Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-26-03]
Ваши письмаВедущий Анатолий Стреляный Ваши письма. 26.12.003 Говорит радио "Свобода". "Россия вчера, сегодня, завтра". У микрофона Анатолий Стреляный с передачей "Ваши письма". Звучать они будут в течение всего радиочаса. Это будут выдержки из передач, которые вы слушали в течение года. Самое, на мой взгляд, значительное, интересное, забавное. То, что это перед Новым годом, я постарался как-то учесть, но удалось это мне меньше, чем хотелось. Безобидных, "лёгких", так сказать, писем на целый радиочас не набралось. Такой уж серьёзный у нас слушатель. Самое, по-моему, забавное из писем года прозвучало совсем недавно, поэтому из него я прочитаю здесь чуть-чуть. Андрей Квитко из Донецка в стихах на украинском языке предсказал, что президент Буш обретёт вечный покой в Украине - как продолжатель казацкого дела против мусульманского экстремизма.I буде Буш лежати в червоному жупанi, Письмо из Хакассии: "Уважаемый Анатолий Иванович! У нас с дочерью появился внучек-байстрючок Арсеничка. Всё мы перетерпим, переживём, главное - ты нас не бросай. Почему я редко слышу передачу "Ваши письма"? Слушая её, я всегда удивлялась, сколько у нас ещё умных людей, рассуждений! Конечно, кому когда-то было хорошо - кто был всем, а стал ничем, тем не по себе, зависть и злоба их душит, а мы, бедные и не злые, всё равно будем жить и рожать!" Спасибо вам за такое письмо, добрая женщина, жалко, что не знаю вашего имени. Передача "Ваши письма" выходит в эфир два раза в месяц. По-моему, это не так уж мало. Поздравляю вашу дочь и вас с вашим "байстрючком" Арсеничкой. Вы так написали это слово, так его, видимо, произнесли, когда писали, что оно потеряло обидный смысл, стало ласковым и весёлым. Может быть, когда-нибудь, а лучше - скоро, оно и для всех станет таким: не обидным, не грубым, а ласковым и весёлым? Нам пишут все возрасты - от девяностолетних до девятилетних. Насчёт девятилетних я, пожалуй, сказал для "красного словца", но: "до пятнадцатилетних" - будет правильно. Эти письма бывают похожи. Я говорю сейчас не о слабоумии и сварливости, а о непосредственности, особой искренности тех и других. Пишет, например, Дмитрий Иванович Топорин из Дедовска. Ему девяносто лет. "Слушая письма ваших слушателей, убеждаешься в правдивости пословиц русского народа: "каждый мерит нас вой аршин", "с богатым не судись, с сильным не борись", "кто у власти, сребролюбив", "человек человеку - волк". С незапамятных времён люди прелюбодействуют (хотел бы я знать, случайно ли Дмитрий Иванович поставил этот грех на первое место), крадут, убивают, лгут, вымогают, насилуют. Слово "бомж" произносится как обычное слово. Повторяется строительство Вавилонской башни. Это видно по Москве, где все нации и народности смешиваются уже сверх разумного, и порождается ненависть. Многие избранники народа - лжецы, лишены здравого смысла. Появилась болезнь двадцать первого века - стремление к власти путём лжи и пустых обещаний". По-моему, лучше, чем этот девяностолетний слушатель, не скажешь о том, что именуют "пиаром" и "политтехнологиями". Современное искусство за большие деньги создавать добрую славу дурному или "никакому" человеку... "Я являюсь, - продолжает Дмитрий Иванович, - ещё живым свидетелем и жертвой всех трагических событий в истории великой страны - Советского Союза. 1929-й год. Раскулачили деда, который, благодаря реформе Столыпина, получил землю и разбогател. Всё у него отобрали, он стал нищим. 1934-й год. Репрессировали отца за то, что за иконой хранил два портрета царя Николая с семьёй. Стал "царским сатрапом", "врагом народа". Сельчане травили нас, его детей, собаками - сыновей "врага народа". 1942-й год. Я воевал снайпером на Калининском фронте, в составе 97-й Сталинской ударной стрелковой дивизии. Осенью практически весь личный состав погиб от голода и холода в окружении. В истории об этом ни слова. После госпиталя прошёл миномётчиком Белоруссию, Польшу, Восточную Пруссию, и тоже нет в истории того, что я видел. Депутаты Госдумы Немцов и Хакамада кричат, надрывая голоса, что Ленин расстреливал крестьян, а Сталин морил их голодом. Всё это правда. Так было. Но убеждать в этом людей можно тогда, когда не будет миллионов безработных, бродяг-детей, страшного криминала. Прежде чем надрывать горло: "Вот какой я хороший!", надо из прошлого взять хорошее и внедрить в настоящее. Мы с женой прошли всю войну. Она тоже инвалид войны. Поскольку нам отказали в улучшении жилищных условий, мы хотели строиться. К кому ни зайдёшь - "Зачем вам земля в таком возрасте?" - и не дали, и я понял, в каком обществе мы живём, что это за страна Россия, которую мы вдвоём своей кровью защищали, и не заслужили себе пяди земли. Я не позволю себе говорить о прошлом так, как Немцов и Хакамада, потому что нам и сейчас не лучше". Из этого