Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[11-01-00]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманХрам Христа Спасителя - закрытый распределитель?Лев Ройтман: Читаю отрывок из письма, которое пришло электронной почтой, итак: “В ночь 7-е на 8-е января в храме Христа Спасителя было торжественное богослужение и молебен по случаю нового тысячелетия. Служил Патриарх, только что вернувшийся из Святой земли. Я со всей семьей отправился на службу, благо живу недалеко, но нас не пустили. Огромный собор, богослужение шло в верхнем, только что освященном храме, был закрыт для нормальных богомольцев, в него пускали только по особым приглашениям. Поток громадных лимузинов и джипов катился к главному входу. Как я узнал наутро, в соборе пожелал быть Владимир Путин и потому его закрыли. С точки зрения христианского сознания - это безумие”. Автор письма - профессор-историк, богослов Андрей Зубов, он участвует в передаче из Москвы. Так же из Москвы главный редактор журнала “Континент” Игорь Виноградов; а в Праге - Джованни Бенси. Профессор Андрей Зубов, к вашему письму сейчас, здесь, кстати, замечу: вы преподаете историю религии в Государственном гуманитарном университете и заведует кафедрой в Православном университете Иоанна Богослова. Так вот, я не богослов, и по журналистки определил бы смысл, направленность вашего письма, ну, я бы сказал, как протест против превращения храма Христа Спасителя в закрытый распределитель. Однако же, в условиях войны в Чечне, в условиях реальной опасности террористических актов, быть может, меры предосторожности, которые были приняты, оправданы? Андрей Зубов: Я думаю, что даже в условиях ситуации, которая сейчас сложилась в России, в условиях войны в Чечне, меры предосторожности в данном случае не только не оправданы, но непосредственно абсурдны. Дело в том, что и в прошлые века, и в прошлые столетия происходили войны, происходили какие-то террористические акты, но никогда до революции, скажем, ни в Византии, ни в России не закрывался Кафедральный собор в то время, когда там присутствовали царствующие особы для богомольцев. Скажем, когда освящался храм Христа Спасителя в 1883-м году, тогда, как пишет Победоносцев Александру Третьему, он радуется, что в присутствии императора храм был переполнен народом, что народ стоял вокруг храма. Это письмо от 25-го мая 1883-го года. И при этом не надо забывать, что за два года до этого отец Александра Третьего Александр Второй был убит бомбой террориста. 22-го июня 1905-го года в записи своего дневника Николай Второй пишет: “Поехали к мама и затем к обедне, не помню столько народу в церкви”. То есть церковь была переполнена опять же народом, а шел 1905-й год, первая русская революция, только что были убиты один за другим два министра внутренних дел - Плеве и Сипягин. И тем не менее, выгонять народ из церкви, не пускать народ в церковь было совершенно невероятным. Возьмем примеры из Византии - в 537-м году 27-го декабря освящается София Константинопольская, грандиозный храм, построенный по велению Юстиниана. Храм переполнен народом, как пишет Агафий Милинейский историк Юстиниана. Император радуется тому, что богослужение происходит как будто бы весь город стекся к храму и не вмещается в это огромное пространство. Он стоит вокруг храма, стоит внутри храма. И надо сказать, что это переживание единства царя, народа и патриарха, это естественное переживание христианской церкви. Дело в том, что без народа службы нет, служба бессмысленна. Конечно, может происходить в домовой церкви частное богослужение, но когда есть именно соборное богослужение, то как раз единство, соборность правителя, народа, священнослужителей дает смысл всему. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Борисович. Конечно, если бы речь шла о единстве патриарха и Владимира Путина, все это выглядело бы достаточно смехотворно, наверное, с богословской точки зрения. Но тем не менее, патриарх говорил о благословении в адрес руководителей страны и руководителей Москвы. Поскольку Юрий Лужков, мэр города, мэр столицы, так же присутствовал в храме Христа Спасителя. И там были лидеры основных фракций, избранных сейчас в Думу, и были ведущие члены правительства. Так что сбор был на административном уровне, не на царском, естественно, полным. Джованни Бенси, вы, я бы сказал так - вы ученик Ватикана, вы учились в Ватикане, вы знаток католического мира, вы знаток, кроме того, но это немножко в сторону от темы, исламского мира, автор книг об исламе, о взаимоотношении ислама с христианством. О христианстве, о христианских богослужениях, то, что произошло в Москве в ночь с 7-го на 8-е января, насколько это приемлемо или насколько это может быть объяснимо историческими аналогиями, скажем, из католицизма? Джованни Бенси: Да, это абсолютно неприемлемо. И это показывает, что в России среди руководителей страны сегодня есть превратные понимания религии. Религия понимается, очевидно, как какая-то декорация, которая очень красивая, которая украшает церемонии государственные. И это какой-то инструмент, орудие власти. Значит, я полагаю, что у человека, о Путине можно думать, что угодно, и Лужкове тоже, конечно, у них многие качества, в том числе и положительные, но это люди, которые росли очень далеко от всякого религиозного образования, религиозного сознания. Я не думаю, что Путин разбирается во многих богословских вопросах. И, очевидно, его отношение к церкви таково, что отношение к чему-то красивому, к чему-то украшающему. Но, очевидно, он не понимает, как и вообще руководители России сегодня, не понимают самою сущность религиозного явления и религиозной практики. Религия это нечто больше, чем литургия и чем красивые богослужения. Литургия - это выражение религиозных чувств верующих, это общение верующих с Богом через священнослужителя. Поэтому я вполне согласен с профессором Зубовым, конечно, всякое такое соборное богослужение должно быть открытым для публики, для верующих, несмотря на то, что могут быть, конечно, опасности, может быть риск террористических актов. Вот если сослаться на опыт католической церкви, то вы знаете, что Папа Римский Иоанн Павел Второй был жертвой террористического акта, в 81-м году попытались его убить на площади Святого Петра. Потом была целая история, процесс и так далее, не будем вдаваться в подробности. После этого, конечно были приняты меры предосторожности, меры безопасности, когда Папа Римский выходит на площадь Святого Петра, он пользуется особым автомобилем с бронированными стеклами, пуленепроницаемыми стеклами. Даже шуточно называют эту машину “Папамобилем”. Но вот это есть. Но когда Папа служит в соборе Святого Петра, собор совершенно открыт. И надо сказать, что с точки зрения безопасности, это безумие, потому что Папа совершенно не защищен. Когда он стоит у алтаря и служит, там никакой защиты нет, он стоит один с Богом, и церковь переполнена молящимися. Совсем недавно в начале этого года в соборе Святого Петра состоялась торжественное богослужение в связи с началом юбилея 2000-го. Это была церемония абсолютно чрезвычайная, там был не только Папа Римский, была коллегия кардиналов, присутствовал президент Италии, присутствовало итальянское правительство, но церковь и площадь перед собором Святого Петра была переполнена молящимися. Никто не думал о том, чтобы закрыть церковь и пустить людей только по пропускам, это было бы абсолютно немыслимо. Поэтому ситуация аналогичная, даже более важная, я бы сказал. Лев Ройтман: Спасибо, Джованни Бенси. Игорь Иванович Виноградов, я вновь напомню - главный редактор журнала “Континент”, который определяет себя как журнал литературный, публицистический и религиозный. Игорь Виноградов: Я думаю, что предыдущие выступавшие Андрей и Джованни Бенси были абсолютно правы, и я совершенно согласен с ними, что то, что произошло, это абсолютное безумие. Но тут есть разные как бы стороны вопроса, понимания того, по каким причинам это могло произойти. Не производит у меня впечатления Путин как человек неумный. Я думаю, что такого рода глупость, а это конечно глупость, вряд ли была сделана с его как бы санкции. Я думаю, что здесь сильно постаралась администрация, чиновничье окружение, которому, конечно, все эти тонкости религиозных обрядов, религиозных правил абсолютно несвойственны, незнакомы, да им и наплевать на это. Дело не в этом. Естественно совершенно, что даже при любых угрозах, даже террористических, то что было сделано, сделано было абсолютно неверно, это действительно безумие. В конце концов при