Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-01-04]
Россия как цивилизацияКолдовские процессыАвтор и ведущая Елена Ольшанская
В передаче участвуют: "На море, на кияне стоит изба, в той избе лежит тоска - из угла в угол, из стены в стену - та таска денная и ночная, и полуденная и полуночная пришла бы на Ивана:" Во все века церковь боролась с народной магией и колдовством. В средние века в Европе жгли ведьм, а в России судебные преследования за "духовные преступления" развернулись в петровскую эпоху, с начала 18 века. Из сохранившихся следственных дел видно, что не только неграмотные крестьяне, но и просвещенная публика, да и сами судьи, хотя внешне осуждали "суеверов", не сомневались в возможности излечения болезней нашептыванием, боялись сглаза и порчи, а некоторые военные и чиновники обращались за услугами к "волшебникам, богохульникам и еретикам", чтобы понравиться начальству, побыстрее сделать карьеру. Елена Ольшанская: По старинной легенде, просветитель народа коми епископ Стефан Пермский плыл однажды в лодке по реке Вычегде и был остановлен железной цепью, натянутой через реку. В тех местах жил знаменитый колдун. Этот колдун был кузнецом, в народе говорили, что тело у него железное. Осенив себя крестным знамением, Стефан ударил по цепи крестом, та лопнула и погрузилась на дно реки. Увидев это, колдун произнес заклятие, и на поверхности реки поднялись огромные волны, грозя опрокинуть лодку. Стефан молитвой успокоил воду и причалил к берегу, тогда кузнец бросился на святителя с топором. Стефан пошел навстречу и ударил кузнеца топором в лоб. Тот упал, не издав ни звука, и умер. По другому преданию, убийство совершили спутники Стефана, либо собственные сородичи колдуна, убедившиеся в превосходстве новой веры. Епископ Стефан Пермский жил в 14 веке и прославился тем, что создал пермскую азбуку, перевёл на язык коми ряд богослужебных книг, создал школу для подготовки местного духовенства. На огромных пространствах расширявшейся России православному духовенству приходилось заниматься миссионерской деятельностью. Но крестьяне (это слово означает "христиане") на самой святой Руси, к огорчению их наставников, продолжали и продолжают во многом следовать языческим правилам своих предков. Владимир Петрухин, историк, археолог: В нашей современной культуре и современной историографии, историософии принято относиться к периоду, когда крестьяне, недавно принявшие православие при Владимире Красно Солнышко, не оставили своих языческих обычаев и языческих богов, как к эпохе двоеверия, эпохе раздвоенности, эпохе дуализма. Так писали русские книжники, и так и привыкли думать современные исследователи о той начальной эпохе, эпохе Киевской Руси. С одной стороны, христианская церковь и, прежде всего, монашество, книжники, проповедовали уже тогда истинное православие, православие, отличающееся от западного католицизма, истинную веру. С другой стороны, они же обличали народ, а иногда и князей в том, что они, этот народ и эти князья, отступают от истинной веры. Обличали не только крестьян, не только недавних язычников, но даже и попов в том, что они не следуют божьим заветам, что они поклоняются старым богам. Старые боги были известны русским книжникам только по летописному известию о древнем пантеоне, который учредил князь Владимир, когда еще сам был язычником. Поэтому они и перечисляли в своих поучениях имена тех богов: Перуна, Хорса, Мокоши, которым, якобы, поклоняются нынешние новые крестьяне (христиане). В действительности, эти новые крестьяне, скорее всего, и не слышали о многих из тех богов, которые входили в пантеон Владимира, потому что эти боги были известны только на юге, в Киеве, а на севере ни о каком Хорсе представления не имели. Этот пафос древнерусской литературы, обличительный пафос древнерусской книжности был воспринят русской историософской традицией, русской религиозной философией, русской культурологией. Раздвоенность русского начального христианства, представление о двоеверии в русской культуре, стало наследием древней книжной традиции. В действительности, культура русского христианства и в 11, и в 19 веке, как мы знаем по работам наших этнографов, ничем