письма может кое-что почерпнуть как раз "пиарщик" - мастер создавать добрую славу кому угодно, а в данном случае - демократу. Демократ сегодня в щекотливом положении. Говорить правду о прошлом - себе дороже, потому что многим людям и сегодня не лучше, а виноватым считают тебя, демократа. Чуткий политик сегодня, наверное, уже не будет пытаться обратить избирателя в свою веру - "красного", например, сделать "белым". Только дело может произвести впечатление - дело и хорошо обоснованные предложения. А из письма Андрея Кузьмича Потоки, кстати, можно заключить, что в народе было бы, пожалуй, услышано, кроме "теплого душа" на производстве, и такое обещание, как передел собственности, но передел не коммунистический, а капиталистический - путём открытой и справедливой конкуренции. Это как раз то, чего, как огня, боится любой "клановый капитализм", против чего он готов лечь костьми... и, в ослеплении своём, видимо, таки ляжет, чтобы уже не подняться. "Здравствуйте, Анатолий Иванович! - пишет слушатель, назвавший только своё имя-отчество: Павел Васильевич. - Я каждый день мысленно пишу вам письма, и каждый раз по-новому их начинаю. Мне хочется побеседовать с вами и пофилософствовать, как я смотрю глазами маленького человека на большой мир и задаю вопросы, на которые не имею ответов. Почему США живут по одним законам, а Россия - по другим? Перед моими глазами один фильм шестидесятых годов. В избе выступает скоморох перед крестьянами. То же самое происходит и в сегодняшней жизни: власть, пролетариат, скоморохи. Многие рассуждают про православный фашизм, русский дух, русскую душу. Талантов в России много, но ни декабристы, ни народовольцы, ни русская и советская интеллигенция не могут справиться с русским духом, а может, они его не чувствовали и не чувствуют? Почему Россия склонна к тоталитаризму? Почему такие партии, как "Яблоко", СПС, не пользуются поддержкой большинства населения?" Потому что оно большинство - так мне сейчас захотелось сказать, Павел Васильевич, и большинство бедное, недовольное жизнью. В таком состоянии человек охотнее слушает "красных", "розовых", "коричневых", всякого, кто обещает справедливость и порядок, причём, даже не завтра, а уже сегодня к вечеру - дайте ему только власть. Я, конечно, знаю в общих чертах, что говорит наука, задаваясь вашим вопросом: почему Россия склонна к тоталитаризму, почему она так бедна и расстроена? Но у науки пока что нет единого мнения. Больше всего надеяться, наверное, надо на инженеров, на изобретателей. Ведь это благодаря им уже хватает хлеба такой массе людей на Земле, которую было нелегко представить себе каких-нибудь пятьдесят лет назад. "Что можешь ты сказать о демократии Буша-Гитлера, - пишет мне Исмаил Ибрагим-Али. - Что можешь ты сказать о горе иракского народа и о моей ненависти и презрении к таким, как ты?". О горе иракского народа, господин Ибрагим-Али, скажу, что оно избывно, преодолимо, о вашей ненависти - что она самоубийственна, о вашем презрении - что это не презрение, а растерянность перед современностью. Увязшая в песках древность, архаика обзывает вашими устами и демократию Буша. Древние верили, что побранить и проклясть врага - то же самое, что покалечить его или уничтожить. Современный человек не бранится, не проклинает, а ставит диагноз и намечает план лечения. То есть, он работает, трудится, а не шаманит. "Здравствуйте, многоуважаемый Анатолий Иванович! Здравствуйте, многоуважаемая "Свобода"! Давно и внимательно слушаю вас всех. Даже срок оттянул в Мордовии за вас, вышел из лагеря - еле ноги передвигал. Я плохо сплю. Часто просыпаясь, а потом несколько раз в течение дня я страстно, с великим напряжением, проклинаю Америку. Я проклинаю её землю, её людей, её города, и на коленях желаю ей всяческих бедствий. Мой адрес и фамилия изменены". Мне кажется, этому человеку мог бы помочь один совет. Америку он ненавидит, но что-то же и любит, наверное. Что, если бы он попробовал так же страстно, с таким же великим напряжением, благословлять это "что-то"? Сон мог бы наладиться. Я знаю, что многие сочтут мои слова злым зубоскальством, но знаю и то, что по крайней мере несколько врачей и священников скажут, что это вполне дельное пожелание. Из Екатеринбурга пишет господин Силин (то ли Солин - подпись неразборчива): "Мне хочется писать письма маразматического содержания. О том, например, что наши люди мучаются от безделья, просто изнывают, не зная, чем заняться. В это безделье часто втягиваются и хорошие люди, а они должны быть всегда заняты, всегда в работе, в работе. Это одно. Второе. Мы для своих чеченцев и прочих создали письменность, подарили им свой алфавит, и они пишут друг другу на своём языке, но нашими буквами. Я видел однажды такое письмо, интересно читать, ничего не понимаешь. А Америка своим "чеченцам" ничего не подарила, она их уничтожила. Так