Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[31-12-02]
Продолжение политикиСидней Рейли: шпион, ушедший в холодЧасть втораяВедущий Владимир Абаринов В историю советской контразведки "операция Трест" вписана золотыми буквами. По распоряжению Феликса Дзержинского сотрудники ВЧК, впоследствии переименованной в ОГПУ, создали фиктивную подпольную организацию - Монархическое объединение Центральной России - через эту организацию в течение нескольких лет "работали" с вождям русской антибольшевистской эмиграции, а затем заманили на советскую территорию двух злейших врагов советской власти - Бориса Савинкова и Сиднея Рейли. Так гласит официальная версия, созданная в Советском Союзе и перешедшая в российскую историю. Западные историки тоже изучают "операцию Трест". Один из них - профессор университета штата Айдахо Ричард Спенс, автор биографии Бориса Савинкова. Недавно вышла в свет его новая книга - о Сиднее Рейли. Она называется "Не верь никому". На прошлой неделе, в первой части программы, мы говорили о той роли, которую играл в начале 20-х годов преуспевающий бизнесмен Сидней Рейли в решении проблемы российского долга. Сегодня - продолжение темы. Западный бизнес страстно желал вернуться в Россию. Рейли был одним из авторов масштабного проекта реструктуризации долгов царского и временного правительств в инвестиции и концессии. У него были союзники в высшем большевистском руководстве. Профессор университета штата Айдахо Ричард Спенс полагает, что они были и в ближайшем окружении Дзержинского. Что руководило Сиднеем Рейли - забота о судьбе России, идеология, стремление к личному успеху? Говорит Ричард Спенс. Ричард Спенс: Думаю, что одна из сторон Рейли, которую я, кстати, описываю в книге, состоит в том, что он был во всех отношениях коммерсантом. Я попытался найти какую-то основу его веры, его убеждений - был ли он верен стране, был ли он верен какой-то идее. Я рассматривал это во всех аспектах. Обычно о Сиднее Рейли говорят только, что он был британским шпионом. Говорят даже, что его образ послужил основой для характера Джеймса Бонда. Что-то в этом есть, но мне лично не кажется, что Джеймс Бонд в точности ему соответствует. С чего я начал свой анализ, так это с того, что я попытался разобраться: а что им двигало, почему он поступал так, как он поступал, какие мотивы руководили им во всей его карьере? И выяснилось, что, конечно, главное, к чему он стремился - это накопить богатство и влияние. Он пытался сколотить состояние, и в этом деле ему явно сопутствовал успех. Я пришел к заключению, что именно это и было его главным побудительным мотивом. Один человек, который знал Рейли, как-то сказал, что у него была романтическая привязанность к Англии, к британскому обществу, что с какой-то стороны, он пытался сделать себя представителем высшего класса Великобритании, если бы мог. Но многое мешало. Его так никогда и не приняли в этих кругах, и он это знал. Так что, думаю, единственное, чем он мог компенсировать это - это сделками и деньгами. Для него работа в разведке - шпионаж или просто сбор и продажа информации - являлась бизнесом. Это был бизнес, в котором он работал очень эффективно, и, в принципе, это был главное дело его жизни. Владимир Абаринов: В мае 1922 года на созванной специально по этому поводу Генуэзской конференции правительство Ленина отказалось признать долги своих предшественников. Однако западное деловое сообщество не теряло надежды: вождь большевиков был безнадежно болен, и в Москве полным ходом шел дележ пирога власти. 21 января 1924 года Ленин скончался. Лев Каменев и Григорий Зиновьев немедленно начали атаку против наиболее очевидного наследника - Троцкого. Звезда сторонника жесткой линии Феликса Дзержинского воссияла: уже 2 февраля он стал председателем Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), сохранив за собой и пост председателя ОГПУ. Его заместителем по ВСНХ стал, в дополнение к должности заместителя председателя ОГПУ, Генрих Ягода. Ричард Спенс считает Ягоду возможным тайным союзником Сиднея Рейли. Ричард Спенс: Он безусловно был связан, скажем так, с правыми. Вопрос, как и в случае с Рейли, стоит так: была ли эта позиция продиктована идеологией или соображениями личной выгоды? Ягода представляется мне человеком, который руководствовался СООБРАЖЕНИЯМИ личной карьеры и материальной выгоды. Не хочу сказать, что нельзя свято исповедовать какую-либо идеологию и при этом быть амбициозным и жадным. Одно другому не мешает. Вопрос, на который зачастую не может ответить и сам человек, состоит в том, какой из этих мотивов - главная