Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-12-02]
Доверие общества к сотрудникам милиции, прокуратуры и судаАвтор и ведущая Татьяна Ткачук Сегодня мы говорим о степени доверия общества к сотрудникам милиции, прокуратуры и суда. Что такое доверие может означать? Во-первых, что ты не боишься обратиться в любую из этих организаций; во-вторых, рассчитываешь, что тебе там помогут; и, в-третьих, веришь в бескорыстность и честность людей, представляющих в России букву закона. Я представляю своих гостей: кандидат юридических наук адвокат Михаил Бурмистров, судья Верховного суда Российской Федерации Станислав Разумов и директор благотворительного фонда ГУВД Москвы "Петровка, 38" полковник милиции Александр Обойдихин. Здравствуйте, господа. Режиссер подсказывает мне, что у нас уже есть первый слушатель, дозвонившийся на нашу программу. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Игорь Николаевич: Знаете, я хочу сказать, что коррумпированность российского суда и волокита - не новость, она общеизвестна, стала обычной. Но на этом фоне особо выделяется подмосковный Красногорский суд. Простое дело он волокитит уже 12 лет. Откровенно купленный суд сам встал на путь фальсификации дела. Татьяна Ткачук: Игорь Николаевич, скажите, пожалуйста, а Вы в этом судебном процессе какую роль играете? Игорь Николаевич: Какую роль? Я в этом процессе наблюдатель. Я наблюдаю этот безобразный суд, который хулиганит, провоцирует. Это просто дальше невозможно. Татьяна Ткачук: Игорь Николаевич, будьте, пожалуйста, конкретнее или задайте вопрос, у нас в гостях судья есть, пожалуйста, Вы можете задать ему какой-то вопрос. Игорь Николаевич: 12 лет тянет волокиту Красногорский суд, не решает, и решает дело только на основе фальшивок и сам фальсифицирует дело. После жалоб все жалобы на этот суд возвращаются обратно в этот же суд, куда бы ни обращались. Татьяна Ткачук: Игорь Николаевич, я Вас прерву, простите, пожалуйста. Я боюсь, что нам трудно будет отвечать на Ваш вопрос, поскольку, во-первых, вопроса нет как такового, а, во-вторых, для того, чтобы наш эксперт мог Вам ответить, он должен как минимум видеть материалы дела, о котором идет речь, знать, в чем там собственно дело, в чем суть проблемы, и тогда он может либо согласиться с Вами, что это волокита, либо доказать, что это не так. А вот голословно рассуждать о 12-ти годах, которые длится некий процесс... В любом случае я передам слово Станиславу Александровичу Разумову - пожалуйста, что бы Вы могли ответить слушателю? Станислав Разумов: Спасибо, Татьяна. Игорь Николаевич, дело в том, что по любому конкретному делу, пусть то будет уголовное дело или гражданское дело, необходимо действительно знать его материалы. Мне трудно сейчас судить, почему 12 лет не может быть разрешено то дело, о котором Вы говорите. Скорее всего, это либо определенная какая-то сложность, либо вопросы, которые необходимо было разрешить, - это вопросы, которые вызывают какие-то определенные рассуждения. Но если Вы какие-то конкретные факты смогли бы привести, тогда было бы, наверное, легче вести разговор. Я единственное хочу сказать, что да, есть такие гражданские, уголовные дела, которые рассматриваются порой даже не один год, с учетом их сложности и трудности, особенно это гражданские дела, связанные с ущербом, связанные с разделом имущества, трудовые дела и ряд других дел. Поэтому давайте будем как-то более конкретно задавать вопросы для того, чтобы можно было более конкретно ответить на них. Татьяна Ткачук: Спасибо, Станислав Разумов. Почему сегодня мы тему программы "Личное дело" сформулировали именно так: "Доверяет ли общество сотрудникам милиции, прокуратуры и суда?". Передо мной цифры опроса Всероссийского Центра изучения общественного мнения, и цифры грустные, честно говоря: по итогам прошедшего года работу милиции негативно оценивают 73% опрошенных россиян, судам не доверяют 64%, прокуратуре 61%. Между прочим, за последнее время вышел на экраны и стал чрезвычайно популярным сериал "Менты", в России происходила крайне активная законотворческая деятельность, в частности, в июле нынешнего года появился новый Уголовно-процессуальный кодекс, продолжает, согласно официальным данным, расти процент раскрываемости преступлений. На фоне все этого народ не верит и, похоже, чем дальше, тем больше... Михаил Бурмистров, Вы за свою профессиональную жизнь успели поработать и следователем, и прокурором, и в последние годы Вы - адвокат. Мне бы хотелось узнать Ваше первое впечатление от этой статистики: соответствует ли она реальной ситуации, на Ваш взгляд, и почему, с Вашей точки