Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-01-04]
Продолжение политикиАрхив президентов. Часть вторая. Линдон Джонсон, ВьетнамАвтор и ведущий Владимир Абаринов
Самой острой международной проблемой 36-го президента США Линдона Джонсона был Вьетнам, где партизаны Hародного Фронта Освобождения Южного Вьетнама - Вьетконга - при поддержке Ханоя вели необъявленную войну против правительства в Сайгоне. Некоторые соратники безвременно погибшего президента Кеннеди, которого сменил Джонсон, утверждают, что Джон Кеннеди намеревался после выборов 64 года вывести из Южного Вьетнама корпус американских военных советников и закрыть вопрос о дальнейшем участии США в делах Индокитая. Документальных подтверждений этому нет. Линдон Джонсон унаследовал вьетнамскую проблему от своего предшественника, который был чрезвычайно популярен - уже по одной этой причине Джонсон не мог резко изменить внешнюю политику страны. К тому же ключевые посты в администрации по-прежнему занимали люди, назначенные Кеннеди - министр обороны Роберт Макнамара, советник президента по национальной безопасности Макджордж Банди, государственный секретарь Дин Раск, директор ЦРУ Джон Маккоун. Никто из них не сказал тогда Джонсону, что Кеннеди хотел вывести советников - напротив, они говорили ему, что без расширения американского участия сайгонский режим неминуемо будет свергнут. Вступление Соединенных Штатов в войну стало следствием так называемого Тонкинского инцидента - обстрела американского морского патруля в Тонкинском заливе. В ответ Конгресс принял Тонкинскую резолюцию, которая предоставила президенту необходимые военные полномочия. В российской историографии утверждается, что Тонкинский инцидент был лишь поводом, предлогом для полномасштабного американского вмешательства. А некоторые авторы даже говорят, что не было и самого инцидента, была провокация ЦРУ. В действительности дело обстояло сложнее и запутаннее. Как раз разведка опасалась расширения вмешательства и выступала за психологическую войну. Оперативный план этой войны был разработан по указанию Кеннеди и подписан Джонсоном в январе 64 года. Одним из средств психологического давления было постоянное патрулирование северовьетнамских берегов американскими военными кораблями и самолетами, базирующимися на авианосцах "Тикондерога" и "Констеллейшн"; причем США демонстративно не признавали 12-мильную прибрежную зону. 2 августа 64 года эскадренный миноносец "Мэддокс" был атакован северовьетнамскими торпедными катерами. Это было первое звено в цепи событий, получивших название "Тонкинский инцидент". В момент атаки "Мэддокс" находился в международных водах. Как заявил впоследствии Ханой, приказ атаковать неприятеля был отдан местными командирами без согласования с вышестоящим руководством. На эсминце не ожидали нападения, но ответили огнем. Два катера затонули, третий обратился в бегство. Столкновение произошло, когда в Вашингтоне едва светало. Первый телефонный разговор между президентом Джонсоном и министром обороны Макнамарой. Начало беседы не записано. В сохранившемся фрагменте президент и министр обсуждают вопрос о том, как подать новость руководству Конгресса: спикеру нижней палаты Джону Маккормику, лидеру сенатского большинства Майку Мэесфилду и лидеру меньшинства Эверетту Дирксену. Линдон Джонсон, сам в прошлом сенатор и лидер демократов в верхней палате, славился мастерством строить отношения с Конгрессом, который в американском политическом лексиконе часто называют просто "Холм". Линдон Джонсон: Теперь вот что меня интересует: не думаете ли вы, что вам и Раску стоило бы собрать группу человек в 15-20, военных и дипломатов, и рассказать Маккормику и Мэнсфилду, что случилось. <...> Роберт Макнамара: Правильно. Я сам об этом думал, и я думал, что... Линдон Джонсон: Они захотят провести расследование. Роберт Макнамара: Еще бы. <...> Линдон Джонсон: И Дирксена пригласите. Роберт Макнамара: Конечно. Линдон Джонсон: Пойдите к ним первыми и скажите: "Президент хочет, чтобы мы с вами собрали кого следует". Скажите им: "Нас обстреляли. Мы немедленно ответили. И вывели из строя один их корабль, а два другие обратили в бегство. И останемся в этом районе, и уходить оттуда не собираемся". <...