Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[16-04-04]
Ваши письмаВедущий Анатолий Стреляный "Уважаемый Анатолий Иванович, - пишет госпожа Свешникова из Горловки, - объясните нам, тёмным, что это за история с письмом самого богатого человека России, многократного долларового миллиардера Ходорковского из каземата? Как вы к нему относитесь?" Это не письмо, а довольно большая статья. В ней он повторяет то, что давно говорят коммунисты о команде Гайдара-Чубайса: что эти люди (их называют либералами) обездолили российское население. Я даже не могу сказать, что это неправильно на мой взгляд. Взгляд здесь не при чём. Это просто не соответствует действительности. Россией после 1991 года управляла команда не Гайдара-Чубайса, а Черномырдина "и прочих Сосковцов и Примаковых", как выражается один слушатель, напоминая, что четыре долгих и страшно важных года Примаков, между прочим, руководил внешней разведкой и клал Ельцину на стол такие сводки, так пугал его американцами, что надо диву даваться, как тот не кинулся на них с дубиной. Черномырдин и упомянутые "прочие" - никакие не либералы и даже не демократы, а нечто "более розовое и малограмотное" (так в письме: "более... мало-..."). Ещё письмо о статье Ходорковского: "Статья Ходорковского есть ничто иное, как подготовка общественного мнения к зажиму свобод в России. И это уже началось. Посмотрите, например, как дискриминируются религиозные меньшинства - те же свидетели Иеговы. Не исключено, что статья была инспирирована Кремлем. Не случайно она получила такую огласку при нашей "свободе" печати. Российской истории известны такие спецоперации: в 1923 году "покаялся" патриарх Тихон - заявил в "Известиях", что он советской власти не враг, после чего был выпущен на свободу. Наследовавший ему митрополит Сергий издает Декларацию о лояльности советской власти. Эта вымученная лояльность к большевизму совпала с прекращением экономического либерализма того времени (НЭПа). Либерализм во всех его видах сегодня так же глубоко чужд Кремлю, как и религия в 20-е годы. И если уж самый главный продукт экономического либерализма - Ходорковский, выразив свою лояльность Путину, "засомневался" в либеральном проекте для России, то уж это точно так и есть". Этот слушатель вспомнил патриарха Тихона, а я почему-то - Льва Тихомирова. Но сначала - ещё пару слов о статье для тех, кто её не знает. О Путине в ней говорится, что он, конечно, не очень любит демократию, но 70 процентов россиян любят её ещё меньше, и это, дескать, благо, что он сделался их вождём: он им свой, они ему доверяют, без него они натворили бы много глупостей. В общем, Ходорковский сожалеет, что огорчал Путина, что не совсем честно обогатился, что мало помогал бедным, обещает, как выйдет на волю, встать на путь исправления; к тому же призывает остальных богачей, чтобы о них сказали, что они любят Россию, а не заграницу. Здесь угадывается почерк тех, кого в России называют государственниками. Мечтают о Советском Союзе, но с хоругвями и плёткой в отеческой руке. Можно, конечно, радоваться, что Путин обуздал эту часть России - ту часть, что одной ногой стоит в прошлом. Правда, таких писем в почте "Свободы" пока нет. Но можно огорчаться, что он не возглавил ту часть, которая двумя ногами - в будущем, тем более, что это, по подсчётам самого Ходорковского, ни много, ни мало - 30 процентов населения, и какого населения: самые сильные, подкованные, предприимчивые; со своим человеком в Кремле они горы свернули бы. Такие письма в почте "Свободы" есть. Так вот. Почему я вспомнил Льва Тихомирова? Был такой в России почти террорист. В конце XIX века, году в 905-м, он стал известен книжечкой под названием: "Почему я перестал быть революционером?" В России существует, можно сказать, традиция таких раскаяний. Они и пишутся похоже. В них встречаются почти дословные совпадения. Тихомиров покаялся перед царём, его впустили в Россию, книжечку подбрасывали арестованным революционерам, но на них она не действовала, хотя было в ней немало дельного. Две причины. Об одной из них хлёстко написал Плеханов, самый образованный из русских революционеров того