Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-09-05]
Ваше здоровьеЗаболевания поджелудочной железыВедущая Ольга Беклемищева
Ольга Беклемищева: Сегодня мы говорим о заболеваниях поджелудочной железы, и, прежде всего, об остром панкреатите - наиболее распространенном и опасном из них. Клинические симптомы острого панкреатита были описаны еще 300 лет назад, а основная теория, объясняющая причины его возникновения, родилась лет 100 назад. Что же изменилось за последнее время? Изменилась частота заболевания. Из сравнительно редко встречающейся патологии панкреатит превратился в третью по частоте хирургическую патологию после аппендицита и грыжи. И шансы каждого из нас столкнуться с этой болезнью лично, к сожалению, возросли. Поэтому сегодня в студии - Александр Алексеевич Линденберг, доцент кафедры госпитальной хирургии Российского государственного медицинского университета, известный в Москве специалист по абдоминальной хирургии. А по телефону в нашем разговоре примет участие наш американский эксперт - профессор Даниил Борисович Голубев. И мы начинаем. Александр Алексеевич, что же случилось, почему панкреатиты стали встречаться так часто?
Александр Линденберг: Ну, все-таки на третье место панкреатит вышел совсем недавно. И, вероятно, это связано с ростом количества заболеваний желчных путей. Я не совсем согласен с тем, что грыжа на втором месте. На втором месте заболевания желчного пузыря - острый холецистит, и все, что связано с камнеобразованием в желчных путях. Вот это одна из причин панкреатита, вероятно, двинувшая это заболевание из разряда эксквизитных в разряд часто встречающихся и, к сожалению, требующих достаточно серьезного лечения. Ольга Беклемищева: А сейчас я хочу спросить нашего американского эксперта. Профессор Голубев, а в США как обстоят дела с панкреатитами, с их частотой? Даниил Голубев: Острый и хронический панкреатиты не очень частые, но достаточно распространенные в США заболевания, нередко протекающие под маской других диагнозов. В 60-80 процентах случаев причинами развития панкреатитов является алкоголь в США, а на втором месте - желчнокаменная болезнь. Какая из этих причин лидирует, зависит от географического положения того или иного региона, а также от демографии. 10-15 процентов приходится на долю так называемого идиопатического панкреатита. То есть таких его форм, истинная причина которых остается неизвестной. Однако недавно проведенное Национальным институтом здоровья специальное исследование выявило у большинства больных этой формой микросимптоматику поражения желчевыводящих путей. Идиопатический панкреатит не проявляет ни географических, ни демографических, ни социальных предпочтений. В марте прошлого года с диагнозом "острый панкреатит" был, например, срочно госпитализирован прямо из своего кабинета в Министерстве юстиции генеральный прокурор США Джон Эшкрофт, который в силу своего крайнего ультраконсерватизма наверняка не злоупотреблял алкоголем, а судя по заявлениям его лечащих врачей, не имел до этого никаких проблем с печенью или желчными путями. Ну, другими этиологическими факторами являются травмы живота, последствия оперативных или диагностических, эндоскопических процедур в области печени, желчного пузыря и желчных протоков. Не исключена роль разного рода инфекций - микоплазм, легионелл, микобактерий туберкулеза, различных вирусов, в частности, вирусов эпидемического паротита, вирусов гепатитов и вирусов Coxsackie, ну а также паразитарных инфекций - криптококков и токсоплазм. Панкреатит может быть вызван различными лекарственными препаратами, в частности, Фуросемидом, Эстрогенами, Тетрациклином и многими другими биологически активными веществами и химикалиями. Вспомним, например, первый диагноз, с которым попал в больницу Виктор Ющенко, до того, как заговорили о его отравлении диоксином, - это был именно острый панкреатит. В общем, панкреатит в США рассматривается как полиэтиологическое заболевание, диагноз которого устанавливается на основании клинической картины, целого ряда лабораторных тестов и инструментальных методов обследования - это рентгенография брюшной полости, ультразвуковая диагностика и все более широко входящая в практику компьютерная томография. При лечении большое внимание обращается на диетотерапию и заместительную терапию ферментами поджелудочной железы. При сильных болях применяются, естественно, анальгетики, а также наркотики, при наличии бактериальных инфекций - антибиотики, в тяжелых случаях - хирургическое вмешательство, в частности, субтотальная панкреатотомия. Среди многообразных осложнений панкреатитов наиболее серьезным в США считается повышение риска развития карциномы поджелудочной железы и нередкое привыкание к наркотическим средствам при упорном болевом синдроме. Специфическая профилактика, как известно, отсутствует, а к числу профилактических мероприятий должны быть причислены: воздержание от алкоголя и, что очень важно, своевременная санация печени, желчного пузыря и желчных протоков, что доступно только людям, имеющим постоянную медицинскую страховку. Вот так обстоит дело. Ольга Беклемищева: Спасибо, Даниил Борисович. По-моему, все очень внятно объяснено. Тогда мне хотелось бы уточнить, что же происходит в самой поджелудочной железе, когда она воспаляется. Почему вообще это происходит? Александр Линденберг: Я полагаю, что все-таки надо начать с того, чтобы разграничить два понятия: есть отечные формы острого панкреатита и есть