Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[08-06-02]
Ваши письмаВедущий Анатолий СтреляныйОдин наш слушатель раздумывает, как сделать, чтобы у всех в России "осознание жизни было хорошее". "Нужно, чтобы президент ездил не с охраной и снайперами, а на последней электричке в старом пальтишке, и решения принимал не в Кремле, а в душе, по правде. Тогда и бабке с дедом хватало бы, и больным по чуть-чуть. Вот в чём секрет власти-то", - пишет он. Я знаю ещё один секрет. В таком случае президент вынужден будет каждый день выдумывать себе нового врага. Ведь от его поездок на электричке, от решений "по правде последнего вагона" коровы лучше доиться не станут, и надо будет как-то объяснять бабке с дедом, кто виноват. Пишет Шаламов Виктор Алексеевич: "Живу в Литве, русскоязычный, жена у меня литовка из сосланных, и когда литовское государство стало приглашать бывших политзаключённых вернуться, мы всей семьёй переехали из Казахстана, где до этого жили. Перестройку воспринял с восторгом. К сожалению, во многих моих представлениях той поры сегодня разочаровался. Мне стало ясно, что путь "на Запад" ещё очень долгий, изобилует развилками. Первым делом разогнали колхозы, а по сути - разорили и разворовали, землю раздали крестьянам, а у тех ни гроша за душой. Вроде бы правильно, колхоз - не лучшая организация сельхозпроизводства, хотя в Израиле коллективные хозяйства имеют впечатляющие результаты. Но ведь надо было всё делать с умом. А сегодня, проезжая по прекрасным литовским дорогам, построенным в годы советской "оккупации", вы можете увидеть, как крестьянин обрабатывает свой участок сохой. Настоящую соху я увидел первый раз здесь... В одной вашей передаче прозвучала мысль, что народ живёт так трудно, потому что литовской власти досталась слабая экономика, а для её подъема нужно накопить средства. Давайте же посмотрим на факты. До 1940 года Литва была чисто аграрной страной..." Дальше автор подробно описывает, что было построено в Литве за послевоенные годы, особо выделяет дороги и колхозы, подчёркивает вклад всего Советского Союза. "Да, - пишет, - литовцы народ трудолюбивый, но без серьёзных финансовых вливаний его бы не хватило. Тогда ведь тоже была показуха. Прибалтика была "витриной" социализма". Сказано предельно ясно. Пока делались вливания из Москвы, литовское трудолюбие давало хорошие плоды, прекратились вливания, не стало хватать нефтедолларов на всех - и советская, то есть, во многом искусственная, экономика Литвы рухнула. Но сам автор думает иначе. Сказав про вливания, он тут же о них забывает - о том, что они кончились. "Нужно было только дать всему ума, пишет он, - и уж если при коммунистическом режиме было сносно, то сейчас народ жил бы не хуже тех же финнов. Но беда в том, что к власти пришли "безответственные дилетанты с романтической путаницей в голове". (Формулировка не моя, вычитал в одной статье, считаю очень точной)". Если и автор этой формулировки уверен, что за десять послесоветских лет, при хорошем руководстве, литовцы могли достигнуть того же, что финны - за семьдесят с лишним, то я могу сказать одно, господин Шаламов: это ж как надо не любить начальство, чтобы так преувеличивать его возможности! Это уж такая нелюбовь, которая переходит в обожание, просто в обожествление начальства. Боги, да и только, от заводского мастера до президента, - боги, способные творить всё из ничего. Советское, между прочим, убеждение. Газета "Правда" ещё при Ленине стала писать, как где-то что-то не ладится: "Только безответственностью можно объяснить" -безответственностью начальников, и сколько их выкосили (одиночными выстрелами - в затылок, в тюремных чуланах), а коммунизм всё оставался за горами. Пишет Сергей из Москвы: "Я много читаю о репрессиях и лагерях. Мне необходимо знать обо всём этом. Я не понимаю, почему