что осторожней на поворотах, мы тоже соображаем, кто нам друг настоящий, а кто - "Люблю тебя до поворота, а дальше как получится". Правда, своих, американских, мозгов в Америке мало, в основном приезжие - те, что приехали сегодня или вчера. Может, хватит разваливать Россию, а? А начинать нам помогать? Ирак вон не успели развалить, как начинают ему помогать, а Россию всё разваливают и разваливают". Я бы не назвал это письмо слабоумным или, как автор выражается, маразматическим. В нём есть главная мысль, она ясно выражена. Мы, Россия, - хорошая, Америка - плохая. От Америки один вред, у неё и с мозгами не так, чтобы очень, но она должна нам помогать. У нас и мозги что надо, мы и чеченцев ни разу не обидели, и чего нам не хватает, так это американской помощи, потому что мы, видите ли, мучаемся от безделья, даже хорошие люди у нас не всегда знают, чем заняться, вот и будет у нас дело: осваивать американскую помощь... Напишите нам, господин Силин, кого вы считаете настоящим другом России. Вы обстоятельно написали, кто недруг, а кто друг - ни слова. Из подобных писем обычно вытекает, что Саддам Хусейн был настоящий друг, северный кореец - тоже неподдельный, ну, об Лукашенко и говорить нечего, таких друзей поискать. Что же они-то вам не помогают? Что же их вы не просите о помощи, освоение которой сделало бы вас более занятыми людьми? Такой вопрос авторам подобных писем обязательно задают их соотечественники из другого лагеря, демократического. Вопрос, конечно, не в бровь, а в глаз, но мало что проясняет. Лукашенко-то друг, да что с него взять, скажет невозмутимо Силин и будет продолжать своё: хулить Америку и клянчить у неё что-нибудь на свою бедность. В этом нет ничего слабоумного. Это обычное поведение подневольного человека. Он ненавидит господина и как раз поэтому требует и требует, чтобы тот увеличил ему пайку. "Хусейну место у параши!!!" Это пока самое короткое из писем в поддержку американских военных действий в Ираке. А самое короткое из противоположных, из тех, в которых осуждают американцев, - звучит так: "Вы - садист". Западный мыслитель однажды заметил, что люди часто пытаются улучшить свои плохие доводы тем, что вносят в них свою субъективность, свою -разумеется, замечательную - личность. В доводах "борца за мир" сегодня то и дело слышится: я добрый, я не садист, поэтому я против бомбёжек Ирака. Ничего подобного вы не услышите в доводах сторонника американцев. Я не потому рад поражению Ирака, что я хороший, говорит он, а потому что хусейновский Ирак был ужасен. Один "сильно пьющий товарищ", как он себя называет, но и фамилию не скрывает, спрашивает, знаю ли я или кто-нибудь на радио "Свобода", как "отучить русский народ от пьянства", - его слова. Я вспомнил, как вздыхал один некрасовский попик: "Без прутика, без кнутика все ходим, люди грешные, на этот водопой". А вот есть ли такой прутик, есть ли такой кнутик, которыми можно было бы отогнать нас, грешных, от этого водопоя, - ой, не знаю! "На троих" в России уже не сбрасываются. Молодёжь, которая не знает, как это - "на троих", пусть поинтересуется у старших. С ростом благосостояния, с ростом заработков пьянство уменьшается - такая закономерность есть, это точно. Приличную зарплату мужику жалко пропивать. А вот как её заработать в нетрезвом виде, это вопрос. Следующее письмо: "Недавно я побывал в сосновом лесу рядом с одним из городских гидропарков. Мало сказать, что там грязно или много мусора. На огромной территории невозможно найти место, свободное от хлама. Тысячи людей приходили и приезжали в этот лесок, пили, жрали, резвились и уезжали, оставив после себя горы бутылок, банок, пакетов, пластиковой посуды. На что и на кого они рассчитывали? На дворников? На "зелёных"? Или на то, что завтра можно будет поехать в другой лесок, расположенный дальше от города и пока ещё не так сильно загаженный? Разве во время школьных походов педагоги и пионервожатые не учили их "любить и беречь природу"? И неужели этому надо как-то особенно учить? Я не раз видел, как молодые ребята, выпив на ходу бутылку пива, выбрасывают её подальше, не заботясь о её дальнейшей судьбе. В парке - в траву, и пускай она там разобьётся, всё равно ведь мы разучились ходить по траве босиком. На мосту - в реку, - всё равно ведь это "речка-вонючка". Но изумляет не только это. Они не замечают обездоленных пенсионеров, спешащих за ними в надежде подобрать эту "бутылочку-кормилицу". Несколько лет назад, работая месяц уборщиком пляжа в Крыму, я почти каждое утро находил на этом пляже битые бутылки. Кто они, эти люди, не думающие, что завтра сюда придут дети, разуются, лягут на эту гальку? Как называется этот недуг? Может, социальная слепота?" Обычно в таких случаях говорят о нецивилизованности, варварстве (или вандализме), то есть, о дикости, необузданной жажде всё портить и крушить, реже - о том, что это - рабское, о веках несвободы, произвола, унижений, которые сделали человека таким или, лучше сказать, не сделали его другим, более безопасным и приятным для окружающих... Раб не уважает ни других, ни себя, ни живой, ни мёртвой природы, он мстит всему и вся за своё рабство. Раб не учит своих детей благопристойности, не школит их. Есть кое-что ещё. Мы различаем: вот неряшливость, а вот шалость, озорство, то поведение, о котором говорится: некуда силу девать. Это идёт от древности, от древних оргий, от обрядов разгула и всяческого непотребства - чертогона, когда устраивается соревнование, гон человека с чёртом, кто кого: человек - чёрта или чёрт - человека, и верх сначала всегда берёт чёрт. Обычно соревнование это происходит на досуге, в том и смысл досуга: дать волю чёрту, потешить его всласть, потом опять сунуть шею в ярмо "правильной", скучной жизни. Из Днепропетровска пишет Ханьжин Сергей Борисович: "Слушаю вас с 1983 года, когда оказался прикованным к постели, а написать вам хочется пару лет, уж точно, да всё как-то не мог собраться. Мне 39 лет, практически всё время сижу дом, изредка выкатываюсь на улицу, бываю в санатории. Нормально для моего положения, привык за девятнадцать посттравматических лет. Вожусь с подросшими детишками моих сверстников, делаем уроки, учим английский, разбираемся с компьютером. У меня пенсия, числюсь рабочим на предприятии, живу с мамой-пенсионеркой. Кажется, на жизнь хватает. Много друзей и знакомых, которые всегда могут помочь, если что". Как все, но, в силу своего положения, больше многих Сергей Борисович страдает от чиновничества, алчного и неисчислимого. "Как только народ умудряется их прокормить! - пишет он. - Утешаемся переходностью периода и что живём в интересное время. Надо отметить и другое - что горячая вода есть почти всегда, электричество отключают очень редко и ненадолго... Если вы ещё не скисли со скуки, расскажу, что всё-таки меня подвигнуло написать на "Свободу". Да, это война с Ираком. Почти двадцать лет наблюдая мир со стороны, я стал относиться ко всему философически, стараюсь отделять главное от суеты. Я верю в Бога, и мои убеждения просты. Война - это страшно, там даже железо горит, не то что человек, и я долго считал себя пацифистом, пока, однако, не заметил, что во время бомбардировок Югославии мои симпатии - на стороне НАТО, что мне неприятен Милошевич и поднятая Россией шумиха в его защиту. Повторилось это и теперь. Политика США мне представляется самой честной. Я подумал в дни иракской войны: насколько же они, американцы, впереди нас всех, насколько острее они чувствуют чужую боль, тоталитарный гнёт народа и пытаются помочь, причём, ценой собственных жизней, и помочь всему миру. А нам это дико, мы недалеко ушли от своего рабского прошлого. Молодцы - страны Прибалтики, Польша, Словакия, Чехия, Болгария и другие, что поддержали Соединённые Штаты, - эти страны всё помнят и знают, что делают. Жалею и не могу понять Францию и Германию. Вы это как-то себе объясняете? Геополитической ревностью? Спасибо вам, что потратили на меня время. Ханьжин Сергей Борисович". Спасибо и вам, Сергей Борисович. Ради справедливости, к перечисленным вами странам, которые "всё помнят и знают, что делают", должна быть отнесена, по-моему, и Украина, тем более что в ней есть такие горячие недруги Америки, что я не поверил бы, что такие вообще могут быть на свете, если бы сам с ними не сталкивался, и самое поразительное - не коммунисты, не "пятая колонна" северной соседки, а украинцы из самых истовых, щирых, и отнюдь не тёмных - в академических институтах защищают кандидатские и докторские (на американские подчас деньги, я уж думаю, не в этом ли всё дело). Вы мужественный человек. Иногда кажется, что несчастья, словно по чьей-то странной воле, постигают не первых попавшихся людей, а особо стойких. Сами же они говорят, что стойкими их делают несчастья, необходимость приспособиться к несчастью. Кто сразу не сломался, тот обязательно, говорят, приспособится, главное, мол, не сломаться сразу, продержаться первое время, потом приспособишься. Пишет одинокая женщина. "У нас в России шестнадцать телевизионных каналов, а зачем нам шестнадцать? Я смотрю только три канала". Называет эти каналы. На этих трёх каналах она насчитала за один выходной рекламу шестнадцати - тоже шестнадцати - марок пива. Потом дописывает, уже ночью: нет, ещё две показали, итого - восемнадцать марок. "Вот что рекламирует наше телевидение! - пишет она на радио "Свобода". - Вот вам времена так называемой демократии. А не думаете ли вы, что мы на пиве пропьём весь хлеб, и придётся покупать его за границей?" В конце её письма читаю: "Ещё много хотелось бы написать, но думаю: зачем? Кому это нужно? Никто никого не боится, никто никого не стыдит, не воспитывает". То есть, она сожалеет, что её письмо не