Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)

 

23.11.2024
Эфир Радио Свобода RealAudio | WinMedia   Темы дня   >     Наши гости   >     Права человека   >     Россия   >     Время и Мир   >     СМИ   >     История и   современность   >   >     Культура   >     Медицина   >     Образование   >     Религия   >     Спорт  >     Спецпрограммы  >     подробный запрос Поставьте ссылку на РС
				Экслибрис - впервые по-русски Авантюрный роман. Глэн Дэвид Голд. "Картер побивает дьявола" Автор Остап Кармоди Ведущий Сергей Юрьенен Нового для вас писателя и книгу представляет постоянный автор программы - работающий в Праге московский журналист и переводчик Остап Кармоди. Остап Кармоди: Прошлую нашу передачу мы делали про Дейва Эггерса, роман которого "Рвущий сердце труд потрясающего гения" стал одним из самых важных событий в американской литературе последних лет. На этот раз мы решили немного "снизить градус" и представить Вам программу про книгу, конечно, не такую серьёзного и значимую, но зато очень весёлую и увлекательную. И, что для нас теперь особенно приятно, впервые увидевшую свет в издательстве Дэйва Эггерса МcSweeney's - Глен Дэвид Голд "Картер побивает Дьявола". Книга с таким заманчивым названием и ещё более - видели бы Вы её! - заманчивой обложкой просто не может быть хорошей - так я подумал, впервые увидев её в магазине. Но обложка-то притягивала! Я открыл первую страницу, начал читать... и оторвался только странице на десятой, для того, чтобы подойти к кассе, заплатить, опять открыть книгу, и читать её на ходу всю дорогу к дому. Такого удовольствия от чтения я не получал давно. И в этом со мной согласны ведущие американские авторы: Майкл Шейбин, лауреат Пулитцеровской премии: В своём первом романе Глен Дэвид Голд даёт великолепное представление достойного ветерана магии. КАРТЕР ПОБИВАЕТ ДЬЯВОЛА - роман романов, так же как Багдадский Вор, например, - фильм фильмов. Именно таким и должен быть идеальный роман: интригующим, всеохватным, трогательным и убедительным. Он переносит вас в другой мир, и, вернувшись в этот, вы видите знакомые вещи совсем по-другому. Джонатан Френзен, лауреат Национальной книжной премии: Вот настоящая магия: часы пролетают незаметно, и страницы перворачиваются будто сами по себе! Я был практикующим иллюзионистом более сорока лет, но Глену Голду удалось полностью сбить меня с толку. Его основанный на исторических фактах роман, КАРТЕР ПОБИВАЕТ ДЬЯВОЛА!, заполнен точными описаниями странно выглядящих аппаратов, точно воспроизведённым жаргоном фокусников и эксцентричными личностями, какие существовали только в золотые дни водевиля. Это был тайный мир, недоступный посторонним, и всё же неустанные изыскания Голда позволили ему неторопливо развить свою историю убийства и интриги в декорациях, так точно воссоздающих Золотой Век Магии, что иногда даже забываешь, что это история просто продукт изощрённого воображения Глена Голда. Это - Майк Кевени. Его мнение об этой книге особенно интересно: Кевени не просто один из ведущих современных иллюзионистов и главный в мире историк магии, но и, в частности, главный биограф Чарльза Картера, и хранитель его архива. А вот что говорит главный специалист по магической машинерии и большой энтузиаст истории магии Джим Стейнмейер, у которого по электронной почте мы взяли короткое интервью: Это великолепная книга! Хотя это вовсе не история реального Картера. Вместо того, чтобы писать биографию, Глен изобрёл своего собственного Картера, гораздо более симпатичную фигуру, и с удивительной точностью поместил его в мир шоубизнеса 20-ых, используя тот самый дух сцены, ту атмосферу соперничества и приключения, которые были так близки сердцу настоящего Картера. Почему же эта книга так захватывает? Видимо потому, что это первый настоящий авантюрный роман, прочитанный мной за многие годы. Не детектив, не триллер, не фэнтэзи, а натуральный авантюрный роман. Что-то типа "Двенадцати стульев", возможно, только сатиры и юмора в Картере гораздо меньше. Зато больше истории. И, кстати, детектива. В некотором роде, это всё же детектив. Сюжет - загадочная смерть президента США Уоррена Хардинга и роль, которую сыграл в этой загадке великий иллюзионист начала прошлого века Чарльз Картер, он же Картер Великий. Что добавляет роману остроты - так это то, что и Хардинг и Картер вполне реальные исторические лица. Из интервью с Джимом Стейнмейером. Остап Кармоди:Каково место Картера среди великих магов его времени (Келлара, Тёрстона, Ли Чун Су)? Джим Стейнмейер: Картер определённо был иллюзионистом "второго ряда" и свою славу заработал вне Америки, гастролируя по Дальнему Востоку. По общему мнению у него было прекрасное шоу и он был отличным шоуменом, но не обладал такой ярковыраженной индивидуальностью как Тёрстон или Су, - поэтому он и оказался идеальным персонажем для Глена. Это подтверждает и сам Глен Дэвид