Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-12-05]
Час прессыКуда пустить профицит бюджета? Дискутируют Николай Вардуль и Александр ВеличенковВедущая Елена Рыковцева
Елена Рыковцева: "Верхняя палата парламента вчера на своем заседании одобрила федеральный бюджет на 2006 год, - написала сегодняшняя "Российская газета". - Во время обсуждения этого документа сенаторы практически воздержались от критики, зато уже после того, как основной финансовый документ страны был принят, члены Совета Федерации высказали по его поводу немало замечаний". Материал в "Российской газете" так и называется "Сенаторы приняли бюджет и уже начали готовиться к его пересмотру". Что бюджет с дефектами - было понятно заранее. Причем странность состоит в том, что плюсы этого бюджета тут же оборачиваются минусами. Накануне слушаний в Совете Федерации "Комсомольская правда" писала: Диктор: "Бюджет 2006 года называют социально ориентированным. Правительство щедро подбросило денег на образование, здравоохранение, культуру. Почти в полтора раза больше, чем в этом году. Поднимут пенсии и зарплаты бюджетникам. Правительство планирует с помощью инвестиционного фонда вкладывать деньги в развитие экономики. Однако некоторые эксперты говорят, что такие неумеренные расходы наверняка ударят по нашему карману. И хотя по замыслу правительства в будущем году инфляция не должна превысить 8,5 процентов, скорее всего, она, как в этом году, достигнет 11 - 12 процентов. Так что еще неизвестно, успеем ли мы в полной мере ощутить щедрость правительства. Елена Рыковцева: "Слишком много денег при отсутствии разумной экономической политики" - так бы я сформулировала главную мысль материала в сегодняшней газете "Газета", который называется "Три сосны одного бюджета". Диктор: "Российские госфинансы - это дорогостоящая крепость, построенная вокруг неизвестно чего. Первый эшелон обороны - стабфонд, в котором в 2006 году должно скопиться почти 2,5 триллиона рублей. Второй эшелон - профицит бюджета, который на 2006 год "пока", как прозорливо оговаривается Кудрин, оценен в 776 миллиардов рублей. Третий - золотовалютные резервы, уже превысившие 160 миллиардов долларов. Не чересчур? Владимир Путин, говоря о газовых ценах и споре вокруг них, который ведут Россия и Украина, вспомнил Боливара, который не выдержит двоих. Между тем российская экономика тащит на себе трех перекормленных богатырей. А экономическая политика сводится к тому, чтобы не снижать налоги. Ясно, что цель подобной политики (если она вообще есть) не совпадает с поддержкой экономического роста. Даже "Единая Россия" была смелее, когда Борис Грызлов требовал беспрофицитный бюджет. Правда, "единороссы" предлагали профицит пустить на госинвестиции. Но есть противоположный ход". Елена Рыковцева: Что это за ход - автор материала объяснит подробнее сам. Он у нас в гостях сегодня, это первый заместитель главного редактора газеты "Газета" Николай Вардуль. Тут же представляю вам второго гостя, это экономический обозреватель "Российской газеты" Александр Величенков. И мы задаем вам вопрос, уважаемые слушатели: как вы считаете, куда пустить профицит бюджета? Как обойтись с этими деньгами, на самом деле, огромными? Давайте прямо с этого и начнем, с основной претензии к бюджету, что он чрезмерно профицитный. Человеку, который мало понимает в экономике, кажется, что же тут плохого? Доходы превышают расходы. Чем больше превышают, тем лучше. А вы объясните, почему такая тревога среди экспертов и даже сенаторов. Каким профицит должен быть в идеале, чтобы все было в порядке?
Николай Вардуль: Что такое бюджет? Бюджет - это некий счет. Это счет доходов и расходов. Представьте себе, что это за счет, если в отдельные месяцы 2005 года, в котором мы еще живем, профицит бюджета достигал 10 процентов ВВП. Для справки, чтобы было понятно, что это такое. Есть у нас такой советник президента Андрей Илларионов. Так вот он говорит, что идеальный, хорошо, оптимальный размер государственных расходов - это не больше 12 процентов ВВП. А у нас только профицит - 10. По-моему, это идиотизм. Это означает, что из нашего с вами кармана, как налогоплательщиков, забирают больше денег, чем могут придумать, на что истратить. Мне такое ведение хозяйства не нравится. Елена Рыковцева: Берут непонятно зачем. Александр, вы так же трактуете? Что именно этим плох профицит? Александр Величенков: Совсем по-другому, прямо противоположным образом. На сегодняшний день стабилизационный фонд составляет примерно 1 триллион 300 миллиардов рублей. Открываем спокойно банковскую статистику ЦБ и смотрим, сколько денег у нас в стране в обращении. Есть такой простой показатель, который называется "денежная база". Так вот эта денежная база, то есть деньги вне ЦБ, сколько денег у нас всего в карманах и остатки на корсчетах в банках, деньги, которые крутятся в экономике, составляли на 1 декабря всего-навсего 1 триллион 900 миллионов. Теперь сделаем то, что рекомендует Николай - вернем эти деньги налогоплательщикам. Елена Рыковцева: Не будем у них