Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-10-03]
Кавказские хроникиПолитизация Кавказа - что за этим стоит?Ведущий Олег Кусов Олег Кусов: Политизация Кавказа - что за этим стоит? Моя коллега Лиля Пальвелева попыталась разобраться в этих процессах на примере Дагестана. Лиля Пальвелева: Со второй половины 90 годов именно ваххабизм стал основной идеологией боевиков, действующих на территории Кавказа. Между тем это далеко не единственное широко распространенное в регионе ответвление ислама. К примеру, в Дагестане, говорит сотрудник Института этнологии и антропологии Российской академии наук Абдулгамид Булатов, в недавнем прошлом было несколько очень серьезных конфликтов, связанных среди прочего с расколом на религиозной почве. Абдулгамид Булатов: Это борьба с так называемыми ваххабитами или, как они сами себя предпочитают называть, салафитами. Эта борьба велась в течение всего периода 90 годов и с меньшим накалом, периодически обостряясь, она идет и сейчас. Сейчас уже большей частью это дело компетентных органов, борьба с различного рода террористическими вооруженными выступлениями и акциями. В политическом плане ваххабиты в Дагестане опасности не представляют, поскольку после военного разгрома в 99 году и политического запрещения их активность в политическом, общественном отношении в значительной степени сошла, можно сказать, почти на нет. Определенная часть сторонников у них сохраняется и будет сохраняться до тех пор, пока в Дагестане будут существовать те социально-экономические проблемы, которые там есть и по сей день. Лиля Пальвелева: При этом, подчеркивает Абдулгамид Булатов, существует и другая, пока еще мало кем замеченная опасность. Абдулгамид Булатов: И связана она с политической борьбой, с борьбой за верховную власть. В 90 годы в Дагестане сформировалась новая политическая элита. Но она формировалась так же, как и повсюду в стране. Там есть бывшие спортсмены, разного рода предприниматели и деятели с криминальным прошлым. Не все они одинаковы, некоторые вполне приспособились к реалиям жизни, стали респектабельными гражданами, так скажем. Другие в значительной степени сохраняли привычки своего прошлого. Но, так или иначе, острота конфликта между прежней политической элитой, которая осталась в наследство от советских времен, и новой в конце 90 годов была снята. Сейчас в связи с грядущими выборами верховного руководства в Дагестане этот конфликт может обостриться. Лиля Пальвелева: Здесь многое замешено, в том числе национальный фактор. Абдулгамид Булатов: Дело в том, что в Дагестане последний ряд лет правят представители одной из основных крупных национальностей - даргинцы. Самая крупная национальность в Дагестане - это аварцы. Их представители тоже есть в высших органах власти. Но сейчас, если посмотреть на соперничество элит, которые есть в Дагестане, то там идет достаточно четкое национальное разделение. Как раз это опасно. Если бы это касалось только определенных конкретных лидеров, это не было бы большой проблемой, но дело в том, что в борьбе за власть эти лидеры втягивают в круг своих интересов и обычных людей. Лиля Пальвелева: Еще один момент - религиозный. Абдулгамид Булатов: Когда речь заходит о политизации ислама и о возрождении ислама, обычно обращают внимание на ваххабитов, но пик их активности уже прошел. В общественном отношении гораздо большую роль играют представители традиционного тарикатского духовенства или, говоря других другим языком, суфийского. Тарикат - это термин больше применяемый на самом северном Кавказе, исходя из особенностей 19 века, когда один из основных терминов, используемых в суфизме, стал обозначением самого направления суфизма, которое стало знаменем освободительной борьбы против колониализма. Так вот суфизм в Дагестане - это традиционное направление. И в борьбе с ваххабитами представители суфистского духовенства играли важную роль. Они раньше, чем кто-либо другой, осознали опасность этого течения. Но поле того, как ваххабиты ушли с политической арены, именно тарикатское духовенство осталось единственным выразителем и представителем интересов местных мусульман. И оно набирает определенный политический вес, то есть это реальная политическая сила. Сейчас нельзя говорить о том, что оно выступает с какими-то сепаратистскими лозунгами. Напротив, его представители всячески заявляют о своей поддержке политике центра, российского правительства. Но дело в том, что в борьбе за власть большое значение будет иметь то, какую позицию займет духовенство тарикатское. Потому что суфистские шейхи обладают очень большим влиянием в Дагестане. Лиля Пальвелева: И вот любопытный пример такого рода влияния. Абдулгамид Булатов: Стало в последние годы среди представителей дагестанской элиты очень популярным быть мюридом какого-либо шейха. Среди мюридов немало и крупных бизнесменов, и