Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-07-05]
Документы прошлогоВведение в сентябре 1935 года персональных воинских званийРедактор и ведущий Владимир Тольц
Владимир Тольц: Семьдесят лет назад, в сентябре 1935 года, произошло событие, которое сегодня кажется ерундовым, незначительным. Но тогда оно было важным, для многих знаковым, произвело впечатление и вызвало споры... Так вот: в 35-м правительственным постановлением были введены персональные воинские звания для командного состава армии. Ольга Эдельман: Насколько я понимаю, до того в Рабоче-Крестьянской Красной Армии были комроты, комвзводы, комдивы, то есть должности. Теперь же военные получали сетку званий, напоминавшую старорежимные офицерские чины. Владимир Тольц: Совершенно верно. В этом-то и был повод для эмоций. Как было сказано в одном из отчетов, у некоторых новый порядок вызвал "ряд нездоровых настроений и безответственную болтовню о возврате к старым порядкам, о несовместимости ряда званий (майор, полковник, интендант) с Красной Армией". Из сводки политуправления Белорусского военного округа, 7 октября 1935 г. Летчик-наблюдатель Умрихин (член ВКП(б)): " Я все же до крайности обижен тем, что как это могло допустить наше правительство, чтобы ввести звания для командиров РККА "лейтенант", "полковник", "маршал", то есть все то, что существует в армиях капиталистических стран". Курсант 6-го конно-артиллерийского полка Раздобудко (беспартийный, из рабочих): "... Как-то нехорошо звучат эти слова для рабочего человека". Красноармеец артиллерийского парка Иванов (беспартийный, из рабочих): "Раньше я подходил к комполка как к товарищу, а сейчас, называя его полковником, буду испытывать какую-то боязнь". Командир роты отдельного батальона связи Бондарев (беспартийный, из колхозников): "Я не могу примириться с этим постановлением, что меня будут называть лейтенантом, это есть возврат к старому". Командир батареи артиллерийского полка Бильцевич (бывший член ВКП(б)): "Я всей душой ненавидел раньше полковников, и теперь буду ненавидеть, кто бы он ни был". Командир дивизиона артиллерийского полка Загуба (бывший член ВКП(б)): "Я раньше ненавидел капитанов, боролся против них, а теперь самого сделали капитаном". Начальник штаба кавалерийского полка Добровольский (член ВКП(б)): "У меня в крови ненависть к названиям "майор", "полковник"". Младший авиатехник авиаотряда Ильющенко (член ВЛКСМ): " Фокстрот разучиваем, чины вводят, скоро дамам ручки целовать будем". Начальник химической службы стрелкового полка Резник (беспартийный): "Наверно, это директива не Советского Правительства, а Гитлера. Скоро будем погоны носить". Курсант эскадрона связи Кулешов (член ВЛКСМ, из колхозников): "Наверно, идем к фашизму". Ольга Эдельман: Давайте разберемся, что, собственно, менялось в Красной Армии. Итак, 22 сентября 1935 года принято Постановление ЦИК и СНК СССР "О введении персональных военных званий начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии и об утверждении Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА". Появлялись звания, для сухопутных и воздушных сил: лейтенант, старший лейтенант, капитан, майор, полковник, комбриг, комдив, комкор, командарм 1-го и 2-го ранга. У моряков были соответственно лейтенанты, капитаны 3-х рангов, а высшие офицеры назывались флагманами. Рядовые и младшие командиры отныне именовались: красноармеец (или краснофлотец), отделенный командир, младший комвзвод и старшина. Кроме того, учреждалось звание "Маршал Советского Союза", "персонально присваиваемое Правительством Союза ССР выдающимся и особо отличившимся лицам высшего командного состава". Владимир Тольц: Заметьте, что в этом списке званий не было самых одиозных для революционного слуха - генералов и адмиралов (вместо них - комбриги, комдивы, командармы, флагманы на флоте). Да и слова "офицер" старательно избегали... Ольга Эдельман: И, кстати, в царской России не было звания