не отличалась от культуры христианских народов Европы. Естественно, и там существовали языческие пережитки, но на Западе это не осмысляли как трагизм и как раздвоенность культуры. Это было нормальное для профанов явление. Елена Ольшанская: В средневековой России не было института, сопоставимого с тем, который в Европе прославился под именем инквизиции. Дмитрий Харитонович, историк: Возникновение данного феномена относится к концу 12 века и связано с вполне конкретной ситуацией в западном католическом мире - с очень широким на тот момент распространением ереси, особенно в южной Франции, ереси катаров. Именно тогда возникла идея особых церковных судов, не только судов, но и некоторых административно-полицейских органов, направленных на розыск, следствие и, соответственно, осуждение еретиков. Первоначально сыск поручался приходским священникам, суд - епископским судам, ну, а соответственно, приведение приговора в исполнение светской власти, ибо как раз тогда папой Луцием Третьим и была произнесена знаменитейшая фраза: "Церковь испытывает отвращение к пролитию крови". Посему должны были приводить в исполнение эти самые приговоры светские власти. С 1209 года суд поручался уже не местным епископам, а особо назначенным папским представителям, папским легатам. Первый специальный инквизиционный трибунал был организован в 1229 году, а в 1231-35гг была организована подчиненная непосредственно папе система инквизиционных судов, инквизиционных трибуналов. Вот это, собственно, есть ранняя инквизиция. В чем ее суть и смысл? Предполагалось, что ни один еретик, нарушитель божьих законов не должен уйти от должного наказания, но равно, ни один невиновный не должен пострадать. Отсюда принципиальное новшество именно инквизиции. Установление: не "прав или не прав", а, что называется, "было или не было" некое уклонение, отклонение. Разумеется, методы следствия, действительно, на наш сегодняшний взгляд являлись более чем жестокими, в частности, применение пытки перед началом допроса. Однако допрашиваемому ставился следователем инквизиции вопрос: не знает ли он кого-то из знакомых ему людей, из его соседей, окружения и так далее, которые могли бы его, опрашиваемого, оклеветать? Если таковые имена назывались, соответственно, их имена сравнивались в списке с именем того, кто подал донос - это не значит, что человек освобождался от подозрения, но определенные сомнения появлялись. Далее проводилось соответствующим образом следствие, после чего инквизиционный трибунал выносил соответствующие приговоры - порицание, ношение позорящей одежды: желтые кресты, которые нашивались на одежду, знак еретика. Иногда это было поражение в правах, заключение, вплоть до пожизненного, или, в крайних, исключительных случаях, как известно, смертная казнь. Андрей Богданов, историк: В России такого института, как инквизиция не былое. То есть, церковного института, который занимается расследованием чистоты помыслов в религиозных вопросах. Само слово "инквизиция" в России понимается отлично от Запада, не как институт - если мы заглянем в этимологический словарь, то это следствие с применением пыток, то есть, розыскной процесс. Такой государственный розыскной процесс существовал со времен Древней Руси, в "Русской правде" отмечено применение пыток. Но церковь у нас не только не занималась пытками, но и практически не инициировала процессы, связанные с расследованием какого-то религиозного инакомыслия. Это кажется странным. А как же новгородские еретики, которых сожгли на костре? Как же Феодосий Косой или Артемий Троицкий в 16 веке, которые вынуждены были бежать, будучи осужденными за свои прегрешения? Как же Сильвестр Медведев в 17 веке, который в результате религиозного сбора был казнен на лобном месте, как Степан Разин? В России были политические процессы, по своей злодейской сущности и форме не только не уступающие инквизиции, но даже, как мы всегда можем с гордостью сказать, и превосходящие все, что могли выдумать наши коллеги и оппоненты на Западе. Елена Ольшанская: В 15 и 16 веке многие европейские авторы прославились трактатами о ведьмах. Знания свои они черпали во время допросов с