> Роберт Макнамара: Вы говорили, Дирксен заявил сегодня утром, что, мол, надо заново оценить ситуацию, как-то действовать. Вот я и скажу ему, что именно это мы и делаем. <...> Вы хотите, чтобы мы провели встречу в Белом Доме или будет лучше в госдепартаменте или министерстве обороны? Линдон Джонсон: По-моему, будет лучше устроить встречу на Холме. <...> Теперь: я хочу, чтобы вы меня сориентировали, что следует сказать, чтобы, с одной стороны, создать впечатление нашей твердости, а с другой - не внушать ощущение опасности. Тут мне разные люди звонят - я только что говорил с банкиром из Нью-Йорка, с приятелем из Техаса - они считают, что наш флот ответил прекрасно, но они хотят быть уверены в непреклонности нашей позиции. Потому что Голдуотер мутит воду и твердит, что мы делаем то, чего наши национальные интересы вовсе не требуют. Но мы должны дать понять: если ты в нас стреляешь, то получаешь сдачи. Роберт Макнамара: Я думаю, ваш пресс-секретарь должен сегодня утром на пресс-конференции сообщить, что вы лично отдали приказ Военно-морским силам продолжать патрулирование северовьетнамских берегов, поставить на дежурство еще один эсминец, обеспечить патрулям прикрытие с воздуха и что командиры кораблей получили команду уничтожать всякого, кто посягнет на наши силы в международных водах. *** Владимир Абаринов: В тот же день президент распорядился усилить патрульную группу эсминцем "Тёрнер Джой". Американские корабли должны были оставаться в международных водах Тонкинского залива в состоянии повышенной боевой готовности. Еще один разговор Джонсона и Макнамары состоялся утром 4 августа. В это время у северовьетнамских берегов уже произошло новое столкновение, но президент и министр об этом еще не знали - радиограмма командира группы кораблей капитана Джона Хэррика уже была отправлена в Гонолулу, в штаб командующего американскими силами на Тихом океане адмирала Улисса Гранта Шарпа, однако ее еще нужно было расшифровать, прочесть, составить доклад в Пентагон, зашифровать его и отправить, а в Пентагоне все проделать в обратном порядке. Пока же президент Джонсон и министр обороны Макнамара обсуждали предыдущее послание адмирала Шарпа. В Вашингтоне 9:43 утра. Роберт Макнамара: Господин президент, мы сидим тут с генералом Уилером. Мы только что получили радиограмму от адмирала Шарпа с тремя предложениями относительно нашего эсминца и ответа на действия противника. И я хотел бы изложить их вам вместе со своими рекомендациями. Я уже обсуждал этот вопрос с Дином Раском, и мы пришли к общему мнению. Во-первых, Шарп предлагает проложить курс эсминца на расстоянии не 11, а восьми миль от берега. В этом нет никакого смысла, мы против этого. Он хочет просто показать, что мы не считаемся с 12-мильной зоной. Но мы думаем, что мы и так это показали, потому что маршрут эсминца проходит в 11 милях от берега. <...> Линдон Джонсон: А какие у него аргументы в пользу восьми миль? Роберт Макнамара: Просто он хочет еще яснее продемонстрировать, что нам 12-мильная зона не указ. Мы считаем, что и так продемонстрировали это достаточно ясно, и в настоящее время нет нужды что-либо менять. <...> Линдон Джонсон: Хорошо. Роберт Макнамара: Во-вторых, он предлагает, чтобы командующий оперативной группы получил право преследовать атакующие нас корабли и уничтожать их базы. <...