современной технике безопасности можно было вполне наладить безопасность тех лиц, которых, видимо, хотели охранить, если эта инициатива исходила со стороны властей. Те же пуленепробиваемые барьеры поставьте там и Путину , и Лужкову, и будет все нормально. Меня больше другая сторона волнует, то, что это со стороны властей было сделано так, ничего в этом необычного нет, это очень в духе нашей нынешней государственности. А вот то, что церковь это приняла, то, что наша иерархия, прежде всего патриарх как бы не окоротил ретивых чиновников, пожелавших сделать так, вот это меня очень смущает, это меня больше всего беспокоит, это вызывает у меня горечь. Потому что для меня здесь это признак того самого сращения, огосударствления церкви , против которого наш журнал, в частности, постоянно и очень активно борется. Превращение церкви в своего рода департамент при правительстве, при власти, которая, как видно, слушается сейчас таких вот безумных указаний. Я уж не могу думать, что это исходило от самого Патриарха или от самой церковной иерархии. Хотя эволюция нашей иерархии такова, что, кажется, можно ожидать и от них всего, чего угодно. Андрей Зубов: Я думаю, разумеется, это не исходило от святейшего Патриарха. Потому что совсем незадолго, за неделю до этого события было малое освещение верхнего храма, храма Христа Спасителя, на котором присутствовал и служил святейший Патриарх, на котором присутствовал мэр Москвы Лужков, был председатель Конституционного суда, и там был совершенно свободный допуск и храм был полон молящимися. И меры безопасности были аккурат такими, какими были всегда, вплоть до Византии. То есть место власти это был правый клирос, он был несколько отделен от народа решеткой, там стояли отдельно властители, а народ стоял внизу. И я видел, как светилось радостью лицо Патриарха, когда он мог обращаться к огромной толпе молящихся. Я представляю, что испытал Патриарх на этот раз, когда была вынесена чаша к народу, чаша со святыми дарами, когда было сказано, чтобы все пришли и вкусили причастие, “пейте от меня все, я есть кровь моя”, а между тем никто не подошел, и чаша была внесена в алтарь без единого причастившегося в самом храме. Я думаю, что для любого священника, для любого епископа это в общем-то трагедия. Потому что богослужение существует для того, чтобы соединить Христа с народом. А здесь, как сказал мой 8-летний сын, наверное Христа вообще не было, потому что ведь у него тоже не было пригласительного билета и его бы просо бы не пустили в храм. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Борисович. Джованни Бенси: Надо понимать самую сущность литургического действия, что такое богослужение. Богослужение - это действие публичное, это действие для народа, для верующих. И действительно, богослужение не может быть, по крайне мере это немыслимо без причащения на самом деле. И вот когда создается искусственно такая ситуация, что никто не подходит к причащению, потому что людей нет, это показывает, как ситуация ненормальна и как с этим нельзя мириться. Надо сказать, что и тут, независимо от личных качеств святейшего Патриарха, независимо от личных качеств других иерархов, некоторых которых я знаю и ценю, но, тем не менее, московская патриархия остается сегодня как бы одним из последних институтов советского времени, в котором не произошло никаких перемен, не произошло никаких реформ. И это конечно плохо, следовало бы уже пересмотреть все то, что московская патриархия делала в советское время, как она относилась к этому, и какие, быть может, оправдания есть для некоторых действий и для каких действий не было оправданий. Я думаю, что этот процесс обновления, этот процесс выздоровления необходим всему российскому обществу, но, в частности, необходим как раз религиозному обществу и религиозному руководству. Лев Ройтман: Спасибо, Джованни. Игорь Иванович Виноградов, из того, что вы сказали, да и из того, что я знаю по вашему журналу, это как раз те проблемы, которыми занимаются ваши публицисты. Я должен заметить, что в российских масс-медиа по поводу этого богослужения с 7-го на 8-е января в храме Христа Спасителя появилось достаточно много информационных и даже комментаторских материалов, где я не заметил ни нотки сомнения в том, а правильно