Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-07-04]
Учебники математики и русского языка для начальной школыАвторы и ведущие программы Владимир Губайловский и Александр Костинский Александр Костинский: Начальное образование - это один из самых трудных и ответственных этапов в процессе обучения. И сегодня мы будем говорить о начальном образовании. Учитель начальных классов обращается к маленькому человеку, чей запас систематических знаний практически равен нулю. Учитель создает те структуры мышления, которые останутся с человеком на всю жизнь. И огромную роль в начальном образовании играет учебник. Какие учебники необходимы начальной школе, чтобы они помогали и учителю, и ученику, мы и попробуем разобраться. В студии Радио Свобода: Стелла Бондаренко, автор учебников и пособий для начальной школы по русскому языку и литературе, и Борис Гейдман, автор учебников математики, завуч московской школы 1543. Первый вопрос, наверное, очевидный: чем отличается преподавание для младших школьников от преподавания для старших? Стелла Бондаренко: Джанни Родари, большой знаток детства, говорил: "Учебники ребенка не замечают, они только и знают, что допекать его". Поэтому надо добиться того, чтобы между учебником и ребенком не было эмоционального барьера. А для этого надо хорошо понимать ребенка и надо хорошо понимать, какие функции может взять на себя учебник. Учебник может гораздо больше, чем традиционно думают. По традиции на учебники возлагаются две функции: дается порция знаний и дается соответствующее тренировочное упражнение. На самом деле этого абсолютно недостаточно. Для того, чтобы ребенок проглотил эту порцию знаний, прежде всего надо вызвать у него здоровый аппетит. А для этого знания не должны преподноситься в догматической форме. Все, что можно дать таким образом, чтобы ребенок сам догадывался, делал выводы и схватывал, надо помочь ему сделать при помощи учебника. Конечно, это очень непросто. Наша первая попытка создать учебник полностью построенный на проблемном методе, при котором ребенок подводится вопросами к ответу-выводу была сделана в 1970-м году. Но она уперлась в то, что дети устают от непрерывного размышления и все-таки надо делать передышки. И поэтому книжки, которые мы создаем теперь, делаются так: в них сочетается метод проблемный и метод иллюстративно-объяснительный. Задания проблемного метода строятся из вопроса, но который ребенок сам ищет ответ. Иллюстративно-объяснительные задания, сообщения правил и так далее, строятся как беседа учителя с учеником. Хорошо, а если ребенок не нашел ответ, куда деваться? И вот тут особенность наших учебников от буквально первого до 11 класса - это снабжение всего и вся ответами: и вопросов теоретического плана, и заданий. Что дают эти ответы? Если ребенок додумался сам, он получает радость самостоятельного открытия. Если ребенок не догадался, он получает знания в готовом виде также, как это делается в обычном обучении. Но ребенок поднимается в своем развитии. И очень интересно, что опасения, будто он сразу подглядит в ответ, не оправдались. Оказывается, что ученик вовсе не торопится подглядывать. Александр Костинский: По идее он должен сразу посмотреть в ответ. Нет? Стелла Бондаренко: В том-то и дело, что нет. Ему интересно. И даже если эти ответы расположены достаточно близко, привычный к такой системе ребенок закрывает их от себя тетрадкой, промокашкой, локтем. У ребенка складывается индивидуальный стиль. Он осознает, что ему легче, что ему труднее. Но он всегда имеет еще и возможность проверить, правильно ли он ответил. А что дает эта возможность? Во-первых, человек с раннего возраста приучается к такому великому умению, как умственный самоконтроль, а самоконтроль - это необходимый элемент умственной культуры на всех этапах деятельности человека. Во-вторых, когда дети сами не знают, правильно ли они ответили, они боятся учителя. Нашим коллективом под руководством академика Генриетты Григорьевны Граник проведено очень интересное исследование. Оно показало катастрофическое нарастание тревожности у детей перед опросом. Александр Костинский: Перед экзаменом или на уроке? Стелла Бондаренко: На уроке, на контрольной работе, уж об экзамене и говорить нечего. К третьему классу это нарастание тревожности приобретает просто катастрофический характер. Александр Костинский: То есть дети