Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[19-10-05]
Поверх барьеров - Европейский выпускВручена музыкальная премия Эхо-классик. Киевский актер на сцене Комеди Франсэз. Русский европеец Лев Тихомиров. Узники сталинских лагерей: возвращение в Прагу. Орхан Памук и вопрос о геноциде армянРедактор Иван Толстой Иван Толстой: Начнем с ежегодной музыкальной премии Эхо-классик, которую называют европейской Гремми. Из Берлина - наш корреспондент Юрий Векслер. Юрий Векслер: Вручаемая уже в 12-й раз премия "Эхо классик", учрежденная немецкой Музыкальной академией, отмечает лучшие записи сезона более чем в 20 номинациях. Церемония вручения премии прошла в зале Мюнхенской филармонии, оркестр которой под управлением ставшего звездой в Германии русского дирижера Андрея Борейко начинал этот бал музыки с полонеза из оперы "Евгений Онегин" Петра Ильича Чайковского. Хотя премия и отмечает весьма подробно и дифференцировано музыкальные события и достижения во всех сферах музыки, сама церемония в этот вечер напоминала как старые добрые времена, так и все церемонии вручения всевозможных премий. Но более всего происходящее говорило об успешной попсовизации всей музыкальной индустрии, о превалировании "шоу", торжестве маркетинга и опоре на вкусы широкох масс, т.е. на превознесении популярной классики. Если судить по составу звучавшей в этот вечер музыки, замечательной музыки - Моцарт, Менедльсон-Бартольди, Верди, Чайковский, Рахманинов, - то подобный вечер мог проходить и 50 лет назад. Это впечатление дополняла фамилия ведущей. Актриса Мария Фуртвенглер - внучатая племянница великого дирижера Вильгельма Фуртвенглера. Вне сомнений, все лауреаты заслужили быть отмеченными. Но так как сама индустрия звукозаписи переживает не лучшие времена, то были очевидны усилия по принципу "все на продажу". Второй раз подряд лучшей певицей года признается Анна Нетребко, которая, помимо прекрасного вокала, поражает мужчин Европы своей сексапильностью. Ее сравнивают с Каллас, но у Анны, слава Богу, хватает ума все время от этого сравнения открещиваться. Анна получила также за свой диск "Семпра Либера" и приз в категории "Бестселлер года". Певцом года признан мексиканский тенор - Роландо Виллазон, спевший в финале вместе с Анной Нетребко дуэт из "Травиаты", в новой постановке которой оба недавно блеснули на фестивале в Зальцбурге. Кроме красавицы Нетребко на сцене царили в отведенное им время еще две королевы музыки и привлекательные женщины - лучшая скрипачка года Анне-Софи Муттер, удостоенная награды, в частности, за записи Чайковского, и лучшая по мнению жюри пианистка француженка Элен Гримо за диск с записями произведений Шопена и Рахманинова. Представляя Анну-Софи Муттер, известный немецкий музыкальный критик Юрген Кестинг сказал: Юрген Кестинг: Высокая одаренность - это подарок природы обществу. Это сказал никто иной, как Карл Макс. Одаренность обязывает того, кто ею наделен. Анне-Софи Муттер получила от природы особый дар, который дирижер Бруно Вальтер парадоксально назвал врожденной техникой. Она была тем, что мы называем вундеркиндом. На пути от превосходно играющего ребенка к мастеру интерпретации есть немало опасностей. Ибо то, что дается ребенку инстинктивно, должно быть позднее подчинено контролю осознанного профессионализма. Мыслящий интерпретатор не имеет права доверяться успеху как таковому. Юрий Векслер: Эту проблему многих вундеркиндов, проблему творческого взросления Анне-Софи Муттер решила успешно. Скрипачка играла на церемонии фрагмент одного из концертов Моцарта для скрипки с оркестром. Очень порадовал публику также ставший лауреатом за свой диск с киномузыкой, ансамбль 12 виолончелистов Берлинской филармонии. Узнаете: это музыка Эннио Морриконе из фильма "Однажды на Диком Западе"? Оказывается ее можно сыграть и на виолончелях. Не пугайтесь, Борис Березовский на церемонию в Германию не приезжал и никаких дипломатических скандалов не создавал. Речь о замечательном пианисте Борисе