панкреонекроз - тяжелейшая форма заболевания, при которой поджелудочная железа некротизируется в той или иной степени. Почему стоит говорить о них раздельно. Вероятно, потому, что все-таки и симптоматика, и лечение, и исходы, что самое главное, у этих двух, в общем-то, однотипных заболеваний, скрывающихся под одним названием, абсолютно разные. Если отечная форма панкреатита практически сопровождается нулевой летальностью, то панкреонекроз, даже в хороших учреждениях, приводит к летальности где-то от 20 до 30 процентов. Ольга Беклемищева: А насколько часто он встречается? Александр Линденберг: Ну, он встречается приблизительно в три раза реже, чем отечная форма панкреатита. То есть четвертая часть случаев воспаления поджелудочной железы приводит к развитию тяжелых панкреонекрозов. К сожалению, статистика до сих пор у нас в России учитывает панкреатиты вообще, и поэтому на фоне общего благополучия - где-то летальность в 2-3 процента с учетом отечных форм, повторяю, от которых не погибают, летальность при панкреонекрозе в отдельных клиниках выглядит очень выгодно: 2-3 процента - это "замечательная" летальность. А вот если начинать считать только формы некротические, то это 20-30, а то и 40 процентов, как правило, погибающих больных. Ольга Беклемищева: А почему эта форма такая летальная? В чем разница? Александр Линденберг: Тяжелейшие нарушения, которые возникают при панкреонекрозе в организме, приводят к развитию недостаточности многих органов и систем. Это и дыхательная недостаточность, и сердечная недостаточность, прогрессирование синдрома эндогенной интоксикации приводит к смерти мозга и, как правило, к тяжелым формам абдоминального сепсиса и соответствующему исходу. И лечить ее значительно тяжелее, чем, скажем, тот же самый отечный панкреатит, который и особого-то лечения почти не требует. Ольга Беклемищева: Но давайте тогда сначала разберем именно вот эту более легкую форму - отечный панкреатит. Как он развивается? Что там происходит внутри нас? Александр Линденберг: Ну, отечный панкреатит, если говорить о причине заболевания, - это, как правило, достаточно легко протекающее воспаление поджелудочной железы, которое возникает в результате нарушения выделения ферментов поджелудочной железы, то есть того, что мы называем соком поджелудочной железы, из самой железы через протоки в двенадцатиперстную кишку. Причин этому много, частично они перечислялись коллегой из США. Но, в принципе, важно, что возникает рост давления в протоке. Этот рост давления может быть достаточно кратковременным. Но несмотря на его кратковременность, часть ферментов, которая выделяется в неактивных формах в просвет кишки и только там активируется, начинает активироваться непосредственно в протоках поджелудочной железы. Ну, это приводит к понятию, которое мы называем аутолизом, то есть некоторая часть клеток поджелудочной железы начинает гибнуть, самопереваривая себя. Ольга Беклемищева: Вот по этому поводу я бы хотела обратить внимание наших слушателей на то, что на самом деле поджелудочная железа - это такой технологический ответ природы на великую загадку, что если вы сделаете идеальный растворитель, то где вы его будете держать. Понятно, что когда мы перевариваем что-то, нам вот этими пищеварительными соками нужно достаточно серьезно расщеплять белки, а организм тоже создан из белков... Александр Линденберг: И жиры тоже. Ольга Беклемищева: И жиры тоже, да. И как же ему уберечься от самопереваривания? И вот природа придумала так, что ферменты, которые готовит поджелудочная железа для кишечника, они неактивны, и они активируются только в самом кишечнике под воздействием желчи. Но вот как сказал уже Александр Алексеевич, если случается обратный заброс, то поджелудочная железа беззащитна - и она начинает распадаться. Александр Линденберг: В какой-то степени. Если говорить об отечной форме, то дальше все развивается достаточно благополучно. Восстанавливается отток ферментов поджелудочной железы, и сама поджелудочная железа, перенеся только оттек - отсюда и понятие отечной формы - приходит в определенную норму. Ольга Беклемищева: Я думаю, нам нужно разграничить острый панкреатит от панкреонекрозов. Вот по тому, как мне написали на сайт наши слушатели, понятно, что у многих случаются приступы панкреатита достаточно невыраженные, когда люди, в общем-то, даже не вызывают "скорую", не госпитализируются. Это то, о чем говорили вы, да? Александр Линденберг: Как правило, те, кто не вызывает "скорую" и не госпитализируется, они не болеют острым панкреатитом, они не придумывают себе этого диагноза. Это то, что прячется под классическим, так сказать, обывательским понятием "отравление". Острый панкреатит никто себе сам в качестве диагноза не выставляет. Чаще всего - отравился, ну, извините, под классическим понятием "перепил", и так далее. Вот это будет отечная форма острого панкреатита. Два-три дня лежания, холод, голод - и постепенно человек приходит в норму. К сожалению, я хочу отметить следующее, что никто и никогда не может сказать точно, не перейдет ли отечная форма острого панкреатита в панкреонекроз. Ольга Беклемищева: То есть если даже человек соблюдает покой, голод и холод, все равно может утяжелиться состояние? Александр Линденберг: Абсолютно точно. Вся неприятность этого положения в том, что мы тоже не можем сказать, в каких ситуациях острый панкреатит превращается в панкреонекроз, а в каких ситуациях он остается на уровне отечной формы острого