Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-09-04]
Документы прошлого1958 год: Игорь Моисеев и второе издание кампании против "низкопоклонства"Редактор и ведущий Владимир Тольц Авторы Елена Зубкова и Ольга ЭдельманЛетят перелетные птицы Елена Зубкова: Документы, которые сегодня прозвучат в нашей передаче, расскажут об одной истории, случившейся в конце 50-х. Это было время, когда приоткрылся "железный занавес", и советские граждане начали постепенно просачиваться за рубеж. Разными путями. Через зарубежные гастроли и конкурсы. Реже - как туристы. Выпускали не всех и не во все страны. Например, в Америку - только самых доверенных и проверенных. Тех, кто мог, по мысли советских чиновников, наиболее достойно представлять страну и ее культуру. Служить, так сказать, визитной карточкой. В число избранных попал и ансамбль народного танца, которым руководил Игорь Моисеев. В 1958 году ансамбль Моисеева впервые приехал на гастроли в Соединенные Штаты. Но это было только началом истории.... Владимир Тольц: Помнится мне, Игорь Александрович позднее не раз делился своими впечатлениями об этой поездке - и в своих мемуарах, и в многочисленных интервью. В общем, история довольно известная ... Елена Зубкова: Да, известная. Но не все знают, как раскручивалась эта история и кто ее раскручивал. Об этом расскажут наши документы. А началось все даже не с американских гастролей, а с выступления Игоря Моисеева в Московском Доме актера. Игорь Александрович говорил о том, как состоялось его знакомство с Америкой. В архиве сохранилась стенограмма этого выступления. 11 декабря 1958 года. "Мне сегодня приходится говорить не только в качестве гастролера, но и в качестве туриста. Должен вам сказать, что существует огромнейшая разница между психологией гастролера и психологией туриста, который собирает свои впечатления без гнетущей обязанности, без гнетущего чувства ответственности артиста, приехавшего прежде всего показать свою работу. Признаюсь, мы ехали в Америку с некоторой неуверенностью, мы не могли сказать уверенно о том, как примет нас Америка, совпадают ли наши вкусы, сумеем ли мы быть понятыми Америкой. Этого никто не знал и не мог знать. И неудивительно, так как длительные годы изоляции и "холодной войны" помешали тому, чтобы наши народы достаточно хорошо узнали друг друга. И поэтому совершенно естественной была наша боязнь быть недостаточно понятыми Америкой. Но вот дали наша первый концерт в Метрополитен Опера, концерт, на который, по словам американской печати, собралась вся Америка и дипломатический корпус, и самые изысканные снобы, и просто американцы, которые могли достать в этот день билет... Успех первого концерта был большим, чем просто успех. Иначе назвать этот успех как дружба, как демонстрация дружбы я не мог бы. Мы почувствовали, что даже в таком изысканном зрительном зале, в каком проходил наш первый концерт, желание понять наше искусство было впереди всех иных вопросов. И вот, когда это разрешилось, то мы почувствовали, совершенно физически почувствовали, вот эти волны настоящей человеческой симпатии, и, если хотите, нас это удивило, потому что мы не ожидали после этой атмосферы холодной войны, что мы встретим такую беспрепятственно дружескую атмосферу. Удовлетворив любопытство американцев, мы почувствовали, что настал наш черед познакомиться со всеми особенностями американской культуры, и мы окунулись в такое бурное знакомство. Надо сказать, что мы жили на Бродвее, в самом водовороте нью-йоркской жизни, у самых реклам, которые ночью неистовствовали около наших окон. Жизнь, темп и динамика жизни нью-йоркских улиц такова, что ловишь себя тоже на том, что сам начинаешь бежать. Магазины буквально выворачивают свои "внутренности" наизнанку, стремясь всеми способами обратить внимание прохожего, задеть его, заставить войти в магазин. Для этого они выставляют свои товары... иногда прямо на тротуаре, причем даже на Бродвее. А если вообще говорить о тех вещах, которые бросались в глаза в жизни Америки, нужно сказать о дорогах Америки. Мы вынуждены были буквально изумляться технике американских дорог. Это настоящее кружево из бетона: они извиваются, переплетаются между собой, иногда пересекаются, но