пытками. Джанфранческо Пико делла Мирандола, племянник знаменитого итальянского философа, между 1522 и 1525 годами лично разоблачил и сжег 9 женщин и мужчин, которые, по его словам, "участвовали в конгрессе дьяволов". В русских текстах "неподобные" обычаи и обряды часто назывались "еллинскими". Классическая античная традиция отрицалась книжниками так же, как и славянское язычество. "Всякое волхование отреченно есть Богом, яко бесовское служение есть", - говорится в постановлении Стоглавого собора 1551 года. Елена Смилянская - историк, автор недавно вышедшей монографии "Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и "духовные преступления" в России ХУШ века": Колдовские процессы древности известны отдельным материалам. Известно о казнях ворожей в конце 15 века, о жестоких наказаниях за попытки магическим образом повлиять на волю государя в 16-17 веках. Но большого количества процессов до 17 века по документам мы не можем найти. Главное отличие, которое сейчас и на Западе русисты выделяют, это превращение демономании в ересь, в одержимость дьяволом. "Союз с нечистым ради совершения магических действий" в 16 веке в Европе превратился в доктрину ересей, ересей создания каких-то тайных сообществ. В России колдовство как ересь фактически до 18 века не осмыслялось, и по моим материалам, в 18 веке тоже далеко не всегда относились к пользованию магическими средствами как к еретичеству. В Соборном Уложении, в основном документе законодательном 17 века, нет специальной статьи - это его резко отличало от западноевропейского законодательства того времени, нет статьи о наказании за колдовство, но процессы такие уже в 17 веке есть. Мы располагаем большим делом, которое связано, например, с обвинениями в порче женщин в городе Лухе, "Лухское дело" 17 века. Андрей Богданов: Если мы вернемся назад, ближе к Средним векам и особенно к началу Нового времени - вся Европа была покрыта кострами, вся Западная Европа и Центральная Европа дымятся. Причем, подчеркиваю, это уже не Средние века. Настоящие зверства инквизиции на Западе начались именно, когда хлынуло Просвещение. Причем, Реформация в Германии, которая должна была, казалось бы, сбросить это иго духовное, подкрепленное инквизиционными возможностями - тебя могут схватить, потащить на дыбу, пытать и сжечь - так оказывается, реформаторы жгут ничуть не меньше традиционной инквизиции. У них другие учреждения. Но жгут даже в Швейцарии. Швейцария 16 века - республика, где ниспровергнута власть католиков, и вся Швейцария в кострах. Дмитрий Харитонович: 15-17 века - это не только эпоха Возрождения, раннего Просвещения и так далее, то есть, как мы привыкли считать, эпоха светлых радостных надежд, это еще и эпоха великих страхов. Потому что, не забудем, что именно в эту эпоху, что называется, выковывалась цивилизация Нового времени, а значит, уже тем самым, разрушалась традиционная цивилизация Средних веков, а в определенном смысле, и гораздо более древних времен. Любой слом цивилизации, как правило, за исключением относительно узкого круга элиты, в этих переменах активно заинтересованного, воспринимается как некий страх, как распад привычного мира. Но ведь, смотрите, 1492 год - это 7000-й год от Сотворения мира. А поскольку по Писанию, для Господа "тысяча лет как один день", то значит создан мир был за неделю, просуществовал неделю, он вот-вот должен кончиться. 1492 год - это год открытия Америки. А в чем смысл, как понималось, земной истории? "Идите и научите все народы", - сказал Господь. До сих пор это было невозможно, потому что не все народы были известны, теперь Америка открыта, народы все известны, значит, мы их обратим в христианство, и смысл земной истории закончится. 