Березовском. Камерное трио Махтин-Князев-Березовский, исполнившее одно из сочинений Феликса Мендельсона-Бартольди. Ведущая Мария Фуртвенглер, большая поклонница Мендельсона-Бартольди, произнесла в адрес музыкантов заготовленную, то есть, специально выученную по-русски фразу, которая, правда, потонула в шуме аплодисментов. Для тех, кто не расслышал, повторю: "Сердечно поздравляю". Среди лауреатов нынешнего года было еще несколько представителей России, но в документах премии музыканты представлены без указания страны. И это, наверное, правильно. Музыка уже давно не знает никаких границ. Интересно, однако, отметить почти полное отсутствие среди лауреатов американцев, доминировавших в классических номинациях премии "Гремми". Только Анна-Софи Муттер удостоилась в этот год обеих премий. Иван Толстой: Актерскому мастерству Анатолий Переверзев учился у Герасимова, а первые роли сыграл у Бондарчука в фильмах "Ватерлоо" и "Они сражались за Родину". В 1974-м в картине "Маяковский смеется" исполнил роль поэта. После этого много лет жил и играл в Киеве - на сцене и на экране. Последние годы живет и выступает в Париже. С Анатолием Переверзевым беседует Дмитрий Савицкий. Дмитрий Савицкий: Нынче Анатолий Переверзев играет в самом знаменитом театре страны - в "Комеди Франсез". Я встретился с Анатолием, условно говоря, во дворе театра, так как двором этим является сад знаменитого дворца Пале Руаяль. Беседовали мы возле аркад Пале Руаяля, тех самых, в глубине которых, более двух веков назад, началась французская революция. В наш разговор постоянно вмешивался третий и непрошеный собеседник. Вы его услышите. Это осенний ветер. Вы совершили, в некотором роде, артистический подвиг, потому что в Париж эмигрировало, уехало жить, после падения великой берлинской стены, несколько актеров, и почти никто из них не смог ассимилироваться и найти свое место. Потому что вторая родина актера - это язык. Можно географически переместиться, но войти в другой язык чрезвычайно трудно. Это стало, действительно, драмой и трагедией многих актеров. Вы играете в "Комеди Франсез", самом престижном французском театре. Как вам удалось перейти на французский язык? Анатолий Переверзев: Действительно, это проблема, потому что мы сюда приехали, практически не зная французского языка. Знали, как все - бонжур, шерше ля фам, расхожие фразы, которые мы все употребляем. Но здесь, на месте, мы стали его изучать без каких-то особых курсов, самостоятельно, с учебниками, с пластинками, но и, главное, в общении с людьми. И, постепенно, мне удалось сыграть ряд спектаклей, в разных компаниях, где было достаточно много текста на французском языке. Была компания, которой руководит актер и режиссер Мишель Сигала. Я у него сыграл два спектакля, но это было интересно для меня и для них тем, что это была русская тема. Первый спектакль был по книге Василия Гроссмана "Жизнь и судьба". Я там сыграл три роли. Второй спектакль он поставил по книге Жака Росси, француза с удивительной судьбой, который почти 25 лет пробыл в ГУЛАГе. И вот, по его рассказам, которые, на мой взгляд, являются, после Шаламова, значительным свидетельством суровых испытаний на Колыме, мы играли. Я режиссеру много предлагал того, что я знал из своего опыта и знаний, я предлагал русские песни. Я много пел по-русски, хотя тексты были французские. Конечно, был славянский акцент, но это носило какую-то изюминку в данной теме. А сейчас я в "Комеди Франсез". Конечно, я приехал сюда немолодым и не мог сказать, что играю здесь большие роли. Но я уже четвертый год здесь работаю. У меня тексты небольшие, роли небольшие, но они интересны. Предыдущий мой спектакль - это "Платонов" по Чехову в постановке Жака Лассаля. Я играл там роль Якова. У меня было немного текста, но много присутствия, много действия. Я много предлагал. Что было особенно приятно, что все актеры, актеры прекрасные, мне говорили: "Спасибо тебе, Анатолий, за то, что ты есть в этом спектакле. Потому что твое поведение, твое