получают реальные стрессы? Стелла Бондаренко: Это очень тяжело сказывается на их здоровье. А если же ребенок привык сам проверять свои ответы, и он не боится, что на него рассердится учитель, он гораздо спокойнее, гораздо увереннее в себе. И такое явление, которое носит название "ситуативная тревожность", постепенно уменьшается. С разными показателями у мальчиков и у девочек, у одних быстрее, у других медленнее, но оно уменьшается. Далее: нужно, чтобы объяснения, которые предлагаются ребенку, были преподнесены в удобной для него форме. Поэтому в авторском коллективе, которым руководит Генриетта Григорьевна Граник, задействован целый ряд хороших детских писателей. Александр Костинский: Они члены команды, которая создает эти учебники? Стелла Бондаренко: Именно так. В создании наших книг принимали участие Токмакова, Козлов, Тамара Крюкова. Поэтому были найдены какие-то формы облегченных, легко запоминаемых путей подачи материала. Тогда материал входит в сознание гораздо легче. Кроме того, здесь очень важно знать закономерности работы памяти. Для того чтобы память работала без потерь, нужно чтобы было то, что может потеряться. Кроме основной, центральной информации, которая жестко излагается и должна быть усвоена твердо, создается некая аура из дополнительной информации, которая, с одной стороны, придает вкус этому блюду, а с другой стороны, не страшно, если она забудется. И таким образом память работает более эффективно. Александр Костинский: Спасибо. Вопрос Борису Гейдману. У вас задача, может быть, сложнее. Я не хочу сказать, что литература и язык проще, но все-таки ребенку легче привести примеры из уже знакомой ему литературы, а у вас - математика. Маленькому ребенку, который привык к образному мышлению, у которого речь еще не очень хорошо развита, ему вдруг преподается математика, с очень жесткими формальными правилами. Как пишутся учебники математики для маленьких? Каких главных принципов вы придерживаетесь? Борис Гейдман: Я начну с того, что расскажу о том, как мы дошли до такой жизни. Весь авторский коллектив наших учебников - это учителя. Я учитель средней школы, работаю много лет с детьми и в средней и в старшей школе, работаю с детьми, которые специализируются в области математики. И еще в наш коллектив входят два учителя начальной школы. Мы, что называется, станочники. Поэтому я не буду говорить общие вещи. Я со всем согласен, что говорила Стелла Морисовна. Но сначала два слова, как я представляю себе обучение маленьких математике. Это - игра. Есть такое пресловутое мнение, что математика - сухая наука, что нужно все выстроить от основ, чуть ли не от аксиом, что обязательно нужно идти от самого общего к каким-то конкретным вещам. Но математика - игра. И мы восстали против тех проектов, которые навязывали детям общий - аксиоматический - подход, развивающий совершенно непонятные, с нашей точки зрения, вещи. Александр Костинский: Детям уж точно непонятные. Борис Гейдман: Вы правы, Александр, они непонятны и многим учителям. Я, как учитель старший школы, завуч по математическому отделению, столкнулся с тем, что начальная школа (а мы берем к себе в гимназию только с пятого класса), стала нам поставлять учащихся, с которыми мы не могли работать. Обучение в начальной школе было полностью провалено. Александр Костинский: Дети ничего не знают? Борис Гейдман: Не то, что они ничего не знают, но у них притупился интерес, о котором говорила Стелла Морисовна. Вот с этим мы столкнулись. Поэтому были поставлены две задачи. С одной стороны, удержать начальное математическое образование на высоком уровне. То образование, которое, получили мы сами, моей точки зрения, было намного серьезнее и давало подготовку лучше, чем в последние годы. И с другой стороны, "накормить" детей, которые нуждались в пище более интересной, более серьезной уже на самом первом этапе обучения математике. Безусловно, материал должен быть занимательным, интересным. Он должен быть точно выстроен. Но как говорить об образном мышлении, если геометрии не было в начальной математике?! Александр Костинский: А сейчас есть? Борис Гейдман: Мы постарались выстроить такой курс. Не знаю, насколько удачно это получилось. Об этом должны судить учителя и дети. Мы постарались построить курс, который гармонично сочетает арифметику - умение вычислять, с геометрией. Геометрические образы появляются