Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-10-03]
Продолжение политикиНАТО и Большой Ближний ВостокАвтор и ведущая Ирина Лагунина
Еще не урегулирован вопрос о том, будут ли государства-члены Европейского Союза иметь свой собственный штаб командования европейской обороной или они будут использовать командные и штабные системы НАТО. Еще до конца не утихли евро-американские разногласия по поводу войны в Ираке. А аналитики и политики собираются в Праге на конференцию под названием "НАТО и большой Ближний Восток". Собственно, такой проблемы пока не существует - НАТО как организация присутствует лишь в Афганистане, если включать Афганистан в пространство Большого Ближнего Востока. Проблемы нет, но тема есть. И есть будущее Североатлантического Союза. Недавно, перед посадкой на самолет из Европы в Америку, я засекла себя на том, что мои глаза непрерывно следили за 4 арабами, которые были в числе пассажиров. Внутри что-то неприятно ёкнуло. Я начала убеждать себя, что это с моей стороны - обыкновенный расизм, с которым я же сама и должна справиться. Я не имею права относиться предвзято к этим людям. Но попутно подумалось о том, как, должно быть, спокойно жилось гражданам мировых демократий в эпоху "холодной войны". Если из советского блока на Запад угонялся самолет, то исключительно по политическим причинам - после нескольких часов ожидания и дозаправки пассажиров отпускали. О террористах самоубийцах в кабине пилота никто даже не думал. Разведки уничтожали агентов своих коллег-противников. Но это не касалось западного общества. И терроризм был доморощенный и не такой страшный, за исключением, может быть басков и бойцов Ирландской республиканской армии. Две сверхдержавы наращивали количество ядерных боеголовок, и это противостояние служило фактором сдерживания не только двух систем, но и всех остальных течений и миров. В сознании людей угроза зеркально стояла за занавесом. Теперь география угрозы изменилась. Посол США в НАТО Николас Бернс: Николас Бернс: Конечно, во времена "холодной войны" мы создали огромную континентальную армию в Западной Европе для того, чтобы защитить Западную Европу. Мандат НАТО - по-прежнему защищать Европу и Северную Америку. Но мы не уверены, что сможем сделать это, оставаясь в Западной или Центральной Европе, или в Северной Америке. Надо переключить внимание и военные возможности на юг и на восток. Мы уверены, что будущее НАТО - на Востоке и на Юге. Оно - в Большом Ближнем Востоке. Будущее Североатлантического Союза состоит в том, что он должен сдерживать и отвечать на кризисы - будь то непосредственно военная операция или операция по освобождению заложников, или миротворчество. Причем в той дуге стран, откуда, как мы полагаем, исходит наибольшая угроза для Франции, Испании, Чехии и Соединенных Штатов. Эта дуга проходит по Центральной и Южной Азии, непосредственно Ближнему Востоку и Северной Африке. И угроза эта, как мы все хорошо знаем, состоит в сочетании терроризма - глобального терроризма - с оружием массового поражения. Это там, как сказал президент Буш после 11 сентября 2001 года, находится наибольшая угроза для американского народа. И мы уверены, что там же угроза для людей 19-ти, а в скором времени и 26-ти стран, которые составляют Североатлантический Союз. Ирина Лагунина: Это так, после терактов 11 сентября, если задать вопрос: "откуда исходит угроза миру?", ответ ясен. Но войну терроризму, в прямом смысле слова войну, объявили и ведут США, а в борьбе идеологий - бесспорный лидер Великобритания. НАТО не участвует в противостоянии новой угрозе. Чего не случилось, не произошло в союзе, что он не стал лидером в создании новой системы безопасности. Николас Бернс: Не произошли две вещи, с военной точки зрения. По-моему, наши европейские партнеры не приняли стратегическое решение увеличить расходы на оборону или, по крайней мере, если не увеличить, то тратить иначе, чтобы у Европы было больше возможностей действовать - будь то через союз НАТО или через Европейский Союз - что мы всячески поддерживаем. Позвольте мне привести некоторые данные. Президент Буш получил от Конгресса США в 2003 году 376 миллиардов долларов на оборону. Наши 18 партнеров вместе взятые потратили в этом году на оборону 140 миллиардов долларов. Хорошо, этот огромный разрыв в оборонных расходах существовал в союзе, начиная с 1949 года. Ничего нового в этом нет. Новое в том, что развитие оборонных способностей государств сегодня происходит через развитие новейших технологий. А это - стоит дороже. Так что реальный разрыв в возможностях стран намного превосходит разрыв в их бюджетах на оборону. И это - настоящий кризис в союзе. Ирина Лагунина: Это - не единственная проблема Союза НАТО. Николас Бернс: Второй момент состоит в том, что лорд Робертсон называет "разрывом в применении вооруженных сил". 2 миллиона 400 тысяч европейцев носят военную форму государств-членов НАТО. 55 тысяч из них на сегодня расквартированы вне Европы или вне их родных стран - в Боснии, Косово, Македонии, Ираке, Афганистане, Африке и в других регионах мира, где у государств НАТО есть международная ответственность. И наши европейские партнеры говорят нам, что они дошли до предела: они не могут предоставить больше войск для зарубежных экспедиций. Если это так, то всего 3 процента европейских военнослужащих могут быть направлены на операции за пределами государств НАТО. Это - очень серьезная проблема. Если мы все признаем, что угроза нашим странам в будущем потребует от нас направлять войска в другие регионы мира, то европейцам надо увеличить процент военнослужащих, которые физически пригодны, снабжены, обучены и готовы отправиться в такие места, как Западная Африка, где сейчас присутствует Франция, или Афганистан, или Ирак, где присутствуют многие из наших стран. Вот это - настоящая проблема, которую надо решать. Это - один из первейших вызовов для НАТО. Ирина Лагунина: Посол США в НАТО Николас Бернс не первый раз предупреждает о кризисе в союзе. Правда, Генеральный секретарь организации лорд Робертсон после встречи с Хавьером Соланой, отвечающим за оборонную политику Европейского Союза, предложил смотреть на отношения двух союзов более оптимистично. Споры о том, где будет чей штаб и как взаимодействовать, планируя операции, разрешимы. А иракская война разрешается сама собой. Насколько серьезно, по мнению посла США в НАТО, Ирак повлиял на отношения внутри Североатлантического Союза? Николас Бернс: В разгар иракского кризиса, когда между Францией, Германией и Соединенными Штатами возникли самые серьезные разногласия в истории отношений, из тех, что остались в памяти, мы договорились - Франция, Германия, США, Чехия и другие члены НАТО - что Союз направит войска в Афганистан и примет на себя мандат ООН по поддержанию мира. Что мы и сделали 11 августа. Сейчас у нас в Афганистане около 6 тысяч военнослужащих, и ведутся разговоры о том, чтобы расширить наше присутствие за территорию Кабула в провинции, где, как полагают многие, мы и должны быть. Стабильного мира в Афганистане не будет без международных миротворческих сил, расположенных по всей стране, а не только в границах Кабула и его пригородов. И правительство Германии выступило с инициативой в этом вопросе, что тоже очень важно. Ирина Лагунина: Но Афганистан - единственный пример? Николас Бернс: Вторым был Ирак. 18 из 26 государств НАТО, если включать и страны, приглашенные в союз в следующем году, направили своих военнослужащих в состав коалиции. И список будет расти. Думаю, через несколько месяцев там будут уже представители 22 стран. НАТО, как единый орган, согласилась также поддержать Польшу и Испанию в тот момент, когда они в августе размещали в Ираке свои воинские контингенты. Мы предоставляем им тыловое обеспечение, развединформацию, средства связи. И мы практически подготовили эту миссию. Если посмотреть на воинские