известных спортсменов, и известных политических деятелей. В этом ничего нет криминального или опасного, каждый человек имеет право исповедовать те убеждения, которые ему близки. А суфизм изначально - это сугубо мирное течение, это мистицизм. Путь суфия - это путь познания бога и приближение к нему, в том числе за счет отказа материальных благ. Но дело в том, что в Дагестане наибольшую популярность, наибольшее распространение имеет нагжбадийский тарикат. А это направление суфизма изначально, со времени своего появления проводило такую линию, по которой его последователи, сохраняя ориентацию, разумеется, на главную цель - мистика, слияние со Всевышним, постижение высшей истины, тем не менее, старались максимально использовать возможности, которые давала близость к власти. И в Дагестане эта линия тоже проявляется. Именно среди последователей нагжбадийских шейхов более всего представителей местной элиты. В том соперничестве, которое уже сейчас разворачивается в Дагестане, проявлением этого процесса являются нашумевшие выступления мэра Хасавюрта в августе, когда он призывал нынешнего руководителя Дагестана Магомедали Магомедова уйти в отставку досрочную. Был организован крупный митинг, который привлек большое внимание. В этом аспекте очень важно, во-первых, какую роль сыграет тарикатское духовенство, во-вторых, какова будет позиция центра. Олег Кусов: О проблеме политизации ислама на Северном Кавказе я поговорил с председателем духовного управления мусульман европейской части России, председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином. Равиль Гайнутдин: По российскому законодательству религиозные деятели и их религиозные организации не имеют права заниматься политикой. Мы являемся религиозной организацией и должны заниматься духовной религиозными делами. Поэтому ни один из наших священнослужителей не выдвигает себя в качестве кандидатов в депутаты или не выдвигает себя в качестве государственного служащего, а они остаются религиозными деятелями. Что касается общественных организаций и работа в них священнослужителя, то это позволяется, если он будет участвовать как обыкновенное гражданское лицо и будет иметь свое мнение, выступать не от религиозной организации, ни от имени своей религиозной структуры, а от своего личного имени. В последнее время я вижу на территории республик Северного Кавказа ни одно духовное лицо не участвует в политике серьезно. Они могут иметь свое политическое видение, мнение, позицию, но, однако, выступать и участвовать в политике они не участвуют. Могу сказать, в целом мусульманское духовенство не заинтересовано политизировать ислам. Есть те, которые не являются религиозными деятелями, духовенство мусульман нашей страны. Они говорят, что "мы - мусульмане", и занимаются политикой. И те, которые находятся в бегах или же в вооруженных формированиях и выступают от имени ислама, они только прикрываются исламом. И своими действиями они вредят исламу и наносят огромный вред самим миллионам мусульман нашей страны. Олег Кусов: Муфтий шейх Равиль Гайнутдин считает, что о политизации ислама на Северном Кавказе наблюдатели заговорили после появления на политической арене Ахмада Кадырова. Равиль Гайнутдин: После того, как бывший муфтий Чеченской республики шейх Ахмад Кадыров, покойный, стал вначале исполняющим обязанности, далее избранным президентом Чеченской республики, он все равно оставался духовным лицом. Так как его корни, его дед, отец, они были глубоко верующими. И Ахмад Кадыров, сам получив богословское образование и работая несколько лет муфтием Чеченской республики, он и оставался и политиком, но в то же время оставался и муфтием. Все его встречи с соотечественниками, его встречи с мусульманским духовенством, они показывали, что Ахмад Кадыров находится в своем круге, в своей среде. Все его выступления носили характер как выступления мусульманского духовного лица. Может быть, поэтому и сложилось впечатление, что в политике есть какие-то исламские ноты, и исламские деятели начинают заниматься политикой. Олег Кусов: Московский политолог Юрий Ханжин убежден, что среди религиозных деятелей на Северном Кавказе есть те, кто пытается использовать ислам в своих политических целях. Юрий Ханжин: Определенные процессы политизации ислама на Северном Кавказе без всякого сомнения наблюдаются. Мы видим, что есть и радикальные направления, те же ваххабиты, о которых много говорят, и происхождение их достаточно неясно. Но и в самой среде умеренных мусульман заметен значительный интерес к политик, интерес к тому, что исламский фактор каким-то образом воздействовал на жизнь региона. Само по себе это не может вызвать особого опасения. Мы знаем, что существует такая форма политической идеологии как христианская демократия. В свое время представители национальных демократических сил, в том числе и на