Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-01-03]
Кавказские хроникиАбсолютное большинство чеченцев не знает, за что им придется поставить галочки на референдумеВедущий Олег Кусов Никита Татарский: Референдум в Чечне назначен на 23-е марта, на голосование будут вынесены проекты конституции и закона о выборах президента республики. По задумке Кремля, уже в нынешнем году Чечня должна окончательно обрести статус российской республики с некоторой долей самостоятельности. Формально этому будут способствовать новая конституция и президент. В благополучном для Кремля исходе этих акций сомневаться не приходится: Чечня остается закрытой для наблюдателей и журналистов территорией. 20% избирателей в этой республике - российские военнослужащие, в основном они и будут делать погоду во время голосования, поскольку большая часть избирателей-чеченцев по-прежнему остаются в качестве беженцев за территорией республики. Да и те, кто проживают в Чечне, в большинстве своем не верят в объективные итоги голосования. О настроениях среди чеченцев за два с половиной месяца до референдума рассказывает наш постоянный автор, жительница Грозного Амина Азимова. Амина Азимова: Не утихающие страсти вокруг предстоящего в Чечне референдума по обсуждению новой конституции, как это ни странно, мало волнуют простых людей, живущих в республике. Можно сказать, что многие чеченцы воспринимают референдум как некую вещь в себе, совершенно с ними не связанную, от них не зависящую, и для практической жизни, в общем-то, бесполезную. В Чечне уже были несколько случаев так называемого демократического волеизъявления народа, как в первую войну, так и в нынешнюю. Во время президентских и парламентских выборов в 1996-м году в Грозном работа избирательных комиссий была настолько засекречена, что многие из горожан попросту не знали, где находятся избирательные участки. В 2000-м году во время президентских выборов во многих населенных пунктах республики проходили сходы и митинги, на которых местные чиновники неприкрыто заявляли: "Мы просто обязаны проголосовать. Во что бы то ни стало, хотя бы для того, чтобы не засветиться перед федеральными властями, потому что в противном случае наше село будет зачищено, как бойкотировавшее выборы". Нет никаких сомнений в том, что и на нынешний референдум люди пойдут и поставят галочки там, где это нужно. При этом абсолютное, тотальное большинство жителей республики попросту не знают, за что им предстоит проголосовать. Пресловутые брошюрки с проектом новой конституции, которые якобы были розданы населению, найти в республике до сих пор практически невозможно. А разобраться в юридических тонкостях или хотя бы понять, чем же таким особенным предлагаемый вариант отличается от существующей конституции республики, чем это реально лучше для простого жителя Чечни, - задача для людей, занятых каждодневным выживанием, прямо скажем, не самая легкая, и, видимо, не самой первостепенной важности. Для человека, живущего сейчас в Чечне, гораздо важнее другие, более заземленные и более привычные проблемы: как обеспечить пропитание своей семье, как пережить эту на редкость суровую зиму, как оградить себя и своих близких от военного беспредела? Что касается собственно предмета референдума, очевидно, что основной целью этого мероприятия является вовсе не выявление общественного мнения, а попросту подготовка правовой базы для того, чтобы очередной кремлевский наместник в этой республике имел статус всенародно избранного. Никита Татарский: Российские власти, несмотря ни на что, ведут активную подготовку к проведению референдума в Чечне. Спецпредставитель президента России по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской республике Абдул-Хаким Султыгов считает референдум уникальным шансом для федерального центра договориться о будущем республики непосредственно с чеченским народом. Абдул-Хаким Султыгов: Референдум, впрочем, как и выборы, является реализацией основополагающего права человека на участие в соответствующих кампаниях. Это право закреплено в Конституции Российской Федерации, это право, реализация этого права делает из человека гражданина. Совершенно очевидно, что бесконечные усилия государственных, негосударственных, неправительственных, международных организаций по обеспечению прав человека в отрыве от усилий по созданию условий для свободного волеизъявления, для решения основных политических вопросов будут обречены на постоянный перманентный неуспех. Я думаю, что абсолютно идеальных условий в Чечне не наступит в ближайшие 10-15 лет. Кризис, вы знаете, очень долговременный, здесь были разные этапы, разные компоненты, разные формы. Зашло все туда, куда зашло. К референдуму обращаются тогда, когда многочисленные усилия различных уровней власти не дали должного эффекта, ожидаемого эффекта. Вообще говоря, это проявление в высшей степени