будет иметь прямых последствий - не закроют тринадцать каналов из шестнадцати, не перестанут варить восемнадцать марок пива. Но это не значит, можно сказать ей в утешение, что она совсем не влияет на ход общих дел, - влияет, и ещё как влияет, если учесть, что с нею согласны миллионы, а жизнь так устроена, что с тем, с чем согласны миллионы, считается любая власть. Следующее письмо: "Я офицер-подводник, не могу прожить на пенсию . Я не сидел, как вы, в редакциях, а прошел 8 автономных походов на атомной подводной лодке, прослужив на Крайнем Севере 20 лет, из них 15 на ПЛ. Вы знаете, что такое корабельная служба? Что из нас после перенапряжений, грязного воздуха и облучения осталось, можете догадаться. В свои 64 года мне уже трудно работать физически, а пенсия ниже прожиточного минимума. Тетя из статуправления получает в 1,5 раза больше. Подработать негде. В объявлениях о вакансиях - возраст до 35-45 лет максимум, грузчиком уже не могу. Не подумайте, что пустил слезу, но черт возьми, обидно. Или, по-вашему - нет?" Слезу-то моряк пустил, и это вот самое интересное. Перед кем - слезу? Лет семь пишет мне о том, что мы - я, радио "Свобода", Америка, Запад в целом - это "свободный мир без царя в голове", что было бы "личным", так сказать, делом этого мира, если бы существовал "железный занавес": хоть все голыми ходите за этим занавесом, нам всё равно, но дело в том, что "занавеса" нет. Свободный мир, он хоть и без царя в голове, а при этом (или потому как раз) является врагом "всего живого на земле", и в первую очередь - Отечества, которому наш моряк служил двадцать лет на Крайнем Севере, из них пятнадцать - на атомных подводных лодках, и было оно Отечеством с большой буквы, пока стояло под красным флагом, а после того, как мы, враги, с ним покончили, - и с маленькой стало стыдно называть. Давно мне один слушатель подсказывал вопрос для людей, которые так рассуждают... Я долго не решался задавать его, чтобы не бить лежачих. Но вот стали попадаться в почте "Свободы" письма от молодых людей, написанных так, словно это они совершили по восемь автономних плаваний, мечтали о победе над "врагом всего живого на Земле", о безбедной жизни после этого, а теперь не знают, на что купить лекарства. Да, письма от молодых людей всё о том же: что Америка со своим ЦРУ и большими "бабками" победила советскую Россию и тем самым обездолила их. Обстоятельно описываются последствия "поражения" - безденежье, безработица, преступность. Придётся таки произнести тот вопрос... А чего вы, собственно, ожидали от своего врага, господин отставной офицер и вы, молодые, большей частью, видимо, рядовые запаса? Потерпев "поражение", вы испытываете всяческие невзгоды (хотя, надо заметить, остались невредимы и даже не пленены). А ругаете своего "врага" так, словно он не "враг", а ваш Вождь и Учитель, не выполнивший своих обещаний... У этого подводника красивая, совсем не военная, лесная фамилия - жалко, что не могу привести её, это было бы совсем уж беспощадно. В каждом письме подчёркивает, что ни ко мне, ни к Русской службе радио "Свобода" не может обратиться со словом "уважаемый". "Никак из себя выжать уважения не могу" - это из последнего письма. Вообще-то у офицеров до сих пор считалось делом чести - уважать врага. А вот пишет радовой, старый солдат, для которого этот офицер - поистине почти враг. Семьдесят семь лет этому солдату, прошёл всю войну, весь изранен, встречался с американцами на Эльбе, вспоминает о них с нежностью. Что заставило его написать на "Свободу"? Кинулся на почту и просидел там до закрытия - всё писал и писал... Вот что заставило. Читаю: "Переходя дорогу, я сказал откормленному выхолощенному гражданину..." Здесь явно ошибка в письме. Старик наверняка хотел сказать, что человек холёный, лощёный, ну, "вылощенный", а сказал нечто противоположное, но как сказал, так и читаю: "...сказал этому выхолощенному гражданину, что до войны было мало машин. Он мне ответил, что вот в России все плачутся, что плохо живут, а улицы забиты иномарками, а вот он при "эсэсэре" имел "Волгу", а теперь не имеет, а виновата Америка и её агенты Горбачёв и Ельцин. Я сразу ухватился за "Волгу". "Волгу", значит? "Волги" имели только псы-полковники из КГБ. И что же вы, Анатолий Иванович, думаете? Попал в точку! Оказалось, что этот тип - отставной полковник, душил Чехословакию, а сейчас имеет пенсию шесть-семь тысяч рублей, и этих паразитов в России на шее у народа сидят сколько миллионов? Этот пёс-полковник не поверил, что у меня, инвалида войны 77-летнего, пенсия 2800 рублей. И я этому советско-российскому псу всё это сказал. И если бы у меня был пистолет, я бы эту заразу застрелил на месте". Но пистолета у старика не было, и он побежал на почту и сидел там до закрытия, всё писал на "Свободу", не выбирая слов, так что я из них только и могу прочитать, что "пёс" да "зараза". "Мы зашли с ним в магазин, и там продолжали разговаривать, и он купил целую колбАсину и, выйдя из магазина, кинул своему псу-овчарке, я же, нищий раб-солдат, не могу себе купить сто-двести граммов этой колбасы. Почему у меня нет ненависти к военнослужащим Соединённых Штатов Америки? Потому что они не душили свободу и права человека в Венгрии, в Чехословакии, в Москве, в Баку, в Тбилиси, в Вильнюсе, в Чечне. Потому что они наоборот - всюду защищают свободу и права человека и хорошую жизнь для всех. Я полностью поддерживаю Америку и Англию, что они уничтожили Саддама Хуссейна. Вы посмотрите, что делается по российскому телевидению. Какое злорадство по всякому трудному для Америки поводу, страшное злорадство, страшное злорадство и со стороны журналистов, и со стороны наших "ванек"! И это же всё поддерживает Кремль, это совершенно ясно, потому что он командуют телевидением уже на все 100 процентов, мы же всё видим". Очень большое письмо, размашистое, в конце просит указать и фамилию и адрес, извиняется за небрежность: "Писал на почте, спешил успеть до закрытия". Да, получает втрое меньше полковника, но Америку не ругает, а свидетельствует ей своё "вечное почтение". Ну, что, Владимир Николаевич (фамилию называть не буду, а имя-отчество всё-таки назову), один такой, как вы, рядовой по нынешнему российскому времени стоит целого офицерского полка - вы понимаете, в каком я смысле. Не держите зла на этого полковника с его псом - ей-Богу, не надо! Он ведь им добра желал: и чехам, и венграм, и афганцам, и литовцам - всем, думал, что освобождает их или защищает. Ну, не дал ему Бог вашего ума, вашей зоркости... Да и не опасен он уже, это главное. Что уж теперь! Константин Смолин в пять лет был объявлен врагом народа, хотя только в тридцать с лишним написал следующие стихи:
Это был шестидесятый год. В тот год за такие стихи можно было получить срок. Учитель Смолин Константин Дмитриевич живёт в молдавском селе Мершены. Только что он выпустил книгу своих стихов, двадцать экземпляров, один прислал на "Свободу". Шесть лет назад в своей передаче я читал его письмо о высылке молдавских "врагов народа" в Сибирь в сорок первом году. "На следующий день, - пишет он, - мне позвонила дама из бывшей номенклатуры. Она очень возмущалась, что я осмелился написать на "Свободу", говорила, что напишет опровержение, а мной всерьёз займётся КГБ. "А я вот, - отвечаю ей, - сообщу в вашу парторганизацию, что вы слушаете "вражеские голоса". Дама на мгновение задумалась, потом выпалила: "А у нас парторганизации уже нет!" "Да и КГБ у нас приказал долго жить", - напомнил я". В книге Константина Смолина есть стихотворение и о сегодняшнем дне Мершен.
такое поэтическое преувеличение допускает автор - по-моему вполне простительное. Как всё-таки хорошо и всё ещё непривычно: захотел человек что-то сочинить - и сочинил, захотел напечатать - и напечатал, сколько смог, двадцать экземпляров - так двадцать. Никто не проверял, что он написал, никто не допрашивал, почему - про забулдыг, да ещё с таким преувеличением, а не про образцовых отцов семейств - таких образцовых, что непонятно, как от них дети получаются. Поздравляю вас, Константин Дмитриевич, с выходом книги, благодарю за подарок. Не знаю, сколько человек нас слушают. Сотня-другая тысяч наберётся наверняка, а то, может быть, и миллион. Что ещё нужно поэту для счастья? Десяток его строк слышит миллион человек! Предавайте привет тому пастуху из ваших Мершен, который, "мудрёных слов осмыслив вал, парламентом назвал отару, собаку ваучером прозвал". Следующее письмо: "Даже не представляю, откуда у вас, Анатолий Иванович, столько смелости - выходить с таких насмешливых позиций, говорить откровенно: мол, чего вы хотите, советские полковники, вы проиграли "холодную войну", потерпели сокрушительное поражение, так что будьте довольны, что остались живы, попали не в плен, а только в нищету, и роптать на победителей вряд ли стоит, глупо с вашей стороны, позорите свои погоны и ордена. Мне лично нет дела до этих героев, но они ведь станут вами "благородно возмущаться", ещё укусят. Мы же не спорим с баркашовцами, с лимоновцами, с подворотней, проходим молча. "Народно-патриотическая" публика - особая, хулиганско-дебильная, не надо их трогать". Я всё-таки надеюсь, что кто-то из этих полковников поверит мне, что я меньше всего хотел их обидеть, да и говорил не от себя, а от слушателей... Очень уж интересное - интересное и грандиозное явление тут перед нами: революция в России девяностых годов - настоящая революция, перевернула всю жизнь и... многими осталась не замеченной! Люди заметили только свои потери, неожиданные лишения, да ещё десяток деятелей не замеченной революции, о них отзываются, как дети: плохой дядя Горбачёв, плохой дядя Ельцин, чуть лучше дядя, но всё равно, пожалуй, плохой дядя