Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[30-01-04]
Россия как цивилизацияПредпринимательАвтор и ведущая Елена Ольшанская
В передаче участвуют: Недавно одна из московских фирм, торгующая техническими приборами, отпраздновала свое десятилетие. Выступая на юбилейном вечере, ее директор и владелец, физик Михаил Сергеев, назвал пять человек, благодаря которым он сумел развить собственное дело. Первый - президент Горбачев (он разрешил частное предпринимательство в стране), вторым был директор научно-исследовательского института, который в 90-е годы уволил ученого с любимой работы. Третьим стал "новый русский", на грабительских условиях приютивший изгнанника. И, наконец, два американца: один доверил начинающему предпринимателю дорогую современную технику, а другой приехал в Россию как член международного движения "Сила дружбы", и дружба оказалась решающей силой. Елена Ольшанская: Недавно я встретила старую знакомую, которую не видела больше двадцати лет. Детская писательница, талантливая сценаристка, человек с трудной биографией, но при этом легкий и добрый, как раньше говорили, безбытный. За прошедшие годы она стала верующей, духовной дочерью покойного священника отца Александра Меня, который погиб при страшных и загадочных обстоятельствах. Я узнала, что Марина замужем, имеет дочь-студентку и уже внучку. И удивилась, когда услышала, что муж моей собеседницы - предприниматель, успешный бизнесмен. Застенчиво улыбаясь, она сказала: "Это неправда, что у нас не развивается промышленность, что давят частных владельцев. Если хотите, вы можете поговорить с моим мужем". И я отправилась на встречу - в офис фирмы, которая торгует сложными приборами - противошумовыми устройствами. На краю Москвы возме небольшого лесопарка мертвый завод, пропускная система отсутствует. Дальше - темный обледенелый двор, в глубине которого в некоторых корпусах допоздна горит свет. Те, кто арендуют здесь помещения, сидят вечерами, стараются как можно больше успеть. После рабочего дня я познакомилась с Михаилом Владимировичем Сергеевым и записала его рассказ. Михаил Сергеев: Я - мальчик из провинции, можно сказать так. Маленький город Лиски, это районный центр Воронежской области, на берегу Дона. Летом - плавание, купание, переплываешь Дон, на том берегу бахчи: дыни и арбузы. Это была дикая жизнь, прекрасная. 1964 год, конец эпохи Хрущева, начало Брежнева, достаточно благополучное время. Я учился в школе, приехал в Москву - покорить Москву, и поступил в Московский университет. Родители говорили, что лучше поступить в Воронежский университет, жить рядом с домом. Но сестра моей мамы была профессор, ее муж - тоже профессор физиологии, ученики академика Павлова, они жили в Ленинграде. Для меня был пример: почему они смогли, а я не смогу? Приехал в Москву, поступил в Московский университет на физический факультет. Был тяжелый год, конкуренция была десять человек на место. Я сдал первые экзамены на пятерку, физику и математику, возомнил о себе невесть что. В то время была в моде квантовая физика, я читал все эти книжки, хотел был физиком. Днем занимался, вечером сидел в библиотеке, в общежитии читал толстые книги, учебники. Потом в аспирантуру пошел, пробился в Математический институт имени Стеклова, хотел стать теоретиком. И в то же время увлекался поэзией - Ахматову, Мандельштама в тетрадку переписывал. Я выбрал тогда не Физтех, а МГУ, потому что хотел ходить в театр, читать какие-то журналы, стихи. Времени катастрофически не хватало, но все равно пытался это делать. То есть, для меня это было открытие другого мира. Елена Ольшанская: После аспирантуры Михаил Сергеев работал в Московском университете. Михаил Сергеев: Я защитил кандидатскую диссертацию, но должность была совершенно идиотская - инженер, потому что не было ставок научных сотрудников. Готовил студентов к поступлению на мехмат, на физмат, надо было