на многих уровнях, на многих "этажах", многоэтажных уровнях. Так, например, когда мы жили в отеле в Бостоне, то мои окна были на уровне седьмого этажа, и я вдруг увидел, как мимо моего окна промчался автомобиль. Тут было целых 7 этажей переплетающихся и пересекающихся дорог из бетона! Но перейдем скорее к тому, что нас всех интересует - перейдем к жизни Америки в области культуры, в области театра, в области искусства. Мы не ожидали увидеть в Америке что-либо интересное в области театра. Тем приятнее было наше изумление, когда мы увидели и убедились в том, что Америка имеет не только свой театр, но имеет театр с выдающимися особенностями, имеет такой театр, который может конкурировать с целым рядом лучших театров в Европе. В чем заключается особенность американского театра? Особенность американского театра заключается в том, что он обладает необычайным лаконизмом, выразительностью и действенностью. Необычайное режиссерское мастерство. Психологически необычайно тонко и выразительно раскрывается сущность происходящего момента. Второе. Мы ожидали увидеть в американском театре много элементов формализма. Это оказалось на самом деле не так. Очень выразительная, очень приятная музыка. Мне бы очень хотелось..., если будет художественный обмен между странами в области театра, чтобы наша страна и театры нашей страны видели целый ряд спектаклей, которые бы я хотел рекомендовать вашему вниманию. Первый из них - это "Май фэйр леди". "Май фэйр леди" - спектакль музыкальный, музыкальная комедия на тему "Пигмалиона" Бернарда Шоу. Второй спектакль, который еще больше поразил наше воображение и еще больше нам понравился... - это спектакль-балет или, если хотите, хореодрама "Вест сайд стори", т.е. "История на западной стороне", который поставлен исключительно талантливым режиссером-балетмейстером Джеромом Роббинсом. Я не участник и не свидетель той жизни, которой живут герои спектакля, но я чувствую, что это дышит сегодняшним дыханием страсти, мысли - и это глубоко волнует. Необычайно запечатлевающейся спектакль! Елена Зубкова: Игорь Моисеев говорил о театральной жизни и просто о жизни Америки ярко и в подробностях. Не забыл и про диковины Диснейленда, и про музеи, и про необычные встречи. Одна из них запомнилась особенно. "После одного из наших концертов еще в "Метрополитен-театре" за кулисы пришла одна не совсем молодая, но очень эффектная и красивая женщина и спросила: "Где Моисеев?" Ей указали. И уже на довольно близком расстоянии от меня она спросила: Вы Моисеев? Да. Позвольте Вас поцеловать? Я говорю: "Пожалуйста!"... (смех). Она меня поцеловала. Я спросил: "Кто это?" Это была Марлен Дитрих. Что такое Марлен Дитрих для меня? Еще до войны я видел фильм "Желание". Я никогда еще в жизни не видел другого фильма, в котором женщина была бы так ослепительна, так притягательна, так недосягаема, как была Марлен Дитрих в этом фильме! Внешность - фигура, голос, глаза, игра! Это была красота настолько хищная, но чувствовалось, что трудно что-нибудь противопоставить этой женщине, если бы она попалась на нашем пути! (Смех, аплодисменты). И через какие-нибудь 25 лет мне пришлось с ней встретиться! Она меня поцеловала! Я не знаю, снимается ли она в кино сейчас, но она выступает в небольшом театре, на Марлен Дитрих идут и она берет высокую цену. Но что меня огорчило? Когда я пришел в театр, надо вам сказать, что программу дают бесплатно (она входит в стоимость билета), раскрыл программу, и на первой странице вижу: сидит на диване перед глобусом (огромнейший глобус, с этот стол) женщина в роскошной лакированной пижаме и держит в руке фужер с пивом, и большая надпись "Нет пива лучше пива Марлен Дитрих". Елена Зубкова: Пока Моисеев говорил, из зала пришла записка. "Товарищ Моисеев! Сегодня в "Правде" есть статья, в которой американцы сами говорят об упадке театральной деятельности в Америке. Каково Ваше мнение по этому вопросу?". Моисеев ответил так:
"Я говорил о ряде виденных мной интересных спектаклей, и я сомневаюсь, чтобы я тут был не прав, потому что подходил я к этому совершенно объективно и достаточно в этом разбираюсь. Но ведь это ничего не говорит о тех экономических условиях, в которых в Америке находятся актеры. Ведь там совершенно другие условия: поскольку нет государственных дотаций театру, поскольку театру вообще там никто не помогает и театры вынуждены быть рентабельными, то лишних людей в театре нет, и вообще нет такого театра, в котором бы вообще подбиралась труппа, а есть пьеса, для которой подбираются актеры. А дальше уж пьеса идет столько времени, сколько она в состоянии давать сборы. Нельзя дружить, если ты не знаешь того, с кем дружишь. Для того, чтобы дружить надо хорошо знать, и каждая деталь на поле культуры, которая способствует своей работой этому ознакомлению, делает первые шаги на пути дружбы. А дружба - залог того, что мир на земле нерушим. И в этом отношении я приветствую каждую деталь, которая способствует этому сближению". Елена Зубкова: Эти слова Игоря Моисеева были встречены аплодисментами. И вообще вечер имел успех. Однако история с запиской получила неожиданное продолжение. Выступлением Моисеева заинтересовалась советская цензура, точнее ведомство, ответственное за охрану государственной тайны. "Совершенно секретно. ЦК КПСС. 11 декабря с.г. "Правда" опубликовала корреспонденцию ТАСС из Нью-Йорка, в которой сообщалось о напечатанных в газете "Нью-Йорк Таймс" статьях по вопросам искусства. Авторы этих статей американцы Брэкер и Таубмен высказывают одну и ту же мысль - о продолжающемся упадке американского искусства, об игнорировании правительством США его насущных нужд и запросов. "По сравнению с советскими достижениями в области искусства, - делает вывод Таубмен, - мы в Соединенных Штатах еле волочим ноги". В этот же день, в Центральном доме актера на вечере перед многолюдной аудиторией с докладом "Культурная жизнь Америки" выступил художественный руководитель ансамбля танцев народов СССР Игорь Моисеев, поделившийся своими впечатлениями от поездки в США, где он побывал с ансамблем весной текущего года. Выступая с присущим ему апломбом и безапелляционностью, он выдавал личные, субъективные оценки и наблюдения за истину, вводя тем самым, своих слушателей в явное заблуждение. Вопреки правде, несмотря на откровенные высказывания самих американцев о продолжающемся упадке американского искусства, т. Моисеев буквально захлебывался от восторга, когда рассказывал, например, об американском театре. Все увиденные докладчиком спектакли вызвали у него только положительные отзывы. В неоправданно восторженном, объективистском духе было выдержано почти все выступления, естественно вызвавшее у некоторых слушателей недоумение. Зато с большим удовлетворением встретила выступление т. Моисеева московская корреспондентка американского агентства "Юнайтед пресс интернейшнл" Шварценбах. В задержанной цензурой телеграмме она писала следующее: "Игорь Моисеев выступил перед 600 любопытными русскими. В своей остроумной, продолжавшейся более трех часов речи Моисеев нарисовал яркую картину артистических устремлений по ту сторону океана, такую, какую никогда не давала ни одна советская газета, ни очень немногие, если вообще кто-либо из тех русских, которые возвращались из-за границы Он побывал во многих местах в музеях и находит, что они прекрасны. В американской картинной галерее, - сказал он, - так много произведений Рембрандта, что он стал задумываться над тем, остались ли его картины в Западной Европе. Его скромный вклад во взаимопонимание между Востоком и Западом заключается в том, что он очень эффектно довел до сознания 600 русских, многим из которых не представлялось возможным увидеть это самим, что промышленное производство и материальные удобства не являются единственными областями, в которых преуспевает Америка". Таким образом, из сказанного выше можно сделать вывод, что бесконтрольные выступления, вроде выступления т. Моисеева, не только приносят мало пользы, но и просто вредны. Они не дают советским людям правдивого представления об истинном положении в современном капиталистическом мире, и тем самым наносит серьезный ущерб нашей партийной пропаганде. В целях предотвращения подобных нежелательных выступлений в дальнейшем, полагал бы целесообразным обязать Министерство культуры СССР и Государственный комитет по культурным связям с зарубежными странами при Совете Министров СССР обеспечить контроль за подготовкой и организацией публичных выступлений деятелей советской культуры и науки, побывавших за границей. Начальник Главного Управления по охране военных и государственных тайн в печати при Совете Министров СССР П. Романов. 