Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[14-01-04]
Продолжение политикиАрхив президентов. Часть первая. Кеннеди, ВьетнамАвтор и ведущий Владимир Абаринов
Владимир Абаринов: В июле 1973 года американское общество впервые узнало, что президент Соединенных Штатов тайно записывает на диктофон свои совещания с ближайшими советниками и телефонные разговоры. То были знаменитые "пленки Никсона", изобличавшие 37-го президента США в незаконной слежке за политическими оппонентами. Вскоре выяснилось, что не только Никсон увлекался звукозаписью. В той или иной мере этим занимались все президенты, начиная с Франклина Рузвельта. До Рузвельта просто не существовало такой технической возможности. С тех пор каждый президент США среди прочих государственных тайн узнавал от своего предшественника и о системе тайной звукозаписи и в той или иной мере использовал ее. Сейчас бoльшая часть этих пленок доступна любому посетителю Национального архива США. Мы же начнем с Джона Кеннеди и войны во Вьетнаме. Во времена "холодной войны" одним из принципов американской внешней политики был "принцип домино" - теория, согласно которой падение прозападного режима в одной стране третьего мира неизменно влечет за собой падение таких режимов в соседних странах. Автор термина - журналист Джозеф Олсоп. Президент Дуайт Эйзенхауэр сделал "принцип домино" своей доктриной в Юго-Восточной Азии. Он считал, что победа коммунистов в Индокитае приведет к аналогичным результатам в Таиланде, Бирме и Индонезии, создаст непосредственную угрозу Австралии и Новой Зеландии и заставит Японию, лишенную рынков, источников сырья и продуктов питания, пойти на сотрудничество с коммунистическим лагерем. После подписания в июле 1954 года Женевских соглашений Вьетнам был разделен на Север и Юг по 17-й параллели, французские войска были выведены из страны. Правительство Южного Вьетнама возглавил Нго Динь Дьем - бывший чиновник французской колониальной администрации, получивший образование в католических учебных заведениях и долго живший в Америке. Президент Эйзенхауэр предоставил Дьему щедрую помощь, а число американских военных советников во Вьетнаме достигло полутора тысяч человек. Дьему удалось установить контроль над раздробленной страной, однако действия партизан, которых поддерживал Северный Вьетнам, подрывали его усилия и заставляли ужесточать режим. В таком состоянии вьетнамскую проблему получил в наследство в 1961 году 35-й президент США Джон Кеннеди. Он тоже считал Вьетнам чуть ли не последним бастионом демократии в регионе, но вместе с тем полагал, что панацеей от коммунистической угрозы будет либерализация режима. Эта неистребимая вера в то, что, освободившись от гнета, народ обязательно выбирает свободу, что человек от природы демократ, уже не раз играла с Соединенными Штатами скверную шутку, но Вьетнам оказался самой скверной. Администрация Кеннеди настаивала на либеральных реформах, угрожая в противном случае лишить Дьема поддержки. Параллельно Вашингтон наращивал число военных советников и всерьез оценивал перспективу направить во Вьетнам американские войска. В итоге США обнаружили, что втянуты во вьетнамские дела в гораздо большей степени, чем этого хотелось. Нго Динь Дьем при всем желании не мог следовать рекомендациям американских советников - в стране, где идет гражданская война, а общество состоит из тайных сект и кланов, введение демократии западного образца означало бы политическое самоубийство. В ноябре 1960 года, спустя несколько дней после победы Джона Кеннеди на президентских выборах, в Сайгоне произошла неудачная попытка военного переворота. Именно после этого Вашингтон стал настаивать на диалоге с оппозицией и удалении наиболее одиозных должностных лиц, прежде всего брата президента Нго Динь Ню, руководившего силами безопасности. Наиболее серьезные последствия имел конфликт президента-католика с буддистским духовенством. В мае 1963 года силы специального назначения, подчиненные Нго Динь Ню и финансируемые США, открыли огонь по шествию буддистов в древней императорской столице Хюэ. Эта акция еще более накалила атмосферу, а несколько буддистских монахов в Сайгоне совершили акты самосожжения. В августе Ню распорядился провести так называемый "налет на пагоды", в ходе которого было арестовано 1400 монахов. Между тем группа южновьетнамских генералов замышляла новый переворот. Понимая, что поддержка США критически важна, они довели свои планы до сведения сотрудников ЦРУ, работавших в Сайгоне. По своим каналам был проинформирован и глава группы военных советников генерал Пол Харкинз. Летом и осенью 1963 года в Белом Доме прошла серия совещаний, на которых обсуждались планы заговорщиков. Проблема состояла в том, что представители американского правительства