маршала, потому-то, видимо, его и выбрали в качестве высшего. Владимир Тольц: То есть, готовя постановление, понимали, что оно вызовет неприятные ассоциации, и старались их всячески смягчить. Погоны ведь в 35-м тоже не ввели еще, это позже. А в постановлении от 22 сентября 1935 года фиксировались знаки различия, существовавшие где-то с середины 20-х годов, прозванные потом "кубарями" и "шпалами". Это были красные эмалевые квадратики, и прямоугольники, которые носили в петлицах. Цвет петлиц отличался по родам войск, специальные войска еще имели свои эмблемы. Сегодня уже немногие помнят эту систему. Оля, перечислите, как по этим "кубарям" распознавались ранги командиров. Ольга Эдельман: Лейтенант - два квадрата, старший лейтенант - три квадрата, капитан - один прямоугольник, майор - два, полковник - три прямоугольника; у высших командиров были ромбы: у комбрига - один, у комдива - два, у комкора - три, командармы носили четыре ромба, а командарм 1-го ранга - к тому же металлическую красную звезду на внешней стороне петлиц. Владимир Тольц: Вообще-то, постановление 22 сентября 35-го года и положение о прохождении службы командным составом регламентировало не только названия и внешний вид, но и весь круг вопросов, касавшихся службы и карьеры офицера: порядок присвоения званий, выслуга лет, срок пребывания в каждом звании, порядок назначения на должности, права и обязанности командиров, увольнение. Но больше всего толков вызвало именно то, как звучали отныне командирские звания. Из отчета политуправления Забайкальского военного округа о партийно-политической работе за 1935 год: Курсант стрелкового полка Кулешов (беспартийный): "Зачем вводятся такие названия [в] Красной армии; рабочий класс в капиталистических странах смотрит на капитанов как на своих врагов". Помощник командира полка стрелковой дивизии Карабанов: "Бытие определяет сознание, следовательно, у полковника и сознание будет полковничье. Рабочие настроены против всякого полковника". Из доклада политуправления Тихоокеанского флота 1: Инженер-механик Логинов (беспартийный): "Трудно как-то понимать это решение, когда со званием лейтенанта и полковника связано гнусное прошлое; я в прошлом сам убил полковника, а сейчас опять вводят звание полковника". Командир отделения минного заградителя "Сергей Киров" Дмитриев (член ВЛКСМ): "Если прикажут называть "господин лейтенант", то я из армии убегу". Из доклада политуправления Закавказского военного округа 2: Командир взвода Саркисян: "Я не офицер, чтобы носить это позорное звание". Командир эскадрона Тесля (кандидат в члены ВКП(б)): "Я не могу смириться с этим званием, что угодно, только не капитан и полковник". Врач кавалерийского полка Арапов: "Ну, скоро дело дойдет и до погон". Из политдонесения политотдела 51-й стрелковой дивизии киевского военного округа 1: Кладовщик Жук: "Если бы бойцы, легшие костями под Перекопом, встали и узнали об этих чинах, они с горя опять легли бы". Помощник командира артиллерийского полка Садовой (награжден орденом Красного Знамени за гражданскую войну): "Раньше я брал на штыки всяких полковников и майоров, а теперь приходится видеть полковника каждый день" (Примечание автора донесения:: "... При этом ругался матом"). Курсант батальона связи Аксанов (член ВЛКСМ, из рабочих): "От этого постановления так и прет контрреволюцией". Командир взвода стрелкового полка Лозовский (член ВКП(б), из рабочих): "Если меня назовут лейтенантом, дам в морду кому угодно". Диалог между красноармейцем танкового батальона и военным комиссаром батальона Пуганом: Красноармеец (растерянно). Товарищ военком, говорят, в армии будут теперь полковники, лейтенанты и майоры. Военком (смеясь). А у тебя температура нормальная, не заболел ли ты? Из сводки политотдела 96-й стрелковой дивизии Киевского военного округа 2: Командир артиллерийского дивизиона Галинский (из колхозников): "Ну, теперь надо идти в колхоз, раньше мы этих майоров и