Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[04-04-03]
Ведущий Сергей Сенинский
- Цены на природный газ в России и планы реформ "Газпрома".
Сергей Сенинский: Выпуск открывает панорама экономических новостей и событий последних дней - Одна Неделя Года... "Одна неделя года". Александра Финкельштейн: Индустрия авиаперевозок переживает самый глубокий кризис за всю свою историю. Многие авиакомпании мира, не успев восстановить объемы пассажирских перевозок, существовавшие до 11 сентября 2001 года, теперь вынуждены сокращать их вновь. Эксперты называют две причины: война в Ираке и вспышка неизвестной формы пневмонии в странах Юго-Восточной Азии. Пять ведущих авиакомпаний США объявили о сокращении количества своих рейсов на 6-12%. Канадская Air Canada обратилась в суд по банкротствам за временной защитой от кредиторов. Многие европейские авиакомпании объявили о значительном сокращении персонала и отмене от 4 до 7% своих рейсов. Такие же меры вынуждены предпринимать ведущие авиакомпании Азии, Австралии и стран Ближнего и Среднего Востока. Иван Толстой: Соединенные Штаты остаются крупнейшим потребителем нефти - четверть от объема мирового потребления. В 2002 году, по данным немецких экспертов, объем потребления нефти во всем мире составил 3,5 миллиарда тонн, в котором доля США - 888 миллионов тонн. Это почти втрое больше, чем в целом добывается нефти в России, или в полтора раза больше её потребления в 15 странах Европейского союза, вместе взятых. Две трети всей потребляемой в США нефти идет на топливо для автомобильного транспорта. Александра Финкельштейн: В Аргентине вкладчики банков, "долларовые" счета которых были "заморожены" в начале прошлого года - на пике финансового кризиса в стране, вновь получат доступ к своим накоплениям. При этом они будут переведены в аргентинские песо - по обменному курсу, существовавшему год назад, то есть вдвое меньшему, чем нынешний. На разницу, то есть сумму потерь от девальвации песо, каждый вкладчик получит 10-летние государственные облигации, которые - при желании - может тут же продать. Первыми доступ к своим накоплениям получат владельцы вкладов, не превышавших 30 тысяч долларов. Через три месяца - вкладов примерно до 70 тысяч долларов. А спустя четыре месяца - владельцы всех остальных вкладов. Иван Толстой: Американская компания Otis, крупнейший в мире производитель подъемного оборудования, только что отметила своё 150-летие в этом бизнесе. В 1853 году основатель компании - Элиша Отис - продемонстрировал на промышленной выставке в Нью-Йорке "безопасный", как его тогда назвали, лифт. Otis впервые установил кабину на четыре металлических направляющих, которые сделали возможным экстренное торможение в случае обрыва подъемных тросов. Первый в мире электрический лифт появился лишь четверть века спустя. В 1880 году его сконструировал Вернер фон Сименс, основатель известной немецкой компании. Сегодня в США остался лишь один завод Otis. Остальные пять находятся в Мексике, Бразилии, Чехии, России и Китае. Александра Финкельштейн: В России Федеральное агентство по ипотечному жилищному кредитованию объявило о снижении на 3% ставки рефинансирования рублевых ипотечных кредитов - с 18% до 15% годовых. Сами кредиты - на условиях, определяемых Агентством - выдают местные банки. Федеральное агентство затем выкупает у них закладные на приобретаемое заемщиком жилье. Пока таким образом агентство выкупило по всей стране 143 закладных. Иван Толстой: В России появилась уже вторая - за последние три месяца - биржа по торговле природным газом. Её организовали Российское газовое общество, возглавляемое бывшим руководителем "Газпрома" Рэмом Вяхиревым, и ряд компаний - независимых производителей газа. Первая биржевая площадка - для электронных торгов газом по коммерческим ценам - была открыта недавно компанией "Межрегионгаз", полностью принадлежащей "Газпрому". Сам "Газпром", на долю которого приходится более 90% всего добываемого в России природного газа, в биржевых торгах пока не участвует. Сергей Сенинский: "Одна неделя года". Панорама экономических новостей и событий последних дней... Итак, в России появилась еще одна газовая биржа, хотя биржевой торговли природным газом, как и вообще даже самой концепции либерализации газового рынка, по сути, до сих пор так и нет. Но известно, что примерно 10% всего потребляемого в России газа уже сегодня продается по свободным ценам, и что, цены эти зачастую ниже фиксированных, устанавливаемых государством. В какой степени эти утверждения отражают реальное положение дел? Наш первый собеседник в Москве - аналитик инвестиционной группы "АТОН" Стивен Дашевский: Стивен Дашевский: Первое утверждение - справедливо. Действительно, доля "Газпрома" в общей добыче газа в России составляет примерно 90-95%. И оставшаяся добыча газа, именно природного газа, реализуется компаниями напрямую потребителям. Можно даже сказать, что "на рынке". Хотя рынка, как такового, нет, но все же этот газ реализуется напрямую