15-16 века - рост национального самосознания, сложение централизованных государств. Но что такое сложение централизованных государств? Это достаточно жесткое усиление власти, в том числе в прямом и непосредственном смысле, скажем, тяжести налогов. Перед человеком открыты все пути, мы знаем, действительно, самые невероятные карьеры, когда благодаря хорошему почерку, истинно римскому почерку сын сапожника Томазо Перетунчелли становится папой Николаем Пятым. Мы знаем, что внебрачный сын служанки и священника, Эразм Роттердамский стал князем наук. Опять-таки внебрачный сын нотариуса, Леонардо да Винчи - великим ученым, художником и так далее. Брадобрей становится первым советником короля Франции Людовика ХХ1. Все это так. Но когда перед человеком открыты пути, это означает, что он должен выбирать, а выбор - это достаточно тяжелый акт, ведь есть возможность и проиграть в этом самом выборе. Само по себе распространение образования еще ничего не гарантирует. Смотрите: описание всяких шабашей, встречающихся в "Молоте ведьм", почти не отличается от "Пособия для исповедников" 11 века. Но там вера в это осуждается, только глупые женщины в это верят, - настаивает образованный епископ. Тогда как потом осуждается именно неверие, потому что само неверие в ведьм является знаком того, что это некая связь с дьяволом. Так что даже для людей образованных тут нет преград - если можно получить порох, то можно, в конце концов, получить и философский камень. Если можно исчислить движение планет, то почему нельзя исчислить движение звезд и тем самым предсказать судьбу? Елена Ольшанская: В середине 17 века европейское понятие "суеверие " в России звучало по-польски: "забобоны". Русское слово появилось позже, по аналогии с "суемудрием" и "суевловием". В сочинении одного из главных петровских сподвижников, Феофана Прокоповича встречается определение этого понятия: "Суеверцы, яковые между христианами обретаются, которые силу некую вредную или полезную восписуют вещами или лицами некими, таковые силы неимущим. Например, рассуждают, который день к начинанию дела счастливый и который несчастливый есть, кто на стречу добр и кто недобр, волхвуют же или волшебствам веруют, сны толкуют: Все же то всуе веруется, что не по слову Божию, но по легкомысленным разсказам и по бабьим баснем веруется". Елена Смилянская: С петровского времени в российское законодательство включены были статьи, переведенные из европейского права. В частности, воинские артикулы, которые в значительной степени были переводом шведских артикулов. В этот момент, вероятно, и появилась идея о союзе с нечистым и наказание за это, вплоть до сожжения. Если обнаруживали какие-то элементы черной магии, то за ней уже следовало отречение от Бога, союз с нечистой силой, и тогда - кто с дьяволом имел какие-то отношения, то он обвинялся уже в еретичестве, подлежал тяжелому наказанию. Европа в это время отходит от этого стереотипа, с конца 17 века во Франции другая проблема - прекратить преследования, идущие снизу, из народных масс. Рационалистическая мысль начинает отходить от европейского стереотипа охоты на ведьм, ловли всех, кого обвиняют в шабаше, в полетах, в совокуплении с нечистым. О том, что это явный просчет петровского законодательства, в России поняли при Анне Иоанновне. Уже говорят больше о мошенничестве, о попытке жульническим способом повлиять на людей, о "скверноприбытничестве" - попытке заработать на вере людей, "которых вера ничтожна". Тем не менее, а аннинское время в 1731 году был закон, который за это же самое волшебство как "скверноприбытничество" карал вплоть до лишения жизни. Елена Левкиевская, филолог, энтолингвист: До Петра к такому явлению, как кликушество, то есть, некоторое представление о том, что в человека может вселиться бес, нечистая сила, относились весьма серьезно, и такие дела расследовались властями. Кликушество очень часто было связано с наведением порчи. То есть, некий колдун насылал на другого человека беса, и после этого человек становился кликушей. Бес сидел внутри человека и "кликал" на разные голоса. Бес мог объявить, кто его наслал, и такое обвинение было очень серьезным, если кого-то заподозрили в том, что он людей портит и насылает на других людей бесов, то он объявлялся колдуном со всеми вытекающими отсюда последствиями. Петр же пытался ввести какое-то рациональное отношение к этому явлению, которое довольно сильно было распространено, и говорил о том, что ежели где кликуша объявится, он даже несколько указов на этот счет выпустил, то их следует кнутом бить как обманщиков и притворщиков. Елена Смилянская: С 18 века в архивах хранятся дела, мне