Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-07-02]
Новый русский вопросНужен ли нам публичный дом?Автор и ведущий Виктор Резунков Тема выпуска - нужен ли нам публичный дом? Вопрос обсуждают: кандидат культурологических наук Роман Трахтенберг, руководитель петербургской организации ЛДПР Елена Бабич, главный редактор журнала "Синяя птица" Максим Рыбников, заместитель главного врача по медицинской части петербургского кожно-венерологического диспансера Валентина Дудко, председатель петербургского Центра по изучению гендерных проблем Ольга Липовская, профессор-криминолог Яков Гелинский и журналист Алексей Бессуднов. Редактор проекта "Новый русский вопрос" - Геннадий Шарайзин. Руководитель проекта - Елена Кузнецова. Проституция существует столько, сколько помнит себя человечество. О проституции написано в Библии. Проституция была, есть и будет. Другое дело, что к ней относятся по-разному. Одни говорят, что проституцию необходимо легализовать и тогда с нею можно будет бороться или, по крайней мере, поставить под контроль. Другие говорят, что проституцию нельзя ни в коем случае легализовать, потому что тогда мы легализуем зло в самих себе. Однако, как бы там ни было, проблема налицо. По официальным данным, только в Москве и Московской области ежедневно в сфере проституции занято около 15-ти тысяч девушек. Минимальный дневной оборот составляет около полумиллиона долларов, а ежегодный более 180-ти миллионов. Итак, мой первый вопрос к лидеру петербургской организации ЛДПР Елене Бабич: как, по-вашему мнению, легализация проституции в России облагородит сложившуюся ситуацию или нет? Елена Бабич: Я считаю, что проституция должны быть легализована. На сегодняшний день можно зарывать как страусы голову в песок и говорить, что все хорошо, все прекрасно. Можно, как в 80-м году, всех проституток собрать и выслать за 101-й километр. Но это же не говорит о том, что проституции не будет. Нужно открывать официальные публичные дома с официальными тарифами, нужен медицинский контроль. Это даст прежде всего безопасность как самим девочкам, которые работать будут в этом публичном доме, так и клиентам. Потому что на сегодняшний день проститутки, которые стоят вдоль дорог, не защищены ничем, у многих из них нет даже документов, они полностью бесправные. Их могут убить, с ними могут сделать что угодно. Те деньги, которые они зарабатывают, у них могут отобрать. Так же бесправен и клиент. Клиента могут иоже обобрать, убить, эта проститутка может быть просто элементарно наводчицей. Такие случаи известны, они есть. Виктор Резунков: Елена, давайте попробуем определиться с терминами. Что вы вкладываете в понятие легализации проституции? Вы говорите о публичных домах только или об общей легализации явления как такового? Елена Бабич: Прежде всего легализация публичных домов. Потому что сегодня они есть. Либо это идет под марками различных свах, различных агентств, либо это сауны, бани. У нас на столе лежат журналы, откровенно - "знакомства". Что это? Реклама проституток. Виктор Резунков: Но ведь легализация проституции может иметь более глобальную форму. Например, недавно заместитель председателя Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и молодежи Александр Баранников предложил ввести термин "коммерческий секс-работник", с проституток брать налоги, а из кодекса "Об административных правонарушениях" изъять статью, в которой занятие проституцией наказывается штрафом. Что вы думаете по этому вопросу? Елена Бабич: Конечно, писать в трудовой книжке "проститутка" нельзя, так же как не пишут у нас, что человек болен венерическими болезнями, психические заболевания, пишут другие болезни. Максим Рыбников: Вы говорите о проститутках и их клиентах. Это совсем не проституция та, которую мы на сегодняшний день имеем. На сегодняшний день проституция это бизнес, это индустрия определенная, которую организуют определенные бизнесмены, сутенеры, как мы их называем, или более крупные бизнесмены или влиятельные криминальные группы, которые организуют эту индустрию. И если мы говорим о легализации или нет, то, наверное, нужно спросить - мы будем легализовывать проституток или мы будем легализовывать проституцию как бизнес, как индустрию, которая нужна или не нужна обществу. Виктор Резунков: Максиму Рыбникову возражает кандидат культурологических наук Роман Трахтенберг. Роман Трахтенберг: Я не согласен - все беды идут из-за женщин. Во-первых, женщины это очень хитрые создания. Не хотят они работать, самый простой способ заработать денег, жить красиво - это пойти в проститутки. Я полностью не согласен, что потом какие-то мафиозные структуры полностью берут под себя. Виктор Резунков: Романа Трахтенберга перебивает журналист Алексей Бессуднов. Алексей Бессуднов: Вы говорите, наверное, о какой-то элитной проституции, о красивой проституции. Но кроме этой красивой проституции есть дно, есть девочки, которые приезжают из Украины, из Белоруссии, из центральных областей России, которых селят в Москве и Петербурге в грязных квартирах, которые обслуживают в день большое количество клиентов. Даже с точки зрения не только медицинской, но моральной, это недопустимо. Виктор Резунков: А что думает по этому поводу председатель петербургского Центра по изучению гендерных проблем Ольга Липовская? Ольга Липовская: Если женщина сделала такой выбор, то это ее право. Во-первых. Во-вторых, я действительно на стороне легализации проституции, потому что для меня в данном случае интереснее всего и важнее всего именно субъект. Поскольку мы обсуждаем это немножко абстрактно, со стороны, будет ли здорова нация, повредит ли это мужчинам. Меня интересует как раз субъект. То есть поскольку у нас проституток здесь нет, то я хотела бы выступать от их имени в том смысле, что в цивилизованных странах, и мы все это знаем, например, в Голландии, скажем, там, где проституция легализована, в трудовой книжке, если она у них есть, там пишут не проститутка", а "секс-уокер", то есть "сексуальная работница". И такого рода деятельность признается как абсолютно нормальная по сравнению со всеми остальными видами деятельности. Более того, существует, например, в Голландии той же сексуальные услуги, оказываемые больным, инвалидам. И это рассматривается, например, как терапия. Поэтому я бы не стала рассматривать с точки зрения морали или нравственности, потому что мне непонятны эти традиционные ханжеские религиозные установки, которые рассматривают секс, предоставляемый за деньги или по каким-то другим причинам помимо романтики и любви, считают его неправильным и всю вину и ответственность возлагают на женщину. Потому что, на самом деле, и женщины, и мужчины нуждаются в сексе, а не только в романтической любви. Виктор Резунков: Спасибо Ольга Липовская. Здесь я бы хотел привести цитату из эссе моих коллег с Радио Свобода Марио Корти и Сергея Юрьенена. Это эссе было напечатано в российском журнале "Персона". "К жрицам любви - пишут авторы, нет смысла обращаться за любовью, возможно, и за сексом тоже. Они приходят к нам по вызову наших собственных комплексов и фантазий, после чего растворяются как призраки". Вероятно, что, обсуждая вопрос о проституции, надо учитывать как мнение тех, кто предлагает секс за деньги, так и тех, кто этим пользуется. Ольга, вы упомянули о Голландии, а я хотел бы отметить, что зимой в Германии был принят закон о легализации проституции как профессии. Законопроект обсуждался в парламенте, дискуссия была очень жесткой, традиционные христианские партии, ориентированные на христианские консервативные ценности, решительно выступали против принятия закона. Так или иначе, но закон был принят, и теперь в Германии официально термин "проститутка" заменен термином "работница социального обслуживания". Проститутки должны отныне платить налоги на медицинское обслуживание, например, пенсионную страховку и так далее. Однако, вот что любопытно: самих проституток это в восторге привело, многие из них высказались против принятия закона. Одна из причин - жрицы любви считают, что отныне они обречены на необходимость занятия проституцией до седых волос, до самой старости, чего они, разумеется, делать не собиралась. Я вижу, профессор-криминолог Яков Гелинский хочет высказаться на эту тему. Яков Гелинский: Вообще под проституцией понимается вступление за плату в случайные внебрачные сексуальные отношения, не основанные на личной симпатии. То есть два основных принципа - возмездный платный характер и отсутствие таких личных отношений, как любовь, симпатия, чувства и так далее. Во-вторых, во все времена существовало и существует три возможные политики, три возможные стратегии отношения общества и государства к проституции. Во-первых, это запрет, прогибиционизм. Во-вторых, это аболиционизм, отсутствие запрета и легализация в том смысле, что нет наказания, не предусмотрена ответственность, по существу то, что сегодня имеет место в России. И, наконец, третье - это регламентация с полицейским надзором, с медицинским надзором и так далее и тому подобное, и с желтым билетом, он может быть другого цвета, но по российской