панкреатита. Поэтому когда возникают проблемы, связанные с болями в эпигастрии... Ольга Беклемищева: Я прошу прощения, эпигастрий - это область живота в районе пупка. Александр Линденберг: Повыше немножко... с иррадиацией их в спину, с сопровождающейся тяжелой рвотой, то не надо надеяться на то, что у вас возникла легкая форма заболевания, а надо госпитализироваться, и там уже отдавать себя во власть специалистов, которые будут лечить, наблюдать, потому что этот вариант может закончиться весьма печально, ибо временной фактор в лечении панкреонекроза является чуть ли не определяющим вообще, в принципе. Чем раньше мы начинаем лечить это заболевание, тем лучшие результаты мы получаем. Ольга Беклемищева: А когда вы, врачи видите, что начинается именно панкреонекроз? Александр Линденберг: По тяжести состояния больного, как правило. Потому что отечный панкреатит, я напоминаю, это сродни острого гастрита, которым болеют процентов 70 населения. А дальше состояние ухудшается, нарастают боли, появляются признаки недостаточности разных органов и систем - одышка, учащение пульса более 120, иногда возбуждение, иногда, наоборот, признаки тяжелых форм нарушения деятельности головного мозга, живот становится резко болезненным - вот это уже признаки панкреонекроза, и лечить их уже даже не в хирургическом отделении надо, а в отделении реанимации, как правило. Ольга Беклемищева: Тогда, чтобы было понятнее, давайте перечислим сначала признаки панкреатита, то, что человек заметит у себя дома, то, что ему надо делать дома до приезда "скорой", и вы уже перечислили признаки тяжелого состояния. Александр Линденберг: К сожалению, я вам должен ответить достаточно банально. Боли в животе являются абсолютным показанием к вызову "скорой помощи", к обращению к врачу. И ничего до этого момента делать не надо. Потому что, как правило, старая, приснопамятная рекомендация не принимать препараты, уменьшающие боль, принимать спазмолитики, сейчас уже, по-моему, всем давно известна и не вызывает никаких сомнений. Вызвали врача, обратились за специализированной помощью. А дальше уже все решаем мы, и, в общем, для этого нас и готовят, и учат, и для этого мы лечим панкреонекрозы, собственно. Ольга Беклемищева: Александр Алексеевич, а все-таки почему не нужно принимать анальгетики при болях в животе? Дело в том, что в рекомендации, скажем, той же "скорой помощи" при остром панкреатите, я читала, что они могут ввести Анальгин, Амидопирин. Александр Линденберг: "Скорая помощь" может вводить все, что угодно, это уже специализированная помощь. Мы ведь речь ведем о приеме препаратов, когда человек еще только почувствовал боль и не обращался к врачу. Этого делать нельзя. Ну, по одной простой причине, что в свое время ведь острый панкреатит встречался тоже достаточно часто. Но где-то лет 50-60 тому назад диагноз острого панкреатита считался высшим врачебным, так сказать, пилотажем. Потому что острый панкреатит не имеет настолько специфической клинической картины, чтобы говорить, что вот это только острый панкреатит. Под ним могут прятаться "любимый" всеми острый аппендицит, холецистит, кишечная непроходимость и многое другое. Поэтому делать картинку непонятной, принимая анальгетики или спазмолитики, конечно, крайне нежелательно. Ольга Беклемищева: То есть это для облегчения дальнейшей дифференциальной диагностики? Александр Линденберг: Естественно. Ольга Беклемищева: А если очень сильно больно? Александр Линденберг: А если очень сильно больно, то никакой анальгетик, принятый в амбулаторных условиях, эти боли не уменьшит, если это боли, вызванные панкреатитом. Ольга Беклемищева: Понятно. Ну, значит, выбора нет. Ждите "скорую". Александр Линденберг: Для того чтобы снять боли при панкреонекрозе, мы вынуждены проводить больным вещь, которая называется эпидуральная анестезия. То есть вводить препараты-анальгетики непосредственно в отдел спинного мозга. Ольга Беклемищева: А до этого, насколько я знаю, использовались атропиновые блокады, да? Александр Линденберг: Все использовалось. К счастью, прогресс медицины в отношении этого заболевания, в общем, достаточно отчетлив. И целый ряд московских клиник - клиника 31-ой городской больницы, Первая градская больница - принципиально занимаются панкреонекрозами. Поэтому в последнее время и результаты несколько стали улучшаться, хотя они остаются еще далекими от идеала. Ольга Беклемищева: И опять же из того, что мне удалось прочитать... Как раз вот вы говорите, что некоторые клиники специально им занимаются. Значит ли это, что если человек не располагает возможностью оказаться в такой специализированной клинике, то ему нужно настаивать на том, чтобы его туда перевезли? Или он все-таки может получить адекватное лечение и в другой клинике? Александр Линденберг: Нет, конечно, адекватное лечение можно получить практически в любом хирургическом стационаре города Москвы. Я говорю о клиниках, которые специализируются на разработке терапии панкреонекроза, на применении новых, современных средств, на разработке тактических вопросов. А так его достаточно неплохо лечат в любой московской клинике, но в медицинском стандарте. Ольга Беклемищева: А что такое стандарт лечения этого заболевания? Александр Линденберг: Для этого заболевания стандарт лечения довольно сложен. Потому что основная задача на первом этапе - это спасти человека от смерти, от токсического шока. Каким образом это будет делаться, ну, я не буду перечислять - это займет