потребителям. Что же касается второго утверждения, то оно не совсем корректно. Для многих промышленных потребителей существуют лимиты. И когда эти лимиты дешевого "газпромовского" газа исчерпаны, то эти люди идут к независимым производителям, у которых цены немного выше. Если официальный тариф сейчас составляет порядка 18-22 долларов за тысячу кубометров газа, то цены на свободном рынке составляют порядка 30-40 долларов... Сергей Сенинский: Тему продолжает аналитик международного рейтингового агентства Standard & Poor's Елена Ананькина: Елена Ананькина: На мой взгляд, довольно сложно всерьез говорить о рынке газа в России до тех пор, пока больше 90% газа добывает "Газпром", у "Газпрома" - основные запасы газа, под контролем "Газпрома" остается газотранспортная инфраструктура. А также - внутрироссийские цены на газ регулируются и устанавливаются ниже себестоимости. Независимые поставщики, во-первых, полностью зависят от возможности доступа к газовой трубе. Во-вторых, они вряд ли будут конкурировать с дешевым "газпромовским" газом, который "Газпром" продает на внутреннем рынке себе в убыток. Прибыль "Газпром" получает только от экспорта. Поэтому, хотя многие нефтяные компании сейчас и задумываются о диверсификации в сторону добычи газа, но пока это - не более, чем долгосрочные планы. Сергей Сенинский: Сколь возможна, на ваш взгляд, реализация сценария, по которому трубопроводы "Газпрома" могут выделить в отдельную структуру - даже полностью контролируемую государством? То есть - по аналогии с Федеральной сетевой компанией в электроэнергетике. Стивен Дашевский, АТОН: Стивен Дашевский: Я думаю, чтобы в России появился рынок газа, физическое разделение добычи и транспортировки газа внутри "Газпрома" не является столь уж необходимым фактором. Все, что нужно для роста добычи газа независимыми производителями в России, это "доступ к трубе". А доступ к трубе может осуществиться, как в случае, если трубопроводная компания будет абсолютно отделена от добывающих компаний, так и в случае, если она будет являться подразделением "Газпрома", но будет иметь четкие и "прозрачные" правила доступа и четкие, понятные правила работы в этой системе. И если такие правила будут разработаны и приведены в жизнь - это в принципе можно сделать, так как практически компанию контролирует государство, - я думаю, что рынок газа и возможность независимых производителей газа добывать газ и реализовывать его напрямую потребителям, может существовать, даже без разделения "Газпрома" на две структуры. Елена Ананькина: На мой взгляд, организационное выделение "трубы" из состава "Газпрома" мало что даст для развития рынка, так как собственник останется прежним. Положительным аспектом здесь может быть разве что рост "прозрачности" деятельности "Газпрома". Кстати, именно поэтому кредитный рейтинг "Газпрома" по версии Standard & Poor's базируется на предположении о том, что компания сохранит свои доминирующие позиции в газовой отрасли России... Сергей Сенинский: Можно ли, как вам представляется, говорить о том, что хоть какие-то контуры будущей реформы газовой отрасли в России уже "угадываются"? Стивен Дашевский: Стивен Дашевский: Справедливо было бы сказать, что пока никаких "контуров" не просматривается. Потому что никаких серьезных дискуссий на тему газовой реформы не было. Все всегда упирается в вечный вопрос - как делить "Газпром"? Нужно ли его делить путем физического дробления или просто - выделения трубопровода в отдельную компанию? Но в принципе эти разговоры дальше разговоров пока никуда не продвинулись... Елена Ананькина: В принципе, либерализация газового рынка - так, как она происходит во всех странах - предполагает отделение добычи от транспортировки, прекращение регулирования цен на добываемый газ и конкуренцию среди газодобытчиков. Насколько это реально в условиях России? Standard & Poor's считает, что реформирование "Газпрома" - это очень долгосрочная перспектива. И вот почему.... Во-первых, экономика России слишком сильно зависит от дешевого газа. Повышение цен на газ, что неизбежно при отмене регулирования, так как продавать себе в убыток больше никто не будет, может сделать многие отрасли российской промышленности просто неконкурентоспособными на мировом рынке. Во-вторых, повышение цен на газ - это политически сложный вопрос. Даже заниженные цены на газ, который потом преобразуется в электроэнергию или в отопление квартир, уже субсидируется населению из бюджета или за счет перекрестного субсидирования. То есть предприятия платят по более высокому тарифу и компенсируют этим убытки от продажи населению. Поэтому повышение ставок оплаты сейчас воспринимается населением очень болезненно. В-третьих, сейчас в России идет реформа электроэнергетики. Параллельное проведение реформ газовой отрасли и энергетики - очень рискованно. Потому что оба проекта очень сложные, и малейший сбой в ходе той или иной реформы может оставить людей и без тепла, и без электричества. А в России климат холоднее, чем