забирать. Александр Величенков: При той же товарной массе у нас вместо 1 триллиона 900 будет 3300, а на конец будущего года - больше 4 триллионов денег. Какая инфляция будет? Посчитай, Николай, в процентах. Николай Вардуль: Давай я тебе по-другому отвечу. Во-первых, не путай профицит со стабилизационным фондом. Есть стабилизационный фонд и есть профицит. Они отличаются тем, что в профицит поступают налоги со всех, а в стабилизационный фонд только с нефтяников. Поэтому я не предлагаю пускать в экономику стабилизационный фонд. Я предлагаю пустить, точнее не пустить, а оставить в экономике профицит. Ты говоришь, что будет опасность инфляции. Согласен. Для этого есть стабилизационный фонд. Для этого надо больше брать денег в стабилизационный фонд с нефтяников. Тогда появляется шанс, что когда-нибудь в далекой перспективе мы будем жить не в экономике трубы, а в экономике сначала трубы и еще чего-нибудь, а там, глядишь, доживем и до инноваций. Иначе перспективы такой вообще нет. Поэтому одно дело - профицит, а другое - стабилизационный фонд. Моя идея заключается в том, что, к сожалению, а может быть, к счастью, бизнес знает лучше знает на что тратить деньги, чем государство, тем более Российское государство. Елена Рыковцева: Тогда уж продолжайте свою мысль, на которой мы вас оборвали, когда цитировали вашу публикацию в сегодняшней газете "Газета". Вот этот образовавшийся профицит бюджета вы предлагаете куда? Николай Вардуль: Не брать. Посчитать какой у нас профицит. Елена Рыковцева: Посчитали - 776 миллиардов рублей. Николай Вардуль: И на эту сумму сократить налоги. Другой вопрос - какие налоги? Это отдельный разговор. Оставить эти деньги в экономике, тогда есть надежда, во-первых, на больший рост, во-вторых, если опасность инфляции мы будем гасить стабилизационным фондом, то есть налогами с нефтяников, есть возможность, что что-то еще в этой стране будет развиваться помимо трубы. Елена Рыковцева: Александр, на ваш взгляд, каким должен быть профицит в идеале? Если вы считаете чрезмерным тот, который образовался, на что его пустить?
Александр Величенков: В идеальной экономики профицита быть не должно. Николай Вардуль: Правильно. Александр Величенков: Это стандарт для всех развитых рыночных экономик. Елена Рыковцева: Но вот он есть. Дальше что делать? Александр Величенков: Все, что зарабатывается, должно тратиться. Что делать с нашим профицитом? На самом деле, опять с Николаем не соглашусь, стабилизационный фонд и профицит - это просто разная дележка одной и той же корзины - доходов государства. Елена Рыковцева: Но у них разные составляющие. Александр Величенков: Составляющие разные, источники разные. Николай Вардуль: Правильно, но причем здесь бюджет? Александр Величенков: Но в целом корзина одна - это доходы государства по разным статьям. Елена Рыковцева: Три сосны, Николай их перечислял. Александр Величенков: Взяли и отрезали от одной статьи кусочек и сказали, а вот это стабилизационный фонд, а вот от этой отрезать не стали и сказали, что это профицит. Экономический смысл от этого не изменился. Елена Рыковцева: Вы просто предлагаете смотреть на всю эту корзину в целом? Александр Величенков: Смотреть надо в целом. Теперь смотрим дальше. "Бизнес хорошо знает на что потратить". Николай, в нашем бизнесе сегодня колоссальное количество горящих денег. Достаточно просто по кругу глянуть на отрасли - металлургию, химию, в целлюлозно-бумажный комплекс - и посмотреть, какие фирмы какие планы по инвестициям объявляют, на какие миллиарды долларов, и сразу станет ясно, что количество горящих денег, которые бизнес не знает куда инвестировать, составляют не один десяток миллиардов долларов. Только почему-то эти деньги инвестируются не в новые проекты, не в инновации, не в новое развитие, а они инвестируются в захват. Классический пример - Волгоградский химпром, который на слуху, "Тольятти Азот". Почему бизнес себя так ведет, и не хочет инвестировать? Нужен вам аммиачный завод, постройте новый. Денег много. Компания, которая воюет там сейчас, говорит о 1,5 миллиардах долларов. Елена Рыковцева: Короче говоря, бизнесу деньги доверять нельзя. А что делать? Или так все и оставить? Александр Величенков: Оставлять это так тоже нельзя. Надо как-то потихонечку сдвигаться. Здесь фокус вот в чем. Если бедному человеку дать сразу много денег, он, скорее всего, не будет знать, что с ними делать. Елена Рыковцева: Бедный человек - это образ России? Александр Величенков: Нет. На самом деле, экономика государства и экономика семьи... Николай Вардуль: Бедный человек - это кто: бизнес, государство? Александр Величенков: Бедный человек, это некое лицо юридическое, которое получит резкое снижение налогов. Николай Вардуль: Значит, бизнес? Александр Величенков: В данном случае бизнес. Николай Вардуль: Так он богатый или бедный, я не понял? Только что ты говорил, что он очень богатый. Александр Величенков: Богаты все. Николай Вардуль: Хочу немножко поправить оппонента. Если обратиться к статистике, то у нас инвестиции в основные фонды падают. Они