во Вьетнаме придерживались диаметрально противоположных точек зрения. Только что назначенный посол Генри Кэбот-Лодж высказывался в поддержку заговорщиков, тогда как генерал Харкинз решительно возражал ему и предлагал поддержать президента Дьема. Против заговора выступала и резидентура ЦРУ. Не было единства мнений и среди высших должностных лицу в Вашингтоне. В этих условиях заговорщики сочли за благо не сообщать американцам детали своего плана - они опасались, что генерал Харкинз предупредит Дьема о грядущем свержении. По общему мнению историков, поворотным пунктом стало совещание в Белом Доме, состоявшееся 29 октября 1963 года. Оно началось подробным докладом шефа Дальневосточного отдела ЦРУ Уильяма Колби, который ранее возглавлял резидентуру в Сайгоне, а в 1973 году был назначен директором Центрального разведывательного управления. Уильям Колби: Мы считаем критически важным определить ключевые части, а не число солдат, склонных поддержать ту или другую сторону. Какие подразделения настроены действительно серьезно? Мы можем определить 4 или 5 таких частей. Президентская гвардия, силы специального назначения, воздушно-десантные войска, морская пехота и военная авиация. Вблизи Сайгона базируется бронетанковая часть. Президентская гвардия, за исключением одного элемента, который остается пока под вопросом, - часть продворцовая. Специальные силы, совершенно очевидно - тоже. Танковая часть близ Сайгона - продворцовая. Против дворца выступают десантники и некоторые подразделения морской пехоты, хотя степень их твердости неясна. Это главные силы. Плюс авиация, которая практически солидарна в своей антидворцовой позиции. Если не принимать во внимание войска, которые подключатся по ходу дела, получается, что силы обеих сторон примерно равны. Иными словами, предстоит серьезная схватка. С обеих сторон. <...> Далее: что мы имеем в виду, когда говорим о группировках путчистов? По материалам разведки мы можем установить две основные группы. Это то, что мы называем группой генералов и то, что можно определить как группу диссидентов правящей партии. В свое время они занимали посты в правительстве, а теперь превратились в инакомыслящих. Это изощренные политики, среди них много сравнительно молодых людей. Помимо этих двух групп, в Сайгоне есть и другие, кто присоединится к перевороту, а также те, кто много говорит о перевороте, но не слишком заинтересован в нем. Две ключевые группы поддерживают очень слабые контакты между собой, хотя генералы и дали понять, что они приведут к власти гражданское правительство и в самой общей форме говорят о том, кто бы это мог быть. Владимир Абаринов: Президент Кеннеди спрашивает Колби о неудавшемся перевороте 1960 года. Джон Кеннеди: О чем говорит нам опыт 60-го года? Уильям Колби: Полагаю, Дьем извлек много уроков из опыта 60-го года. Это касается, в частности, связи с военными частями за пределами дворца. У него теперь гораздо лучше поставлена радиосвязь. Разработан план действий в таких ситуациях. Так что я думаю, он реагирует на растущие слухи о путче усилением своей непосредственной обороны. Владимир Абаринов: В разговор вступает государственный секретарь Дин Раск. Дин Раск: Могу я узнать, как повлияло наше вмешательство в 60-м году на окончательный результат? Уильям Колби: Думаю, в очень малой мере, сэр. Я был в посольстве в тот момент, убеждал стороны вступить в переговоры и не доводить дело до ожесточенных боев. Но определяющее значение имел тот факт, что военные части на окраинах проявили лояльность Дьему. Джон Кеннеди: Насколько упорно они сражались в 60-м году? Уильям Колби: Весьма упорно. Пара сотен... (в сторону) сколько народу убили? (Неразборчивый ответ.) Около двухсот человек было убито. Владимир Абаринов: Госсекретарь Дин Раск первым высказывает сомнения в успехе переворота. Дин Раск: Господин президент, мне представляется, что мы, конечно же, должны исходить из того, что Дьем и Ню хорошо информированы о происходящем. <...> Для нас один из самых серьезных вопросов состоит в следующем: так ли велики наши ожидания, чтобы мы взяли на себя ответственность и промолчали? Должны ли мы дать понять по всем каналам, которые имеются в нашем распоряжении, что мы не заинтересованы в гражданской войне, что если уж предстоит смена правительства, то она должна произойти быстро и с минимальными жертвами? Что мы не поощряем, хотя бы даже и молчанием, такое развитие событий. И что мы не уверены в том, что эти изменения будут осуществлены без ожесточенных столкновений, разрушительных для страны при любом исходе переворота. Следующее. Если бои продлятся, скажем, двое суток, и ни одна из сторон за это время не начнет брать верх, обе стороны почти наверняка обратятся к нам за помощью. Что мы будем делать в этом случае? Допустим, мы говорим, что не будем помогать ни тем, ни другим - для Дьема это уже выбор. Но если мы говорим заговорщикам, что поддержим их, мы доложны гарантировать им успех. <...