восприятие этого текста, этих сцен, дают нам ощущение чего-то по-настоящему русского". Это было искреннее признание, очень дорогое. Дмитрий Савицкий: Сегодня вы играли утренник. Что это был за спектакль? Анатолий Переверзев: Это спектакль "Тартюф". Время от времени классика и Мольер ставится в этом театре. "Тартюф" в постановке руководителя этого театра, генерального администратора Марселя Бузоне. Он мне предложил две небольшие роли. Это Лоран - слуга Тартюфа. И также человек, который занимается перевозом мадам Пернель в первой сцене. Я старался вместе с режиссером найти какой-то интересный пластический образ, интересное присутствие. Дмитрий Савицкий: Вы просто клад для того, чтобы узнать разницу между театральной жизнью. Как вы бы сравнили парижскую сцену, парижские кулисы, парижские репетиции - и московские и киевские. Какая разница, есть ли она, и в чем она заключается? Анатолий Переверзев: Видите ли, в театральных культурах, нашей славянской и французской, есть, конечно, разница, хотя, в основе, все это общее. Профессия актера, искусство театра - все это общее. Но есть свои особенности, которые имеют свои преимущества и свои недостатки. Мы, славяне, люди горячие, эмоциональные, спонтанные. Это хорошо до того момента, когда надо думать, как организовать процесс творчества, как организовать работу. То есть тут нужен рациональный подход. Чего нам иногда не хватает. Хотя у нас великая театральная культура, у нас великие учителя - Станиславский, Мейерхольд, Михаил Чехов. Но чему можно поучиться у французов? Они рационально во многом подходят к работе. Это является и недостатком, и великим преимуществом. Потому что они умеют организовать процесс. Атмосфера в "Комеди Франсез" замечательна тем, что я никогда не слышал, чтобы возникали какие-то чрезмерно горячие споры, ругань. Все происходит очень вежливо, с уважением друг к другу, артистов к работникам сцены, артистов между собой. И это хорошо. Для меня, человека славянской культуры, русско-украинской, эта школа рационализма является позитивной. Дмитрий Савицкий: Вы нынче не только актер, но еще и постановщик. Вы познакомились с довольно легендарной женщиной, автором знаменитой песни. Расскажите, пожалуйста, немного об этом. Анатолий Переверзев: Дело в том, то судьба, действительно, подарила нам великий шанс. Потому что автор одной из самых великих песен французской истории, Анна Марли, Анна Бетулинская, русская женщина, русский артист, она нас услышала здесь в 98 году в Медоне, на празднике. Такой традиционный каждогодний праздник, который устраивал князь Борис Голицын, так называемые, русские блины. И мы там с Вероникой пели русские и украинские песни, и в зале оказалась Анна Марли, которая приехала из Америки. Она просто национальный герой во Франции. Мы знаем Марсельезу, мы знаем песню французских партизан. Это самые большие песни. Анна нас услышала, и она нас выбрала. Подошла к нам и сказала, что надо встретиться. Мы с ней встретились, и началась большая дружба. Она захотела, чтобы мы исполняли ее песни. И когда мы узнали эти песни, мы увидели, что это такое богатство - песни на русском языке, песни французские, английские. Ее жизнь потрясающая. События, которые она переживала, люди, которых она встречала на своем пути, это все грандиозно. Мы стали работать над этой темой, и в следующий ее приезд из США, на празднование призыва де Голля к сопротивлению, это был 2000 год, мы сделали большой спектакль, мы привлекли туда музыкантов, танцоров. Мы сделали большой спектакль по ее книге, по ее воспоминаниям. Это имело огромный успех. Показан спектакль был в Консерватории имени Рахманинова. В русской консерватории при огромном стечении народа. Была сама Анна. Продолжая работать над этой темой, которая нас вдохновляет, мы сделали новый спектакль на французском языке. Это ее воспоминания, ее поэзия, это история создания легендарной песни французских партизан, и также мы представляем ее 12 песен. Может быть, одни из самых лучших ее