больше времени, чем вся передача. Но это специальные методы детоксикации, это препараты, которые снижают активность поджелудочной железы, вплоть до цитостатиков, в свое время широко применявшихся. Ольга Беклемищева: А сейчас они уже не так широко применяются? Александр Линденберг: Применяются, особенно в клиниках, где других препаратов пока нет, они применяются, остается на вооружении, они достаточно эффективны. Это применение методов экстракорпоральной детоксикации, и еще масса других препаратов, применение мощнейшей антибактериальной терапии. Это на первом этапе. На втором этапе - это консервативная терапия, направленная на то, чтобы не допустить инфицирования, то есть проникновения инфекции в обширное пространство забрюшинной клетчатки, которая при панкреонекрозе, естественно, тоже поражается. И в зависимости от положительного или отрицательного результата этой проводимой терапии наступает третий этап, где мы уже думаем, оперировать пациента или не оперировать. Если инфицирование не наступает, то, как правило, все ограничивается консервативной терапией. Если все-таки наступает период инфицирования, возникает гнойное поражение забрюшинных клетчаточных пространств, то там речь уже идет о хирургическом лечении. Выбор хирургического лечения, он тоже многообразен. Это могут быть малоинвазивные методы, когда под контролем ультразвука производится пункция вот этих пространств, гной удаляется, вставляются дренажи. Или же более массивная, агрессивная терапия, когда вскрываются уже и хирургически объемно удаляются ткани, пораженные гноем. И пациенты ведутся на массивных перевязках. То есть это уже индивидуальность поражений, индивидуальность пациента и возможности того стационара, в которой этот человек попал. Но я хочу все-таки повторить, речь идет о панкреонекрозе, тяжелых формах панкреонекроза. Ольга Беклемищева: А все-таки как врач с опытом, много раз наблюдавший такие случаи, вы можете сказать - есть какие-то признаки, вот у кого может быть такая тяжелая ситуация, а у кого, скорее всего, ее не будет? Александр Линденберг: Это все-таки из области шаманства. Ольга Беклемищева: Пошаманьте немножко. Александр Линденберг: Очень сложно сказать. Ну, все-таки, скажем так, я не буду обижать людей полноватых, но у людей толстеньких, с пораженной, скажем, алкоголем печенью - это все-таки шанс развития панкреонекроза, и в более плохом развитии, выше, чем, скажем, у людей, у которых острый панкреатит является случайной ситуацией, возникшей, предположим, на фоне злоупотребления каким-нибудь жирным продуктом. Но это все очень и очень относительно. Бывает, к сожалению, как с генеральным прокурором, который ультраконсервативно был отправлен с панкреатитом, и ничего не пил и не ел. Сложно сказать, как все-таки разовьются события. Ольга Беклемищева: То есть именно идиопатический панкреатит? Александр Линденберг: Да. В наших наблюдениях он встречается достаточно редко. Все-таки 90 процентов случаев укладывается или в спиртное, или в поражение желчного пузыря и желчевыводящей системы. Ольга Беклемищева: Вот кроме идиопатических форм, кроме того, что связано с алкоголем и поджелудочной железой, существуют ли такие заболевания, которые вызываются химическими агентами, то есть может ли это быть результатом лекарственной терапии, да или нет? Александр Линденберг: В принципе, да. Но наблюдений мало. Не видели мы этого в больших количествах, только эксквизиты. Ольга Беклемищева: То есть если у человека индивидуальная непереносимость такого или иного лекарства? Александр Линденберг: Практически невозможно ни наблюдать, ни доказать, что панкреатит развился в результате приема того или иного препарата. Ольга Беклемищева: То есть это все только гипотеза? Александр Линденберг: Абсолютно точно. Ольга Беклемищева: Александр Алексеевич, вот вы уже, наверное, убедили наших слушателей, что это серьезная болезнь и что нужно обязательно обращаться к врачу. Давайте немножко порассуждаем, что будет в случае, если они все-таки обратятся и все хорошо вылечится. Есть ли какие-то последствия перенесенного острого панкреатита? Александр Линденберг: Давайте опять разграничивать: острого отечного панкреатита или панкреонекроза? Ольга Беклемищева: Острый отечный. Александр Линденберг: Если острый отечный, то, как правило, последствий практически не остается. Колоссальный запас функциональных возможностей поджелудочной железы делает возможным перенести это заболевание и остаться ей вполне функционирующей, как здоровый орган. Ольга Беклемищева: То есть те куски - прошу прощения за ненаучный подход к делу, - железы, которые, к сожалению, некротизировались в результате... Александр Линденберг: Их будет очень мало. Ольга Беклемищева: ...