Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[08-06-05]
Новые подходы к преподаванию английского языка в школеАвтор и ведущий Александр Костинский Александр Костинский: Сегодня мы будем говорить о новых подходах к преподаванию английского языка в школе, о новых учебниках английского, а также о значении английского языка для современного человека. В студии Радио Свобода - заместитель директора Британского Совета в России Елена Ленская, руководитель проекта "Английский для начальной школы" Наталья Шульгина и руководитель проекта по переподготовке преподавателей английского языка Ольга Барнашова. И первый вопрос Елене Ленской. Скажите, пожалуйста, вот как изменилась ситуация с советских времен с преподаванием английского языка, вернее, с ролью английского языка в преподавании? Потому что известно, что идет очень сильный тренд: почти все родители хотят, чтобы их дети изучали английский язык. Елена Ленская: Вы знаете, преподавание иностранных языков вообще в нашей стране очень коррелирует с развитием демократии. Как только страна начинает открываться, сразу же начинают уделять большое внимание изучению иностранных языков. И даже по тому, какие санкции и запреты идут на преподавание иностранного языка, можно судить о том, не собирается ли страна закрываться. Почти все декреты Наркомпроса, касающиеся перевода обучения иностранного языка на чисто обучение чтению и грамматике, произошли сразу перед тем, как началось раскулачивание, начались славные 30-е годы и так далее. Поэтому это в каком-то смысле барометр для общества. Конечно, сразу же после начала перестройки английский язык, в частности, как самый распространенный иностранный язык и как, по сути дела, лингво-франко во всем мире... Александр Костинский: То есть это язык для всего мира, да? Елена Ленская: Конечно... стал самой востребованной услугой. И как только отменили квоты, а в советские времена существовали квоты: 50 процентов детей должны были изучать английский, примерно где-то 30-35 - немецкий, 10 - французский, 5 - испанский... Александр Костинский: Такие квоты существовали, да? Елена Ленская: Такие квоты существовали. Вот как только их отменили, процент изучающих английский язык стал стремительно расти. И не потому, что английский язык чем-то лучше французского или немецкого, но потому, какие возможности сейчас, сегодня дает знание этого языка для дальнейшей карьеры, для дальнейшего трудоустройства и так далее. Что еще сразу стало меняться. Если раньше многие вполне были удовлетворены преподаванием английского языка в школе, которая в основном учила читать на английском языке... да и то, на самом деле, неважно, потому что оригинальную литературу люди читать умели далеко не всегда, уж во всяком случае, без помощи словаря им это мало удавалось. А говорить мы не умели вовсе по окончанию средней школы. Сейчас эта ситуация, конечно, резко меняется. И интерес у родителей в первую очередь в том, чтобы их дети могли на иностранном языке общаться в любой форме - в устной ли, в письменной ли. Потому что вот сейчас с появлением интернета, с появлением компьютеров общение через электронную почту стало очень востребованным, очень важным умением, которому, конечно же, хотят научить. Александр Костинский: То есть это даже не то слово. Это просто чудовищный взрыв произошел в коммуникациях. То есть все здесь сидящие понимают, что без электронной почты, некоторые даже без ICQ, вообще невозможно. А детвора в этом смысле, то есть подростки, школьники, для них это... ну, если еще и SMSки добавить, то это вообще просто стиль жизни. А интернет на 80-90 процентов, если брать мировой интернет, он английский. Тут, безусловно, человек имеет возможность к чудовищному, даже нельзя сказать, что к большому, а к чудовищному количеству ресурсов... его барьер теперь - язык, а не какие-то постановления ЦК КПСС. Елена Ленская: Совершенно верно. Язык может быть барьером очень много на каких траекториях. В частности, сейчас очень много говорят о Болонском процессе, о том, что наше высшее образование должно встроиться в некую общеевропейскую колею. Этого же не произойдет, если наши студенты не смогут работать и общаться на английском языке. Огромное количество источников информации существует прежде всего на английских носителях. Для того чтобы была студенческая мобильность, естественно, люди должны уметь и слушать лекции на иностранном языке, и участвовать в семинарской работе, и участвовать в общении со своим сьютером. То есть тут целый набор возможностей, которые открываются для каждого, кто этот язык знает. Даже российские вузы, вот существуют уже вузы, которые в первую очередь принимают людей со знанием английского языка, хотя они не профилированы по английскому языку. Александр Костинский: Давайте немножко еще скажем о процентах. Если раньше было 50 процентов английского, то сейчас в крупных городах до какого дошло процента преподавание английского языка? Елена Ленская: Вы знаете, во многих городах это уже в районе 90 процентов. Мы проводили такой неформальный обзор в тех городах, где работает Британский Совет. И вот получили такую статистику. Конечно, этот процент существенно ниже в деревнях. Там он почти не изменился. Александр Костинский: Там вообще нет преподавателей английского языка. Елена Ленская: Да, там вообще нет преподавателей английского языка, это большой дефицит. Поэтому тут процент не меняется. В маленьких городах тоже пока что процент преподавания, скажем, немецкого и французского существенно выше, чем в больших