капитанов к стенке ставили, а теперь я сам буду называться капитаном". Курсант Васильев (беспартийный, из рабочих): "Полковники били наших отцов, а теперь мы своих командиров называем этими названиями". Ольга Эдельман: Были, впрочем, и те, кому новый порядок воинских званий нравился. При ближайшем рассмотрении, биографии у этих людей оказывались нехорошие, из бывших царских офицеров. Из докладов заместителя начальника особых отделов Главного управления госбезопасности НКВД "О реагировании на введение служебных званий в РККА", сентябрь-октябрь 1935 г.: Руководитель школы Титов (бывший полковник): "Вот теперь я понимаю. Я в старой армии был полковник и сейчас полковник; как это приятно слышать, надо было бы еще знаки различия изменить". Старший преподаватель Артиллерийской академии Четков (бывший полковник): "Почему бы не ввести и генералов, как в старой армии? [...] Прослужа 17 лет, опять буду, вероятно, полковником. Несмотря на все это, все же приятно быть даже и полковником". Командир стрелкового полка Воскресенский (бывший офицер): введут и обращение "господин"; "без этого не увязывается введение новых званий; это будет хорошо, а главное, будет приятно звучать - "господин полковник", "господин капитан" и т.д.". Командир стрелкового корпуса Брянских (член ВКП(б), бывший офицер), "засмеявшись, сказал: "Дожили, товарищи, недаром я своих комполков величал все полковниками. Ну, "господин полковник" - это еще понятно, привычно, а вот "товарищ полковник" - это уже черт его знает что". Командир роты Брехин (бывший поручик): "Сколько ни вертелись, а к старому вернулись". Ольга Эдельман: А зачем, собственно, советское правительство в середине 30-х решило вернуться к системе, не только принятой так или иначе во всем мире, но и очень даже напоминавшей Табель о рангах, действовавшую в императорской России? Из постановления ЦИК и СНК СССР "О введении персональных военных званий начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии, 22 сентября 1935 г Рабоче-Крестьянская Красная Армия за годы гигантских побед социалистического строительства в СССР прошла большой путь организационно-технической реконструкции и превратилась в передовую, первоклассную армию, оснащенную всем богатством новой военной техники. Кадры начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии являются ценнейшим капиталом, выращенным и воспитанным партией. С каждым годом эти кадры пополняются новыми отрядами молодых командиров, выпускаемых из военных школ и академий и выдвигаемых из рядов младшего командного состава. Тысячи и десятки тысяч рабочей и колхозной молодежи советской страны ежегодно идут в нашу родную, подлинно народную Красную Армию, посвящая себя службе в рядах ее командиров ... Служба в Рабоче-Крестьянской Красной Армии становится пожизненной профессией, и особенности этой службы требуют точно законом регламентированного порядка ее прохождения. Особо ответственные задачи в деле обучения и воспитания красноармейских масс, возложенные на начальствующий состав в целом, и ведущая роль командира в бою требуют установления военных званий, отчетливо выражающих военную и специальную квалификацию каждого командира и начальствующего лица, их служебный стаж и заслуги, их власть и авторитет ... Владимир Тольц: В свете того, что мы знаем о репрессиях в армии всего через 2-3 года, в 37-38 годах, слова о военных кадрах как "ценнейшем капитале, выращенном партией", звучат занятно. Сегодня в нашей московской студии - историк Андрей Смирнов, и именно ему я ему адресую вопрос о том, какова была цель введения воинских званий, зачем нужна эта система, чего не доставало без нее Красной армии? Андрей Смирнов: Не доставало прежде всего дисциплины и порядка. Правда, не только из-за отсутствия воинских званий, но и из-за этого тоже. А без дисциплины, как известно, нет регулярной армии. Причем тут воинские звания? Чтобы обеспечить дисциплину, в регулярной армии четко регламентированы