как-то зарабатывать. Уже женился, был ребенок. Я почувствовал, что мне стала скучна теория, какие-то квантовые операторы. Было несколько вариантов - мои сокурсники где-то работали. И я пошел в Институт строительной физики, это прикладная наука, в которой я ничего не понимал, но знал, что разберусь. Моя первая жена - студентка, студенческий брак, ушла к другому, к московскому мальчику, который был интеллектуалом. И тогда это потрясение как-то меня повернуло. Елена Ольшанская: "Посмотрите, как мы живем сегодня, в каком озлоблении, в каком изнеможении, в какой бесконечной спешке. Мы стремимся, стремимся куда-то, но все заканчивается раньше, чем мы думали. Мы как будто стоим перед ярким светом, который освещает наше недостоинство, мелочность и немощь. Перед лицом Божьим мы оказываемся несостоятельными, ибо Господь есть любовь, излитая на нас. Как мы можем отблагодарить его иначе, чем ответной любовью? Но ее у нас нет". Это из проповеди отца Александра Меня. В 70-е годы среди советской интеллигенции началось массовое возвращение к вере. Михаил Сергеев: Я помню со слов родителей, что если Бог всемогущий, то может ли он создать камень, который сам не сможет поднять? Парадокс, бессмыслица. Один из моих шефов пришел к христианству. Как-то я у них ночевал, в его семье, мне было видение, явилась Божья матерь, и я ощутил, что это действительно существует, этот мир есть. И почему-то она обо мне заботится, какое-то исходит тепло. И утром, после полубессонной ночи, надо было рано ехать к отцу Александру Меню. Я поехал, с отцом Александром говорил и рассказал про это. Дальше я стал действительно христианином. Даже сначала хотел, как многие неофиты, стать священником. Но он мне сказал, - "не надо этого". Я пришел в церковь, и там отец Александр познакомил меня с Мариной, сосватал, чтобы она помогла мне, а я помог ей. Спустя какое-то время, полгода знакомства, я вдруг увидел в Марине внутреннее лицо, понял, что она очень похожа на героиню Солженицына Матрену, "Матренин двор". Это внутренняя красота человека. Мне это открылось, и тогда мы стали мужем и женой. 17 лет я работал в институте, а дальше было крушение СССР, потом меня пригласили в Англию, пригласили в Канаду. Со мной послали аспиранта, он был членом партии, за мной следил. Он ничего не понимал. Канадцы спросили меня: "А кто это с тобой, Майкл, это КГБ?". На самом деле это и было КГБ, иначе меня без него не пустили бы в эту первую поездку. В Канаде я увидел приборы. И возникла идея везти их в Россию, потому что тогда рухнул ГДР, на рынке измерительных приборов, чем я занимался, возникла дыра. Были низкого качества советские приборы до этого, ГДР делал среднего качества приборы, а дорогие приборы, которые покупала советская военка, то были датские приборы, про которые мне в Америке сказали - это "Роллс-ройс" приборного рынка. Тот же автомобиль, только из слоновой кости, золото на руле и так далее. Поэтому у меня была такая идея, а если этим попробовать заняться. Все интересно. Елена Ольшанская: В начале 1992 года Михаил Сергеев и трое его товарищей были уволены из научно-исследовательского института. Эту группу приютил их бывший коллега, ставший преуспевающим бизнесменом. Михаил Сергеев: Надо было как-то выжить. Хозяин фирмы дал мне комнату, телефон. Три человека со мной ушли. Он сказал: если у тебя получатся проекты, обеспечение для Германии, для Европы, то я буду брать с тебя 70% прибыли, а 30% тебе. Если же не получится, то я тебя выгоню, естественно. Я подумал: как-то несправедливо. Если бы он был хозяином завода, он дал бы мне завод в управление как главному инженеру - это понятно. Он вложил деньги, и я должен служить даже не за 30%, а за зарплату. Но здесь я отрабатываю аренду хоздоговорами, а если получится проект, то, что я задумал, то почему я должен 70% отдавать? Пожалуй, свой бизнес начну тогда, это будет справедливее. И написал