достаточно еще высоки - в районе 9 процентов, но падают. Если посмотреть, с чего все это начиналось, то инвестиции у нас минимальные. Это первое. Второе. Да, деньги в России есть, но давайте посмотрим на ставки на межбанковском кредите. Сейчас ставка превышает 7 процентов, то есть доверия между банками нет. Я предполагаю, что мы гораздо ближе сейчас к возможности банковского дефолта, чем были летом 2004 года, когда банковский кризис или призрак его нас посетил. В чем дело? Проблема номер один - у нас, по существу, нет банковской системы. Те, что у нас называют себя гордо банками, это не вполне банки. Причина вторая. Денежной массы у нас сейчас мало. Экономика недомонетизирована. На мой взгляд, ситуация очень опасна вот чем. Правительство правильно говорит, что главная задача - борьба с инфляцией. Как бороться с инфляцией, они не вполне себе представляют, и собираются ограничивать дальше денежную массу. В этих условиях достаточно еще пары заявлений финразведки или Генпрокуратуры о том, что ряд относительно крупных банков у нас замешаны в отмывании денег, достаточно каких-нибудь действий ЦБ по реальному ограничению денежной массы, и все. Мы столкнемся с банковским кризисом, потому что банки не доверяют друг другу. И достаточно одному системообразующему, как они себя гордо называют, банку испытать дефицит ликвидности, как мы снова столкнемся с очередями на улицах. Я все это говорю к тому, что это такое распространенное мнение, что денег в экономике очень много. Я как раз говорю о том, что это совсем не так. С одной стороны, у нас падают инвестиции, с другой стороны, у нас очень хрупкая банковская система, которая может подвергнуться кризису буквально из ничего. Елена Рыковцева: То есть ее нужно поддержать? Николай Вардуль: Да, деньги нужно вернуть в экономику, вот к чему я все веду. Елена Рыковцева: Александр, есть что возразить? Александр Величенков: Конечно, а как же! Николай, берет и внимательно смотрит на статистику ЦБ. По статистике ЦБ денег в экономике, действительно, мало. Против нормальных стран проблема монетизации у нас стоит очень остро. Елена Рыковцева: Денег - это о денежной массе? Александр Величенков: Именно о том, о чем говорит Николай - рубли, остатки на корсчетах и так далее. На самом деле, уровень доллоризации нашей экономики запредельный. Деньги, о которых говорит Николай, это только верхушка айсберга. Все остальное находится на офшорных счетах, в частных офшорных банках и подтягиваются в Россию за два часа, максимум за три. Поэтому из того, что легальных денег, которые отлавливает статистика, мало, вовсе не следует, что инвестиционных ресурсов в стране нет. Они есть. А вот тот профицит, который возникает, у правительства, там действительно нет идей, куда его разумно израсходовать. Здесь я с Николаем соглашусь, потому что у правительства нет идей, как бороться с инфляцией. На мой взгляд, правительство к проблеме инфляции подходит опять же в рамках того подхода, о котором Николай говорил, рассматривая только рублевые остатки. На самом деле, инфляция у нас в значительной степени импортируемая. Это не мы порождаем инфляцию. Инфляцию порождает открытость нашей экономики и участие в мировом рынке. Елена Рыковцева: То есть вы не считаете, что как раз этот бюджет, в котором прописано повышение и пенсионерам, и льготникам, и молодым матерям, - там значительное повышение разных пособий и зарплат, - провоцирует инфляцию? Александр Величенков: Дело в том, что вся инфляция, которая есть в России, она к расходам нашего правительства имеет весьма опосредованное отношение. Если считать так, как считают в правительстве по рублевым остаткам и соотношению ВВП, то у нас никакой инфляции в принципе не должно быть уже давным-давно. Николай Вардуль: Но ведь есть. Александр Величенков: Так она не наша, она не родная. Это мировая инфляция доллара - вечный рост цен. Николай Вардуль: Мне, вообще-то, глубоко наплевать, откуда приехала эта тетя. Важно, что она поселилась у меня. Саша говорит о том, что много денег на офшорных счетах. Да. У нас ведь страна- донор инвестиций в Россию номер один - это Кипр, это столица офшорных же российских капиталов. Это понятно, но это уже совсем другая тема. Это тема инвестиционного климата - почему деньги российские там, а не здесь? Это не имеет отношения к денежной массе, это не имеет отношения даже к этому бюджету. Это гораздо более широкая проблема экономической политики, налоговой политики, вообще политики и так далее. Что касается инфляционногенности расходов бюджета 2006. Конечно, одни эти расходы инфляцию не разогреют, не взметнут вверх. Елена Рыковцева: Прямой связи здесь нет? Николай Вардуль: Нет, есть. Александр Величенков: Но очень слабая. Николай Вардуль: Это как у Тома Сойера. Последняя соломинка переломила спину верблюда. Так и здесь. Происходит накопление. Давайте посмотрим некоторый ряд данных. 