25 декабря 1958 года". Владимир Тольц: Мне все это как-то больше напоминает события 1946 или 47-го года. Борьба с влиянием Запада, "низкопоклонством", "раболепием перед заграницей". Тогда ругать все американское и вообще "не наше" было, если не правилом хорошего тона, то, по крайней мере, тем, что ныне именуют "политкорректностью". Для правоверных коммунистов, во всяком случае. Но на дворе был уже 1958-й год. В Москве прошел молодежный фестиваль. Через год Хрущев поедет в Америку. И чиновники, отвечавшие за культуру или стоявшие на страже государственных тайн, не могли не чувствовать этих новых веяний.... Елена Зубкова: Но это не значит, что "новые веяния" всем были по душе. И вообще создается впечатление, что чиновники от идеологии тогда просто растерялись. Им нечего было противопоставить - и этой новой информации о жизни на Западе, и новому культурному опыту. Почти как в 45-м, когда из заграничного похода вернулись солдаты. Которые видели западную жизнь своими глазами, а не в картинках из "Крокодила". Ведь кампания борьбы с низкопоклонством образца 46 года была задумана прежде всего как противодействие этому новому опыту. В 58-м случилось нечто похожее. И заправляла всем специальная партийная комиссия. Владимир Тольц: Об этой комиссии стоит рассказать подробнее. Называлась она так: Комиссия ЦК КПСС по вопросам идеологии, культуры и международным партийным связям. Председателем комиссии был назначен Михаил Суслов - далеко не последний человек в тогдашней партийной иерархии. Да и другие члены комиссии были людьми известными - Отто Куусинен, Петр Поспелов, Екатерина Фурцева. У новой комиссии - а она начала работать в январе 1958 г. - были довольно широкие полномочия. В том числе ей поручалось надзирать за артистами и писателями, выезжавшими за рубеж. Чтобы, так сказать, не посрамили ... Елена Зубкова: И комиссия выполняла свою задачу, надо признать, не без энтузиазма. В декабре 1958 г. на одном из ее заседаний обсуждалась записка Отдела культуры ЦК КПСС. В этом документе говорилось, в частности, следующее: "...Осужденное общественностью низкопоклонство перед буржуазным образом жизни, культурой и искусством подчас в замаскированной, а иногда и в прямой форме возрождается в известных кругах нашей интеллигенции. Возникновение подобных настроений определяется в значительной степени серьезными недостатками в организации заграничных поездок работников советского искусства, а также в практике загрантуризма ... При этом беглое знакомство со страной приводит нередко к тому, что воспринимается только парадная, показная сторона жизни, и остаются незамеченными действительные противоречия буржуазного мира. Поэтому в рассказах многих деятелей искусства и туристов, приезжающих из поездок в буржуазные страны, преобладают восторженные интонации, сказывается дух низкопоклонства... Подобные тенденции не могут быть терпимы...." Владимир Тольц: Вопрос о "низкопоклонстве" обсуждался на Старой площади в декабре 1958, спустя всего несколько дней после выступления Игоря Моисеева в Доме актера. Так что, Игорь Александрович как раз оказался в самом центре набиравшей силу новой кампании. Его вызвали в Министерство культуры, и министр Михайлов лично, как тогда выражались, "указал ему на ошибки". Моисеев вернулся домой и написал письмо в ЦК КПСС. "В ЦК КПСС В 1958 г. коллектив Государственного ансамбля народного танца Союза ССР гастролировал по городам США и Канады. Как подчеркивалось и нашей печатью, успех выступлений ансамбля был выдающийся. Коллектив не только достойно представлял в Америке советское искусство, но был также безупречен в своем поведении. Это свидетельствует о мобилизованности и чувстве ответственности, привитом коллективу руководством. Учитывая, что цель нашей поездки заключалась в том, чтобы способствовать установлению контактов с Америкой, ... я считал бы неправильным, после исключительно радушного, восторженного приема, оказанного нашему коллективу, отметить