Голд, согласившийся дать интервью для нашей передачи. Остап Кармоди: Почему Картер, а не более известные маги - Келлар, например, или Тёрстон? Глен Дэвид Голд. Именно потому, что Картер менее известен. Мне нравится мысль, что читатель не будет уверен, существовал ли Картер на самом деле. А кроме того плакат КАРТЕР ПОБИВАЕТ ДЬЯВОЛА висел у меня на стене долгие годы и я много думал над тем, что он был за человек. Но хватит предисловий. Встречайте Картера Великого! В пятницу, тринадцатого августа 1923 года, на утро после смерти Президента Хардинга, репортёры преследовали трёх человек: вдову, вице-президента и Чарльза Картера, фокусника. Сперва Картер делал дежурные заявления: "Прекрасный человек, которого нам будет остро нехватать" и "его смерть ввергает страну в ужасный кризис, который мы можем преодолеть только объединившись, показав, что нас, американцев, так просто не сломить". Позже, под нажимом журналистов, он раскрыл некоторые детали своего представления минувшей ночью, представления, на котором Президент последний раз появился на публике. Но, ссылаясь на пункт своего контракта, по которому детали третьего акта ни при каких условиях не могут быть раскрыты, Картер отказался говорить о странном финале шоу. Поскольку следователи не могли назвать точную причину смерти Президента, и это уже начало порождать всякие слухи, новостное агентство Хёрста готово было пойти на всё, чтобы выяснить, что же всё-таки произошло в финале, когда Картер Побивает Дьявола. Этим утром, когда репортёр, переодетый разносчиком, прервал его репетицию, Картер, к сожалению, показал себя с более циничной стороны. "В тот момент, когда Президент встретился с Создателем, я, в смирительной рубашке, висел вниз головой над дымящимся котлом с карболовой кислотой. Так что ответ на ваш ещё не высказанный вопрос - да, у меня есть алиби!" Очень скоро ему пришлось пожалеть об этих неосторожных словах. На следующий день, за завтраком, ему в глаза бросилась передовица в Examiner: "Картер Великий отрицает свою роль в смерти Хардинга". Под этим заголовком был опубликован, в первый раз за всю историю шоу, рассказ анонимного очевидца, старательно описывающего всё представление, включая третий акт. Очевидец не мог с уверенностью сказать, был ли Президент Хардинг жив на момент падения занавеса. После возмущённого перечисления того, что Картер сделал с Президентом, редактор напомнил убийстве Линкольна в Театре Форда, сорок пять лет назад, а затем неубедительно призвал граждан успокоиться, чтобы не мешать работе юстиции. Картер, будучи человеком трезвого ума, понял, что его могут линчевать. Он немедленно приказал слуге паковать чемоданы для полугодового вояжа. Затем заказал билет на поезд из Сан-Франциско в Лос-Анджелес, с последующей пересадкой на Геркулес, океанский лайнер, идущий из Лос-Анджелеса в Афины. Своему пресс-агенту он дал инструкцию отвечать всем интересующимся, что он уехал искать вдохновения у жриц Дельфийского Оракула, и вернётся к Рождеству. Шофёр отвёз Картера из его особняка на Пасифик Хайтс на вокзал, где столпившиеся фоторепортёры распихивали друг друга локтями, чтобы его сфотографировать. На просьбу журналистов прокомментировать происшедшее, он лишь поднял воротник шубы, в которой вряд ли нуждался в тридцатиградусную августовскую жару. К тому времени, как поезд прибыл в Лос-Анджелес, агенты Секретной службы уже стояли у всех выходов. Они только что получили указание арестовать мистера Чарльза Картера. Но обнаружилось неожиданное затруднение. Хотя они видели, как из поезда выносят багаж знаменитого иллюзиониста, самого Картера нигде не было видно. Его слуг остановили, его сумки открыли и обыскали прямо на платформе, но, в конце концов, стражам порядка пришлось признать, что Картер улизнул. Агенты, получившие по телетайпу копии рекламных фотографий Картера, профессиональным взглядом осматривали пассажиров, поднимающихся на борт Геркулеса. Поскольку на фотографиях Картер был изображён в пёстром шёлковом тюрбане, с нарисоваными на плечах чертями, а лицо его было закрыто грозной тенью, агенты также получили словесное описание его настоящего внешнего вида: тридцать пять лет, чёрные волосы, голубые глаза, римский нос, нежная кожа, и стройное телосложение, позволяющее, как было сказано, необычайную подвижность. Информаторы не могли с уверенностью сказать, был ли Картер из тех магов, что специализируются на изменении своего внешнего облика. По мнению полиции Сан-Франциско, не был. Полицейские считали, что Картер был мастером дематериализации. Эта информация не успокоила агентов, тем более, что после тщательного изучения всех пассажиров, они ни на йоту не приблизились к поимке подозреваемого. Он также не мог проникнуть внутрь ни с командой, ни в багаже - и то и другое было проверено досконально. В конце концов агенты решили, что их повышенное внимание спугнуло фокусника. Геркулесу было