Путин... Вот что значит бескровный переворот всей жизни. Господин Смирнов обличает безбожников. "У безбожников, - пишет он, - не может быть совести и стыда, потому как это воспитывается с детских лет на страхе Божьем. Потерявшие страх перед Богом темные революционные массы в Питере в семнадцатом году шли и пели: "Бога нет, царя не надо, губернатора убьём!" Ещё говорили: "Где была совесть, там хрен на лбу вырос". И лозунг: "Грабь награбленное!" В ряд с безбожниками Смирнов ставит всех современных предпринимателей, независимо от того, кто какой веры, потому что в бизнесе наших дней, как он пишет, "вообще не может быть речи о чести и совести". Наконец, священники. Некоторым священникам он пишет отдельно, посылает свои письма на адреса храмов. "Вы хотя бы одного бизнесмена-миллионера обратили в свою веру, донесли до него Истину, пробудили у него совесть, научили его употреблять свои доходы на благие дела, а не на худые?" Не ожидая и не получая положительных ответов, господин Смирнов пришёл к следующему выводу: "Церковь утратила своё предназначение пасти народы, наставлять их в духе истинного христианства". Я изменил фамилию этого слушателя, поэтому скажу то, что иначе говорить не должен был бы. Читаешь, читаешь такое письмо, и вдруг как очнёшься: послушай, мил-человек, с чего это ты взялся всех отчитывать - и бизнесменов, и попов, и жён, и мужей, и стариков, и юношество? Что за потребность такая?.. Очень почтенные люди провозглашали, что только верующий человек может быть и добр, и справедлив, - такие почтенные, что так и тянет с ними согласиться, а для этого - закрыть глаза, совсем закрыть глаза, ни о чём не думать, ничего не вспоминать - например, многих столетий, на протяжении которых люди не знали, как можно быть неверующим, все были верующими, христианами - если говорить о них - и как же мучили друг друга, уничтожали целые города, вырезали целые народы... Следующее письмо: "Глубоко ошибаются те, кто утверждает, что путинисты не имеют, в отличие от коммунистов, идеологии. Это далеко не так - есть у этих персонажей идеология. Все напоминает этакий бойцовский клуб выходцев из спецслужб, срисованный с фильма "17 мгновений весны". Смотрите, как неуклюже, как неточно сказано, а всё понятно, правда? В этом фильме никакого клуба нет, но что можно "срисовать" - есть. Спецромантика. Романтика спецслужб всё равно какого цвета, красного или коричневого. Романтика служения - спецслужения! - государству, всё равно какому. Возвращаюсь к письму. Та же история: всё - неуклюже, всё - неточно, и всё... понятно: "Самая мудрая и сплоченная каста, до сих пор воодушевляемая своими достижениями в области контроля над обществом времен сталинизма. Вот тогда все было справедливо! А теперь еще и с петербургским корпоративным оттенком. С 1997 года в фойе центральных аппаратов министерств и ведомств появились выездные книжные лавки Управления делами президента. Самые странные книги продавались там - записки Геббельса и Рибентропа. Воспоминания идеологов немецкого фашизма и военачальников третьего рейха соседствовали с текстами Молотова, Жданова. Такой культпросвет по смешным ценам. Вряд ли кого-то интересовала выручка - это был звоночек, сигнал проходящим мимо чиновникам о скорой перемене курса: готовьтесь, ребята, мы наведем порядок. Забавно, Анатолий Иванович: готовящиеся к выходу на пенсию чиновники и вояки демонстративно, в расчете на вездесущую "прослушку", но якобы в шутку, приветствовали друг друга словами: "Зиг Хайль" и соответствующим жестом". Автор этого письма не сочувствует "олигархам", как пострадавшим, так и тем, кому это предстоит. "Вроде бы такие талантливые по "хапку", они тогда, - то есть, когда шла "зачистка" НТВ, - ничего не предприняли, надеясь что с их деньгами они сумеют договориться с новыми властями. Что ж, жалко только населения, которому гарантирована нищета на пару десятков лет - откатец даже от ельцинской демократии всё-таки произошёл приличный. Но страна эта, на мой взгляд, заслуживает такого сценария - рабская психология, "умри ты сегодня а я завтра", отсутствие "цивилизации души", тяжелый православно-гэбэшный почвенный дух. Идеология новых пастухов: мы круче прежних, хапнем, разведём барыг и колониальное население - и будем почивать на шестой части света под националистический аккомпанемент (вспомните либеральную империю Чубайса). Впрочем, более мелким барыгам, включившимся в поддержку системы, беспокоиться не надо - частную собственность вряд ли отменят, просто переделят большие куски. Наверное, этим и объясняется вялый протест сегодняшний российских "либералов". А зря, накроет всех - через туберкулез, СПИД, преступность, окружающую нищету и развал хозяйства". p class="program"> Паническое, можно сказать, письмо - воинственно-паническое. Обычно такие вещи пишутся, такие вещи говорятся и даже просто думаются