Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-02-02]
Документы прошлогоРедактор и ведущий Анатолий Стреляный Поп и советский закон. «Смоленскому областному прокурору гр-ки села Плохина Сухиничского ок[руга], жены свящ. Кубаевского Екатерины Андреевны. Имея доверенность от мужа моего, Павла Степановича Кубаевского, ходатайствовать пред властями об освобождении его из заключения, заявляю о некоторых причинах, могущих послужить ему извинением в его виновности, не принятых во внимание нарсудьей, отнесшегося к подсудимому пристрастно как к священнику, не позволив ему дать точных объяснений. 1. Кубаевский во время хлебозаготовки был серьезно болен припадком сердечным и пролежал две почти недели в постели, о чем я заявляла Плохинскому сельсовету, могущему подтвердить это. Следовательно, примененная к подсудимому III ч. 61 ст. является несправедливой, так как никакого сговора или соглашения со стороны Кубаевского не было и явилось плодом вымысла лживого от обвинителя - председателя хлебозаготовительной комиссии Козина, хвалящегося цинично пред собравшимся народом, что «мы этому попу дадим 2 года». Болезнь Кубаевского стала помехой ему к успешному выполнению взноса ржи, ибо я от больного мужа и двоих малолетних детей (7 и 4 лет) ничего не могла предпринять, не имея денег на покупку ржи. Получив повестку о взносе в хлебозаготовку 20 п. ржи излишков, я точно поняла смысл повестки, и, зная, что у нас нет ни только излишков, а и для питания покупаем понемногу, по мере надобности, не имея средств делать запасы, я больному мужу и не сообщала, думая внести имеющиеся у нас 10 п. ржи, купленных раньше, что я и сделала в срок. Когда же в сельсовете, накричав на меня, приказали через сутки привезти остальные, я просила отсрочки на неделю и указывала, что мы ржи не сеяли, что мы бедны, чтоб у нас сделали опись и убедились, что нам 20 п. ржи слишком трудно внести, и что муж болен, некому хлопотать. Но ничего не подействовало - приказали чрез сутки внести все, «иначе посадим мужа». Я потеряла голову - денег нет, помочь некому, а тут принесли еще повестку - внести 10 пудов картофеля в трехдневный срок, в Козельск, в 50 верст от Плохина. Без своей лошади и без одного пуда картофеля во всем доме оказалось это непосильным. Соседи собрали нам 25 п. картофеля, которые я отправила, на третий только день достала лошадь, ибо все возили свой налог. Таким образом сложились обстоятельства, что мой муж без вины остался виноват. Будь он богатый, может, дело пошло бы иначе, да не больной к тому страдному моменту. На суде ничего не дали говорить в свое оправдание, как бы с предвзятой мыслью осудить его. Когда чрез сутки я не внесла остальной ржи, нас обложили пятикратно, и также с выполнением в сутки, чего, конечно, мы не только не в состоянии выполнить, но и в мечтах осуществить. Чрез 2 дня мужа вызвали в милицию, он, будучи еще почти больным, слабым, пошел и не возвратился домой - был арестован до суда, как какой преступник. И только потому, что по болезни, бедности, как беженец, не мог обжиться в голодные годы строительства, после революции, приехав с кучей (7 детей) малолетних детей без всяких средств к жизни... Потерпев голод, болезнь, нищету, получил от общества для семьи клок земли пустой в 5 верстах от села, стал с трудом обзаводиться лошадью, коровой, избой, инвентарем, и был настолько несостоятелен, что небольшой сравнительно налог не смог выплатить, отбывал 1/2 года принуд работ. В Плохине все налоги выплачивал аккуратно, лишая себя всего, и осенью пред самой хлебозаготовкой единовременно уплатил 272 руб. сельхозналогу и за лишение избирательных прав 27 р. Отказался муж от земли, находящейся от с. Плохина в 20 верст, по неудобности обработки и за постоянные притязания сельсовета на нашу землю и за постоянные придирки к старшему нашему сыну, отделенному от нас уже 6 лет - будто мы ведем хозяйство сообща, чего между нами не было, ибо мы и помочь не в состоянии были бы: себя не оградили от тюрьмы по недостатку средств. Таким образом, из всего вышеизложенного можно видеть, какой преступник свящ. Кубаевский, и за что он зиму сидел и работал непосильную работу, будучи 47 лет, больным и слабым, и только глубокая религиозность поддерживает его слабые силы в трудах и дает ему возможность честно выполнять долг перед родиной. В вашей власти правильно рассмотреть дело Кубаевского и внести протест против несправедливого осуждения на 2 года никем не доказанного и за неполно внесенную хлебозаготовку смягчить наказание, ибо тут не было злостности, и, кажется, есть закон, не сеявшему не вносить ржи вовсе. Я с детьми питаемся подаянием как нетрудоспособные. Просительница Екатерина Кубаевская. 