Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[31-12-02]
Не очень серьезно о цифровых технологияхВедущий Александр Костинский и Михаил Брауде-ЗолотаревАлександр Костинский: Наша передача выходит в канун нового, 2003 года и она будет несерьезной. Мы попросили разных людей, связанных с компьютерными технологиями и Интернетом вспомнить интересные истории, которые с ними случались. Вот что из этого получилось. Начинают рассказывать сотрудники Российской государственной библиотеки. Михаил Шварцман, заведующий отделом компьютерных сетей. Михаил Шварцман: Одна из первых историй случилась, когда начали монтировать локальную сеть библиотеки. Приходим мы как-то раз в кабинет к одному из наших сотрудников и спрашиваем: - Интернет проводим. В каком месте у вас делать сетевую розетку? - Нет, - сказал он, - мне Интернет не нужен. - Почему? - Видите, у меня шкаф стоит с секретными документами. А вдруг произойдет утечка информации? Посоветуюсь с руководством, и тогда дам вам ответ. Приходим через пару дней, спрашиваем: - Ну, как посоветовались с руководством? - Да, мне руководство разрешило проводить Интернет рядом со шкафом с секретными документами. Вот здесь и проводите. У нас в библиотеке есть Интернет-зал. Одна посетительница захотела сделать точную копию изображения на экране монитора. Ей картинка понравилась или действительно была нужна точная копия экрана. Она спрашивает дежурного: "Как мне напечатать точную копию экрана?" "Очень просто, - отвечает дежурный, - нажмите на кнопочку "print screen" и все вам напечатается". Через некоторое время слышится возмущенный голос: "А ваш экран не печатает мне". И оператор видит, что посетительница держит лист бумаги перед монитором и нажимает клавишу "print screen". Часто приходится ходить в библиотеке по вызову. Прихожу в один отдел - принтер не работает. Вроде бы все нормально - должен работать. Я решил его перевернуть, не помню уж почему, а оттуда высыпается целая горсть цветных карандашей. Что такое? Оказывается, за день до этого сотрудница приводила сюда ребенка и он насовал туда цветных карандашей. Принтер у мамы черно-белый, а малыш думал, что после этого он станет цветным. Приходит читатель в Интернет-зал и спрашивает: "А у вас такой же Интернет, как в ГПНТБ, не меньше?" Александр Костинский: Ася Слепнева Веб-мастер библиотеки. Она рассказывает о том, как размещала на сайте РГБ информацию о выставке. Ася Слепнева: Я как-то ставила информацию о выставке, на которой был очень красивый стенд нашей библиотеки в форме развернутой древнерусской книги. У меня были фотографии к этой информации, где был изображен стенд, но перед ним стоял молодой человек в майке с названием фирмы, которая работала для библиотеки. Я поставила фотографию, написала информацию, разместила все в Интернете. Вбегает заведующий соседнего отдела со словами: "Ася, что происходит? Мы рекламируем эту фирму! Безобразие! Срочно убрать название с майки этого человека!" Хорошо, без проблем. Открываю Photoshop, беру фотографию, аккуратненько замазываю название, ставлю в Интернет. На следующий день приезжает из командировки мой начальник. Ну, Ася, чем занимаешься? Да вот, ерундой всякой, например, замазываю на майке название фирмы. Он как закричит: "Ты что? Безобразие! Как можно? Он специально майку надел, чтобы рекламировать свою фирму. Если он увидит эту фотографию, то будет скандал. Срочно поставь обратно". Без проблем. Открываю Photoshop, опять пишу название, а сама думаю: "Что я делаю? Майки меняю! Надо его всего стереть". Взяла и стерла. Но получилось очень плохо, поэтому фотографию все равно убрали. Как говорит Михаил Ефремович (начальник Аси Михаил Шварцман: - А.