песен. Половина - французские, половина - русские песни. Мы мечтаем с этим спектаклем поехать по Франции. Мы уже его показали. Это принимается зрителем, это имеет успех. А потом с этим спектаклем мы хотели бы объездить хоть что-то в России и на Украине. Дмитрий Савицкий: Мой традиционный последний вопрос. Если бы вы не стали актером, кем бы вы стали? Анатолий Переверзев: Наверное, все-таки, я бы стал актером. Дмитрий Савицкий: Чудесная верность самому себе. Спасибо. Иван Толстой: Русские европейцы. Сегодня - Лев Тихомиров. Его портрет представит Борис Парамонов. Борис Парамонов: Лев Александрович Тихомиров (1853-1925) - очень значительная фигура русского прошлого. Вообще-то его должны вспомнить, коли так носятся с Иваном Ильиным. Он был революционер-народоволец, обратившийся в монархиста. Монархическую теорию Тихомиров разработал в объемистом труде "Монархическая государственность", вышедшем очень не вовремя - в 1905 году. Ильин, конечно, много более философичен, особенно когда пишет о Гегеле, но у Тихомирова зато была очень интересная жизнь, жизнь, можно сказать, авантюриста. Тут можно вспомнить Вольтера, сказавшего: в аду, конечно, плохой климат, но зато общество интересное. Тихомиров - человек, побывавший в аду: в русском революционном подполье. Он был из верхушки "Народной воли", член ее Исполнительного Комитета и автор ее программы. Ему удалось скрыться за границу, причем даже вывести семью, жену и детей. Это было очень необычно: семейный террорист. Тихомиров сбежал во Францию, обжился там, написал по-французски книгу о России, имевшую успех, - "Россия социальная и политическая"; работал парламентским корреспондентом одной французской газеты. В августе 1888 года произошла сенсация: Тихомиров опубликовал брошюру "Почему я перестал быть революционером". Ему разрешили вернуться в Россию; позднее он стал редактором газеты "Московские Ведомости", которой в свое время руководил Катков. Лев Тихомиров заставляет вспомнить о Достоевском. Лев Шестов писал, что основная тема Достоевского - преступление, излюбленные его герои - преступники, причем не в вульгарно-уголовном смысле, а, так сказать, метафизические преступники, люди, бросившие вызов основам бытия. В упомянутой брошюре, затем в работах "Начала и концы", "Борьба века", в "Воспоминаниях", вышедших уже посмертно, в 1927 году (тогда в Советском Союзе не был еще наложен запрет на историю террористического народовольчества), - во всех этих сочинениях Тихомиров со знанием дела описал революционеров как тип, как экзистенциальный характер. В его трактовке это люди суженого сознания, духовно и житейски окостеневшие, главная черта революционера - враждебность бытию, мотивированная как борьба за его улучшение. От победивших революционеров нельзя ждать свободы и благоденствия, предупреждает Тихомиров. Тихомиров выдвигает и другую мысль, куда более спорную: он говорит о внутреннем сродстве террористов и либералов. Движение современной культуры, говорит он, привело к упадку религиозного сознания, но потребность веры в человеке неиссякаема, поэтому возникло явление, названное им "социальной религиозностью". Это дух утопии - вера в то, что в относительном человеческом бытии можно реализовать абсолютные ценности, проще говоря, построить рай на земле. В это сознательно или бессознательно верят почти все люди современной культуры, говорит Тихомиров. Либералы отличаются от революционеров не "началами" своими, не основами мировоззрения, а "концами" - выводами из этого секулярно-абсолютистского мировоззрения. Они не станут бросать бомбы - и не из трусости, а по соображениям здравого смысла. Но здравый смысл - результат опыта, а опыт не передается. Зато идеи передаются. Вот резюме этих мыслей Тихомирова: "Перенося религию в материальную область политики, мы не хотели в ней признавать никаких законов материального мира, никаких пут органического развития, никаких неизбежных стеснений общественных форм и в результате становились отрицателями и революционерами ... Это возмущение против действительной жизни во имя абсолютного начала. Это алкание ненасытимое, потому что оно хочет по существу невозможного, хочет его с тех пор, как потеряло Бога. Возвратившись к Богу, такой человек может стать подвижником, до тех пор он - бесноватый... Успокоиться ему нельзя, потому что если его идеал невозможен, то стало быть ничего на свете нет, из-за чего бы стоило жить. Он скорее истребит всё "зло", то есть весь свет, всё, изобличающее его химеру, чем уступит". Это совершенно правильно в отношении будущих большевиков как законченного типа революционеров, но применимость такого описания к либералам сомнительна. Нельзя смешивать либералов и террористов так, как это сделал Тихомиров - и Достоевский в "Бесах". Либерализму как раз не свойственно полагание абсолютных целей, та самая "социальная религиозность", о которой говорит Тихомиров. Либерализму свойствен скорее скептицизм в общественной философии, ясное понимание ограниченности, конечности, частичности социальных задач. Его политика направляется идеей постепенного и частичного прогресса. Иными словами, либерализму чужд дух утопии. Фридрих Хайек писал в "Дороге к рабству", что в столкновении с идеями социализма либерализм терпит поражения потому, что ему как раз не хватает элемента утопии, так привлекательной для человека. Сегодня это уже не так, по крайней мере на Западе, да, похоже, и в России. Каков монархический идеал Тихомирова? Монархия или самодержавие у Тихомирова понимается в очень специальном смысле - не как существующий, наличный в его время строй, а как некий до сих пор еще по-настоящему нереализованный идеал. В общем и целом это то же, о чем писал Иван Ильин. Тихомиров проводит четкое различение самодержавия как формы верховной власти и абсолютизма как системы управления. В России с петровских времен существовало не самодержавие, а абсолютизм, говорит Тихомиров. Самодержавная власть монарха существует лишь номинально, а фактически государством управляет правительственная бюрократия. Истинная формула самодержавия - "король царствует, но не управляет". Это очень известная формула конституционной монархии, которую как раз и выдвигает Тихомиров. Верховная власть монарха в его системе сочетается с демократической управительной системой. Монарх в проекте Тихомирова - это некий сакральный символ, священная надстройка над демократическим общественным базисом и, в конечном счете, - нравственный корректив власти. Эти мысли вполне понятны у человека, задумавшегося о метафизике власти именно в результате опыта участия в революционном движении. Революция обнажает ядро власти: горизонт и ауру смерти. Нужен сильный ум, чтоб это понять, и сильная воля, чтобы выйти из этих чар. Лев Тихомиров обладал обоими этими качествами, почему в связи с ним и можно вспомнить метафизический масштаб Достоевского. Похоже, что история Тихомирова непосредственно легла в основу повести Чехова "Рассказ неизвестного человека", в которой революционер уходит в частную жизнь. В конце повести появляется ребенок как образ побеждающей жизни. Тихомиров дожил до того, как сына его Александра, ставшего епископом, расстреляли большевики. Иван Толстой: В этом году исполнилось пятьдесят лет с того времени, когда первые узники сталинских лагерей начали возвращаться в Прагу. Это были российские и украинские эмигранты, которым довоенная Чехословакия предоставила политическое убежище. Сразу после войны сотни бывших офицеров белой армии были арестованы и насильственно отправлены в СССР. В 1955-ом вернулись в Чехословакию лишь немногие. Среди них - Николай Быстров. С его сыном Владимиром Быстровым беседует наш пражский корреспондент Нелли Павласкова. Нелли Павласкова: Николай Быстров был родом из семьи потомственных военных врачей. Среди его предков - обрусевшие англичане. Брат бабушки, Николай Джонсон, был личным секретарем великого князя Михаила Романова, казненного в 1918 году, первым из всей царской семьи. Вместе с ним был расстрелян