Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-08-04]
Час прессыДепутат Думы Борис Резник. О социальной реформе и журналистской долеВедущий Михаил Соколов
Михаил Соколов: Вместе со мной в московской студии депутат Государственной Думы России, заместитель председателя Комитета по информационной политике Борис Резник, член фракции "Единая Россия", и обозреватель журнала "Russia profile" - это концерн "Independent Media" - Дмитрий Бабич. Я напомню нашим слушателям, что наш гость Борис Резник автор в свое время нашумевших статей в "Известиях" об организованной преступности на Дальнем Востоке, и в Думе он представляет Хабаровск, Хабаровский край, где нас иногда даже бывает слышно. Вот хотелось бы начать разговор с проблем прессы, поскольку это Комитет по средствам массовой информации, но, знаете, актуальность не дает оторваться от событий. Вот осенняя сессия Думы, нам сообщает "Интерфакс", откроется своим следующим пленарным заседанием 22 сентября, то есть весенняя сессия закончилась. И я хочу спросить Бориса Резника, вот как были прожиты эти дополнительные дни. Дума и "единороссы" голосовали за законы о социальной реформе, вызвавшие достаточно бурную общественную реакцию. Вот вы представляете Хабаровск. Вот губернатор Виктор Ишаев с группой других глав регионов довольно неожиданно для многих протестовал против этого закона, формы его принятия. Вот какова ваша была позиция? Борис Резник: Ну, я не голосовал за этот закон. В первом чтении я голосовал против. Потом это был результат определенного торга. У нас была и остается масса претензий к пакету этих законов уже теперь, хотя еще не одобрены эти законы, но они приняты. Михаил Соколов: Ну, не волнуйтесь, Совет Федерации в воскресенье не зря собирается. Борис Резник: Вот я уж по этому поводу абсолютно не волнуюсь. Я поддерживаю и Ишаева, и всех дальневосточных губернаторов, которые так основательно подточили остов этого закона сомнениями. Эти сомнения остаются сегодня. Хотя где-то вот по некоторым позициям, скажем, коэффициенты дальневосточные, северные надбавки (это касается наших территорий), они сохранены. Не знаю, надолго ли. Ну, много других, каких-то мелких таких компромиссов было в ходе работы над законом с правительством достигнуто. Поэтому я просто более мягкую сейчас избрал позицию. Я не голосовал за этот пакет законов, хотя, в общем, отношусь к этому крайне отрицательно. Михаил Соколов: Вы знаете, что интересно. Вот люди, с одной стороны, голосовали за эту монетизацию льгот, а с другой стороны, происходил параллельный процесс, когда... ведь эти льготы-то многие и категории переносятся на регионы - на муниципальный уровень, на уровень субъектов Федерации, а с другой стороны, люди просто-напросто отнимали у своих же территорий, регионов, в том числе и одномандатники, налоговые и прочие ресурсы. Вот там водный налог проголосовали, еще часть налогов на добычу полезных ископаемых. Все забрали в центр. Вот это было, по-моему, самое поразительное. То есть с точки зрения федерализма, может быть, и стоило бы одобрить многие вещи, ну, хорошо, ответственность там регионов за своих граждан, губернаторы серьезнее бы к этому относились, но им деньги-то негде брать. Вот, по-моему, я так понимаю, претензии Ишаева были по этой части? Борис Резник: И по этой части в том числе. Действительно, вот этот принцип так называемый "двух ключей", когда природными ресурсами управляют и федеральный центр, и территория, это полностью конституционная норма нарушена. И сегодня федеральный центр, что называется, взял и отобрал под себя все ресурсы природные и водные ресурсы. И лишь по лесу, по управлению лесами нам какое-то, маленькое такое оставили преимущество: сверхнормативные деньги, которые будут выручать, будут оставаться в субъектах Федерации. Михаил Соколов: Я Дмитрия Бабича хотел бы спросить. Собственно, вот как ваше впечатление со стороны? Вы тоже следили за этим процессом, когда, так сказать, одних льготников, в общем-то, льгот лишили, другим предложили деньги, у регионов деньги отобрали. Значит ли это, что в России окончательно складывается такое централизованное государство, которое уже не обращает внимания на то, что происходит внизу, собственно, такое самодержавное? Вот у вас издание, в общем, такое, рассчитанное на западную аудиторию. Как вы объясняете это своим читателям? Дмитрий Бабич: Ну, дело в том, что, казалось бы, с другой стороны, идет централизация. Да? То есть большая часть социальных выплат теперь должна проводиться регионами. И это то, что давно требовали на Западе. Ну, вернее, не требовали, а рекомендовали России, конечно, это сделать. В новом законе есть и ряд вещей, о которых западные советники долго говорили многим российским правительствам предыдущим. То есть о том, что не может быть в стране такого количества льготников, не может быть большинство людей в стране льготниками, там говорили давно. И давно предлагали ввести какую-то систему, которая позволяла бы четко считать, сколько людей получают льготы, кому эти льготы идут и так далее. Другое дело, что, конечно, проводилось это все как-то очень странно. Да? И я думаю, что и зарубежные читатели наши не могли этого не заметить. То есть вот эта скачка уровней компенсаций, когда начали вообще чуть ли не с 600 рублей, по минимуму, помните, и постепенно дошли, дошли, дошли - вот вроде бы 3500 рублей для Героев Советского Союза, 2400 для инвалидов Чернобыля, и так далее. Все