движущая сила. В случае с Ягодой ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Если взять его биографию и поместить ее в другую эпоху, другие обстоятельства, думаю, сразу будет видно, что это главным образом карьерист. Так что когда Ягода в 1928-29 годах примкнул к правой оппозиции, которая возникла как антисталинское крыло партии - почему он это сделал? Да потому же, почему делал и все остальное - потому что это была наилучшая, наиболее выгодная позиция. Когда я читал стенограммы его судебного процесса 1938 года, меня поразило, что несмотря на обвинения во всех смертных грехах он оставался наглым (cocky) и высокомерным. Он не выглядит сломленным человеком, который умоляет о пощаде. Он говорит о своих действиях хвастливо, он не кается и не испытывает угрызений совести, он по-прежнему гордится собой и ведет себя до некоторой степени вызывающе. А в отдельных случаях, когда ему задавали вопрос, он спрашивал прокурора: "Вы хотите, чтобы я рассказал об этом здесь?" или : "Вы уверены, что хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?" И ведь часть своих показаний он давал в закрытом судебном заседании без протокола. Что же это было такое, о чем говорить можно было только при закрытых дверях? Он, разумеется, знал множество тайн, он находился в идеальной позиции, чтобы знать их. И возможно, он рассчитывал с их помощью выкрутиться из ситуации. Я вижу сходство характеров Ягоды и Рейли - они оба интриганы. Если что-то и сведо их вместе, то это не личная дружба и не идеология, а вот эта общая черта. Эти отношения определялись не взаимной симпатией и не доверием друг к другу, а пониманием простого факта: вот человек, который полезен мне, а я ему. Владимир Абаринов: Между тем ответственный сотрудник Наркомата путей сообщения Александр Александрович Якушев, игравший роль лидера подпольной монархической организации, приезжал то в Берлин, то в Париж и соблазнял вождей эмиграции рассказами об инфильтрации членов "Треста" во все государственные структуры Советской России. Для проверки этих сведений Борис Савинков еще в середине 1923 года направил в Россию свое доверенное лицо - полковника Павловского. Тот был немедленно схвачен ОГПУ и вскоре начал слать в Париж оптимистические донесения, из которых следовало, что дела большевиков столь плохи, что антибольшевистскому подполью не хватает лишь вождя, чтобы взять власть в свои руки. Роль вождя отводилась Савинкову - для этого он должен был приехать в Россию. Ирония ситуации состоит в том, что "Трест" не пользовался доверием своего создателя - Феликса Дзержинского. Обратимся к книге Ричарда Спенса "Не верь никому": "Дзержинскому всюду мерещились враги, но особенное предубеждение он питал в отношении англичан, которых считал хитроумными и коварными. По этой причине он приказал "Тресту" держаться от них подальше. Операция вообще беспокоила его. Слишком многие ключевые игроки, включая Якушева, не были настоящими чекистами - они переметнулись из стана врагов, и их лояльность оставалась под вопросом. Мог ли Трест оказаться Франкенштейном и обратиться против своих создателей? Такие опасения были не лишены оснований. В 1924 году петроградская ячейка Монархического Объединения Центральной России временно вышла из-под контроля ОГПУ. Настоящие монархисты убили агента ОГПУ, что заставило прибегнуть к поспешной расправе, пока дело не зашло слишком далеко. Дзержинский противился и сделке с Савинковым, настаивая на том, что старый заговорщик слишком опасен и пригоден лишь к расстрелу. В марте и апреле паранойя Феликса выразилась, как писала New York Times, в "оргии арестов и казней". Москва была эпицентром этих бесчинств, главными жертвами которых были предприниматели и бывшие офицеры". Владимир Абаринов: По мнению Ричарда Спенса, такие опытные люди, как Савинков и Рейли, тем более не питали доверия к "Тресту". Ричард Спенс: Трест - это во многом легенда, которая стала активно популяризироваться КГБ в конце 50-х и в 60-е годы. И я не знаю, в какой степени этой легенде можно верить. Я бы сказал, что, в сущности, в любом случае, это не была удачная организация или операция проникновения, какой ее представляли впоследствии. Очень немногие люди верили в Трест. Но эти очень немногие были в окружении главы Русского Общевоинского Союза генерала Кутепова. С другой стороны - один из его ближайших советников, полковник Чебышев, никогда в Трест не верил. Так что трюк не очень-то удался. Конечно, в монархических кругах были люди, которые приняли Трест за чистую монету, но столько же было и тех, кого провести не удалось. Еще один пример - Савинков. Савинков, как он сам утверждал впоследствии, никогда всерьез не верил в Трест. Эта тема постоянно обсуждалась между Савинковым и Рейли, и даже перед самым своим возращением Савинков определенно разделял сомнения, которые питал в отношении Треста Рейли. Он вернулся в Россию по мотивам, о которых мы уже говорили - он искал возможность вернуться, искал способ заключить сделку с большевиками задолго до возникновения Треста, и на самом деле, думаю, он решил, что это, в конце концов, неважно - манипулирует ЧК Трестом или нет, главное, ЧТО он получит шанс вернуться в страну. Владимир Абаринов: Уже в 1922, 1923 годах идея насильственного свержения большевиков была анахронизмом в глазах как большинства мировых лидеров, так и здравомыслящих вождей русской эмиграции. А уж в чем нельзя отказать Сиднею Рейли, так это в здравомыслии. Ричард Спенс: Рейли знал Якушева как минимум с 1917 года, а может быть, и раньше, поскольку Якушев по долгу службы в царском правительстве занимался коммерческими морскими перевозками. В этом бизнесе был и Рейли. Однако он не занимал высокий пост, и в нем не было ничего такого, что внушило бы Рейли особое доверие к Якушеву. Рейли вообще не отличался излишней доверчивостью. Прежде всего, к любому человеку, который приезжал из России и заявлял, что он представитель подпольного монархического движения внутри страны, Рейли относился с величайшим подозрением и никогда не верил на слово. В случае с Якушевым оснований верить было меньше всего. И, наконец, Рейли никогда, ни в каких своих сообщениях или заявлениях не говорил, что возлагает какие-либо надежды на антибольшевистские и в особенности монархические организации в России. Он просто не верил, что у монархизма в России есть будущее и потому не интересовался такими организациями. Владимир Абаринов: Летом 1924 года Борис Савинков, наконец, принял роковое решение. 10 августа он выехал из Парижа через Берлин в Варшаву, откуда через "окно" перешел советскую границу, после чего был арестован в Минске. Уже 27 августа в Москве начался открытый судебный процесс. Спустя два дня он закончился вынесением Савинкову смертного приговора. ОдноврЕменно Военная Коллегия Верховного Суда, без всяких просьб со стороны осужденного, по собственной инициативе обратилась к президиуму ВЦИК с ходатайством о смягчении приговора. Президиум заменил расстрел 10 годами тюрьмы. О реакции на эти события Сиднея Рейли пишет в своей книге "Не верь никому" Ричард Спенс. "3 сентября Рейли направил длинное письмо в газету Morning Post, копию которого получил Черчилль. Это был ответ на редакционный комментарий по поводу процесса над Савинковым. Называя себя одним из "самых близких друзей и преданных последователей" Савинкова, он настаивал на своем праве защитить честь своего друга. По мнению Рейли, суд над Савинковым был актом "колоссальной клеветы" и "гнуснейшей из большевистских "уток". Все савинковское дело, утверждал Рейли, - не что иное, как фальсификация. Все свидетельства и здравый смысл, писал он, говорят о том, что "Савинков был убит при попытке перейти русскую границу, и ЧК инсценировала ложный процесс с одним из своих агентов в главной роли". Вскоре, однако, его тон изменился. 15 сентября в Morning Post появилось новое письмо Рейли. "Показания надежных и беспристрастных очевидцев", писал он, убедили его в том, что его бывший товарищ совершил "нравственное самоубийство" и "предательство", и сомневаться в этом Рейли теперь не имеет ни малейших оснований". Владимир Абаринов: Почему Рейли не остановил своего друга? Принес его в жертву? Использовал в качестве пробного шара? Или просто СДАЛ Савинкова? Ричард Спенс: Думаю, в той или иной форме - да, именно так. Два этих человека поддерживали продолжительные, но в некотором смысле странные отношения. Рейли использовал всех, с кем был знаком. Какого бы типа отношения у него не устанавливались с человеком, он всегда пытался использовать их - это просто его обычное поведение. Он занимался интригами как разновидностью бизнеса и никогда не позволял своим чувствам вторгаться в них. Принято считать, что Рейли финансировал организацию Савинкова, вкладывал в нее сотни тысяч долларов или фунтов. Рейли действительно посылал Савинкову сотни, иногда тысячи фунтов или долларов, но никогда не давал ему слишком много денег и явно не в ущерб себе. Я показал в книге, что все разговоры Рейли о том, что поддержка Савинкова истощила его финансы и заставила залезть в долги - попросту неправда. У Рейли были крупные капиталы, о которых не знали ни Савинков, ни кто-либо еще. Так что он держал