на несколько фирм, которые делают приборы, а я уже разобрался, что есть японская, американская и английская фирмы, которые делают примерно такие же приборы, как в бывшем ГДР, но немножко лучше и при разумных ценах. Я всем написал, что есть ниша на рынке. Японцы и англичане ответили, как полагается - купите у нас демонстрационные приборы, это будет стоить примерно 15-20 тысяч долларов, и продавайте. Так же написали и американцы. Но у меня не было ни копейки, это было невозможно. Я написал им всем объяснение. Японцы и англичане проигнорировали, а американец Джон Керри, бывший ученый, меня понял, приехал с приборами, посмотрел на меня, поверил мне. В это время я готовился к приезду Джона Керри, который должен был оценить, гожусь ли я на это дело, а то, может, я ученый, который формулы только писать умеет. Мой жене Марине в это время кто-то предложил: хочешь, чтобы у вас пожили американцы? Есть такое движение в Америке "Fredship Force" ("Сила дружбы"). Эти люди считают, что недостаточно ездить в разные страны, путешествовать и жить в отелях, это неправильно, потому что ты не чувствуешь душу народа. Движение сначала возникло в британском содружестве - Австралия, Новая Зеландия, Канада. Потом стало международным. И вот группа людей хочет приехать, посмотреть, что такое Россия. Они будут жить в домах, а потом по обмену вы можете поехать к ним. Мне эта идея понравилась, я подумал, что будет практика в английском языке, если кто-то приедет. Был список, моя жена Марина посмотрела этот список, один человек - механик автомобильной промышленности, остальные были художники, музыканты, учителя, и она выбрала механика. Когда приехали эти люди, оказалось, что он - американский миллионер, владелец нескольких автомастерских, Кларк Оттен. Какие-то предки давние его были шведами. В 14 лет ему надоело учиться в школе, он пошел работать в автомастерских, постепенно стал ответственным за весь ремонт машин фирмы "Вольво", большим достаточно активным чиновником этой структуры. Потом он ушел оттуда, начал свой собственный бизнес в Атланте. Весь ремонт "Вольво" в Атланте теперь принадлежит ему и у него несколько миллионов долларов. Елена Ольшанская: "Сэлф мэйд мен" - это "человек, сам себя сделавший". Туристическое движение "Сила дружбы", видно, неслучайно привлекло Кларка Оттена, он также - член Клуба помощи деловым людям. Михаил Сергеев: Он приехал, рассказал о себе. Когда он услышал мой рассказ про начало моего дела, про ситуацию в Москве, увидел всю эту жизнь, то он помог мне, объяснил, что говорить представителю фирмы, как себя вести, какие аргументы действуют на американский бизнес. Было оговорено, что тот, кто принимает в Москве четыре группы туристов, потом может бесплатно поехать. Я не собирался это делать, мне важно было получить практику в английском языке. Но он позвонил в феврале, через месяц после того, как улетел, и пригласил меня, жену и дочь прилететь к нему, жить у него в Атланте, посмотреть Америку. Все за его счет. И мы полетели на прекрасном боинге в Нью-Йорк, потом пересели и полетели в Атланту, там он нас встретил, мы жили в его доме на окраине среди сосен. Он возил меня на свою работу, кое-чему учил. Показал книжку "110 замечательных идей американского бизнеса, которые делают его самым лучшим бизнесом в мире". Одна статей в этой книжке - про него, что помогло ему стать миллионером. Он объяснил мне, что во всяком бизнесе есть так называемые робкие клиенты. Сдал в ремонт свою машину, ее отремонтировали плохо, через неделю она сломалась. Этот человек не звонит и не ругается, он боится нарваться на грубость, на отказ, он стеснительный. Но он является источником отрицательной информации для других клиентов, потому что он всем будет рассказывать, что на этой фирме плохо ремонтируют, не ходите туда. Что сделал Кларк Оттон, как он решил эту проблему? Он решил так, что каждый день, когда