они восстанавливаются? Александр Линденберг: Нет, не восстанавливаются. То, что погибло, замещается соединительной тканью, то есть тканью, которая не имеет функции той ткани, из которой состоит поджелудочная железа. Соединительная ткань уплотняется. Ольга Беклемищева: То есть поджелудочная железа - это не печень, которая может... Александр Линденберг: То же самое, что и с печенью. Потому что, скажем, острый гепатит, гибель клеток печени, замещение соединительной тканью - это заболевание, которое мы называем циррозом. В данной ситуации наступает почти то же самое - цирроз поджелудочной железы. Но при отечных формах он не наступит потому, что очень небольшая зона поражения. Поэтому возможности поджелудочной железы достаточно для того, чтобы оставить этот орган здоровым. При панкреонекрозе все зависит от объема поражения. Большой объем поражения, хронические изменения приводят к выявлению недостаточности и внешнесекреторной, то есть той, о которой вы говорили, при переваривании пищи. А потом и внутрисекреторной, потому что мы забыли сказать о том, что поджелудочная железа еще и хранитель островков Лангерганса, то есть ответственна за диабет... Ольга Беклемищева: Мы отдельно поговорим о поджелудочной железе и диабете. Александр Линденберг: Хорошо. Значит, возникает недостаточность и того, и другого. Чем больше поражение, тем выше недостаточность. И, таким образом, острый панкреатит превращается в заболевание, которое мы называем хроническим панкреатитом. Ольга Беклемищева: И у нас сейчас слушатель на линии. Это Любовь Николаевна из Москвы. Здравствуйте, Любовь Николаевна. Слушатель: Здравствуйте. Я хотела бы вас спросить, какие из перечисленных вами мероприятий, которые при панкреатите проводятся, проводятся бесплатно, а какие за отдельную плату? Вот вы о медицинском стандарте говорили. И я просто подумала: по карману ли это, в принципе, достаточно бедному человеку? Ольга Беклемищева: Спасибо. Александр Алексеевич, пожалуйста. Александр Линденберг: Так как я работаю в муниципальной больнице, могу сказать, что у нас все проводится бесплатно. Ольга Беклемищева: И лекарства все есть? Александр Линденберг: И лекарства почти все, как правило, есть. Естественно, чем тяжелее случай, тем сложнее его медикаментозная терапия. Могут понадобиться разные достаточно, так сказать, редкие препараты, которых может в больнице и не быть. Но это абсолютно индивидуальная ситуация. В принципе, острый панкреатит - заболевание муниципальное. Это не уши поправить. И поэтому все, что можно для любого пациента в отделении реанимации, где лечение, в принципе, дорогое, делается абсолютно бесплатно. Ольга Беклемищева: И я обращаю внимание тех наших слушателей, кто не является жителями Москвы, на самом деле приставленное к болезни слово "острый" означает, что государство обязано ее оплатить в России. Если с вас за это требуют деньги, значит, произошло нарушение закона. И следующий слушатель - это Николай Степанович из Москвы. Здравствуйте, Николай Степанович. Слушатель: Здравствуйте. А как протекает панкреатит хронический, вернее, его обострение? И существует ли такое понятие "обострение хронического панкреатита"? То есть до поры до времени у меня не было никакой симптоматики, а потом появилась разбитость, тошнота, отрыжка и, по-видимому, как я отметил, реакция на прием фальсифицированных продуктов, всяких йогуртов и так далее. Я был помещен в больницу, диагноз не установили, давали мне в огромном количестве антибиотики тяжелые. Я думал, что у меня что-то с урологией, потому что в урологию меня поместили. А попал в хирургию по биохимическому анализу - там один показатель был превышен в несколько раз - поставили диагноз "хронический панкреатит". И все, что мне дают, - это Панкреатин и разные ферменты. Ольга Беклемищева: Спасибо, Николай Степанович. Очевидно, показатель - амилаза в моче или в крови? Александр Линденберг: Нет. Я думаю, что речь идет... ну, случай, так сказать, достаточно стандартный, но требующий определенного разбора. Потому что все зависит от того, в каком первоначальном состоянии находится поджелудочная железа пациента. Потому что если там есть соответствующие морфологические признаки хронического панкреатита и, что самое главное, если есть ее внешнесекреторная недостаточность... Ольга Беклемищева: А как она становится очевидной? Александр Линденберг: К сожалению, необходимо проведение специальных тестов - это либо радиоизотопное исследование, либо есть такой тест секретин-панкреозиминовый, который свидетельствует о том, что в ответ на стимуляцию поджелудочная железа не выбрасывает то количество ферментов, которое необходимо ей выбросить. Грубо говоря, в ответ на кусочек жирной пищи мы недополучаем тех ферментов, которые эту пищу должны переварить. Только мы, естественно, не даем пациенту баранью ножку, а вводим специальный препарат, который стимулирует выброс этих ферментов. Поэтому если есть это, то у пациента действительно хронический панкреатит, и его надо соответствующим образом лечить. Если все это развивается по той программе, о которой говорил уважаемый радиослушатель, то, скорее всего, речь идет об остром гастрите, возможно, дуодените. Может быть, даже язве двенадцатиперстной кишки. И хроническим панкреатитом здесь и не пахнет. Ольга Беклемищева: А вообще, как выглядит хронический панкреатит? Я вот спасибо скажу Николаю Степановичу за то, что он нас подвел к следующему этапу нашего разговора, потому что мы как раз с вами начинали говорить о том, что хронический панкреатит может быть осложнением острого панкреатита. Александр Линденберг: Ну, это не осложнение, это исход. Ольга Беклемищева: Да, итог большого пути. Александр Линденберг: Итог, да. Ну, как выглядит... Я уже говорил, что... Ольга Беклемищева: Клинически. Александр Линденберг: Как правило, это уже тупые боли, возникающие в ответ на то, что мы называем погрешностями в диете. Ольга Беклемищева: Съел немножечко жирненького, выпил рюмочку - и все. Александр Линденберг: Притом эти боли иногда доводят больного вплоть до Клиники неврозов. То есть клиника болей превалирует. Второе - это неустойчивый стул. То есть нарушение перевариваемости приводит к развитию поносов, то запоров, то поносов, то