Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-01-02]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманПослесловия к зимним праздникамЛев Ройтман: В России, Украине, Белоруссии пора зимних праздников на исходе. Старый Новый год едва ли воспринимается как праздник, поскольку праздник - это, прежде всего, все-таки деталь, элемент мироощущения - личного, коллективного, общественного, сознательного и подсознательного. Стал ли в России таким элементом праздник Рождества? В Европе, что католической, что протестантской, Рождество, несомненно, вершина года, не Новый год, а именно Рождество. И это ощущение радости, торжества, красоты, внутренней тишины, по-моему, не меняется от того, что религиозная составная Рождества в той же Европе понемногу ослабевает. В России, очевидно, возрожденное, возвращенное Рождество набирает силу именно своей религиозной компонентой. Но стал ли этот праздник частью личного, коллективного мироощущения? Об этом наш разговор. В передаче участвуют: Андрей Зубов, Яков Кротов и Аркадий Ваксберг. Аркадий Иосифович Ваксберг, вы живете в Париже, живете в Москве, вы сейчас парижский корреспондент “Литературной газеты”. Вы перед Рождеством российским, православным были в Москве, сейчас вернулись в Париж, откуда и участвуете в разговоре. И вот, сопоставляя западное Рождество и российское, я не говорю об обрядности или карпах, которые в Европе продают на улицах из переносных бассейнов и так далее. Но, различается ли отношение к этим праздникам в России и на Западе каким-то психологическим фактором? Аркадий Ваксберг: Те праздники, которые вы, на мой взгляд, очень точно назвали зимними, потому что иначе я их как-то назвать не могу, особенно применительно к России, их справляют везде, и в России, и на Западе. Но общее у них именно по мироощущению, как вы тоже, по-моему, точно выразились, мне кажется, лишь совпадение лишь по времени и названии, которые эти праздники носят. Я имею в виду, конечно, не исторические истоки этих празднеств, они одни и те же, а те обычаи, традиции, которые сложились там и здесь, наполненность этих праздников тем или иным содержанием, не в историко-философском, а в бытовом смысле, и ритуалы, которые их сопровождают. Я не смею, разумеется, вторгаться в те причины, которые развели Рождество в России и во всем остальном мире на две недели, но все-таки скажу, что дело, на мой взгляд, не просто в календаре, а в том, что за чем следует, и что чему предшествует. В отличие от Нового года, Рождество везде и всюду, кроме России, чисто семейный праздник, день, в который самые-самые близкие люди собираются дома и проводят его вместе. Миллионы близких друг другу людей, то есть ближайшие родственники, разлетевшиеся по белу свету и часто живущие на разных концах планеты, именно в эти дни собираются вместе, обычно у родителей, у самых старших в семье, и встречают Рождество за семейным столом. Это не просто трогательно и благородно, в этом есть глубоко возвышенный смысл возвращения к истокам, осознание того, что нет ничего ценнее, чем семейный очаг. И неслучайно, что к этим дням загодя готовятся подарки каждому, кто окажется за общим рождественским столом. Причем, подарки не символические, а крупные, ценные, дорогие. Даже более ценные, чем те, которые дарят ко дню рождения. Все будет куплено за любую цену. Это такая давняя традиция, в которой, разумеется, есть не просто символический, а какой-то глубокодушевный смысл. Вот этого ощущения в России отношения к Рождеству я не почувствовал и не чувствую до сих пор. Мне кажется, что по-прежнему в России зимний праздник, доминанта его, кульминация его, смыслом его является Новый год, то есть праздник публичный, праздник веселья. И того содержания, которое вкладывается традиционно на Западе в понятие Рождества, в России я пока не ощущаю. Лев Ройтман: Спасибо, Аркадий Иосифович. Да, очевидно календарь сыграл злую шутку с Россией в данном случае, поскольку Новый год по новому, так сказать, календарю предвосхищает Рождество, и в чем-то пик праздничного мироощущения приходится на Новый год, поскольку с этим праздником общество живет давным-давно. Но вот вы сказали очень важную, а, в сущности, вещь общеизвестную, аксиоматичную - Рождество на Западе это праздник в огромной степени семейный. И с этим, кстати, связана отнюдь не праздничная статистика самоубийств одиночек, не имеющих семьи, для которых Рождество становится датой, подчеркивающей их одиночество. Ну что ж, факт и это. Андрей Борисович Зубов, становится ли Рождество в России частью коллективного и личного мироощущения? Андрей Зубов: Я думаю, что Аркадий Иосифович очень верно обрисовал картину, сравнив современное состояние западной традиции и то, что происходит в России. Действительно Рождество не стало и вряд ли в обозримом будущем станет тем, чем оно является для современного Запада, то есть таким домашним семейным праздником, праздником обращения к истокам рода и к истокам семьи. На самом деле ведь в России сейчас и праздники, и вообще все, наверное, повторяют один и тот же алгоритм. Это уход от советского постепенно и очень нелегкий, мучительный