29 апреля 1930 г.» В архивном деле имеется также ходатайство прихожан. «Председателю Центрального исполнительного комитета М.И. Калинину От церковного Совета Плохинской церкви, того же района. Сухиничского округа Смоленской области. Прошение. По просьбе и поручению трехтысячного Плохинского прихода общества верующих, церковный совет приносит ходатайство пред высшей Советской властью об возвращении и освобождении заключенного священника Павла Степановича Кубаевского к месту его служения в село Плохино, осужденного нарсудом 4 ноября 1929 г. за не полностью внесенную рожь в хлебозаготовку. Свящ. Кубаевский хлеба не сеял, дома своего и хозяйства не имеет, живет на скудные средства от прихода, так как у нас их три священника в приходе, к тому же он из беженцев, не мог обжиться в это короткое трудное после войны время, имея большую семью, терпящую разные недостатки в одежде и остальном. Зная все это и то, что священник Кубаевский по своему настроению политически благонадежен, так как он сам платил все налоги и нас учил быть исправными и относится к своему делу честно и усердно, показывал хороший пример; мы знаем, что он не по злостности не уплатил ржи полностью, а по недостатку средств на покупку ее..., и просим высшую власть простить и прислать его к месту службы. Это желание всего прихода. 1930 г. 30 марта. К сему подписуемся: Председатель Совета церковного К. Кужев, члены церковного совета Мартьянцев К., Шатунов Иван, Т. Афонин, Михаил Я. Инюков, В. Талоев». По прошению прихожан, жалобам священника Кубаевского и его жены член Всесоюзного Центрального Исполнительного Комитета СССР Смидович инициировал запрос в органы прокуратуры. «10/IV 30. Срочно. Г. Смоленск, областному прокурору. Направляя жалобу гр. Кубаевской Е.А., ... секретариат ПредВЦИК, по поручению члена президиума ВЦИК т. Смидовича, просит срочно рассмотреть в порядке надзора дела осужденного Кубаевского П.С. в плоскости проверки законности применения к нему 3 ч. 61 ст. УК и правильности назначения меры социальной защиты; обратив при этом особое внимание на возможность выполнения хлеборазверстки и выполнения в весьма короткий срок». Спустя полтора месяца прокурор Западной области подготовил ответ: «27 мая 1930 г. В Секретариат Председателя ВЦИК. Со своей стороны Прокуратура считает, что приговор Нарсуда вынесен в соответствии с обстоятельствами дела, а жалоба гр. Кубаевского неосновательна. Ст. пом. Обл. прокурора Монин». «Не давая любви к Родине перевеса над любовию к Отечеству...» Из записки о славянофилах, составленной в III отделении собственной его императорского величества канцелярии в начале 1854 г. «Славянофилы наши, подражая ученым Западной Европы, заботятся о сохранении памятников древности, о восстановлении собственной народности, языка и литературы, и об изгнании из наших нравов всего иноземного. Это направление, с одной стороны, похвальное, а с другой - выходя из своих пределов, иногда пораждает события, не соответственные настоящему порядку дел. У нас Славянофильство сделалось заметным сначала в Москве. Из приверженцов этого учения до 1847 года были там известны бывший профессор университета Бодянский, профессор Шевырев, писатели Киреевский, Хомяков, Константин Аксаков и другие. Одни из них носили простонародную русскую одежду и отпускали себе бороду, негодую на императора Петра I, который, по их мнению, унизил Россию в собственном ее народном начале, отделив высшее сословие от низшего одеждою и наружностию; иные, в преувеличенных возгласах, рассуждали о всемирном вопросе на счет Славян, будто бы обратившем на себя внимание всей Европы, и о необыкновенно великом значении славян, которые рано или поздно сделаются первенствующим народом в образованном мире, и тому подобном. Выражаясь напыщенно и двусмысленно, они нередко заставляли сомневаться, не кроется ли под их патриотическими возгласами целей, противных нашему правительству. Константин Аксаков в 1846 г., по случаю 700-летия существования Москвы, напечатав в Московских ведомостях статью, в который называл Москву народною столицею, говорил о земской думе, собранной при Иоанне IV из всей земли русской, о спасении Русской земли в 1812 г. народом и проч. В 1847 г. обнаружено, что славянофильство может принять и преступное направление: в Киеве кандидат Гулак, адъюнкт профессор Костомаров и кандидат Белозерский учреждали тайное общество, под названием «Общество Св. Кирилла и Мефодия». С ними находились в сношениях или разделяли их мнения: бывший учитель 5-й С.