удалось найти довольно большое количество дел. До 1720-го года таких процессов, безусловно, было более 20, с 1721 по 40-й я знаю о 80 процессох, 97 процессов - я видела материалы - относятся к периоду Елизаветы Петровны, это 1741-61 годы. Более 20 процессов в екатерининское время. Казалось бы, время Просвещения, хотя наказания там были снижены, но процессы шли, и обвинения в колдовстве продолжали появляться. И последнее двадцатилетие 18 века было таких процессов не мене 20. Поскольку они уже были спущены для решения вниз - в суды, в совестные суды чаще всего, это екатерининское нововведение, то мы не располагаем полной статистикой. В 18 веке все чаще начинают обвинять в использовании магических средств дворников московских и питерских, солдат обвиняют в колдовстве. Тогда как деревенское колдовство, конечно, больше связано с мельниками, с рыбаками, это традиционно. И очевидно, что здесь никаких нововведений 18 века нет, что это уходит корнями в глубокую древность. Мельник, который имеет дело с мельницей, как известно, мельница стоит возле омута, в тихом омуте водятся черти. Русская специфика мужского колдовства, вероятно, очень древняя. И тут можно довольно легко проследить различия по регионам. Северное колдовство, и в 20 веке то, что записывают этнологи, связано было именно с мужскими действиями магическими, тогда, как если обращаются к материалам южной России и особенно Малороссии, то тут больше близости с европейской традицией, когда обвиняют женщин. Елена Ольшанская: Преображенский солдат Алексей Григорьев был арестован, когда поклонился в пояс рыбаку. К московскому знахарю, крепостному Илье Грачеву посетитель обратился по "ево имяни и отчеству", - сообщил доносчик. В 1746 году разбиралось дело вологодского палача Василия Таширова, который признался, что "крест положил под пятку, чтобы быть ему при пытке в застенке смелым, а воду с того креста пил, чтоб во сне никакого видения не было, и что этому он научился от умершего заплечного мастера Костерова". Елена Смилянская: Если мы возьмем тексты магические, а их вылавливали нередко случайно - откуда начинались эти процессы? Да на дороге нашли. Тут же пытались выяснить, у кого выпало. Человек мог лежать пьяный в канаве, у него в кармане обнаруживали какое-то заговорное письмо. Очевидно, что мало кто отправлялся в дорогу, не имея такого оберега. Оберег этот мог содержать и тексты магические для умилостивления власть имущих. Известно, что даже пономарь Ростовский отправлялся в 1750-х годах за получением самого низшего пономарского звания с текстом "иду на них, аки лев, они падите передо мной, аки овцы". И все это обращено было к церковному начальству Ростова, чтобы ему беспрепятственно получить такую низкую должность, как пономарь при храме провинциальном. Точно также, вероятно, люди, отправляясь в дорогу, имели заговоры от дурного глаза, от всевозможных неприятностей, которые ждали их в дороге. Такие тесты сохранились. И не так давно, год назад мы их издали в сборнике "Отреченное чтение в России 17-18 веков". Их довольно много - для успеха, для удачи и, в том числе, "чтобы начальники были добры". Любопытно, что такими текстами могли пользоваться люди, казалось бы, высокообразованные. Меня поразило следственное дело против колонновожатого петербургского, который отправился в отпуск, но по дороге к отцу, однодворцу Воронежскому, заехал в другой уезд. Тут-то его и поймали. Почему он из Петербурга не отправился напрямую в Воронеж, а вот так заехал, сделав крюк? Выяснилось, что он ехал поклониться чудотворной иконе, но при аресте у него изъят бы и заговор "чтобы начальники были добры". Этот заговор содержал обращение к графу Чернышеву, в прошлом елизаветинскому фавориту, там было обращение к князьям Трубецким и к его собственному малому начальнику в комиссии строений. Когда стали выяснять, кто такой Соколов, почему он для улучшения своего служебного положения идет на поклонение чудотворной иконе и носит с собой такое заговорное письмо, выяснилось, что Соколов учился в только что открытом Московском университете. Не закончив курс в университете, он, перебравшись в Петербург, посещал только что открытую Академию