зрения, доверие россиян к представителям органов правопорядка и правосудия неуклонно падает? Михаил Бурмистров: Спасибо. Я убежден, что эта печальная статистика и социологический опрос, к сожалению, являются зеркалом работы правоохранительных органов. Как бы это было ни обидно, - я сам отработал почти что двадцать лет в органах прокуратуры, 14 лет работал прокурором в Генеральной прокуратуре СССР, но я должен сказать следующее: что уровень работы не отвечает предъявляемым требованиям. На мой взгляд, а я сейчас работаю адвокатом и систематически сталкиваюсь с этим: нарушаются конституционные права граждан. Я убежден, что, к сожалению, это явление нельзя рассматривать как только характерное для правоохранительной системы, это болезнь нашего общества. Болезнь состоит в следующем - игнорирование предписаний закона. К сожалению, таких фактов, я уверен, можно приводить массу. Достаточно включить телевизор, чтобы убедиться, что в действительности работают органы не на надлежащем уровне. Совсем недавно меня просто возмутил такой факт: показывают эти события, которые были очень неприятны - конфликт столкновения болельщиков московского "Спартака" и "ЦСКА" на стадионе. Закончился конфликт, потушили, работники внутренних дел сумели локализовать. А дальше наблюдается следующая картина: показывают по центральному телевидению по второй программе - закончился матч, болельщики проходят через 9-й сектор после матча на улицу, по бокам стоят шеренги работников милиции и всякого проходящего, вне зависимости, принимал он участие в тех безобразиях или нет, им наносят удары палками. Допустимо ли это с точки зрения нравственности, законности? Нет. Я почти что уверен, сколько по этому поводу было публикаций, сколько было возмущения, но я ни разу не слышал, чтобы кто-то понес ответственность за этот произвол. Татьяна Ткачук: Спасибо, Михаил Бурмистров, простите, я прерву Вас. У нас слушатель на линии, давайте послушаем звонок и продолжим разговор. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Валентина Ивановна: Добрый вечер. Это Валентина Ивановна, я москвичка. Я хотела бы поднять такую проблему, на первый взгляд не очень и важную - это проблема воровства дач. Мы, пенсионеры, очень страдаем от разграбления, краж каждый год. Меня в этом году трижды обворовали. Я обращаюсь в милицию, обязательно, не все наши обращаются жители, потому что они не верят, говорят - это пустое дело, а я обращаюсь. Но, знаете, хорошие люди со мной хорошо обращаются, разговаривают приятно, но какого-то эффекта, хоть бы обнаружить кого-то, какое-то порицание сделать... Эти воришки, зная свою безнаказанность, с каждым годом наглеют. Поэтому я бы хотела, конечно, есть вопросы, может быть, более важные, но для нас это вопрос тоже немаловажный. Как бы наша милиция, к которой обращаемся мы с заявлениями, в Рязанской области у меня дом в деревне, как-то бы прореагировали? Мне кажется, если бы они захотели, они могли бы помочь каждому человеку хотя бы выявить этих людей, которые так себя ведут. Татьяна Ткачук: Спасибо, Валентина Ивановна за звонок. Мы уже подошли к разговору о милиции, и я бы хотела, прежде чем я передам микрофон Андрею Юрьевичу Обойдихину, послушать вместе с вами как москвичи на улицах города отвечали на вопрос: боитесь ли вы сотрудников правоохранительных органов? Мужчина: Нет, не боюсь, среди них могут быть какие-то отклонения, но это наши защитники, я им доверяю. Мужчина: В общем-то нет, чего мне их бояться? Но лучше не попадай к ним, везде бывают исключения. Я думаю, что хороших больше. Женщина: Что их бояться? Нарушений нет и бояться нечего. Мужчина: Нет, не боюсь. Я считаю, что это обязательный атрибут нашей жизни. Нам неприятно, когда у нас что-то проверяют или одергивают, с другой стороны, как только случается какая-то беда, мы кричим "Милиция! Милиция! Милиция!", и без этого просто невозможно. Женщина: Нет. Моя милиция меня бережет. Мужчина: Совершенно недобросовестные, сплошь да рядом у всех вымогают. Мальчик: Очень. Просто боюсь с детства. Женщина: Нет, я ее не боюсь. Не сталкиваюсь, а если сталкивалась, то расходились миром. Мужчина: Во всяком деле нельзя ответить однозначно, есть совершенно разные люди. Есть люди, которые охраняют должность, звание, есть люди, которые делают совсем наоборот. Так уж случилось - вы попали на человека, который работает на телевидении, долго делал передачу "Петровка, 38". Мне пришлось увидеть весь этот мир изнутри и в объеме. Могу вам сказать, что там есть совершенно замечательные, преданные люди, честные, смелые, достойные, равно как есть и обратного порядка. Женщина: Теоретически, может быть, боюсь, но практически почему-то уверена, что на меня милиция нападать не станет. Помощи от них дождаться вряд ли можно реально. Женщина: Я не нарушаю ничего. А что ее бояться? Такие же люди нормальные. Меньше им сидеть на местах надо, а больше на улице находиться, потому что все происходит на улице. Многие сидят, отсиживаются. Мужчина: Да. Потому что они неадекватные в профессионализме, в культуре, в такте относительно граждан. Женщина: Я сама была сотрудником. Надо брать компетентных людей туда, которые, я считаю, должны быть офицерами, уже после армии. Зарплату повысить для того, чтобы они лучше, качественнее работали. Татьяна Ткачук: Ну вот, мы сейчас слышали голоса москвичей. Александр Обойдихин, Вы четверть века проработали в системе внутренних дел, и сегодня Вам отвечать за коллег по цеху. Я вас попрошу сначала ответить Валентине Ивановне, которая говорила о кражах на дачах, я знаю, что вопрос это очень больной, многих беспокоит. И среди моих знакомых много людей, которые в таких случаях даже и не обращаются в милицию, потому что изначально считают, что ничего не найдут, ничем не помогут, никого не поймают. Можете ли Вы нам что-то ответить и слушателю нашему? Александр Обойдихин: Спасибо. Безусловно, Валентина Ивановна подняла такой вопрос, который беспокоит очень многих граждан. Может быть, в первую очередь именно московских милиционеров не сильно беспокоит вопрос именно с точки зрения раскрытия преступлений на дачных участках, но в целом ведь москвичи также выезжают в другие регионы. И если они вдруг стали жертвами этого преступления - кражи с дач, то они обращаются в милицию по территории, в частности, в Рязанской области. Конечно, здесь очень трудно ответить однозначно, что и как сделать. Одно могу сказать, что негативно, когда сотрудник милиции не принимает мер, когда он не дает даже подумать о том, что это преступление будет раскрываться, то есть еще и дает повод думать о том, что это заявление гражданина не зарегистрировано. Но, с другой стороны, конечно, если наряду с этой кражей на даче совершается на территории более значимое преступление, безусловно, сотрудник милиции в первую очередь пытается его раскрывать. И, таким образом, складывается впечатление, что он ничего не делает. Рекомендацию мы сейчас даем одну: во-первых, в милицию обращаться обязательно, при любом случае квартирной или дачной кражи! Во-вторых, безусловно, необходимо постараться самим поработать над тем, чтобы дача не являлась предметом нападений. Мы рекомендуем обращаться во вневедомственную охрану - это милицейское подразделение, которое сейчас имеет на своем вооружении технические средства, радиоуправляемые брелки так называемые. Если поставить такую систему на дачном участке, то с помощью брелка можно вызвать сотрудников милиции, они подъедут. Конечно, не город, нормативы другие, подъезды к такой даче немножко увеличиваются, до получаса в каких-то случаях, но все равно реакции на такие кражи имеются. Также необходимо, если у вас есть какие-то сведения по нереагированию сотрудников милиции, то, безусловно, эти факты сообщать в вышестоящие инстанции. Если вышестоящая инстанция не реагирует, то, безусловно, обращаться в прокуратуру. Татьяна Ткачук: И у нас снова слушатель на линии. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Олег: Олег, город Москва. Я хотел вам такой вопрос задать: когда коренное население вы защитите от выходцев с Кавказа? Татьяна Ткачук: Олег, к кому Вы обращаете этот вопрос? Олег: Я к милиции обращаю этот вопрос. У нас УВД Алтуфьевское не принимает никаких мер, ничего не предпринимает к этому. Татьяна Ткачук: Олег, сформулируйте, пожалуйста, свой вопрос чуть четче. Что Вы подразумеваете? Олег: Уголовное дело идет полтора года. Татьяна Ткачук: Олег, спасибо Вам за звонок. Очевидно, Вы имеете в виду опять же какое-то конкретное дело, материалов которого мы не видим. Ответить Вам вряд ли по конкретному делу сможем. Однако, Александр Юрьевич Обойдихин, что касается отношения милиции к приезжим с Кавказа в Москве, можете ли вы нам что-то сказать? Александр Обойдихин: Я, безусловно, могу сказать одно, что бытует у некоторых граждан такое мнение, что особое отношение. Может быть, это связано, конечно же, с террористическими акциями, которые проходили в Москве, но я никак не могу сказать о том, что это вообще как проблема существует. Во-первых, Москва - многонациональный город, здесь очень много разных национальностей проживают, и основная масса людей живет спокойно и нормально. А то, что где-то идет повышенное внимание при проверке документов, когда сотрудники милиции и патрульные наши службы обращают внимание, проверяют документы - это уже другой вопрос. В целом я не могу сказать о том, что существует такая проблема. Татьяна Ткачук: Спасибо, Александр Обойдихин. Мы снова прерываемся на звонок слушателя. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Сергей Борисович: Здравствуйте. Я Сергей Борисович из Москвы. Татьяна Ткачук: Очень приятно, говорите. Сергей Борисович: Пятый год продолжается участие правоохранительных органов, связанных с круговой порукой, по всем данным, вплоть до Генеральной прокуратуры. В клеветнической травле на меня со стороны иногородней опытной аферистки, совершившей брачную аферу и квартирное мошенничество с целью захвата моей жилой площади. Судьи и нынешний председатель суда заинтересованы в исходе дела и имеют пристрастность, несомненную пристрастность и, надо думать, нерегламентированные отношения. Татьяна Ткачук: Сергей Борисович, спасибо Вам за звонок. Я еще раз призываю всех наших слушателей: мы вряд ли сможем ответить вам по конкретным уголовным делам, по судебным процессам, мы не видим документов, наши гости не имеют возможности разобраться, в чем дело конкретно в вашем случае. Но раз наш слушатель заговорил о судах, то, наверное, мой вопрос Станиславу Александровичу Разумову. Вопрос, собственно, вытекает из нашей почты. Мы задавали вопрос о доверии, в частности, к судам на сайте радио "Свобода", и вот что нам пишут: "Общеизвестно, что судьям по-прежнему платят мизерные зарплаты, а, значит, - делают выводы многие наши слушатели, - судьи могут быть легко подкуплены". Интересно, что передо мной еще один опрос ВЦИОМа, и он выявляет любопытную закономерность: если милиции одинаково не верят и богатые, и бедные, с судами ситуация совершенно иная. 80% состоятельных граждан уверены, что найдут там защиту, а вот люди с низкими доходами искать справедливости в судах даже не пытаются. Пожалуйста, Станислав Александрович, Ваш комментарий. Станислав Разумов: Вы, Татьяна, прежде сказали, что 64% (это из общего опроса) не доверяют суду, поскольку не считают, что найдут там правду. Я вам больше скажу, что два года назад примерно эта цифра была еще выше. Мы говорили о том, что 15% граждан наших доверяют судам. Я вам скажу, что мы к этому относимся, нельзя сказать, что очень спокойно, но в то же время относимся достаточно объективно. Ведь давайте сразу посмотрим вот на какой факт: в суд приходят по гражданскому делу две стороны, по уголовному делу тоже - обвиняемый (позже он подсудимый в суде) и потерпевший. После того, как принимается какое-то решение, то ли по гражданскому, то ли по уголовному делу, мы прекрасно понимаем, что одна сторона в любом случае у нас остается недовольной. То есть это 50% тех граждан, которые сейчас могли бы нам сказать о том, что они либо не доверяют, либо недовольны теми решениями, которые выносит суд. А у этих лиц, которые являются недовольными, есть, естественно, родственники, есть друзья, вот из этого получается достаточно большая цифра. Хотя, с другой стороны, я бы хотел еще и сказать, что мы действительно очень объективно смотрим на эти вещи, и мы прекрасно понимаем о том, что где-то имеются определенные, как мы знаем, пробуксовки в деятельности наших судов. Где-то проявляется определенная невнимательность, где-то, может быть, торопливость, а в отдельных случаях, может быть, и злоупотребление. На эти вещи очень объективно, пытаемся оперативно реагировать. Для этого у нас есть высшая квалификационная коллегия, квалификационная коллегия судей субъектов федерации, которая дает объективную оценку особенно тем судьям, которые проявляют какую-то недобросовестность. Татьяна Ткачук: Спасибо, Станислав Александрович. И мы снова передаем слово нашему слушателю. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Валентина Дмитриевна: Здравствуйте. Это говорит Валентина Дмитриевна, москвичка. Танечка, большое Вам спасибо за эту новую передачу - цикл передач "Личное дело", что можно подключиться и выяснить свой вопрос, наболевший. Татьяна Ткачук: Спасибо Вам, Валентина Дмитриевна. Валентина Дмитриевна: Вот у меня лично вопрос, можно сказать, семилетней давности. У меня выигран суд. Я доверяю суду, несмотря на то, что перестройка, и в этот период я проиграла несколько судов, но, тем не менее, в основном я все выигрываю. Но вот все дело стопорится с исполнением. Семилетней давности дело (это финансовое дело), мне судебный пристав прислал ответ и вернул мне решение суда с тем, что эта компания не финансово... Татьяна Ткачук: Не кредитоспособна. Валентина Дмитриевна: Да. Теперь второе: два года назад я тоже выиграла суд по Закону "О ветеранах" с ЖЭКом. Вообще пристав мне никакого ответа-привета. Татьяна Ткачук: Валентина Дмитриевна, я поняла Ваш вопрос, он касается исполнения судебных решений, и я попрошу своего гостя Станислава Александровича Разумова, судью Верховного суда Российской Федерации, ответить Вам. Станислав Разумов: Валентина Дмитриевна, дело немножечко не судебное, поскольку касается исполнения судебных решений. Суды, как вам известно, либо постановляют приговор, либо выносят решение по гражданским делам. Однако, определенный контроль за исполнением судебных решений, конечно, суды тоже и ответственность несут, и контролируют исполнение судебных решений. Жаль только одно: что не всегда, действительно, можно исполнить решение в силу либо некредитоспособности должника, который имеется, либо по каким-то иным причинам. Я так понимаю, что у Вас именно эта проблема, когда должник не имеет возможности выплатить эти Ваши деньги. В то же время я бы хотел Вам посоветовать вот что: если же судебный исполнитель, как Вы нам только что поведали во втором случае, не предпринимает никаких действий, то ваше право обжаловать его такую бездеятельность. Вы можете обратиться в суд по месту вынесения решения, которое не исполняется, и поставить его в известность, я имею в виду суд. Я думаю, что суд примет определенные меры для того, чтобы каким-то образом поправить это положение и активизировать работу по исполнению. Татьяна Ткачук: Спасибо, Станислав Разумов. Я думаю, что этот совет, достаточно практический и конкретный, поможет Валентине Дмитриевне действовать дальше. А мой следующий вопрос адвокату Михаилу Бурмистрову. Маленькое, но очень важное добавление к цифрам, приведенным мной в самом начале программы: только треть опрошенных сталкивалась с сотрудниками правоохранительных органов или органов правосудия лично, остальные свое негативное отношение сформировали по материалам прессы и рассказам знакомых - так они отвечали в анкетах. Что касается рассказов знакомых, тут мы, как говорится, не отвечаем, а вот о средствах массовой информации. Я несколько лет в России занималась журналистскими расследованиями по уголовным делам и за это время встречала не просто очень порядочных прокуроров, судей и милиционеров, но и фанатов своего дела, и трудоголиков, и даже романтиков, что, в общем, редкость в вашей профессии. Когда такой персонаж появлялся в моем очерке, коллеги недоверчиво кривились и говорили: "Где ты такого выкопала?". Вот еще как-то кинообразам симпатичных ментов люди готовы верить, а о реальных персонажах наш слушатель Сергей Кесслер, например, пишет так: "Органам в целом не верю, отдельным сотрудникам - да. Только эти "отдельные" очень уж сильно отделены от всех остальных и встречаются не чаще, чем жемчужные зерна". Михаил Бурмистров, я знаю, что Вы сами много раз попадали под пристальное внимание прессы, согласитесь ли Вы с тем, что журналисты как-то целенаправленно создают негативный образ Ваших коллег? Михаил Бурмистров: В свое время Толстой сказал: "Надо писать тогда, когда не можешь не писать". Те публикации, которые мы сейчас видим, и они придаются огласке, к сожалению, в действительности являются такими, которые будоражат общественное мнение. С другой стороны, коррупция в органах внутренних дел, в деятельности органов прокуратуры имеет место быть. Что сказать хотя бы о таком факте: за последние десять лет два Генеральным прокурора оказались под следствием. Сам по себе факт просто-напросто не поддается никаким рамкам. Если взять публикации о руководителях органов внутренних дел, начиная от министра бывшего господина Рушайло, заместителя министра господина Орлова и других, то это тоже факты, которые для любого здравомыслящего человека являются запредельными. Но, тем не менее, надо смотреть правде в глаза. И если журналисты не будут предавать это огласке, то в этих хвалебных речах мы можем просто-напросто до конца потонуть. Надо бороться с теми негативными явлениями, которые есть. К сожалению, граждане сейчас боятся не только преступности и ее роста, что имеет место объективно быть, самое страшное, что они боятся роста преступности людей в погонах. Я не знаю, как говорит статистика милицейская, больше привлекать стали сотрудников милиции или нет, но то, что мы наблюдаем, что происходит сращивание с преступными элементами, то, что взяточничество является явлением повседневным, к сожалению, и нередким - это факт неоспоримый. То, что граждане говорят, наверное, говорят не из-за того, что хотят, а из-за того, что есть. Татьяна Ткачук: Спасибо, Михаил Бурмистров. Вы немножечко сняли груз обвинений с прессы и все-таки подтвердили мысль о том, что реальная ситуация в основном является причиной такого отношения. Давайте отвлечемся, слушатель на линии у нас. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Владимир Григорьевич: Здравствуйте. Меня зовут Владимир Григорьевич, я москвич. И у меня такое мнение - у нас нет ни милиции, ни судов, ни прокуратуры. Есть у меня вопрос к судье Верховного суда: я был в Верховном суде у судьи и был у зампредседателя судьи Верховного, там была женщина, старая-старая, старуха в общем. Судья мне так сказал: "Вы машину отремонтируйте и катайтесь на ней". А судье, зампредседателя суда, старухе, я сказал: "Вы посмотрите закон "Защита прав потребителей", он в мою пользу". Она сказала: "Он не для меня написан". Что мне дальше делать? Пусть судья ответит Верховный. Татьяна Ткачук: Владимир Григорьевич, Вы имеете в виду снова какое-то конкретное дело, с которым вы обращались в Верховный суд? Владимир Григорьевич: Она вся - краска облезла, двигатель полетел, коробка передач сломанная, задний мост сломанный, двигатель заменили, а машину перекрашивать назад не стали брать... Татьяна Ткачук: Спасибо, Владимир Григорьевич. По конкретным делам мы все-таки вряд ли сможем ответить. Я хочу процитировать еще одно письмо нашего слушателя по фамилии Королев, он пишет: "Когда сотрудники милиции просят вас предъявить документы, то, скорее всего, с вами может случиться: а) небольшая неприятность, примерно как у сантехника Афони; б) средняя неприятность, примерно как у героя рекламы "Реал-Трансхайер"; и в) большая неприятность, примерно как у сотрудника радио "Свобода" Андрея Бабицкого". Александр Юрьевич Обойдихин, почему милиционер, изучая удостоверение личности, вглядывается в тебя и в твою фотографию каким-то таким странным образом, что ты в этот момент понимаешь - он в принципе не верит, что существуют ни в чем не провинившиеся люди? Александр Обойдихин: Вы знаете, с этим вопросом в целом обращаются не только здесь у вас на радио "Свобода", но и письма приходят в ГУВД, звонят, говорят о том, что именно такое происходит. Во-первых, сотрудник милиции, когда останавливает гражданина и пытается выяснить его личность, то уже он обращается не к каждому подряд. То есть у него вызывает какое-то сомнение либо внешний вид - одет человек неопрятно, либо, как мы сегодня уже поднимали вопрос - проверка документов, регистрации в Москве. В Москве очень много живут москвичей, многонациональный город, но, как говорили, в целом более 70% преступлений совершают иногородние. Поэтому, проверяя документы, он старается, безусловно, убедиться в том, что это нормальный хороший гражданин или к нему есть какие-то претензии. К примеру, безусловно, говорим о том, чтобы паспорт с собой носить, и паспорт является удостоверением личности. Во многих случаях сотрудникам милиции предъявляют какие-либо удостоверения, удостоверения бывают разные, поэтому он пристально смотрит на достоверность этого удостоверения, на печати, на фотографию и после этого, конечно, принимается решение, является это документом или не является. Ведь порой студентов останавливают, студенческий билет не является удостоверением. И вот здесь вопрос - правильно это или неправильно? Я думаю, что здесь во многом зависит от той ситуации, при которой происходит это общение. То есть, если это нормальная ситуация, как правило, студент доказывает, что он нормальный студент, если вдруг вызывает сомнение, то такого студента проводят в отделение милиции, и все разборки проходят именно там уже, выясняется: действительно ли он является тем человеком, кто есть? А в целом еще скажу так: в день очень большой процент тех людей, кого останавливают и проверяют документы, являются людьми, которые в Москве проживают без регистрации, то есть нарушают московские законы, поэтому с такими людьми встречаются сотрудники милиции более пристально. Татьяна Ткачук: Пожалуй, самый частый упрек в нашей почты в адрес милиции таков - "милиционеры грубят, хамят и могут запросто ударить". Тимур написал нам: "Правоохранительные органы - это лицо общества, пора внедрять какой-то институт по надзору за моральным состоянием представителей силовых структур". Хочу вам рассказать, что совсем недавно в Москве прошла международная конференция под названием "Профессиональная этика и эстетическая культура сотрудников правоохранительных органов". Вот что сказал на ней заместитель министра внутренних дел Евгений Соловьев. Евгений Соловьев: Сама специфика нашей службы такова, что даже малейший, я повторю - малейший