с первых уроков. Вся серия упражнений на разрезание, на составление, на расположение точек и так далее. Дети хотят двигаться вперед. У меня есть дети, которые решали в классе геометрические задачи на полгода вперед, на год вперед. Мы их зацепили этой гармонией. И плюс еще класс задач на сообразительность - это бездонное море. Я должен сказать, что, с точки зрения математики дети сегодня приходят в школу вполне подготовленными. Шестилетки считают до десяти совершенно спокойно. Но если спросить: белка поровну разложила грибы на ветках, а потом переложила один гриб с первой ветки на вторую, насколько стало грибов больше на второй ветке, чем на первой? Это не каждый ребенок сообразит. Или, например, такая задача. Встретились четыре друга и обменялись рукопожатиями, сколько рукопожатий было сделано? Тоже не каждый ребенок ответит. Мы демонстрируем "Правило исключенного третьего" на игровых задачах. Логические задачи, которые действительно погружены в сюжет, занимательный, сказочный, известный детям сюжет сами по себе интересны. Какой же должен быть учебник? Учебник должен быть универсальный, с моей точки зрения. Я не буду останавливаться на общедидактических принципах. Что я понимаю под универсальностью? Класс не должен быть отборным. Попытка отобрать уже в первый класс по собеседованию принципиально неверна. Класс должен быть таким, каким он собрался по списку. И в любом классе есть, как я говорю, "голова", то есть очень умные дети. И есть дети, которым трудно дается математика. И основная задача построить занятия, таким образом, чтобы голова потянула за собой туловище. Но чтобы голова нормально тянула, этой головке нужна пища - более сложные задачи. А в то же время основной материал должен быть доступен для всех. Можно ли так выстроить процесс обучения? Мы постарались это сделать. Учебник получился с дидактической точки зрения неплохой, но с точки зрения того, как его воспринимает ребенок, и с нашим учебником еще море работы. Мы сделали для начальной школы два проекта. Но даже второй проект мне уже не нравится, и я думаю о третьем. Мне кажется, я уже понимаю, как зацепить ребенка, какая должна быть интрига в каждом уроке Действительно, самые толковые дети - эта головка должна быть все время накормлена, каждый должен узнать на уроке что-то новое. Можно попробовать разыграть диалоги, есть и такие попытки. У меня была попытка сделать учебник-собеседник для маленьких. Пока не получается. Я эту идею еще не бросил, но не получается. Александр Костинский: Вопрос Стелле Морисовне: В ваших учебниках русского языка и литературы, много заданий и даже задач, расскажите об этом. Стелла Бондаренко: Мы делаем не с позиции "много", а с позиции "хорошо". Вся беда в том, что ребенок, усвоивший правила по учебнику, совершенно не знает, как и куда их применять. И чаще всего дети, хорошо знающие правила, не умеют писать. Поэтому каждое правило у нас сопровождается инструкцией, как его применять, как не путать с другими, в каком случае оно будет хорошо работать. Грамматика - очень сухая наука, и на одно правило "жи, ши пиши через и" нужно море упражнений, чтобы это правило усвоилось. Значит, упражнения должны быть такими, чтобы детям хотелось их выполнять. Прежде всего это должны быть красивые, интересные тексты. И мы подбираем тексты из милых сердцу ребенка произведений и обрываем их на самом интересном месте, а потом этот ребенок, даже не привыкший к чтению, требует эту книжку от родителей, чтобы дочитать до конца, и выяснить чем же кончилась история о том, как продавец воздушных шаров влетел на кухню Трех Толстяков и там из него сделали торт. Александр Костинский: Крючок с наживкой забрасываете? Стелла Бондаренко: Мы стараемся, чтобы дети полюбили русский язык и русскую культуру, чтобы они всем этим владели. Александр Костинский: Мой вопрос Борису Гейдману. В математике традиционно решение задач играет огромную роль. Дьердь Пойя - великий преподаватель и замечательный математик сказал: "Мы должны учить детей не только решать задачи, но и догадываться". Скажите, как построены задачи у вас. Борис Гейдман: В построении каждого урока, в его сценарии присутствует иногда большая, иногда меньшая часть упражнений, необходимых, чтобы отработать какой-то навык. Александр Костинский: То есть это тренинг? Борис Гейдман: Тренинг присутствует в каждом уроке, причем он