это производит впечатление некой спешки. То есть надо быстренько все это сделать, быстренько избавить государство от тех социальных обязательств, которые на нем лежат. Ну, что касается самодержавия, не знаю. Потому что, с одной стороны, пугает то, что это удалось провести без особого сопротивления. То есть все эти митинги, которые мы видели, может быть, в регионах они были сильными, в Москве, ну, это ни в какое сравнение не идет с теми митингами, к которым мы привыкли в начале 90-х годов. Михаил Соколов: Ну, этого вы долго не дождетесь. Дмитрий Бабич: Я думаю, да. Вот, сопротивления было мало. А цель, мне кажется, не столько укрепление власти, укрепление самодержавия, сколько просто снятие с государства тех социальных обязательств, которые ему достались в наследство от Советского Союза. По сути дела, мне кажется, сейчас просто власть очень четко рассчитала, что вот сейчас есть определенные сверхдоходы нефти, можно чуть-чуть подсластить пилюлю, а потом, когда пройдет два-три года, и люди обнаружат, что на самом-то деле у них особенных прав нет, эти права у них как бы купили за небольшие деньги сейчас, уже будет поздно и уже это никого не будет интересовать, как это принималось и когда. Михаил Соколов: И вопрос депутату Думы Борису Резнику. Борис Львович, а как все-таки получилось, что вот люди репрессированные, пострадавшие от советской власти, выплаты им были сброшены на регионы? Их ведь не губернаторы в тюрьму сажали. Борис Резник: Это правда. И вообще это никому не понятно. Сейчас как бы разделили ответственность перед репрессированными, и часть забот взял на себя федеральный центр, а частично оставили территориям. Но я бы хотел вот о чем сказать. Вы совершенно правы, дело в том, что это не только спешно принималось. Была продумана тактика, она оскорбительна по своей сути для депутатов и для всей палаты. Ну что такое 450... 500 страниц текста были вброшены практически за несколько дней до первого слушания?! Там разобраться было совершенно невозможно, в этих 500 страницах. Причем каждая строчка - это ссылка на определенный закон, куда надо вносить изменения, и там подпункты, статьи и так далее. Надо это все было поднимать... То есть это работа на месяцы, как минимум. Ну, потом, время было выбрано такое: проголосовали - и разъехались, депутатов здесь не было. Валом пошли аж 5 тысяч поправок. Эти поправки... депутатов поскольку не было, работники аппарата, и то не первой величины, девушки и юноши сортировали по папкам: к отклонению - к принятию. К принятию - в основном это правительственные поправки. Все остальные... А работали-то серьезно территории. У территорий было огромное количество возражений. Это не тот случай, когда молчали... 13 территорий выступили против... Михаил Соколов: Губернаторы именно. Борис Резник: Губернаторы, да... отрицательные отзывы, в основном дальневосточники, 5 территорий, ну, такие, как Кабардино-Балкария, Дагестан и так далее, понятно, да, вот они "за" выступили. А остальные просто промолчали. А это не тот случай, когда молчание - знак согласия. И здесь было проигнорировано и мнение территорий, и мнение депутатов. И принимает решение руководство фракции проголосовать "за". Я думаю, что вот сам подход, он по своей сути низводит депутата, я не знаю, до пешки, которая нажимает кнопки. Михаил Соколов: Борис Львович, вот по пейджеру спрашивают про этот самый социальный пакет. Какая-то электричка бесплатная будет и санаторно(?)-курортное лечение на 600 рублей в год. И главное, что его, я так понимаю, навязывают в обязательном порядке, да? То есть от него отказаться нельзя будет? Вам Зурабов что-нибудь объяснил? Борис Резник: Ну, это и без объяснений понятно, что это самая настоящая профанация. Там, где ходят электрички, в основном центральная Россия, вот они должны заменить все остальные виды транспорта - и автобусы, и водные трамвайчики, на которых на дачи ездят, и так далее. Все - пригородный электропоезд. У нас нет, например, на Дальнем Востоке пригородных электропоездов. В основном через Амур на дачи ездят на автобусах. Михаил Соколов: Во Владивостоке есть. Борис Резник: Ну, во Владивостоке, наверное. Там, так сказать, какая-то зона есть отдыха и так далее. Но в Магадане нет, на Камчатке нет, на Сахалине нет. Я могу долго-долго перечислять, где нет. Меньше, наверное, где есть... Михаил Соколов: А что вам чиновники отвечали на такие аргументы? Борис Резник: Ну, говорили, что вот пусть об остальном позаботятся территории, муниципалитеты, субъекты Федерации. Вы правы абсолютно, что надо... Конечно, кто будет возражать против перевода в деньги вот этих эфимерно-туфтовых в основном льгот? Но весь вопрос ведь в том, где мы сегодня находимся, на каком уровне страна, что люди имеют. Как великое благо преподносится сегодня, что сохранили МРОТ в кодексе... Михаил Соколов: Это уровень зарплаты единый. Борис Резник: Это 660 рублей. Ниже опускаться - это значит, утонуть, это ниже ватерлинии вообще. И вот то, что сохранен в Трудовом кодексе минимальный размер оплаты труда, это, якобы, и есть благо. Михаил Соколов: Но это в основном-то не за счет бюджета, а за счет бизнеса, предпринимателей. Это им рекомендация скорее. Борис Резник: Да. И что касается санаторно-курортного обеспечения. Ну, у нас, да, на группе, на фракции нам объявили, что в 8 раз возрастает выделяемая сумма на то, чтобы отдыхали ветераны. Если у нас сегодня в здравницы Дальнего Востока очередь