в Калифорнии... Стивен Дашевский: Что вообще нужно для реформы? Две составляющих: во-первых, доступ независимых производителей к трубе. Будет она выделена или нет - это уже вторично. Главное, чтобы был доступ. И второе - возможность либерализации цен, хотя бы на определенный объем газа. Чтобы газ продавался по ценам, которые будет устанавливать рынок. Вот эти два момента являются основополагающими. И они - просматриваются. А более детальных планов, я думаю, нет ни у кого на данный момент... Сергей Сенинский: На днях стали известны результаты исследования возможных последствий либерализации российского газового рынка, подготовленного Boston Consulting Group для российского Минэнерго. Главный вывод - повышение внутренних тарифов даже до уровня $50 за тысячу кубометров (то есть - почти втрое против нынешнего уровня) приведет к повышению общего индекса потребительских цен всего на 2,35%, но при этом стимулирует использование энергосберегающих технологий, позволит увеличить экспорт на 20% и т.д. С вашей точки зрения, на чем основаны прогнозы о том, что даже значительное, в разы, повышение внутренних тарифов на газ не приведет к соответствующему росту потребительских цен в стране? Елена Ананькина, аналитик международного рейтингового агентства Standard & Poor's: Елена Ананькина: Вообще-то практика действительно показывает, что динамика цен "Газпрома" практически не влияла на инфляцию, скажем, после кризиса 1998 года. Цены газа влияют на индекс потребительских цен, скорее, опосредованно, то есть через другие товары и услуги. Особенно - через электричество. А тарифы на электричество в стране регулируются. И потом инфляция зависит еще и от множества других факторов. Например, от денежно-кредитной политики, от макроэкономики и от других обстоятельств... Вообще, мне кажется, что инфляция здесь - не главное. Опасность, скорее, в том, что структура экономики России слишком "завязана" на дешевый газ. А значит, есть риск, что удорожание газа может сказаться на экономическом росте, на динамике экспорта и т.д... Стивен Дашевский: Я думаю, можно сказать, что рост цен на газ не окажет такого уж драматического эффекта на инфляцию. Потому что тарифы на газ все-таки лишь опосредованно отражаются на инфляции. Хотя население и потребляет газ напрямую, но все-таки порядка 40% всего газа в России используется для выработки электроэнергии. Поэтому, если говорить только о росте цен тарифов на газ, можно предположить, что общий индекс потребительских цен существенно затронут не будет... Сергей Сенинский: Если 40% всего газа потребляет энергетика, как распределено остальное потребление? В частности, какова доля коммунального хозяйства? Стивен Дашевский: Из 100% реализации порядка 35-40% приходится на энергетику, 35-40% - на промышленность и где-то 20% приходится на население и коммунальные потребности. Поэтому, если учитывать, что доля населения в потреблении газа невелика, влияние на индекс именно потребительских цен может быть незначительным. Но если говорить о том, какое влияние рост цен на газ окажет на российскую промышленность и энергетику, а через эти две отрасли - опять-таки на индекс потребительских цен, то здесь суммарный эффект может быть и больше... Елена Ананькина: Что касается энергосберегающих технологий, то, на мой взгляд, их внедрение безусловно необходимо. Экономика России гораздо более энергоемка, чем в других странах. И долгосрочная конкурентоспособность будет зависеть от того, насколько страна сможет внедрить эти энергосберегающие технологии. Но будут ли внедряться эти технологии или нет, это будет зависеть не только от цен на газ. Это - лишь внешний стимул. Также это будет зависеть и от финансовых возможностей потребителей газа. Грубо говоря, совсем не очевидно, что будут делать потребители при повышении цен на газ. Будут ли они инвестировать в энергосбережение, если захотят и найдут деньги? Или они станут банкротами? Или они просто банально перестанут платить за газ?.. Сергей Сенинский: Спасибо нашим собеседникам в Москве. Напомню, на вопросы программы отвечали аналитик международного рейтингового агентства Standard & Poor's Елена Ананькина и аналитик инвестиционной группы "АТОН" Стивен Дашевский. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 4 апреля. С обзором вас познакомит Мария Клайн. Мария Клайн: Странам Центральной и Восточной Европы, вступающим в Европейский союз, предстоит затем еще более сложный этап - переход на единую европейскую валюту. И вопрос не в том, состоится ли этот переход, а в том, когда он произойдет, пишет "Экономист". Предполагается, что экономика этих стран должна будет соответствовать жестким нормативам, определенным Маастрихтским договором. Низкая инфляция, бюджетный дефицит - не более 3% ВВП, объем государственного долга - не более 60% ВВП. Кроме того, этим странам, чтобы получить допуск в евро-зону, предстоит до этого в течение, как минимум, двух лет удерживать курсы своих валют по отношению к евро в узком "коридоре". Европейская Комиссия и Европейский центральный банк советуют кандидатам не спешить с переходом на евро, а сосредоточиться на структурных реформах, которые и позволят выполнить критерии Маастрихта. Но, в отличие от них, многие эксперты считают, что двухлетний переходный период - не просто устаревшее требование, но и опасное, ибо может спровоцировать валютный кризис в странах Центральной и Восточной Европы. Когда они станут частью единой Европы, можно ожидать еще большего притока сюда иностранных инвестиций. Их наплыв приведет к росту курсов национальных валют. Но эти инвестиции могут также быстро и уйти, что приведет к обратным последствиям. Кроме того, рост производительности труда в секторах экономики, ориентированных на потребление, приведет к повышению в них зарплат, а как результат - к росту цен. Следом - повысятся заработки в других секторах. Получается, растет либо обменный курс, либо - инфляция. И то, и другое нарушает критерии для вхождения в зону евро. Так, может быть, лучше будет положиться на "плавающий" курс валют этих стран, пишет "Экономист", другими словами - подождать и посмотреть, как будут развиваться события?.. К исходу первых ста дней в своей должности новый президент Бразилии Лула да Силва подготовил пакет реформ, от судьбы которых зависит и судьба его президентства, пишет "Экономист". Наиболее неотложной для правительства является реформа системы пенсионного обеспечения государственных служащих. Она охватывает не более двух с половиной миллионов человек, но при этом текущие поступления в неё почти в десять раз меньше образовавшегося дефицита. В то время как управляемая властями пенсионная система для частного сектора охватывает 20 миллионов человек, а её дефицит в 5-6 раз меньше текущих поступлений. "У бразильских чиновников - самые щедрые пенсии в мире", - утверждают местные эксперты. Чтобы претендовать на них, достаточно проработать на государственной службе всего 10 лет, а выйти на пенсию чиновники женщины могут уже в 48 лет, а чиновники мужчины - в 53 года. Новый президент предлагает вдвое увеличить минимальный срок службы, и на 7 лет повысить минимальный пенсионный возраст. Среди других его предложений - отменить привязку суммы пенсии к уровню зарплаты, а также обложить налогом сами пенсии. Впрочем, законодатели, скорее всего, утвердят в ближайшем будущем лишь незначительные и весьма щадящие изменения в пенсионной системе. Но даже это станет прогрессом, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Спасибо, Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 4 апреля. "Место и Время". Место и время. В этой рубрике сегодня - радиоочерк "Американский потребитель". Его автор - наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов. Владимир Морозов: Эта улица Нью-Йорка называется Fulton Mall. На ней - десятки магазинов и магазинчиков, мимо которых в любое время дня валит толпа. Подхожу к паре молодых людей, увешанных бумажными и пластиковыми пакетами с покупками. Ребята, сколько вы можете потратить за один раз? Девушка: Долларов 300-500... Нет, мы не богатые люди. Я - медсестра, он - монтажник на стройке. Но детей у нас пока нет, и мы живем в свое удовольствие. Я всегда хожу на эту торговую улицу с мужем, хотя он этого не любит. Но вдвоем веселее. Владимир Морозов: А вы покупаете вещи, если они продаются по обычной цене, без скидки? Девушка: Нет... Я покупаю только на распродаже. Зачем тратить лишние деньги?! Вот сегодня купили мне кофту и юбку, ему - кожаную куртку. Недорого. Если нет скидки, то я начну торговаться и собью цену... Владимир Морозов: Что до меня, то торговаться я не мастер, но, как и моя бойкая собеседница, покупаю вещи в основном тогда, когда на них объявляют скидку. Благо ее не надо ждать или искать. Со всех углов торговой улицы вас зазывают плакаты - Sale! Sale! Sale! - Распродажа! Под одной из этих вывесок раздает рекламные листовки прохожим явно русский парень. Поэтому я обращаюсь к нему сразу по-русски: "Когда здесь больше всего покупателей?" Парень: Часа в два... Владимир Морозов: Но ведь в это время люди работают?!. Парень: С 12 до 2. Они идут на ланч. И поэтому больше народу... Владимир Морозов: Когда-то, сколь мне помнится, на улице Fulton Mall был кинотеатр. Теперь это здание занимают сразу несколько магазинов. Продавать товары оказалось доходнее, чем "крутить кино". В этой смене декораций есть нечто символическое. Для пришедших на Fulton Mall людей развлечением является shopping, то есть сам покупательский процесс. Побродить перед витринами, порыться в развалах товаров, поспорить с женой о том, что надо купить в первую очередь, поторговаться - все это на какое-то время вполне может заменить кино. Интересно, а кто и когда впервые сформулировал сам этот термин - "общество потребления"? Столь известный уже несколько десятилетий? Говорит профессор Нью-Йоркского университета Лоуренс Уайт. Лоуренс Уайт: Я не уверен, кто сформулировал именно это выражение, но близкое к нему - "престижное потребление" (conspicuous consumption) - еще в конце 19 века - внес в наш обиход американский экономист и социолог Торстейн Веблен (Thorstein Veblen), . Престижное потребление, престижные расходы, потребление с целью повысить свой социальный статус - в массовом порядке все это появилось с возникновением общества потребления, общества потребителей. Торстейн Веблен первым обратил внимание на роль потребителей в экономике и написал об этом книгу, которая вышла в 1899 году. Она называется "Теория "праздного" класса... (The Theory of the Leisure Class) Владимир Морозов: Но, профессор, какое же "массовое" потребление сто с лишним лет назад? Это написано всерьез? Кстати, кем и где работал автор этой книги - Торстейн Веблен? Лоуренс Уайт: Он преподавал в Чикагском университете. Был экономистом и социологом. Но по стилю работ его сравнивали с Джонатаном Свифтом. То есть даже в самых серьезных трудах Торстейна Веблена неизбежно присутствовала ирония. Отсюда, кстати, и само название книги - "Теория "праздного" класса", хотя речь в ней идет о наемных работниках. Но Веблен обратил внимание на то, что определенная их часть зарабатывала уже не только на свои неотложные нужды, но гораздо больше. Кроме того, у них было достаточно свободного времени. Ведь чтобы пойти в театр и в ресторан, нужны не только деньги, но и время. "Престижное потребление" становилось для них удовольствием и досугом, важной частью их жизни и важной частью экономики. Владимир Морозов: Со времен Торстейна Веблена доля этих людей в обществе неизмеримо возросла. Потребитель стал двигателем американской экономики, одним из важных показателей которой является так называемый "индекс потребительского доверия". По специальным формулам его ежемесячно подсчитывают сразу в нескольких исследовательских центрах США. Один из наиболее известных - индекс независимой исследовательской организации, которая называется Conference Board. Она находится в Нью-Йорке. Отделом индекса потребительского доверия здесь руководит Линн Франко. Девушка: Американскую экономику в основном движет потребитель. Вообще вся наша экономика основана на потреблении. И потому любое сокращение потребительских расходов будет иметь для неё самые неблагоприятные последствия. Особенно сейчас, в период замедления темпов экономического роста, когда сократились инвестиции в бизнес и его доходы. В таких условиях именно активность американских потребителей удерживает экономику США от рецессии... Владимир Морозов: Миссис Франко, на каком сегодня уровне рассчитываемый вашей организацией индекс потребительского доверия в США? Девушка: 62,5. Это - самый низкий уровень за последние 10 лет. В прошлом месяце было 64,8. То есть уже два-три месяца идет резкий спад... Прямой угрозы рецессии пока нет. Но если уровень потребительского доверия упадет еще ниже, если сокращение инвестиций пойдет вниз безо всякого улучшения в бизнесе, тогда можно ждать серьезных неприятностей. Владимир Морозов: Как отразилась на поведении американских потребителей война в Ираке? Девушка: По результатам продаж уик-энда 22-23 марта мы видим значительное снижение активности потребителей. Потому что большинство из них сидели дома перед телевизорами и следили за началом военных действий в Ираке. От их дальнейшего развития будет во многом зависеть и активность потребителей. 10 лет назад, после первой войны в регионе Персидского залива, массовый покупательский спрос быстро возрос, но вскоре стабилизировался и подстроился, как это обычно бывает, к соотношению темпов развития экономики и состояния рынка труда. Владимир Морозов: Американская экономика в гораздо меньшей степени ориентирована на экспорт, чем в большинстве развитых стран мира. Соединенные Штаты, сами по себе - гигантский рынок, который "поглощает" огромные объемы товаров и услуг, производимых или предоставляемых американскими компаниями. При такой "самодостаточности" экономика страны в меньшей степени зависит от конъюнктуры на зарубежных рынках, чем, скажем, экономика европейских стран. Можно ли говорить о том, что такая "защищенность" - результат именно целенаправленной экономической политики американских властей? Говорит Норберт Митчел, сотрудник расположенного в Вашингтоне частного исследовательского института American Enterprise. Норберт Митчел: Да, до некоторой степени. Американской изоляции и самодостаточности способствовали введенные здесь в начале 20 века высокие импортные тарифы, настоящие барьеры на пути международной торговли. Но уже во время президента Рузвельта, в конце 30-х годов, эти тарифы начали снижать или отменять вовсе. К 60-ым годам средний уровень, если можно так выразиться, "тарифной" защиты отечественной промышленности был в США ниже, чем в других развитых странах. Хотя в некоторых отраслях у нас и сих пор - высокие тарифы. Например, в текстильной и металлургической промышленности, в сельском хозяйстве. Но еще до тарифов действовали чисто географические факторы. Чтобы купить или продать что-то в Европе, нам надо пересечь Атлантический океан, а чтобы добраться до Японии и всей Азии - переплыть уже Тихий океан. В то же время Франция или Германия, например, прямо с границы могут и без бинокля разглядеть своих основных торговых партнеров. В Европе перевозки товаров быстрее и дешевле. Но вернемся к тарифам. Время от времени их снова пытаются повысить. Я, например, родом из Нового Орлеана. И когда администрация Джорджа Буша предложила поднять тарифы на ввозимую в страну сталь, в Новом Орлеане начались демонстрации протеста. Ведь значительная часть стали в США ввозится именно через Новый Орлеан. Международная торговля для нас очень важна. Владимир Морозов: Любопытно, какая часть всего того, что производит американская экономика, идет на экспорт? И насколько это отличается от таких же показателей европейских стран? Лоуренс Уайт, профессор Нью-Йоркского университета: Лоуренс Уайт: После Второй мировой войны в Соединенных Штатах постепенно увеличивается та часть валового внутреннего продукта, которая идет на экспорт. Скажем, в 1960 году доля экспорта составила менее 5%, а в 2001 году - уже около 10%. Теперь сравним: например, во Франции в общем объеме ВВП экспорт составляет почти 21%. В Германии - еще больше: 27%. Владимир Морозов: Как правительство стимулирует создание в стране огромного, и что главное, платежеспособного внутреннего рынка? Говорит Норберт Митчел, сотрудник института American Enterprise, Вашингтон: Норберт Митчел: В Америке - по сравнению с Европой - существенно ниже налоги. То есть правительство сознательно оставляет в карманах граждан больше денег, тем самым поощряя их эти деньги тратить. Больше свободных средств в руках людей - это больше новых инвестиций, больше попыток создать новый бизнес. А те граждане, которым это неинтересно, просто потребляют больше товаров и услуг. Для удовлетворения их потребностей расширяется предложение, следовательно - создаются новые рабочие места. Экономика становится динамичнее. Возможность быстрого расширения бизнеса и доходов обостряют конкуренцию, способствует повышению производительности труда. В результате повышается и сам уровень жизни. Владимир Морозов: Кстати, насколько поможет активизации экономической активности в США предлагаемое администрацией Джорджа Буша новое снижение налогового бремени? Говорит Линн Франко, руководитель отдела потребительского доверия исследовательской организации Conference Board. Девушка: Может помочь. Это добавит еще немного денег в карманы потребителей. Это положительный, хотя и не решающий фактор. В конечном счете, все зависит от состояния рынка труда. Если будут новые рабочие места, тогда люди станут больше тратить. Улучшение положения на рынке труда всегда повышает индекс уверенности потребителей. Когда ждать такого повышения? Когда пройдет некоторое время после окончания войны в регионе Персидского залива. Затем мы можем наблюдать общее оживление деловой активности. Это должно увеличить занятость и затем - потребление. Так что до этого - еще несколько месяцев. Владимир Морозов: Разговор об американском потребителе трудно вести только в экономических терминах. Об этом напомнила Тюлин Эрден, профессор экономики Калифорнийского университета Беркли. Тюлин Эрден: Специалисты по маркетингу используют термин "потребитель" в ограниченном смысле. А вот культурологи - гораздо шире. Еще 30 лет назад известный психолог и социолог Эрих Фромм в своей книге "Иметь или быть?" написал: люди все чаще определяют себя тем, что они имеют, а не тем, что они есть. И в результате они представляют собой в основном то, что у них есть. На первый план выходит не личность, а ее имущество. Это, в свою очередь, приводит к неудовлетворенности и отчуждению. Все более коммерческой становится культура. Само слово "культура" меняет значение. Прежде оно означало искусство, оперу, литературу, живопись и так далее. Теперь в сферу культуры вошли реклама, кулинария, дизайн автомобиля, холодильника и многое другое. Происходит коммерциализация культуры. Владимир Морозов: Честно говоря, несколько странно слышать эти сетования от профессора по маркетингу, да еще в США, которая считается наиболее ориентированной на потребителя страной. Тюлин Эрден: Конечно, США всегда были лидером в этой области. Хорошо это или плохо? У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Скорее всего - и да, и нет. Я рада этому, как экономист и просто потребитель. Фирмы изучают наши потребности. Например, десятки миллионов домохозяек (и я тоже) имеют дело со стиральным порошком. Неприятно возиться с открытой коробкой - она пылит. Тогда стали выпускать коробки с застежками-молниями, которые оказались куда удобнее крышек. И подобных примеров можно привести множество. Производители не просто гонятся за прибылью, но стремятся и максимально удовлетворить наши потребности, а уж доходы придут как следствие этого. В обществе потребителей удобно жить. Но, с другой стороны, мне претит "престижное потребление" сверх всякой меры. Возникает множество общественных организаций, которые борются именно с перегибами потребительской цивилизации. Люди учатся ограничивать свои потребности. Они начинают осознавать, что недостаточно просто владеть вещами. Владимир Морозов: Когда идешь по какой-либо торговой улице Нью-Йорка, создается впечатление, будто окружающие тебя люди только и делают, что едят, пьют и покупают. Конечно, прежде чем заняться энергичным потреблением продуктов, товаров и услуг, эти люди сначала немало поработали. И все-таки, когда ни посмотришь, в ресторанах и магазинах - всегда народ. У этого сплошного "рождественского сезона" бывают и свои пики. "В какой день недели у вас больше всего покупателей?" - спрашиваю я Луиса, приказчика огромного универмага Macy's: Луис: По средам. Это - день еженедельных распродаж. Среда и еще суббота. В воскресенье народу поменьше, потому что люди идут в церковь. Владимир Морозов: Фирменный костюм сидит на Луисе безукоризненно. Он улыбчив, ловок и похож на жонглера. Луис, а с какими покупателями вам легче работать и с какими труднее? Луис: С молодыми всегда труднее. Они следят за модой. Хоть девчонки, хоть парни постоянно вертятся у зеркала. В магазине им всегда и то не так, и это. А пожилые, те - поспокойнее. Они уже угомонились, мода их не так волнует. Для них главное, чтобы вещь была практичной. Им иногда трудновато что-то объяснить, но с ними все равно легче, чем с молодыми. Пожилые знают, чего они хотят. Владимир Морозов: Честно говоря, трудно привыкнуть к мысли, что пестрая толпа покупателей Macy's - это и есть часть "основы и опоры" американской экономики. И вот эта седенькая старушка, и этот крепыш угрюмого вида, ведущий на поводу двух ухоженных детей, и эта девица с серьгой в ухе и на пупке. Но тут, как у Маяковского, "если в партию сгрудились малые". У американских потребителей действительно есть своя партия, точнее - группа влияния, лидер которой Ральф Недер, основатель и глава общественной организации Public Citizen, выставлял свою кандидатуру на последних президентских выборах в США. Кроме Public Citizen, интересы потребителя представляют десятки общественных организаций. Когда американский потребитель превратился в столь влиятельную силу? Когда возник в стране столь массовый спрос на товары и услуги? Может быть, тогда, когда расширился тот самый "праздный класс"? Мы возвращаемся к интервью с профессором Нью-Йоркского университета Лоуренсом Уайтом: Лоуренс Уайт: Я бы сказал, это произошло в 50-60-ых годах, во время послевоенного бума. Безусловно, какая-то часть американских рабочих по-прежнему получала за свой труд лишь минимальную плату, которой хватало только на самое необходимое. Но в то же время значительная часть рабочих в США уже к концу 60-ых годов участвовала в так называемом "престижном потреблении", то есть они покупали вещи и оплачивали услуги, далеко выходящие за пределы "самого необходимого". Резко возросла доля американских семей, владеющих собственным жильем. Резко увеличилось количество легковых автомобилей в расчете на каждую тысячу человек населения. Не говоря уже о телефонах, телевизорах или холодильниках. Все это - потому, что резко возросла доля населения, вовлеченного в "престижное потребление". Владимир Морозов: Профессор Уайт, а я-то полагал, что массовое потребление зародилось в США во времена Генри Форда. Он еще в начале века заявил, что каждый работник на конвейере его заводов должен быть в состоянии купить тот самый автомобиль, который он собирает. Генри Форд снизил цены своих автомобилей и одновременно повысил зарплату своим рабочим. Советники пытались Форда разубедить. Все считали, что он совершает финансовое самоубийство. На самом деле спрос на его продукцию резко возрос и Форд не проиграл, а очень даже выиграл. Лоуренс Уайт: Форд был исключением из правил. Одна ласточка не делает весны. Да, Генри Форд платил своим рабочим гораздо больше, чем на других промышленных предприятиях США. Но в его времена большинство населения страны все еще не стало так называемым "средним классом". Это произошло намного позже, в 50-60-ые годы. Массовое распространение "престижного" потребления - послевоенный феномен. Тогда правительство - за счет казны - стало предоставлять возвращающимся с войны солдатам очень льготные ссуды на покупку жилья. Рынок отреагировал на это по-своему. Новые дома на одну семью уже не строили, как раньше, а стали собирать на месте из готовых блоков. Такой - "конвейерный" - способ значительно удешевил новые дома, теперь их мог купить в рассрочку почти каждый желающий. Параллельно в стране был принят так называемый "GI Bill" ("Закон о правах морских пехотинцев"). По этому закону, ветераны Второй мировой, а потом - и Корейской войны, могли получать высшее образование за счет правительства. Так создавался и расширялся средний класс, быстро росло число хорошо зарабатывающих людей, которые пополняли ряды потребителей. Владимир Морозов: Послевоенные годы были для США периодом экономического бума. Но еще больше возрастает роль