Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[27-11-04]
Родина слышитАвтор и ведущий Владимир Тольц Отмена глушенияВладимир Тольц: В эфире очередная передача из цикла РОДИНА СЛЫШИТ, посвященного истории западного радиовещания на Советский Союз и страны Восточной Европы. Вообще-то сегодня я собирался говорить совершенно о другом. Но пару дней назад наткнулся в альманахе "Юнайтед Пресс Интернэшнл" на следующую памятную дату: "30 ноября. В этот день в 1988 году Советский Союз впервые за 30 лет прекратил глушение Радио Свободная Европа". Для такой короткой фразы тут слишком много неточностей. Во-первых, речь, конечно же, должна идти не только о Свободной Европе, а и о Свободе. Может быть, прежде всего, о Радио Свобода. Во-вторых, если быть точным, Свободу уже раз переставали глушить. Правда, боюсь, что кроме "глушильщиков" и особо важных чинов из "органов" никто в СССР этого не заметил. А произошла эта краткая приостановка глушения Свободы в 1960-м, во время во время выступления Никиты Сергеевича Хрущева в Национальном пресс-клубе США в Нью-Йорке. Свобода передавала это выступление. ("Коварно", по мнению чекистов, передавала - ну, невозможно же было глушить речь самого первого секретаря ЦК! Вот и пришлось временно отключить "радиоподавление", так на их профессиональном жаргоне именовалось глушение.) Но, как говорят в России, "по большому счету", "Юнайтед Пресс" все-таки оказывается правым: в череде мировых событий второй половины 80-х отмена глушения Свободы - одна из важнейших вех. Почему? - Об этом мы говорили в свое время с одним из крупнейших специалистов по вопросам глушения, бывшим министром связи и информатики Литвы Римантасом Плейкисом. (Ныне г-н Плейкис является координатором проектов Радио-Балтийские волны). - Скажите, сколько по вашим оценкам было в Советском Союзе и странах Восточной Европы слушателей западных радиостанций (в частности, Радио Свобода)? Римантас Плейкис: Вы знаете, точно ответить на этот вопрос невозможно. Насколько я знаю, некоторые исследования проводились самими радиостанциями, такими как Радио Свобода, Би-Би-Си, Немецкая волна даже в те времена, когда границы были закрыты и исследования проводить социологические было очень трудно. Но вот эти цифры, видимо, есть в архивах отделов исследований Радио Свобода. Я могу судить о том, что было у нас в Литве. Я родился в 57 году в Вильнюсе, в Литве и начал слушать западные радиоголоса с 1971 или 71 года, когда мне было 14 или 15 лет. Конечно, в это время в Литве и в других местах бывшего Советского Союза не было слишком много информации, люди даже побаивались одни с другими разговаривать о том, что слушает голоса или нет. Поэтому точно сказать трудно. Но я имею свое приблизительное впечатление, что, возможно, количество слушателей колебалось между 5 и 10%. Но здесь сразу надо оговориться, что потребность в западной радиоинформации зависела от степени интеллигентности, от степени образования семьи или отдельных слушателей. Владимир Тольц: Простите, господин Плейкис, процентами от чего? Римантас Плейкис: - От всего населения. Потому что я уже позднее читал некоторые материалы, статьи о западном радиовещании на Советский Союз, и там тоже приводились похожие цифры. Конечно, количество слушателей зависело от общей политической ситуации. Допустим, после катастрофы в Чернобыле многие люди хотели узнать, что там произошло на самом деле, и крутили радиоприемники, ловили волны. Но это тоже зависело от степени уровня глушения. Потому что были периоды, когда практически забивались все, как они назывались, антисоветские радиостанции - и Радио Свобода, радио из Албании, Голос Израиля, а также Би-Би-Си, Немецкая волна и Голос Америки. Были оттепели. Допустим, два раза, насколько я знаю, с 63 года до 68 года и опять с 1973 до 1980 года, когда Советский Союз временно прекращал глушение так называемых государственных радиостанций, как они тогда именовались, "радиостанции серой пропаганды", это Голос Америки, Би-Би-Си, Немецкая волна. Но Радио Свобода всегда была целью глушения. И в эти периоды, когда глушение было снижено, уровень глушения снижался, то, естественно, было и больше слушателей. Потому что все-таки страшный шум в эфире, я его помню до сих пор, и остаются угнетающие воспоминания. Естественно, наиболее любопытные люди все-таки пытались как-то поймать западные радиостанции. Но средний слушатель просто слышал из радиоприемника шум глушилок и бросал это дело и не тратил время. Владимир Тольц: И вот в 1988-м все это прекратилось. Но у многих из тех, кто слушал нас в 50-е, 60-е, 70-е вой глушилок продолжал сохраняться в памяти. У многих, но не у всех. Года полтора назад я беседовал с одним из наших давних - с 50-х годов - слушателей (впоследствии он делал это за жалование), с отставным полковником КГБ Олегом Максимовичем Нечипоренко - в прошлом шпионом, и по сей день гордящимся тем, что в ЦРУ его называли лучшим оперативником КГБ в Латинской Америке, а ныне - Генеральным директором российского "Национального антикриминального и антитеррористического фонда". Так вот обладающий профессиональной шпионской памятью Олег Максимович про глушение почему-то припомнить не может. Олег Нечипоренко: Я вот припоминаю сейчас, - я в эти годы учился в Институте иностранных языков в Москве, - был такой приемник, одновременно у него был проигрыватель, это была "Рига-10". Когда появилось Радио Свобода, я в то время увлекался, как любитель, по радио слушал коротковолновиков, - и профессионалы, и любители... Где-то, я помню, как раз в это время впервые услышал Радио Свобода, еще, по-моему, каких-то мер не принималось по "замалчиванию" или по глушению. В этот период как раз я, помню, впервые, несколько раз слушал и в течение периода учебы в институте периодически приходилось натыкаться. - Я специально не ловил, а находил, пока искал коротковолновиков и слушал ваши передачи... Владимир Тольц: Много спустя, уже в середине 70-х, после того как был выдворен из Мексики за попытку организации там государственного переворота, Олег Максимович занялся нами вплотную. Олег Нечипоренко: Я возглавлял подразделение, в функции которого входила как раз работа по объектам, как в то время говорили, "идеологической диверсии", среди которых было и Радио Свобода/Свободная Европа. Это относилось к периоду конца 70-х - начала 80-х годов. В этот период с Радио Свобода мне пришлось общаться довольно плотно. Должен сказать, что здесь в отличие от начала 50-х годов мне не было необходимости слушать передачи Радио Свобода, поскольку многие программы или планы работы этого объекта как раз мне становились известны до того, как они выходили в эфир, благодаря нашим возможностям и, в частности, такому человеку, как Олег Туманов, который продолжительное время работал на этом объекте и который имел возможность предоставлять нам информацию очень подробную о деятельности этого объекта. Владимир Тольц: Про Туманова - особый сюжет! И к нему мы, надеюсь, еще вернемся. Но пока отмечу лишь, что бывший начальник полковника Нечипоренко генерал Калугин в свое время утверждал: Туманов "был лучшим агентом" КГБ на Радио. (Заметьте: лучшим, значит не единственным!) Известно, что за один лишь 1974 год он передал своему "контролеру" от 12 до 14 томов внутренних документов радиостанции. - Ну и что? На этой документации и строились реляции КГБ в Политбюро явно преувеличивавшие и размеры нашей тогдашней аудитории и степень политической опасности Радио и его влияния - все для того, чтобы поднять в глазах политбюрошного начальства значимость работы "органов". Это мнение разделяет и бывший первый заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС, доктор философских наук, профессор Вадим Валентинович Загладин, с которым, как и полковником Нечипоренко, я обсуждал этот вопрос в 2003 году. Вадим Загладин: Вы правы абсолютно. Знаете, дело в том, что, конечно, преувеличивалось это влияние, преувеличивалось сознательно, я думаю. Преувеличивалось по простой причине: для того, чтобы придать большую эффективность или, во всяком случае, представление о большей эффективности собственной деятельности, надо для начала преувеличить деятельность противоположную. - Это, по-моему, закон во всех обществах и во все времена. Но так оно и делалось... Владимир Тольц: Интересно, конечно, мнение рядовых слушателей, которые внимали Свободе, несмотря на все глушилки. Профессор Мариэтта Чудакова: Мариэтта Чудакова: Мы стали слушать Свободу тогда, когда за гонорар, - за большую совместную статью в "Новом мире" о современной повести (юмор!) купили в 66-м году огромный ящик - радиоприемник "ВЭФ". Не прошло и года, как в августе 68-го каждый вечер к золотистой шторке нашего "ВЭФа" стали припадать две головы, силящиеся расслышать что-то сквозь дикий рев. (Мы с Чудаковым довольствовались уже только их пересказом - слушать было практически невозможно). Это были рижанин Лазик Флейшман, недавний студент, будущий стэндфордский профессор и известный в мире славист,- он остановился тогда в нашем доме на пути из Ялты в Ригу. Второй был москвич Гарик Суперфин, вечный студент Тартуского университете, будущий зэк, будущий ссыльный, будущий сотрудник архива Радиостанции Свобода. Он прибегал тогда каждый вечер, чтобы вместе с Лазиком услышать что-то о подробностях нашего вторжения в Прагу. - Только из "ящика" со шторками и можно было узнать, что реально происходит в эти трагические дни... Владимир Тольц: А вот и упомянутый Мариэттой Чудаковой Габриэль Суперфин. Ныне он сотрудник Института Восточной Европы Бременского университета. Габриэль Суперфин: Радио Свобода? - Наверное, я его услышал довольно рано, но отчетливо помню только лишь с зимы, (декабрь 67-го - январь 68-го года), когда я был в Подмосковье, прожил неделю, и довольно чисто, отчетливо слышал эту радиостанцию почти целые сутки. Владимир Тольц: Что запомнилось? Габриэль Суперфин: Как ни смешно, запомнились не сами передачи, а "врезки". Например, "часто слышится заявление, что такое коммунизм" и просьба "написать об этом", что вызывало хохот у меня и моего сослушателя, моего нынче покойного друга. Мариэтта Чудакова: Свобода всегда была более антисоветской, чем более респектабельные и дипломатичные "Би-Би-Си", "Голос Америки" и прибавившаяся позже "Немецкая волна". Особенно это чувствовалось в периоды так называемых "разрядок международной напряженности". Слушали то, что удавалось поймать из нескольких этих радиостанций. Аудитория была большая и разная. Те, кто мечтали насыпать побольше соли на хвост советской власти, предпочитали Свободу! К тому же, "Свободу" больше всего глушили и, может быть, поэтому еще ее на зло хотелось все же поймать... Владимир Тольц: Естественно, что советские люди, логикой истории разделенные на две противостоящие, хотя и взаимопроникающие группы - надзирающих и поднадзорных - по-разному относились и к информации, получаемой ими со Свободы, и к ее источникам, и подаче. Слово историку, профессору Юрию Николаевичу Афанасьеву. Юрий Афанасьев: Действительно, видимо, для разных людей, для разных групп, для разных институций Радио Свобода была не одним и тем же совсем. Если для какой-то большой части нормальных людей, которые интересовались происходящим в стране и в мире, радиостанция была своего рода отдушиной. И только там в те давние годы можно было и нормальный язык послушать русский, и незаштампованные какие-то мысли и так далее, то для властей всегда радиостанция была чем-то очень нежелательным, с чем ассоциируется вражий голос и так далее. Так что тут надо подходить дифференцированно. Для обыкновенных людей она была тоже для каждого по-своему, каждый по-своему ее воспринимал. Например, кто-то просто слушал, получал какую-то информацию. Другие люди, кроме этого, вместе, я бы сказал, с радиостанцией Свобода осмысливали какие-то события, искали первые дефиниции, пытались проанализировать какие-то события. Я себя отношу к числу таких людей. Владимир Тольц: В те времена, когда Юрий Афанасьев вырабатывал свои "дефиниции", тем же, но по-своему, занимался и один из самых информированных людей в ЦК Вадим Загладин. Свободы он не слушал, зато читал самым подробнейшим образом сделанные для цековских начальников распечатки ее передач. Вадим Загладин: Вы знаете, у меня специфический взгляд на эту проблему. Потому что для меня лично Свобода не была чем-то особенным, потому что все, что вы передавали, и так знал, и знал больше... Мне было интересно только с одной точки зрения, что это, так сказать оппозиционный взгляд на нашу действительность, который, вероятно, и даже наверняка был интересен для наших внутренних оппозиционеров, который давал им какие-то материалы и знания каких-то вещей, которых они могли не знать по нашей прессе. Это представляло определенный интерес, но для меня не такой большой. Для меня это было интересно, когда я готовился к поездкам на Запад, надо было вести какие-то дискуссии с оппонентами, мне было ясно примерно, какие аргументы могут быть использованы, потому что это были те же самые аргументы, что и у вас. Владимир Тольц: А вот что говорит мне коллега Загладина по ЦК КПСС, один из бывших секретарей ЦК и членов его Политбюро и действительный член Российской Академии наук Вадим Андреевич Медведев: Вадим Медведев: Деятельность радиостанций как-то была в контексте общей обстановки того периода, раскола мира, противостояния двух блоков. И отсюда, как мне кажется, могут быть выведены и сегодняшние оценки ретроспективной деятельности станции. Конечно же, она для многих людей в Советском Союзе в тот период была дополнительным источником информации, альтернативным источником информации. Но сказать так, что она несла в себе правду и только правду, я бы не осмелился. Потому что это была идеологическая война, как отражение политического противостояния двух блоков. В смысле информационном она несла определенную позитивную нагрузку, поскольку дополняла и давала альтернативный источник информации, но вместе с тем она отражала в себе идеологию противостояния двух блоков идеологий, двух систем. Владимир Тольц: И Вадим Медведев, и Вадим Загладин были одними из тех высших и немногочисленных партчиновников, которые принимали решение об отмене глушения Свободы. - Как это было?- расспрашивал я Вадима Валентиновича Загладина. Вадим Загладин: Я уже ничего не помню... Могу сказать только одно, что, конечно, это вопрос, который долго обсуждался, были и сторонники, были и противники этого, как всех тех новых явлений, которые принесла перестройка, они имели одних и тех противников и сторонников, что и вопрос о снятии глушения. Это была общая тенденция или выступать за демократизацию, какую-то свободу информации или нет. Это касалось всего - и глушения, и других вещей. Причем, пожалуй, наибольшее значение имела борьба по вопросу о правах человека, потому что это был узловой момент, все остальное производное. И только благодаря Михаилу Сергеевичу Горбачеву, удалось добиться того, чего добились, то есть перехода от какого-то активного неприятия самой проблемы прав человека в том виде, как она обсуждалась, включая сюда и глушение передач зарубежных. Если бы не он, то ничего бы не было... Владимир Тольц: Тогдашний руководитель партийной идеологии Вадим Андреевич Медведев припоминает судьбоносное для Свободы партрешение так: Вадим Медведев: Это было, конечно, решение коллективное, коллективного руководства, инициированное Горбачевым, но при поддержке тогдашнего окружения, хотя по многим вопросам уже тогда были очень серьезные разногласия. Но в этом вопросе, насколько я помню, разногласий не было, потому что все понимали, что уже это назревший вопрос и без решения его не обойтись. Тем более, что глушение было неэффективным, вы об этом знаете, затрачивалось много денег, а толку никакого. Владимир Тольц: Вообще говоря, мнение о неоправданно высокой затратности и неэффективности глушения западных передач высказывалось в высших партийных сферах еще в 60-е годы. Затраты на глушение были не более эффективны, чем траты на шпионаж на Свободе и оказывались сопоставимыми с затратами на радиовещание. Более того, подмечено было, что увеличение мощности советских глушилок (а к ним присоединялись еще и "радиоподавляющие передатчики" соцлага) имело следствием опережающее наращивание передающих мощностей западных "голосов". Однако предложения в ЦК о хотя бы частичной отмене глушения постоянно наталкивались на решительное сопротивление "органов" (о мотивах мы уже говорили) и военно-промышленного комплекса (дотаций и инвестиций эти ведомства при развитом социализме хотели не меньше, чем при развивающемся пост-коммунистическом "капитализме). Переломить ситуацию сумел лишь Горбачев. За что и был вознагражден: в 1991 году, находясь в недолгой форосской изоляции, он мог следить за событиями в Москве и мире слушая Свободу и Би-Би-Си.... |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