позволено отчалить, и, как только он вышел из гавани, начальник порта безошибочно различил в свой бинокль фигуру Чарльза Картера, который, в котелке и шиншилловой шубе, потягивая шампанское, прощально махал рукой с кормовой палубы. Команда корабля и официальные лица в каждом порту на пути следования Геркулеса были уведомлены о присутствии на борту Картера, но даже самые оптимистично настроенные федеральные агенты подозревали, что маг никогда не будет пойман. Остап Кармоди: Что говорит про Хардинга история? В истории Соединенных Штатов было 43 президента, включая нынешнего, Джорджа "даблъю" Буша. Из них семеро не дожили до окончания президентского срока. С некоторыми смертями всё ясно - никто не сомневается, например, что последнего из погибших президентов, Джона Кеннеди убили. Точно так же точно известно, что первый из них, Уильям Харрисон, умер в 1841-ом от пневмонии. Со смертью Уоррена Хардинг в 1923-м такой ясности нет. По официальной версии он умер от сердечного приступа. По неофициальной версии - был отравлен. Все опросы называют Хардинга Худшим Президентом США за всю их историю. Хотя плохим человеком он не был. Был, скорее, этаким добрым барином, жизнелюбом и обладателем весьма представительной внешности. Именно эта внешность и сделала его президентом: в 1920-ом, когда на своём съезде в Чикаго республиканцы уже отчаялись выбрать единого кандидата, Гарри Догерти предложил Хардинга. "Он выглядит как президент" - объяснял Догерти в кулуарах. Хардинг устраивал всех, или, по крайней мере, ни кому не стоял поперёк горла. Его утвердили. Хардинг, конечно, не был полным новичком в политике. К этому моменту он уже успел побыть и губернатором своего родного Огайо и сенатором от этого штата. Сенат он называл "очень приятным местом", но появляся там, тем не менее, крайне редко - дай Бог на трети заседаний: своеобразный антирекорд того времени. Вообще, Хардинг был подкаблучником. Двигателем его политической карьеры была жена, Флоренс Хардинг, за властность и гордую осанку окружающие прозвали её "Графиня". Они познакомились в 1891. Флорен была богатой вдовой, Уоррен - молодым редактором борющейся за выживание газетки. Флорен, которая была на пять лет старше, поверила в юношу, помогла ему сделать газету самой влиятельной в штате, а потом подтолкнула его в большую политику. Хардинг мог бы стать одним из лучших президентов Америки. Он не был одержим жаждой власти, просто хотел известности и народной любви. К тому же, он не особо полагался на свой ум. Поэтому половину ведущих постов в своей администрации он отдал сильнейшим профессионалам того времени. Ошибкой, первой и роковой ошибкой президента, стало то, что другую половину постов он отдал своим старым приятелям-подхалимам из Огайо. Которые сразу же почуяли запах добычи. Администрацию Хардинга начали сотрясать коррупционные скандалы. Сам президент, судя по всему, был к ним непричастен. Он "всего лишь" много пил (несмотря на ужесточённый, по его же инициативе, антиалкогольный закон), много играл в покер и "ходил на сторону". Одна из его пассий, Нэн Бриттон, по слухам даже прижила от него ребёнка. Американцы ничего об этом не знали и по-прежнему обожали своего "народного" президента. Администрация же, вернее, та её часть, которую Президент привёл с собой из Огайо, так называемая "Огайская банда", пока он развлекался, времени даром не теряла. За спиной у главы государства всё продавалось и все покупались. Доггерти, тот самый, что выдвинул Хардинга в президенты за представительный вид, стал генеральным прокурором. Более продажного генерального прокурора у США не было за всю их историю. Доггерти и его команда торговали всем: неофициальными "лицензиями" на продажу спиртного, невозбуждением судебных дел против гангстеров, и даже судейскими званиями. Это, конечно, не было первым провалом Секретной службы, лишь самым свежим. Мораль госслужащих за двадцать девять месяцев правления администрации Хардинга упала до ниже пола. Один скандал следовал за другим, и скоро стало очевидно, что, по резкому контрасту с Президентом Вильсоном, Хардинг не будет обращать внимания на коррупцию. Короче, всё правительство, до последнего клерка, поняло, что теперь удача сопутствует лишь полным ублюдкам. Для специального агента Джека Гриффина такая философия окружающих едва ли стала сюрпризом. В день выступлением Картера перед Президентом Хардингом Гриффину получил задание проверить Театр "Курран". Хотя его задание - "проверить место на наличие злоумышленников" - звучало серьёзно, он знал, что это никому не нужно. "Курран" был абсолютно безопасен: фокусники предпринимали экстраординарные меры предосторожности, чтобы предотвратить кражу своих секретов конкурентами. К тому же, перед представлением специальная команда должна была тщательно проверить входы, выходы, и места Президента и его окружения. Тем не менее, Гриффин решил подойти к заданию