запоров. Человек худеет, как правило, худеет при настоящем хроническом панкреатите. И дальнейшее уже зависит от того, в каком проценте поражена поджелудочная железа, сколько клеток погибло, сколько осталось. Как правило, это заболевание, которое прогрессирует. Ольга Беклемищева: А как остановить это прогрессирование и как его лечить? Александр Линденберг: Как правило, надо устранить причину хронического панкреатита, то есть нарушение оттока секрета поджелудочной железы из ее протоков. Потому что исходы хронического панкреатита - это и киста поджелудочной железы, это различные свищи. Но, как правило, принцип оперативного вмешательства... здесь уже речь идет о большой хирургии, здесь консервативная терапия только на ранних этапах может быть эффективна. Хронический панкреатит в форме, так сказать, запущенной, как правило, оперируется. И есть две позиции, по которым мы оперируем этих пациентов. Это тяжелейший болевой синдром постоянный - и тогда это одна группа операций, которая собственно только ликвидирует боли. И вторая - это операции, которые ликвидируют увеличенное давление, то есть гипертензию в протоках поджелудочной железы. Это, как правило, могут быть эндоскопические операции, могут быть хирургические. Но смысл их в том, чтобы эти протоки либо естественным путем начали опорожняться без напряжения... Ольга Беклемищева: Куда им положено. Александр Линденберг: Нет, куда им положено, они опорожняются, но плохо. Либо куда им не положено начали опорожняться, для того, чтобы давление все-таки в них упало до определенной зоны. К сожалению, как последний вариант - это удаление органа. Ольга Беклемищева: Дай Бог, до этого не дойдет. И у нас следующий слушатель - Константин Викторович из Москвы. Здравствуйте, Константин Викторович. Слушатель: Здравствуйте. У меня вот такой вопрос. Мне в феврале сделали брахитерапию (облучение предстательной железы). Не могло ли это спровоцировать панкреатит? Александр Линденберг: Нет, это не имеет никакого отношения к поджелудочной железе. Можете спокойно продолжать курс. Поджелудочная железа здесь не при чем. Ольга Беклемищева: И следующий слушатель - это Николай из Курска. Здравствуйте, Николай. Слушатель: Здравствуйте. Я несколько лет тому назад видел полухирургический метод, там рассказывалось, что при ослаблении функций поджелудочной железы вроде бы как шприц и игла толстая - и прямо непосредственно через брюшную полость вводились как бы донорские клетки поджелудочной железы. Вы не можете рассказать об этом методе? И при каких осложнениях этот метод применяется? И еще один момент. Все-таки воспаление поджелудочной железы и все, что с этим связано, - это ведь связано, скорее всего, и с иммунными дефицитами какими-нибудь в организме? Спасибо большое. Александр Линденберг: Начнем со второго вопроса. Есть теория, особенно, как ни странно, она относится к хроническому панкреатиту, теория, что иммунодефицит, ну, не такой грозный, как ВИЧ-инфекция, а стандартные иммунодефициты могут приводить к развитию острого панкреатита. Хотя доказательств этому достаточно мало. Но теория такая существует. А по первому вопросу, скорее всего, речь идет о пересадке клеток островков Лангерганса. Ольга Беклемищева: Это была одна из попыток в лечении диабета. Александр Линденберг: Это не панкреатит был. Ольга Беклемищева: И следующий слушатель - это Раиса Егоровна из Москвы. Здравствуйте, Раиса Егоровна. Слушатель: Здравствуйте, уважаемые собеседники. Первый вопрос. Почему не была заранее анонсирована эта программа? Ее можно было бы записать на пленку, настолько она актуальна. Второе. Скажите, пожалуйста, куда обращаться, если возникнет проблема с панкреатитом - лично к вам или к сотрудникам вашего института? И третье. Мужчина 40 лет, удален два года назад желчный пузырь. Вес у него 92 килограмма. Скажите, есть ли у него предпосылки к тому, чтобы у него был панкреатит? Ольга Беклемищева: Спасибо. Александр Линденберг: Начнем с вопроса о мужчине. О предпосылках сказать очень сложно. Для того чтобы определить, угрожаем ли он по развитию панкреатита, нужно уточнить только две вещи - является ли он любителем спиртного и в каком состоянии сейчас у него находятся желчные пути. Для того чтобы это уточнить, надо сделать достаточно приличное ультразвуковое исследование. И то, и другое дает возможность в какой-то степени прогнозировать возможность развития этого заболевания у конкретного человека. Это первое. Ольга Беклемищева: И где вас найти, как я понимаю? Александр Линденберг: Я уже говорил, что острым панкреатитом занимается целый ряд клиник Москвы. В частности, и Первая городская больница - Клиника академика Савельева, и 31-ая городская больница - это кафедра профессора Шаповальянца и Юрия Михайловича Панцырева, лаборатория эндоскопии. Ольга Беклемищева: Доцентом которой является наш гость. А по поводу того, что не было анонса, ну, извините. Исправлюсь. И вот это одно из осложнений острого панкреатита, то есть один из вариантов развития событий после острого панкреатита, когда появляется хронический панкреатит. Но есть и такая вещь, как действительно вторая половина медали, второй набор функций поджелудочной железы - это ее участие в изготовлении инсулина и в нашем внутреннем углеводном обмене. И вот насколько страдает эта функция при остром панкреатите и при панкреонекрозе? Или, наоборот, может ли диабет являться... Александр Линденберг: Начнем со второго вопроса. Диабет не является предрасполагающим