обязательно задевает темы предыдущих уроков. Урок должен быть выстроен занимательно. Например, детям нравится серия упражнений "Отгадай слово". Каждому примеру соответствует буква, и если пример решен верно - буква открывается. Собирая буквы под ответами, вы отгадываете само слово. Общая культура, конечно, очень важна. Один ребенок узнает две буквы из семи, уже говорит слово. А другой - все буквы открывает, и не понимает, что же это за слово перед ним. Конечно, научить ребенка индуктивно рассуждать непросто. Но у нас есть серии упражнений, которые выстроены от самых простых - до довольно трудных. Но угадать до ответ упражнения, часто бывает легко. Например, у мышки пять норок, и каждая норка соединена ровно одним ходом с четырьмя другими. Сколько всего ходов было прорыто мышкой? Конечно, ребенок начинает думать, что двадцать многовато, и где-то срабатывает интуиция. Стелла Морисовна говорит о своих книжках, и я видел эти книжки, что там обязательно есть ответы. А у нас принципиально нет ни в одном из учебников ответов. Это - совершенно подход иной. Но догадаться, как правило, совсем несложно. Например, расставить 9 чисел от 1 до 9 в клетки магического квадрата три на три, так чтобы сумма по вертикали, горизонтали и диагонали была одна и та же. Догадаться, что в центре квадрата должна быть пятерка, несложно, но догадаться, что сумма должна быть 15 - это уже сложнее. Но пятерка в ряду от 1 до 9 стоит в центре - значит и в самом квадрате должна стоять в центре. Но вот объяснить решение - это высший пилотаж, это иногда очень сложно. Ребенок часто понимает решение изнутри - интуитивно, а объяснить не может. Это - проблема, с которой мы столкнулись. Поэтому мы и стали писать книжки. Сегодня в учебниках исчезли текстовые задачи. То есть исчезли две вещи: умение строить модель и умение объяснять, почему решение построенной модели действительно соответствует тексту задачи. И еще я хочу сказать, нельзя давать занудные, повторяющиеся серии задач на одно и то же правило. Александр Костинский: Не надо давать рутинные задачи? Борис Гейдман: Не надо бить в одну точку. Если вы хотите научить ребенка научить решать класс задач, например, на работу, производительность и время, эти задачи надо максимально разнообразить содержательно. Они должны быть внешне совершенно не похожи друг на друга, хотя и на один и тот же принцип. Очень важно, чтобы ребенок не узнавал знакомую задачу, а как бы заново находил уже заключенный в ней знакомый принцип. Очень важно, чтобы ребенок не действовал по образцу, по штампу, по аналогии, как мартышка, а по аналогии дети очень быстро соображают. А вот когда задача из другой области, это заставляет задуматься. Александр Костинский: Стелла Морисовна, довольно сложная задача для младших детей - это понимание текста. Чтобы решить задачу, ребенок сначала должен понять, что же от него требуется. Тем более при изучении литературы понимание текста совершенно необходимо. Многие международные организации, которые проводят сравнительные проверки разных систем образования, включают, как один из важнейших, тест на понимание текста. И надо сказать российское образование не занимает по этому показателю первых мест. Стелла Бондаренко: Наши исследования во многих городах и не в течение одного года выявили поразительную цифру: только три человека из тысячи владеют приемами понимания. Поэтому перед нами встала очень серьезная задача научить детей понимать. Александр Костинский: То есть очень мало - 0,3%. Стелла Бондаренко: Три из тысячи - это 0,3%. Эта цифра коррелирует с тем, что только 0,3% слушает серьезную музыку, посещает художественные вставки и читает серьезную художественную литературу Борис Гейдман: Решает серьезные задачи. Александр Костинский: Как-то это удручающе звучит. Стелла Бондаренко: Поэтому мы стали искать возможности обучать пониманию. Один из приемов обучения пониманию мы назвали "диалог с текстом". Когда ребенок читает текст, у него должен возникнуть вопрос в связи с прочитанным - а почему это так, а что будет дальше? И не только вопрос, но и предположение, и своя гипотеза. И при дальнейшем чтении он ее проверяет. Гипотеза или совпадает или не совпадает с дальнейшим развитием текста, но все равно ребенок учится пониманию. Он корректирует себя или уверяется в том, что он прав. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