аморальный проступок, не получивший адекватного ответа, становится той каплей серной кислоты, что насквозь разъедает мраморный монолит, вносит дестабилизацию в служебный коллектив, подрывает доверие к нам со стороны граждан. И кому, как ни нам - блюстителям юридического закона, являться также и оплотом закона нравственного! Татьяна Ткачук: А вот цитата из выступления на той же конференции Александра Щеглова, начальника кафедры этики Московского Университета МВД России. Александр Щеглов: Изучение этики и эстетики не может сделать, конечно же, из эгоиста - альтруиста, из грешника - праведника, а из юродивого - благопристойного и порядочного. Но того, кто сознательно посвятил свою жизнь противоборству со злом, прикосновение к этике может серьезно предостеречь от опасного компромисса. Наконец, просто поможет остаться порядочным, честным человеком. Никакими материальными благами, никакими карательными, устрашающими мерами невозможно заставить человека быть добрым, честным, порядочным, не за страх, а за совесть исполнять законы государства и моральные принципы общества. Именно поэтому сегодня профессионально-этическое и духовно-нравственное воспитание личного состава рассматриваются как моральная и духовная основы эффективности, как оперативно-служебной, так и служебно-боевой деятельности органов внутренних дел. Мы знаем, что в органы МВД приходят работать люди, как правило, с обостренным чувством социальной справедливости и с достаточно конкретными представлениями о добре и зле, благородстве и подлости. Однако эти чувства и эти представления необходимо умело поддерживать и грамотно развивать. Не секрет, что многие сотрудники органов внутренних дел остро нуждаются в подтверждении правильности выбранной ими ценностной ориентации, в нравственном оправдании сделанного ими профессионального выбора. Татьяна Ткачук: Так что не надо полагать, что в органах не задумываются над очевидными проблемами. Другое дело - что будет, если спросить об этике обычного постового милиционера?.. У нас звонок на линии, давайте послушаем. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста. Таисия Никитична: Здравствуйте. Я москвичка, зовут меня Таисия Никитична. Так получилось, что я столкнулась с судами, я считаю, что у меня очень простые вопросы, но с государством. Я хочу сказать, что совершенно бесполезно судиться с государством, абсолютно все суды, прокуратуры выступают стеной против гражданина и делают они очень это просто - тотальным нарушением ГПК и УПК. И когда жалуешься выше, то ответ такой: "Мы не контролируем". Я хочу сказать еще об опасной тенденции в обществе, когда контроль друг за другом органов власти совершенно утрачен и насаждается. И вот эта тенденция заканчивается тем, что органы власти дают отписки, посылают в суды, но для того, чтобы идти в суды, надо их иметь, а их нет, они при желании работают, а при желании - нет. В связи с этим надо четко указать гражданам, я поняла из постановления Конституционного суда определенно, что я судиться с судьей не могу, но я могу судиться относительно судьи с органом власти. Татьяна Ткачук: Спасибо, Таисия Никитична. На самом деле Вы подняли очень большую и важную проблему, о которой мы тоже собирались сегодня говорить. Я хочу напомнить такой, например, случай. Все помнят историю с НТВ. 2-го апреля 2001-го года саратовский судья Виктор Николаев в один день сначала запретил проведение внеочередного собрания акционеров НТВ, а потом отменил свое же собственное решение - на основании, якобы, того, что была неверно оформлена доверенность на одного из представителей истца. Станислав Александрович Разумов, случай единичный, и я понимаю, за судью из Саратова, равно как и за судью, о котором говорила наша слушательница Таисия Никитична, вы никакой ответственности лично не несете и отвечать за его поступки не можете. Но, с другой стороны, согласитесь, что именно такие прецеденты дают людям основание полагать, что суды в большой степени сегодня манипулируемы, если не бандитами примитивными, способными заплатить, то, что гораздо серьезнее, высшей властью. Бандиты пусть останутся на совести тех, кто с ними имеет дело, а вот про власть - собственно, может ли судья не подчиниться требованию свыше, и что его ждет, такого судью, в этом случае? Станислав Разумов: Ну что, Татьяна, я не совсем могу согласиться с тем, что вы говорите, о какой-то тотальной коррумпированности, я не могу согласиться и с Таисией Никитичной, которая говорит, что она не может судиться с властью, что суды в данной ситуации как-то неподвластны всем этим вопросам. Мы только что слышали