Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-05-01]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманКому опасна безопасность Америки?Лев Ройтман: Что означает с международно-политической точки зрения готовность Соединенных Штатов приступить к созданию национальной системы противоракетной обороны? В рамках предстоящего “Круглого стола” мы, определенно, не сможем ответить на этот вопрос, он скорее для политических футурологов, а не для комментаторов текущих событий. И тем не менее, откликов на первомайское выступление президента Буша уже достаточно, чтобы говорить в первом приближении о международной реакции. К тому же полным сюрпризом заявление американского президента никоим образом не является. Национальная противоракетная система - это часть предвыборной платформы Джорджа Буша-младшего. В нашем разговоре участвуют: из Берлина Александр Рар, руководитель Отдела восточной Европы немецкого общества внешней политики; из Парижа наш корреспондент Семен Мирский; и военный обозреватель Павел Фельгенгауэр, Москва. Внешнеполитическое выступление президента Буша в вашингтонском Университете национальной обороны, в частности, раздел о принципиальном решении приступить к созданию национальной системы ПРО, демократы встретили скептически, республиканцы в основном приветствуют. А как в Европе? Начнем с Франции. Семен Мирский, отклики, реакция у вас? Семен Мирский: Во Франции следует различать две фазы подхода к американской инициативе. Первая фаза - это до выступления Джорджа Буша, и она характеризовалась резко отрицательным подходом к самой идее ПРО. Так, в феврале этого года президент Франции Ширак назвал инициативу “приглашением к распространению оружия массового поражения”. Вторая фаза, в которой мы сейчас находимся, это фаза сдержанной критики. И она наступила после выступления Джорджа Буша первого мая, когда в Париже поняли, что американский президент решил довести свой проект до его логического завершения, и что Джордж Буш с этого пути не свернет. Теперь в Париже предпочитают делать упор на консультации, которые, как мы знаем, Вашингтон обязался провести со всеми партнерами Соединенных Штатов Америки. Логика этой перемены проста и ясна. Если американцы, говорят в Париже, в любом случае создадут свою систему противоракетной обороны, то лучше, если это будет сопровождаться теми самыми консультациями, которые Джордж Буш обязался провести. И хотя перемены в настроении между тем, что я назвал первой фазой, и второй фазой, очевидны, нельзя говорить, что политический класс Франции за одну ночь смирился с тем, о чем он еще накануне и слышать не хотел. И вот примеры. Председатель Комиссии по обороне Национального собрания Франции, кстати, бывший министр обороны, Поль Килес назвал инициативу президента Буша “проявлением навязчивой американской идеи, идеи абсолютной безопасности. Абсолютной безопасности не бывает и быть не может” - поясняет Поль Килес. В статье под ироническим названием “Меч и щит” Поль-Ивон де Сен-Жермен, директор французского Фонда стратегических исследований, видит в инициативе Джорджа Буша уступку нажиму со стороны американских промышленных лобби. Этот аргумент мы, конечно, знаем. Поль-Ивон де Сен-Жермен не верит в эффективность предлагаемой системы, сравнивая идею перехвата атакующей ракеты другой ракетой с известным эпизодом из американского мультипликационного фильма, в котором бесстрашный ковбой Лаки Люк выстрелом из пистолета сбивает на лету пулю своего противника. Вот первая реакция. Лев Ройтман: Следует ли прийти к выводу из того, что вы сказали, что положительной реакции во Франции нет? Семен Мирский: Для французов все это произошло слишком быстро и слишком внезапно. Во Франции предпочитали видеть в инициативе Джорджа Буша нечто аналогичное системе “звездных войн”, с которой, как мы помним, в свое время выступил Рональд Рейган. Система, о которой говорили, которой посвящали речи, о которой были, кстати, консультации и которая не завершилась по существу ничем. И только первомайское выступление Джорджа Буша навело французов на мысль, что система противоракетной обороны неотвратима. И теперь в Париже начинается настройка на новую волну. И вот те мнения, которые я привел, являются, по-моему, отражением переходного периода от фазы резкого неприятия самой идеи к фазе попытки смириться с тем, что в любом случае произойдет. Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский. Кстати, британская газета “Дейли телеграф” писала, что Тони Блэр и английский политический класс принимают решение Соединенных Штатов, хотя и "ворчливо". Я должен заметить, что, исходя из элементарного здравого смысла, можно полагать, что любая степень дополнительной защищенности, будь то 10, 15, 50 или 70% лучше, чем нулевая. По-видимому, из этого и исходит президент Буш в конечном счете, из здравого смысла. Если ты не собираешься на меня нападать, не возражай против того, что я готов себя защищать. Теперь в Германию, в Берлин. Александр Рар, вопрос тот же - реакция в Германии? Кстати, с Герхардом Шредером, с бундесканцлером, президент Буш еще до своего выступления в Вашингтоне, как и с Тони Блэром, как и с Жаком Шираком, беседовал по телефону и эти разговоры с союзниками по НАТО произошли до того, как Буш-младший позвонил по своей инициативе Владимиру Путину. Александр Рар: Вообще у европейцев неодинаковый взгляд на американские планы противоракетной обороны. К тому же отношение европейцев к американской ПРО постоянно меняется в зависимости от общеполитической обстановки. И позиция европейцев по данному вопросу будет меняться и в будущем. Так что пока нельзя говорить о том, что Европа здесь определилась уже. Мне кажется, в Европейском Союзе Англия стопроцентно согласна с любой позицией Америки по ПРО. Лондон действует вместе с Америкой против Ирака и соглашается с американским определением опасности, исходящей от так называемых государств-изгоев. Как сказал Семен Мирский, во Франции, естественно, более критически люди настроены по отношению к американской ПРО. Франция всегда традиционно боится слишком сильного превосходства Америки в сфере высокоразвитых военных технологий. Франция сама стремится укрепить свой собственный военный статус. Но в Германии, я бы сказал, здесь все-таки, как ни странно, где-то еще переполох. В Берлине есть разные позиции, разные оценки по отношению к американской ПРО. Официальная немецкая политика сходится во мнении, что Америка имеет полное право развертывать свою национальную ПРО, а также способствовать укреплению безопасности своих партнеров. Кстати, в том числе и Тайваня. И немцы, с другой стороны, опасаются, что из-за ПРО может произойти новый конфликт между Америкой и Россией. И это позиция германского МИДа, которой, подчеркиваю, придерживается большая часть политической элиты. Но есть и другая точка зрения, которая проявляется в недрах Министерства обороны, например. Там более сдержанно оценивают планы администрации Буша по ПРО, и немецкие военные согласны тесно сотрудничать в создании общеевропейской и американской ПРО, но не уверены в том, что американцы так охотно будут идти на сотрудничество. Действительно, позиция европейцев постоянно зависит от новых обстоятельств. Если Америка и Россия договариваются, то европейцы за ПРО, европейцы с удовольствием бы подключили и Россию к сотрудничеству за развитие ПРО по северной части планеты. Ведь здесь понимают, что отстройка ПРО это не только вопрос обороны, а также прорыв в развитии совершенно новых космических технологий, если хотите, прорыв ко второму завоеванию космоса. Но когда Америка и Россия по вопросам ПРО конфликтуют, европейцы вздрагивают, а когда Россия сердится, европейцы инстинктивно начинают бояться и становятся на американскую сторону. Лев Ройтман: Спасибо, Александр Рар, Берлин. Кстати, в своем выступлении Джордж Буш совершенно четко сказал, что эта система будет также распространяться и на страны НАТО, на европейских, в частности, союзников Соединенных Штатов, чего не было в плане создания ограниченной системы противоракетной обороны, о которой говорил предыдущий президент Билл Клинтон. Павел Евгеньевич, как известно, реакция России оказалось сдержанной. Официальная Россия не отметает с порога намерения Соединенных Штатов, поскольку, как заявил Игорь Иванов, он видит здесь достаточный предмет для разговора, и, по его словам, России в этом разговоре есть что сказать. Итак, что означает это решение для России? Павел Фельгенгауэр: В каком-то смысле это победа российской дипломатии. Потому что уже в течение во всяком случае двух лет та позиция, которую мне излагали в российском Министерстве иностранных дел, в том числе на уровне замминистров