ли было это все организовано с отсутствием общественности. Но вот вы, Игорь Иванович, вы журналист, вы писатель, в российской прессе отзывы комментаторские, быть может те, которые мне на глаза не попались, есть ли с критическими голосами, с критической оценкой происшедшего? Игорь Виноградов: Вы знаете, я не могу ответить на этот вопрос, потому что я за всей прессой, естественно, не слежу. Но та пресса, которая в поле моего зрения, я не видел таких комментариев. Действительно, видимо, наша светская в основном пресса, наши светские СМИ, они далеки от понимания от сути того, что произошло, и, наверное, настолько привыкли к тому, что все у нас делается по принципу распределения, иерархического допуска и так далее, что не видят ничего особенного и в такого рода богослужении. Что опять-таки показывает ужасный, просто безумный уровень нашего общественного сознания. Мы с этим стараемся бороться и стараемся в своем журнале что-то пытаться исправить. Но наш журнал это журнал, как у нас говорят, элитарный, то есть его читает не такое большое количество интеллигентной публики. Это не широкомасштабный и популярный многомиллионный, многосот тысячный тиражный журнал, так что нам, конечно, трудно. Но мы попытаемся делать все, что мы можем. Лев Ройтман: Спасибо, Игорь Иванович. Андрей Борисович Зубов, я вновь напомню: вы - заведующий кафедрой в Православном университете Иоанна Богослова, где вы, естественно, регулярно читаете лекции. Что вы скажете вашим студентам по поводу происшедшего? Андрей Зубов: Я попытаюсь, если об этом зайдет разговор, об этом безусловно зайдет разговор, попытаюсь им разъяснить, что в сущности то, что произошло, это как бы продолжение той советской практики борьбы с религией, которая у нас была все эти последние десятилетия. Я прекрасно помню, что когда я был юношей, невозможно было попасть во многие храмы Москвы, например, в Елоховский собор или храм Новодевичьего монастыря Успения Богородицы на Пасху или Рождество, потому что туда был вход по пригласительным билетам. Но это было принуждение КГБ, КГБ заставляло, 5-е управление КГБ заставляло церковь печатать билеты, чтобы был ограничен вход во многие церкви, где присутствуют иностранцы и так далее, чтобы не было контактов. В другие церкви тоже не особенно пускали, были кордоны комсомольцев. То есть эта была борьба с церковью, попытка ограничить вход людей в церковь. И вот эта традиция сейчас удивительным образом проявила себя вновь, когда уже вроде бы никакой борьбы с церковью нет, и храм только что освящен, восстановлен после стольких лет разрушений и пренебрежений. Я бы так же им сказал, что поскольку на первом богослужении открытом были, как я уже сказал, Лужков и патриарх, то явная инициатива закрытия собора исходила из администрации президента, исполняющего обязанности президента. Об этом, собственно говоря, мне впрямую сказали служители собора, когда я интересовался на следующий день причинами его закрытия. Я бы тогда напомнил, что в 15-м году император Николай Второй присутствовал на богослужении в Юрьевском соборе Львова, только что занятого русским войсками. Он был так тесним народом, что некоторых из его офицеров свиты были порваны мундиры. И тем не менее, он в только что занятом городе не позволил себе не присутствовать среди народа, это был долг офицера. Николай Николаевич, главнокомандующий и его дядя, говорил потом, что он молил Бога, чтобы не было покушения, потому что всюду были австрийские шпионы. А сейчас офицер Владимир Путин присутствует в закрытой церкви, где нет народа. Привычка бояться своего народа, это привычка, в общем, советская. Когда Сталин проезжал по Арбату, весь народ загоняли в подъезды домов. А в былые времена так не было. Я думаю, что нам нужно вернуться скорее к той практике, когда правитель считал себя частью народа, чем когда правитель себя противопоставляет народу, как это, к сожалению, проявилось на последнем печальном богослужении. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Борисович. Ну Владимир Путин не только офицер, он претендент на пост президента России. И следует заметить, что при этом же богослужении присутствовали еще два претендента - Евгений Примаков и Владимир Жириновский. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