фактором к развитию панкреонекроза. А что касается углеводного обмена, то при тяжелых формах панкреонекроза, как правило, возникает латентно текущий сахарный диабет. И он острый на момент развития панкреонекроза, и в дальнейшем, если пациент выписывается, как правило, он требует дополнительного обследования. И, возможно, что он и не возникнет. Все зависит от объема поражения поджелудочной железы. Но если объемы велики, то латентно текущий сахарный диабет, как правило, - это спутник первичного панкреонекроза. Ольга Беклемищева: И он останется с человеком уже потом надолго? Александр Линденберг: Я уже говорил, что если поражение небольших объемов, то может не остаться. Хотя диета определенная останется на всю жизнь - я имею в виду по сахарному диабету. Если это объемы большие, и дальше развивается осложнение, о котором мы уже говорили, то это, как правило, латентно текущий диабет, может быть, и не требующий приема инсулина. Сейчас достаточно хорошо развиты таблетированные формы лечения этой патологии. Ну и соответствующая диета. Ольга Беклемищева: Спасибо. И следующий слушатель - это Людмила Ивановна из Красногорска. Здравствуйте, Людмила Ивановна. Слушатель: Здравствуйте. Я почти год назад лежала с острым панкреотином. И вот у меня сейчас результаты УЗИ. У меня желчный пузырь деформирован в области дна, поперечник 28, полость однородна, конкрементов нет, образований нет. Александр Линденберг: Стенка желчного пузыря как изменена? Про стенку что написано? Слушатель: Стенки не изменены, истончены 2 миллиметра. Ольга Беклемищева: Спасибо, Людмила Ивановна. Александр Линденберг: Человек предрасположен к развитию панкреатита. Скорее всего, речь идет о том, что имеются как раз минимальные признаки холестаза, то есть желчь уже не такая, какая она должна быть, ее свойства, она становится более тягучей, предрасположена к камнеобразованию. Ольга Беклемищева: Но камней, насколько я понимаю, еще нет. Александр Линденберг: Нет. Камней нет видимых. Могут быть микрокристаллы. Но этого тоже достаточно для того, чтобы человек перенес панкреатит. Принимая во внимание наличие смертельно опасного осложнения, надо убирать пузырь, надо оперировать, делать холецистэктомию. Ольга Беклемищева: Людмила Ивановна, подумайте, пожалуйста. И следующий слушатель - это Михаил Яковлевич из Москвы. Здравствуйте, Михаил Яковлевич. Слушатель: Добрый день. Я болею давно. Удален пузырь у меня пять лет назад. И очень часто у меня боли в подреберье, в районе пупка, чуть выше. Ну, наблюдаюсь я у врача, лечусь. Принимал Панкреатин в основном, Креон принимал до этого. Вот и все лечение. И у меня еще язва двенадцатиперстной кишки очень часто. А состояние такое: поем... вроде бы на диете постоянно сижу, длительный период времени, а что-нибудь такое, ну, буквально минимальное... бульоны нежирные в основном, съем - и у меня боли в этом районе. Александр Линденберг: Все понятно. Вы страдаете "постхолецистэктомическим синдромом". Не пытайтесь запомнить, название довольно сложное. Вообще вам надо ложиться в клинику, обследоваться, принимать какие-то радикальные принципы по поводу лечения язвы - и тогда можно подумать о том, как выправить ситуацию с поджелудочной железой. У вас плохо функционирует двенадцатиперстная кишка. "Постхолецистэктомический синдром". Ольга Беклемищева: И он достаточно часто бывает после удаления желчного пузыря? Александр Линденберг: В общем, к сожалению, встречается, да, где-то в 7 процентах случаев. При колоссальных объемах холецистэктомии это, в общем, достаточно большая цифра. Ольга Беклемищева: А почему такие колоссальные объемы? Насколько та тактика, которая выбрана современным врачебным сообществом по удалению желчного пузыря, она оправдана? Александр Линденберг: Этот вопрос к панкреатиту не имеет большого отношения, но я отвечу. Тактика абсолютно верная, потому что сама операция разработана до мельчайших подробностей. А с развитием эндоскопической техники она стала еще более удобной. Наличие камней - это смертельно опасная ситуация именно по развитию целого ряда осложнений, в том числе и возвращаясь к нашей теме панкреатитов. И развития "постхолецистэктомического синдрома" можно избежать, и самое главное, на современном этапе прекрасным образом вылечить. Поэтому даже возможное его развитие не является тем препятствием, которое остановит пациента, которому надо удалять желчный пузырь с камнями. Ольга Беклемищева: И следующий слушатель - это Галина из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, существует ли какая-то связь между герпесом второго типа, заболеваниями поджелудочной железы в общем и сахарным диабетом? Спасибо. Александр Линденберг: Ну, вопрос, конечно, непростой. В принципе, возможна связь... отрицать ее невозможно, доказать практически тоже. Да, может быть. Именно в силу того, что имеется некая иммунологическая ситуация, связанная с дефицитом в организме - собственно герпес, и поражения поджелудочной железы в этих ситуациях описаны. По крайней мере, как единичный случай это встречается. Ольга Беклемищева: Тем не менее, я напоминаю о том выступлении, которое мы слышали со стороны Даниила Борисовича Голубева. Когда он перечислял те агенты, связь которых с некоторыми панкреатитами вроде бы более очевидна, он все время упоминал именно бактерии и микробы, но не вирусы. Потому что с вирусами пока что совершенно неясно. А вот по поводу диабета мы уже говорили. Но я прошу Александра Алексеевича повторить для нашей