Петербургской гимназии Кулеш, художник Шевченко и другие молодые люди, большей частию воспитанники Университета Св. Владимира. Цель этого общества сначала заключалась в том, чтобы, восстановляя народность, язык и литературу славянских племен, приготовлять эти племена к соединению под одну державу; но как все члены общества были уроженцы Малороссии, то вскоре славянофильство их обратилось в украйнофильство, и они перешли к предположениям о восстановлении Малороссии, в том виде, в какой она находилась до присоединения к России. Не только в бумагах, хранившихся у соучастников Украйно-славянского общества, но даже в напечатанных сочинениях Кулеша и частию Костомарова, описывались распоряжение императора Петра 1-го и его преемников в виде угнетений и подавления прав народных, напротив того - дух прежнего казачества они изображали с восторженными похвалами, наезды гайдамаков представляли в виде подвигов рыцарства, славу времен гетманщины называли всемирною, приводили песни украйнские, в которых выражается любовь к вольности, намекая, что этот дух не простыл и доселе таится в Малороссиянах. Наконец, у некоторых из соучастников найдены были устав общества и рукопись, под заглавием: «Закон Божий», самого революционного содержания. Виновные в тоже время были подвергнуты строгим наказаниям, печатные сочинения Шевченки, Кулеша и Костомарова изъяты из продажи; самим Шевченко и Кулешу запрещено писать, а первому и рисовать, бывшему адъюнкт-профессору Чижову, который оказался хотя поборником русской народности, но выходящим из границ благоразумия, предписано представлять свои сочинения на предварительное рассмотрение 3-го Отделения Собственно его императорского величества канцелярии... ...По высочайшему повелению, шефом жандармов сообщено было... бывшему министру народного просвещения графу Уварову, дабы наставники и писатели отнюдь не допускали ни на лекциях, ни в книгах и журналах, никаких предположений о присоединении иноземных славян к России, и вообще, ни о чем, что принадлежит правительству, а не ученым; чтобы они рассуждали, сколь возможно осторожнее там, где дело идет о народности или языке Малороссии и прочих земель, вошедших в состав России, не давая любви к родине перевеса над любовию к отечеству и устраняя все, что может вредить последней любви, особенно о мнимых настоящих бедствиях и о прежнем будто бы необыкновенно счастливом положении подвластных племен, чтобы все выводы ученых и писателей клонились к возвышению не Малороссии, Польши и других стран отдельно, а Российской Империи...» Из почты Калинина осени 1930 г. Прошение новых советских «служащих». «От уборщиц Кронштадтского дома Красной Армии и Флота. Товарищ Калинин, обращаемся к вам за советом и помощью. Дело в том, что все время мы считались рабочими, а вот с октября 1930 г. нас причислили к служащим и продовольственный паек продуктов дали 3-ю категорию - то, что получают служащие, домохозяйки и дети, в три раза меньше, [чем] 1-я категория, рабочие. Тов. Калинин, по выполняемой работе это для нас очень обидно, какие же мы служащие, когда работаем 8-ми часовой рабочий день, целый день в пыли (во время подметанья) и всю общественную грязь приходится убирать: уборные, плевательницы и вдобавок каждый день приходится мыть полы. Так что труд у нас тяжелый, зарплата маленькая, да еще уменьшили продукт питания. Нам, конечно, не обидно было бы, если кризис продуктов разошелся на всех поровну, а то уборщицы в заводе, на предприятиях считаются рабочие, а мы служащие, но наша работа тяжелее, грязнее и меньше зарплата. Средний и старший комсостав получают военные пайки, и еще им от города дается паек 1-я категория. Мы совершенно не знаем, как тут разобраться, чем мы виноваты, что работаем не в заводе. Дворников всего города причислили к служащим - ведь это же недопустимо и смешно. По всему СССР идет усиленная борьба с летунами, а такое причисление дает результаты, что многие берут расчет и идут работать чернорабочими. Тов. Калинин, мы очень просим вас, чтобы нас причислили к рабочей категории, а также и всех работающих физическим трудом, не смотря на то, где человек работает, в заводе или учреждениях, ... если недостатки продуктов, так уменьшить со всех поровну. Каждый рабочий сознает и понимает, какие трудности переживает наша страна. Нам только обидно, почему с нами поступили несправедливо, зачем такое подразделение. Подписи Капитанская, Костюкова, Рубцова, Осипова, Артеменко, Дектярева, Петрова, Шелковникова, Плахина, Ивакова, Ефремова, Коровенко. 