> К примеру, если его атаковали пограничные катера, то это означает, что он будет преследовать их вплоть до береговой линии, найдет и уничтожит их базу. Возможно, мы должны будем обсудить такой образ действий после второго нападения. Но я считаю неправильным давать командующему такие полномочия, и генерал Уилер согласен, и Дин Раск согласен. У нас еще будет время, после второго нападения, поставить этот вопрос, и вы тогда примете решение, как далеко следует углубляться преследователю. Линдон Джонсон: А какие у вас возражения против преследования? Роберт Макнамара: Только одно: если вы дадите такие полномочия командующему, вы в известном смысле потеряете контроль над характером нашего ответа северовьетнамцам. Мы не знаем в точности, какие базы будут уничтожены, насколько близко к ним находятся населенные пункты, сколько сил необходимо, чтобы атаковать их, и когда стоит начинать операцию. После второго нападения на наши корабли я лично буду рекомендовать вам тактику возмездия против береговых сооружений Северного Вьетнама. И мы будем готовы. Линдон Джонсон: Вот о чем я думал за завтраком, но не мог тогда говорить об этом. Ситуация выглядит так, будто мы выступаем с позиции слабого, мы только отвечаем на акции противника и не предпринимаем собственных действий. Но когда они нападают на нас, открывают по нам огонь, я думаю, мы должны не только открывать ответный огонь, но одновременно и делать что-то, что делается в таких случаях... <...> ну там, разрушить мосты или что-то в этом роде. <...> Я хочу, чтобы у нас на примете были такие объекты <...>и чтобы мы мгновенно поразили некоторые из них. Сразу после. Роберт Макнамара: Мы так и сделаем. Минуту назад я говорил с Макджорджем Банди и сказал ему, что самый главный вопрос, который мы должны решить сегодня - это предложить вам вариант ответа, акцию возмездия против Северного Вьетнама на случай нового нападения в ближайшие 6 или 8 часов. Линдон Джонсон: Ладно, обсудим это за ланчем. *** Владимир Абаринов: 10:53 утра. Второй звонок Макнамары президенту. Роберт Макнамара: Господин президент, мы только что получили сообщение командующего оперативной группой о том, что они заметили два неопознанных корабля и три неопознанных самолета и потому подняли в воздух два F-8, два A-4D и четыре A-1... Линдон Джонсон: Еще раз: что мы подняли в воздух? Роберт Макнамара: Мы подняли в воздух два истребителя F-8, два реактивных штурмовика A-4D и четыре винтовых палубных штурмовика A-1H. Таким образом, мы подняли в воздух восемь машин с авианосца, чтобы посмотреть, что происходит вблизи эсминцев и защитить их. В рапорте сказано, что они наблюдают - не знаю, каким образом, но думаю, что при помощи радара - два корабля и три самолета без опознавательных знаков поблизости от эсминцев. Линдон Джонсон: Что у нас там еще есть? Роберт Макнамара: Только "Тикондерога" с палубной авиацией и три эсминца. У нас есть еще Constellation, который вышел из Гонконга, и которому я час или два назад отдал приказ идти к Южному Вьетнаму. Мы не знаем точно, сколько это займет времени. По нашим расчетам - около 30 часов. Так что мы располагаем вполне достаточными силами не только для ответа на нападение на эсминцы, но, если вы сочтете это нужным, и на акцию возмездия по целям на берегу. Когда я появлюсь у вас в полдень, у меня при себе будет список альтернативных целей. Мы можем заминировать базу торпедных катеров. Я только что отдал приказ базе Сьюбик-Бэй на Филиппинах доставить мины на авианосец, так что мы будем готовы это сделать, если вы примете такое решение. Мы можем разбомбить базу. Там находится нефтепровод, который обеспечивает... эээ... Шепот: Семьдесят два. Роберт Макнамара: 72 процента потребностей Северного Вьетнама в нефти. По нашим сведениям, эти запасы сконцентрированы в трех хранилищах, которые мы можем разбомбить или обстрелять и уничтожить трубопровод, по которому снабжаются топливом пограничные катера. Кроме того, имеются стратегически важные цели, над определением которых мы работали несколько месяцев. Например, есть такой мост, по которому пролегает железная дорога из Ханоя на юг. Мы можем его разрушить. Есть у нас на примете и другие объекты. Линдон Джонсон: Хорошо. Отлично. <...