городах. Александр Костинский: Но английский - где-то 60, да? То есть он все равно даже в маленьких городах повысился? Елена Ленская: Тенденция везде в сторону преподавания английского, даже в деревнях. Там, где есть родители, озабоченные судьбой своих детей, они стараются эту ситуацию как-то выправлять. Александр Костинский: Понятно. Вот вопрос Наталье Шульгиной. Скажите, пожалуйста, вот с какого возраста нужно учить английскому языку ребят? Потому что в советское время стандартно было обучение, по-моему, с 5-го класса. Наталья Шульгина: С 5-го класса. Александр Костинский: Произошли тут изменения? И вообще, сколько часов надо учить в неделю, с вашей точки зрения, с точки зрения человека, который руководит, как я понимаю, написанием учебника для малышей? Наталья Шульгина: Да. Ну, конечно, идеально было бы - чем больше, тем лучше. Это ответ про часы. Александр Костинский: Каждый день? Наталья Шульгина: Конечно же. Но мы понимаем, что, к сожалению, современная школа ограничена и по ресурсам, и учительским, и по часам, и нагрузка очень большая, даже в начальной школе. То, конечно же, минимум, желанный минимум - это 3 часа в неделю. Александр Костинский: А сейчас сколько реально? Наталья Шульгина: Два часа. Планируется два часа обязательно в каждой школе. Возвращаясь к вопросу, с какого возраста начинать, фактически мы уже начали отвечать. Потому что, конечно же, начальная школа - это тот самый возраст, когда можно и нужно начинать. Александр Костинский: То есть с 1-го класса, да? Наталья Шульгина: Ну, вот наш учебник рассчитан со 2-го класса. И в этом тоже есть ряд причин, по которым мы решили все-таки со 2-го, а не с 1-го класса. Но в целом, конечно же, какие плюсы. Во-первых, дети в этом возрасте, наши замечательные "young learners", как мы их называем, они не зашорены, в них нет взрослой закомплексованности, нет негативного опыта, нет боязни сделать ошибки. Плюс психологически это также оправдано, поскольку дети в этом возрасте, они как бы пластичны, то есть их легко научить слышать, слушать, говорить, произносительный аппарат у них еще не до конца сформировался. Александр Костинский: В действительности тут опыт дореволюционный огромный есть в России, где приглашали англичанку, француженку образованную. И фактически, когда нам рассказывали, что Владимир Ильич Ленин говорил на восьми языках, не говорят, что это практически любой образованный человек в России говорил на нескольких языках - и это было нормой, а не каким-то замечательным достижением. И почему? Потому что они с маленького возраста... Видимо, просто человек лучше усваивает, да? Наталья Шульгина: Конечно. И память, и воображение, и он мыслит образами. И если эмоционально обучение для ребенка окрашено привлекательно, то, несомненно, ребенок... мы даже не можем представить, как много он может как бы впитать в себя... Александр Костинский: То есть игра, да? То есть какие-то новые подходы, да? Наталья Шульгина: Изготовление, например, ручных поделок на уроках и использование... то есть театры мы устраиваем. Ну, масса всего, что способно привлечь. И у нас есть документальное подтверждение, поскольку мы пилотируем наш учебник... Александр Костинский: То есть пилотируете - по-русски это означает, что вы его просто обкатываете в школах, да? Наталья Шульгина: Ну, не знаю, насколько по-русски сказать апробируем, по-министерски сказать апробируем. Причем спрашиваем мнение не только учителей и методистов, которые одни проводят, а другие наблюдают за процессом обучения по нашим выбранным разделам, но и детей, насколько им понравился или не понравился тот или иной "unit", урок, игра. И замечательно, конечно, учителям... Александр Костинский: Не в присутствии учителей детей спрашиваете? Наталья Шульгина: Нет-нет. У них отдельно по-русски простая, с зайчиками анкета, очень доступная. И они очень честно и очень справедливо оценивают. Александр Костинский: "Петя, тебе нравится английский язык?". Наталья Шульгина: Нет, это не наши методы. И замечательно, конечно, бальзам на душу, когда получаешь "зайца с двумя ушами" - это значит, "очень понравилось", обведенного, и написано "оченьпреочень" в одно слово, ну, как может второклассник написать, значит, нравилось очень. Александр Костинский: Елена, вы хотели бы прокомментировать? Елена Ленская: Я хотела бы процитировать своих любимых авторов Пенфильда и Робертса, есть такая книга "Физиология мозга", и там есть замечательная цитата о том, что "учить иностранному языку после 11 лет так же бесполезно, как жениться после 70-ти". Александр Костинский: Ну, некоторые добиваются успеха. Скажите, а что изменилось в учебнике английского языка для детей? Потому что вот мы поняли, что некие игровые подходы. А вот в чем-то он изменился по сравнению с советскими временами? Наталья Шульгина: Конечно. Александр Костинский: В чем? Наталья Шульгина: Весьма значительно. Но, во-первых, самый важный принцип нашего проекта, потому что наш учебник - это детище проекта, принцип заключается в том, что авторов мы вырастили в этом проекте. То есть это не авторы из академических институтов, которых Британский Совет нанял написать учебник. Это учителя, обычные, простые школьные учителя из шести регионов России... Александр Костинский: Ну, думаю, не простые, а лучшие. Наталья Шульгина: Да, но простые по статусу. Александр Костинский: Понятно. Которые входят каждый день в класс. Наталья Шульгина: Да, каждый день - в класс, они продолжают работать. И это является обязательным условием. Это было