> Мы работаем почти в полных потемках, и в них и останемся, если только генералы не поставят нас в известногсть о своих замыслах не за 4, а хотя бы за 48 часов до того, как начнут действовать. Я обязан сказать, что мы не должны в данный момент доверять никому из вьетнамцев. Владимир Абаринов: Но президент считает, что сомнения в таких случаях в порядке вещей. Джон Кеннеди: Честно говоря, я бы тоже сказал, что обстоятельства, возможно, складываются против переворота. <...> Я просто предполагаю, что так бывает со всяким переворотом. Ситуация всегда выглядит шаткой до тех пор, пока кто-нибудь не проявит решительность. Владимир Абаринов: Начальник Объединенного штаба Вооруженных Сил США генерал Максвелл Тэйлор. Максвелл Тэйлор: Я думаю, это нереалистично. Джон Кеннеди: Проблема в Силах специального назначения. Максвелл Тэйлор: Я думаю, нереалистично готовить это будто футбольный матч. Все зависит от нескольких ключевых фигур. Владимир Абаринов: Слово берет брат президента - министр юстиции Роберт Кеннеди. Роберт Кеннеди: Я, возможно, окажусь в меньшинстве, но я просто не вижу, во всяком случае, на первый взгляд, не вижу смысла в этой затее. Она отличается от переворота в Ираке или Южной Америке. Мы вовлечены самым непосредственным образом. То, что мы делаем, то, о чем говорим здесь, стидя за столом, вот уже четыре недели - все это на самом деле означает, что мы вручаем будущее этой страны, а в сущности, и всей Юго-Восточной Азии, людям, которых мы плохо знаем. <...> Ясно, что Дьем - боец, он не из тех, кто смирится с поражением и сойдет со сцены. Это человек решительный, он останется и, полагаю, будет бороться. И у него есть кое-какие войска, готовые продолжить борьбу. <...> Я считаю, наши ставки настолько высоки, что мы должны точно знать, что произойдет и какой эффект возымеет, а не просто надеяться, что переворот пройдет удачно и результат будет удовлетворительным. Думаю, если уж мы собираемся в этом участвовать, если мы считаем, что это правильно, мы должны играть главную роль. Не думаю, что мы можем остановиться на полпути и затем отвечать на обвинения в наш адрес. Ведь если переворот провалится, Дьем выгонит нас из страны. Он ведь схватит этих людей, и они расскажут, что у них за спиной стоят Соединенные Штаты. По-моему, это дорога к катастрофе. Владимир Абаринов: Генерал Тэйлор. Максвелл Тэйлор: Должен сказать, что я согласен с министром юстиции. Я не вижу никаких признаков того, что военные готовы воевать, а плоды победы отдадут потом гражданскому правительству. Скажу больше. Даже успешный переворот подольет масло в огонь вьетнамской войны. Во-первых, потому, что вы получите абсолютно неопытное правительство, а во-вторых - потому что будет заменено провинциальное руководство, и пройдет год, прежде чем новые люди смогут ээфективно работать. Так что в самом лучшем случае, в долгосрочной перспективе переворот может оказаться благом, но в краткосрочной он будет злом. Владимир Абаринов: Директор Центрального разведывательного управления Джон Маккоун. Джон Маккоун: Думаю, наше мнение аналогично тому, которое высказал генерал Тэйлор. Провал переворота будет катастрофой. Успех переворота, с нашей точки зрения, и я вполне уверен, что мы правы - повлечет за собой период политической смуты и междувластия (смех, возм., в соседней комнате) и окажет серьезное влияние на ход войны в течение периода времени, продолжительность которого предсказать не представляется возможным. Да, все это может иметь пагубные последствия. Джон Кеннеди: А почему надо обязательно менять провинциальных начальников? Я имею в виду - это же не гражданская война, они могут удовлетвориться отстранением Ню. Максвелл Тэйлор: Я просто предполагаю, что их могут заменить, ведь их назначил Дьем, они были тщательно подобраны... Джон Кеннеди: Да, но зачем нужна такая чистка? Это совсем не обязательно для эффективного управления. Максвелл Тэйлор: Когда вы контролируете ситуацию, это становится обязательным. Владимир Абаринов: После перерыва участники совещания обсуждают и редактируют текст телеграммы послу в Сайгоне Генри Кэбот-Лоджу. Проблема в том, что посол вызван в Вашингтон для консультаций. В его отсутствие функции главы дипломатической миссии будет исполнять генерал Харкинз. Но точная дата переворота неизвестна, а Харкинз - на стороне президента, он может предупредить Дьема о замыслах заговорщиков. Поэтому решено направить телеграмму лично послу. Но что писать в телеграмме, если в Вашингтоне так и не пришли к общему мнению, кого поддерживать? Президент Кеннеди. Джон