века. Тихомиров, мол, умудрился рассказать не только о том, какой он был плохой, но и о том, какой хорошей была и остаётся власть. Ну, а вторая причина - та же, по которой и статья Ходорковского плохо действует на слушателей "Свободы" (на тех из них, кто откликнулся). Ребята в царских казематах ставили вопрос просто и жестоко: Тихомирову от того, что он бросил заниматься революцией, стало хуже или лучше? Ах, лучше? Ну, тогда иди ты со своей книжечкой... куда хочешь. Ещё письмо о Ходорковском... Больше о нём сегодня читать не буду. "Здравствуйте, Анатолий Иванович! Уже достала меня вся эта шумиха по поводу либерализма в России. Грустно смотреть, как сейчас себя преподносят наши бизнесмены. Пресса, как по команде "Пли!", обрушилась на них, и они в полный голос клянутся в верности государству. Возьмем историю с господином Ходорковским, который объявил, что не хочет, чтобы его считали дерьмом из-за денег, за которые он никогда (подумать только!) не держался, и призвал думать о национальных интересах России. Лет эдак 6-7 назад подобные мысли у него не возникали", - пишет этот слушатель. Вот ещё что роднит все русские раскаяния такого рода со времён Тихомирова. Обвиняют себя и своих не раскаявшихся товарищей в отрыве от родной почвы. Я, мол, не знал России, смотрел на неё с высот теории, хотел перенести на родную почву чужое. Вот тут на них и налетают. Когда человек говорит, что надо стоять на родной почве, что надо чтить и учитывать предания и обычаи отцов и дедов, то он обычно не уточняет, что это значит, что конкретно имеет в виду. Очень неохотно - и так со времён Петра Великого! - опускается такой человек с родных небес на родную же землю, хотя и призывает не отрываться от неё. Дело в том, что ему нравится, на поверку, всегда то, от чего обыкновенные люди хотели бы избавиться, что тяготит их, что мешает им жить чище, спокойнее и сытнее, - всё замшелое и жестокое. Если одним словом: всё, что идёт от несвободы. Родная почва - несвободная почва, и тем она ему мила. Держаться за неё - значит жить, применяясь к привычкам несвободы, жить "применительно к подлости", как выразился Салтыков-Щедрин. Следующее письмо: "Пока мы с вами, уважаемый Анатолий Иванович, беспокоились по поводу расширения НАТО на восток..." Ошибаетесь, дорогой, я не беспокоился, а скорее радовался. "... всенародные любимцы-аншлаговцы начали исполнять свой секретный план - исподволь делить Россию. Евдокимов уже губернатор Алтайского края. Все самые задушевные чаяния развеселившихся россиян сбываются. Аншлаговцы, с шутками и прибаутками, потихоньку занимают нишу распуганных ельцинских губернаторов и олигархов. А перспектива такая. Евдокимов - губернатор Алтайского края: исполнено. Клара Новикова - губернатор Санкт-Петербурга - в проекте. Далее по списку: Регина Дубовицкая (которая "дорогие мои") - вице-премьер по социальным вопросам. Евгений Петросян - мэр Москвы. Винокур - премьер -министр и т.д. Хазанов - по делам национальностей. То-то весело будет!!!. Не жизнь - полный абсурдный Аншлаг... А Жванецкого направим в КГБ. Денис - наблюдатель из Москвы". Спасибо за письмо, Денис. Жванецкий как раз, по-моему, вполне мог бы командовать тайной полицией, если бы, конечно, захотел, - человек, судя по его писаниям и манерам, очень умный, наблюдательный, спокойный, занят не собой, а делом, а дело в КГБ, кстати, не самое хитрое: всё ведь сводится, если называть вещи своими именами, к сбору доносов. Организация, сбор, хранение, использование доносов. Ну, ещё вынюхивание, подсматривание, подслушивание... Поссорить друзей или супругов (это называется "разводкой"), пустить кого-то по ложному следу. Тоже, конечно, специальность, но не по компьютерам же, не по свекловодству или токарному делу. Так что и я бы справился. Другой слушатель считает, что население имеет право на ошибку. "Конечно, - пишет он, - честная демократия может привести к власти и горлана, и пустозвона, и "отморозка", и частушечника, и просто случайного человека. Но как долго такой прокомандует? До следующих выборов, а то - и до внеочередных. Люди, поняв свою прошлую ошибку, теперь подумают лучше. В этом