обязательным условием при отборе учителей. Был серьезный, трехэтапный конкурс, который завершился трехдневным семинаром в Москве, когда все эти... Александр Костинский: Со всей страны? Это не только московские учителя? Наталья Шульгина: Да. В 15-ти городах и регионах, где есть присутствие Британского Совета, где есть Центры Британского Совета, мы вывесили информацию, плюс информация была в центральной прессе и педагогической - "1 сентября" и "Учительская газета". Оповестили. И желающие могли подать заявки на творческий конкурс. И в результате было порядка 80 заявок, прошедших во второй тур. После первого тура уже на финал в Москву приехало порядка 32, а отобраны были 15. Александр Костинский: 15 человек. То есть ваши учебники пишут 15 человек? Наталья Шульгина: Нашу серию пишут 15 человек. Александр Костинский: То есть довольно много людей. Наталья Шульгина: Да. Начальную серию. Александр Костинский: Это какие классы "начальная серия"? Наталья Шульгина: Это со 2-го по 4-ый. Александр Костинский: 15 человек пишут? Наталья Шульгина: Да. Александр Костинский: То есть ничего, что так много? Они не ссорятся? Наталья Шульгина: Знаете, это очень интересный вопрос, как можно такой группой из 15 человек написать учебник. Я просто еще должна упомянуть, что мы являемся начальной стадией к "New Millennium English" - это курс, который уже вышел, и его многие, может быть, радиослушатели встречали на прилавках, а кто-то, может быть, уже в школах использует. Александр Костинский: "New Millennium English" - это с какого класса? Наталья Шульгина: С 5-го по 11-ый. Александр Костинский: Это и есть курс, который разрабатывали под патронажем Британского Совета, то есть английских специалистов по английскому языку, да? Наталья Шульгина: Да. Поэтому мы называемся "Mille", чтобы быть легко ассоциируемыми с нашим Миллениумом. И вот наш учебник как бы готовит к приходу уже в средней школе, в 5-ом классе к "New Millennium English". Еще раз про подходы. Александр Костинский: Да-да, вот что изменилось. Мы поняли, что писало, оказывается, учебник 15 человек, писали учителя, которых, как я понимаю, обучали, тренировали английские специалисты с оригинальным языком, лингвисты из Великобритании, да? Наталья Шульгина: Безусловно. Вот уже три года длится наш проект. И вначале были отобраны авторы наиболее перспективные, конечно же, никто из них не был до этого автором учебника, не знал, как это делается. Был двухмесячный курс в Великобритании в специализированном колледже. Александр Костинский: То есть эти люди поехали, 15 человек поехали в Великобританию, как говорится, понюхали настоящего английского языка, да? Наталья Шульгина: Да. Елена Ленская: Они же там должны были собрать материалы. Наталья Шульгина: Безусловно. И, собственно, повысить свой уровень английского языка, узнать современный английский язык, реальный английский язык. Александр Костинский: На котором, если говорить об общении, то общаются все-таки реальные люди. Наталья Шульгина: Конечно, реальные люди. И плюс познакомиться с методическими наработками. Поскольку за нашими учителями стоял их опыт, и стоит их опыт повседневной жизни в российском, скажем так, контексте. Но узнать, что же в области психологии, методики раннего обучения сделали на Западе, и делают, вот был такой прекрасный шанс. И под руководством замечательных консультантов, действительно, блестящих специалистов в этой области команда авторов приступила к написанию первых черновиков рукописи. Александр Костинский: Понятно. И к чему они пришли? Наталья Шульгина: К сентябрю мы выходим уже из печати. Александр Костинский: Понятно. А из подходов, что изменилось все-таки в результате такой титанической работы? Наталья Шульгина: Вернувшись к мысли о том, что учителя теперь у нас стали авторами, то есть они знают, что нужно ребенку, что нужно родителям, что нужно им, как учителям, и поэтому постарались в учебнике избежать всех этих обычных, типичных ошибок для учебников, которые написаны не практиками. А именно, понимая, что детям нужно в начальной школе в первую очередь получить мотивацию, то есть привить интерес... не так страшно, что они делают ошибки - без ошибок нельзя научиться, что чистота, пуризм, за него не надо бороться на раннем этапе, что самое главное, чтобы ребенок хотел дальше учить язык, чтобы ему было весело, занимательно. Александр Костинский: Чтобы ему не противно было, да? Наталья Шульгина: Не противно. Потому что многие, как показывает опыт, после обучения по некоторым учебникам традиционным, к сожалению, зачастую дети теряют всякую мотивацию. И их потом никогда в жизни лучшие репетиторы не могут вернуть обратно на этот путь... Александр Костинский: Потому что у них ужас, да? Наталья Шульгина: Ужас, что "я не могу, мне тяжело". И поэтому конкретный пример. Техники контроля. Ну, все понимают, что, конечно, как-то контролировать даже в начальной школе надо процесс обучения. Но мы предлагаем техники самоконтроля. То есть ребенок сам - мягкая форма - он сам может, с одной стороны, оценить свои успехи. У нас разработана система "зайчиков" и так далее, то есть все очень игровое, детям удобно, и это их не ранит, не прививает комплекса. Но, тем не менее, если ты не смог что-то сделать, у тебя не получилось - у нас всегда есть такой "try again", у тебя есть шанс вернуться и доделать, и быть как все, быть лучшим. Как все - значит, лучшим. Александр Костинский: Понятно. И вы коммуникативный такой подход тоже сделали как основу, да? Наталья Шульгина: Безусловно. Все на