слушательницы. Александр Линденберг: То, что диабет не является предрасполагающим фактором к развитию панкреатита, это абсолютно точно. Ольга Беклемищева: И это очень хорошо, потому что, к сожалению, диабет тоже очень распространенное заболевание. Было бы крайне обидно, если бы все это еще и накладывалось друг на друга. И у нас еще один слушатель - это Семен из Москвы. Здравствуйте, Семен. Слушатель: Здравствуйте. Вот мне проводили исследование по методу Фолля. Нашли хронический холецистит. Но я ничего не чувствую. Правда, я жирного мало ем, в общем, избегаю. И мне просто интересно, как мне быть? Александр Линденберг: Очень просто. Сделайте ультразвуковое исследование печени и поджелудочной железы. Бывают ситуации, когда клиники нет, то, что мы называем "камненосительством". Ну, в метод Фолля я не очень верю. А вот в хороший ультразвуковой аппарат, с хорошим специалистом верю абсолютно и стопроцентно. И все ваши сомнения будут тут же разрешены. Есть камни, есть изменение в стенке желчного пузыря - значит, есть и признаки "камненосительства", хронического холецистита. А при этом клиники может и не быть. Ольга Беклемищева: А может ли быть воспаление поджелудочной железы при отсутствии клиники? Или уж у нее клиника-то есть всегда? Александр Линденберг: Если речь идет о хроническом холецистите... Ольга Беклемищева: Я понимаю. Александр Линденберг: А у поджелудочной железы всегда будет клиника. Ольга Беклемищева: И это, в общем-то, в определенном смысле, хорошо. Александр Линденберг: То, что у нас очень часто находят уплотненную поджелудочную железу, и тут же приклеивают человеку соответствующий диагноз хронического панкреатита, это, как правило, возрастные изменения. Потому что если клиники нет у поджелудочной железы, то нет и заболевания. Ольга Беклемищева: А с возрастом она действительно может выглядеть более плотно на УЗИ-исследовании. Александр Линденберг: Естественно, как и любой орган, она стареет. Ольга Беклемищева: Ну что ж, и теперь поговорим о профилактике заболевания поджелудочной железы. Я понимаю, что вопрос действительно очень расплывчатый, потому что какой-то специфической профилактики не существует. Но я думаю, что некоторые вещи надо повторять и повторять, даже если их не очень слушают. Но я надеюсь, что наши слушатели послушаются. Так все-таки, как нужно себя вести, чтобы снизить риск заболевания поджелудочной железы? Александр Линденберг: Я боюсь оказаться вообще в субботний вечер белой вороной, потому что первое, с чего мы начинаем, - это то, что надо умеренно есть и умеренно пить. Я даже не пытаюсь говорить, что вообще не пить, но, по крайней мере, хотя бы пить умеренно. 90 процентов тяжелых панкреонекрозов все-таки связаны с нарушениями... то, что мы так стыдливо называем "нарушениями диеты". Это первый вариант профилактики. Второй - это следить за собой в тех ситуациях, когда у вас появляются какие-либо заболевания, связанные с желчевыводящими путями и желчным пузырем, надо их лечить, хотя это чаще всего хирургическое лечение или эндоскопическое. То есть, по крайней мере, не оставлять риск развития панкреонекроза. Потому что вылечить холецистит во много раз проще, чем вылечить панкреонекроз, и пациент должен это понимать. Потому что имея угрозу развития панкреонекроза при наличии камней в желчном пузыре или протоках, они должны представлять, что они идут по очень и очень опасной тропке. Ольга Беклемищева: И нет никаких других методов, например, травы? Александр Линденберг: Нет. Никакие травы не помогут. Ольга Беклемищева: А биодобавки? Александр Линденберг: Тем более. Они могут только спровоцировать развитие панкреонекроза, а отнюдь не его профилактику. Потому что есть камни в желчном пузыре, есть нарушение обмена, которое к этим камням приводит, и никаких вариантов развития событий, кроме как хирургических, здесь не предусмотрено. Попытки дробить эти камни, выводить их с помощью различных препаратов, которые вызывают их растворение, всегда опасны именно развитием панкреонекрозов. Вот мой коллега из Америки говорил о манипуляциях. Вот как раз вот эти самые манипуляции, связанные с дроблением камней в желчном пузыре, с попытками их растворения и выведения, по аналогии с камнями в почках, то если в почках этот вариант достаточно отработан и безопасен, то тяжелейшие последствия всего этого - это, как правило, панкреонекроз с неприятными исходами, так скажем. Ольга Беклемищева: То есть дробить камни в желчном пузыре нельзя. Александр Линденберг: Ни под каким видом нельзя, или растворять их. Хотя такие попытки делаются в медицинских учреждениях. Но это всегда большой риск. И поэтому не надо этим заниматься, тем более самостоятельно, без присмотра врача. Ольга Беклемищева: И еще один вопрос, который задавал мне слушатель по интернету. Я бы хотела, чтобы вы на него ответили. Дело в том, что у мамы ребенку 4 года, и у него врожденная панкреатопатия. И чем ему это грозит в жизни? И можно ли от этого вылечиться? Александр Линденберг: Во-первых, начнем с того, что хотелось бы знать, на основании каких методов исследования ребенку был поставлен этот диагноз. Ольга Беклемищева: К сожалению, она об этом не пишет. Александр Линденберг: А она об этом не говорит. Поэтому доказательств наличия панкреатопатии детской... это очень сложно. А лечится это ферментами. Ольга Беклемищева: Большое спасибо, Александр Алексеевич. Всего вам доброго! Постарайтесь не болеть. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