Кеннеди: Ну что ж, давайте напишем так: по нашим сведениям из Сайгона, силы сторон примерно равны и потому велика вероятность упорных боев. Голос: Или даже поражения. Джон Кеннеди: Или даже поражения. Мы полагаем, что поддержать переворот мы должны только в том случае, если нам будут представлены доказательства значительного военного преимущества. Владимир Абаринов: Макджордж Банди, советник президента по национальной безопасности. Макджордж Банди: Важно не столько преимущество в военной силе, сколько высокая вероятность быстрых и успешных действий. Владимир Абаринов: Министр обороны Роберт Макнамара зачитывает проект депеши. Роберт Макнамара: "Мы уверены, что наша позиция в отношении переворота по-прежнему имеет решающее значение. Мы считаем, что наше мнение может привести к отсрочке переворота, и инфромирование Дьема о планах заговорщиков - далеко не единственный способ сорвать их. Поэтому нам срочно необходима ваша оценка. Генерал Харкинз и резидентура ЦРУ могут, если сочтут нужным, представить свои комментарии отдельно. Нас беспокоит тот факт, что в Сайгоне силы сторон - их состав будет направлен следующей депешей - примерно равны, что создает значительную вероятность серьезных, продолжительных столкновений или даже провала путча. <...> И то и другое может нанести серьезный или даже катастрофический ущерб интересам Соединенных Штатов, поэтому мы должны быть уверены в том, что баланс сил складывается явно в пользу переворота". Владимир Абаринов: В дальнейшем выясняется, что генерал Харкинз свое особое мнение уже высказал. Министр обороны Макнамара. Роберт Макнамара: Господин президент, дело в том, что Харкинз и Лодж не общаются друг с другом. Два дня назад я послал телеграмму, чтобы выяснить, что происходит. Сегодня утром мы получили ответ. Владимир Абаринов: Президент читает вслух телеграмму генерала Харкинза. Джон Кеннеди: "Я не вижу здесь никого, кто обладал бы таким сильным характером, как Дьем, во всяком случае, в борьбе с коммунистами. <...> Я не поклонник Дьема. Я ясно вижу его недостатки. Я нахожусь здесь для того, чтобы оказать поддержку 14 миллионам граждан Южного Вьетнама в их борьбе с коммунизмом, и так уж случилось, что Дьем оказался в этот момент их лидером. Большинство генералов, с которыми я говорил, поддерживают Дьема, претензии существуют лишь к Ню и его семье. Возможно, давление, которое мы начали оказывать, заставят Дьема и Ню изменить политический курс. Но пока этому нет подтверждений. Я уверен, что продолжение давления окажет эффект на ход военных действий. Пока такого эффекта не видно. Я внимательно наблюдаю за ситуацией и дам знать, когда это произойдет". Владимир Абаринов: Военный переворот в Сайгоне произошел 1 ноября - на второй день после совещания в Белом Доме. Генералы-заговорщики обещали предупредить американцев за двое суток, но сделали это лишь за несколько часов. Вопреки ожиданиям Уильяма Колби, войска за пределами столицы не поддержали президента Дьема, командиры лояльных частей были арестованы, а солдаты разоружены. Во второй половине дня Дьем позвонил послу Кэбот-Лоджу, чтобы выяснить позицию Вашингтона, но посол заявил, что не в состоянии сформулировать позицию своего правительства. Вместе с тем Лодж обещал безопасность Дьему и его брату Ню, если они сложат оружие. Посол не имел ни полномочий, ни возможностей для таких гарантий. Дьем и Ню бежали из президентского дворца и укрылись в доме одного из своих сторонников, а затем наши убежище в католическом храме. Наутро Дьем позвонил предводителю заговорщиков генералу Тран Ван Дону и сказал, что хочет почетной капитуляции. Генерал Дон позвонил в сайгонскую резидентуру ЦРУ и спросил, как скоро США могли бы предоставить самолет, на борту которого Дьем и Ню отправятся в изгнание. Ему ответили, что самолет может прибыть с базы на острове Гуам в Индийском океане через 24 часа. Заговорщики рассудили, что это слишком долго. Братья Нго были убиты. Главой правительства Южного Вьетнама стал один из руководителей переворота, генерал Зыонг Ван Минь. Он удержался на этом посту всего два месяца, после чего был тоже свергнут. Южный Вьетнам вошел в полосу военных переворотов. Для Соединенных Штатов произошло именно то, чего опасался Роберт Кеннеди и некоторые другие участники совещания 29 октября. Не желая оказать решительную поддержку ни одной из сторон, они оказались в ситуации, когда на них легла ответственность за последствия переворота, который они не совершали и в детали которого не были посвещены. С этого момента эскалация вьетнамского конфликта стала необратимой. Не прошло и месяца после убийства Дьема, как в Далласе, в штате Техас, 22 ноября 1963 года был смертельно ранен президент Кеннеди. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