большинство людей не хотят слышать ничего плохого о прошлом. Их устраивают мифы, которыми они жили прежде. Я бываю в музее Сахарова, у них отличная библиотека, и там можно найти сведения о репрессированных по всему бывшему Союзу. Мне 34 года, живу в Москве, образование среднее техническое, женат, два сына, хорошая работа - небольшая мебельная артель, на паях с друзьями. Для меня репрессии, страдания невинно осуждённых - больная тема. Это не только потому, что репрессировали моих предков. Их, правда, не уничтожили, только ограбили, как кулаков и верующих, ну, и жизнь, конечно, покорёжили". Это письмо отвечает на вопрос, как должны были бы относиться россияне к прошлому своей страны, чтобы жизнь у них сегодня была если и не лучше, то чуть-чуть чище. Сразу, конечно, вспоминается власть, казённая пропаганда. Люди прислушиваются к власти, хотят быть с нею в ладу, это естественно. А казённая пропаганда в России правду о прошлом особенно не выставляет, не жалует, интереса к ней не поощряет. И здесь власть только идёт навстречу народному большинства - глубинному народному пожеланию. Чтобы хорошо себя чувствовать, чтобы ощущать бодрость во всех своих членах, быть готовым, как говорится, к великим свершениям, народ должен или безмерно гордиться своим прошлым, или наоборот, свирепо его топтать. Таковы все общественные организмы, именуемые народами и нациями. Письмо из Шишак, пишет Анатолий Свириденко: "Уважаемый тёзка, посылаю мои заповеди, которые написаны только на основании моего личного опыта. "Первая заповедь. Не доверяйте адвокатам. Нет ничего опаснее перекупленного адвоката. Изучайте право! Без адвокатов надежнее! Вторая. Не доверяйте должностным лицам. Чем выше должность, тем больше вероятность, что занимает её сволочь, причём, полуграмотная. Эти люди понимают только один язык: наотмашь по роже. Никогда не давайте им взяток, даже если от этого зависит ваша жизнь. Подумайте о будущем ваших детей. Третья заповедь. (Неожиданная для меня, надо сказать). Не доверяйте научным авторитетам. Нужна наука - постигайте лично. Четвёртая. Не доверяйте партиям, общественным организациям, религиозным деятелям, которые обещают рай на земле или под землей. Они хотят одного: согнать народ в стадо, стать пастырями и доить, доить, доить. Никогда не идите ни в какое стадо. Пятая заповедь. Не доверяйте никаким органам правопорядка. Никогда не надейтесь на их помощь. Надежда на порядочность сотрудников должна быть отброшена напрочь. Шестая (эта заповедь, по-моему, проливает кое-какой свет на происхождение письма). Не доверяйте друзьям, особенно близким. Скорее всего "друг" вас будет использовать как дармовую рабсилу, источник дохода, дармовой выпивки и закуски. Не исключается, что, имея доступ в ваш дом, будет использовать вашу жену (мужа) по прямому назначению. Может и украсть. Седьмая. Не доверяйте коллегам - всем, никаких исключений, особенно тем, кого вытащили из грязи, кому хорошо платили, снабжали ценными идеями. Восьмая заповедь. Не взирайте на нацию, не будьте националистом, когда решаете вопрос о доверии человеку - дерьмо интернационально. Девятая. Не доверяйте бизнесменам, тем более, крупным. Порядочные люди, специалисты экстракласса не идут ни в бизнес, ни во власть..." Я вас не утомил, господа слушатели? Осталось три заповеди. "Не доверяйте технике, лекарствам, оружию, продуктам, напиткам, - гласит десятая. - Независимо от фирмы и страны. Одиннадцатая. Не доверяйте всем прочим: врачам и педагогам, компьютерщикам и дворникам. Никогда никому не прощайте хамства, воровства и предательства, - это двенадцатая и последняя заповедь. - Используйте абсолютно все предусмотренные законом меры воздействия, но когда они исчерпаны, используйте все остальные. Научитесь давать отпор, если не хотите быть быдлом. У вас нет и никогда