игровой практике, использование всевозможных историй, сказок, элементов ручных поделок, что очень важно. Потому что это то, что недооценивается обычно, а сделать на уроке игрушку, сделать, например, человечка из картофелины, а потом с этим человечком можно рассказывать истории, можно рассказывать истории друг другу, можно водить экскурсию по замку, который ты тоже сделал. Это дает невероятную возможность именно для развития общения. И плюс еще, что вы уже упоминали, про глобальность языка. Английский язык, даже на начальном этапе мы стараемся показать детям, что он не английский в смысле великобританский или непосредственно принадлежит одной стране изучаемого языка. Мы стараемся найти... во-первых, показать поликультурный аспект. То есть у нас даже зрительно фотографии детей представлены не только славянской внешности, не только англосаксы, не только славяне, а все. И если это праздники, то это праздник Дивали в Лондоне индийский, это Ханука, это Масленица, Рождество. То есть мы стараемся мир в многообразии... Александр Костинский: То есть один из принципов - это то, почему его все хотят учить, что это язык, на котором говорит весь мир, и будет говорить, хотят или не хотят этого представители других языков. Наталья Шульгина: Конечно, весь мир. Александр Костинский: То есть язык межнационального общения. И мы тут перешли довольно плавно к тому вопросу, который я хотел бы Ольге Барнашовой задать. Это вопрос об обучении учителей. То есть учителей учителей уже. Как учить тех, кто учит учителей? Потому что если говорить о вузах, то там-то люди, которые и 20 лет назад учили, большинство, очень многие, и они то учат по старой системе читать со словарем, в общем, что требовалось от человека, что человек может прочитать, и прочесть текст, в общем, более-менее как-то артикулировано, так, как представляется. Да? Вот что происходит в этом... Что делает, в частности, Британский Совет, что делают носители английского языка, чтобы улучить преподавание и общение? Ольга Барнашова: Спасибо за вопрос. У Британского Совета есть очень интересный и масштабный сетевой проект по повышению квалификации учителей английского языка. То есть это программа для уже работающих учителей, тех учителей, которые несколько лет отработали в школе и которые имеют опыт уже какой-то работы в школе. Программа эта существенно отличается от традиционного подхода к подготовке и переподготовке учителей тем, что здесь в центре программы стоит прежде всего учитель. Программа ориентирована полностью на личность учителя, на его потребности, на его интересы. Мы рассматриваем учителя как рефлектирующего практика. Программа базируется на опыте. В программе не даются рецепты, не читаются лекции в нашем традиционном понимании о том, как учить. Александр Костинский: А что же вы ему говорите-то? Как не учить? Ольга Барнашова: Мы способствуем тому, чтобы учитель сам находил ответы на те проблемы, которые у него возникают в каждодневной классной практике. Конечно, есть семинары, есть семинарские занятия, и мы привносим туда свежие методические идеи Великобритании. Но учитель сам для себя делает выбор и принимает решение о том, каким образом, где и как это использовать у себя в школе. И здесь еще в нашей программе есть такой интересный, ключевой момент, в самой программе, тематический блок - проектирование, который позволяет учителям средних школ самим разрабатывать какие-то вещи, самим решить... Александр Костинский: Что они хотят разрабатывать. А вы им помогаете просто, да? Ольга Барнашова: А мы им помогаем, да. Мы способствуем этому процессу. Здесь учителя разрабатывают различные вещи, как материалы учебные, так и, может быть, другие программы, чтобы помочь учителям. Этот блок, он, во-первых, способствует работе учителей, они становятся, как мы их называем, "агентами перемен", то есть они дальше несут то новое, что они узнали. Александр Костинский: Слово "агент" опасное. Сейчас нам слушатели позвонят насчет агентов английского языка. Ольга Барнашова: А также дает возможность учителю строить какую-то карьеру именно как учителя, поскольку, на наш взгляд, это тот момент, который... здесь у учителя очень мало возможностей было. А вот именно получив новое умение, научившись делать что-то новое, учитель может двигаться дальше и в карьерном плане. То есть он может стать автором учебников. У нас есть выпускники наших программ, которые пишут учебники. Он может стать тренером для других учителей, и такие примеры тоже есть. Он может стать завучем и так далее. То есть здесь возможности у учителя расширяются. Александр Костинский: Это хорошо. То есть в действительности вот эта программа, она построена... в общем, как я понял, вы и на детей стараетесь не давить, а как-то пробуждать их личную инициативу, так и у учителей - все-таки у людей, которые сами привыкли учить. А наш учитель, в общем-то, так сформировался в советское время, он во многом авторитарный. То есть у нас игровой подход, считается, что у человека идет трансляция знаний, да? Ольга Барнашова: Да. Александр Костинский: Хорошо. Мне бы хотелось немножко продолжить разговор об обучении учителей, тех, кто учит. То очень важный вопрос, и, наверное, почти каждый, у кого есть дети, с ним сталкивался - просто колоссальная нехватка учителей. Это первая проблема. Второе. Педагогические вузы, готовящие преподавателей английского языка, практически никто... вот у нас тут выступали люди, и все время говорят, что никто не идет в школы. То есть существует просто опасность, что