и Николай Джонсон. Его племянник Николай Быстров прибыл в Прагу в 21 году как доброволец-юнкер армии Деникина. В Праге закончил юридический факультет русского отделения Карлова университета, женился на чешке, получил чешское гражданство и поступил на работу в министерство иностранных дел Чехословакии. В 35 году у супругов Быстровых родился сын Владимир, ставший в 91-м году во главе созданного им комитета "Они были первыми". Комитет, в который вошли дети репрессированных российских эмигрантов, поставил перед собой задачу - добиться от правительства России обнародования всех, тщательно скрываемых все эти годы, материалов о судьбе насильственно вывезенных в СССР эмигрантов. Николая Быстрова, в числе многих других, арестовали в 45-м. 10 лет он провел в сибирских лагерях. Но ему посчастливилось. Он остался в живых и в 55 году, ровно 10 лет спустя, вернулся в Чехословакию. Семья сохранила реликвию - печать великого князя Михаила Романова, о которой недавно был снят документальный фильм. Обо всем это я беседовала в нашей студии с журналистом и издателем Владимиром Быстровым. Скажите, пожалуйста, Владимир, как вы жили эти 10 лет, пока отец не вернулся? Знали ли вы что-нибудь о его судьбе, и как относились к вам чехословацкие власти? Владимир Быстров: Вы знаете, жили мы, в этом отношении, нормально. Официальная чехословацкая сторона до 48-го года относилась очень вежливо к моей матери. Мне тогда было 10 лет, я вообще ничего не чувствовал. Отец был до этого чиновник, мама получала еще половину его оплаты, пока не будет известно, что с ним случилось. Он был все время без вести пропавший, где-то на территории Советского Союза. Окружающая среда принимала просто с недоумением, что что-то случилось. Очень хорошо все знали моего отца. Он был очень интегрирован в чешскую интеллектуальную среду. Если во время жизни отца в Чехословакии в Праге к нам всегда в воскресенье до обеда ходили знакомые на чай - русские, чехи, коллеги из МИДа, ходили коллеги из библиотеки, потом, после того, как его увезли в Советский Союз, ходили их жены или они сами. Чехи ходили все время. Там был один господин, который был личным секретарем супруги президента Бенеша, были разные другие люди, которые потом ушли за границу и работали как послы. Некоторые были обыкновенные люди, которые работали в городских властях. Ходили и не боялись до 48-го года. После 48-го власти действовали осторожнее. Например, почувствовалось это в том, что перестали маме платить. Во-вторых, тогда у нас была реформа образования, и в гимназию мне нужно было сдавать новые экзамены. Я туда уже не прошел. Потому что, хотя я написал, что папа у нас в командировке в СССР, но никто ничего не спрашивал - все знали. Одни с этим не соглашались, вторые боялись. Это было первое, когда я почувствовал, что что-то не так. Конечно, половины папиной зарплаты нам не хватало. Мама всегда была домохозяйкой, как это принято для супруги чиновника в Чехии. Нелли Павласкова: Отец вернулся в 55 году. Как вы вспоминаете его приезд? Владимир Быстров: Он написал в письме: "Наверное, в следующем году у меня кончается контракт". Это я помню. Нелли Павласкова: А как вы встретились после 10-ти лет? Владимир Быстров: Нормально. Он посмотрел из окошка. Как будто бы вчера вернулся. Естественно, он был худой. Они с мамой сразу обнялись. Все было нормально. Это была большая заслуга моей мамы. И я тут должен обобщенно сказать, что эти чешские жены, которые ничего не знали и ждали, сделали для этих мужей необыкновенное дело. Потому что те возвращались и знали, что их кто-то ждал, кто-то не предал, не удрал. Были, конечно, совершенно молодые, которые решили не ждать. Русские разводились. Главное, что многие русские не возвращались. Часто было так, что русские, которые имели здесь чешские семьи, не возвращались и оставались жить там. Нелли Павласкова: Была, наверное, новая семья в России? Владимир Быстров: Была новая семья, и здесь он не верил, что что-то будет. Не верил информации. Бывали