демократизма, когда "разрулить" ситуацию предлагают самим гражданам, самим граждане предлагают найти возможность согласиться с неким компромиссом. Идеальных конституций никогда ни в одной стране не было, на тот момент, когда это принималось, это всегда было результатом кампаний, каких-то войн, междоусобиц, что европейские страны возьмите, что любые иные. История - это история насилия. Конечно, она заканчивалась всегда общественным договором. В данном случае речь идет о первой попытке вынести общественно-политический договор на суд самих граждан, а не только каких-то групп и кланов, которые претендуют на монополизацию этого права. Что лучше, говорить о судьбе более чем миллионного народа с 10-20, скажем, гражданами экстремистского или неэкстремистского толка, либо все же предложить самим гражданам сделать ровно то же самое? Я думаю, гораздо справедливее и эффективнее пойти по этому пути. Никита Татарский: Абдул-Хаким Султыгов убежден, что прошлые выборы президента Чечни прошли с многочисленными нарушениями, следовательно, непозволительно было все это время считать Масхадова легитимным президентом. Абдул-Хаким Султыгов: Иной путь был как бы апробирован в 97-м году, когда так или иначе, вольно или невольно, руководствуясь очень благими намерениями, мы пошли по пути усеченного демократизма, если хотите, почти что прямого игнорирования общепринятых норм и принципов права. Мы исключили из процесса Чеченской республики важнейшие субъекты, а именно всю чеченскую политическую оппозицию, и все нечеченское население, во-первых. И, во-вторых, если говорить о свободе волеизъявления, то свободы не было. Кто обеспечивал безопасность на этих выборах? Безопасность на выборах обеспечивали регулярные формирования, многочисленные незаконные формирования и не менее многочисленные бандформирования. Какая независимость была у людей, которые волеизъявляли? С одной стороны, были вооруженные до зубов отряды, которые проводили через выборы определенные идеи, и, с другой стороны, был невооруженный электорат. Полумера, наверное, возможна в определенных суперкризисных ситуациях, но опыт, особенно трагических ошибок, нужно учитывать. Крайне важно предоставить возможность для всех, в том числе это касается вооруженной оппозиции, разумеется, они будут участниками общественного договора, они же будут и участниками референдума. Совершенно понятно, что они будут голосовать против, и таким образом мы сможем выявить объем этой воли. Это тоже очень важно, это политический процесс, который исключает неполитические методы достижения тех или иных целей, исключает террор, насилие и иные формы давления. Вот это важно крайне, все остальное бесперспективно. Потом, это первый референдум, а не последний. После референдума последуют выборы президента республики. Будут десятки кандидатов, что чрезвычайно важно, будет выражена вся палитра общественно-политических мнений. Разумеется, так называемые сепаратисты будут выставлять своих кандидатов, и не одного, не двух, я думаю. Следующий этап - это выборы в парламент, когда можно будет также отстоять свои позиции сепаратистские, монархистские или иные, но не экстремистские, они запрещены по законодательству: и по российскому, и по международному праву. Никита Татарский: Заместитель председателя исполкома Евразийской партии России Саламбек Маигов, напротив, убежден, что референдум не может решить ни одну из поставленных миротворческих задач. Саламбек Маигов: Несомненно, что попытка Кремля перевести конфликт в плоскость правового, политического урегулирования вызывает позитивную реакцию и поддерживается в обществе. Но вопрос в том, в каком формате и каким образом необходимо возрождать политически-правовой процесс в Чеченской республике? Анализ ситуации, к сожалению, наталкивает нас на мысль о том, что озвученный референдум далек от процессов стабилизации. Более того, без участия в этом процессе воюющей стороны, в лице, прежде всего, легитимного президента Чеченской республики Аслана Масхадова, говорить об эффективности или результативности такого рода конституционного процесса, к сожалению, не приходится. Проведение референдума в том формате, в котором он на сегодняшний день реализуется, может привести к усугублению ситуации, еще большой дестабилизации, потому что будет полная неясность, что делать дальше. С другой стороны, за попыткой быстрого, ускоренного проведения референдума скрываются цели конкретных маргинальных группировок, пытающихся узурпировать власть в Чеченской республике. Даже не власть, потому что власть подразумевает прежде всего ответственность перед обществом, перед населением, скорее, узурпировать контроль над огромными бюджетными средствами, выделяемых из федерального бюджета на восстановление Чеченской республики. Увы, констатация всех этих фактов наталкивает нас на мысль о неизбежности продолжения кровопролития и