через некоторое время вообще некому будет преподавать. Как вы пытаетесь решать эти проблемы? Вопрос Елене Ленской. Елена Ленская: Мы не столько пытаемся решать эти проблемы за всю страну, сколько разрабатываем какие-то способы, которыми могут воспользоваться при желании. И один из таких способов - мы перенесли акцент с педагогических вузов, из которых, действительно, очень небольшой процент выпускников идут в школу, особенно в больших городах, на педагогические колледжи, где готовят преподавателей начальной и общей средней школы, то есть базовой средней школы, до 10-11 классов. Вот таких педагогов можно подготовить на базе колледжей. И надо сказать, что эта модель в чем-то даже и выигрышна, поскольку она подразумевает очень практикоориентированный подход, где в первую очередь учат учить и, естественно, самому языку, который преподаватель должен знать хорошо. Там очень немного теоретических дисциплин, которыми, на мой взгляд, перегружено университетское преподавание. И очень много часов выделено на то, чтобы реально попробовать себя на практике. Потому что ведь многие выпускники вузов не идут в школу еще и потому, что они боятся - они боятся войти в класс, они не знают, как себя вести с детьми, и так далее. Они обязательно должны это попробовать. Не случайно в английской системе образования предусмотрен целый год так называемой интернатуры, когда выпускник, еще не получив диплома, работает в школе. И только подтвердив свою квалификацию, он получает диплом о педагогическом образовании. Если бы это было и у нас так, я думаю, не только в части языков, но и по многим другим профессиям, это бы нам очень помогло. Ольга говорила о том, как мы учим педагога рефлектировать, выбирать и так далее. Я всегда вспоминаю Галича, который говорил: "Бойтесь того, кто скажет "я знаю, как надо". А у нас педагогам это всегда говорят: вот этот метод выбирайте, этот не надо, это хорошо, это плохо. Человек верит только в то, что он выбрал сам, когда у него было несколько альтернатив. Вот мы стараемся и в колледжах, и в нашей системе переподготовки предложить этот выбор, предложить это богатство альтернатив, и учитель должен определиться сам, что подходит ему, что подходит его ученику. А для этого надо посмотреть: а какой у меня ученик. На это, как правило, в педагогических вузах не хватает времени. Ну, отчасти ситуация объясняется тем, что транслируется та программа, которая существовала и 20, и 30 лет тому назад. Изменения, конечно, есть, но по сути своей она осталась такой же, те же часы. А у нас очень страшно посягать на перераспределение часов, потому что это живые люди, их нагрузка и так далее. Поэтому система меняется очень медленно. А в настоящий момент она уже просто стала производить, к сожалению, продукт, который не востребован... Александр Костинский: Не востребован ни людьми, ни детьми, ни их родителями, ни обществом. Елена Ленская: И не ради этого все обучение затевалось. Александр Костинский: Понятно. Нам на пейджер пришло довольно много сообщений. И люди как раз хотят не обсуждать, как преподавать английский язык, а их волнует вот такое характерное время. "Вынужденные изучать английский язык впоследствии станут рабами, рожденные с английским языком". "Надо категорически ограничить преподавание английского языка". И так далее. Странное мнение, в общем-то, но оно показывает, что люди, в общем-то, боятся, потерять что ли свою идентичность. Может быть, кто-то прокомментирует? Ольга, может быть, вы? Вы учились в Англии, вы в Англии не остались. Ольга, скажите, пожалуйста, вот существует знание английского языка, это как-то вашу российскую, русскую, не знаю, идентичность меняет? Что вы можете ответить тем людям, которые говорят, что "нельзя учить английский язык, не надо - это страшное дело"? Ольга Барнашова: Конечно, я не согласна, поскольку любой язык, а английский сейчас просто из-за ситуации и глобализации этого языка прежде всего дает вам больше возможностей. И тот факт, что я действительно год проучилась в Англии, это еще одно подтверждение тому. Вот если бы я английского не знала, я бы, наверное, там бы и не поучилась. И ни в коем случае это не отнимает у тебя того русского, что в тебе есть. Елена Ленская: Я бы здесь добавила, наверное, опять же про выбор. У человека должен быть выбор. Английский, как и любой другой иностранный язык, добавляет ему какие-то возможности выбора. Надо не бояться того, что будет английский язык - и все станут его рабами. Надо учиться, на самом деле, пропагандировать свой язык - русский язык. Мне кажется, что нам есть очень много чему поучиться у английских коллег. И это не агрессивная, в плохом смысле слова, пропаганда своего языка, которому надо учиться. Мы должны научиться предлагать людям целый спектр услуг, связанных с языком. И тогда русский язык будет распространяться, будет сохраняться в тех республиках, из которых мы сейчас ушли. Уже вот сейчас это очень востребованная услуга. И здесь, мне кажется, есть возможность для диалога. Александр Костинский: Пожалуйста, Наталья Шульгина. Наталья Шульгина: Вы знаете, я хотела бы добавить, что в своих учебниках, в нашей серии со 2-го по 11-ый класс мы говорим не только о том, что английский хороший язык, его надо учить, и мы учим английскому языку. Мы все время говорим о диалоге культур через диалог языков. То есть с 5-го класса начинаем, мы специально внимание уделяем формированию... как мы называем, пятый вид речевой деятельности - перевод. То есть мы пытаемся научить детей, в первую очередь, приучить