самовоспитательная роль демократии". Выражение "случайный человек" - из советского номенклатурного обихода. Так называли начальника, которого как следует не "осмотрели" перед назначением, и он оказался плохим работником. Надо признать, что отбору кадров советская власть всё же научилась, успела; под конец я, например, почти не встречал "случайных людей" на руководящих местах. Иное дело, что и они ничего не могли: негодной была сама машина, которой они рулили. "У нас даже пятиэтажка есть, - пишет молодой сельский житель. - Большинство живет воровством леса. В колхозе остались председатель и три бухгалтера, которые его потихоньку распродают местному "олигарху" и этим кормятся. Позапрошлым летом я сделал у себя во дворе скважину, прошлым -достроил шикарную баню, а этим - собираюсь организовать канализацию. Народ пьет самогонку - такая гадость, что меня от запаха стошнило, когда я хотел попробовать. Мы до этого жили в Казахстане, и после того, как мы приехали в Россию, меня два года не покидало ощущение, что я оказался в какой-то немыслимо дикой и отсталой стране. Я не мог общаться с этими ограниченными людьми. Закончилось это мучение лишь тогда, когда сюда подтянулись очередные семьи возвращенцев, слегка разбавив местных мутантов. Сейчас ситуация не такая плохая - местное население стало подтягиваться за приезжими, дети стали другими - многие из приезжих стали учителями, да и деньги появились на учебу детей. Правда, года через два лес закончится". От села, где живёт этот слушатель, сравнительно недалеко до Москвы и других больших городов Центральной России. Туда и перебираются деревенские, в первую очередь, естественно, самые разбитные, и так - из поколения в поколение. Остаются те, кого этот парень назвал "мутантами". Из Казахстана и других бывших советских республик в Россию потянулся тоже самый сильный и расторопный элемент. Так и сложилось то положение, о котором он написал. Устроить в избе канализацию, пробить скважину, соорудить хорошую баню - сил и вкуса к жизни для этого нужно много, можно ему позавидовать. Жалко только, что он так грубо собой кичится. С годами, может быть, подобреет. "Глобализация науки, экономики, техники, культуры, искусства руками Интернета, радио и телевидения убьют все современные языки, в том числе и ваш родной украинский, и мой русский!!! - радуется автор следующего письма, и так радуется, что ставит три восклицательных знака. - Сейчас в мире насчитывается порядка шести тысяч языков, 400 письменностей. Это ли не атавизм?! Европейский союз создаёт конституцию на 25 языках. Это ли не абсурдная ситуация?! Это, как говорили идеологи коммунизма, пережитки проклятого прошлого". Автор не случайно их вспоминает, этих идеологов. Коммунизм ведь бредит наукой. Это яростное, доводящее себя до уродства, увлечение наукой. Вместе с ними он уверен, что в конце концов все будут пострижены под одну гребёнку, но не хочет ждать. "Стихийное создание мирового языка давно должно было быть возглавлено Организацией Объединённых Наций и превратиться в научный, управляемый и цивилизованный процесс". Покончить со всей и всяческой стихией самозабвенно мечтал XIX век. Замечательный в этом смысле век. Двадцатый - тот похуже, потому что от мечтаний перешли к делам, а дела показали, что по науке не всё получается, а то, что получается, - глаза б на то не смотрели. Однако увлечение первых поклонников науки было таким сильным, что его хватило до наших дней. Есть, правда, одна большая разница. В начале среди этих мечтателей были и просвещённые люди. Сейчас таких нет. Я не знаю ни одного. Сейчас впереди прогресса бегут - и, естественно, оказываются позади - только доверчивые любители. Следующее письмо: "Я никогда не состоял в КПСС, я даже пионером не был, в комсомоле пробыл четыре с половиной года - смалодушничал, но после армии на учёт не встал, выбыл. Однако с коммунистами я солидарен в одном: земля не может быть товаром. Это не по-человечески и не по-божески! Товаром может быть только то, что произведено руками и мозгами человеческими!!! Это нонсенс, это причина жульничества, коррупции, необоснованного обогащения и напряжённости в обществе. Эдак мы дойдём до того, что начнём торговать солнцем, небом, океаном, Марсом, Венерой и т.д. Луной, правда, уже торгуют. Матерью и отцом, как правило, не торгуют... С большим удовольствием поговорил бы с вами лично на эту тему, Анатолий Иванович". Да, есть люди, которым доставляют удовольствие такие разговоры. Хлебом не корми - дай порассуждать о чём-нибудь таком... О божественном, о политическом, "как государство богатеет" и отчего - беднеет. Особенно, конечно, о справедливости - что справедливо, а что несправедливо (что мне по вкусу, то и справедливо). Главное, что доставляет при этом удовольствие - не считаться с действительностью. Как будто её вовсе нет. Что с того, что земля в той же России - давно товар, что ею торгуют: из-под полы или как получается. Что с того, что этот вопрос - может быть она товаром или не может - давно решён, как говорится, жизнью. Когда вам доказывают, что движенья нет, вы можете сколько угодно ходить взад-вперёд, надеясь продемонстрировать, что движенье всё-таки есть. Настоящий мудрец, по-моему, не стал бы этого делать. Он знает, что спорщик потому и спорщик, что убедить его ни в чём невозможно. И неизбывная особенность: рассуждать в сторону "запретительства". Это можно наблюдать в молодых парламентах. Жили взаперти, слова боялись сказать - и вот вышли на волю, на трибуну, в комитет по каким-нибудь законам. Ну, тут порассуждаем всласть... И да здравствует "запретительство"! Для того ли мы были тыщу лет рабами, чтобы, став свободными, что-то разрешать! Нет, мы уж, раз пришло наше время, "назапрещаемся" всласть. Вот до сих пор она по-настоящему и не разрешена, торговля землёй, ни в России, ни в Украине. И не власть это дело тормозит (я говорю об Украине), не режим "антинародный", а "демократическая" оппозиция. (И языки поворачиваются так её называть... И, может быть, совершенно справедливо, потому что, если решать это дело по всем демократическим правилам, так настоящей торговли землёй на этом пространстве не будет никогда, вечно будут - из-под полы да по "блату"). Письмо из Таллина. Пишет Александр Иванович Белобок: "В Эстонии дела по-разному. Кому-то хорошо, а кому-то не очень. Но так нам и надо! Когда эстонцы делали свою "поющую революцию", русские дураки лазали по крышам и по трубам - красные тряпки развешивали. Раньше я был беспартийный, а теперь я - русский. Но зато раньше я жил во вражеской стране, а теперь живу в чужой. Надеюсь на ваш ответ, Анатолий Иванович". На редкость коротко и ясно вы, Александр Иванович, выразили очень глубокую мысль. Или суть дела - может быть, так сказать лучше. Только вот ваше сравнение: был беспартийным - стал русским уже приходится объяснять. Молодёжь иначе не поймёт. Беспартийный в советское время был человеком ну, не то что второго сорта, но и не первого. Первым сортом были партийные, члены коммунистической партии, они так и назывались: авангард трудящихся. А теперь на таком примерно положении: не совсем первого сорта вы чувствуете себя в Эстонии, потому что вы русский. Я думаю, человеку в этом положении требуется немало трезвости и, наверное, мужества, чтобы признать, что сегодня ему лучше. Чувствовать себя жителем чужой страны всё-таки приятнее, чем - вражеской. Я объездил весь Советский Союз вдоль и поперёк. Был и в Эстонии - один раз, в ранней молодости. Командировка была на неделю. Я уехал через три дня. Объяснял так: стало скучно. Думаю, причина была другая. Только я её не понимал. Пишет Петрова Наталия Анатольевна из Петербурга: "Мой дед Разумов Николай Иванович до революции был крупным царским чиновником, действительным статским советником - директором Горного департамента России. В 1909 году он в ступил в первое жилищное товарищество в Санкт-Петербурге. В 1913 году дом (номер 60 по улице Бассейной) был построен, и дед с семьёй въехал в девятикомнатную квартиру номер 74 на шестом этаже. Заплатил 25 тысяч золотом. Половину этой суммы ему ссудили братья из Ветлуги. После революции нашу квартиру "уплотнили". В 1935 году, после убийства Кирова, деда, естественно, репрессировали, выслав в Воронеж. Заодно репрессировали и моих родителей, и