дальнейшее усугубление ситуации. О каких демократических нормативах мы с вами можем рассуждать, когда ежедневно в Чечне проводятся карательные операции, пропадают без вести граждане Чеченской республики, совершаются бессудные казни, когда в маленькой республике присутствуют около ста тысяч военнослужащих российской армии, находясь в постоянных боевых действиях по всей территории Чечни. Поэтому факторов, которые оправдывали бы подобного рода референдум, в Чечне практически не присутствует. Референдум мог бы стать той процедурой, которая окончательно разрешила бы существующий конфликт. Но, прекратив боевые действия, достигнув умиротворения, создав все необходимые условия для волеизъявления граждан Чеченской республики, что, на мой взгляд, невозможно без присутствия авторитетных международных наблюдателей. Никита Татарский: Бывший председатель Верховного Совета России академик Руслан Хасбулатов считает, что референдум и предстоящие выборы президента Чечни ничего хорошего республике не принесут, более того, они могут взорвать обстановку. Олег Кусов: Руслан Имрамович, некоторые российские и чеченские политики уже высказались по поводу того, что референдум в Чечне, намеченный на 23-е марта, приведет к нормализации обстановки в этой республике. На что рассчитывают эти политики, делая такие заявления? Руслан Хасбулатов: Во-первых, уточним по поводу политиков: никакие чеченские политики не высказались, высказались куклы, которых ведут кукловоды из Кремля. Это какая-то отчаянная сотая попытка, ничего здесь нового нет, это укрепить во власти марионеток, послушных, преданных, готовых исполнять малейший приказ, прикрыть различного рода преступления, совершаемые там федеральными войсками. Конечно, все это закончится крахом, причем, очень крупным крахом. К сожалению, этому содействует и позиция ОБСЕ. И лорд Джадд туда ездил, представители ОБСЕ там что-то делали. Это не делает честь Европе, на глазах Европы совершаются не просто манипуляции, а убийства народа. Я больше надежды связываю с какой-то активизацией позиции Соединенных Штатов, которые, может быть, вмешаются в эти трагические дела. Что касается, повторяю, референдума, это будет иметь нулевое значение для населения, и никто там не признает избранных людей какими-то должностными лицами. Они держатся на силе оружия, на присутствии стотысячного корпуса российской армии. Что это за выборы? Олег Кусов: Руслан Имрамович, а как вы считаете, можно будет доверять итогам референдума в воюющей республике? Руслан Хасбулатов: Нельзя доверять. Там должен быть международный патронаж, там надо по части международных организаций, в том числе ООН и ведущих держав, приблизительно сделать какой-то сценарий по афганскому, по боснийскому варианту. Создать временное правительство из тех представителей, которые не участвовали в конфликте, ни на стороне боевиков, ни на стороне их противников. Они подготовят условия. А условие первое - это определение статуса республики. Надо проводить референдум в последующем, когда будут подготовлены условия и будет плавный переход от военных органов власти к официально назначенным международным сообществом представителям народа. А то что сейчас пытаются авантюристы сделать, это взорвать всю обстановку, которая и так взрывоопасна. И если что-то случится, наподобие какого-то террористического акта, то это на совести федеральных властей и их пособников в Грозном, не надо обвинять никакую "Аль-Каиду", международные террористические организации, все теракты, связанные с Чечней, рукотворный характер носят. Они осуществляются именно из-за неразумных действий со стороны кремлевских властей и их пособников на местах. Никита Татарский: Референдум и президентские выборы, по мнению многих наблюдателей, остаются политической игрой центра в регионе. Историю с судебным процессом по делу полковника Буданова тоже можно назвать игрой, хотя и не столь масштабной. Итоги этого самого затяжного за годы чеченской войны судебного процесса анализирует корреспондент Радио Свобода Владимир Долин. Владимир Долин: Министр обороны Сергей Иванов заявил, что ему жаль Юрия Буданова. Бывший первый заместитель начальника Генерального штаба, а ныне сенатор от Приморского края Валерий Манилов считает, что командир 160-го танкового полка в ночь с 26-е на 27-е марта 2000-го года задувший 18-летниюю чеченку Эльзу Кунгаеву в своем командирском кунге, попал в беду, и генералы, и офицеры российской армии должны помочь ему вернуться в строй. У высокопоставленных военных, сочувствующих полковнику-убийце, не нашлось слов жалости по отношению к жертве своего подчиненного и покаяния перед семьей убитой девушки. Суд Северокавказского военного округа, основываясь на данных судебно-психиатрической экспертизы, счел Юрия Буданова невменяемым в момент преступления, освободил от наказания и направил на принудительное лечение. Адвокат