права и обязанности каждого военнослужащего, четко определено, кто кого старше, кто кого младше и, соответственно, кто кому должен подчиняться, даже если они служат под его началом, а первый раз видят. Но если в армии нет воинских званий, то как определить, кто старше, а кто младше? По названиям должностей? Конечно, если мы возьмем полк, то тут ясно, что командир полка старше, чем командир батальона, а командир батальона старше, чем командир роты. Однако уже и здесь встречаются сложности. К примеру, кто старше - командир роты или помощник начальника штаба полка, командир батальона или начальник финансовой службы полка, начфин. А если мы возьмем всю армию в целом? Ведь там же должностей тысячи и разве можно запомнить, кто старше - начальник Первого отдела разведуправления Красной армии или советский военный атташе в Эстонии? Помощник начальника Третьего отделения отдела Генерального штаба Красной армии или начальник Второго отделения оперативного отдела штаба Московского военного округа? А можно, конечно, разделить все должности на 10-15 классов, или рангов, или категорий. Так и поступили в Красной армии еще в 24 году: разделили все должности начальствующего состава на 13 категорий К-1 (командный состав первой категории), К-2, К-3 и так далее до К-13. У каждой категории свои знаки различия, те же треугольники, ромбы. И названия этих категорий постепенно по существу превратились в военные звания. Каждому командиру присваивалась определенная категория и если он переходил на иную должность, значащуюся в иной категории, то присвоенная ему категория менялась далеко не всегда. Почему? Потому что воинские звания (и в этом еще одна причина их введения, и об этом как раз говорилось в постановлении 35 года), воинские звания нужны еще и для обозначения степени квалификации командира, а не только его места в служебной иерархии. Таким образом, суррогат воинских званий в Красной армии существовали еще до 35 года, но это были суррогаты, как нормальные воинские звания их воспринимать было невозможно. Что это за звание К-9? Как обращаться к такому человеку? Товарищ К-9? Нелепо. Товарищ командир девятой категории? Тоже нелепо, да еще и длинновато. И пришлось в конце концов вернуться к тому, от чего отказались в конце 17 года - к нормальным персональным воинским званиям. Фактически большевистское руководство повторило здесь путь, который российская бюрократия прошла еще в 18 веке. Из докладов заместителя начальника особых отделов Главного управления госбезопасности НКВД "О реагировании на введение служебных званий в РККА", сентябрь-октябрь 1935 г.: Некоторые лица начальствующего состава считают, что введение служебных званий не соответствует культурному уровню и бытовым условиям командиров. Авиатехник Кузнецов (беспартийный): "Вот мы были техниками, а теперь вроде как лейтенанты. В действительности мы хуже, чем капралы, даже есть культурно не умеем". Помощник командира роты Майзус: "Как-то странно, этим постановлением хотят поднять авторитет начсостава, а на практике капитан оденет новую форму и пойдет стоять по 3 часа в очереди за литром керосина. Вот вам и авторитет" ... Помощник командира роты Овсянников: "[...] Вот я буду старший лейтенант, а какой из меня лейтенант, когда я хожу замухрышкой; но я хоть имею образование и в люди показаться могу, а взять наш остальной начсостав - некоторые ... даже говорить правильно по-русски не могут - и тоже мне, лейтенанты. Это постановление - курам на смех, надо сперва дать образование людям, одеть их, а потом вводить чины [...]"