К.): "Лучше фотографии может врать только паспорт". Александр Костинский: Наталья Литвинова, ведущий научный сотрудник РГБ. Наталья Литвинова: Приходит один студент-юрист и говорит: "Мне нужны материалы по американскому законодательству, по такой-то проблеме". И говорит длинную-длинную фразу. Хорошо, как это будет по-английски? Мы поищем на сайте Библиотеки Конгресса США. Там есть замечательная юридическая система. - А чо, у них по-русски нет? Или, опять же, пользователь ищет информацию по туристическим агентствам, а потом говорит: "Какой-то у вас Интернет хилый, нашел меньше сотни записей". Смотрим, а он ищет по слову агеНСтво. Александр Костинский: Как подшутить над коллегами советует Евгений Козловский, главный редактор журнала "Компьютерра". Евгений Козловский: Сейчас на компьютерах работает очень много людей, большинство из которых не является хакерами или компьютерными специалистами. Они садятся и просто работают, для них компьютер, как пылесос. Для таких людей придуман целый ряд приколов. Есть специальные программы, которые делают самые разные вещи безвредно, но смешно. А есть и простые приколы. Как известно если взяться за саму клавишу, то она довольно легко снимется с клавиатуры. Если снять две-три клавиши и поменять их местами, то человек, который не очень хорошо знаетЮ что где должно быть, удивится, когда вместо буквы О станет появляться буква Ж. Он будет долго стучать по клавиатуре, пытаться понять, в чем дело и, если поймет, то не скоро. Весело за этим наблюдать. Бывают приколы чуть посложнее. Например, многие знают, что в Word-е есть такая возможность, как автозамена. Вы входите через меню Tools ("Сервис", в русифицированном варианте - А.К.) и с помощью автозамены можете взять любой знак и напечатать вместо него то, что вы хотите. Вы берете запятую, и вместо этого пишите: запятая, пробел, общеупотребительное в русском языке слово "тля" и еще одна запятая в конце. Получается такое вводное слово. Человек начинает печатать: "Уважаемый господин такой-то, в связи с праздником "запятая, тля, запятая", который и т.д." Человек может даже не сразу это понять и сделать с этим он ничего не сможет, если не очень хорошо знаком с Word-ом и не понимает, что такое автозамена. Он может долго мучиться, не понимать в чем дело, тереть глаза и выдавать документы со словом "тля" в запятых вместо запятой. Есть еще одна забавная штучка. Известно, что Windows позволяет делать так называемые обои рабочего стола, то есть, поставить на экран монитора какую-нибудь картинку. Пока ваш коллега или ваша коллега на обеде, вы садитесь за его компьютер и клавишей "print screen" снимаете точное изображение с экрана со всеми иконками, которые должны запускать Word, Excel, "Мой компьютер", какие-то документы и все прочее. Потом вы открываете графический редактор, например, Photoshop или что-нибудь попроще, выкладываете туда содержимое буфера и запоминаете как картинку, скажем в jpeg или bmp-формате, а потом убираете все иконки с рабочего стола, что умелый человек делает легко, и ставите картинку в качестве обоев. Человек приходит с обеда и видит на экране свой нормальный рабочий стол, кликает по документу, который он только что редактировал. Никакой реакции со стороны компьютера, так как иконки нет (ее убрали), а вместо нее картинка. Человек начинает тыкать в другие картинки: "Интернет-эксплорер", "мой компьютер" с тем же совершенно эффектом. Можно еще несколько таких приколов рассказать. Александр Костинский: На российском телевидении до сих пор нет приличной передачи об Интернете и высоких технологиях. О попытке создать пилотный выпуск такой передачи рассказывают Екатерина Солнцева, издатель "Бизнес-журнала" и Михаил Брауде-Золотарев, директор по развитию издательского дома "Компьютерра". Что это было? Телевизионная передача с названием "Компьютерра"? Екатерина Солнцева: Ни более, ни менее. Ежедневная десятиминутная телевизионная передача, выходящая в прайм-тайм, а бюджет, который выделили на пилот был, наверное, долларов пятьсот. Решили, что этого достаточно. Михаил Брауде-Золотарев: Причем все началось с того, что наш работодатель поговорил по отдельности с каждым из нас. Мне он сказал: - Ты будешь заниматься контентом, будешь делать передачу, все будет чудесно. Ежедневная, прайм-тайм и все такое. Я говорю: - Но я совершенно не тяну организационные вопросы! - Я тебе найду девочку, которая все это будет делать, помогать и так далее. Екатерина Солнцева: А меня позвали директорствовать на передаче, а когда я сказала, что понятия не имею что нужно говорить про компьютеры и с чем их едят, мне пообещали дать в помощь мальчика, который прекрасно понимает в компьютерах, прекрасно понимает что нужно говорить, как нужно говорить, и вообще весь этот комплекс проблем возьмет на себя. Дальше мы встретились. Михаил Брауде-Золотарев: И примерно две недели каждый из нас считал, что он