случаи, что человек и не заводил новую семью. Но оставался. Нелли Павласкова: Хлопотал ли отец о реабилитации, привез ли справку о реабилитации? Ходил ли он по учреждениям? Надо было как-то устраиваться на работу. Как эта жизнь налаживалась? Владимир Быстров: Сначала нужно было получить паспорт, оформить место постоянного жительства. Справка о реабилитации поступила через 10 лет после его смерти. Он тогда хлопотал о реабилитации. Он тщательно хранил документы, они у меня есть. Ему тогда Военная коллегия Верховного суда СССР ответила, что не сочли возможным его реабилитировать. Нелли Павласкова: Но его приняли на работу? Владимир Быстров: Нет. У него было несколько работ - преподавание русского языка в нескольких институтах. В конце концов, он начал переводить. Одно время даже работал устным переводчиком на конференциях. А тут, как это было потом и в моем случае, спустя 30 лет, это уже совершенно никому не пришло в голову. Так что человек мог переводить самые секретные вещи и участвовать в самых секретных переговорах: "этот черный негр, который переводит, это не человек, это машина". Так что он работал в торговой палате и прочее. Нелли Павласкова: Когда он вернулся, какой у него был русский язык? Чешский он, наверное, уже забыл немножко. А русский? Наверное, русский был другой, чем тот, к которому вы привыкли? Владимир Быстров: Нет. У него все языки были нормальные. Там в Озерлаге была интернациональная компания. Чехи, русские, англичане, французы, испанцы с Испанской войны, были там пражские немцы. Они себя поддерживали. Нелли Павласкова: А старые друзья вашего отца - писатели, художники - они продолжали с ним встречаться, как и раньше? Владимир Быстров: Ходили. Единственное, интересно, что все время, когда мужья не возвращались, женщины были вместе. Когда мужья вернулись, эта дружба распалась. Каждая ревновала, держала своего мужа, свою семью. Естественно, тем, которые не вернулись, было еще хуже. Нелли Павласкова: Через 15 лет после возвращения Николая Быстрова из советского заключения, репрессии коснулись и его сына Владимира. За активное участите в реформаторском процессе Пражской весны он был лишен права работать журналистом и тоже, как в свое время отец, 20 лет занимался переводческим трудом, каждый день ожидая ареста и депортации в Советский Союз. Но, на этот раз, одряхлевший режим не решился повторить преступления 45-го года. Иван Толстой: Известного турецкого писателя Орхана Памука, лауреата многих престижных литературных премий, на родине называют "черным писателем", обвиняют в клевете на турецкое государство. Ему грозит три года тюрьмы. Вот что рассказывает наш стамбульский корреспондент Елена Солнцева. Елена Солнцева: В феврале этого года Орхан Памук дал интервью одной швейцарской газете. Писатель заявил, что миллион армян были убиты турками, и никто, кроме него, не осмеливается говорить об этом вслух. После этого в Турции началось уголовное преследование. В новом уголовном кодексе есть статья, которая предусматривает наказание за оскорбление республики. Официальная Турция отрицает массовые убийства армян в годы первой мировой войны. У микрофона историк, преподаватель университета Мармара Мехмет Аач: Мармара Мехмет Аач: Армянская тема - одна из самых сложных в Турции. Мы считаем, что геноцида армян на территории Османской империи не было. В распоряжении турецких ученых архивные данные о том, что была война. Погибли и турки, и армяне. Елена Солнцева: До недавнего времени о массовом убийстве армян на территории бывшей Османской империи в Турции не было известно почти ничего. Среди армян, которых осталось чуть больше ста тысяч, ходили слухи о массовой резне в Анатолии - центральной Турции, о выселении многих армянских семей в пустыни Ирака, о гибели от голода тысяч и тысяч армян. В турецкой исторической литературе бытовала иная точка зрения. Армян называли предателями национальных интересов, обвиняли в восстании против Османских властей. Расположенные неподалеку