иностранных дел, состояла в том, чтобы подвести Америку к тому, чтобы она вышла официально из договора по ПРО, и потом использовать это для антиамериканской пропаганды в дальнейшем, для того, чтобы показать всему миру, какими агрессивными и плохими являются США. И вот это достигнуто. Хотя, с легальной точки зрения, договор по ПРО еще как бы стоит, но президент Джордж Буш совершенно ясно сказал, что он противоречит национальным интересам Америки и это пока легальная фаза, в которую вложен сам договор. Нужно только за шесть месяцев заранее объявить о том, что, с легальной точки зрения, договор больше не существует и тогда он политически уже не существует. Реакция Москвы, действительно, была сдержанной - официальной, во всяком случае, Москвы. И в этом тоже нет ничего необычного. Сейчас для Кремля очень важно организовать как можно раньше встречу между президентом Владимиром Путиным и президентом Бушем. А если бы мы сейчас начали ругаться, то эта встреча могла бы быть отложена. А для Путина это очень важно - просто встретиться. В то же время я фактически полностью уверен, что те консультации, переговоры по ПРО, которые сейчас произойдут между Москвой и Вашингтоном, ничем не закончатся, нет никаких оснований ни для каких компромиссов серьезных. То есть Россия будет утверждать, что договор по ПРО это основа международного мира и безопасности, а Америка будет говорить, что вообще все с точностью до наоборот. И ни о чем не договорятся. Для Путина сейчас пойти на какой-то серьезный компромисс, сделать вид, что Кремлю подходит то, что делает Америка - это создать очень серьезные проблемы внутри страны. Те именно силы, которые Путина сейчас вовсю поддерживают в военном, в военно-промышленном комплексе, среди спецслужб - там очень много людей, которые сочтут это прямым предательством, а Путина американским агентом. И в то же время для американской администрации тоже нет никаких возможностей в чем-либо идти на компромиссы, все объявлено уже. А консультации будут носить и с друзьями, и с Россией характер какой-то дипломатической некой сладкой пилюли, когда решения давно уже приняты. И в нынешней американской администрации, как говорят знающие люди в Вашингтоне, многие подтвреждают это. Основная линия состоит в том, чтобы выйти не только из договора по ПРО, но и из системы договоров СНВ “Старт” и вообще, чтобы у Америки были свободные руки, чтобы просто ликвидировать в принципе весь режим контроля над вооружением, что сейчас это для США хорошо. Вот такие достаточно печальные я вижу дальнейшие шаги с обеих сторон, хотя сейчас ругаться ни к чему. В принципе какие-то уже плоды Россия пожинает. Вот, например, США были исключены из Комиссии по правам человека при Организации Объединенных Наций. Америка состояла членом этой комиссии с 47-го года непрерывно. И причем главную роль в том, что Америку оттуда исключили, сыграли, кстати, европейские страны. Лев Ройтман: Спасибо, Павел Фельгенгауэр. Это, наверное, в наименьшей степени касается проблемы противоракетной обороны. Что касается встречи с президентом Путиным, то в Вашингтоне намерены встречу эту, во всяком случае так обстоит дело сегодня, судя по заявлениям, организовать еще даже до того, как состоится в Палермо встреча Большой семерки, к которой восьмым примыкает Кремль. А что касается выхода из Договора по противоракетной обороне, действительно, в том случае, если для создания противоракетной системы национальной обороны понадобится выйти из этого договора, то это и произойдет в конечном счете. Однако же, президент Буш об этом прямо не говорил. Мало того, речь идет о модификации этого договора, возможно с учетом нынешних реалий. Не забудем, что действующий договор о противоракетной обороне заключен в 72-м году, действительно, в темные времена холодной войны, которая, и об этом говорил Джордж Буш, уже закончилась. Семен Мирский: Я хотел бы затронуть один очень важный с точки зрения европейцев и, в частности, французов момент, суть которого можно изложить так: имей мудрость смириться с тем, чего ты не можешь предотвратить. Я уже, помнится, цитировал высказывание директора французского Фонда стратегических исследований Поля-Ивона де Сен-Жермена. Он в своей статье очень интересное замечание делает. Он говорит, что поскольку Америка решила идти путем создания системы ПРО, то это решение, как он надеется, выведет наконец Европу из состояния летаргического сна, в котором она находится. И Европа вложит наконец средства и силы в развитие европейского военного потенциала. “Если Европа - пишет он, - не хочет раз и навсегда остаться на обочине дороги”. Так пишет довольно влиятельный французский обозреватель, подводя, однако, своих читателей к мысли, что система ПРО рано или поздно приведет к новому витку гонки вооружений. Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский, Париж. В редакционной статье газета “Вашингтон Пост” писала на днях: “В конечном счете Соединенные Штаты не могут предоставить другим государствам право вето в вопросе о своей обороне”. Александр Рар: Политики-европейцы сходятся сегодня в том, что необходимо убедить Америку именно делиться. Делиться и делиться своей технологией, чтобы ПРО была не ограниченной национальной обороной, а общей. Об этом действительно президент Буш сейчас сказал, но европейцы, я думаю, особенно в Германии, не уверены в том, что он будет все-таки придерживаться этой линии. Европейцы также скептически относятся вообще еще и к техническим планам самой ПРО, насколько вообще можно их будет реализовать в будущем. То есть европейцы, я бы сказал, еще в ожидании. Но здесь, действительно, понимают, так же, как и во Франции, что американцев в их намерениях уже не остановить, что европейцы имеют выбор: или сотрудничать или быть игнорированными Америкой. И для Германии, которая стремится к близкому экономическому сотрудничеству с Россией, именно российский фактор здесь очень важен. Если Буш и Путин договорятся о модификации договора по ПРО 72-го года, устаревшего договора, то европейцы вздохнут с облегчением. Потому что односторонний выход Америки из этого договора это дальнейшее изменение мирового послевоенного порядка. Я думаю, что все понимают, и европейцы, так же, как американцы, и россияне, что это надо делать. Но, я думаю, европейцы здесь сходятся больше с Россией в мнении о том, что это нужно делать в полном согласии, а не под нажимом Америки. Лев Ройтман: Спасибо, Александр Рар. Президент Буш, говоря о планах по созданию национальной системы противоракетной обороны, подчеркивает, что это привнесет дополнительную стабильность в нынешний мир после закончившейся холодной войны. Павел Фельгенгауэр, вы говорили о том, что по сведениям, которые вы получили в российском МИДе из ваших разговоров, впечатление такое, что в России хотят, чтобы Соединенны Штаты односторонне вышли из договора 72-го года. Но официально в России говорят о том, что этот договор является краеугольным камнем стабильности сегодняшнего мира. Что это - на словах одно, на деле другое? Павел Фельгенгауэр: Ну, вещь обычная в действительности для дипломатии. В России достаточно много тех, кто свято верит в идеи, излагаемые, например, Примаковым о том, что надо добиваться создания многополярного мира, что нынешний мир нехорош, поскольку в нем доминируют Соединенные Штаты. И такие односторонние действия со стороны США, в том числе и в контроле над вооружениями, вокруг проблемы окружающей среды, договор о запрещении ядерных испытаний, отвергнутый американским сенатом, все такие грубые действия Вашингтона как бы ведут к многополярному миру в конечном итоге, то есть туда, куда стратегически хотела бы идти Россия. Я, правда, не очень верю, что, во-первых, многополярный мир вдруг так сейчас появится, а скорее, я полагаю, что американское доминирование продлится в обозримом будущем уж лет на двадцать точно. И второе - не очевидно, что для России многополярный мир будет так уж хорош, поскольку в нем Россия отнюдь не будет такой уж большой величиной, скорее, будет в тени Китая, а то, может быть, и Ирана. Но таковы мнения в Москве и такова политика. В принципе было понятно уже в 95-м году, а то и раньше, что американцы собираются строить какую-то систему противоракетной обороны и договариваться о модификации договора по ПРО, наверное, нужно было тогда. Но Москва, в действительности даже ведя разговоры о такой модификации - мне объясняли в том же МИДе, что мы будем вести разговоры, но на все будем говорить четко "нет". Такой молотовский подход, я бы сказал. Лев Ройтман: Спасибо, Павел Фельгенгауэр. Вы упомянули Китай. Китай решительно осудил намерения Соединенных Штатов. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
