Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-10-03]
Кавказские хроникиГия Канчели - известный грузинский музыкантВедущий Олег Кусов Гия Канчели - известный грузинский музыкант, который сегодня живет за пределами своей родины. Его называют одним из самых значительных композиторов 20-го века. Гия Канчели - автор симфонической и камерной музыки, он писал музыку к спектаклям Большого драматического театра, тбилисского театра имени Шота Руставели. Композитор Канчели - автор музыки к десяти кинофильмам, среди которых достаточно назвать такие как "Мимино", "Кин-дза-дза", "Не горюй", "Ханума", "Паспорт". Название его одного из последних произведений "Уарзан", переводится с осетинского как "Любовь". В произведении звучит тема трагических событий на Кавказе последнего времени. Гия Канчели предлагает людям уйти от войны к истинному смыслу жизни - любви. Слово нашему постоянному автору Юрию Вачнадзе. Юрий Вачнадзе: Дар вселенского провидения - удел избранных. По большой части это люди творческие - литераторы, философы, историки, очень редко политики. Композиторы в этой когорте, кажется, отсутствуют. Музыка выражает эмоции, связанные с вечным, незыблемым, непреходящим, что было всегда и сохранится до конца дней человечества. Программные же сочинения, как правило, отражают то, что происходило в прошлом или происходит сейчас. Когда произведение звучит как предвестник неожиданной, ужасной трагедии, это, пожалуй, нечто новое, необъяснимое, то, что запрятано глубоко в кладовых подсознания. Так или приблизительно так оценивали слушатели после концерта одно из последних произведений известного композитора Гия Канчели, прозвучавшего на открытии 11 Международного музыкального фестиваля "Тбилисская осень" в Центре музыкальной культуры имени Джансуга Кахидзе в столице Грузии. Рассуждения рассуждениями, а во время исполнения сочинения Тбилисским симфоническим оркестром под управлением Геннадия Рождественского солистами Александром Рождественским и Наиром Начхаташвили, на глазах многих слушателей проступили слезы. История создания этого без преувеличения музыкального шедевра такова: задолго до наступления миллениума тогдашний руководитель Нью-йоркского филармонического оркестра знаменитый дирижер Курт Мазур заказал пятерым самым именитым композиторам мира написать сочинение к юбилейной дате. Мировая премьера опуса Канчели для симфонического оркестра, скрипачей и контр-тенора состоялась именно в Нью-Йорке под управлением самого Мазура. Эмоциональный настрой произведения вроде бы стал предвестником события 11-го сентября. Возможно, чутье большого художника подсказало композитору предстоящую трагедию. Вот что написал в факсе, посланном композитору несколько месяцев назад дирижер, народный артист СССР Геннадий Рождественский: "Я получил огромное удовольствие, дирижируя вашим дивным сочинением. Успех был громадным и это вполне объяснимо. Гипнотическое воздействие вашей музыки не может не вызывать самой восторженной реакции слушателей. Мне кажется, что одним из секретов этого воздействия является совершенный баланс между современнейшими средствами выражений и тончайшим и поэтичнейшим ощущением грузинского мелоса". Впрочем, предоставим слово самому маэстро Рождественскому. Геннадий Рождественский: Мы уже не первый раз играем это сочинение, год назад играли его в Детройте в Соединенных Штатах. И каждый раз я получаю от этого огромное удовольствие, потому что передо мной открывается настоящий мир подлинной красоты. И это не только мое мнение. Музыканты оркестра, в особенности публика, чрезвычайно тепло приняли это сочинение Гия Александровича. Я считаю, что это композитор огромного масштаба среди ныне живущих, один из самых крупных композиторов 20-го столетия. В нем крайне удачно соединяется владение современным языком и владение современным оркестром, в частности. Но это никогда не есть самоцель, он всегда вызывает добрые эмоции своей музыкой. Сейчас все похожи друг на друга, в особенности среди представителей так называемого авангарда, а здесь удачное сочетание рацио и эмоцио, больше, по-видимому, эмоцио, но при абсолютном владении современным языком. О корнях можно говорить. В первую очередь приходит на ум грузинский мелос. Хотя там нет цитат, и в этом сочинении и во многих других, но дух мелоса определенно сразу же вызывает ассоциацию с грузинским народным мелосом. По композиторским контактам для меня в памяти возникают фигуры Шостаковича и Шнитке, но при совершенной индивидуальности самого Канчели. Юрий Вачнадзе: Я встретился с Гия Канчели после тбилисской премьеры его сочинения. Дружим мы с юности. Правда, с тех пор, как в 90-х годах Гия уехал из Грузии и ныне живет и работает в Антверпене, встречаемся редко, в основном, когда он привозит в Тбилиси очередное новое сочинение. Скажи, Гия, откуда у тебя - композитора - такой дар провидения? Гия Канчели: Мне часто приходится слышать о том, что, допустим, в Третьей моей симфонии или Шестой моей симфонии якобы я предвосхищаю те события, которые потом произошли в мире. Если это так, наверное, это хорошо. Но я абсолютно искренне хочу признаться, что, когда я работаю, я никогда не думаю о том, чтобы в сочинении было бы что-то предвосхищено и так далее. А что касается предложения Курта Мазура и оркестра Нью-йоркской филармонии, с самого начала было понятно, что в музыке отобразить то, что произошло в 20-м столетии невозможно, это и немыслимо. Сопоставив какие-то величайшие явления, которые принесли счастье нашей планете с начала 20-го столетия, и те трагедии, которые произошли в 20-м столетии и принесли огромные несчастья, я понял, что я об этом не должен думать. Не думать о том, что существовал Чарли Чаплин, существовал Эйнштейн, существовал Гитлер, существовал Иосиф Виссарионович. Это было бы немыслимо, если бы это надо мной довлело. Поэтому я от всего этого отказался, обратился к Шекспиру и написал свою музыку, такую музыку, какую я пишу обычно. Юрий Вачнадзе: И все-таки, как называется это сочинение? Знаю, что ты выбрал одну строку из сонета Шекспира, причем, запомнить мне это было довольно трудно, но ты, по-моему, все-таки сумел запомнить название собственного сочинения. Гия Канчели: С моим плохим английским не стоит произносить эту фразу Шекспира. В данном случае название было подобрано после того, когда я закончил сочинение. Каждый раз, когда у меня спрашивают о названии, я немножко теряюсь, потому что мне надо вспомнить, как оно называется и потом на одном выдохе произнести это. Я не буду сейчас его произносить. Это просто связано с последним вздохом, с каким-то сожалением, которое может наступить после определенного стенания - приблизительно такой образ. Юрий Вачнадзе: Гия, я признаюсь тебе, и это не комплимент, я проверял на других слушателях концерта, у многих вокруг меня сидящих на глазах были слезы. Это бывает нечасто, особенно во время исполнения современных произведений. И каждый из нас своим нутром, буквально нутром, потому что, в общем-то, нет цитирования грузинских каких-то мотивов, напевов. Гия Канчели: Я никогда грузинские мотивы, напевы не цитирую - это принцип, который я соблюдаю довольно строго. Юрий Вачнадзе: Так вот, каждый из нас все равно это воспринял, как нечто, ТВ говорил о стенании, после стенания, ты об этом говорил, что это нечто и о Грузии. В Грузии не было 11 сентября, но были последние 10 лет, была гражданская война, была война в Абхазии, в так называемой Южной Осетии. Я сейчас вспоминаю слова Наума Каржавина, известного поэта, диссидента в свое время, который эмигрировал за рубеж и который сказал, что то, что произошло в 17-м году было катаклизмом, Сталин лишь стабилизировал этот катаклизм. Не произошло ли то же самое у нас, то есть сейчас, когда, я не хочу втаскивать тебя в политику, но хочу сказать, что наши нынешние власти все время апеллируют к тому, что у нас стабилизация, стабилизация после всех этих событий. Не кажется ли тебе, что произошла и в Грузии стабилизация катаклизма? Гия Канчели: Я бы не хотел сейчас подробно останавливаться на этой сложной и такой глобальной теме. Единственное, я могу ответить на начало этого вопроса. Дело в том, что Грузия во мне. Она была во мне тогда, когда я здесь жил, и она осталась во мне. Когда я отсюда уехал сперва на год, а потом задержался пока что на 13 лет. Поэтому мне кажется, что человек, который уехал из Грузии в моем возрасте, мне было 56 лет, и который уехал не навсегда, а уехал просто на время и в любое время мог вернуться, здесь уже с само состояние душевное несколько иное. Поэтому, мне кажется, что я продолжаю жить в Грузии, я как бы никуда не уезжал, я в курсе всех событий. Что происходит у нас в Грузии, естественно, это на мое душевное состояние откладывает определенный отпечаток. А вот то, что происходит у нас, об этом бы я не хотел говорить, не хочу эту тему затрагивать, потому что, к великому сожалению, в процентном отношении большинство нашего населения все-таки пока что находятся во власти демагогии. Юрий Вачнадзе: Такой тогда вопрос: помнишь твое произведение "Страна цвета печали", если я не ошибаюсь? Каждый новый приезд, какое у тебя ощущение - вот эта печаль она еще более настаивается, она еще более наслаивается? Гия Канчели: Мне кажется, что, поскольку творчество всегда является выражением душевного состояния, наверное, человеку, заинтересованному, прослушав мои симфонии и дальше те сочинения крупной формы, которые я писал, уже живя на Западе, будет понятно, что это душевное состояние меняется, но не меняется какой-то общий настрой. И печаль, и грусть сопутствуют моей музыке. Я считаю, что это уже относится к генетике, может быть. Больше, чем к чему-либо другому. Возможно, поскольку я написал музыку к нескольким десяткам фильмов и ко многим спектаклям, может быть, там реализуется какая-то радость, какая-то надежда, радость, какой-то свет, солнце, и там появляется музыкальный материал, который соответствует такому состоянию. И это, может быть, компенсирует. Но когда я сажусь писать свое сочинение, которое я пишу для себя, к сожалению, здесь я уже не могу выйти за рамки той грусти и той печали, которые сопровождают меня всю жизнь. Это было связано, видимо, повторяю, в основном с генетикой, а дальше уже, наверное, было связано с теми этапами, которые начинаются с самых малых лет. Когда человек, родившийся в 35-м году, растет таким безбожником, не имея представления вообще о существовании религии, и религию ему заменяет существование двух идолов - Ленина и Сталина. 18 лет мне было, когда наступил 53 год, еще несколько лет я находился во власти того, как меня воспитывала школа. К сожалению, родители мои от меня все скрывали. А потом наступило время, когда, может быть, это можно назвать прозрением, когда человек начинает понимать, что он жил во лжи. Это имеет прямое отношение и к музыке. До тех лет, пока не наступила оттепель, где-то в конце 50-х годов сперва в Москву, в Ленинград, даже в Киев и только потом в Тбилиси поступала какая-то информация из рук наших друзей из других республик. И тут мы поняли, что так же как имели представление о том, что существует религия, я даже больше скажу - разные религии, мы не знали, что существует огромный спектр современной музыки. И это ведь тоже связано с переменой душевного состояния. Так называемая независимость принесла вместе с независимостью трагедии, трагедии бесчисленные, особенно нам. Юрий Вачнадзе: Хорошо, Гия. Я бы хотел тебе задать такой комплиментарный вопрос, дело в том, что он содержит одновременно и комплимент. И в то же время очень трудный вопрос. Мераб Мамардашвили сказал: "Если мой народ примет неправильное решение. Я пойду против своего народа". Ты в свое время пошел против течения, против того, что нам навязывала советская идеология и в музыке тоже. За счет чего тебе удалось? Гия Канчели: Я помню, написал такое письмо Альфреду Шнитке, когда ему 60 лет исполнилось, у меня была одна такая фраза, что "моя и твоя Грузия очень изменились". Плохо, когда профессией большинства становится любовь к родине. Я не отношусь к той категории грузинских патриотов, которые бесконечно влюблены в свою родину. Я не хочу здесь углубляться в эту тему. Но я как-то думал, что после событий начала 90-х годов, когда был избран большинством нашего населения первый грузинский президент, я еще раз убедился в том, что никакие отрицательные явления в истории человечества уроком никогда никому не служат. Ошибки и трагедии повторяются и, к великому сожалению, не вижу никакого выхода из этого положения. Мне трудно описательно говорить о своей музыке, я никогда этого не делаю. Мне кажется, что из-за своей абстрактности эту возможность музыка предоставляет слушателям. Повторяю: если музыка является итогом определенного состояния души, что человек может высказать в какое-то определенное время, то моя позиция, о которой я только что говорил, наверное, в этой музыке выражается. Может быть, я не делаю преднамеренно, специально ничего, потому что умозрительность не должна никогда преобладать, мне кажется, в музыке. Надо как-то постараться совместить умозрительность, какие-то раздумья, с теми эмоциями, которые в разное время у человека обязательно должны появляться. Это настолько подспудные и непонятные процессы, что раскладывать на полочки - это просто невозможно, и немыслимо, и ненужно. Сейчас, когда я далеко не молодой человек, и когда написано уже определенное количество сочинений, опять же, я говорю, заинтересованный человек может проследить за тем, как я относился к тому, что происходит вокруг меня и в Грузии, и раньше в Советском Союзе и, самое главное, во всем мире. Потому что если у человека чувство сострадания развито только по отношению к тому, что происходит в той стране, никому это чувство сострадания не нужно. Страдать надо уметь за всех. Юрий Вачнадзе: То есть этнические рамки не должны ограничивать страдания? Гия Канчели: Этнические рамки постепенно губят нас - это ведь итог низкой культуры. Юрий Вачнадзе: Гия, что ты можешь сказать о своем новом проекте? Гия Канчели: Недавно я получил предложение через мое издательство от Чикагского симфонического оркестра на 2007 год. И я спросил у своего издательства: уверены ли они, что я еще буду жив в 2007 году? Получил следующий ответ, что Соня Губайдуллина недавно подписала договор на 2010-й год. Они меня этим обнадежили. Кроме этого, к 2005 году я должен закончить сочинение по предложению Зальцбургского фестиваля Моцарта для двух скрипок. А 2004-й год - это впервые в моей жизни проект, о котором мне запрещено говорить, поэтому я промолчу. Юрий Вачнадзе: И снова Геннадий Рождественский. Геннадий Рождественский: Я думаю, что такой композитор, как Гия Канчели, он остался со своей страной, тем более, что он с ней и не порывал. Он не покинул своей страны, и это чувство, это важно. Мне кажется, что человек, который покидает свою страну внешне и внутренне, он теряет свое Я. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