традиции он желтый. Так вот будучи противником категорическим запрета, прогибиционизма и будучи сторонником безусловным аболиционизма, я очень осторожно отношусь к регламентации, хотя бы зная нашу реальность, нашу сегодняшнюю жизнь с коррумпированностью, с очень сложными отношениями между полицией, милицией и населением. И вообще я, как сторонник быть свободным человеком в свободной стране, против излишней регламентации чего бы то ни было. Я, как потенциальный клиент, готов индивидуально самостоятельно искать проститутку и надеюсь на соответствующий отклик со стороны представителей профессиональной платной любви. Виктор Резунков: К профессору Якову Гелинскому присоединяется Роман Трахтенберг. Роман Трахтенберг: Легализация должна быть всего. Потому что человек имеет право выбора. Если стоит девочка с желтым билетом, с номером как у инспектора ГИБДД, собственно говоря, одного поля ягоды, и ты видишь, кого ты берешь, ты знаешь ее номер. И потом претензии ты будешь предъявлять, у нее же есть патент на это на все. И у тебя есть выбор. Будут, конечно, не легализованные проститутки, они будут стоять, но ты же можешь выбирать и всегда сможешь сделать выбор. Ты знаешь, что эта безопасна, она стоит дороже. К меня взгляд клиента, я переболел всеми венерическими заболеваниями, которыми возможно. Поэтому, если я знаю, где находится публичный дом, я поеду туда, я не буду брать девчонок на улице. С другой стороны, в Москве взгляд. Приезжаешь на Тверскую, там стоит маман и автобус. Ты берешь девчонку. Как только ты выезжаешь за ворота, тебя сразу тормозит инспектор ГИБДД с милиционером и говорит: вы знаете, у девочки нет прописочки. Дайте нам денег и мы ее отпустим. а если нет, мы ее заберем. Теперь рынок двинулся вперед, теперь уже с мамашей договариваешься, что если вас тормозят, деньги ты получаешь обратно. Вот это другой подход - это коррупция. Максим Рыбников: Будет ли удобнее пользоваться мужчинам проститутками, если они будут легализованы? Да, конечно, будет удобнее. Но, мне кажется, я по крайней мере рассмотрел вопросы проституции, за последнюю неделю мне дали возможность подготовиться, я увидел - в нашем обществе есть крупные мифы, с которыми мы обманываемся, сильно обманываемся по отношению к проституции. Первый миф - проститутка, русская проститутка в России это престижная работа и индивидуалки. Это красивая жизнь, отличные деньги, порядка тысячи долларов, обычно по телевидению у нас показывают таких проституток, для сексуальной девушки, которая чего-то стоит, которая таким образом оценивается. А единственный минус такой работы это такая двойная мораль общества. В действительности это не так. Проституцией заниматься совсем не так хорошо, это не совсем такая сладкая, замечательная жизнь. И для проститутки она ничем хорошим не видится, она хочет быстрее попробовать заработать какие-то деньги и как можно быстрее от этого отвязаться, чтобы остальную жизнь проводить каким-то другим, более нормальным образом. Второй миф то, что проститутки идут по собственному желанию. Как бы выбор, зов плоти - это так романтично. Девушка нуждается в сексуальности, пусть она будет проституткой, давайте мы ей это позволим. Это опять же миф, потому что в действительности большинство проституток попадают на панель. Попадают тем, что переехали в чужой город, оказались в безвыходной ситуации, попали к кому-то в долг, еще что-то. Они попали в проститутки, они сами туда не идут. И, несмотря на всю вольность прессы по этому поводу, объявлений "хочу устроиться на работу проституткой" у нас нет. Роман Трахтенберг: Мы сейчас говорим о проституции, как о бизнесе. А кто пойдет работать, если он не попал? Заставь меня работать, если мне не нужны деньги. Они хотят заработать денег, они идут туда. А что значит, они идут не по своему желанию? Они идут по своему желанию, потому что хотят заработать денег. То, что они зарабатывают около тысячи долларов - это факт. Максим Рыбников: Я вот смотрел, по-моему, в 51-м году была принята конвекция, в которой говорилось о проституции и сопровождающем ее зло, каковым является торговля людьми с последующей целью проституция. Вот это вопрос - проституция и торговля людьми, они в действительности неотделимы друг от друга. И нельзя рассматривать вопрос открытия или закрытия проституции отдельно от торговли. Нужно сразу спрашивать - мы согласны на то, что этих девушек будут продавать от одного сутенера к другому сутенеру, для работы в другой город, для работы в другую страну? Это огромный бизнес, не только торговля ими на час, но