уход, связанный и с разделением поколений отчасти, и обращение к досоветскому, к традиционному, к российским основаниям жизни. И вот здесь в нашей паре Новый год - Рождество происходит то же самое. Новый год, как известно, праздник до революции в общем не праздновавшийся широко. Его фиксировали, этот факт был, но праздновали, конечно же, Рождество. Это был главный зимний праздник - после Николая Чудотворца наступало Рождество. В настоящее время в России вновь Рождество объявлено нерабочим днем, объявлено даже государственным в некотором роде праздником, хотя большинство людей к тому времени, когда его объявили, разве что помнили, что 7-е января это день Рождества Христова, но, конечно же, не участвовали ни в Рождественском богослужении, не собирались дома семьями отмечать этот день. Все в советское время собирались отмечать, безусловно, Новый год, от студенческой компании до действительно семей солидных людей уже с детьми и внуками. И в смысле семейного праздника во многом Новый год остался как раз семейным праздником советского времени. У нас всегда правительство единственный европеец, как говорил Пушкин. И поэтому именно Рождество было внедрено властью в гражданский ритм года как новый праздник. И вот это внедрение с благодарностью было воспринято верующими людьми. И я теперь смотрю, что постепенно как бы Новый год растягивается на эту неделю от 31-го декабря до 7-го января, когда в сущности никто не работает, когда все радуются, все празднуют. Другое дело, что Рождество у нас не становится семейным праздником, но, впрочем, на средневековом Западе, на Западе до 18-19-го века Рождество не было семейным праздником, а было в первую очередь церковным праздником, праздником общины, праздником религиозного сообщества. И до сих пор вертепы, которые устраивают при всех католических церквях, напоминают на Западе этот старый публичный характер праздника. Так вот в России Рождество тоже стало только церковным праздником, оно объединяет верующих, которые собираются и на само празднование Рождества, и потом, как правило, все идут разговляться в церковный дом, иногда в больших церквях столы выставляют прямо в храме после богослужения. Это ликование верных по окончанию поста, начало праздника. Но для окружающего мира это какой-то элемент западной новации. В той степени, в какой Россия вновь будет врастать и в православие, и в русскую традицию, я думаю, постепенно будет переход от Нового года к Рождеству как к центру тяжести вот этих зимних праздников русского года. А вот станет ли Рождество именно домашним, а не публичным праздником, это зависит, я думаю, от уровня религиозности будущего русского общества. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Борисович. Я вас не представил детально, вы частый участник наших разговоров, наверняка наши слушатели знают, что вы профессор-историк, богослов, а сейчас - и преподаватель МГИМО. Яков Гаврилович, представлю и вас - вы ведущий наших передач “С христианской точки зрения”. И я хочу сейчас в чем-то поддержать то, о чем говорил Андрей Борисович - статистикой, это предпраздничный, если хотите, опрос, который проведен ВЦИОМом. И вот они дают следующие цифры: три четверти россиян, 75%, намеревались ко времени публикации итогов этого опроса отмечать Рождество 7-го января. В нынешнем году цифра выросла, в 97-м году это было 60%. На самом ли деле, Яков Гаврилович, а вы наверняка были в храме в Рождественскую ночь, нарастание интереса к этому празднику? Яков Кротов: Я почувствовал прямо противоположное, потому что в том храме, где я был, посещаемость на это Рождество была самая низкая за все десять лет, что храм открыт. При том, что храм в центре Москвы, при том, что священник один и поэтому утренней службы не было вообще. И, тем не менее, пришло очень мало народу. Вообще, по данным, которые опубликовали “Новые известия”, данные московского МВД, в трехстах московских храмах действующих на богослужение пришло двести тысяч человек, что, конечно, совершенно ничтожная часть населения Москвы. И это отражает общую, хорошо известную статистику, что примерно 55-60% населения заявляют себя православными, но реально в храм идет только 2-3%. Причем, с середины 90-х посещаемость снижается. Это уже не мое личное наблюдение, а это тоже, к сожалению, статистический факт. И мне кажется, что это скорее благоприятный признак, потому что спадает какая-то пена и остается нечто настоящее, то есть, кто пришел, тот пришел. Я не очень уверен, что надо стремиться к тому, чтобы Рождество превращалось во всеобщий праздник. Мне кажется, что лучше, как говорил Андрей Борисович, чтобы это был религиозный праздник. Не праздник рода, не праздник народа, а праздник именно Христовой церкви. И в этом смысле общая трапеза не так уж обязательна, хотя, где можно - это хорошо. Я думаю, что то, что он объявлен общегосударственным, это очень плохо, и это не проявление западничества правительства, а это проявление сугубо восточного самодурства и деспотизма. Большинство моих знакомых атеистов этим очень возмущаются и это им лишний аргумент против веры и против церкви. На