в порядке жестокой борьбы, с военно-политической целью: повергнуть в пух и прах противника, власть, обезоружить её, на худой конец - напугать, оскорбить, озлить. Дать ей знать о своём крайнем недовольстве... Отвести душу. Правды жизни, так сказать, здесь искать не приходится. Ну, какая правда в следующем, например, письме. Пишет господин Суслов или Сухов (подпись неразборчива) из Подмосковья: "Безудержное пьянство привело к полной неспособности русского народа к какой-либо сложной работе, требующей хоть минимума интеллекта и старательности". Или пишет, например, человек, что - дословно - "весь российский капитал полностью вывезен за границу, на земле никто давно не работает, поля одичали". Этот слушатель уверен, что пишет чистую правду и что его письмо нам понравится: "Начальство России начинают бить конвульсии, когда правдивая радиостанция "Свобода" начинает излагать факты несчастного государства". Таких "фактов", как в этом письме, мы не излагаем и излагать не можем, потому что и поля не все одичали, и людей, работающих на этих полях немало, и не весь капитал вывезен за границу, далеко не весь, и не корчится в конвульсиях российское начальство, когда слушает "Свободу", но слушатель уверен, что произносит свои страшные слова вслед за нами... В общем, это всё -"редкая птица долетит до середины Днепра!" Действительно, кстати, редкая, но не потому, что Днепр был так уж широк во времена Гоголя, а потому что редкой птице было что делать на середине... Для усиления слога, для красного словца, для усиления впечатления допускаются такие вещи. В тех же видах и я сейчас кое что скажу. Согласен, что страна заслуживает того, что имеет, но разговоры об этом что-то мне, скажу, ужасно надоели. Они стали вроде шума - в общем, безвредного, но шума. И не пишите мне больше, дорогие слушатели, Христом Богом прошу: не пишите мне больше про то, что Россия - несчастная страна и что она заслуживает своей участи. Скулы сводит от скуки, когда это читаешь (даже сейчас, когда Ходорковский в заключении, а "партия власти" отказывается от словесных баталий в прямом эфире). Так смело прошу вас, потому что точно знаю: не послушаетесь - кому охота, кому приспичит, тот всё равно будете писать, что она несчастная и всё такое, и мне ничего не останется, как читать и читать. А два доцента из Казани, пока суд да дело, решили заработать на богатых, которые стали плакать. Один - специалист по общей механике "с приложениями к элементам летательных и других аппаратов", другой - по общей химии "с приложениями к фотографии". Они хотят создать Центр Оптимального Развития для реализации главных идей XXI века. Веку только три года, а они уже знают его главные идеи, что не удивительно, поскольку именно в Казани, и нетрудно догадаться, кем, они рождены, а почему в Казани - потому что она удачно расположена: между Востоком и Западом. Поскольку, как они пишут, "жизнь идёт от силы к разуму", то сажать людей за хозяйственные нарушения не надо, пусть просто возвращают незаконно нажитое (это одна из тех идей - главных идей двадцать первого века, и, на мой взгляд, довольно здравая), а половину капиталов нарушителя направлять на "общее улучшение жизни". Доценты думают, что эта идея понравится Ходорковскому, тем более, что они проведут широкую кампанию "по обеспечению истинной справедливости" в его деле, если он даст им аванс - сотую часть от половины своих капиталов. Просят связать их с ним, поскольку его адвокаты им не ответили, обещают, что и мне что-то перепадёт. Бедный, скажу я вам, Ходорковский: и в тюрьме нет человеку покоя от носителей одной из самых главных идей всех времён и народов: пожить "на халяву". Письмо из Москвы: "У передачи "Ваши письма", к сожалению, есть один существенный недостаток. Политическая радиопроза Стреляного по-своему интересна, но при этом не хватает стихов и песен". Этот недостаток автор письма восполняет присылкой послевоенной песни Туликова на слова Ошанина "Расцветай, земля колхозная".
Подумалось о людях образованных, живших в то время. Их было очень мало, но они были, образованные люди. Если бы им не было страшно, а им было страшнее, чем остальным, то смотрели бы они на всё происходящее с большим интересом. Власть говорит, что в стране строится самое передовое общество, строится по последнему слову науки, а сама только то и делает, что шаманит, и вообще всё происходит в стародавнем духе: тут тебе и вождь, и культ вождя, заботливого, как ему положено, и строгого, и - самое главное, самое интересное: многие люди явно в своей тарелке; удовлетворяются глубинные потребности народной души, по крайней мере, тех, о ком поётся в "Интернационала": был ничем, а стал всем (убедили его, а ему очень захотелось убедиться, что - всем).
Программа выходит в эфир по пятницам в 23:10 (МСК). |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