2005 год - инфляция, как считает уже само правительство, больше 11 процентов, то есть фактически на уровне прошлого года. Инфляция опять победила правительство. При этом я понимаю, что это будет скучная цифра... Елена Рыковцева: Главное, чтобы она была понятна. Николай Вардуль: Саша говорил о том, что все, что есть в бюджете и стабфонде - это все госдоходы. Правильно. Есть некая линия, их делящая, так называемая цена отсечения - это цена барреля нефти, сверхдоходы, которые целиком поступают в стабфонд, а остальные в бюджет. Так вот в 2005 году эта цена отсечения была 20 долларов за баррель, в следующем году - 27. Что это значит? Это значит, что фактически значительная часть денег из стабилизационного фонда, где деньги тратить ни на что пока нельзя, кроме как на выплату внешних долгов, в этом году еще на покрытие дефицита Пенсионного фонда, там деньги под замком, - они перекочевывают в бюджет, откуда расходуются широко и полнокровно. Это первое. Второе. Увеличиваются социальные расходы. Социальные расходы среди всех прочих - это самые инфляционногенные. Почему увеличиваются социальные расходы, совершенно понятно, потому что мы вступаем в предвыборный цикл. Я скажу такую вещь, что общий знаменатель этих замечательных четырех нацпроектов, о которых мы так громко и постоянно говорим, которые сами по себе вряд ли являются государственным приоритетом, потому что если посчитать - это чуть больше 4 процентов расходов бюджета 2006 года, не очень большая величина, - тем не менее, мы их поднимаем на щит, потому что они социальные, потому что общий знаменатель - это предвыборная кампания. Любая предвыборная кампания - это фактор инфляции. Елена Рыковцева: То есть бюджет, который принимают накануне любой избирательной кампании, будет содержать повышенную статью расходов на социальную сферу? Николай Вардуль: Конечно. Елена Рыковцева: Давайте послушаем людей. У нас много звонков. Слушатель: Георгий из Санкт-Петербурга. Конечно, поспешай не спеша - это хорошая римская пословица, но нельзя же так бесконечно. Жизнь идет дальше. Представляется, что, например, поддержать ипотеку - это очень важно. Вряд ли это приведет к ухудшению положения с инфляцией. А также вечная тема, которую, конечно, нужно дозировать - это строительство новых дорог и улучшение старых. Елена Рыковцева: Конечно, когда людей начинаешь спрашивать - куда пустить? - первое, что отвечают, это то, что, например, пишет Ольга Васильевна: "Я считаю, что нужно увеличить пенсии и обеспечить достойную старость людям". Николай Вардуль: Здесь было две позиции. Первая позиция - надо больше вкладывать в дорогу, в ипотеку. Это одна категория расходов. В какой-то степени это инвестиции, а любые инвестиции в отличие от социальных расходов, это фактор замедления скорости обращения денег. А если деньги с меньшей скоростью крутятся, то они меньше инфляции производят. Саша не даст мне соврать. Александр Величенков: Абсолютно верно. Николай Вардуль: Совсем другое дело с пенсиями. Я прекрасно понимаю, что все мы в долгу перед старшим поколением. Никаких вопросов нет. Но вот мы все любим говорить, как же хорошо развивается Китай. Он действительно замечательно развивается, он там который год почти 10 процентов ВВП. Но там нет пенсионной системы. Все имеет свою цену, вот что я хотел сказать. Елена Рыковцева: Александр явно хочет прокомментировать. Александр Величенков: Продолжу тему пенсий и ипотеки. Совсем недавно упомянутый уже советник президента по экономическим вопросам, выступая перед студентами МГУ, Андрей Илларионов сказал прекрасную фразу, что делать с нашей пенсионной системой. Он фактически полностью поддержал китайскую модель. Он сказал, что надо давать меньше пенсий и рожать больше детей, потому что дети - это обеспечение в старости. Елена Рыковцева: Но он вообще экстравагантный товарищ. Александр Величенков: Николай явно приблизился к этому подходу. Николай Вардуль: Нет, я просто сказал, почему Китай так быстро развивается. Александр Величенков: Потому что пенсию получают 14 процентов населения. Николай Вардуль: Поэтому быстро развивается. Александр Величенков: В наших условиях это явно утопия. Детей - все меньше, а стариков - все больше. Этот вопрос для нас закрыт. Такого пути для нас нет. Теперь по поводу ипотеки. Как налить денег в ипотеку, чтобы люди хоть как-то имели возможность лет за 20-25 выплатить за свою квартиру. Николай, мы же прекрасно понимаем, что есть короткие деньги, есть длинные, что ипотека - это длинные-длинные деньги, которых в банковской системе нет. Налить их оттуда можно только из профицита или стабфонда прямыми расходами правительства. Но если это отдать банковской системе, то при разнице ставок тут же возникнет нормальный коммерчески соблазн - запустить это в быстрый коммерческий оборот, а очередники пусть подождут. Возникает простая экономическая дилемма, из которой выхода сию секунду нет. Тоже не вариант. Какие быстрые экономические пути уменьшения профицита и разогрева экономики? В первую очередь, это экспортное кредитование. Почему в бюджете нет лимита на экспортное кредитование, вот этого я не пойму. Если Индонезия хочет покупать наше оружие, но у нее нет сейчас денег все оплатить, почему