главный. Екатерина Солнцева: Потом в какой-то момент мы на чем-то схлестнулись и стали разбираться, а кто же, собственно говоря, будет править бал? Александр Костинский: Я-то не сомневаюсь, что бал правила Катя. Михаил Брауде-Золотарев: Мы договорились Екатерина Солнцева: Мишечка думает, что мы договорились. Саша, тебе все понятно? Александр Костинский: Честно говоря, я что-то не видел эту передачу, которая должна идти в прайм-тайм. Что с ней произошло? Михаил Брауде-Золотарев: Мы подготовили два или три замечательных пилота, которые смотрели с колоссальным удовольствием, причем не только мы. Он всем очень нравился. Правда, мы титры наложили не очень ровно и диктор у нас был с не совсем хорошей дикцией. По этому поводу был чудесный анекдот, который описал весь процесс. Екатерина Солнцева: Слепой оператор, глухой звукооператор и придурок-режиссер собрались снимать кино. Михаил Брауде-Золотарев: Или телевизионную передачу в нашем случае. Екатерина Солнцева: Оператор смотрит в камеру: - Что-то я ничего не вижу. Звукооператор надел наушники: - Что-то я ничего не слышу. А режиссер окинул все профессиональным взглядом и говорит: - А мне нравится. Александр Костинский: И вам понравилось? Михаил Брауде-Золотарев: Чем больше смотришь свой пилот, тем больше он нравится, и раза с пятого результат гарантирован. Если бы нам удалось заставить зрителей смотреть нашу передачу несколько раз в день, то я думаю, что мы бы недели за две приучили бы их не отходить от телевизора, когда мы в эфире. Екатерина Солнцева: Мы пошли к знакомым телевизионщикам и сказали, ребята, есть идея - сделать в прайм-тайм телевизионную программу. Одни телевизионщики нам сказали, что нет никаких проблем, выкладывайте нам энное количество штук баксов (тысяч долларов - А.К.) и мы вам все сделаем. Мы сказали: "А где собственно гарантия, что вы сделаете все как надо?" Давайте вы бесплатно покажите нам что вы умеете, после чего мы вам дадим требуемые штуки баксов и делайте на здоровье. Александр Костинский: Получилось? Екатерина Солнцева: Мы проверили команды четыре. Там были милейшие люди, со многими из них у нас сложились отличные отношения, но как-то пилот не получался. Михаил Брауде-Золотарев: Хотя я помню, что были случаи, когда после получаса съемок мы отстраняли режиссера и начинали командовать сами, просто видя, что они ничего не делают. Александр Костинский: Кто-то еще видел пилот кроме вас? Екатерина Солнцева: Слава богу, нет. Кстати, я не разделяю Мишечкиного оптимизма по поводу того насколько у нас хорошо все получалось. Получалось все из ряда вон плохо, потому что мы почему-то решили, что за месяц мы вполне сможем освоить азы телевизионного искусства, главное, мы сделаем это совершенно бесплатно, привлечем отличных специалистов, которым просто за счастье приготовить нам пилот и они будут очень довольны. Выяснилось, что все обстоит несколько по другому. Для нас это было в некотором смысле неожиданностью. Михаил Брауде-Золотарев: Поняли мы, что всему конец, когда после очередной съемки или монтажа (мы ночами сидели в Останкино, это все были веселые времена). Екатерина Солнцева: Все это напоминало пионерский лагерь. Михаил Брауде-Золотарев: С единственным отличием. У нас была профессиональная камера, выставленный свет, очень хороший оператор. Александр Костинский: А как же они ничего не сняли? Кто виноват? Михаил Брауде-Золотарев: Судьба такая. Екатерина Солнцева: Ты хочешь сказать, что мы виноваты? Михаил Брауде-Золотарев: У художественной самодеятельности всегда такая судьба. Заканчивалось все тем, что пропала бутылочка бехеровки (крепкая чешская настойка на травах - А.К.) Екатерина Солнцева: Самое интересное, когда и где происходило действие. То, что пропала бутылочка бехеровки, это ладно, но она пропала из замкнутого пространства. Пикантность ситуации заключалась в том, что эту бутылочку мы просто наглым образом сперли из кабинета нашего работодателя, попросив, чуть ли не обманным образом, охрану открыть кабинет. Ну, очень нам хотелось бехеровки. Взяли бутылочку, сели на кухне в редакции. Михаил Брауде-Золотарев: Среди ночи, никого нет, пустой офис. Екатерина Солнцева: Полвторого. Ну, думаем, сейчас мы выпьем и сразу снимем гениальный пилот. Но мы не успели выпить, а гениальная идея нам уже пришла, и