художеств. То есть, лучшее образование по тому времени едва ли кто-то мог получить. Елена Ольшанская: В 1779 г. в Петербург из Курляндии прибыл знаменитый авантюрист граф Калиостро. Екатерина П не прибегла к услугам мага и астролога, но рекомендовала его своим приближенным. Калиостро начал с сеанса черной и белой магии. Затем граф изгнал дьявола из одержимого Василия Желугина, после чего занялся исцелением болезней. Сначала он не брал денег с больных и даже, наоборот, помогал нуждающимся. Но когда известность его возросла, он начал требовать высокие гонорары за свои услуги. Графу Калиостро благоволил сам Потемкин. Однажды Екатерина заметила, что ее фаворит увлечен не тайными науками, а прелестями госпожи Калиостро. Она быстро поставила светлейшего на место, а Калиостро повелела 'елико возможно поспешно' покинуть пределы Российской империи. А также сочинила об итальянце комедию под названием 'Обманщик'. Комедия имела большой успех, а модным лекарем вскоре стал народный целитель Ерофеич, который как раз в это время изобрел эликсир жизни. Елена Смилянская: Любопытное дело середины 18 века, дело, связанное с попыткой колдовства камергера малого двора в Ораниенбауме. Камергерами этого двора были два брата Салтыковых. Сергей Васильевич Салтыков, известный красавец, считают, что у него была романтическая связь с будущей Екатериной П. А его брат Петр Васильевич прославился тем, что собирал огромное количество колдунов по всем своим имениям. Он хотел избавиться от своей супруги, а заодно и от тещи, поскольку у него была нетрадиционная ориентация, и супруга страшно ревновала к его фавориту Козловскому. Вторая цель, которую преследовал Петр Васильевич Салтыков, - приворожить Елизавету Петровну. Не для того, чтобы оказать влияние на политическую жизнь, а для того, чтобы она отпустила его в отпуск и заплатила за его карточные долги. Ради этих двух целей он и действовал. К следствию позднее было привлечено 8 колдунов, благо у Салтыковых немало было земель и деревень, и везде разысканы были те, кто мог ворожить. Самые любопытные встречи были с петербургскими колдунами и с колдунами, которые из окрестностяей Петербурга. Тут был дворник, который жил на будущем Литейном проспекте, был и солдат, который "от Эраниенбаума собирал грибы, ягоды, немножко лечил лошадей, людей". Салтыков к нему обращался только с одной целью: если умеешь лечить, значит, можешь приворожить императрицу, значит, можешь избавить меня от жены. Действительно его снабжали для того, чтобы получить какой-то скверный прибыток, порошками, он рассыпал их во дворце на пути, где проходила Елизавета Петровна. Все это закончилось доносом его же собственных крепостных. Начался долгий процесс, в результате которого Салтыкова сначала сослали в Соловецкий монастырь, а вскоре, когда Петр Третий пришел к власти, его вернули с Соловков, но он продолжал свои черные дела. Даже находясь под надзором в своем имении, он пытался таким образом приворожить Екатерину Вторую, направляя очередного колдуна рассыпать в Москве перед процессией порошки, чтобы его из ссылки вернули. Елена Левкиевская: Из самых распространенных способов нанесения вреда была порча и взятие следа другого человека. Порча могла наноситься разными способами, чаще всего это сглаз. То есть, считалось, что злой человек обладает таким дурным глазом, что, посмотрев на ребенка или на животное, он может сглазить, испортить этого человека так, что человек ослабнет, заболеет, может даже умереть, если его не отчитать заговорами. Существовала вера в то, что испортить можно, не только посмотрев на человека, но и напустив на него слова по ветру. Колдун выходил на порог своего дома, произносил на ветер слова, наговаривая на какое-то определенное имя. Считалось, что слова вместе с ветром летели по воздуху, и когда струя ветра с этими словами достигала любого человека, который носил то имя, на которое наговорил свой заговор колдун, то человек заболевал и был уже испорченный, его надо было лечить. Также практиковалось "вынимание следа". Колдун или ведьма подстерегали, когда кто-то просто пройдет по земле, и "вынимали", аккуратно вырезали след человеческий, эту землю вместе