... Начальник отделения штаба стрелковой дивизии Нелепин: "Я хотя и майор, но вид у меня хуже захудалого капрала иностранной армии; два года ношу фуражку - на ней уже полпуда сала - и штаны с латками; вот тебе и майор советского производства". Делопроизводитель райвоенкомата Осоков (беспартийный): "Для того, чтобы именовать наш начсостав званиями западноевропейских стран, нужно было бы сначала придать командирам культурный внешний вид. Заставить носить крахмальные воротнички, лайковые перчатки. А то наш командир ничем не отличается от рядового кр[асноармей]ца". Начальник клуба кавалерийского полка Сухоруков (член ВКП(б)): " Далеко нам еще до лейтенантов и майоров - ходим и одеваемся как чучелы". Помощник начальника штаба полка Извеков (беспартийный): "Лучше бы выдали всем командирам выходное обмундирование, а называли хотя бы "чертом". А то будут называть лейтенантом, а на шинель страшно посмотреть". Из сводки политуправления Белорусского военного округа 2: Командир взвода механизированной бригады Шамкуров (член ВКП(б)): "Раз я буду лейтенантом, значит, мне самому дров колоть нельзя, для этого нужно иметь денщика". Помощник начальника штаба авиаэскадрильи Барташ (кандидат в члены ВКП(б)): "Лейтенантам и майорам будет неудобно ходить в таких безобразных костюмах, в каких ходят сейчас по городу и на работу летчики и техники". Ольга Эдельман: Такое впечатление, что тех, кто так говорил, волновали не столько прагматичные стороны постановления 22 сентября 35 года (служба, карьера), и даже, может быть, не идеологические претензии к нему. Скорее, они пытались сравнивать себя с неким образом - полковника, майора, офицера. И обсуждался-то этот образ и его уместность в Красной Армии и вообще в советской действительности. Могут ли, и должны ли красные командиры походить на буржуазных и царских офицеров? Очевидно что, как минимум, их для этого надо приодеть и подучить манерам. Кстати, в наших документах прозвучала реплика про разучивание фокстрота - что это, тоже какие-то тогдашние реалии? - спрашиваю я нашего гостя Андрея Смирнова. Андрей Смирнов: Давайте вспомним о главной цели, которую ставила перед собой в 20 и в начале 30-х годов пришедшее к власти в стране руководство большевистской партии: строить в России социализм по Карлу Марксу. Общество принципиально новое, которого еще нигде и никогда не было. Кому легче строить такое общество? Наверное, тому, кого ничто не связывает с прошлым, кто целиком устремлен в будущее. И поэтому культурная политика большевистского руководства была нацелена на резкий, прямо-таки тотальный, всеобщий разрыв с прошлым, совсем привычным, совсем традиционным в культуре, в быту. Переименовывались даже самые обычные понятия, лишь бы звучали не так, как раньше. Скажем, вместо школьного учителя появился "шкраб" - школьный работник. Раньше был посол, теперь полпред. В то время даже пытались искоренить привычное выражение "слава Богу" и заменить его более идеологически выдержанным "слава труду". "Как живешь?". "Да ничего, слава труду". Я уже не говорю о пропаганде наречения детей новыми именами: Комбайн, Пятилетка, Дифференциал и так далее. А уж о слове "офицер", коль скоро речь у нас идет о командном составе армии, слово "офицер" было тогда синонимом абсолютного зла. Это вот только герой Савелия Крамарова в фильме "Джентльмены удачи" называл Лермонтова, точнее памятник Лермонтову "мужиком в пиджаке", а в Пятигорске, когда там хотели в 23 году снимать памятник Лермонтову, доглядели, что это не мужик, а офицер и не в пиджаке, а в офицерском сюртуке, страшно сказать, - с эполетами. Боролись со стремлением людей красиво одеваться. Все это, кстати, нужно иметь в виду, когда мы сталкиваемся с негативной реакцией командиров на введение воинских званий. Командиры Красной армии начала 30 годов и так процентов на 80-85 имели начальное образование, их кругозор был очень узок, а тут их еще и искусственно отлучили от культурной традиции не только своей страны, но и от общечеловеческой. Многое из нормальных вещей этим людям казалось противоестественным, а противоестественное нормальным. Но вот в начале 30 годов социализм в общем и целом был построен. Поэтому в 1934 году в культурной политике большевистского руководства наметился поворот, началась, так сказать, реабилитация дореволюционной культуры, дореволюционного быта. Преследовали стремление людей красиво одеваться, а вот в 34 году в Москве, страшно сказать, открывается Центральный дом моды, начинают издаваться журналы мод. А в 35 работницу-стахановку уже считают возможным премировать "элегантным заграничным пальто". Так и сказано в постановлении - элегантным. Раньше боролись с западными танцами, с тем же фокстротом, и квалифицировали его примерно так - "танец деградирующей буржуазии, кровный брат кокаина и рулетки". В 34 году по всему Советскому Союзу проходят конкурсы на лучшее исполнения этого же самого фокстрота. И в том же 34 году, страшно сказать, нарком обороны Ворошилов издает приказ, предписывающий всем командирам Красной армии научиться танцевать современные западные танцы. Советский командир должен быть культурным в общепринятом смысле этого слова - такой был подход. Из доклада заместителя начальника особых отделов Главного управления госбезопасности НКВД "О реагировании на введение служебных званий в РККА", 10 октября 1935 г.: Командир роты стрелкового полка: "Я с 1918 г. дрался с этими разными полковниками, майорами и капитанами, а теперь сам им буду называться, да и это никак не лезет в мою голову, так и думается, что это поворот к старому"... Командир пулеметного батальона (член ВКП(б)): "Названия "лейтенант" и другие коробят душу". Помощник начальника райвоенкомата Стародедко: "Просто не верится, чтобы в Красной Армии были полковники, генералы и др.; стыдно как-то такие названия выговаривать..." Командир роты стрелкового полка Быков: "Дожили до того, что опять ввели чины. Теперь надо ожидать, что правительство постановит командира называть господином, а там и до введения погон недалеко". Начальник службы вещевого довольствия полка Залеткин (член ВКП(б)): "Где же тогда завоевания Октября; я не выдержу, подам рапорт об увольнении из армии". Помощник командира стрелкового полка Мальчевский (член ВКП(б)): "Это контрреволюционное постановление"... Командир роты Огородников (беспартийный): "В революцию мы полковников расстреливали, а сейчас снова вводим; не нравится мне это". Командир роты Марков (беспартийный): "Название "полковник" - это что-то оскорбительное". Начальник службы хозяйственного довольствия артиллерийского полка Степанов: "Неудачно выбрано звание "интендант". Мы привыкли людей, носивших это звание, отождествлять с ворами". Писарь кавалерийского полка Иванов: "Вовсе я не вижу необходимости в присвоении начсоставу РККА этих грязных, затасканных титулов, к которым у масс, кроме ненависти, ничего нет". Красноармеец артиллерийского полка Будинов: "Ну и пожили, скоро опять явятся золотопогонники. Ввели чины - введут и погоны". Владимир Тольц: Погоны действительно ввели, но уже во время Великой Отечественной войны. История возврата в Красной армии к воинским званиям - вроде бы частная. Но вот что существенно. В течение 30-х годов было принято множество решений, касавшихся самых разных сторон жизни, которые складываются в одну общую тенденцию. Грубо говоря, речь идет об отказе от радикальных революционных заявок и о частичном возврате к обычному, общепринятому в прежней общественной повседневности порядку вещей, а точнее, к некоторым признакам этого старого порядка. Вместо разговоров о семье как буржуазном пережитке и грядущем общественном воспитании детей - курс на укрепление этой самой семьи, официальная регистрация браков, о которой подзабыли в 20-е годы. Вместо экспериментов авангардного искусства - консервативный, в сущности, социалистический реализм. Не строили больше, как в 20-е, жилых домов без кухонь (предполагалось, что жильцы будут пользоваться общепитом, а женщины освободятся от "кухонного рабства"). И так далее. Во многих отношениях жизнь постепенно возвращалась в привычные формы. Именно формы! - Но те, кто знал и помнил старое, прекрасно понимали, что это была совсем другая жизнь |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