он едет на работу, в "пробке" торчит, то звонит всем клиентам, которые десять дней назад получили свои машины в его мастерских, лично звонит и говорит: "Все ли у вас в порядке после ремонта? Довольны ли вы? Нет ли каких проблем? Если есть проблемы, обращайтесь обязательно к нам, мы все вам исправим". Люди потрясены - звонит не секретарша, звонит владелец фирмы с такими словами. Проблема робкого клиента решена, бизнес растет, развивается. Это было замечательно. Несколько было уроков, которые мне запомнились. В его фирме оказался рабочий-венгр, который немножко знал по-русски, мы с ним поговорили. Я спросил у Кларка: "Ты сам ушел, начал свой бизнес, а почему ты уверен, что твои люди, глядя как ты работаешь, не возьмут и не сделают то же самое с тобой?". Он мне сказал: "Майкл, существуют определенные тесты, как определять людей. Ты сам видишь, что бизнес - тяжелая штука, ответственность за дело, за людей. Ты должен просыпаться ночью, ты должен работать. Большинство людей предпочитают: в шесть часов ушел с работы, выключился, он дома, в своей семье, играет в гольф, играет в шахматы с сыном. Успешный бизнесмен так жить не может. И есть тесты. Я определяю, если человек именно такой, который способен на то, чтобы уйти, я его не возьму на работу". Елена Ольшанская: Известно, что в разных конфессиях существуют строгие религиозные правила, регулирующие деловую жизнь. Недавно 8 Всемирный Русский народный православный собор обнародовал 10 заповедей для православного бизнеса. Вот, например: "Богатство не самоцель. Оно должно служить созиданию достойной жизни человека и народа". Или: "Присваивая чужое имущество, пренебрегая имуществом общим, не воздавая работнику за труд, обманывая партнера, человек преступает нравственный закон, вредит обществу и себе". Сухие, казенные формулировки многим напомнили Моральный кодекс строителя коммунизма. Михаил Сергеев: У нас было с самого начала две категории покупателей. Первая категория покупателей нас особенно радовала - это промышленность, конструкторские бюро, но они то были, то не были, очередной кризис - и их уже нет. Это АвтоВАЗ, Минский автозавод, КАМАЗ, это авиаконструкторы, это космос, это производство холодильников. Ведь нужно, чтобы холодильник не гремел и не вибрировал, надо, чтобы он был тихий. Скажем, завод "Атлант" минский закупал у нас оборудование, потому что он продавал свои холодильники в Германию, и надо было, чтобы они не шумели. Мы помогли им выбрать оборудование, научили, как измерять шум и вибрацию, контролировать - что нужно делать. Мы дали им знания и вооружили приборами. То же самое с АвтоВАЗом и с ЗИЛом, пока он был живой. Это было одно направление. Продавали мы в органы санэпиднадзора и промсанитарии, в лаборатории для заводов. Возникло огромное количество диких производств, разливали водку в сараях, никакой охраны труда, люди травились, руки себе отрубали прессами и так далее. Нужно было как-то обуздать этот дикий капитализм. Я, кстати, интересовался рынком в Китае. От их представителя услышал, что эта проблема рассматривалась китайским руководством, но было решено, что пусть Тайвань занимается защитой от шума, а у нас гораздо более актуальная проблема - накормить миллионы. И поэтому, если сто тысяч человек помрет или оглохнет - это десятая проблема. У них, я недавно читал, в обувной промышленности 16-часовой рабочий день, работают шесть день в неделю и 10-часовой рабочий день в воскресенье. При этом они за пять лет перешли от кустарного производства отвратительных тапочек к очень хорошему квалифицированному производству. Теперь производство обуви умирает в Европе, все делается в Китае мелкими партиями. Потому что стоит очередь людей на улице, которые жаждут занять место человека, который шесть дней в неделю по 16 часов в день работает. Какая еще охрана труда? У нас это не так. Санэпиднадзор, во-первых, преследовал эти цели, а