в своем докладе только негативные стороны американской культуры, что, как мне думается, могло бы привести только к усложнению в развитии дальнейших контактов. Тот факт, что в советской стране, одновременно с пребыванием ансамбля в Америке, было высоко оценено искусство американского пианиста Ван Клиберна, получившего 1-ю премию на конкурсе пианистов им. Чайковского, а также искусство Бостонского и Филадельфийского оркестров и других американских артистов, гастролировавших в Союзе, укрепили во мне мысль, что следует объективно оценивать отдельные положительные явления американской культуры, если для этого имеются реальные данные. Весьма возможно, что оценивая некоторые явления американской культуры, я не сумел соблюсти пропорции между светом и тенью и недостаточно сдержанно, чрезмерно положительно отозвался об американском театре, в частности о двух постановках, которые, с моей точки зрения, являются весьма интересными... Тем не менее, я глубоко убежден, что ни с точки зрения политической, ни с точки зрения общественной ничего предосудительного я не допустил. Вот почему я был очень удивлен и обижен, когда Министр культуры СССР тов. Михайлов вызвал меня на заседание заместителей, где меня убеждали в том, что я сделал грубую политическую ошибку, приводя при этом, как мне кажется, недостаточно убедительный довод: раз доклад хвалят американцы - значит "допущена ошибка". Также меня упрекали и в том, что за стенограммой "охотятся" американские корреспонденты. Непонятно почему следует от них прятать стенограмму, после того как представители американского посольства присутствовали на докладе. Это скорее может вызвать нежелательную реакцию. Если я не прав и действительно совершил ошибку, очень прошу разъяснить мне, в чем ее существо. Руководитель Государственного ансамбля народного танца СССР, народный артист Союза ССР И. Моисеев. Г. Москва. 19 февраля 1959 г." Владимир Тольц: Позднее, вспоминая этот эпизод, Игорь Моисеев напишет в своих мемуарах: "ЦК меня полностью поддержал, и мне удалось защититься от незаслуженной дискредитации". На самом деле все складывалось не столь оптимистично. И Отдел культуры ЦК, куда было направлено письмо Моисеева, отреагировал на него следующим образом: "ЦК КПСС Руководитель ансамбля народного танца СССР т. Моисеев жалуется по поводу неосновательности замечаний, сделанных ему Министром культуры СССР т. Михайловым в связи с его докладом о культурной жизни Америки... Может быть и не следовало вызывать т. Моисеева по этому вопросу на совещание заместителей министра, но т. Михайлов поступил правильно, что обратил внимание т. Моисеева на серьезные недостатки его доклада. Дело обстоит так, что т. Моисеев выступил с недостаточно продуманным по содержанию докладом. За исключением некоторых разделов доклад был переполнен непомерным восхвалением американской культуры, причем вольно или невольно т. Моисеев полемизировал с рядом статей, опубликованных на эту тему в нашей печати. Все области американской культуры и техники - автостроение, торговля, дорожное строительство, театры, музыка, живопись, музеи, цирк и т.д. - все это вызвало у Моисеева оценки только в превосходной степени... Безудержно восторгаясь американским искусством, т. Моисеев очень тепло отозвался и о деятелях абстрактной живописи, и о русских эмигрантах - художниках-модернистах, которые якобы определили своим искусством "новую поворотную эру" и т.д. Таким образом, подготовка к ответственному публичному выступлению была проведена т. Моисеевым несерьезно и это создало у слушателей одностороннее представление о культуре в Америке. Зав. отделом культуры ЦК КПСС Д. Поликарпов Зав. сектором отдела Б. Ярустовский. 13 марта 1959 г." Елена Зубкова: На этом документе есть резолюция: "Фурцевой доложено. В архив". Это значит, что дело не стали раскручивать дальше. И не потому, что речь шла о Моисееве. Точнее, не только поэтому. Просто на Старой площади посчитали, что новую кампанию борьбы с "низкопоклонством" разворачивать все-таки не стоит. Слишком много аналогий. И, как говорится, себе дороже. Во всяком случае, Суслов дал команду вопрос этот с обсуждения снять. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