правительство в периоды экономического спада, один из которых Америка переживает сейчас. Рассказывает Линн Франко, руководитель отдела индекса потребительского доверия исследовательской организации Conference Board. Девушка: Сейчас у нас - самые низкие за последние десятилетия процентные ставки по банковским кредитам. Правительство сделало деньги более дешевыми, и теперь их можно занять в банке под очень низкий процент. Это позволило многим семьям осуществить давнюю мечту - купить дом, который прежде был для них не по средствам. Потребители покупают дома и тем создают рабочие места для строителей, для производителей стройматериалов, для индустрии обслуживания жилья, для агентов по продаже недвижимости - словом, способствуют оживлению всей экономики. Снижение процентных ставок привело также и к буму рефинансирования в США, когда прежние долги можно отдать, заняв деньги под более низкий процент. Владимир Морозов: А как повлияло на рост числа домовладельцев создание самого института ипотечного кредитования, когда потребитель получил возможность занимать в банке крупные суммы под залог самого покупаемого дома? Продолжает - профессор Нью-Йоркского университета Лоуренс Уайт: Лоуренс Уайт: Ипотечное кредитование существовало в США и до 30-х годов прошлого века, то есть до возникновения массового рынка жилья. Но раньше деньги под залог дома давали в основном на срок до 5 лет. В течение этого времени домовладелец выплачивал проценты на сумму долга, а через 5 лет должен был вернуть сам долг целиком. Если денег на это не было, то домовладелец шел в тот же банк и пытался добиться рефинансирования, то есть получить второй заём для выплаты первого. Но если банк не соглашался предоставить ему второй заём, надо было вернуть банку дом. Множество подобных человеческих драм и трагедий произошло в 30-е годы, с наступлением Великой Депрессии. Владимир Морозов: Но теперь покупатель дома берет в банке заём не на пять, а на 30 лет, и за это время выплатить долг гораздо легче. Когда изменился сам срок, на который выдают заём под залог дома? Лоуренс Уайт: Это произошло в 30-е годы. Тогда, по инициативе правительства, возникла система 30-летнего залога. Было создано специальное государственное учреждение, которое называлось Federal Housing Administration. Оно начало выкупать 30-летние закладные у банков, снабжая их, тем самым, деньгами и беря на себя их риск в отношениях с должниками. И частные банки почувствовали себя застрахованными от крупных потерь. Таким образом, именно правительство дало банкам стимул для оформления 30-летних ипотек. Особенно популярны они стали с 40-х-50-ых годов. Владимир Морозов: Понятно, что огромную армию американских потребителей постоянно окружают, прицельные усилия компаний-производителей, которые не только изучают покупательские потребности, но часто и создают их. Рассказывает Тюлин Эрден, профессор экономики университета Беркли в Калифорнии: Тюлин Эрден: Я всегда в таких случаях привожу в пример студентам духи Calvin Klein. Когда-то эта фирма выпускала духи "Obssession", что можно перевести как "Одержимость страстью". Название вполне соответствовало настроениям того времени, призывам к полной сексуальной свободе. Затем пришла эпидемия СПИДа и с ней - сдержанность и осторожность. И компания Calvin Klein дала своим духам название Eternity ("Вечность", то есть вечно любить того же или ту же, долго жить и держаться на безопасном расстоянии от СПИДа). Кроме названия, изменилась и форма бутылочки. Она стала напоминать крест - символ духовности, постоянства, брака и других подобных ценностей. Затем пришли 90-е годы, а с ними - другие настроения. Им более соответствовали духи "Escape" - то есть бегство, уход от житейских трудностей и проблем. И, наконец, сегодня, когда парни и девушки одеваются и ведут себя все более похоже, без четкой фиксации половых ролей, у Calvin Klein появились духи "One" - "Один или единый, одинаковый, единственный". Одни и те же духи для девушек и юношей. То есть специалисты по маркетингу чутко реагируют на перемены в стиле жизни. Владимир Морозов: Другой вопрос, всем ли это придется по душе? Покупательских предпочтений - множество, как и товаров для них. Но вернемся в торговый район Нью-Йорка, на улицу Fulton Mall. Согласитесь, как бы кто ни обличал потребление, потребительский подход к жизни, мало кому удается этого избежать совсем. Вот я оказался на улице Fulton Mall, чтобы всего лишь записать несколько интервью. А так как это пришлось делать возле магазинов и в самих магазинах, то я нечаянно купил не очень-то нужную мне рубашку. Слава Богу, я делаю это очень редко. Но вот, помнится, мой бывший начальник так пытался повлиять на свою жену: "Я прошу тебя, ну, пожалуйста, усилием воли попробуй хотя бы один день ничего не покупать!". Сергей Сенинский: Владимир Морозов, наш корреспондент в Нью-Йорке. Его радиоочерк "Американский потребитель" прозвучал сегодня в рубрике "Место и время"... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