Савинкова на коротком поводке, на голодном пайке он его держал, давал ему ровно столько денег, сколько нужно, чтобы Савинков продолжал работать, чтобы тот продолжался надеяться, что получит больше. Таким образом, он контролировал Савинкова. В 1922 -1923 годах Савинков был в значительной мере отыгранной фигурой. В кругах антибольшевистской эмиграции было очень немного людей, которые хотели иметь с ним дело, ему никто не верил, и во многих случаях заслуженно. Зачем было Рейли поддерживать Савинкова, когда в частных разговорах он говорил, что Савинков - фигура конченая, что у него нет будущего? При этом Савинкову он, конечно, говорил полностью противоположное, и я думаю, говорил не по дружбе, а для того, чтобы сохранить контроль над человеком, который может оказаться полезным. Но какой прок мог быть Рейли от Савинкова, скажем, в 1923-24 годах? Толку от него как от лидера антибольшевистского движения не было. Он был не в состоянии возглавить антибольшевистскую армию и повести ее крестовым походом на Москву, никто в Белом движении его особо не поддерживал. Его польза заключалась в том, что он был человек отчаянный, не прочь рисковать и, возвращаясь к его разговору с Красиным, хотел прийти к компромиссу с советской властью, чтобы вернуться в Россию. Так что же произошло? Думаю, когда появился Трест, и Рейли как человек опытный с самого начала понял, что он собой представляет, он, по сути, подтолкнул Савинкова в направлении Треста. Думаю, в каком-то смысле он даже сотрудничал с людьми из ЧК и ГПУ, он "сдал им" Савинкова. Трест, чтобы пользоваться хоть каким-то доверием, должен был хоть чего-нибудь достигнуть, продемонстрировать свою способность добиваться результата. А какие у него были результаты в 1924 году? Удалось завербовать нескольких информаторов среди монархистов - в этом не было ничего нового и ничего особенно ценного. Что стало крупным событием для прессы в этот период, это конечно поимка или капитуляция Савинкова, врага советской республики номер один. А знаете, ведь существует внутренний документ ОГПУ, из которого следует, что поимка Савинкова никоим образом не связана с Трестом - это было просто удачное стечение обстоятельств, которым ОГПУ воспользовалось. Так что и в этом случае Трест не сработал - возвращению Савинкова способствовал кто-то другой. И человеком, который стоял за этим, был Рейли. Все это делает еще более запутанным и загадочным весь вопрос об отношениях Рейли с Трестом, с ОГПУ. По каким причинам он вернулся в 1925 году? С кем из людей в этой организации он был знаком? Но в чем я абсолютно убежден, так это в том, что он ни в коей мере не заблуждался по поводу Треста и никогда не интересовался им как подпольной монархической организацией. Владимир Абаринов: Сюжет с пленением Савинкова, судом над ним и его чудесной метаморфозой разворачивался на фоне бурных событий на Британских островах. В январе 1924 года выборы в Англии впервые выиграли лейбористы во главе с Рамсеем Макдональдом. Ультиматумам лорда Керзона пришел конец. 1 февраля Макдональд признал советское правительство и вступил с ним в переговоры. За Лондоном последовал Париж. Однако кабинет Макдональда находился у власти всего 10 месяцев - в октябре 1924 года он вынужден был сложить полномочия; эта отставка не в последнюю очередь стала следствием экономических соглашений, заключенных с Москвой вопреки интересам акционеров национализированных большевиками компаний. За четыре дня до всеобщих выборов газета Daily Mail опубликовала письмо Григория Зиновьева Центральному Комитету британской коммунистической партии. Предводитель Коминтерна призывал в нем английских коммунистов мобилизовать трудящихся на поддержку ратификации советско-британских соглашений и давал им свои наставления по организации партийных ячеек в Королевских Вооруженных Силах, дабы подготовиться к насильственному захвату власти. Британский избиратель сделал свои выводы. На смену лейбористам пришли консерваторы во главе со Стэнли Болдуином. Друг и покровитель Рейли Уинстон Черчилль стал в новом кабинете канцлером казначейства. Правительство Болдуина отказалось представлять на ратификацию договоры, подписанные с Россией лейбористами, а три года спустя разорвало с Москвой дипломатические отношения. Вопрос о подлиности письма Зиновьева по сей день не решен. С одной стороны, в нем нет ничего такого, чего не было бы в других посланиях Зиновьева зарубежным единомышленникам. С другой, подтвердить его аутентичность, равно как и доказать, что это подделка, не удается. В 1998 году министр иностранных дел в кабинете лейбористов