два-три-четыре года, и 50 процентов ветеранами заняты места в этих домах отдыха, в санаториях, то если все это умножить на 8, то ни один человек по коммерческой стоимости не будет отдыхать. Тогда вопрос: а на что будут жить эти здравницы? Там копейки за ветеранов платят-то. Поэтому это все больше казенного оптимизма, нежели правды, в этих утверждениях. Михаил Соколов: У нас на линии слушатель. Валентина Александровна, пожалуйста, ваш вопрос. Слушатель: У меня не вопрос, а соображение. Первое, такое, как бы морально-стилистическое. Нужно пресекать резко, когда публично люди, которые сами являются, как они нас называют, бюджетниками сами, других называют бюджетниками, и вообще никак... Михаил Соколов: А как же друг друга называть? Слушатель: Вы меня спрашиваете? Вы действительно не знаете? Хорошо. Во всем мире это называется "общественный сектор", "public sector". Сюда входят все, кто получает фиксированную зарплату из бюджета. Это первое. Второе. Льготы отнимают не все. Как вы знаете, у нас 1,5 миллиона, или сколько-то, госчиновников, им, наоборот, прибавляют, нам уже об этом говорили. И, наконец, третье. Вот господин Бабич, он как раз должен хорошо знать обстановку в западных странах. Льготы, бесплатные то есть вещи, это не наследие проклятого советского прошлого, они существуют во всех странах. Скажу для примера, в стране Англии существуют... Михаил Соколов: У нас, по-моему, сбои с телефоном. В стране Англии есть льготы, в Германии тоже. Например, проездные билеты пенсионерам продают там по льготной стоимости, процентов, если не ошибаюсь, за 30. Дмитрий Бабич: Вы знаете, долго можно отвечать на этот вопрос, сложно. Но мне вот пришлось недавно поговорить с участниками программы ТАСИС, которые как раз занимаются разработкой социального законодательства для России. И они выделили несколько отличий. Самое главное отличие нашей социальной системы от западной - это то, что на Западе социальная система, система, так сказать, собеса - это именно помощь бедным. Это не помощь тем людям, которые перед страной отличились, это не помощь тем людям, которые потеряли здоровье в результате, скажем, чернобыльской катастрофы или каких-то действий государства. Такие вещи там оплачиваются из страховых фондов или вообще их других фондов, но это не имеет отношения к системе социальной поддержки. Советы, которые нам дают с Запада, в этой ситуации - это наконец-то определить некий гарантированный минимум душевого дохода, не такой, который у нас сейчас, который обеспечить, оказывается, не могут, и который очень сильно отличается от минимального размера оплаты труда, там разница почти в 2 раза, а реальный. Вот определить его в разных регионах... действительно, в разных регионах он разный, потому что, понятно, что тужурка в Москве - это скандал, тужурка где-нибудь на улице в деревне - это нормально... Борис Резник: Это тоже не нормально. Дмитрий Бабич: Ну, пока что нормально. Определить этот уровень, и к нему стремиться. И больше внимания уделять именно бедным. А вот эта ситуация, когда льготы являются средством вознаграждения государством людей за какую-то службу, это им не понятно. Поэтому, да, льготы есть и на Западе, но, во-первых, они носят более адресный характер, во-вторых, это, как правило, вот система социальной поддержки - это поддержка именно бедных. Михаил Соколов: Вопрос депутату Резнику от Сергея. "Скажите, пожалуйста, сохранится ли оказание медицинских услуг, в том числе ведомственных медучреждений, на прежнем уровне?" Видимо, имеют в виду финансирование. Борис Резник: Обещают. И даже более того. Михаил Соколов: Вот на социальный пакет денег дать? Борис Резник: Ну, обещают, что на лекарства будет выделяться в 2 раза больше денег, нежели теперь. Ведутся переговоры с фармацевтическими фирмами, как нам рассказывал господин Зурабов, Германии и других стран на специальную поставку качественных, я хотел бы подчеркнуть это слово, качественных лекарств для ветеранов. И если это будет, мы будем всячески приветствовать такое. Михаил Соколов: Видимо, через страховые компании, подконтрольные господину Зурабову. У нас звонок от Леонида. Пожалуйста, ваш вопрос. Слушатель: Я хотел бы узнать, поскольку степень человеколюбия властью уже проявлена, хотелось бы узнать нижнюю границу этой "любви". Не планируется ли вместо экономии на ненужных уже власти людях позволить заработать власти на них? То есть поскольку многие люди мечтают о национализации, не планирует ли власть начать с национализации внутренних органов граждан? Михаил Соколов: Это шутка, видимо, да? Слушатель: А потом ее, естественно, приватизировать - и цивилизованный рынок донорских органов. Михаил Соколов: Я чувствую, что ваше настроение действительное плохое. Вот, кстати говоря, тут и по пейджеру пришло: "Вы, наверное, еще не знаете, что сегодня ополовинили компенсации инвалидам". Вот я, например, не знаю. Борис Резник: И я не знаю. Михаил Соколов: То есть как оно планировалось, так и остается, да? Борис Резник: Да. Михаил Соколов: Хорошо. Давайте мы еще спросим. Так, посмотрим, какие у нас есть вопросы. Вот спрашивают: "А как быть в городах крупных, типа Москвы, Петербурга и так далее? Раньше оплачивались те или иные опять же льготы, например, по проезду за счет региональных бюджетов". Вот у вас в Хабаровске как пенсионеры, кстати? Борис Резник: Вы знаете, я знаю много лет Виктора Ивановича Ишаева, губернатора нашего, ну, могу гарантировать, что наша власть сегодняшняя и губернатор наших пенсионеров не обидят. То есть мы лучше чего-то там не построим, но то, что гарантировано, сполна ветераны получат. Я думаю, так же будет и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Михаил Соколов: То есть вот ветераны труда... опять же пришел вопрос: "Что для ветеранов труда предусматривается в новом законе?". То есть ветераны труда, ими будут заниматься только региональные власти, правильно? Борис Резник: Только региональные власти, да. И тут уже, исходя из конкретных возможностей региональных властей. И как бы обещана поддержка федерального бюджета. Будет такая финансовая подушка создана, резервные фонды. И кому уж совсем худо, будет (?) свои обязательства иметь возможность исполнить перед людьми, ну, видимо, будет... должен, во всяком случае, помогать федеральный центр. Я не могу сегодня как бы говорить утвердительно, поскольку не знаю все-таки общих источников финансирования, где будут брать деньги. Михаил Соколов: Ну да, через месяц будет бюджет - будет что-то понятно. Борис Резник: Да-да. Михаил Соколов: Я к Дмитрию Бабичу еще обращусь. Дмитрий, а вот у вас нет ощущения, что здесь есть определенный политический подтекст, вот в этом решении, причем довольно любопытный? Дело в том, что выгоды от этой монетизации получает сельское население и население малых городов - ну, такие территории с манипулируемым голосованием, с низкой информационной доступностью. То есть у людей один-два телеканала - ими легко манипулировать, и вот они, даже без давления административного, голосуют как надо, за Путина, за власть. И вот получилось так, что пострадают жители как раз крупных городов, менее лояльные. То есть власть идет на реформы, понимая, что она не подорвет свою базу. Дмитрий Бабич: Ну, возможно, такие мысли тоже были. Хотя мне кажется, что тут более... если говорить о политике, тут более очевидна другая вещь. Переносятся выплаты на местные власти, значит, у центральной власти появляется возможность резко затруднить жизнь нежеланным местным властям. То есть если в каком-то регионе есть какой-то губернатор, который сильно не нравится Кремлю, то, в принципе, нынешняя система позволяет создать такие условия, что на него повалятся все шишки, именно на местные власти пойдет недовольство населения. Если же говорить о том, кто выиграл... вот ТАСИС, проводил исследования, от льгот получали, сколь ни странно, больше всего даже не беднейшие слои населения, а средние слои. И при этом проведенное ими исследование, для меня оно было очень удивительным, потому что я узнал новые вещи. Оказывается, самые бедные в нашей стране - это не пенсионеры даже и не инвалиды войны, потому что они хоть что-то получают, самые бедные в России - это многодетные семьи. И в категорию самого большого риска бедности попадают как раз дети, которые голосовать вообще не могут. Михаил Соколов: Ну, тем не менее, что ж... Борис Резник: Я извиняюсь. Сам подход... все равно льгота не обеспечивается на селе, поэтому, ну, вот будете получать какие-то копейки, а эти льготы, которые вам положены, их можно изъять. Но ведь у каждого века есть свое средневековье. Я считаю, что средневековье, когда в деревне сегодня нет телефонов, при тех возможностях и технических, и технологических, и бог весть каких. Надо обеспечивать телефонами. Нет автобуса? Надо, чтобы были автобусы. Михаил Соколов: А сейчас вопрос слушателя. Пожалуйста, Татьяна Павловна из Тулы, я так понимаю. Слушатель: У меня три коротких вопроса. Ну, первый вопрос в отношении репрессированных. Вот сколько я ни слушала передач, я так и не поняла все-таки. И вот сегодня тоже сказал Борис Резник: в регионы отправили. А потом сказал: ну, часть оставят. Опять непонятно. Это первое. Второе. Вот сбрасываете вы на регионы. А гарантируют ли нам регионы вот эту компенсацию? И третье. Ну, предположим, мне не нужен их вот этот пакет за сколько там... 450, я не пользуюсь вот этими... Могу ли я в 2005 году отказаться от этого пакета и требовать компенсацию? Михаил Соколов: Понятно. Борис Львович, пожалуйста. Борис Резник: Уважаемая Татьяна Павловна, во-первых, я с последнего вопроса начну, один год не сможете, а на будущий год уже у вас будет выбор: либо пользоваться этим пакетом, либо отказаться. Михаил Соколов: То есть с 2006 года? Борис Резник: Да, с 2006 года уже дополнительно можете получать 450 рублей. Что касается средств регионов, это очень индивидуально. В каких-то регионах изыщут средства, в других... ну, как обещают федеральные власти, они будут оказывать помощь. Если своих денег не будет, то, наверное, должны помочь. Михаил Соколов: Стародубцеву-то вряд ли помогут. Борис Резник: Видимо, да, там будет подход очень... должен, видимо, если исходить из наших нравов, то очень избирательный подход: кому помогут, кому - нет. И что касается распределения. Я пока вам точно не могу сказать, что останется в ведении федерального центра, а что они делегируют на территории. Михаил Соколов: По репрессированным? Борис Резник: По репрессированным, да. Михаил Соколов: Геннадий, Ленинградская область. Пожалуйста, ваш вопрос. Слушатель: Борису Резнику вопрос. Есть ли в новом законе поправки на то, что любое обесценивание льготных компенсаций недопустимо? Там есть поправка на инфляцию, что индексация идет на инфляцию. Но ведь в этом году инфляция была 10 процентов, а стоимость жизни возросла на 23 процента. То есть произойдет реальное