вопрос Валентины Дмитриевны и ее рассказ о том, что она многие суды выигрывает, выигрывает как раз, я так понял, у государственных органов, поэтому не столь уж сама по себе плоха картина, тогда, когда рассматриваются различного рода иски. Поэтому здесь просто надо смотреть на объективность тех или иных вопросов, объективность, может быть, даже и рассуждений наших радиослушателей в данной ситуации. Что же касается НТВ, буквально два слова, единственное, насколько мне помнится, в гражданских делах судья имеет право отменить свое решение. Если саратовский судья это сделал, то сделал по каким-то, видимо, объективным причинам. Мне несколько сложновато судить по самим этим материалам, потому что мы уже не раз сегодня говорили о том, что необходимо смотреть сами материалы этого дела. С другой стороны, я хотел бы вот еще на что обратить внимание: у нас иногда будируют эти вопросы слишком широко, может быть, даже тогда, когда не стоит этого делать. На мой взгляд, как раз был поднят этот вопрос относительно НТВ очень широко самими же нашими журналистами, здесь надо было разобраться. Татьяна Ткачук: Спасибо, Станислав Александрович. Я позволю с Вами не согласиться, я считаю, что будировать такие вопросы нужно. И мне немножко жаль, что Вы не ответили на вопрос, что было бы с тем же саратовским судьей, если бы он не поменял свое решение. Поскольку, я думаю, что там не в объективных обстоятельствах было дело. Ну что ж, Михаил Бурмистров, адвокат, хочет добавить. Михаил Бурмистров: По стечению обстоятельств я был адвокатом НТВ. И у меня такой вопрос: когда представитель Верховного суда говорит о том, что "в нашем королевстве все хорошо и прекрасно", я согласиться не могу. Дело в том, что сама статистика является более чем весомым аргументом, говорящим о том, что правосудие это - еще желаемое, но не реальное. Я приведу довод, который, наверное, является весомым: у нас оправдательные приговоры - менее 1%, во всей мировой практике, в цивилизованных странах - до 20-ти. Вы знаете, что судам присяжных, где решается судьба по тем делам, от которых кровь в жилах стынет, идет суд присяжных, который иногда называли "суд толпы", который всегда более жестокий, но там выносят оправдательные приговоры до 40%! Вот вам и судебная система. Хотя, если обратиться к любому судье, он всегда скажет, что наше следствие не отвечает предъявляемым требованиям, что оно не на том уровне. А по НТВ я могу сказать, что те судьи, которые выносили решение в пользу НТВ, почему-то в дальнейшем увольнялись. Это касается судьи Тверского суда и судьи Краснопресненского суда. Вот эти тоже факты у нас, адвокатов, всегда вызывают удивление, что если кто-то не "в струе" с государством, он рискует оказаться за бортом правосудия. Станислав Разумов: Одна реплика. Татьяна Ткачук: Пожалуйста, Станислав Разумов, только коротко. Станислав Разумов: Я бы хотел Михаилу Васильевичу ответить таким образом: судьи у нас не увольняются - могут быть прекращены их полномочия по каким-то, опять же, объективным причинам. Тем более, что и они имеют право обжаловать такие решения, если они несправедливые. Что же касается оправдательных приговоров, то мы все время забываем о том, что мы жили с вами 70 лет в тоталитарной системе, и судебная система, к сожалению большому, была тоже тоталитарная. И то, что мы сейчас выносим около пяти тысяч приговоров оправдательных в год - это уже о чем-то говорит. Я думаю, что в дальнейшем эта работа будет, конечно, продолжаться, и будут намного более объективно рассматриваться дела. Татьяна Ткачук: Спасибо, Станислав Разумов. При всем критическом настрое россиян по отношению к сотрудникам органов правопорядка, люди все же готовы и сочувствовать им, и верить в возможные перемены. Прохожим на улицах Петербурга мы задали вопрос: какие меры, на ваш взгляд, помогли бы поднять уровень доверия населения к милиции, судам и прокуратуре? Мужчина: Наверное, поменять просто людей. Хотя, на самом деле, это только слова, это сделать невозможно. Не знаю, наверное, как-то со временем должно все это произойти. Потому что, как люди, так и милиционеры разные. У меня есть знакомые, я бы не сказал, что они все плохие люди, коррумпированные и все остальное. Иногда просто они попадают в такие обстоятельства, хотят сделать как лучше, но, к сожалению, им не дают этого сделать. Есть надежда, что люди будут лучше, вне зависимости от того, менты они или менеджеры, бухгалтеры или кто-то другой еще. Женщина: Первое, что нужно сделать нашим правоохранительным органам - поднять заработную плату, чтобы они могли ответственно и достойно нести свою службу. