Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[19-11-03]
Продолжение политикиГосударственные секретыАвтор и ведущий Владимир Абаринов
Утечки секретной информации вызывают серьезную озабоченность нынешней администрации США. Высшие должностные лица, включая президента, часто отказываются предоставить сведения не только прессе, но и Конгрессу. Именно это произошло совсем недавно. Учрежденная Конгрессом Независимая комиссия по выяснению обстоятельств терактов 11 сентября 2001 года во главе с бывшим губернатором штата Нью-Джерси Томасом Кином затребовала у Белого Дома копии докладов ЦРУ, предшествовавших атаке. Дело в том, что в августе 2001 года, за месяц до терактов, когда президент был в отпуске и отдыхал на своем техасском ранчо, к нему с докладом приезжал один из руководителей ЦРУ. После 11 сентября журналисты сразу вспомнили об этом визите и с помощью своих источников в администрации выяснили, что в докладе было предупреждение о том, что террористы "Аль-Кайды" могут попытаться угнать американские пассажирские самолеты. Советник президента по национальной безопасности Кондолизза Райс признала, что предупреждение было, но заявила, что разведка имела в виду традиционный угон, а не использование угнанных самолетов в качестве оружия разрушения. В этом теперь и хочет убедиться учрежденная Конгрессом комиссия. Администрация поначалу ответила отказом, ссылаясь на интересы национальной безопасности. Томас Кин с такой постановкой вопроса не согласился и заявил, что готов направить Белому Дому повестку и, если потребуется, продолжить спор в суде. В итоге администрация сочла за благо предоставить документы, хотя и на особых условиях. Недавно министр обороны США Дональд Рамсфелд пообещал найти и покарать нарушителей режима секретности. Стоит уточнить, что предупреждение министра относится не к журналистам и не к изданиям, публикующим утечки - они имеют полное конституционное право информировать общество. Дональд Рамсфелд говорил о наказании собственных подчиненных, разгласивших секретную информацию. Юридически это возможно, но часто трудно осуществить практически. Да и общественное мнение в таких случаях всегда на стороне виновника утечки. Самый известный пример из истории США - дело о "бумагах Пентагона". В 1971 году высокопоставленный сотрудник американского Министерства обороны Дэниэл Эллсберг передал редакциям газет "Нью-Йорк Таймс" и "Вашингтон Пост" 47 томов секретных документов общим объемом 7 тысяч страниц, посвященных предыстории Вьетнамской войны. Пытаясь остановить публикацию, правительство обратилось в Верховный Суд США, однако Суд решил, что запрет - это акт предварительной цензуры, нарушающий конституционный принцип свободы слова и Закон о свободе информации. Эллсберг был отдан под суд. По предъявленным ему обвинениям он мог быть приговорен к 115 годам тюремного заключения, но в 73 году дело было закрыто после того, как выяснилось, что в попытках дискредитировать Эллсберга правительство действовало противозаконными методами. Агенты тайно проникли в кабинет психиатра, лечившего Эллсберга, в надежде раздобыть компрометирующую информацию. Это была та самая команда мнимых водопроводчиков, которая пыталась установить подслушивающие устройства в избирательном комитете Демократической партии в вашингтонском отеле "Уотергейт". Тот инцидент привел в итоге к досрочной вынужденной отставке президента Никсона. История, о которой пойдет речь в этой программе, тоже об утечке секретной информации, однако на сей раз в утечке обвиняется правительство. В феврале этого года, когда Соединенные Штаты пытались получить санкцию Совета Безопасности ООН на военную операцию против Ирака, в здании Объединенных Наций в Нью-Йорке выступил государственный секретарь США Колин Пауэлл. Американские журналисты сравнивали это заседание Совета с другим, состоявшимся в октябре 1962 года. Тогда посол США в ООН Адлай Стивенсон потребовал от Москвы убрать ракеты, размещенные на Кубе, и в ответ на реплику советского посла Валериана Зорина о том, что у Вашингтона нет доказательств, предъявил Совету 26 фотографий, сделанных пилотами разведывательных самолетов U-2. Пауэлл тоже предъявил данные разведки. Он показал полученные со спутников фотографии подозрительных объектов, рисунки, изображающие передвижные микробиологические лаборатории и даже дал прослушать радиоперехват разговора двух иракских офицеров, обсуждающих, как скрыть от инспекторов ООН запрещенные оборудование и материалы. Пауэлл также продемонстрировал маленький пузырек, в котором помещается количество смертносных бацилл, достаточное для уничтожения населения большого города. Он говорил о технологии обмана. За спиной его сидел директор ЦРУ Джордж Тенет, своим присутствием как бы молчаливо подтверждавший достоверность этих сведений. Более подробное досье Пауэлл передал инспекторам ООН. В документе, подготовленном ЦРУ, говорилось, в частности, о том, что режим Саддама Хусейна пытался купить - а возможно, купил - партию урановой руды в одной из стран Африки - Нигере. Интерес к урану подтверждал наличие в Ираке программы создания ядерного оружия. О том же, не называя страну, говорил в январе президент Буш в своем ежегодном послании Конгрессу "О положении страны". Джордж Буш: Британскому правительству стало известно, что недавно Саддам Хусейн пытался купить значительное количество урана в Африке. Владимир Абаринов: Однако, ознакомившись с американским досье, генеральный директор Международного агентства по атомной энергии Мохаммед эль-Барадей 7 марта заявил, что утверждения о возможных урановых закупках в Нигере сомнительны. Мохаммед эль-Барадей: Основываясь на тщательном анализе и на совпадающем мнении независимых экспертов, МАГАТЭ пришло к выводу, что эти документы, которые легли в основу сообщений о недавних урановых сделках между Ираком и Нигером, на самом деле не аутентичны. Владимир Абаринов: Вскоре началась война, и журналистам стало не до Нигера. Но когда американские военные так и не нашли в Ираке запрещенного оружия, его компонентов или оборудования для его производства, вопрос о качестве разведданных встал снова. Сюжет с ураном всплыл на поверхность. Выяснилось, что еще в начале прошлого года Центральное разведывательное управление США обратилось к отставному американскому дипломату Джозефу Уилсону с просьбой проверить данные о возможных урановых сделках между Ираком и Нигером. Уилсон выполнил задание: он съездил в Нигер и, пользуясь своими связями, навел справки, а потом доложил, что считает такие переговоры крайне маловероятными. Однако его доклад должного эффекта не возымел. Уилсон рассказал об этом в статье, опубликованной в газете "New York Times", а затем и в телеинтервью. Джозеф Уилсон: Одно из двух - либо администрация располагает сведениями, о которых публика не знает, либо она избирательно использовала факты с тем, чтобы оправдать уже принятое решение". Владимир Абаринов: В конечном счете, вину за предоставление президенту недостоверной информации взял на себя сотрудник Совета национальной безопасности Стивен Хэдли. 25 июля он сказал журналистам, что просто забыл о настоятельных рекомендациях директора ЦРУ исключить эти данные из президентской речи и извинился перед президентом. Президент его простил. 14 июля известный политический обозреватель Роберт Новак опубликовал статью "Миссия в Нигере", в которой рассказал свою версию истории. "Уилсон никогда не работал на ЦРУ, - писал Новак, - но его жена, Валери Плейм - оперативный сотрудник агентства, специализирующийся на оружии массового уничтожения. Два старших должностных лица администрации сказали мне, что послать Уилсона в Нигер предложила именно его жена. "Я не буду отвечать ни на какие вопросы, касающиеся моей жены", - сказал мне Уилсон". Статья Новака стала неожиданностью для Джозефа Уилсона. Он недаром отказался отвечать на вопросы о своей жене. Она не просто сотрудник ЦРУ, а оперативник, работающий за границей под прикрытием, возможно, под другим именем. Огласка ее имени означает конец ее профессиональной карьеры - во всяком случае, в прежнем качестве. Джозеф Уилсон решил, что правительство мстит ему за то, что он, будучи убежденным противником войны с Ираком и никогда не скрывавший своих взглядов, посмел рассказать публике о своей поездке в Нигер. Сенатор-демократ от штата Нью-Йорк Чарльз Шумер направил письмо министру юстиции США Джону Эшкрофту с требованием провести расследование утечки. Чарльз Шумер: Это дело - одно из самых мерзких и отвратительных за более чем 20 лет, которые я провел в Вашингтоне. Оно говорит о том, как далеко готовы зайти некоторые в удушении инакомыслия. Владимир Абаринов: Но в августе и Конгресс, и правительство ушли в отпуск, и об истории с утечкой вспомнили только в сентябре. Разглашение имени разведчика, работающего под прикрытием - уголовное преступление. Такая огласка подвергает опасности не только жизнь самого разведчика, но и агентурную сеть, с которой он работал. От президента потребовали найти и наказать виновного. Теперь уже директор ЦРУ Джордж Тенет обратился к министру юстиции с предложением начать расследование. Джон Эшкрофт завел уголовное дело. Джон Эшкрофт: Министерство юстиции получило от Центрального разведывательного управления просьбу открыть уголовное расследование в связи с возможным нарушением федерального законодательства относительно несанкционированного разглашения секретной информации. После незамедлительного изучения просьбы уголовное управление при содействии Федерального бюро расследований начали полномасштабное следствие. Владимир Абаринов: Министр сказал, что поручит расследование лучшим специалистам. Джон Эшкрофт: Прокуроры и агенты, которые занимаются и будут заниматься этим делом - профессионалы с большим опытом расследования дел, касающихся обращения с секретной информацией и несанкционированного разглашения такой информации. Владимир Абаринов: Президент Буш пообещал оказать расследованию полное содействие. Джордж Буш: Я не знаю никого в моей администрации, кто допустил утечку секретной информации. Если кто-то сделал это, я хочу об этом знать, и мы примем соответствующие меры. Владимир Абаринов: Вместе с тем президент предположил, что виновного могут и не найти. Джордж Буш: Я не знаю, удастся ли нам найти это "старшее должностное лицо". У меня большая администрация, в которой много старших должностных лиц. Я хотел бы знать правду. Поэтому я и дал указание своему аппарату полностью сотрудничать со следствием. Владимир Абаринов: Лидеры демократов в Конгрессе выразили недоверие министру юстиции Джону Эшкрофту. Глава фракции демократов в Сенате Том Дэшл потребовал назначить для расследования дела об утечке независимого прокурора. Том Дэшл: Мы не питаем доверия к Джону Эшкрофту. И мы точно, вне всяких сомнений, знаем, что был нарушен федеральный закон. Учитывая эти два обстоятельства, думаю, невозможно сомневаться в необходимости назначить независимого прокурора. Владимир Абаринов: Его поддержала лидер демократов в нижней палате Конгресса Нэнси Пелози. Нэнси Пелози: Учитывая обвинения относительно роли старших должностных лиц Белого Дома и тесные связи, существовавшие в прошлом между генеральным прокурором и одним из этих лиц, расследование должен проводить человек, независимый от этой администрации. Если и была когда-то необходимость в независимом прокуроре, то это именно тот случай. Владимир Абаринов: Пелози подчеркнула, что это не мелкий инцидент и что правительство должно отвечать за свои действия. Нэнси Пелози: Это дело чрезвычайной серьезности. Речь идет ни больше ни меньше, как о национальной безопасности. Речь идет ни больше ни меньше, как о защите людей, которые рискуют своей жизнью ради нас. Владимир Абаринов: Конечно, в данном случае дело должен был бы расследовать независимый прокурор. Ведь и Министерство юстиции, и подчиняющееся ему Федеральное бюро расследований входят в структуру исполнительной власти. Получается, что исполнительная власть расследует обвинения против самой себя. Закон о независимом прокуроре был принят Конгрессом в 1978 году. Он был реакцией законодателей на дело Уотергейт, о котором мы говорили в начале программы. Пытаясь избежать ответственности за слежку за своими политическими оппонентами, президент Никсон в субботу 20 октября 1973 года отправил в отставку специального следователя Арчибальда Кокса, министра юстиции Эллиота Ричардсона и его заместителя Уильяма Ракелхауза, отказавшихся действовать по указке Никсона. Этот эпизод вошел в историю под названием "резня в субботний вечер". Чтобы такого не повторилось, Конгресс и принял закон о независимых расследованиях. Проблема, однако, в том, демократы сами добились упразднения института независимого прокурора после того, как независимый прокурор Кеннет Старр расследовал обвинения в финансовых аферах против Билла и Хиллари Клинтонов - частью этого дела стала история взаимоотношений президента Клинтона с Моникой Левински. Демократы заявили тогда, что независимые расследования слишком дорого обходятся налогоплательщикам, слишком редко заканчиваются предъявлением обвинений и не гарантированы от партийного влияния. Республиканцы с ними согласились. Теперь демократы предлагают заново принять закон о независимом прокуроре с поправками. Но это процесс долгий, поэтому дело об утечке расследуют ФБР и Министерство юстиции. Но, казалось, а что тут, собственно, расследовать? Достаточно всего лишь призвать к ответу Боба Новака - пусть назовет "старшее должностное лицо администрации", выдавшее ему государственную тайну. Вот, кстати, как излагает свой разговор с этим лицом сам Новак. Роберт Новак: Мне показалось очень странным, что миссия поручена дипломату, не имеющему никакого опыта в области нераспространения оружия массового поражения, настроенному критически по отношению к войне и никогда не работавшему в разведке. Поэтому в разговоре с высокопоставленным сотрудником администрации, помимо прочего, я попросил его объяснить мне это решение, и он сказал: "Да у него жена работает в отделе ЦРУ по нераспространению - это она его рекомендовала". Сказано это было в непринужденной манере, и сказано человеком, который ни в коей мере не является политическим убийцей, выполняющим заказы одной из партий. Владимир Абаринов: Стоит подчеркнуть, что сам Новак - республиканец и никогда не скрывал этого. Новак говорит, что не прилагал никаких усилий, чтобы установить имя Валери Плейм и что утечка не была санкционированной, допущенной специально с целью отомстить Уилсону. Вместе с тем он признал, что люди из ЦРУ просили его воздержаться от публикации имени своего сотрудника. В своей второй колонке о деле Уилсона он написал об этом так: "Представитель ЦРУ попросил меня не называть ее имя. Он говорил, что она, возможно, никогда больше не получит направление на работу за границей и что огласка создаст для нее трудности при зарубежных поездках. Он никогда не говорил, что жена Уилсона или кто-либо еще могут подвергнуться опасности. Если бы он это сказал, я бы не назвал имя". Роберт Новак: Если бы это их действительно волновало - я знаком с Джорджем Тенетом, они могли бы попросить его вмешаться, он позвонил бы и сказал: "Новак, не пиши этого". И я бы не стал писать, коль скоро эта женщина в опасности. Владимир Абаринов: Боб Новак убежден, что не совершил никакого преступления и что он вправе не раскрывать свои источники. Роберт Новак: Существует профессиональный кодекс в нашем деле - не раскрывать свои конфиденциальные источники, источники, которые предоставляли тебе информацию на условиях анонимности. Если я буду вынужден раскрыть источник, я уйду из журналистики. Но я его не раскрою. У меня есть источники из числа должностных лиц, которые информируют меня о происходящем в правительстве, это бывает и секретная и несекретная информация, вот уже 40 лет я занимаюсь этим, и совершенно очевидно, что, раскрой я источник такого рода сведений - мне конец. Владимир Абаринов: Действительно, журналист в Соединенных Штатах имеет право не раскрывать свои источники в большинстве случаев, но не во всех. Когда речь идет об информации, способной привести к раскрытию преступления, суд может обязать журналиста сообщить следствию все известные ему факты, а в случае отказа заключить его под стражу даже без приговора - за неуважение к суду. И такие примеры в истории американского правосудия есть. Надо сказать, что Роберт Новак довольно часто пользуется источниками в специальных службах. По меньшей мере, в одном случае таким источником для него стал специальный агент ФБР Роберт Ханссен, отбывающий ныне пожизненное заключение за шпионаж в пользу Москвы. Новак сам рассказал об этом после того, как Ханссен начал сотрудничать со следствием. Разумеется, журналист не знал о том, что Ханссен - шпион. Его интересовала возможность дискредитации Клинтона и Гора, и такую информацию от Ханссена он получил. Остается открытым вопрос, действовал ли Ханссен в данном случае как агент ФБР или как агент Москвы. Некоторые сторонники Джорджа Буша рекомендуют президенту применить к Новаку жесткие меры и наказать виновников утечки - с тем, чтобы не дать демократам возможности муссировать эту тему вплоть до президентских выборов. Что касается самого Джозефа Уилсона, то он ведет себя в создавшейся ситуации спокойно и достойно. Поначалу он, правда, сгоряча обвинил в утечке президентского советника Карла Роува: Джозеф Уилсон: Интересно, увидим ли мы, как Карла Роува выволакивают из Белого Дома в наручниках. Владимир Абаринов: Однако позже он взял свои слова обратно и выразил сожаления по этому поводу. Джозеф Уилсон: Все, что я должен был сделать в 2002 году для этого правительства, я сделал как американец, а не член партии. Мое правительство попросило меня сделать то, что я способен был сделать в силу своей уникальной квалификации. Я выполнил эту просьбу. Всякий, кто посмотрит на позицию, которую я занял в дискуссии, начавшейся спустя полгода, увидит, что я всецело поддерживал президента в его усилиях добиться разоружения Саддама Хусейна. Я не считаю себя противником Буша. У меня есть серьезные разногласия со многими из его советников относительно методов политики. И, между прочим, я американский гражданин и имею все права - как и моя жена - участвовать в политическом процессе в этой стране. Это не превращает нас в предателей. Владимир Абаринов: Посол Уилсон полностью исключает появление своей жены перед публикой. Джозеф Уилсон: Моя жена - она уполномочила меня заявить это - скорее отрежет себе правую руку, чем сделает заявление для прессы. Она также не позволяет себя фотографировать. Так что, хоть я и считаю, что из нее вышел бы прекрасный политик, трудно вести избирательную кампанию, не разговаривая с журналистами и не фотографируясь. Владимир Абаринов: Но самое замечательное - это ответ Джозефа Уилсона на вопрос, чему научила его эта история. Что правительство отличается коварством и вероломством? Что Америка - страна, где за убеждения приходится расплачиваться? Что власти этой страны не остановятся ни перед чем, дабы заткнуть рот критикам? Джозеф Уилсон: Самое важное, что я понял после всего случившегося -что это великая страна. Это демократия, в которой имеет значение каждый голос, и каждый голос может быть услышан. И я намерен использовать мои 15 минут дурной славы для того, чтобы побудить своих сограждан пользоваться этой возможностью. Владимир Абаринов: Пресс-секретари нынешней администрации США отказываются комментировать публикации, авторы которых ссылаются на анонимные источники. Именно таким был источник корреспондентов газеты Вашингтон Пост, которые сообщили, что два сотрудника Белого Дома позвонили, по меньшей мере, шестерым вашингтонским журналистам и назвали им имя и должность Валери Плейм. Из этих шести человек только Новак счел возможным опубликовать эти сведения. Источник информации Вашингтон Пост? Старшее должностное лицо администрации. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