со всей серьёзностью. После двадцатилетнего цикла постоянных проверок и бессмысленных заданий, он был полон решимости доказать, что очередное идиотское поручение не сможет сломить его волю. Поскольку Хардинг приехал в Сан-Франциско в рамках своего "Вояжа Понимания" - попытки встряхнуть свою подуставшую администрацию, он вполне мог захотеть выйти на сцену, и, возможно, даже принять участие в одном из фокусов. Таким образом Гриффину предстояло определить, какая из частей представления наиболее достойна участия Президента. Гриффин явился в театр после полудня и сразу пошёл к главному картеровскому мастеру по спецэффектам, сгорбленному старику по имени Ледок. Ледок был бельгийцем, одновременно носил пояс и подтяжки и всё время почёсывал себя за ухом, норовя сдвинуть ермолку. "Еврей", - отметил Гриффин в своём блокноте. Ледок не позволил Гриффину инспектировать свои механизмы, но детально описал все трюки: представление открывалось "Метемопсихозисом", в котором доспехи средневекового рыцаря оживали и носились по сцене за одним из картеровских ассистентов. (Гриффин расценил это как глупое шутовство, в котором Президенту, скорее всего не стоит принимать участия). "Зачарованный дом" оказался серией быстрых де- и рематериализаций, завершающихся "Ночью в Китае", - захватывающей демонстрацией всевозможных фейерверков. ("Сомнительно - может оказаться опасным", - записал Гриффин.) Дальше Картер помещал добровольца - обычно привлекательную девушку, - в обычное деревянное кресло, которое, без видимой к тому причины, поднималось над сценой. Ведя с добровольцем шутливую беседу, Картер доставал пистолет, заряжал его, тщательно целился и расстреливал девушку в упор - кресло падало на землю, а доброволец растворялся в воздухе. ("Ни в коем случае!" - написал Гриффин и подчеркнул эти слова жирной линией.) После перерыва была левитация, чтение мыслей и предсказание будущего ассистенткой Картера Мадам Зорой, ("Возможно", - пометил Гриффин, - "но не повредит ли это репутации ПХ?") "Ещё какие-нибудь номера?" - спросил он. Ледок почесал за ухом и покосился на Гриффина. "Вроде всё главное я уже назвал. Разве что Исчезающий Слон?" "Слон не может быть опасен для Президента?" "Ммммм... нет, - Ледок улыбнулся, - но вряд ли республиканцу захочется участвовать в исчезновении слона". Гриффин вычеркнул Исчезновение. "А третий акт у представления есть?" "Есть, как не быть. Трудновато его описать..." "Сказать по правде, - вздохнул Гриффин, - я не хочу разбираться в деталях каждого фокуса. Главное - стоит ли Президенту в них участвовать?" У Ледока вырвался короткий сухой смешок. "Поверьте, когда Картер побивает Дьявола, вашему боссу лучше держаться подальше от сцены". Ведущий специалист по магической машинерии, историк магии Джим Стейнмейер... Остап Кармоди: Что больше всего заинтриговало Вас в этой книге? Джим Стейнмейер: Трюки, описанные Гленом, строго говоря, не показывались в действительности, но многие из них основаны на номерах, которые показывал Картер. Я был заинтригован его подходом к нашему миру магии, тем, что Глен придумал, отталкиваясь от стандартных эффектов Картера. В книге он изобрёл несколько просто удивительных иллюзий, которые прекрасно подошли бы амбициям и вкусам настоящего Картера. Остап Кармоди: Не могли бы Вы поделиться какими-нибудь интересными фактами из жизни Картера, которых нет в книге? Джим Стейнмейер: Настоящий Картер был рассчётливым, а иногда и холодным бизнесменом. В получении секретных приспособлений для своего шоу он проявлял большую настойчивость а иногда и некоторое коварство. Его великий трюк с левитацией был на самом деле бережно хранимой тайной Келлара и Тёрстона. Картер нанял к себе на работу помошника Келлара, чтобы заполучить секрет, построил по его рассказам прибор, после чего имел наглость послать Келлару телеграму с просьбой объяснить одну маленькую техническую деталь! Келлар, конечно, не ответил. По электронной почте - специально для экслибриса - Глен Дэвид Голд: Остап Кармоди: Вы питаете какую-то особую любовь к двадцатым годам? Сейчас мало кто пишет романы про это время. Глен Дэвид Голд: А про какое время пишут "много"? Я думаю, что разрешено использовать всю историю, разве нет? Ответ на вопрос: да, мне очень нравится период между Первой Мировой и Великой Депрессией - я думаю, что по большей части тогда зародилось современное мышление. Конечно, в России и в Америке период с 1918 по 1929 прошёл совершенно по-разному, но каждая из них тогда выбирала курс, по которому движется сейчас. Я не знаю, как средний москвич относится к двадцатым - в Америке принято считать это время очень наивным. В других словах, мы думаем, что это было время массового невежества, типа "если бы мы только знали тогда то, что мы знаем сейчас!" Что весьма несправедливо по отношению к историческом периоду. Можете себе представить как мы сами будем выглядеть через 80 