Северном Кавказе, в странах Востока говорили о такой форме идеологии как исламская демократия. Речь идет о современном светском государстве, которое уважает демократические ценности, строится в соответствии с международными нормами, современными нормами, и в то же время опирается на национальные традиции, относится с уважением к традиционной религии - ислам. То есть, как видим, здесь ничего такого криминального и опасного нет. Другое дело, что всякого рода политический авантюристы, далекие, как правило, от религии и не имеющие никакого отношения к какой-либо религиозной деятельности в настоящем смысле этого слова, широко используют ислам как средство для разжигания национальной и политической ненависти. Олег Кусов: У проблемы есть и другая сторона: некоторые политики пытаются использовать мусульманские лозунги для достижения определенных целей. Юрий Ханжин: Поскольку большая часть населения того же Дагестана и других северокавказских республик - это мусульмане, то и политические деятели, чаще всего вышедшие из среды советской номенклатуры, совершенно атеистической по своей традиции, никакого отношения к религии не имеющие, пытаются использовать религиозные чувства масс для того, чтобы повысить свой престиж. Они изображают из себя достойных верующих мусульман, людей, заботящихся о национальной религии, традициях, культуре и так далее. Обычно после того, как побеждают на выборах, они это все забывают и начинают проводить политику весьма своекорыстную, как это и всегда делали советские чиновники всех рангов. Такая проблема есть. Но беда еще и в том, что иногда такие лозунги используются деятелями, проводящую политику враждебную интересам своих народов. Мы знаем, например, кем был покойный Кадыров - Кадыров был муфтия. Кадыров использовал и религиозную фразеологию, в том числе, а он был агентом российского центра, помогал России вести истребительную колониальную войну против собственного народа. То есть такие коллобрационисты могут найтись на Северном Кавказе, они могут использоваться в интересах сил, враждебных народам Кавказа, враждебных их национальным устремлениям. Олег Кусов: Бывший секретарь Совета безопасности Дагестана герой России Магомед Толбоев убежден, что активизация радикального ислама на Северном Кавказе не обошлась без финансовых интересов. Магомед Толбоев: Это люди, которые в свое время вошли в конфликт со своими же религиозными духовными сверстниками. Потом начали убеждаться, что они правы, а те не правы. Ваххабисты, которых я исследовал, все они только и верили в свое направление ислама, пропагандировали его. Это было просто прикрытие. Они зарабатывали деньги, ничего не делая, не работая, камень на камень не кладя, они получают огромные деньги. Эти деньги делят внутри джамаата, на эти деньги они живут. А прикрыть, сказать, просто меня обижают, преследуют по вероисповеданию, по идеологической причине - это оправдание, а все это делается за деньги. А теперь попробуй, эти раскольники религиозные, пусть все это без денег сделают. Пусть они не кушают, не пьют, семью не кормят, пусть они сидят и делают, если вы духовно чистые люди. Поэтому все это в деньгах незаработанных. Это сто процентов, как аналитик, очень большой труд у меня, я разослал по всем спецорганам, начиная от министерства внутренних дел, кончая ФСБ в свое время, где отслеживал развитие ваххабизма на территории СССР, а затем и России. Исследование с 1977 года, когда впервые появились какие-то факты. Олег Кусов: Подмена понятий в обществе, отмечают эксперты, привела к ошибочному восприятию символов мусульманской религии. Наш корреспондент в Нижнем Новгороде Олег Родин рассказывает о необычных проблемах, с которыми столкнулись мусульманки из местной чеченской общины. Олег Родин: Перепуганные разнообразными террористическими актами горожане стали буквально шарахаться от женщин в традиционной одежде мусульманок, видимо, подозревая в них шахидок-самоубийц. Особенно людей почему-то пугает хиджаб - головной платок, который мусульманка, независимо от ее национальности, должна носить непременно, прочем за исключением тех случаев, когда имеется угроза реальной опасности. Наверное, не желая доводить ситуацию до крайности, местное духовное управление мусульман стало рекомендовать приверженкам ислама не носить хиджаб в общественных местах, если это вызывает неадекватную реакцию. Об этом рассказал Давид Хазрат Махеддинов, заместитель председателя духовного управления мусульман Нижегородской области. Давид Хазрат Махеддинов: Мусульманки в платках садятся в метро или автобус, половина вагона метро выбегают, те, которые остаются, во всеуслышание начинают читать "Отче наш", перекрещиваются. Если есть молодые ребята, они выкрикивают "Аллах Акбар!". Олег Родин: Многие просто не знают, что взорвавшие себя в Москве смертницы-шахидки были в обычной гражданской