не будет другого пути к нормальной жизни. С уважением тоже Анатолий". Письмо пришло по электронной почте, я сразу откликнулся: кто же, мол, так вас обидел, что вы потеряли веру в человечество? "Попробовал бы кто-нибудь меня обидеть! - такой последовал ответ. - Я выиграл четыре гражданских дела без адвоката, также без адвоката добился рассмотрения моего дела в Евросуде. Обидеть меня физически? Я мальчишкой работал старшим физинструктором. Прислать фотографию, где я в плавках? За пять советских лет моя зарплата составила 55551 рублей (18 тысяч "зеленых" в год). По моим сведениям, больше в СССР не получал никто, хотя воровали и больше. Прислать копию справки? Первый в СССР частный грузовой автомобиль тоже у меня: "Урал -375", приобрел на одну месячную зарплату. Может, будете в наших краях - заходите. Многого не обещаю, но кусок сала и килограм напитка найдётся. Телефон... адрес... Анатолий Свириденко". Справку о советских заработках присылать не надо, господин Свириденко, а снимок в плавках, пожалуй, пришлите: я покажу его нашим девушкам, чтобы знали, что даже красавец-мужчина может быть обиженным на весь мир. Обида на весь мир... Не зря таким крылатым выражением обозначено это явление. Из обиды на весь мир человек способен горы свернуть. Правда, обычно это как раз те горы, которые лучше бы не трогать. Черкните мне пару слов о килограмме какого напитка идёт речь, Анатолий. Если гнали по-советски, то есть, с участием сахара и муки, - увольте. По некоторым данным, кстати, качество самогона к востоку от бывшей советской границы улучшается. Намёк на это нахожу (или хочется мне найти) в следующем письме. Письмо из Одесской области: "Я бывший моряк торгового флота, капитан. Сейчас - "меленькая акула капитализма". Деда моего раскулачили, а отца-врача в тридцать седьмом упекли на 10 лет для углубления его коммунистической идейности. Слава Богу, остался жив. Он в лагерях врачом был. Когда я привез тайно из-за кордона "Архипелаг ГУЛАГ", отец сказал после прочтения: "Здесь описана десятая часть того, что борцы за мировую революцию вытворяли в лагерях. Фашисты просто уничтожали людей, но они не издевались над ними, прежде чем убить, как в наших лагерях". Нам, детям, ничего не рассказывал, боялся за нашу судьбу. Ну, а сейчас... Сейчас, Анатолий Иванович, кто не ноет, тот живет в Украине. Мне недавно пришлось побывать в одном селе. Живут люди нормально - те, которые работают. А те, которые раньше жили воровством, живут плохо: народ научился охранять своё паевое добро. Наняли вооружённую охрану, из чужих. Возили меня туда очень большие и "крутые" люди. Землица-то принадлежит вроде пайщикам, а фактически она, грешная, находится в руках этих людей, которые и прежде в трамваях не ездили. Сейчас они ездят в джипах, самый дешевенький стоит 20 тысяч долларов. Своими силами крестьянин может вспахать, посеять и убрать только приусадебный участок, свой пай он не обработает. Так что у него и у его непосредственного руководителя, председателя, нет слов: купил, продал. По-прежнему: "дали", "получили". Весной получают все: семена, горючее, запчасти, а осенью за все это у них забирают весь урожай. Поля засеяны, удобрены, урожай, говорят, будет хороший. Конечно, как всегда, ждут дождя. Но старое помнят. Вот об этом старом, за рюмкой хорошей домашней водки - не самогона, который был в колхозе, а хорошей домашней водки, нынешний председатель рассказал мне такой анекдот. Молодой зоотехник после института просится на работу. Председатель: "Сынок, у меня имеется Петрович, он при этой должности сорок лет". Зоотехник: "Зато я умею разговаривать с животными". Поехали на ферму. Парень погладил корову, пошептал ей в ухо. Председатель: "Что она сказала?" - "Корова сказала, что доярка каждый день крадёт у неё три литра молока и торбу комбикорма". Председатель: "Ну, ты даёшь! Только позавчера эту доярку на собрании разбирали". Приезжают на свиноферму. Зоотехник одну свинью пощекотал прутиком. Она: "Хрю!" Председатель: "Что она сказала?" - "Вчера она опоросилась, и двух поросят у неё украли, и Петрович при этом был". Председатель: "Ну, всё, поехали ко мне - обмоем твоё назначение". Возле председальского двора пасётся коза. Коза: "Бе-е!" Председатель: "Не слушай её! Не слушай! Один раз было, да и то по пьяни". Как видите, старое ещё долго будет помнится", - пишет капитан, имея в виду историю не с козой, а с коровой и свиньёй. Вот тех, кто помнит, не растрогаешь рассказом, какие хорошие были колхозы в Литве, а в Израиле - кибуцы, и какие нехорошие начальники их распустили или дали им захиреть. Что колхоз, что кибуц - это такая "общага", где одни трудятся, другие валяют дурака, поэтому и держаться она может только на безумном энтузиазме, как кибуц, или на райкомовской плётке, как колхоз. Угас энтузиазм, исчез райком - и нет кибуца, нет колхоза, тем более, что в Литве, как повсюду в СССР, колхозы питались не только трудолюбием литовцев (пусть и выдающимся) и прочих языков, а нефтедолларми. Обмелел поток нефтедолларов, и даже литовское трудолюбие не помогло. В письме одесского капитана я обратил внимание на слова, что осенью село должно будет отдать "крутым" весь урожай за полученные от них весной семена, горючее, машины. Правда, улавливается мыслишка, что это грабёж? А на самом деле это как раз то, о чём мечтает всякий земледелец. Ему гарантирован сбыт его продукции! Гарантирован сбыт той продукции, которая была ему заказана и производство которой было материально обеспечено. Главное - что люди в итоге живут нормально, как пишет капитан. И будут жить нормально - есть у меня такая уверенность, потому что они всё-таки частники и дело имеют с частниками, с теми самыми "крутыми" на джипах, которые их нашли, привели в чувство, и всё завертелось к обоюдной выгоде. Жизнь всё-таки умнее нас. Я помню, какие споры шли десять-пятнадцать лет назад о бесколхозной, послеколхозной жизни - как её устроить. Иной раз казалось: ну, невозможно, никак невозможно! А она постепенно устраивается сама: где-то - так, как описано у капитана, где-то иначе... Письмо из Австрии: "Родился я на Украине, в Донбассе, в 1953 году. Родители из России. Жил с ними на Западной Украине, потом, уже своей семьёй, в Киеве, работал в химической промышленности. В 38 лет окончил Всесоюзную академию внешней торговли, куда прорвался сам. Во время учёбы сумел побывать в школе бизнеса в США. Ещё во время учёбы в Москве стал работать на западную компанию, был приглашён на постоянную работу, и уже 10 лет живу с семьёй в Австрии, в маленьком городишке, недалеко от районного центра - старинного городка. Красивые места и летом, и зимой, много озёр, горнолыжные центры... Слушаю "Радио Свобода" со школьного возраста. Дух Свободы, который всегда присутствовал даже в чисто пропагандистских передачах, помог мне в своей жизни взять западный курс. Много значит знание иностранных языков. Как только начинаешь понимать радио другой страны, то для тебя как бы прорубится окно в ранее глухой стене. У меня русский, украинский, английский, немецкий - это уже четыре окна, на четыре стороны света. О восточных и арабских я думаю как об окнах в другие измерения... Сейчас на нашей строительной фирме идут очень жёсткие сокращения, прежде всего, тех направлений, которые приносят малый доход. К сожалению, я тоже работаю по этому направлению. С июня перехожу на самостоятельный бизнес, связанный с Украиной или Россией, или найду нового работодателя. Австрия зажиточная демократическая страна, но всё равно вновь потребуется упереться, чтобы остаться под солнцем", - пишет господин Кондратенко. Я читал его письмо и вспомнил место, которое