со следом несли домой и сушили в трубе или клали в печь, где огонь горит. И говорили: "как жжет этот след огонь, как он там сушится, горит, так пусть горит, сушится и изнемогает человек, которому принадлежит этот след". Все стороны жизни были тем или иным образом ритуализованы и магически осмыслены. Нельзя, например, считать молодняк - детенышей скота или поголовье птицы, потому что они могут сдохнуть. Если хозяйке нужно был пересчитать цыплят (известно, что "цыплят по осени считают"), то она использовала специальный магический отрицательный счет, она говорила не один-два-три-четыре-пять, а "не один, не два, не три:", тем самым как бы снимала опасность порчи со своих цыплят. Нельзя было измерять рост ребенка, иначе он мог перестать расти. Система заговоров от детских болезней. Эти заговоры до сих пор в любом селе знает каждая женщина, имеющая детей. Естественно, каждая мать знает элементарный набор способов лечения ребенка от болезни: нашептывание на воду, три уголька знаменитые, когда бросают три горячих уголька в воду, если они зашипят, значит ребенка сглазили, и надо его этой водой обмыть и прочитать три раза "Отче наш" или какую-то другую молитву. Елена Смилянская: На Руси всегда считалось самым трудным излечиться от запойного пьянства. Не так давно я специально занималась "видениями девицы Матроны Дудиной", которая лежала в расслаблении, и ей стал являться святитель Николай. Это середина 18-го века. Сидел рядом с ней отец, черносошный крестьянин, явно крепкий, у него свой двор, у него свои работники. Ему важно было не только излечить свою расслабленную восьмилетнюю дочку Матрону, но он все время ей говорил: "Ты спроси у Николы, как еще и от пьянства излечиться?" И Никола посоветовал ему обраться к мужичку, совершить ряд магических действий, и это все в видении, это все советует расслабленной девице Матроне ни мало ни много, как Никола Чудотворец. Конечно, это видение было потом арестовано, изъято, объявлено суеверием. Но культ иконы Николая Чудотворца в доме Дудина продолжался несколько лет. И пока местный приходской священник не почувствовал конкуренцию, а его приглашали служить перед этой иконой молебен, к этой иконе постоянно приходили лечиться от запойного пьянства и от прочих болезней, привязывали всевозможные привесы, что уже с петровского времени вообще было запрещено, вот тогда и началось следствие. Моими записями, найденными в следственных делах, очень интересовался практикующий маг в 1980-е годы. Мы с ними имели разговор, и он сказал: "Ваши тексты не очень хорошо работают сейчас, потому что там много представлений, которые утратили для ныне живущего человека свое значение. В них надо провести редактуру". Современные магические тексты эту редактуру, безусловно, имеют. Притягательность магии - в возможности добиться своего тут же с помощью произнесения какого-то набора слов и выполнением ритуальных действий. И вот эта конкуренция - добиться всего тут же, по сравнению с воздаянием "в будущем веке", которое дает религия, христианство в том числе, вот эта конкуренция подпитывает живучесть магии. Елена Ольшанская: "Около 1260 года французский инквизитор-доминиканец Этьен де Бурбон столкнулся в сельской местности неподалеку от Лиона со следующим суеверием: крестьянки приносили на могилу святого Гинефора больных младенцев в надежде на помощь. Инквизитор выяснил, что святой этот - борзая собака, убитая по ошибке своим хозяином, владельцем замка. Этьен де Бурбон, естественно, запретил нечестивый культ. Однако шесть веков спустя, в 1879 году, лионским любителем старины было обнаружено, что крестьяне из той же местности все еще поклоняются святому Гинефору, зная, что это борзая собака. Миновали Средневековье, Реформация, Просвещение, Революция, дехристианизация, но какие-то существенные черты крестьянского сознания, очевидно, остались неизменными: В этой амальгаме святого с собакой выявляется логика народной культуры: Пройдя выучку в школе Аристотеля и опираясь на закон противоречия, логика ученых не допускала сближения разнопорядковых существ: святого и животного, человека и ангела, человека и беса. Между тем, логика народной культуры эти грани