продажа по большому счету, когда человек продается буквально в рабство. Виктор Резунков: В Максиму Рыбникову присоединяется профессор-криминолог Яков Гелинский. Яков Гелинский: Роман обращается к своему индивидуальному опыту. Это очень интересно. Но мы проводим очень большие исследования проституции и обращаемся к многим участникам этого процесса. И, конечно, здесь далеко не так все прекрасно, и это далеко не такая сладкая жизнь. Я совершенно согласен с вами, что это миф. Вот опрос 28-ми проституток, которым удалось сбежать из Соединенных Штатов Америки. Из этих 28-ми проституток трое стали в результате своей этой деятельности за рубежом активными наркоманками, одна заболела хроническим алкоголизмом, две вернулись со СПИДом, одна ВИЧ-инфицированная, трое совершили суицидальные попытки, то есть пытались покончить самоубийством. Все страдают соматическими заболеваниями и нервно-психическими расстройствами. Вот цена той красивой жизни, о которой, якобы, мы говорим. Виктор Резунков: А вот точка зрения заместителя главного врача по медицинской части петербургского кожно-венерологического диспансера Валентины Дудко. Валентина Дудко: Взаимосвязь инфекций, передаваемых половым путем, с проституцией вне сомнения. Еще наши великие ученые в конце 19-го века говорили: возьмите любой случай вензаболевания и доведите до логического конца, до первоисточника, и вы всегда там найдете проститутку. По данным экспертов ВОЗ, в 60% здоровье населения зависит от образа жизни человека и его поведения. У нас же в Санкт-Петербурге есть большой опыт легализации проституции, публичных домов. В 1834-м году у нас в Петербурге, на год раньше, чем в Москве, была узаконена проституция, были публичные дома. И вот буквально пару цифр: в 1895-м году было в Санкт-Петербурге 70 публичных домов, в них работало 689 проституток. Здоровыми были только 39,6% женщин. Виктор Резунков: Такова точка зрения заместителя главного врача по медицинской части петербургского кожно-венерологического диспансера Валентины Дудко. И в заключение нашей передачи, в которой мы, к сожалению, из-за временных ограничений не можем продолжить спор о легализации проституции, предлагаем вашему вниманию традиционный порос. Его провел на улицах Петербурга наш корреспондент Александр Дядин, который обратился к петербуржцам с вопросом - как вы относитесь к идее легализации проституции в России? Яков Гелинский: По-моему, это личное дело каждого человека, кто этим занимается. Это зависит от нравственной основы человека. Если он позволяет себе такую вещь, то - пожалуйста, ради Бога. А легализовать - нет. Мужчина: Я думаю, что это будет лучше в целом для общества, чем такое подпольное нелегальное существование. Я думаю, что очень осторожно разумную законодательную базу под это дело создать. Далее, видимо, должны быть созданы соответствующие структуры, которые будут контролировать такую деятельность. Это не столько бизнес в чистом виде, возможно, это имеет какое-то отношение к социальным и медицинским проблемам человека. Яков Гелинский: Я считаю, что да. Я читала одну статью, там было неплохо сказано, что будут платиться налоги. Думаю, что будет меньше болезней, потому что, если будет все узаконено, то девушки будут проходить медицинский осмотр и прочее. Поскольку древняя профессия, от нее никуда не избавиться, то есть все равно ее не искоренить, значит нужно сделать так, чтобы это было как-то приемлемо для общества. Мужчина: Я был в Гамбурге на улице "красных фонарей", считаю, что ничего особенного, если это будет отдельная улица, где ограниченный круг лиц, соответственно, многолетние дети, психически ненормальные не должны попадать, сексуально озабоченные, в конце концов. То есть я в принципе выступаю за то, чтобы легализация проституции была в локальном каком-то варианте. Яков Гелинский: Нет, я думаю, не следует. Мне вообще не нравится эта профессия, никаких положительных эмоций не вызывает. Если ее легализовать, то получается, что это разрешение, отказ от борьбы с этой проблемой. Мужчина: Немножко мне их жалко девчонок, конечно. Бывают более подержанные, бывают менее подержанные. Был я и за рубежом, но там, по-моему, более цивилизованно. Больше культуры только чистых девочек, не всякую шваль, а на которую смотреть страшно, я бы, как раньше делали, на 101-й километр и пускай там работают, на полях их - копают, сажают, хоть какую-то пользу приносили. Лично я бы не стал контактировать, потому что можно подцепить такое, что огогошеньки. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