пропустил в письме господина Шаламова из Литвы - того, что уверен, что под хорошим руководством литовцы за десять лет добились бы больше, чем финны - за семьдесят. "Не сталинизма сейчас надо бояться, - пишет он, осуждая литовских националистов. - Сталин хоть и людоедом был, но был интернационалист. Никак не могу понять, отчего такое большое значение придаётся тому, на каком языке говорит человек. Что-то во всём этом есть антигуманное и противоречащее культуре. Для меня, например, язык - всего лишь инструмент, как для плотника, к примеру, пила. Для меня, если бы весь мир говорил на одном языке, было бы лучше. Меньше было бы вражды..." Не знаю, не пробовал... Может быть, и мне было бы утешительно думать, стоя в очереди к людоеду, что съест меня не националист, а интернационалист. Не был Сталин интернационалистом, он был настоящим русским шовинистом, великодержавником, отправлял в ссылку целые народы, русский народ объявил старшим братом, что, правда, не мешало ему уничтожать старшего наравне со всеми младшими. Язык, конечно, инструмент, Сталин тоже в своём бессмертоном труде по языкознанию был того мнения, и желание оказаться в мире, где все говорят на одном языке, ему было понятно. И всё-таки... не только инструмент общения, господин Шаламов, не только. Каждый язык проявляет какую-то особую грань человеческой природы. Не случайно так трудно переводить все оттенки с одного языка на другой, и не случайно каждый народ уверен, что его язык самый красивый на свете и, между прочим, самый трудный для других. Каждый язык открывает какую-то грань Божьего замысла о человеке - так, кажется, сказано у Солженицына. Скучновато было бы в мире одного языка. Но это, конечно, дело вкуса. "Ваш слушатель из Екатеринбурга, - пишет господин Френкель, - рассказал, как в милиции подделали его подпись под протоколом о его задержании. Он говорит, что таким же манером могли подделать его подпись и под признанием в убийстве. Советские люди привыкли, что "признание" - царица доказательств. Раз "признался" - значит виновен. Вот безграмотные российские следователи чудовищными методами и добиваются "признания". А ведь по закону признание подследственного или даже подсудимого не имеет никакого доказательного значения. Виновность должна быть доказана неопровержимыми уликами или убедительными показаниями свидетелей. Сам подсудимый вправе вообще не давать показаний, хотя чистосердечное признание могут счесть смягчающим вину обстоятельством. Другое дело, если обвиняемый может доказать своё алиби. В этом случае его показания имеют значение. Но если ему, например, лень говорить, он может и молчать. Бремя доказывания лежит на обвинении. Как говорило римское право: доказывает тот, кто что-то утверждает". Следователи это знают, господин Френкель, а бьют человека, чтобы получить ключ к доказательству, которое будет подано и признано по всем правилам, бьют, чтобы человек им помог себя изобличить. Иногда, конечно, издеваются, чтобы человек возвёл на себя напраслину, но чаще всё-таки - чтобы сознался в подлинном преступлении. Самооговоры в наше время всё меньше нужны и следователям, и судьям, российский суд ведь потихоньку становится похожим на суд. Поднимают головы защитники. Если защитник знает своё дело и уважает себя, то это замечательный воспитатель и следователя, и судьи. Так что не самооговоров и оговоров добиваются сегодня палачи, а помощи в сборе доказательств. Почему забили до смерти парня во Львовской "гэбухе" (это дело недавно слушалось в суде, и виновным дали какие-то пустяки)? Думали, что он убийца, да притом серийный, как это называется. Сумасшедшая показала на него, а ей поверили. Хотелось быстрого и громкого успеха в расследовании.
Программа выходит в эфир по пятницам в 23:10 (МСК). |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