от Стамбула Принцевы острова - место ссылки непокорных сыновей падишахов - стали пристанищем для усомнившихся в официальной точке зрения. Театр теней Карагез, придуманный много веков назад армянами из города Бурсы, объявили национальным турецким достоянием. Турецкие историки считали Турцию наследницей Великой Османской империи, которая не должна предавать свое прошлое. Единственная армяно-турецкая газета "Арго" за статьи о массовых репрессиях армян неоднократно закрывалась. У микрофона главный редактор газеты Хрант Динк, который подвергался уголовным преследованиям: Хрант Динк: Любое упоминание о геноциде, который мы называем армянской трагедией, наказуемо. Газету неоднократно закрывали. Последний раз - на один год. Елена Солнцева: На страницах многих турецких изданий Памука объявили предателем Турции. В патриотической газете "Ватан" - Гражданин Турции - Орхана Памука называли предателем национальных интересов страны. Еще одна консервативная газета "Радикал" повесила на писателя хорошо знакомое нам клеймо "Врага народа". В интервью телеканалу CNNTURK писатель сказал: Орхан Памук: Более тридцати лет я пишу книги. Меня читают и знают во многих странах. Однако популярность имеет свои горькие плоды. Я постоянно нахожусь под пристальным вниманием прессы. Мои мысли цитируют и обсуждают. Меня критикуют за любые высказывания, которые идут вразрез с общепринятым мнением. Меня постоянно унижают. Я устал. Елена Солнцева: Нелюбовь турецкого обывателя к писателю объяснима и понятна. Выходец из богатой семьи Орхан Памук всегда отличался свободным нравом. Он вспоминает, как во время учебы в знаменитом американском колледже учитель истории призывал молодых студентов людей выбросить в мусорное ведро учебники и "пораскинуть мозгами". Памук неоднократно критиковал правительство за узость мышления, а общество за серость. В одном из интервью он сказал, что Европейские реформы в Турции - как корсет для институтской девушки, который сильно жмет и мешает вздохнуть. Орхан Памук: Много лет мы говорим, что хотим в Европу. Говорим лозунги, проводим реформы. Однако журналистов до сих пор убивают на улицах. Инакомыслящих сажают в тюрьмы. Узость мышления препятствует движению на пути в Европу. Европейские реформы в Турции проходят с большим трудом. Грядущий судебный процесс - лучший и самый показательный пример. Елена Солнцева: В этом году среди кандидатов на получение Нобелевской премии в области литературы имя Орхана Памука стояло рядом с именем иранского писателя Салмана Ружди , приговоренного исламистами к смерти за роман "Сатанинские стихи". Судебный процесс против писателя начнется уже в начале следующего месяца. Считают, что писателя может постичь та же участь изгнанника. В романах Памук, которого называют современным Германом Гессе, пытается примирить две цивилизации. Писатель считает, что мысль о разделении Востока и Запада создана, чтобы отдалить людей друг от друга. Османская империя в его понимании - пристанище разных традиций и культур. Один из главных героев - вечный город Константинополь - Истанбул, в котором уживаются люди разных национальностей: греки, армяне, ассирийцы и курды. Выхожу на стамбульские улицы. Босфор. Чайные лавочки. Кофейни. Все, как и тысячи лет назад. Как Вы относитесь к судебному процессу против Орхана Памука? - Нет, я его не читаю. Считаю, что он слишком трудный. - Считаю, что его надо осудить. - Уверен, что писатель не имеет права на свою точку зрения. На нем лежит большая ответственность. Он представляет интересы Турции. Елена Солнцева : В "Черной книге", которую называют стамбульским романом, есть такие слова. "Это - плачущий город, покинутый своими жителями, которые не различают запахов минувшего, не ощущают истории и страдают бессонницей, теряя память". Иван Толстой: На днях появились сообщения о том, что Орхан Памук по сути взял свои слова назад, сказав что в вопросе о геноциде армян его неправильно поняли. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