обесценивание этих вкладов и, в конце концов, ликвидация этих компенсаций. Вот мое мнение такое, и вопрос, пожалуйста. Борис Резник: Спасибо. Дело в том, что в законе предусмотрено, что этот закон ни в коем случае не должен допустить ухудшения уровня жизни людей и их финансового положения. Поэтому если только это произойдет, то вправе подать в суд, вплоть до Конституционного суда, и этот закон будет признан неконституционным. То есть это тогда полное, абсолютное нарушение Конституции, которая запрещает принимать законопроекты, ухудшающие жизнь людей. Что касается инфляции, то тут есть вопросы. И я думаю, что они должны индексироваться по настоящему уровню инфляции, не по придуманному, а какой уровень есть. Михаил Соколов: Дмитрий, кстати говоря, идет на Западе индексация? Каждый год они пересчитывают вот эти социальные выплаты или нет? Дмитрий Бабич: Ну, индексация идет, в любой стране идет. Но на Западе, конечно, когда такие выплаты делаются, то они делаются с рядом условий. Самое главное, там человек, если он обратился за социальной помощью, он должен заполнить анкету не менее чем на 10 листах, в которой он рассказывает, какая у него была работа, когда он ее потерял, как он ее ищет. И он берет на себя обязательства постараться интегрироваться в общество, найти работу, найти образование и выплыть. И вот поэтому как бы помимо индексации, о которой много говорят, мне кажется, что еще не надо забывать об адресности политики, о том, что когда помощь оказывается, она должна оказываться именно тем людям, которым она нужна. Чтобы не было такой ситуации, когда... знаете, банкир в Смоленске рассказывал, что он до последнего времени получал пособие на ребенка, потому что там социальная служба... Михаил Соколов: Всем обязаны были давать. Дмитрий Бабич: Ну, как бы там не только пособие на ребенка, но целый ряд других каких-то вещей. И я помню, в интервью он сказал, что "вот до тех пор, пока будет такая ситуация, когда миллиардеры будут получать пособия на детей, я, так сказать, в это государство особо не поверю". Михаил Соколов: Ну как же, государство ему многое дало - возможность обанкротить банк и не расплатиться с вкладчиками, например, до конца. Ему грех жаловаться. Борис Резник: Я думаю, не на эти 70 рублей его сынишка купил завод спортивных автомобилей. Михаил Соколов: Это правда. Давайте еще вопрос. Геннадий Сергеевич, Смоленская область. Пожалуйста. Слушатель: Спасибо вам за передачу. Михаил Соколов: А вопрос? Слушатель: Вопрос такой. Статья 41 Конституции говорит: "Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений". Вот вопрос. Что же тогда происходит, изменение Конституции, если нам какие-то пакеты втюривают? Михаил Соколов: Понятно. Борис Резник: Ну, я думаю, что тут не происходит изменения Конституции. Предусмотрено, что медицинская помощь, она как была, так и остается бесплатной. Но весь вопрос в уровне, так сказать, этой помощи и в ее качестве. То есть если человек направляется из поликлиники, где его принимают бесплатно, в больницу, его принимают в больницу, и тот набор лекарств, который положен, ему будет обеспечен. Ну а вот если что-то более дорогостоящее, и вы не подпадаете под определенную категорию льготников, тут я не знаю как. Придется, видимо, и нам в свои карманы почаще заглядывать. Михаил Соколов: В общем, у нас социальное государство все-таки существовало больше на бумаге, что в советское время, что в постсоветское. Так что жаловаться на Конституцию в этом смысле грех. Сергей Павлович из Самары. Пожалуйста. Слушатель: Я поддерживаю решение правительства о замене льгот денежной компенсацией. Михаил Соколов: А стоимость вас устраивает? Слушатель: А вот я объясню почему. Вот едешь, значит, в автобусе, и там вот видишь, ну, 20 лет, там сопляк стоит какой-нибудь и показывает удостоверение, то он из налоговой или там еще из какой-то. Они же получают огромные тысячи - и ездят бесплатно. Меня это раздражает. А я плачу деньги. Ну что это такое? Пусть им лучше там деньги выдают какие-то. Михаил Соколов: А разве их лишили этого всего, Борис Львович? Борис Резник: Нет. Сергей Павлович, уважаемый, я тут вас вынужден разочаровать. Эти льготы отменены только у ветеранов, у чернобыльцев... ну, чернобыльцы, я не знаю, то есть остаются эти льготы, но то, что прописано в законе. А вот льготники так называемые, кого бы надо лишить, - это суды, прокуратура, налоговые инспекции... Помощников депутатов мы лишили этого права, да. Ну а остальные, к сожалению... Дмитрий Бабич: Сотрудники спецслужб, тоже там сохраняют. Борис Резник: Да, сотрудники спецслужб. Михаил Соколов: В общем, чиновники, они сильно не пострадали. Более того, получили право на большие ссуды на жилье, по-моему, по закону о государственных служащих. Правильно я понимаю? Борис Резник: Да, к сожалению, так. И там министерские оклады баснословные. Михаил Соколов: Ну, в общем, система, она укрепляется, бюрократическая в этом смысле. Вы знаете, я хотел бы немножечко поговорить о прессе все-таки, раз Борис Резник у нас представляет Комитет по информационной политике. И я с большим интересом читал ваше интервью, по-моему, даже не одно, на этой неделе. Меня, честно говоря, потрясли некоторые вещи. Ну, то, что происходит с российской прессой в последнее время, это отдельная история. А уж с телевидением, там все унифицировалось. Да и во многих газетах, я так вижу, что такое впечатление, что как на Украине, знаете, такие "указивки" рассылаются - все пишут об одних событиях политических примерно одинаково. Ну и вот вы в дискуссии по новому закону о средствах массовой информации выдвинули такую идею - лицензировать работу журналистов. И я так понимаю, что кто-то будет у коллег или у нас отбирать эти лицензии, если что-то такое будет неправильно. Вот не могли бы вы изложить эту идею? Борис Резник: Я готов изложить эту идею. Она в извращенном виде пришла к вам и ко мне. Михаил Соколов: Да, то есть опять журналисты виноваты. Борис Резник: Опять журналисты виноваты. Ну, вот конкретный совершенно пример, самый свежий. Я шел на передачу, и мне дали заметку из "Советской России". "Росбизнесконсалтинг". Я с ними не беседовал, с этим корреспондентом. Они дают: Дума намерена провести реформу СМИ. Дума никакой реформы не готовит, никакого нового закона о СМИ нет в природе. Михаил Соколов: А Медиа-комитет, он с вами не согласовывает свои действия? Борис Резник: Значит, Медиа-комитет разместил на сайте, на своем сайте текст некий, кстати, неплохой текст, и как все остальные тексты всех остальных законов о средствах массовой информации. Этот законопроект подготовлен Михаилом Александровичем Федотовым, профессионалом, автором первого закона о СМИ, председателем Экспертного совета при нашем подкомитете по печатным СМИ. И никакой реформы вообще нет. Но наша как бы позиция, она состоит в том, чтобы не трогать этот наш злополучный закон. Говорят оппоненты: вот 13 лет он работает... Но он работает. Сколько у нас не работающих законов... Он либеральный, он демократический, закон. И я бы вообще, так сказать, его оставил в покое. В Англии сколько сотен лет закон о СМИ никто не трогает. Да? Первая поправка к Конституции в США тоже незыблема. Ну а у нас недавно был "круглый стол"... Михаил Соколов: Да, очень скандальный, читали (?). Борис Резник: Да, скандальный "круглый стол". И там были просто такие, я бы сказал, реакционные высказывания, что вот во всем виноваты журналисты. Я выступил и сказал о том, что не надо превращать этот так называемый "круглый стол" в судилище над российской прессой. И сказал, что, да, явление такое есть - есть у нас "заказуха", "чернуха", все что угодно, - но бороться с этим надо своими средствами журналистам. То есть медийное сообщество должно какие-то выработать механизмы. И предложил очень непопулярную меру, но ее извратили донельзя. Что я предложил? Я предложил, что вот почему-то лицензируют труд адвоката, нотариуса, хотя несравнимо по воздействию, так сказать, на умы, на общество... Михаил Соколов: А там зато деньги большие. Борис Резник: Кому нравится эта профессия, наверное, можно перейти туда. Дмитрий Бабич: И там, и там больше деньги(?) на самом деле. Борис Резник: А что касается журналистики, наверное... Я просто исходил еще из собственного опыта, из каких-то своих предположений. Вот начинает человек свой журналистский путь. Он получает автоматом лицензию. То есть прописать можно в законе одну строчку, как прописано создание общественной, я хотел бы подчеркнуть это слово, общественной комиссии по лицензированию телерадиодеятельности, так и прописать создание общественной комиссии по лицензированию журналистской деятельности. И вот эту лицензию надо пронести, что называется, через жизнь, не запятнать ее. Михаил Соколов: А вызывать будут на партбюро "Единой России"? Борис Резник: Никуда не будут вызывать, ни на какое партбюро. И я об этом говорил. В журналистском сообществе есть и авторитеты великие, такие, как Песков, вот недавно, к великому горю нашему, умерший Александр Евгеньевич Бовин, Кондрашов и так далее. То есть вот есть имена всеми уважаемые, которые всей своей жизнью доказали свою и нравственность, и профессионализм. И совсем не обязательно... это надо очень серьезно и многократно проколоться, чтобы предстать перед этой федеральной комиссией. Но есть же факты совершенно дикие, совершенно... Михаил Соколов: А с вами в Думе заседает депутат Хинштейн из "Московского комсомольца", которого многие наши коллеги, извините, коллегой не считают, а считают "сливным бочком спецслужб". Понимаете? Ну, вы его тоже будете на партком вызвать, а он вам будет показывать бумажки из ФСБ какие-нибудь... Борис Резник: Вы понимаете, я бы не хотел переходить тут на личности... Михаил Соколов: Я понимаю, да. Без примеров-то трудно. Борис Резник: Ну, без примеров, быть может, и трудно, но дело-то в другом. Понимаете, вот это явление, оно, к сожалению, опустило, что называется, нашу профессию. И сегодня и журналистику, и журналистов мало кто уважает. И мы с вами во многом виноваты. И если мы сами не очистимся от этого... Мы предложили как бы еще другие меры, о которых мало кто говорит. Разработали законопроект... опять-таки Михаил Александрович Федотов во главе этой работы стоял, об обеспечении экономической независимости СМИ. Михаил Соколов: Кстати говоря, по закону о льготах, я так понимаю, пресса тоже пострадает. Борис Резник: Да, пострадала пресса. То есть единственное, там и льготы-то никакой не было... Михаил Соколов: По НДС. Борис Резник: По НДС, это автоматом у нас отнимут с нового года. Мы пробивали, и нам дали на время эту льготу - 10 процентов вместо 20-ти. Она уходит. Но единственная льгота была - это в законе о господдержке городских и районных газет. И вот это уходит тоже. Там всего-то было 150 миллионов рублей на более чем 2 тысячи газет. Это нищие, убогие, несчастные газеты, у них не хватает... Михаил Соколов: Пусть умрут, раз они убогие. Этих не жалко. Борис Резник: Кому не жалко... Но 95 процентов россиян, жителей нашего Отечества, они читают как раз районные и городские газеты. Это наша беда, потому что им не доступны федеральные издания. Михаил Соколов: Вы знаете, вот это действительно наша беда, что они читают эти газеты, потому что в этих газетах довольно часто, кроме рекламных объявлений, больше и слова правды нет. То есть в рекламных объявлениях больше правды, чем в тех текстах, которые за дотационные деньги печатают. Борис Резник: Там нет рекламы. Там нечего... Михаил Соколов: Есть-есть, местная. "Продаю корову" - это я сам видел. Давайте еще Дмитрия Бабича послушаем. Вот как вы, как практикующий журналист, относитесь к этой идее? Может быть, нам слушатели потом что-то скажут. Дмитрий Бабич: Ну, вы знаете, мне кажется, что я понимаю, что говорит Борис Львович, и почему такие идеи возникают. Потому что вот недавно проводили опрос, ВЦИОМ проводил опрос, и там прозвучала такая цифра: 46 процентов, по-моему, россиян за цензуру. Ну, есть отчего схватиться за голову. А потом смотришь: а какую цензуру? Оказалось, что за политическую цензуру только 9 процентов, а прежде всего людей раздражает насилие, секс, какие-то неприличные вещи и так далее. Михаил Соколов: Выключите телевизор. Дмитрий Бабич: Ну, это такой универсальный метод, который, тем не менее, даже и на Западе уже не считается достаточным. Потому что наша современная жизнь тем и отличается, что телевизор, и вообще средства массовой информации в ней - это уже среда нашего обитания. Сказать: откажись от среды своего обитания, выключи среду своего обитания, - мы не можем так сказать. То же самое, мы не можем сказать, на любые как бы упреки слушателей и читателей мы не можем сказать: не читайте газет, выключите телевизор. Поэтому мне кажется, что это естественно. И даже, так сказать, для затравки, я думаю, чтобы у нас было как бы некое столкновение мнений, я выскажу такую парадоксальную мысль. Многие люди немножечко ностальгируют по советской прессе, потому что в ней были две вещи, которые, я чувствую, вот люди как-то инстинктивно... им их в современной прессе не хватает. Там была определенная политкорректность. Я не хочу сказать, что им не хватает заданности партийной, но им не хватает той ситуации, когда мат нельзя употреблять на страницах, когда нельзя так уж оппонента полоскать, как это теперь делается. И второе, что было, - это была какая-то реакция на выступления. Михаил Соколов: Действенность партийной советской печати - все это проходили. Дмитрий Бабич: Да, плохая она была, реакция, еще чего-то, советская реакция, когда там напишут про инвалида, все его жалеют - и бац, ему дают квартиру вместо четвертого этажа на первом. Но, вы знаете, это, сколь ни странно, людей привлекало. Это вызывало интерес, это вызывало какие-то эмоции, которые теперь вызвать очень сложно - люди стали очень недоверчивы, и в итоге это отрицательно сказывается на прессе. И я не знаю, как этого добиться. Как вы говорите, лицензированием - ну, хорошая идея. Вообще, в принципе, соцопросы показывают, что люди хотят, чтобы сами журналисты регулировали. Но насколько это реализуемо, я не знаю. Хинштейн не послушает ни Кондрашова, ни тем более кого-то еще. Михаил Соколов: Вы знаете, есть еще один момент, Борис Львович. Знаете, где было введено лицензирование журналистской деятельности, а также других свободных профессий? Извините, в нацистской Германии. Там были такие имперские палаты для художников, для писателей, в том числе и для журналистов. И вот там решали, кто достоин писать правду, как им казалось, а кто - нет. В Италии то же самое, там корпорации были при Муссолини. Вот если России, сегодня нужна такая вот лицензируемая правда... Борис Резник: Ну, очень некорректное сравнение, извините. Михаил Соколов: Не согласен. Знаете, я понимаю ваше доброе намерение, но вот ведь сейчас мы только что обсудили пример: как политики, выделывают чудовищные вещи с социальным законодательством. Ведь вроде как правильная идея - обменять часто нереальные льготы на деньги, а исполняется все в такой форме, что получается кошмар. Понимаете? И то же самое проделают и с вашей "благой" идеей. Вот люди, кстати, пишут на пейджер... ну, мне тяжело, например, читать, когда люди говорят, что "нас подготовили к смерти" и так далее. Ну, есть надежда, что там губернаторы какие-то все-таки деньги выделят, стариков поддержат. Но, в принципе, ситуация-то тяжелая, вот в чем дело. И если бы той свободы прессы, хотя бы частично письменной у нас бы не было, я уж про телевидение-то ничего не говорю, они бы об этом и не узнали. Им бы рассказали, как все хорошо. Вот "Новая газета" сейчас напечатала статью о том, как их корреспондент смотрел только российское телевидение - РТР - в деревне. У него же на экране совершенно другая была реальность, чем то, что происходило в стране и мире на самом деле. Все хорошо, все замечательно, и никаких проблем: президент встречается, дает указания, все его слушают, а процветание просто наступит назавтра. А когда пресса что-то такое плохое рассказывает... Все недовольны, у нас журналисты всегда во всем виноваты, так что эти лицензии и превратят в орудие расправы. Вы знаете, мы немножко разговорились. Пусть все-таки что-то нас спросят, наверное, слушатели. Вот из Петербурга Анна Владимировна. Пожалуйста. Слушатель: Господин Резник, скажите, пожалуйста, в каком издании или по какому каналу телевидения инвалиды второй группы с бессрочной инвалидностью всей страны могут почерпнуть точные сведения о том, что если они не пройдут срочно опять переаттестацию на ВТЭКах, то с 1 января 2005 года они не будут получать 600 рублей. Вы знаете, все ВТЭКи завалены, поликлиники полны стариками и старухами. И кто-то говорит, что в какой-то газете мелким шрифтом прочитал, то ли в "Смене", то ли где-то. Ни один канал, ни "Аргументы и факты", которые, кстати, очень "пожелтели", с нашей точки зрения, никто не оповещает об этом гнусном деле. Борис Резник: Мне про это ничего не известно, чтобы инвалиды проходили переаттестацию. По-моему, вот эта категория... Вообще инвалиды не должны никакой переаттестации проходить. Прописаны льготы, и там... В законе вообще ничего об этом нет. Михаил Соколов: А вообще плохо то, что информационная закрытость власти действительно у нас велика, в России. И скажем, даже, если бы... ну, я не знаю, на сайты выкладывалось бы больше информации, даже пожилые люди могли бы прийти, попросить хотя бы внука посмотреть, что на сайте Государственной Думы, что на сайте Министерства социального развития, и, собственно, получать информацию. А закон этот, по-моему, так и не принят пока и не внесен, да? Борис Резник: Нет, пока не внесен, но он разрабатывается, да. Михаил Соколов: Борис Васильевич из Москвы звонит. Пожалуйста. Слушатель: Соколову спасибо. Борис Львович, это Совет ветеранов и репрессированных Северо-востока страны. 57-ая статья Конституции - закон обратной силы не имеет, 55-ая - не могут издаваться законы, умоляющие, ущемляющие права человека. Государственные пенсии - статья 15. И мы длительное время, нас уже больше 30 миллионов, получали государственные пенсии по закону 340. Нам навязали закон о трудовых пенсиях. Значит, пенсии, вилка их: минимальная пенсия была в советское время 70 рублей, максимум - 132. Соответственно, это 260 долларов и 140 долларов - вот вилка. Теперь мы "лежим" от 1 тысячи до 3 тысяч рублей. Нас в это прокрустово ложе опустили. Первый закон нарушен пенсионный. Сейчас по льготам нам, репрессированным, тоже в это прокрустово ложе... И дальше в отношении прессы. Сейчас подогнали... я был у Государственной Думы, "Идущие вместе", с портретами Путина. Они развернули плакаты с криками "Зюганову - льготы, а нам - деньги!", и так далее. Страна поставлена на грань этого дефолта, вымирания. И помогите обратиться в Конституционный суд, Борис Львович. Борис Резник: Уважаемый Борис Васильевич, ну, я как бы понимаю ваши эмоции. Но что касается репрессированных, я выступал за то, чтобы эту категорию льготников, - извините, что я так называю, но это как бы официально числится в перечне в законодательстве, - оставить полностью в федеральном центре. Это не дело, когда дробят эти льготы. И я очень надеюсь, очень надеюсь, что правительство сдержит слово. Во всяком случае мы очень долго, что называется, терзали Зурабова, и я ему задавал эти вопросы, когда он был у нас на группе. Он обещал, что ни один человек ничего не потеряет, по сравнению с тем, что есть. Но вот буквально два слова я хотел бы сказать совсем о другом. Вы знаете, вот никогда еще страна наша не имела столько денег, такое количество, и таких возможностей не имела, чтобы помочь сегодня самым обездоленным. Вот богатые, работящие, они же себе сами сегодня могут создать нормальную жизнь. Да? Но имея золотовалютный запас под 100 миллиардов долларов, который мертвым грузом сегодня где-то в Америке лежит, имея большой стабилизационный фонд, бюджет, мы поднялись за четыре года с 25 миллиардов долларов до 70 миллиардов долларов - бюджет страны, цены фантастические на углеводородное сырье, никогда не было у нас по 46 долларов за баррель... Михаил Соколов: При советской власти было больше в пересчете. Борис Резник: Ну, не знаю, при советской власти. Все объявили, что это рекорд, мировой рекорд - такая цена на баррель нефти. И мы могли бы сегодня просто по-человечески позаботиться о тех, кто в этом нуждается. И если действительно нужно сегодня как-то государственный бюджет пополнить, наверное, есть категории льготников, которые бы не шибко пострадали, если бы у них отобрали и право бесплатного проезда, и санаторно-курортное лечение. Я имею в виду фантастически огромную армию чиновничества нашего. Поэтому вот принципиально моя позиция такая. Мне, конечно, очень неудобно сегодня вот все это дело слушать. И я принимаю часть вины на себя. Но мое оправдание состоит только в том, что я был против этого закона и я голосовал против этого закона. Дмитрий Бабич: Можно, Борис Львович, просто один вопрос? Насчет репрессированных меня потрясла такая вещь, что размеры компенсаций определяют субъекты Федерации. Но ведь есть такие регионы, где губернаторы считают, что сталинских репрессий вообще не было. Не будем называть фамилии, но известно, что они есть. Вот это осталось? Борис Резник: Вот я не могу сказать, не могу. Просто, вы знаете, просмотреть более нескольких тысяч страниц и как бы вникнуть в это я просто не смог. Не знаю, не могу... Михаил Соколов: Ну, наверное, так оно все и было задумано, что вот даже депутаты, у которых есть какие-то возможности, не смогли понять, что, собственно, происходит. Видимо, придется всем потом разбираться, а избирателям думать, за кого же они проголосовали. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
