - вещь, очень дефицитная и дорогая, и существует комиссия, которая это дело распределяет. И вот в эту комиссию однажды поступила заявка от "Радио Классика", чтобы выйти в эфир. Они предложили формат классической музыки. Получили эфир. Ровно год передавали великолепную классическую музыку. Через год они стали передавать классический рок. А сейчас, по-моему, стали передавать, вообще Бог знает что! Так это все и происходит. Я думаю, что государство в данном случае не может быть в стороне от этого процесса. Понимаете, если отдать на откуп распределение, скажем, площади не эфирной, а земной, тогда больницы не выдержат конкуренции с казино, больницы будут закрываться. И государство не должно допускать, чтобы больницы перепрофилировались в казино. Точно также государство должно обеспечить, чтобы в эфире была какая-то пропорция, чтобы там могла звучать нормальная музыка. Я это к тому говорю, что скоро мы можем лишиться "Орфея", потому что на эту частоту, конечно, будут претендовать другие, и они никогда не получат частоту FM, которая им необходима, именно потому, что существуют более коммерческие, более выгодные радиостанции, которые богаче и способны отвоевывать эту частоту любыми способами. Я очень боюсь, что весной будущего года, когда возникнет очередной конкурс частот, не получит свою FM-частоту ни радио "Орфей", ни радио "Культура", которая, обратите внимание, существует уже где-то полгода, уже есть команда, уже накапливаются передачи - им некуда выходить, им не дают эфир. Вот что происходит. И одновременно получают эфир радиостанции совершенно другого профиля. Марина Тимашева: Я прошу прощения. У нас есть еще звонок. Только будьте, пожалуйста, как можно более лаконичны, времени очень мало. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Это Александр Гусев из Москвы. Дело в том, что существует Гостелерадиофонд, в ведение которого находятся исторические записи, все концертные записи, допустим, Рихтера, Голованова и так далее и так далее, все не перечислишь. У Гостелерадиофонда даже работники радио должны выкупать те записи, которые принадлежали когда-то Общему радио, Общесоюзному. Можно ли как-то исправить это положение, потому что все эти записи на очень плохой пленке записаны, еще времен советских. Они гниют на наших глазах и погибают бесценные сокровища. Марина Тимашева: Я поняла. Реставрировать записи, конечно же, возможно. На это нужны огромные деньги. Если у этих несчастных радиокомпаний нет денег даже на то, чтобы хоть как-то прокормить людей, которые круглосуточно находятся в эфире и эту музыку пропагандируют, я даже не знаю, какое слово тут сказать, проповедуют, исповедуют, то уж понятно, что у них не хватит денег на реставрацию архивов. Илья, может быть, быстро, мы должны закрываться уже. Илья Смирнов: Совершенно согласен с Валерием Кичиным по поводу того, что должно делать государство: это должна быть просветительская политическая воля. Аномальна патологическая ситуация, в которой организации, занимающиеся просвещением, имеют тот же статус и платят те же налоги, что и организации, занимающиеся растлением. Это должно быть немедленно прекращено. Марина Тимашева: В эфире ежедневная была программа московской редакции "Час прессы". В московской студии были Валерий Кичин и Илья Смирнов. Я благодарю их. Благодарю наших слушателей. С вами была Марина Тимашева. За пультом Наталья Флоринская. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