Робин Кук поручил главному историку своего ведомства Джилл Беннетт провести расследование и установить наконец истину. Беннетт получила беспрецедентный доступ к архивам британских спецслужб, изучила советские документы того времени. После года работы она представила объемистый доклад, в котором вынуждена была признать, что письмо Зиновьева остается загадкой. Однако независимо от того, было ли письмо настоящим или фальшивым, Сидней Рейли, по-видимому, имел отношение к его публикации. Самое интересное, что в августе 1923 года публикация аналогичного письма Зиновьева американским коммунистам сорвала признание советского правительства Соединенными Штатами. Сидней Рейли писал тогда Савинкову, что США будут последней из великих держав, которые признают большевиков. Этот прогноз подтвердился. Еще один отрывок из книги Ричарда Спенса. "Феликс Дзержинский был чрезвычайно доволен собой. Несмотря на первоначальные опасения, он пришел к выводу, что поимка Савинкова - великий психологический триумф советского режима. Когда Бориса привезли в Москву, Железный Феликс провел с бывшим террористом несколько полубесед-полудопросов и остался вполне уверен в том, что Савинков полностью пересмотрел свои убеждения. Возможно, Борис и сам верил в то, что говорил. Дзержинский был так окрылен успехом с Савинковым, что немедленно санкционировал новую аналогичную операцию, на сей раз по заманиванию в капкан другого, еще более опасного врага - Сиднея Рейли. Возможно, Савинков, в знак подтверждения своей искренности, предложил свою помощь. 31 августа Железный Феликс вызвал начальника контрразведывательного отдела (КРО) ОГПУ Артура Артузова и поручил ему начать оперативную игру с Рейли, заманить его на советскую территорию и взять живым. Куратором операции был назначен Генрих Ягода". Владимир Абаринов: В сентябре 1925 года газета "Правда" напечатала статью Бориса Савинкова "Почему я признал советскую власть?". "Довольно крови и слез, - писал в ней бывший враг большевиков, - довольно ошибок и заблуждений; кто любит русский народ, тот должен подчиниться ему и безоговорочно признать советскую власть". А вскоре послание от него получил и Рейли. Из книги Ричарда Спенса. "В начале октября Савинков написал письма родным и друзьям, в которых предстал новым, полностью пересмотревшим свои убеждения человеком. Самое длинное послание получил Рейли. Савинков взахлеб описывал Москву, полную жизни, "магазинов, кинотеатров, автомобилей и электрических огней", и восхвалял гуманную тюремную систему (Савинков сидел во внутренней лубянской тюрьме в исключительно комфортабельных условиях, посещал кабаре, бега и рестораны и даже не испытывал недостатка в дамском обществе). Он писал, что в рядах ОГПУ он встретил человека, который "духовно ближе ко мне", нежели кто бы то ни было в эмиграции. Эмиграцию, в любых ее формах, он провозглашал политическим и моральным трупом и выражал абсолютную уверенность в том, что русский народ всецело поддерживает советское правительство. Рейли молчал о полученном письме в течение нескольких месяцев. Лишь в марте он послал его отредактированный перевод Черчиллю и должностным лицам британской разведки. В сопроводительной записке он охарактеризовал послание Савинкова как смесь "лицемерия, цинизма и бездушия". Рейли, кроме того, был уверен, что письмо "написано под диктовку и прошло цензуру". Владимир Абаринов: В начале 1925 года агенты Дзержинского, в числе которых были сотрудники британской разведки Джордж Хилл и Эрнест Бойз, активизировали свои усилия по заманиванию Сиднея Рейли в Советский Союз. Они приглашают его на встречу с представителями "Треста", призывают помочь в его финансировании. Рейли отвечает им подробными письмами. "Трест" должен дать миру знать о своем существовании, пишет он. Он указывает на террор как на ключевой момент, способный разрушить "ауру непобедимости", которой окружены большевики. Один крупный теракт, пишет он, внесет большее смятение в ряды большевиков и привлечет больше внимания на Западе, чем горы пустопорожних разговоров и предложений. Настало время прекратить разговоры и начать действовать. "Мне вчера исполнился 51 год, - говорится в одном из писем, - и я хочу сделать что-нибудь стoящее, пока еще способен". 7 мая в Москве было опубликовано сообщение о самоубийстве Савинкова. А 20 августа начальник контрразведывательного отдела ОГПУ Артур Артузов доложил Феликсу Дзержинскому: 26-го Рейли отправляется из Нью-Йорка в Гавр, а затем прибудет в Хельсинки. Операция "Трест" вступила в заключительную фазу. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