потерпевшей стороны (семьи Кунгаевых) Абдулла Хамзаев считает, что суд в Ростове оказался перед сложным выбором. Абдулла Хамзаев: Или вещи назвать своими именами: полковника назвать убийцей. Или второй выбор: назвать его сумасшедшим и сказать, что мы недосмотрели, что в нашей армии командуют полками сумасшедшие. Владимир Долин: Судебный вердикт основан на выводах экспертов-психиатров и психологов. Но эксперт-психиатр с 47-летним стажем Эммануил Бушанский возмущен решением своих коллег. Эммануил Бушанский: Это решение политизированное, оно не имеет никакого отношения к психиатрии. Раньше, в советские времена, отечественная советская психиатрия была послушным исполнителем политических заказов. Тогда, когда нельзя было по какой-то причине устраивать политические процессы, просто стыдно, прибегали к помощи психиатров. Теперь это реанимация замечательных обычаев советской психиатрии, за которые она была исключена из Всемирной психиатрической ассоциации. Мне стыдно за своих коллег, я не вправе их осуждать, осудить может только Господь Бог и суд, которому поручено осуждение. Но мне стыдно за них, это не профессионально, это политизировано. Это значит, что в любом другом случае они примут удобное решение для кого-то. Владимир Долин: Эммануил Бушанский считает экспертное заключение незаконным и необъективным. Эммануил Бушанский: Эксперты нарушили при проведении повторной экспертизы целый рад положений закона и положений определения Северокавказского военного суда, что лишает их заключение правовой базы. Как врач я обязан говорить больше не о правовой базе, а о фактической, о медицинской базе. Закон предполагает возможность решения, когда человек может в полной мере осознавать, но не руководить своими действиями. Это бывает в исключительно редких случаях, это требует особого обоснования, которого в экспертизе нет, и это, как правило, бывает при тяжелых сексуальных нарушениях. Как правило, таких лиц, возьмите того же Чикатило, признают вменяемыми. Владимир Долин: У Бушанского нет сомнений относительно способности Юрия Буданова осознавать свои действия и нести за них ответственность. Эммануил Бушанский: Не было у него никаких признаков болезненного расстройства, лишающего его способности отвечать за свои действия и руководить ими, ни одного признака там нет. Владимир Долин: Абдулла Хамзаев обжаловал вердикт Северокавказского суда. Жалобу на решение суда подал и государственный обвинитель Александр Дербенев. Главный военный прокурор Александр Савенков поддержал своего подчиненного. Александр Савенков: Позиция государственного обвинения несколько отличалась от решения, принятого судом. Если вы помните, государственный обвинитель предлагал признать полковника Буданова по всем инкриминируемым ему деяниям, признанными преступными уголовным кодексом Российской Федерации, и назначить меру наказания в виде 12-ти лет лишения свободы. Приговор отличается от позиции государственного обвинения, поэтому в преставлении ставятся именно эти вопросы. Владимир Долин: В Чечне и пророссийские политики, и сторонники независимости в одинаковой степени возмущены приговором Северокавказского окружного военного суда. О том, что ожидают чеченцы от военной коллегии Верховного суда, говорит Абдулла Хамзаев. Абдула Хамзаев: Если при наличии таких разноречий, таких нарушений Военная коллегия оставит судебное решение без изменений, то она сама окончательно подтвердит то, что чеченцы в этом государстве перед лицом правосудия являются беззащитными, обездоленными пасынками, падчерицами, а российское правосудие выступает в отношении нас злой мачехой, превосходя ее по своему цинизму. Но пользу российскому государству избирательное правосудие не принесет. И нарушения одних прав во имя торжества других интересов, это подрывает устои государства, подрывает уважение к российской государственности, ее законности и в ряде случаев стимулирует активное сепаратистское движение. Чтобы установить мирное существование субъекта Российской Федерации (а, с моей точки зрения, пока в установленном порядке он не вышел из состава Российской Федерации, он остается субъектом, нравится ли это кому-то или не нравится, в том числе и моим соплеменникам), чтобы на этом субъекте прекратилось вооруженное сопротивление, достаточно одного - в течение недели создать условия, в которых чеченка, ложась вечером спать, будет убеждена в том, что она утро встретит в собственном дворе. Для того чтобы это создать необходимо, чтобы армия выступала в роли защитников населения, а не оккупантов и террористов. Владимир Долин: Абдулла Хамзаев не исключает, что если в российском суде дело Юрия Буданова не найдет объективного рассмотрения, то он как представитель потерпевших обратится в Европейский суд в Страсбурге. Доверенность от семьи Кунгаевых на это у Хамзаева есть. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