лет? Наивными? Возможно. В любом случае, мне нравятся двадцатые, тогда все представления ещё давались вживую, а к тридцатым уже родился Машинный Век. Люди стали слушать радио и ходить в кино, вместо того, чтобы смотреть на живых актёров. Мне кажется, никто ещё толком не исследовал огромный сдвиг в психологии, к которому это привело. Остап Кармоди: Ваш любимый фокус? Глен Дэвид Голд: Когда я брал интервью у Дэвида Блейна для "Нью-Йорк Таймс", он сказал: "Загадайте карту". Я загадал. "Семёрка пик?" спросил он. Это была она. Не имею ни малейшего понятия, как он это сделал. Четыре часа спустя занавес на сцене поднялся в третий раз. Examiner на следующее утро писала: "Перед глазами зачарованной аудитории уже развернулась дюжина удивительных чудес, одно другого великолепней. Свидетели рассказывают, что сам Президент заметил: "Даже если бы представление кончилось этом месте, оно бы осталось удивительнейшим из зрелищ"". На этом газетный репортаж заканчивался, повинуясь требованию Картера, - отпечатанному на всех программках и плакатах, - не раскрывать деталей третьего акта. Со сцены перед началом акта убрали все декорации. Выйдя из-за кулис, Картер объявил, что, поскольку он уже доказал, что является величайшим магом, которого знал мир, продолжать представление не имеет смысла. И он готов отпустить зрителей по домам, если только внезапно не объявится маг ещё более великий. На этих словах сверкнула молния, поднялся столб чёрного дыма, и зал заполнил адский запах серы, тухлых яиц и пороха. На сцену явился сам Дьявол. Дьявол, в чёрном трико, красном плаще, узкой маске и шапочке с двумя острыми рожками, бросил Картеру вызов: оба они будет показывать фокусы, но только тот из них, кто окажется величайшим магом, покинет сцену живым. Как только Картер согласился, Дьявол достал из воздуха газету и вынул из неё кролика. Картер ответил тем, что разбил в появившийся из ниоткуда таз четыре яйца, которые, едва коснувшись воды, превратились в утят. Дьявол заставил девушку парить в воздухе, Картер заставил её исчезнуть. Дьявол вернул её на сцену, уже старой каргой. Картер, с яркой вспышкой магния, вновь растворил её в языках пламени. Затем они начали демонстрировать фокусы уже не оглядываясь друг на друга, на разных концах сцены. Пока Дьявол последовательно поднимал в воздух и отправлял в полёт барабан, трубу и скрипку (которые при этом играли вольную, но вполне приличную вариацию на тему "Ночи на Лысой Горе"), Картер поймал смычок, и пронёсся по залу, извлекая музыку прямо из воздуха. Дьявол постарался переплюнуть его, распилив женщину пополам и разведя половины без какого-либо ящика. Картер изобразил руками на стене тени животных, которые ожили и промчались по сцене. Дьявол достал пистолет, зарядил его и выстрелил в Картера, который отразил пулю серебряным чайным подносом. Потом он, в свою очередь, достал пистолет и выстрелил в Дьявола. Тот поймал пулю зубами. Потом они вывели на сцену двух белобородых "Индийских Йогов" в огромных тюрбанах. У обоих йогов в животе была просверлена дыра, сквозь которую бил свет софитов. Дьявол просунул руку сквозь одного из них, сжав её в кулак у него за спиной. Картер дал второму выпить стакан воды и поймал в винный бокал поток, вытекший у того из живота, будто из горлышка. На сцену выкатили пушки, Картер с Дьяволом зарядили их своими йогами и направили вверх, так, чтобы траектории выстрелов пересеклись. Раздалось громкое БУХ и йоги взмыли в воздух, - когда они столкнулись, на ликующую аудиторию обрушился дождь из лилий. Картер вскричал, что довольно трюков, они с Дьяволом должны разрешить свой спор как джентльмены. Он предложил сыграть в покер: обладатель лучшей комбинации и будет объявлен победителем. Когда Дьявол согласился, Картер отклонился от своей обычной программы и подошёл к рампе. Он спросил, нет ли среди публики добровольца, специального добровольца, который бы мог стать независимым и беспристрастным арбитром в таком соревновании. Луч прожектора остановился на Президенте Картере, который дружелюбно помахал рукой аудитории, смиряясь с её единодушным требованием судить этот матч. Остап Кармоди: Как Вы думаете, Золотой Век Магии ушёл навсегда? Глен Дэвид Голд: Да. И нет. Зависит от того, как вы определяете магию. Мы в некотором роде испорчены компьтерными играми, фильмами, спецэффектами. Когда-то если вы хотели увидеть что-то удивительное и невероятное единственным способом было сходить на представление иллюзиониста. Теперь всё не так. Сейчас у фокусников много конкурентов и они упали в цене, теперь маги - зачастую просто толстые ребята в костюмах, вынимающие женщин из ящиков. Что не очень-то почётно. Конечно, время от времени я вижу что-то действительно потрясающее - в основном потому что фокусники приглашают меня на шоу, на которые я никогда бы не додумался пойти сам. У каждого искусства есть свой золотой век, в который оно хочет