легко нарушала, не затрудняясь подобными сближениями и взаимными переходами". Это - из второго тома "Избранных трудов" крупнейшего историка западного средневековья Арона Гуревича. Елена Левкиевская: Советская власть стремилась искоренить любые виды веры в потусторонний мир - неважно, к чему эти верования относились, к крестьянской практике или к практике народной бытовой магии. Советской власти это было совершенно все равно, собственно говоря, она боролась и с тем, и с другим, со всем иррациональным. Но если можно было сломать церковь, расстрелять священника, сжечь иконы, Библию и прочее, запретить людям воспитывать своих детей в религиозном духе и так далее, то искоренить веру в потустороннее советской власти было не под силу. Советская идеология сама имела некую религиозную форму. В чем это проявлялось? Прежде всего, в заклинательной направленности многих советских текстов. Что должно совершиться, произойдет, если мы это скажем. Это главный принцип заговорного текста: я сказал, значит оно так и будет. А сейчас вышло наружу то, что подспудно существовало всегда, но просто не имело возможности, легальной возможности проявиться. "Профессиональная колдунья снимет порчу, приворожит мужа, снимет венец безбрачья...". Это взрыв, но просто потому, что любые вещи, которые в какой-то период времени находятся под запретом, а потом освобождаются, то происходит некоторый выброс, если угодно, копившейся энергии. Елена Ольшанская: Новости из Интернета: "В октябре 2003 года ведьма Лена Скарнинг получила от правительства Норвегии грант на развитие малого бизнеса - по продаже различных зелий, предсказанию будущего и прочей бытовой магии. Для того, чтобы получить от государственного совета по поддержке предпринимательства 53 тыс. крон (около 7400 долларов), колдунье пришлось пообещать, что она не будет использовать магию во зло. Теперь она ожидает, что ее магазинчик с громким названием "Волшебные советы лесной ведьмы", станет прибыльным. Скарнинг 33 года, и уже 13 лет она практикует магию. Уверяет, что действенную и настоящую - не ту, что у Гарри Поттера. Она признает его роль в популяризации колдовства, но считает, что "Гарри Поттер - сказочка, а я - нет. Я - настоящая. И единственная норвежская ведьма, которая пользуется поддержкой правительства... Кроме того, Гарри Поттер летает на метле неправильно - у него помело сзади. Настоящие колдуны держат метлу веником вперед", - уверяет она, поглаживая свою снежно-белую кошку". Владимир Петрухин: Я был свидетелем одной телевизионной передачи, которая лучше всего свидетельствует о том, что все-таки крестьянство, не знакомое с писаниями отцов церкви, слышавшие о Библии разве что во время чтений, во время литургии, это крестьянство все-таки было христианским. Я слышал выступление молодого священника, который с ужасом рассказывал о том, что в его приходе господствует язычество, ибо даже во время похорон прихожане кладут человеку, который любил выпить, бутылку водки в гроб, а кто любил покурить, тому кладут сигареты. Вслед за этим молодым священником выступал неоязычник, который пытался объяснить местным бабушкам, что в действительности христианский бог - это бог для русской культуры чуждый. Нам надо молиться богам природы, которые создали весь этот мир, в котором мы живем. Вот Велес - бог природы, он и есть персонаж, достойный поклонения. Бабушки ответили замечательно апостолу Велеса, они сказали, что - нет, мы не можем поклоняться Велесу, потому что это грех. Так вот, понятие греха абсолютно чуждо язычеству, и такого слова в древнеславянской, в праславянской культуре, в праславянской лексике не существовало. То, что это слово знакомо не на уровне, конечно, культурологическом или историософском, современном старушкам, свидетельствует о том, что все-таки представление о добре и зле, о том, кому надо поклоняться, а кому не надо, затронуло душу народа, оно существует. Несмотря на то, что этот народ кладет, конечно, бутылку в могилу пьяницы, как это делают и шведы, и немцы делали до недавних времен, это было распространено повсюду. Но эти люди считали себя и были добрыми христианами. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