меня, пятилетнюю. В 1937-м отцу разрешили вернуться и занять в этой квартире одну комнату. В 1978-м он, как инвалид войны, получил отдельную квартиру, а я ещё в 1952-м переехала к мужу. Когда наступили горбачёвские времена и повеяло чем-то новеньким, я обратилась в администрацию Смольнинского района с вопросом, имею ли я какое-то право на собственность моего репрессированного, ныне реабилитированного деда. У меня на руках не было никаких документов, но оказалось, что в природе они существуют! Мне сообщили, что квартира моего дедушки поступила в распоряжение городских властей, и что поэтому (вдумайтесь, Анатолий Иванович: поэтому!) я на неё претендовать не могу и всё тут. На квартиру-то я и не претендовала, а мечтала лишь о какой-то сумме. Ну, нет так нет. А вот сейчас думаю. Жизнь у меня горькая. Вдова, одинокая, старая, пенсия - 1605 рублей. Стоит ли мне снова "пискнуть" о своих правах, и есть ли они у меня, на ваш взгляд?" По-моему, нет разумных доводов против ваших прав, Наталия Анатольевна. Чем громче вы будете "пищать" о своих правах - о любых правах, не только на дедово добро - тем лучше. Мы по радио "Свобода" говорили об этом ещё при Горбачёве. Жалко, что в России так и не приняли закона о реституции - о возвращении отнятого имущества законным владельцам или их наследникам. Такие законы есть в Чехии, прибалты - молодцы - первым делом приняли такие законы. Справедливость в отношении собственности - наинеобходимейшая, наиважнейшая справедливость, наинужнейшая. Она ведь убеждает человека, что не напрасно он трудится, не напрасно экономит, умножает своё добро - оно достанется детям, внукам. Собственность в России до сих пор на птичьих правах. Столько лет прошло после Августовской революции 91-го года, а ни один собственник не чувствует себя защищённым. Это величайший тормоз, главный тормоз. Я думаю, собственность в конце концов сама за себя постоит. Другого выхода нет. Собственность поймёт, что не чиновник, а она сама себе защитник. Не знаю, когда это будет, не знаю, когда примут закон о реституции. Знаю другое: пока не будет такого закона, не будет и нормальной жизни. Не будут уважать собственности - не будут уважать и друг друга. А это письмо - всё ещё не для очень широкого круга наших слушателей. "В одной из передач радио "Свобода" затронули вопрос о компьютерной метафоре в психологии. При этом нашли какого-то эксперта, который высказал по поводу этой метафоры недоумение: куда же, мол, девать при этом культурное наследие? Где вообще находят таких экспертов? Ежику ясно, что в рамках компьютерной метафоры культурное наследие интерпретируется как программное обеспечение. Если человек этого не понимает - что это за эксперт? Кроме того, в развитие темы замечу, что любая метафора -- всего лишь инструмент познания, хотя в данном случае - очень мощный и благотворный, если его правильно понимать и пользоваться им с умом. Владимир". Спасибо за письмо, Владимир. Я бы не сердился на эксперта. Может быть, его просто неудачно назвали экспертом. Но его беспокойство понятно. Во всяком случае, должно быть нам привычно. Для него, кстати, есть местечко и в том самом культурном наследии, о сохранности которого он хлопочет. Вспомним гениальный протест против городской жизни в первом абзаце "Воскресения"... Я всё-таки попытаюсь объяснить непосвящённому слушателю, в чём тут дело. Есть, например, выражение: между молотом и наковальней. С помощью этого выражения можно точно и красочно описать чьё-то положение. Но человек, который не знает ни что такое молот, ни что такое наковальня, не поймёт, про что вы говорите. Так и с компьютером. Тот, кто им пользуется, и пользуется сознательно, а тем более - с удовольствием, может на языке компьютера описать, скажем, свои любовные переживания, и это будет хорошо. Но тут встаёт кто-то озабоченный и говорит: "Но ведь это ужасно! В нашем культурном наследии есть пушкинское "Я помню чудное мгновенье..." Как быть с ним? Куда мы его денем?" Туда же, дорогой: поместим его в память - как в свою, так и в компьютерную, и будем, по мере надобности, извлекать. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