во-вторых, он "наезжал" на успешные предприятия. Скажем, у нас первое время часто покупали приборы мясоперерабатывающие комбинаты или хлебокомбинаты. Потому что санэпидемстанция приходила и говорила: ребята, у вас тут химия не соблюдается, и шум, и вибрация. Ну что, будем закрывать или вы нам поможете и купите нам приборы? Таким образом санэпидемстанции без всякого государственного финансирования оснащались приборами и получали легальное право действительно контролировать и добиваться чего-то, снижения шума, вибрации. Мы продавали им эти приборы и учили ими пользоваться. Елена Ольшанская: Я спросила у моего собеседника: есть ли у его фирмы "покровители", которым он платит за свою безопасность? Михаил Сергеев: Проблема "крышевания"? Нет, вы знаете, этого у нас нет, мы счастливые люди. У нас специальная отрасль, у нас нет наличных денег. "Крышуют" в основном организации, которые занимаются хлебопечением, продовольствием, мебелью, тем, что люди покупают за деньги, в магазинах. У нас же безналичный расчет. Наши приборы покупают бюджетные организации. Физическим лицам не нужны эти приборы, они страшно дорогие. Отнимание бизнеса происходит там, где это легко сделать - алкогольный бизнес, какой-то еще. А у нас почти все сотрудники - кандидаты физико-математических наук. Елена Ольшанская: Михаил Сергеев был беспартийным при советской власти, остается беспартийным и сейчас. Я поинтересовалась: как, по его мнению, может повлиять на судьбу его фирмы дело ЮКОСа? Михаил Сергеев: Мне это не угрожает, потому что я малый бизнес. Политикой совершенно не занимаюсь. Но напрасно люди думают, что у олигархов легкая жизнь. Я общался с мини-олигархом, когда работал у него, он был переводчиком в нашем институте и быстро разбогател, потому что свободно владел английским языком и у него была коммерческая жилка. Он стал продавать компьютеры, машины ввозить, одежду. Ему неважно было, что продавать. Но была проблема. У него дочь и сын, ему пришлось к дочери и сыну приставить охранников. Дочери 13-15 лет, она хочет с мальчиком пойти в лес, обняться, поцеловаться, за ними неотступно следует охранник, потому что иначе дочь украдут. Ходорковского спрашивали в интервью - ведь они вынуждены были, чтобы выставить акции на Западе, открыли всю информацию о владельцах, тем самым, они стали объектом интереса определенных структур. И он сказал, что я и эти люди привыкли так жить, постоянно охранники, это все кошмар, на самом деле, когда твои родственники живут как в каком-то гетто, в дачном поселке. Я помню, год или два года назад было создано совместное предприятие, 50% денег дал ЮКОС, 50% дал бюджет. Это было оснащение сельских школ в малых городках компьютерами. Обсуждались результаты. Выступил Ходорковский, произнес речь, которая на меня произвела сильное впечатление. На севере в Коми они снабдили школу компьютерами, и там оказались 10-классники, толковые ребята, которые схватывали дело на лету. Эти ребята стали разрабатывать программы, и ЮКОС был очень доволен, что создается ядро, талантливые люди сидят там. И он им сказал: ребята, мы вам будем платить хорошие деньги. Вы здесь с молодежью работайте, программы пишите. Прошел год и эти ребята сказали: знаете, спасибо, но мы все-таки уедем. Почему? Вам мало денег, объясните? Нет, деньги хорошие, мы довольны, нам нравится работать, но, знаете, вокруг нас возникает некое раздражение. Невозможно работать, когда ты ощущаешь это. Если бы мы с этими деньгами работали в Канаде, то мы были бы как все и вокруг нас были бы нормальные люди. Поэтому мы уедем в Канаду. Это дикий период, абсолютно такой же, как был в начале века в Америке, и ничего сделать здесь нельзя. Как говорит моя жена Марина, невозможно помочь растению расти быстрее, если тянуть его за листочки, оторвешь листочки и все. Растение должно расти естественно. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