их к мысли, что нужно переводить смысл, нужно переводить жизнь при помощи двух языков, что они равноценны, что мы можем рассказать о России людям из другого мира, и тем самым мы гордимся своей страной, мы гордимся своим языком, своей культурой, и мы можем донести до всего мира собственно эту информацию. Так же получить от них информацию о том, как они живут, что интересно, что, безусловно, интересно и детям, и любому культурному человеку. И, конечно же, получается, что даже с точки зрения обучения языку как лингвистическому предмету происходит сопоставление, и мы, тем самым, изучая английский язык, мы изучаем русский язык, мы изучаем структуру языков, мы сравниваем их. Поэтому здесь, по-моему, каждый ребенок просто выигрывает от изучения иностранного языка. Александр Костинский: Да. Ну и можно вспомнить еще один пример, что был один такой человек, который знал французский язык лучше французов, и у него была "пятерка" по французскому языку, и он лучше всех знал французский язык. Фамилия этого человека Пушкин, который, в общем-то, считает "отцом" современного русского языка. Наталья Шульгина: Что не помешало. Александр Костинский: Что не помешало ему. Что, наоборот, вот такая мультикультурность (может быть, не очень хорошее слово)... человек, который понимает других людей, он лучше понимает себя и понимает роль своей культуры, наверное. Вот давайте послушаем Галину Михайловну, которая нам позвонила из Москвы. Пожалуйста, Галина Михайловна. Слушатель: Добрый день. Вы знаете, я хочу вам рассказать о моем небольшом жизненном опыте в отношении языка. И отсюда мое мнение вообще по изучению любого языка в наших, так сказать, учебных заведениях. Конец войны, 1946 год. Отец у меня военный, и он семью забирает в Германию. Я, в 5-ом классе московской школы уча английский язык, приезжают в Германию в 6-ой класс. И там у нас педагогов по всем предметам взяли из армии, у нас все были мужчины, демобилизовали их, а языка вообще не было. Вот два года - 6-ой и 7-ой классы - языка в школе не было. Александр Костинский: Даже немецкого не было, да? Слушатель: Никакого не преподавали. Вот почему-то не нашли тогда педагога иностранного языка. Короче говоря, два года я живу в Германии. И вы понимаете, что я учусь в русской школе, общаюсь, вообще-то, со своими сверстниками. Но мы живем среди немцев. Например, дом, в котором мы живем, второй этаж занимает наша семья, а хозяева дома живут на первом этаже. И у них, естественно, есть дети. Поэтому мы поневоле общаемся с немецкими детьми. У меня даже две подружки там были. Так вот, мало того, мы ходим в кинотеатр смотреть старые, довоенные немецкие фильмы. И через какое-то время я абсолютно понимаю, абсолютно до слова весь этот фильм. Теперь я приезжаю в Россию в 8-ой класс. Пушкинская школа московская не худшая в Москве была на Бауманской. И вот там девочки (женская школа) уже три года изучали немецкий язык. А я его вообще не учила, а только жила в Германии. И я на первом же уроке понимаю, что педагог задает вопрос, и там только какая-нибудь одна отличница поднимает руку. В общем, я хочу сказать, что мое мнение личное, то, о чем вы говорили... я слушаю вашу передачу с самого начала, то, о чем вы говорили, что раньше знали французский и так далее, правильно, потому что им преподавали не Мария Ивановна московская, даже хорошо знающая французский язык, а француженка или англичанка. Поэтому я уверена, что у нас в большинстве школ, наверное, не в языковых, а в обычных сами преподаватели имеют очень низкий уровень, так сказать, знаний языка. И до тех пор, пока у наших преподавателей, если вообще страна хочет иметь людей с нормальным, не важно, английским, немецким или другим языком, если эти преподаватели, или проработав немного, или хотя бы после вуза не смогут хотя бы год простажироваться в данной стране, нормально язык они преподавать не будут. И последнее, что я хочу сказать. Когда я поступала в институт, а это был 1952 год (мне 72 года), мы и язык сдавали в Институт связи. И мне дают текст на большую страницу. Я смотрю, что это бытовой текст - мне переводить нечего. Я поднимаю руку и говорю: "Я готова отвечать". Преподавательница смотрит на меня странно и говорит: "Ну, идите". Я ей: предложение - перевод, предложение - перевод. Она на меня так странно смотрит (а языковых школ-то не было) и говорит: "Вы что, наверное, с преподавателем хорошим занимались частно?". Александр Костинский: Спасибо большое. Галина Михайловна рассказала нам всю свою жизнь, и это очень интересно. Фактически они подтвердила многие слова и насчет носителей... Кто-то хочет прокомментировать? Или тут, в общем-то, скорее мнение, которое совпадало. Наталья, вы хотите прокомментировать? Наталья Шульгина: Да. На самом деле, мы абсолютно согласны с Галиной Михайловной по многим пунктам, в частности, что, конечно, заменить носителя довольно сложно. Александр Костинский: Не хватит на всех. Наталья Шульгина: Безусловно. Нам придется выписать все население Великобритании. Что мы пытаемся сделать, исходя из нашей ситуации. В нашем учебнике мы тоже исповедуем принцип погружения в язык. И мы стараемся максимально окружить детей, с первых шагов окружить английским языком. Как на страницах учебника, то есть появляются визуальные какие-то кусочки текстов и так далее с первых страниц, мы не боимся этого, как в реальном мире, где кругом надписи на языке иностранном, так и кассеты (или вот CD-ROM у нас будет), записанные детьми, носителями языка в лондонской профессиональной