вернуться. Я уверен, что писатели тоскуют по Золотому Веку, когда все читали книги (если такой когда-то существовал). Но требуется всего лишь два-три действительно хороших представителя профессии, чтобы полностью изменить ситуацию. Может быть сейчас где-то сидит шестилетняя девочка, которая решила попробовать какой-то простенький карточный трюк, а через двадцать лет она станет великим иллюзионистом, который всё поменяет. Это вполне возможно. Остап Кармоди: Расскажите какие-нибудь интересные факты из жизни Картера, которые не вошли в книгу. Глен Дэвид Голд:Как автор беллетристики я не заслуживаю большого доверия в том, что касается фактов. Это ужасная ответственность и я не уверен, что мне хочется брать её на себя. На самом деле я и из журналистики ушёл более-менее потому, что у меня всё время было искушение заменить факты своим вымыслом. Что в журналистике не очень одобряется. Картер при жизни был скрытным человеком, но в 1925 он написал серию газетных статей о том, как делать карточные фокусы. После этого у него появилось много проблем - другие фокусники не простили ему раскрытия профессиональных секретов. Мне повезло, - почти всё, что я хотел сказать о Картере и других магах, вошло в книгу. Но всё же не всё. В книге Кевени есть много замечательных историй о том, как Картер и другие маги судились из-за авторства на разные фокусы. Мне хотелось рассказать, как был придуман трюк с распиливанием женщины (к этому приложили руки Тёрстон, Голдин и один парень по имени Джаррет) но мне не хватило времени. Ещё я очень хотел включить в книгу (хотя это не связано с Картером) то, о чём в Америке почти не знают - битву за Архангельск в 1918-1919. По моему первоначальному замыслу, Гриффин и Старлинг вместе занимаются грязным бизнесом по обмену золота и мехов на медикаменты. Но в конце концов я понял, что это не сработает. Может быть в следующей книге. Есть и ещё кое что, что не вошло в книгу - я прочёл все газеты за последний месяц жизни Хардинга. Вокруг него происходили аварии поездов, автомобильные аварии, падали огромные валуны, - происшествия шли буквально одно за другим, - выглядело всё это так, будто кто-то пытается убить президента. Но никто тогда не заинтересовался происходящим. Остап Кармоди: Вернёмся к истории. Коррупция прекрасно сходила членам администрации с рук, пока они не начали работать по крупному: министр внутренних дел Альберт Фол продал частной компании нефтяные запасы Военно-Морского Флота. А деньги положил к себе в карман. Это было уже слишком. Сенат начал расследование. "Огайская банда" всячески старалась его сабботировать, заваливала сенатские комитеты горами не имеющей отношения к делу документации, и даже пыталась шантажировать некоторых конгрессменов. В оценке того, что было дальше, историки расходятся. Одни считают, что банда обратилась к Хардингу за защитой. Другие - что сенат прислал Президенту документы, содержащие неопровержимые доказательства полной продажности его соратников. Так или иначе, все соглашаются, что президент был в шоке. Защищать банду он не захотел, а, судя по всему, наоборот, протёр, наконец, глаза, и решил навести порядок в своей администрации. Доггерти, Фолла и их подручные занервничали. Они решили, что спасти их может только круговая порука. Но Доггерти и Фоллз доверяли далеко не всем своим подручным. Начались загадочные смерти. Один за другим мелкие члены администрации кончали жизнь самоубийством. Или просто вдруг умирали от внезапного кровоизлияния в мозг. Но оставалась главная угроза, Президент. К счастью для банды, лечащий врач Хардинга, генерал Сойер, был одним из её членов... Это - одна из версий произошедшего. Другая состоит в том, что Хардинга отравила жена, узнавшая, что кроме малоопасной Бриттон у Президента имеется и другая постоянная любовница, Кэрри Филлипс - дама высшего света и интеллектуалка. Некоторые даже считают, что Хардинг собирается развестись с Флоренс чтобы жениться на Кэрри.. В июле 1923-го, во время своего визита на Аляску, президент слёг с пищевым отравлением. Ни у кого из его спутников, при этом, отравления не было. Потом на отравление наложилась пневмония, начались осложения, и в начале августа Президент умер в номере сан-франциского Палас-Отеля. Флоренс Хардинг отказалась дать разрешение на вскрытие. Труп Президента был кремирован, что навсегда исключило возможность установления истинной причины смерти. Одни историки считают, что это был сердечный приступ, вызванный совокупным эффектом болезни и шока от внезапно раскрывшегося перед Хардингом масштаба коррупции в его администрации. Другие думают, что смерть вызвал яд, подсыпанный в вино генералом Сойером. Третьи думают, что яд президент принял из рук своей жены. Четвёртые - что уставший и подавленный Президент покончил жизнь самоубийством. Есть и пятая версия, самая экзотическая: версия Глена Дэвида Голда... Глаза Гриффина давно