> *** Владимир Абаринов: 11:00. Едва положив трубку, Макнамара звонит снова - он, наконец, получил доклад о новом нападении северовьетнамских катеров на группу кораблей в Тонкинском заливе. Впоследствии выяснилось, что доклад о втором нападении был ошибкой. Капитан Хэррик, выведенный из себя первой атакой, истолковал как подготовку к новому нападению небывало интенсивный радиообмен северовьетнамского флота. Во втором рапорте он усомнился в намерениях противника, но второй радиограмме адмирал Гарп не придал значения. Диалоги Джонсона и Макнамары показывают, что и в Вашингтоне были практически уверены, что второе нападение произойдет. Роберт Макнамара: Господин президент только что по телефону адмирал Шарп доложил нам, что эсминец атакован торпедами. Думаю, я могу сейчас пригласить к себе Дина Раска и Макджорджа Банди для обсуждения акции возмездия. <...> Линдон Джонсон: Я уверен, вы должны прийти к общему мнению. Роберт Макнамара: <...> Я свяжусь с обоими. Линдон Джонсон: Откуда выпущены эти торпеды? Роберт Макнамара: Этого мы не знаем. Предположительно - с неопознанных кораблей. Я о них говорил минуту назад. <...> Линдон Джонсон: Чем заняты наши самолеты в воздухе в то время, как нас атакуют? Роберт Макнамара: Ну, предполагается, что они отвечают огнем по кораблям. Шарп об этом ничего не сказал. Самолеты должны быть сейчас в районе инцидента, все восемь. Линдон Джонсон: Хорошо. <...> Значит, обсудите и приезжайте сюда как можно скорее. *** Владимир Абаринов: Туго сжатая пружина стала стремительно раскручиваться уже почти независимо от воли главных действующих лиц. Около половины второго пополудни, когда Макнамамара за ланчем обсуждал с другими членами команды операцию возмездия, пришла радиограмма, излагавшая сомнения капитана Хэррика. Однако она не возымела ни малейшего эффекта на дальнейшие события. Во второй половине дня произошла утечка информации - информационные агентства сообщили о бурных событиях в Тонкинском заливе. Высшие должностные лица больше не могли молчать - так же, как не могли и не отвечать на действия северовьетнамцев. Роберт Макнамара: Это Боб, господин президент. Об инциденте сообщили агентства AP и UP. Линдон Джонсон: Да, я видел. Роберт Макнамара: Мы пытаемся установить источник - это, якобы, председатель комитета в Конгрессе. Как бы то ни было, история получила огласку. Мне кажется, госдепартамент, мы и ваш пресс-секретарь должны сейчас согласовать заявление, которое сделает одно из ведомств - я думаю, Пентагон. Я предлагаю просто сказать, что этой ночью два эсминца были атакованы... эээ... пограничными катерами; что атака отбита; потерь в личном составе или повреждений кораблей нет; по наши данным... эээ... несколько катеров потоплено; подробностей в течение дня не будет. Линдон Джонсон: Очень хорошо. *** Владимир Абаринов: Помимо всего прочего, эти события разворачивались в год президентских выборов, за три месяца до дня голосования. Поэтому перед президентом стоял вопрос, как нейтрализовать своего соперника, кандидата республиканцев сенатора Барри Голдуэтера. Роберт Макнамара: Я только что еще раз говорил с адмиралом Шарпом. Он связывался с эсминцами. Они пока не готовы к ответной атаке. Им требуется примерно 45 минут. Они будут готовы в 10 вечера. Что я предлагаю? Вы сделаете свое заявление около 10 часов и вычернете из него одну фразу: "В настоящее время проводится воздушная операция против боевых катеров и морских баз в районе четырех портов Северного Вьетнама". Без этой фразы вы не раскроете цели, но сообщите, что операция началась. Линдон Джонсон: Ну-ка где она тут... Роберт Макнамара: Четвертый абзац первой страницы. Линдон Джонсон: Ага, нашел. "...но продолжающиеся враждебные действия против наших вооруженных сил... Воздушная операция в настоящее время..." Роберт Макнамара: А вы прочтете так: "Но продолжающиеся враждебные действия против наших вооруженных сил должны повлечь за собой не только ответные оборонительные, но и наступательные меры. Эти меры предпринимаются как раз сейчас, когда я говорю с вами". Точка. Следующее предложение вычеркните. Линдон Джонсон: Не слишком ли это туманно? Роберт Макнамара: Не думаю, сэр. По-моему, в тот момент, когда операция продолжается, это как раз то, что надо. Вы не называете цели и не описываете характер наших действий. Линдон Джонсон: А как вы думаете - не подключить ли мне Голдуотера? Почему бы не сказать, что я почувствовал, что будет правильно поставить в известность о своем решении республиканского кандидата в президенты. <...