студии. И мы очень гордимся этой кассетой. И вот недавняя запись как раз в Лондоне показала, что наши авторы написали такие замечательные тексты и такую замечательную музыку наш композитор придумал, что... Александр Костинский: Здесь в России придумал? Наталья Шульгина: Да... что британские дети абсолютно влюбились в эти песни, напевали их во время сессии с большим удовольствием, после сессии... Александр Костинский: Английские дети? Наталья Шульгина: Английские дети, да. И настолько, что даже звукорежиссер, британец, вышел к нам с предложением издать это отдельным CD-ROM, потому что это было просто удовольствие и для детей, и для взрослых. Он сам с большим удовольствием потом весь вечер жене напевал эти песенки после студии. Александр Костинский: То есть вот эти методы, на которые случайно наткнулась наша слушательница, о чем мы говорили, что было до революции, что в таком живом, коммуникативном общении ребенок легко получает знания, даже когда у него нет преподавания, когда его не учат грамматическим формам и так далее. Наталья Шульгина: Совершенно верно. Александр Костинский: Из Петербурга Александр, пожалуйста. Добрый день. Слушатель: Добрый день. Два прагматических вопроса. Вопрос первый по поводу акцента - вот рязанского акцента у большинства преподавателей. Люди с музыкальным слухом воспринимают то или иное, и получается абсолютнейший сбой, когда он слышит с аудионосителей один акцент, у преподавателя - другой, потом еще третий у собеседников. Это первый момент. И второй момент. Классическая форма языка, когда приезжает человек, обучившийся здесь, допустим, в Америку, он половину не понимает из того, что говорят сверстники там. Потому что половина сленга. Могу привести пример житейский. Боба Дилана я дал послушать преподавательнице Ленинградского государственного университета, она половину не поняла, он говорит: "Я не знаю, что это такое". Александр Костинский: Спасибо. В общем, вопрос понятен. Так как английский язык - язык всего мира, как говорили наши эксперты, он не принадлежит уже Великобритании, хотя стандарт, как я понимаю, задает по-прежнему Великобритания, а что делать... Действительно, ладно там Боб Дилан и американцы, а индусы, китайцы, японцы, которые тоже говорят по-английски, они общаются. Что с этим делать? Елена Ленская: Ну, на самом деле, Наташа уже говорила о наших учебниках, и там действительно с 1-го по 10-ый класс мы стремимся к тому, чтобы дети слышали самые разные акценты - и индусов, и американцев, и шотландцев, и ирландцев. Александр Костинский: То есть это на кассетах у вас? То есть не только чистый английский язык? Елена Ленская: Да-да. Потому что этот язык уже больше не принадлежит англичанам, как говорят. Александр Костинский: Это вас англичане не слышат, ревнители английского языка. Елена Ленская: Я думаю, что они будут рады. Хотя тоже, действительно, дебаты по этому поводу и в британском образовательном сообществе ведутся. Ну а что касается произношения, вы знаете, конечно, хорошо бы было, если бы большинство наших преподавателей могли постажироваться, но, к сожалению, пока что это дорого, это невозможно. Да, хотелось бы, чтобы у них у всех было идеальное произношение. Но ведь вы знаете, даже среди тех, кто вас окружает, среди ваших русских учителей не у всех идеальное русское произношение. Поэтому важно просто много слушать, иметь доступ к реальным источникам качественного английского языка, а их сейчас достаточно. Есть фильмы, есть музыка, есть компьютерные диски и так далее. Поэтому не надо абсолютизировать учителя. Учитель теперь уже далеко не единственный источник информации об иностранном языке. Александр Костинский: Да, вы сказали очень важную вещь. И можно многим нашим слушателям посоветовать, ну, у кого есть возможность, ведь многие DVD-фильмы английские - вы можете отключить русский текст и слушать чистый английский. Вы можете послушать, как это переводится, вы можете послушать... фактически это невольные пособия по живому английскому языку, потому что они как бы делаются для англичан или для американцев. Наталья, вы хотели прокомментировать? Наталья Шульгина: И просто маленький совет: начинайте как можно раньше - и тогда собственно произносительная сторона не будет проблемой. Это как раз к вопросу, когда начинать изучать английский язык. Чем раньше, тем чище будет произношение. Александр Костинский: Иван из Москвы дозвонился. Пожалуйста, Иван. Добрый день. Слушатель: Добрый день. Я практически повторю то, что было сказано передо мной. Я как раз хотел акцентировать внимание на том, что если обучение иностранному языку производить в раннем дошкольном возрасте, то он будет восприниматься точно так же, как родной. И я думаю, многие проблемы будут сняты. Спасибо. Александр Костинский: Понято. Тут все-таки я бы хотел еще один вопрос затронуть по поводу обучения тех, кто учит учителей. Потому что мы видим, что это ключевой вопрос, и что этот вопрос не так прост. Вот все-таки что делает, в частности, Британский Совет, как Британия... Как бы то ни было, хоть язык и международный, но кто-то должен отслеживать его стандарт. И поэтому разумно, что его отслеживает та страна все-таки, из которой он вышел. Вот каким образом могут носители языка... ну, контролировать, может быть, неправильное слово, а как-то регулировать, давать возможность, кроме носителей, кроме DVD-дисков, кроме кассет, что делается в обучении, что может дать Британский Совет в этом, какие-то технологии? Елена Ленская, пожалуйста. Елена Ленская: Вы знаете, есть