подразделения в Ираке, то во главе всех стоят члены НАТО: Великобритания, Соединенные Штаты, Польша, Испания, и Турция только что решила, это очень важно, что она тоже направит свой контингент в Ирак. Ирина Лагунина: Николас Бернс, посол США в НАТО. Собственно, регион Большого Ближнего Востока - это действительно то пространство, в стабильности которого заинтересованы все государства-члены НАТО. Единственная проблема - выработать общий поход, систему действий. Гюнтер Алтенбург, помощник Генерального секретаря НАТО по политическим вопросам и политике в области безопасности: Гюнтер Алтенбург: Представление о НАТО в пространстве Большого Ближнего Востока, по-моему, содержит в себе значительный элемент трансатлантических разногласий. Разговор о том, что необходимо выработать новую роль Североатлантического союза в этом регионе - это способ вновь соединить Европу и Америку после споров об Ираке. Но вы уверены, что Большой Ближний Восток - это рецепт восстановить трансатлантическую гармонию? Это - большой вопрос. Если говорить прямо, трансатлантический брак распадается. Так поможет ли ему новый ребенок? Ирина Лагунина: Напомню, этот выпуск - репортаж с конференции, которая недавно проходила в Праге. Конференция так и называлась: "НАТО и Большой Ближний Восток". Это - разговор о проблеме, которой нет, или попытка оценить будущее. Большой Ближний Восток - пространство от Средиземноморья до Афганистана. Одно государство НАТО в этом пространстве есть. Это Турция. Член Великой национальной ассамблеи Турции Онур Ойман: Онур Ойман: Для того, чтобы играть какую-то роль в качестве организации или от имени организации, надо сначала начать обсуждение этой роли, обсуждение вопросов, связанных с этой ролью. Надо сначала выработать единый политический подход. А чего нам в НАТО не хватает, так это как раз политического диалога по проблемам Ближнего Востока. Я не помню ни одной встречи НАТО, на которой мы бы обсуждали этот политический аспект - развития и проблем на Ближнем Востоке. И если мы не хотим запрягать телегу впереди лошади, то мы должны завязать диалог. Я понимаю, что некоторые европейские государства без особого тепла воспринимают идею обсуждать этот вопрос в рамках союза, поскольку полагают, что это - в компетенции исключительно Европейского Союза. Так что если мы хотим, чтобы НАТО играла роль, надо об этом говорить. И не только о том, что мы все вместе можем сделать, но и о том, чего нам делать не стоит, например, в отношении стран, поддерживающих терроризм. А если мы выйдем в этот регион с общей позицией, то мы, как НАТО, сможем играть роль сдерживающего фактора, даже без военного вторжения. Ирина Лагунина: Мнение турецкого парламентария. А что по этому поводу думают в штаб-квартире союза в Брюсселе? Помощник Генерального секретаря НАТО по политическим вопросам и политике в области безопасности Гюнтер Алтенбург: Гюнтер Алтенбург: Я буду говорить, как натовский бюрократ. Так вот, как бюрократ НАТО я в ужасе от этой новой перспективы. Мы вступаем на нетронутую землю. Но, тем не менее, сейчас - самое хорошее время для размышлений. Ну, прежде всего, определение. Сам термин Большой Ближний Восток, который сейчас довольно свободно употребляется по отношению к огромному региону, несет в себе проблему. Кто-то полагает, что это - весь регион от Средиземноморья до Афганистана. Это, по-моему, слишком легковесное применение термина. Мы рискуем сделать политику безразмерной, а ведь конфликты в различных странах этого региона носят разный характер. Более того, мы рискуем свести все эти разнообразные страны в единую категорию южного мусульманского мира, и тогда получаем новый конфликт между югом и севером, и те, кто на юге, подозреваются в пособничестве терроризму и так далее. Надо, по-моему, подходить отдельно и непосредственно к каждой проблеме. Конфликт в Афганистане отличается от конфликта в Ираке, и оба они не похожи на то, что происходит между израильтянами и палестинцами, а ситуация в Западной Сахаре не похожа на все предыдущее. Так что если мы хотим прийти к каким-то решениям, мы должны учитывать особенности. Ирина Лагунина: Но есть и общие представления о роли НАТО еще в недалеком прошлом. Например, Чехия стремилась вступить в этот военный союз в большей степени даже не ради обороны страны, а как знак, что страна стала частью того пространства, на которое распространяются общие демократические ценности. Иногда даже говорят, что НАТО выиграла "холодную войну". Гюнтер Алтенбург: По-моему, НАТО без сомнения - сообщество государств с общими ценностями. Но это не значит, что НАТО должна стать инструментом в борьбе цивилизаций. Как бы, коммунизм уничтожен, на очереди ислам. НАТО смотрит на развитие с военной точки зрения. А с военной точки зрения, речь идет о военных операциях. А если смотреть с точки зрения военных операций, то надо изучать конкретные географические театры действий, районы, где есть проблемы. Проблемы и конфликты же решаются только в том случае, если удается понять и ликвидировать источник конфликта, когда есть представление о том, каким может быть решение проблемы. Допустим, НАТО может заниматься миротворчеством. Но для этого надо сначала достичь мира, который можно было бы поддерживать войсками. Ирина Лагунина: Так все-таки, надо ли рассматривать НАТО как чисто военную организацию, или у нее есть политическая роль? Председатель гражданского проекта Центра внешней политики в Лондоне Рузбех Пироуз: Рузбех Пироуз: Давайте посмотрим на этот вопрос в целом: НАТО как инструмент политических перемен. Природа угрозы безопасности, которая существует в регионе Большого Ближнего Востока, это на самом деле не угроза конфликта одного государства с другим. Это в большей степени не классические угрозы, терроризм, например. А как все мы понимаем, возможность снизить угрозу терроризма, применяя военные методы, ограничена. Террористы будут прятаться в подвалах, в пещерах, и что могут сделать военные - лишь охотиться за ними, как мы выяснили. Так что это больше вопрос политики и политиков, чем военных, это вопрос политических перемен. А представление о политических переменах, как их видят европейцы, сильно отличается от представлений американских. США прошли коренное внутреннее изменение общества после терактов 11 сентября и теперь уверены, что регион Ближнего Востока должен измениться коренным образом - и политический порядок, и природа правящих режимов, и так далее. А европейцев в целом устраивает статус кво. Они если и выступают за перемены, то в таких областях, как соблюдение прав человека, что не изменяет природу режимов в регионе. Но если существует этот разрыв между Европой и Соединенными Штатами, то как можно соединить две позиции, как могут они работать совместно над тем, чтобы принести перемены в регион? И может ли НАТО быть при этом эффективным инструментом, особенно если учесть, что в НАТО необходим консенсус относительно того, что делать, как делать и насколько быстро делать? Ирина Лагунина: Помощник Генерального секретаря НАТО по политическим вопросам и политике в области безопасности Гюнтер Алтенбург: Гюнтер Алтенбург: Не надо забывать, что НАТО не живет своей жизнью. Она делает то, что хотят от нее получить союзники. Пока я не вижу, чтобы кто-то хотел использовать НАТО таким образом, по крайней мере, в обозримом будущем, не говоря уже о саммите в Стамбуле. Все вопросы решаются в союзе консенсусом, и государства сначала сами должны решить для себя этот вопрос. Что же касается невоенных функций НАТО, то надо все-таки решить, о чем мы говорим. План включения новых членов, который мы проводили в Центральной и Восточной Европе, подразумевал, что эти страны приняли для себя перспективу демократического развития. И это предоставило нам определенную свободу действий. С другими же странами, с которыми у нас уже какое-то время существуют неплохие отношения, например, в рамках таких программ, как "Партнерство во имя мира" и так далее, сложнее. Они не развиваются. Они не движутся в сторону демократии. Мы пытаемся рассказать им о демократии, доказать, что военные должны быть под контролем гражданских и политических сил и так далее, ну и что? А они в ответ избирают президентом сына президента! Ирина Лагунина: Предварительно подытожу сказанное. НАТО в принципе может играть роль на пространстве Большого Ближнего Востока, но только в том случае, если будет заниматься исключительно вопросами безопасности. Но даже эта роль зависит от того, будут ли решены более широкие, концептуальные проблемы. Для того чтобы думать о Ближнем Востоке, надо сначала укрепить трансатлантические связи, расширить средиземноморский диалог, сблизить позиции НАТО и ЕС, добиться успеха в Афганистане. Это - то, что прозвучало на конференции. Глава собственного аналитического центра в Праге Иван Габал: Иван Габал: Есть ли в НАТО какое-то представление о том, что такое - успешно завершить миссию в Афганистане? Мы знаем, при каких условиях мы закончим это вмешательство Союза? По-моему, все прекрасно понимают, что обратить эту страну в ту, которая была до советского вторжения, невозможно. А если посмотреть на Косово. Мы сопровождаем автобус из Белграда в Приштину, мы ловим контрабандистов - и сербов, и албанцев. Единственная наша серьезная функция там - это привозить, возвращать в Косово сербские семьи и следить, чтобы они могли вновь обосноваться. Но есть ли какая-то перспектива - в какой момент мы выведем войска? Если бы у нас были какие-то критерии планирования, то мы могли бы сказать, когда НАТО сможет участвовать в новой операции, когда она будет свободна принять нового ребенка. Новый ребенок иногда сохраняет семью. Бывает такое. Ирина Лагунина: Чешский аналитик Иван Габал. Но как быть с терроризмом? Ведь НАТО призвана обеспечивать безопасность, а ничто так не угрожает безопасности, как терроризм. Гюнтер Алтенбург: У нас, конечно, есть военная концепция борьбы с терроризмом, но это - военная концепция. И НАТО, без сомнения, не может быть первым в мире охотником за террористами. На эту проблему надо смотреть шире. Есть много международных и государственных институтов, которые должны принимать участие в решении этой проблемы. Это же относится и к оружию массового поражения и к средствам доставки этого оружия. Мы развиваем средства обороны против этого оружия, обороны наших войск, населения, территорий наших стран. Но и в этом случае, когда мы говорим о проблеме распространении оружия массового поражения, то имеем в виду, что проблема должна решаться через целый спектр существующих международных институтов и через международное сотрудничество в этой области. Ирина Лагунина: Гюнтер Алтенбург, помощник Генерального секретаря НАТО. Администрация Джорджа Буша довольно долго готовила обоснование военной операции в Ираке. Одна из причин - создание режимом Саддама Хусейна оружия массового поражения - не подтвердилась потом, но изначально сильно влияла на общественное мнение, делала войну приемлемой. Можно ли применить этот опыт для НАТО? Директор отдела Мировых исследований в центре Международных отношений в израильском городе Херзлиа Барри Рубин: Барри Рубин: По мере того, как я слушал, я начал составлять список специфических вопросов и ситуаций, которые можно рассматривать. И вопрос № 1: при каких условиях люди будут рассматривать вариант военного вмешательства НАТО в проблемы Большого Ближнего Востока? Я сделал список из 9 проблем.
Только одна из этих проблем непосредственно связана с арабо-израильскими отношениями. Но это - реальные, существующие сегодня проблемы. И в какой-то момент придется обсудить, какой может быть роль НАТО, какие вопросы надо решать в первую очередь. И если кто-то говорит о военной роли НАТО, то надо выяснить, при каких условиях люди примут эту роль? Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