самом деле главное, мне кажется, в духовной позиции это то, что вряд ли и Новый год у нас можно назвать семейным праздником. Все-таки после революции страна победившего коллективизма, и семья оказалась второй жертвой. И поэтому даже Новый год, строго говоря, не очень семейный праздник в западном понимании этого слова, коллективизм он убивает и семейные начала. Точно так же как то, что на Западе Рождество это праздник тихий, у нас это пока праздник вообще никакой, а Новый год, на мой взгляд, за последние годы приобретает оттенок восточный, как в Китае или где-нибудь. Неслучайно огромный импорт фейерверков, с каждым годом он нарастает. И это, на мой взгляд, показатель не вестернизации страны, а скорее прямопротивоположного процесса. И в этих условиях христианство постепенно становится тем, чем и должно быть, то есть не родовым, не народным и не семейным каким-то явлением, а явлением очень персоналистическим. И, наверное, в этом смысле хорошо, что посещаемость сокращается. Лев Ройтман: Спасибо, Яков Гаврилович. Я веду эту передачу из Праги, столица Чехии, которую полагают наименее религиозной страной в Европе. Рождество здесь празднуют широчайшим образом именно в силу того, что этот праздник, как я сказал вначале, утрачивает свой религиозный ограничительный элемент. Это праздник всенародный в буквальном смысле слова потому что есть всеобщее ощущение праздника, сознательное, и подсознательное, и бессознательное, и личное, и коллективное, и какое хотите, и государственное, естественно, поскольку прекращается работа предприятий и государственных учреждений, и так далее. И, кстати, Яков Гаврилович, в этой связи я едва ли могу с вами согласиться в том, что не следовало государству давать свободные дни под Рождество. Наверное, все-таки следовало. Если есть нарастающее все-таки мироощущение праздника, пусть и у определенной пока части россиян, следует это уважать. Отчего же этого не уважать, если первое мая - также нерабочий день? Аркадий Ваксберг: Вы знаете, у меня тоже складывается ощущение, что для очень большого числа людей здесь на Западе Рождество не имеет как бы, не знаю, точно ли я выражаюсь, стопроцентной религиозный окраски. Праздник Рождества стал праздником всеобщим, как семейное торжество его отмечают и те, кто принадлежит и к нехристианским конфессиям, и к никаким конфессиям. Рождество стало самым дорогим, самым личностным, самым душевным праздником в году, общим для всех и потому самым человечным. И мне не кажется, что это негативный фактор. Потому что религиозные традиции они вошли в сознание, в подсознание, в плоть и кровь каждого человека и сблизили людей. Вообще я ощущаю Рождество здесь как праздник, который людей сближает, где люди все чувствуют себя принадлежностью к чему-то общему. Оно отмечают нечто такое, что волнует и вдохновляет всех. Вот посмотрите, характерно, на Новый год многие уезжают, так сказать, прошвырнуться, прокатиться, поразвлечься. Но я ни разу не видел, чтобы какое-нибудь агентство предлагало специальные рождественские туры, новогодние - да, сколько угодно, но не рождественские. На Рождество все дома или у родственников. И несмотря на личностный, семейный характер этих праздников, все равно все чувствуют себя причастными к единому, к общему торжеству. Мне кажется, что эта традиция, которая теперь установилась прочно, будет оказывать свое влияние и на празднование этих дней и у нас в России. Эта тенденция мне представляется очень положительной. Лев Ройтман: Спасибо, Аркадий Иосифович. Ну что ж, замечу, что я нерелигиозный, если хотите, иудей, моя супруга нерелигиозная католичка, мой пасынок, ее сын, по отцу нерелигиозный православный, что не помешало нам очень торжественно семейно пообедать. Андрей Зубов: Мне кажется, что это действительно очень добрая тенденция. Потому что Рождество Христово для нас, для православных людей это не наш партикулярный праздник, это не партикулярный праздник только христиан. В самом рождественском каноне поется, что “Рождество твое, Христе Боже, всему миру свет разума”. И поэтому то, что в этот день люди, как бы не фиксируя внимание, которое их может наоборот отвлечь от праздника, на канонической части праздника, собираются вместе и как бы обычное разделение и злость, и скука, которые присутствуют в мире, изгоняются, а побеждает любовь, дружба, родовое единство, мне кажется, что эти качества это и есть для христианина, который это видит, наилучшее свидетельство победы того света разума, которое празднуют в Рождество все почти люди христианской или постхристианской культуры, независимо от того, насколько они воцерковлены, насколько они переживают драматические, богословские или евхаристические особенности этого праздника. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Борисович. Я с сожалением замечаю, что совсем недавно, после Рождества, после Нового года вспыхнули опять побоища между протестантами и католиками в Северной Ирландии. Быть может этот религиозный импульс умиротворения света, о котором вы говорите, все же недостаточно силен. К сожалению. Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