27-го октября [1930 г.]» «25/XI 30 г. Гр-нам Капитанской, Костюковой и друг. Разрешение вопросов об увеличении и приравнении к группе рабочих, зависит от местных организаций, куда и следует обратиться, так как центральные органы этих вопросов не рассматривают. Секретарь ПредВЦИК Любовников». Заявление рабочего. «Председателю Всероссийского Центрального исполнительного комитета Калинину Гр. дер. Парково Долматовского сельсовета Ярославского района Ивановской области Ивана Ефимовича Воронина. Заявление. Ярославским Центральным рабочим кооперативом моя семья снята со снабжения продовольствием. На том основании, что я имею на мою семью, состоящую из 10 человек нетрудоспособных членов, 0,78 десятины земли. Работая на производстве и получая за свою работу 70 руб. в месяц, я не могу покупать муку по рыночным ценам и платить по 16 руб. за один пуд ржаной муки. Почему лишение меня снабжения продуктами ставит мою семью по угрозу голода, почему я и вынужден обратиться к Вам с просьбой оказать мне содействие в получении заборных книжек на продовольствие. На производстве я работаю в течение 12 лет. Своего хлеба я не имею, так как заниматься хлебопашеством вследствие того, [что] я живу на берегу реки Волги и земля заливается каждую весну водой от разлива реки Волги, нельзя. Скотины имею одну корову. В случае Вашего отказа оказать мне содействие в получении продуктов из ЦРК, поставит меня в безвыходное положение. Воронин. 24 октября 1930 г.» Письмо школьника. В этом документе использовано сокращение ЦЧО - Центрально-черноземная область. «31-го Октября 30 года. Здравствуйте, Михаил Иванович Калинин. Я к Вам с большой просьбой. Я ученик Нагалин, №2-й фабрично-заводской семилетки г. Ельца, ЦЧО, учусь в 5 (д) группе, не имею никакого материального положения. Я сирота и хочу учиться и участвовать в культурной революции, я член хим-отряда и состою в пионеротряде. Но снабженческие аппараты до сего времени не уяснили себе задачу культурной революции, например, Елецкое правление ЦРК не хочет снабжать обувью учеников. Я, ученик Нагалин, прошу убедительно воздействовать на Елецкое правление ЦРК, [которое] по знакомству и протекции снабжает обувью. Я прошу обратить на эту сторону внимание. Я хожу полубосый, и через что получил болезнь (грип) и пропустил занятия в школе. Михаил Иванович, прошу вас прислать мне ответ. Мой адрес: г. Елец, ЦЧО, 1-я Мясницкая дом №23». Заявление председателя сельсовета. В заявлении председателя сельсовета сокращенно назван руководивший им орган советской власти: Районный исполнительный комитет - РИК. «ВЦИК. Гр. д. Ченцово Кимрского района Фроловского сельсовета Ив. Ив. Русакова Заявление. Прошу вашего предписания дать в Кимрский РИК снять меня с должности пред. Фроловского сельсовета или снабдить сапогами. Служа шесть месяцев пред. сельсовета, ... старые сапоги все порвал, а новые купить нет средств, служа за 32 руб. в месяц и так с семейством не проживешь. Сельсовет мой в окружности имеет 15 верст, надо быть в каждой деревне самому в эту развернутую компанию, а я... босиком... Было заявлено с моей стороны в РИК, который прежде обещал, но когда я послал жену за 35 верст, всего 70, пришла и в сапогах мне было отказано. Подавал в РИК о снятии с работы - до сих пор не снимают, а босиком я ведь больше ходить не могу. Просил ... продать корову и приобрести сапоги как себе, так и семейству со стороны жены - из-за этого только слушаю ругань. Вот мое имущественное положение: ветхая избушка, дворишко, корова, овца, земли на 3 едока. Семейное положение из 5-ти человек: мне 49 лет, жене 48 лет, теще - 75 лет, дочери 22 года и дочери 8 лет. Если мне продать действительно корову, то буду настоящий нищий. Вот в каких условиях приходится бедняцким председателям сельсовета жить. Не снимут, то придется уйти самовольно. 28/X 30. И.И. Русаков». В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