> И что он заверил меня в своей полной поддержке. Я считаю, будет здорово продемонстрировать единство - мол, мы старые приятели и нам ничего не стоит договориться всех разбомбить. <...> Роберт Макнамара: А вы способны говорить с ним? Линдон Джонсон: Нет. Пока нет. Роберт Макнамара: Ну, тогда, я думаю, достаточно того, что уже сказано - что вы говорили с лидерами обеих партий. Мне кажется, это достаточно убедительноге заявление. Линдон Джонсон: Да... Проблема в том, что он будет звонить мне примерно в половине десятого. <...> Вот как бы вы поступили на моем месте? Дождались бы, пока он сам узнает или сказали бы, когда он позвонит, что вот, мол, я собираюсь сделать заявление и хочу, чтобы он знал об этом, но не сослались бы на этот разговор в самом заявлении? Роберт Макнамара: Именно это я и сделал бы, господин президент. Я бы поговорил с ним до, но не стал бы упоминать этот разговор в заявлении. Цель разговора с ним состоит в том, чтобы предотвратить его возражения. Если вы сделаете это, ваша цель будет достигнута. А вставлять его в ваше заявление ни к чему. Линдон Джонсон: А что, собственно, их задерживает? Роберт Макнамара: Просто не успевают раньше, господин президент. Сначала они сказали, что успеют, а потом - что не получается. Они должны проинструктировать экипажи и загрузить на борт определенные виды боеприпасов, предназначенные для поражения именно этих целей, и на все это требуется больше времени, чем они рассчитывали. Линдон Джонсон: И если они взлетят с авианосца в 10, сколько время им потребуется, чтобы долететь до целей? Роберт Макнамара: Они будут там, мы считаем, максимум через два часа. Линдон Джонсон: В двенадцать. Роберт Макнамара: Да, около 12-ти по нашему времени. Линдон Джонсон: Должны ли мы объявить, что операция начнется через два часа? Роберт Макнамара: Не вижу никаких причин делать это, господин президент. Не думаю, что у нас возникнут серьезные проблемы из-за этого. <...> Я говорил на эту тему с генералом Шарпом. Он-то как раз и не хочет, чтобы фраза, которую я предлагаю снять, осталось в заявлении, которое будет оглашено до удара по целям. <...> Линдон Джонсон: <...> Я не хочу, чтобы какая-нибудь мать сказала мне: "Вы объявили, и мой мальчик убит". Роберт Макнамара: Не думаю, что будут большие потери, господин президент. Как долго вы предполагаете не оглашать заявление? Линдон Джонсон: Думаю, мы можем придержать его до 11-часовых новостей. Не знаю. <...> Владимир Абаринов: В 6:45 вечера президент собрал у себя лидеров Конгресса, проинформировал их о случившемся и предложил проект резолюции, получившей название Тонкинской. Резолюция предоставила Линдону Джонсону широкие военные полномочия. Публичное заявление об инциденте и акции возмездия Джонсон сделал в 11:36 вечера, примерно за полчаса до подлета американских бомбардировщиков к целям. Тонкинская резолюция была принята 7 августа: в нижней Палате - единогласно, в Сенате - подавляющим большинством. Она стала прецедентом, на который законодатели ссылались и в 91-м, и в 2003-м году, санкционируя первую и вторую войны с Ираком. Президент Джонсон легко выиграл выборы 64 года - он собрал рекордное за всю историю США большинство голосов избирателей - более 61 процента. Он снискал популярность и уважение своими социальными реформами - программой, получившей название "Великое общество". Но кровопролитная и бесперспективная война во Вьетнаме разрушила единство нации и поставила крест на надеждах Джонсона на второй срок - он сам отказался от борьбы в год выборов. Он не раз останавливал бомбардировки и приглашал Ханой начать переговоры о почетном мире, последний раз он сделал это уже после того, как заявил, что не будет переизбираться. Но северовьетнамские лидеры использовали каждую передышку для восстановления партизанской инфраструктуры на Юге. Они добивались полной победы. Уходить из Вьетнама пришлось уже следующему президенту, Ричарду Никсону. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