одежде без головного платка. Дальше испуга к счастью дело не идет. Нижегородская мусульманка Гулия Менажеддинова рассказала, что и с ней происходят подобные случаи, но она даже поздно вечером продолжает ходить в хиджабе. Гулия Менажеддинова: Это естественно, что люди так реагируют, потому что после таких трагических событий в Беслане, наверное, я бы также реагировала на их месте. Но они же не знают, что мы мирные жители, такие же жители, как они сами, нижегородцы. Олег Родин: Но с трудоустройством иногда возникают проблемы. Почти как во Франции, где хиджабы оказались вне закона в учебных заведениях. Давид Хазрат Махеддинов: Есть одна девушка, которая не может устроиться на работу в связи с тем, что она надевает платок. Ее не берут в качестве учителя ни в какую школу. Здесь не место платкам, здесь не место исламу - так отвечают директора школ. Олег Родин: Впрочем, в сельской местности люди не столь напуганы присутствием жителей Кавказа. В нижегородском селе Курлаково живет чеченская семья, члены которой по профессии учителя и прекрасно уживаются с местным населением, работая в средней школе. Юсуп Исаев и его жена Роза вырастили двоих детей, причем их дочь Луиза также стала учителем, она успешно окончила школу в 13 лет с медалью и поступила на заочное отделение педагогического университета. Как рассказал ее отец, при поступлении возникли проблемы только из-за отсутствия паспорта. Юсуп Исаев: Комиссия, как она рассказывала, улыбалась. Улыбались из-за того, что ей 13 лет было. Паспорта не было, было только свидетельство. Но спрашивали и по географии, и по биологии по полной программе. Олег Родин: И уже в 14 лет Луиза начала работать в качестве учителя географии в школе, которую сама кончала и где работали родители. Зарплата учителя географии невелика - всего полторы тысячи рублей, но Луиза говорит, что работает не из-за денег, у нее в школе душа радуется. Луиза Исаева: Многие спрашивали: "Ты из-за денег работаешь?" Нет, нисколько не из-за денег работаю, просто мне действительно нравится. Я прихожу на работу, у меня сердце радуется. Олег Родин: Талант педагога и воспитателя Луиза унаследовала у родителей, учителей по призванию. Ее мать Роза Исаева обожает своих учеников и досадует, что не все они могут учиться дальше. Роза Исаева: Они действительно все умные. Я за своих учеников могу, слово такое не учительское, я могу глотку перегрызть, потому что я их обожаю. Они все умные. Ребенок умный, если ты с ним общаешься, ели ты с ним говоришь, у него нормальная реакция. Просто нет детей, у которых есть возможность учиться дальше. Олег Родин: Луиза преподает в старших классах, где учатся ее ровесники, они относятся к ней с достойным уважением, зовут по имени и отчеству и говорят ей "вы". Девушка: Она мне ровесница. Когда она еще не преподавала, мы общались с ней на "ты", а сейчас на "вы", когда стала учительницей. Девушка: Мы все дружим. Объясняет географию хорошо. Олег Родин: Луиза не только объясняет хорошо, но и пользуется доверием директора школы Ларисы Морозовой, которая может даже в свое отсутствие доверить юной учительнице школу. Лариса Морозова: Я могу спокойно сказать Луизе Юсуповне: "Замените, пожалуйста, меня во время моего отсутствия". И она бы справилась успешно. Получается все, она старается. Это терпеливый и старательный ребенок. Олег Родин: Терпеливая и старательная, Луиза недовольна, когда ее называют чудо-ребенком. Она считает, что каждый может достигнуть много, если быть прилежным и иметь стремление к образованию. Луиза Исаева: Не то, что неприятно это слово, мне просто кажется, многие дети могли бы добиться такого, если бы с ними занимались, работали, старались бы их вывести на это. Нет желания у детей, не стремятся, поэтому они этого не добиваются. Мне хотелось всегда этого. Олег Родин: И ее отец Юсуп Исаев говорит, что он не пользовался рецептами для выращивания вундеркиндов. Юсуп Исаев: Рецепта как такого по выращиванию вундеркиндов у меня нет. Все-таки, я считаю, что просто уловили момент в три года для того, чтобы ее развивать дальше. В ней еще много детского. Когда поступила, вышла на улицу и прекрасно каталась на баллоне. Мы все видели. Я говорю: "Посмотри, студент у нас катается на баллоне". 13 лет, маленький ребенок. Олег Родин: Но и младший ребенок Исаевых шестилетний Артем собирается стать учителем. Артем Исаев: Учить детей буду. Олег Родин: Самый молодой учитель в Нижегородской области Луиза недавно по приглашению областного министра образования участвовала в работе конференции педагогов. Она собирается посетить Чечню, где у нее живут бабушка и дедушка. А кроме педагогического образования Луиза намерена получить еще одно высшее - по компьютерным технологиям. Так живет в Нижегородской области чеченская семья Исаевых. Другие передачи месяца: |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