еще один проект Британского Совета, о котором мы пока здесь не говорили. Этот проект связан с государственным экзаменом по английскому языку. Опять-таки это не экзамен, разработанный англичанами. Это экзамен, который разработан российскими учителями, прошедшими подготовку в Кембридже, в Ланкастерском университете. Александр Костинский: То есть это мы говорим о тесте фактически, да? Елена Ленская: Да-да. Вы знаете, я всегда боюсь, когда в России произносят слово "тест", потому что для разных людей за этим словом стоят разные значения. Большинство людей считают, что тест - это почти всегда тест множественного выбора... Александр Костинский: Крестик поставить. Елена Ленская: Да-да. Когда из вариантов ответов надо выбрать правильный. Вот в нашем случае, в нашем экзамене таких заданий просто нет. Александр Костинский: Там написать надо, да? Елена Ленская: Вот это второе распространенное заблуждение, что тест должен быть обязательно письменным. Наш тест наполовину устный, наполовину письменный. Чем он как бы отличается. Вообще тест, если переводить это слово с английского языка, - это испытание, и ничего другое. Александр Костинский: Проверка. Елена Ленская: Да. Мы здесь говорим о стандартизованном внешнем экзамене, вот о чем, собственно говоря, идет речь. Когда уровень вопросов, задаваемых разным ученикам, примерно один. Идеального совпадения никогда не бывает, но не должны отличаться по сложности вопросы, задаваемые разным ученикам. И это отслеживается. Выставление оценки производится по определенным критериям. И вот здесь надо сказать, что в языках есть гораздо больше наработок, чем в любых других школьных предметах. Потому что есть масса международных экзаменов по иностранному языку. Александр Костинский: И международных стандартов, да. Елена Ленская: И международных стандартов, совершенно верно, когда различные уровни владения языком достаточно подробно описаны. Вот нам очень хотелось, чтобы государственный экзамен по английскому языку вписывался вот в эту систему международных стандартов и уровня владения языком, и способов проверки этого уровня. И я могу сказать с уверенностью, что ребята, которые хорошо сдали наш экзамен по английскому языку, могут прийти и не рисковать теми деньгами, которые им придется заплатить за получение международного сертификата, - они наверняка подтвердят свой уровень. То есть получив отличную оценку за экзамен по английскому языку в школе, они получат достаточно высокую оценку и на международном экзамене. Александр Костинский: То есть это очень важно. Можно сказать, что в каком-то смысле счастье, везение тех, кто занимается английским языком, что существует мировая система, причем на основе теста в широком смысле, как вы говорили, а не в узком, людей просто принимают в университеты Англии, Великобритании, в университеты США. То есть люди делают для себя эти тесты. То есть если они его плохо составят, то они примут человека, который просто не в состоянии будет слушать лекции и участвовать в семинарах, да? Елена Ленская: Совершенно верно. Александр Костинский: И то, что вы говорите, разумно при разработке вот такой системы оценки вот этого предмета школьного - прислушаться к мнению людей, которые реально и есть оценщики того, хорошо или плохо. В математике и в физике это сложнее. Елена Ленская: А вот по поводу экспансии английского языка. Вот это еще одно, чему надо было бы поучиться. Потому что русский язык описан с точки зрения уровня владения этим языком в категориях Совета Европы. А вот экзаменов международных, соответствующих стандартам, существующим во всем мире, пока нет. Александр Костинский: По русскому языку? Елена Ленская: Да. А ведь это мощный источник экспорта образовательных услуг в России. Мы могли бы продавать эти экзамены по всему миру. Александр Костинский: То есть в действительности это немножко в сторону русского языка, но это... Елена Борисовна из Твери дозвонилась. Пожалуйста, Елена Борисовна. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я хотела бы узнать очень... Во-первых, несколько слов о наших горе-патриотах. Я считаю, что чем больше языков знает человек, тем выше его уровень образования, и тем легче он адаптируется в любой среде. Поэтому, конечно, и даже язык врага, если он так считают, тоже надо знать, и чем больше, тем лучше. Но меня интересует вот что. В свое время пропагандировался метод Илоны Давыдовой, потом Китайгородцевой. И какой из этих методов вы считаете наиболее перспективным? И почему как бы сейчас метод Илоны Давыдовой вообще ушел в небытие? Александр Костинский: Спасибо большое. Елена Ленская, пожалуйста. Елена Ленская: Вы знаете, так же как нет лекарства, которое лечит от всех болезней, так же нет и метода, который годится для всех ситуаций в жизни. Но я не хотела бы комментировать ни один, ни другой метод. Я могу сказать, что методы погружения, например, который много обсуждался, он очень хорош для того, чтобы быстро подготовиться к выезду за рубеж, например. Есть другие методы, которые годятся для других целей, для других задач. Поэтому так же как и лекарство, они разные, и нужно правильно подобрать к своей ситуации соответствующее лекарство. Александр Костинский: Спасибо. Ну что, наверное, в конце нашей передачи можно сказать: учите английский язык, потому что на нем говорят не англичане и американцы, которых мы любим или не любим, а на нем говорит весь мир. И если вы хотите понимать людей мира, говорите на английском языке. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