мы помчались ее воплощать в комнату, где была установлена аппаратура. Михаил Брауде-Золотарев: И бегали мы совсем недолго. Вернулись обратно. Екатерина Солнцева: Бехеровки-то и не было. В этот момент в офисе находилось буквально полтора землекопа, каждый из которых был абсолютно вне подозрений, но факт остается фактом. Михаил Брауде-Золотарев: Мы даже какое-то время друг на друга косо смотрели - не розыгрыш ли это? Но это был не розыгрыш. Александр Костинский: Я понял. Ваш пилот сорвался именно потому, что вы потеряли доверие друг к другу в таком серьезном деле как выпивка бехеровки. Михаил Брауде-Золотарев: Я думаю, что дело в том, что мы вовремя ее не выпили. Александр Костинский: Давайте резюме ребята. Мы должны чем-то закончить. У нас анекдот без конца. Как вы снимали пилот, так мы сейчас рассказываем об этом. Михаил Брауде-Золотарев: Резюме такое. Как минимум две крупных IT-компании сейчас собираются сделать телевизионный канал, не передачу, а канал о высоких технологиях. Мы хотим посмотреть, как у них это получится, потому что мы-то знаем что это такое. Александр Костинский: О ярких личностях в истории российского программирования и о сложных, противоречивых отношениях программистов и девушек, операторов больших ЭВМ, вспоминает Михаил Донской, генеральный директор компании Disco. Михаил Донской: Я думаю, интересно посмотреть на историю вычислительной техники в Советском Союзе и в России и вспомнить, что первые компьютеры были предназначены для ядерной физики, а первый компьютер, о котором мне рассказывали, на котором в известное время считались атомные бомбы, состоял в том, что на листе бумаги по вертикали писались числа, а по горизонтали писались формулы (очень похоже на современный Excel) и девушки лаборантки просто прогоняли числа по этим формулам. Что получалось, то получалось. Этим занимался мой первый учитель Александр Семенович Кронрод, который получал непосредственно от Берии задание на обсчет всех этих атомных дел. Когда Лев Ландау был в больнице при смерти, Кронрод был у него, и выяснилось, что в то время, как он считал эти вещи численными методами, Ландау те же самые результаты получал из физических соображений. Кронрод грустно пошутил: "Что бы было, если его результаты и результаты Ландау не совпали, расстреляли бы обоих сразу или сначала выяснили бы, кто не прав?" Кронрод давал первые лекции по программированию в Московском математическом обществе. Он сказал, что программирование не есть теория. Это - практика, поэтому он будет рассказывать, как устроена программа, а все члены Московского математического общества, крупные математики, должны заниматься практикой, писать программы на бумаге (тогда еще на компьютере не писали). К тем, кто не будет писать программы, сказал Кронрод, он будет относиться, как к мебели. Академик Соболев спросил, а как на счет академиков? К академикам я буду относиться, как к мебели из красного дерева. Последняя история про Кронрода, которую хотелось бы вспомнить. Когда ему, наконец, дали ЭВМ с барабаном (тогда еще не было магнитных лент, я уже не говорю о дискетах и хард-дисках, а были такие запоминающие устройства - барабаны; каждое устройство занимало отдельный большой шкаф: барабаны были в своем шкафу, главный процессор в своем, память в своем и был отдельно пульт управления), то вошел человек в форме с ружьем и спросил: "А где у вас хранятся секретные данные?" Кронрод показал на барабан. Человек подошел к этому шкафу, честно его опечатал и стал с ружьем около шкафа охранять секретные данные. А они, естественно, легко читались с пульта. Еще один из моих учителей, Георгий Максимович Адельсон-Вельский. Те же времена. У Адельсона был прекрасный доклад "Что дала шахматная программа для развития программирования". Читал он доклад, странным образом, на конгрессе по геофизике. В частности, знаменитые АВЛ-деревья были придуманы для шахматных программ в ИТЭФе. Мне довелось быть с Адельсоном-Вельским в Канаде в университете Ватерлоо, куда нас пригласили. Там три факультета вычислительной математики, так или иначе связанные с computer science, программированием. На одном из них есть, ни мало ни много, кафедра АВЛ-деревьев. Можете представить себе картину, когда живой Адельсон-Вельский (АВЛ расшифровывается Адельсон-Вельский-Ландис - два автора), автор этой системы приходит на кафедру своего имени, где есть завкафедрой, три full professor-а, шесть assistant professor-ов, несметное количество аспирантов, студентов и все изучают его труды. Нас усаживают на почетные места. Адельсон по-английски не говорит, и я его переводил. Задают первый, принципиальный вопрос: "Как вы относитесь к АВЛ-деревьям сегодня?" Это было через 20, а может и 30 лет, после того, как они это все придумали. И тут Адельсон, типичный ученый (с него делали игрушку ученого маленький, горбатенький в очках, лысый, с высоким голосом) говорит: - Да, АВЛ-деревья - это ошибка моей молодости Я спрашиваю: - Георгий Максимович, надо переводить прямо так? - А чего, Миша? Его всегда отличала кристальная честность, как ученого. - Хотите, Георгий Максимович, я так и переведу. После того, как я перевел, завкафедрой сказал: "Вы знаете, наши гости устали с дороги, им надо отдохнуть". Нас отвели в бар и с тех пор на кафедру не пускали: не дай бог Адельсон опять скажет, что АВЛ-деревья - ерунда, а месячная зарплата любого из них превышала два или три годовых дохода Адельсона. А когда я пришел в программирование, то это уже была элитная профессия. Элитная она была по простой причине. Была у нас поговорка - программисту лучше работать ночью, когда начальство спит. Для того, чтобы программировать, нужно было сидеть за пультом ЭВМ, машинное время распределялось по часам. Ночное время было лучшее. Во-первых, инженерам-электронщикам выдавали спирт для промывки контактов, во-вторых, в бригаду входили девушки-операторы. Поскольку машины были большими, много шкафов, то между ними было много укромных местечек. В общем, профессия была элитной. Сейчас другое дело. Сидят люди за машинами, друг у друга на виду, за персональными компьютерами, не очень интересно. Александр Костинский: Да, жизнь программиста в то время была замечательна и интересна - девушки, перфокарты, укромные места. А какой шкаф был для девушек? Михаил Донской: Честно? Александр Костинский: Честно. Михаил Донской: Был матрас между шкафами. Однажды в Канаде я был приглашен фирмой CDC в главный метеорологический центр. Привели нас в машинный зал, куда вход был воспрещен, необходимо было надевать специальные халаты и тапочки. Но, что мне понравилось, там сидела такая же операторша за пультом, как во всех многопользовательских машинах. Доля нее все люди равны. Но некоторые более равны, чем другие. Системные программисты заходили прямо туда, как в нашем центре АПУ, и (как я сам с нашими девочками-операторами), договаривались, чтобы их задачам повышали приоритет обработки машиной, чтобы их задачи быстрее проходили. "Каисса" (советская компьютерная программа - первый чемпион мира среди компьютеров - А.К.) была сделана именно таким образом. Все время на договорах с девочками-операторами. Мне очень понравилось, что миры разные - Россия и Канада, а способ довести программу до счета один и тот же. Александр Костинский: Монах, интригующий вблизи, сильнее французского короля, который в отдалении. Михаил Донской: Абсолютно точно. Александр Костинский: Да, ключевой была роль у той девушки, которая расставляла приоритеты счета задач. Тем более, что с ней реально ничего нельзя было сделать. Михаил Донской: Все так устроено, это нормально. Как говорил Райкин (автор М. Жванецкий - А.К), "что охраняешь, то и имеешь". Александр Костинский: Я начал программировать несколько позднее, но ключевыми и всегда незаметными были те же девушки. Обойти их не мог никто, даже начальник вычислительного центра. Споры с ними всегда заканчивались в их пользу. Они менялись, но система отношений не менялась никогда. Михаил Донской: Это правильно. То, что у тогдашних программистов мужское обаяние составляло существенную часть квалификации - это точно. Если девушки недолюбливали программиста, то у него задачи шли медленнее, перфокарты падали, были ошибки в набивке и так далее. Александр Костинский: Занимательные истории рассказывали Михаил Шварцман, Ася Слепнева, Наталья Литвинова, Евгений Козловский, Михаил Зуев, Екатерина Солнцева, Михаил Брауде-Золотарев, Михаил Донской. Подготовил передачу Александр Костинский. Мы все поздравляем вас с Новым еще более цифровым годом! Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