бы ей из профицита не дать длинный-длинный кредит, который попадет в длинный-длинный цикл, замедлит скорость оборота денег, который в те периоды, когда такого профицита не будет, будет работать доходами по кредитам. Елена Рыковцева: Николай, вы, в качестве министра финансов, принимаете это предложение? Николай Вардуль: Действительно, с поддержкой экспорта у нас какая-то странная история происходит. Потому что, насколько я помню, в бюджете 2005 на это было выделено 500 миллиардов рублей, по-моему. Какая-то сумма не очень впечатляющая, и она не была израсходована, что для меня совершеннейшая загадка. В нашей финансовой системе происходят странные вещи. С одной стороны, вроде бы есть деньги, вроде бы определена цель и - вперед. С другой стороны, вот национальные проекты - святое дело. Например, образование - святое дело. Если внимательно почитать на что пускают деньги в рамках этого проекта, то все идет правильно, замечательно, и вдруг возникают две бизнес-школы, на которые расходуются десятки миллионов долларов из бюджета. Ничего не понимаю. Во-первых, почему на бизнес-школы надо тратить бюджетные деньги? Они должны окупаться, то есть это бизнес-проект, частные деньги должны быть. Второе, совершенно не понимаю, почему две? Раз их две, значит, уже ясно чьи. Елена Рыковцева: А чьи? Николай Вардуль: Ясно, что уже есть люди, которые знают, что это их школы. Елена Рыковцева: В этом смысле, да. Николай Вардуль: Пилите, пилите. В наших финансах всегда так - или пилят деньги вроде бы в неподходящем для этого месте, или есть деньги, но они почему-то не используются. Вероятно, потому что трудно отпилить. Елена Рыковцева: Остановимся на национальных проектах. Когда шло обсуждение бюджета в Совете Федерации, Алексей Кудрин не то, что клялся и божился, но более или менее обещал не пересматривать бюджет, не увеличивать расходы. Но сенаторы в кулуарах, как пишут некоторые издания, все-таки высказывали сомнения. Потому что они, сенаторы, считают, что очень скоро выяснится, что финансирования так называемых национальных проектов недостаточно. Расходную часть бюджета все-таки придется пересматривать. Как вы считаете, Александр? Александр Величенков: Продолжу сначала мысль Николая о бюджетной дисциплине. На самом деле за последние годы она резко возросла. Это достаточно хорошо видно по экономическим циклам, всплескам инфляции после крупных вливаний в экономику, по проверкам, которые идут в регионах, по бюджетной дисциплине в регионах, когда потратить не по назначению даже далеко запрятанные деньги достаточно трудно. Здесь как раз наша финансовая система дрейфует в нужную сторону. Чем жестче она будет, тем меньше вот этих инфляционногенных отпилов будет возникать. По национальным проектам, и по школам, больницам и так далее, здесь тоже есть своя опасность. Ведь это не разовые какие-то акции. Можно понакупить в каждую районную больницу по томографу, который стоит почти миллион долларов, но, извините, там сначала нужно дом отремонтировать, крышу починить. Потому что его зальет или поломают. И для людей, грубо говоря, конечного эффекта не возникнет. Подходить нужно вдлинную. У биржевиков есть термин "сыграть вдлинную", также надо и здесь. Сначала посмотреть, где и что сделать в каком объеме, а уж потом хвататься за какие-то глобальные вещи, которые могут дать достаточно быстрый эффект. Елена Рыковцева: Вооруженным или невооруженным взглядом видно, что на национальные проекты пока что отвели мало денег? Будут пересматривать бюджет в сторону увеличения расходов в самое ближайшее время? Николай Вардуль: Я считаю, что обязательно будут, но национальные проекты здесь ни при чем. Почему будут пересматривать? Елена Рыковцева: Да, по каким статьям? Николай Вардуль: Очень любопытно наблюдать за нашим бюджетным процессом. Просто удовольствие получаешь. Как должно быть по идее? Очень просто. Сначала разрабатывается прогноз. Как экономика будет развиваться. Потом на основании этого прогноза определяется сколько из этой экономики возьмет себе бюджет, сколько потратит. Все логично. Как происходит у нас? За день до того момента, когда Дума принимает бюджет в четвертом чтении, Минэкономразвития вывешивает в Интернете новый прогноз, в котором добавляется один оптимистический вариант развития, в который закладывается вместо 40 долларов за баррель нефти 45. Что в этот же день, за день до четвертого чтения, говорит Алексей Кудрин на прямой вопрос: "Смотрите, у вас там цена на нефть пересмотрели. Деньги дай". Он отвечает: "Бюджет пересматривать не будем. Все дополнительные доходы уйдут в стабфонд. Отойди". По-моему, это легкое издевательство. Если бы у нас была законодательная власть, то это как раз тот повод, когда власть стоит употребить. Она не употребила. Тем не менее, рано или поздно это должно сыграть. Я, например, жду - не дождусь следующей недели, когда должна начать работать бюджетная комиссия. Мне кажется, что там действительно будет поднят вопрос о пересмотре бюджета. Может быть, опять начнется столкновение по поводу того, что надо снижать налог, будут снижать НДС, не будут. Будет весело. Что касается темы национальных проектов. 180 миллиардов рублей на 2006 год - это не та сумма, вокруг которой стоит огород городить или бюджет пересматривать. Саша сказал, что у нас выросла бюджетная дисциплина. Да. С чем сравнивать? Есть книжка нашего многократного министра финансов Бориса Федорова, которая называется " 10 безумных лет". Так вот в этой книге министр финансов признается открытым текстом в том, что лично играл на рынке ГКО. Это большая бюджетная дисциплина была, что говорить. Что сейчас происходит? Национальные проекты должны начать реализовываться в 2006 году. Деньги на них пойдут из бюджета 2006 года. Так? Так. Что происходит? Дмитрий Медведев, теперь первый вице-премьер, собирает в Кремле совещание, то есть поступает, как будто он опять руководитель президентской администрации. Для чего он собирает это совещание всех контролеров страны? Он мобилизует их всех на то, чтобы они позаботились, чтобы эти деньги не крали. Так что, насчет бюджетной дисциплины у нас большие резервы. Елена Рыковцева: Прочитаю пейджерные сообщения. "Профицит пустить на улучшение инфраструктуры и на приведение в порядок жилищ всей страны - ремонт подвалов, крыш, балконов и проводки". "Я пенсионер, считаю, что профицит бюджета необходимо направить на создание новых рабочих мест. Будут новые рабочие места, поднимется и наша пенсия", - пишет Армен из Москвы. "Я считаю, что надо увеличить зарплату правительству, Госдуме сколько они захотят или, в крайнем случае, пропить в свальном грехе простому народу", - это Владимир. "Профицит бюджета полностью потратить на реформы ЖКХ, социального транспорта и борьбы с бедностью", - пишет Анжелина. "Если профицит бюджета, то лишние деньги надо равномерно раздать жителям и бомжам тоже, объявив эту сумму, что это лучшее их употребление, а в дальнейшем делать так, чтобы этих денег не было. Иначе это не экономика, а черт знает что", - так думает Дима. "Вы сегодня чуть ли не впервые упомянули слово "пенсия", кроме бюджетников. В 2005 году один раз индексировали пенсии. Ни копейки старикам-инвалидам, живущим в самом дорогом городе, не добавили", - пишут инвалиды Майоровы. Скорее это не к нам, а к правительству Российской Федерации. "Возможно понижение цен?", - пишет Константин. Скажите коротко: да - нет? Александр Величенков: Нет. Николай Вардуль: В советское время был такой журналист Анатолий Рубинов. Елена Рыковцева: Он и сейчас есть. Николай Вардуль: В "Литературной газете" он написал замечательную фразу "Цены - не рак, они задом не ходят". Елена Рыковцева: "Нельзя ли пустить профицит бюджета на самую большую дыру - жилищно-коммунальный фонд, его ремонт?" - спрашивает Кузнецова из Санкт-Петербурга. Татьяна: "Я предлагаю увеличить выплату детских пособий, так как 70 рублей в месяц это преступно мало. В Финляндии выплачивается 100 долларов". Татьяна Михайловна из Москвы, говорите, пожалуйста. Слушатель: Я пенсионерка, живу в Москве. У нас задержали выплаты донорам-пенсионерам с октября месяца. При этом сказали, что выплаты не обеспечены деньгами. Вот вам задержка инфляции еще одна. Теперь, почему по 122-му Закону лишили инвалидов зрения поводырей? Они теперь не могут сопровождать инвалида, которые теперь никуда не могут выйти. Елена Рыковцева: Татьяна Михайловна, понятны все ваши беды. Юрий из Санкт-Петербурга, слушаем вас. Слушатель: Во-первых, я бы сказал, куда не надо направлять стабилизационный фонд. Его не надо направлять с противостоянием с Западом. Разговоры о том, что у нас стратегическое вооружение, наши самолеты, на которых летает наш президент, направлены на борьбу с терроризмом. Это вранье. Во-вторых, самое главное. Мы забываем, что Россия на наших глазах разваливается. Сегодня в провинции никто не живет. Деревни заколочены, маленькие городки пустуют из-за отсутствия работы. Так вот, надо все средства из стабилизационного фонда и все средства, которые мы зря бухаем на вооружение, тратить на то, чтобы Россия не развалилась. Нужно тратить их на развитие провинций, иначе Россия уже де-факто развалилась, а будет еще хуже. Елена Рыковцева: Дочитаю сообщения. Роман из Москвы: "Первое - объявить в качестве общенациональной идеи "Дети - это наше все". Второе - весь профицит 2006 года пустить на реализацию этой идеи для того, чтобы спасать наших детей с младенчества до старшего школьного возраста". "Применение для профицита есть - массовые похороны стариков-инвалидов, когда они получат январские платежки для ЖКХ", - Ирина пишет очень грустно. Сергей: "Господа в студии, вы прекрасно понимаете, что любая инфляция в любой стране исчезает при развитой промышленности, при создании большого количества рабочих мест. В ваших рассуждениях ни слова нет об этом". Николай Вардуль: Мы говорим о бюджете. Давайте вспомним, что мы живем не при социализме. Есть такое распространенное мнение, что бюджет - это основной экономический закон. Черта с два. Он действительно закон, он действительно экономический закон, но не для