вылезли на лоб, а сам он выглядел так, будто находился под артобстрелом. При каждом новом вулканическим всплеске бесчинства он уверял себя в том, что это лишь оптическая иллюзия, что Президент не подвергнется никакой опасности. Но на сцене уже был огонь, ножи, пистолеты, и, он едва осмеливался об этом думать, пушки. Хардинг спустился по проходу, пожимая по пути протянутые к нему руки, и сверкая своей застенчивой, но обаятельной улыбкой. Когда Президент поднялся на сцену, стало очевидно, насколько он огромен - на добрых семь дюймов выше и шире Картера. Было видно, что ему приятно оказаться полезным. Картер, Хардинг и Дьявол подошли к карточному столу, где их ждала колода огромных карт. Хардинг храбро пытался перетасовать колоду - карты были величиной с газету, - пока один из ассистентов Картера не занялся этим сам. Когда игра началась, Дьявол начал немилосердно жульничать: например, в какой-то момент за левым плечом Картера возникло гигантское зеркало. Когда Хардинг указал на него, оно исчезло. Представление шло в "Курране" уже две недели. Каждый вечер кончался следующим образом: Картер показывал очевидно небьющуюся комбинацию, которую Дьявол шулерски побивавал. Картер, опрокидывая стул, вставал, говорил, что джентельменская игра кончилась, потому что Дьявол, оказывается, не джентельмен, сэр, - и он замахивался кривым турецким ятаганом. Дьявол на упавшей с потолка верёвке, как на лифте, возносился к стропилам, пропадая у аудитории из вида. Секундой спустя, Картер, с зажатым в зубах ятаганом, хватался за другую верёвку и следовал за Дьяволом. После чего, под ахи и охи зрительного зала, наглядно демонстрировал, прямое значение фразы "Побить Дьявола". Программка заверяла, что на случай, если у кого-то из зрителей от зрелища этого справедливого возмездия случится обморок, в зале имеется фельдшер. Этим вечером Картер учтиво предложил Президенту Хардингу принять участие в игре. Лишь мельком взглянув на свои гигантские карты, Президент присоединился. Когда пришло время открываться, у Картера оказалось четыре туза и десятка. Дьявол имел на руках четырёх королей и девять. Зал взорвался аплодисментами: Картер побил Дьявола! "Господин Президент, - воскликнул Картер, - молю, покажите нам свои карты!" С несколько глуповатым видом, Хардинг повернул карты к залу: Роял Флэш! Зал было снова зааплодировал, но Картер знаком попросил тишины. "Сэр, осмелюсь спросить, откуда у Вас Роял Флэш, если все четыре короля и все четыре туза уже вышли?" И прежде, чем Хардинг успел ответить, Картер продолжил: "Это игра джентельменов, а Вы, сэр, не джентльмен!" Картер и Дьявол один за другим выхватили ятаганы, и рассекли ими карточный стол. Хардинг опрокинулся на стуле, и, вскочив, устремился к верёвке, втягиваемой под балки. В последний момент он успел ухватиться за её конец и взмыл к потолку. Картер и Дьявол, на собственных верёвках, последовали за ним. В последнем ряду Гриффин в панике искал взглядом других агентов, надеясь, что всё это ему примерещилось. За последние две недели поездки Хардинг сгорбился, будто всё время таскал на себе тонны багажа. В Портленде он отменил своё выступление и остался в постели. И вдруг вся эта акробатика - откуда в пятидесятисемилетнем человеке взялось столько энергии? В том же неуютном состоянии пребывал и весь зал - сцена была освещена где-то ярко, где-то слабо, из-за этого фигуры исчезали и через секунду снова появлялись в поле зрения. Это заставляло мозг буксовать, пока он домысливал то, чего не видели глаза. В дальнейшем плане это было критическим элементом. Потому что, в отличие от визуальных деталей, баллансирующих на грани импрессионизма, акустика была безжалостно чёткой: как только зал закричал "бис!", послышался отчётливый звук пускаемых в ход ятаганов. Затем, с глухим стуком, на сцену упало что-то длинное. Крики сменились недоуменным перешептыванием, но через минуту стихло и оно. "Курран" заполнила гнетущая тишина. Что это? Кажется, что-то обёрнутое в чёрную шерстяную ткань. Согнутое в - в колене? И этот стук - точно такой же издаёт резиновый каблук. Наконец, тишину прорезал женский вопль: "Его нога! Это нога Президента!" За первой ногой последовала вторая, потом рука, плечо, часть торса. Части тела дождём лились на сцену, с мокрым чмоканьем падая на доски. Гриффин достал из кобуры свой кольт и стал осторожно продвигаться вперёд, уговаривая себя, что это всего лишь фокус, а вовсе не шутка маньяка: пригласить Президента на сцену, и убить его перед лицом жены, охраны, газетчиков и тысячи простых зрителей. В зале воцарился хаос. Одни повскакивали с мест и возбуждённо переговаривались с соседями, другие успокаивали готовых упасть в обморок женщин. В этот момент откуда-то сверху донёсся голос Картера: "Леди и джентльмены, возвращаю вам главу государства!" И тут, упав с огромной высоты, - мелькнули тусклые седые волосы и неровный спил шеи, - голова