всех. Это закон для правительства, для госслужащих, для бюджетников. Для всей остальной экономики... В бюджете самое главное - это налоговая политика. Вот и все. Не надо ждать, что государство решит все проблемы. Чем дольше мы этого будем ждать, тем больше мы будем хиреть. Спасти нас может экономика, бизнес. Ему надо создавать условия. На государство мы ставили уже. Эта ставка у нас играла. Она, увы, не сыграла. Она привела к тому... В частности, когда я слышу о пенсионерах-донорах... Просто слов нет. Александр Величенков: Придется опять не согласиться с Николаем. Роль бюджета он явно занижает. Он забыл про госзаказ, который достаточно объемен по разным позициям, и он забыл о госкомпаниях, которые под дудку государства обязаны проводить соответствующую экономическую политику в интересах всего общества. Николай, последний пример из этой серии. Замораживание цен до Нового года на нефтепродукты. У нас есть огромная компания "Роснефть". Если быстро растут цены на нефтепродукты, у рыночных компаний полностью, почему казенная "Роснефть" не работает срывщиком цен, чтобы все было пусто на бензоколонках, а к ней стояли очереди? Она спокойно могла это сделать. Лидерство цен всегда было свойственно любой рыночной экономике. Мощная компания может диктовать цены. "Роснефть" этого не делает. А это тоже работа государства. Несколько слов о бюджетном процессе и о том примере, который Николай привел про 40 и 45 долларов... Елена Рыковцева: А можно ближе к жизни? Наши слушатели все время нас ругают по пейджеру, говоря, что вы куда-то уводите, а надо говорить о развитии промышленности, создании рабочих мест, повышении пенсий и так далее. Александр, прокомментируйте, пожалуйста, все те сообщения, которые мы получаем. Они, в общем-то, одного рода. Людям кажется, что надо так с этими деньгами обойтись. Александр Величенков: Людям всегда хочется, чтобы в жизни у них было все в порядке. Всегда хочется немножечко больше. К сожалению, далеко не у всех это получается. Николай Вардуль: Добавлю, и всегда хочется, чтобы не ты за это все отвечал. Чтобы кто-то пришел, и решил все твои проблемы. Так не бывает. Александр Величенков: Да, так не бывает, к сожалению. С другой стороны, конечно, задержки выплат пенсионерке-донору и детские пособия по 70 рублей это что-то уже за гранью нормальной социальной политики. Этот вопрос надо решать. Елена Рыковцева: Тут вы даже спорить между собой не будете. Александр Величенков: Не решив этот вопрос, мы так и будем получать по минус миллиону населения в год. Если не будут рождаться дети, новая миграционная политика у нас уже намечается. Елена Рыковцева: "О каких снижениях налогов вы говорите? Я платил 11 тысяч транспортного налога, а теперь буду платить 32 тысячи. Чиновничий аппарат раздут до такой степени, что они бесятся с жиру". Но Николай-то и говорит о том, что надо снижать, и за счет этого ликвидировать профицит - за счет снижения налогов. Это его идея. У меня справочный вопрос к вам, уважаемые гости. В этом году структура расходов федерального бюджета такова: на социальную сферу - 32,3 процента, на обеспечение внутренней и внешней безопасности государства - 32,1 процента, то есть поровну, и на межбюджетные трансферты - 29,9 процента. Кстати, можно сразу по-простому назвать их дотациями регионам? Александр Велдиченков: Можно. Елена Рыковцева: То есть это три почти равные части. Это традиционное соотношение? Это так обычно и бывает, или какие-то перекосы случились в этом году? Николай Вардуль: Да, так оно всегда и бывает. Только некоторые на этом основании начинают говорить о том, что у нас по Конституции социальное государство, а посмотрите - на социальную политику совсем мало тратится. Вы привели данные федерального бюджета. Основная социальная нагрузка лежит на бюджетах регионов и муниципалитетов. Если брать по консолидированному бюджету, то тогда доля социальных расходов будет гораздо выше. Другое дело, что меня всегда пугают наши военные расходы. У нас военные расходы, как у страны, ведущей войну. Самое любопытное, что в Кремле теперь так об этом и говорят, что у нас идет война, что фронт проходит через каждую улицу и каждый дом. Это говорит Дмитрий Медведев в интервью моему коллеге из журнала "Эксперт". Я это объясняю опять же очень просто. В условиях войны, о какой демократии вы говорите! Что вы там плачете, что вы не можете избирать губернаторов? Это ограничитель демократии - это опять подготовка к 2008 году. Потому что у меня дома фронт не проходит. Елена Рыковцева: Александр, что вы тут скажете? Вот уже треть бюджета на внутреннюю и внешнюю безопасность. А когда комментировал уже принятый бюджет спикер Миронов, он сказал, что да, наверное, надо бы пересматривать в сторону увеличения расходы на культуру, но надо бы еще и на охрану границ, то есть в эту треть еще будут дополнительно заложены расходы. Что вы скажете: это много, мало, нормально, ненормально? Александр Величенков: Здесь трудно дать какую-то оценку. То, что есть - это данность. Данность эта возникла из... Елена Рыковцева: Данность тоже можно оценивать. Александр Величенков: В некоторых понятных тенденциях. Если вспомнить пересмотр бюджетного процесса в 2001-2002 годах с урезанием доходов регионов и перекладыванием этих доходов в федеральный центр, то неизбежно доля дотирования региона должна была возрасти. Грубо говоря, вот у нас есть три кучки - социальные расходы, помощь регионам и внешняя и внутренняя безопасность. Насчет нашей безопасности, состояния армии объяснять не надо. "Российская газета" по этому поводу регулярно пишет, какие у нас там проблемы, какие у нас ржавые корабли, что не на чем в море выйти по серьезному. Елена Рыковцева: Каждый год треть бюджета, а вот все равно не на чем в море выйти. Александр Величенков: Потому что надо все гигантское советское наследство, которое досталось, каким-то образом по уму армейцам оптимизировать. Хламье порезать, а не держать пять тысяч танков в уральских степях. Елена Рыковцева: Так еще больше, что ли, им давать, чтобы они наконец-то за столько лет все это ржавое превратили в не ржавое? Александр Величенков: Надо делать так, как делают американцы. Продавать самое новое, запускать это самое новое в большую серию. Когда это новое будет достаточно дешевое, и это дешевое гнать в свою армию. Вот тогда нагрузки такой не будет. Николай Вардуль: Нам такая армия не нужна. Такая армия нам не нужна. Александр Величенков: Какая - такая? Николай Вардуль: Вот такая, какая есть. Александр Величенков: Меньше процента населения. Миллион с копейками... Николай Вардуль: Все равно. Такая армия нам не нужна. Елена Рыковцева: Которая сейчас существует в России? Николай Вардуль: Да. Такая армия, когда ты идешь по Москве, к тебе подходит солдатик и прости на хлеб, такая армия нам не нужна. Когда Сергей Иванов говорит, что военная реформа закончилась, когда принимают на пороге выборов поправки, отменяющие все легальные отсрочки от службы в армии, то я вообще ничего не понимаю. Это в какой-то степени издевательство над избирателем. Даже Борис Николаевич, который тоже не был светочем демократии, он всегда перед выборами принимал указ о том, что мы вот-вот перейдем на профессиональную армию, что не сегодня-завтра у нас что-то случится. Он играл с избирателями. Он говорил неправду. Теперь на пороге выборов нам говорят: аспирант - в армию, студент - в армию, двое детей - в армию, старые родители, ты единственный кормилец - в армию. Вот такая армия нам не нужна. Александр Величенков: Николай, если браться за армейскую тему, то на самом деле процесс идет в нужную сторону. Быстро возрастает количество контрактников, им бы еще зарплату поднять. Быстро сокращается срок службы. Отслужить год, ей богу, ни одному молодому человеку от этого хуже не станет. Николай Вардуль: Это большой вопрос. Елена Рыковцева: Я понимаю, что нужна отдельная передача на тему "Бюджет и армия". "Деньги надо тратить на космос", - считает Константин. Григорий пишет: "Господа, объясните, что стабилизационный фонд создан не для того, чтобы развивать экономику, улучшать жизнь большинства людей, а для того, чтобы при возникших массовых выступлениях против преступной власти удержаться, уничтожая сопротивление". Версия ваша, Григорий, принята. Лариса пишет: "Экономистов много, но настоящих нет. Все пудрят мозги инфляцией. Стабфонд - будущим поколениям? Не верю. Кудрин, Вавилов и другие заботятся о себе, своих отпрысках, надеются свалить в подходящее время, а инвалиды и пенсионеры пусть вымирают, чтобы не раскачивали инфляцию". "Почему не говорят, что в России люди живут очень плохо? Обидно за свою страну", - Лариса Александровна, пенсионерка. Почему не говорят? Все время говорят. "Вы говорите про стабилизационный фонд, но его, скорее всего, просто разворуют. Когда придет новый правитель, он скажет, что его нет - разворовали. Как в свое время, когда Гайдара убрали, он сказал, что золотого запаса не было, его разворовали", - пишет Михаил. Возможно ли разворовать стабилизационный фонд? Александр Величенков: Технически невозможно. Николай Вардуль: В нашей стране все возможно. Елена Рыковцева: И тут спорят. Николай Вардуль: Одно слово скажу, для чего создан стабилизационный фонд. Он создан не для будущего поколения. Он создан не для страховки бюджета. Он создан только для борьбы с инфляцией. Все. Елена Рыковцева: "Почему ваши гости не говорят о создании рабочих мест, промышленности?" - пишет Виктор. Очень много сообщений о создании рабочих мест. Александр Величенков: Рабочие места должен создавать бизнес. Елена Рыковцева: Людмила Ивановна из Смоленска, слушаем вас. Слушатель: В 68 лет, у меня пенсия 1620, удочка выпала из рук 5 лет назад. Стереотип у ваших гостей, что все тянут на себя. Меня интересует вот что. Каково участие государства в наших ТВ? В какой степени государство ответственно за ужасную, дебилизирующую политику ТВ? Николай Вардуль: Конечно, ответственно. Вот за что государство отвечает полностью, так это за телевизор. Елена Рыковцева: И на этом ставим точку. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