Президента Хардинга выкатилась на авансцену и тихо стукнулась об её край. Воздух наполнился криками. Какие-то отважные зрители устремились мимо Гриффина к сцене, но и они застыли, когда по залу, отражаясь от стен, разнёсся утробный рёв и из-за кулис на авансцену выскочил лев, тут же начавший пожирать останки Президента. "С ним всё в порядке! Я уверена, что с ним всё в порядке!" - прорвался сквозь шум истерический вопль миссис Хардинг. Вдруг раздался одинокий выстрел. По театру прокатилось эхо. Из-за кулис на середину сцены, в тропическом шлеме поверх тюрбана, не спеша вышел Картер. В руках у него было ружьё. Лев теперь лежал на боку, подёргивая лапами. "Леди и джентльмены, могу я попросить вашего внимания ещё один, последний раз?" Картер говорил очень формально и крайне сдержано, как будто он был единственным не потерявшим рассудок человеком в этом здании. С помощью ручной электропилы он вскрыл живот льву и оттуда, вышел Президент Хардинг, без единой царапины и просто-таки излучающий бодрость. Гриффин, схватившись за грудь и тряся головой, сел на пол в проходе. По мере того, как толпа постепенно понимала, что стала свидетелем очередного фокуса, аплодисменты усиливались и, наконец, превратились в сплошную волну ликования в честь потрясающего мастерства Картера и, главное, великолепной спортивной формы и безупречного спортивного духа Президента. Зал аплодировал стоя. Перекрывая эту овацию Хардинг подошёл к краю сцены и прокричал своей жене: "Я в форме, Графиня! Я в форме, и готов ехать на рыбалку!" Два часа спустя его не стало. Остап Кармоди: На самом деле, когда узнаёшь, что все главные персонажи этой истории - реальные лица, сразу же возникает вопрос - а приходил ли в день своей смерти Хардинг в театр "Курран", на представление Картера. Понятно, что для литературы это не имеет никакого значения, но всё же этот вопрос невозможно выкинуть из головы. Кевени сказал нам, цитирую: "Хардинг не приходил на представление Картера и Картер не исчезал после смерти президента. Картер был известным фокусником в тот период времени, но ни одна из основных историй в книге Глена не является правдой". Конец цитаты. Как вы можете это прокомментировать? Глен Дэвид Голд: Вы же знаете, что Майк - профессиональный фокусник? Он профессионал в отвлечении внимания, так что такой прямолинейный ответ может оказаться трюком. В любом случае, есть один секрет касающейся книги: когда я закончил её писать, люди стали спрашивать - что в книге правда, а что - выдумка. И я обнаружил, что честный ответ оставляет людей недовольными. Если я говорил, что что-то происходило на самом деле, люди надеялись, что я это выдумал. Если я говорил, что это выдумка, они хотели, чтобы это было правдой. Я не понимал, что происходит, пока не догадался, что люди ХОТЯТ быть обманутыми. Я не думаю, что это ужасно или цинично - я думаю, это в человеческой природе - выкинуть из головы вопрос: Что реально, а что нет? Это же всё равно, что спрашивать фокусника, как он делает свои фокусы. Остап Кармоди: О чём будет ваша следующая книга? Глен Дэвид Голд:Это большой, просто огромный секрет. Могу сказать вот что: я обожаю историю и мне очень нравится исследовать разные стороны индустрии развлечений (джаз, танец, кино, театр и т.д.) чтобы лучше понять Как Оно Работает. Так что следующая книга будет в чём то похожа на Картера, но у неё будет другая тема. Остап Кармоди: Похоже, вам нравится обманывать своих читателей. Что вы больше всего любите в обмане? Глен Дэвид Голд: Какой прекрасный вопрос. Когда я учился в колледже, мой друг понял, что всё общение на самом деле является пропагандой. Он был так взбудоражен этой идеей, что написал письмо Ноаму Хомскому, который согласился - все формы коммуникации направлены на то, чтобы навязать другим свою точку зрения. Так что по большому счёту, даже просто разговаривая, я пытаюсь навязать слушателю (или читателю) свою точку зрения. Так что между магией и литературой много общего (я понимаю, что это несколько поверхностно, но тем не менее) Что мне в этом нравится - вот, например, сейчас, отвечая на эти вопросы, я ведь понятия не имею, действительно вы русский журналист, или какой-нибудь заскучавший студент из Монтаны, который поспорил, что заставит меня написать ему e-mail. Какой прекрасный вариант! Может быть, я просто отправляю эти ответы в пустоту и надеюсь, что они куда-нибудь да попадут? Кто знает? Интернет - это магия! Хороший писатель заставляет читателя поверить в рассказываемую им историю. Я понимаю, что это обман, но надеюсь, что он мне удаётся. Другие передачи месяца: Рубен Давид Гонсалес Гальего - лауреат премии "Букер - открытая Россия" за лучший роман на русском языке [07-12-03] Отправить по почте

Новости  |  Темы дня  |  Программы  |  Эфир  |  Архив  |  Расписание  |  Частоты  |  Сотрудники  |  Поиск

c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены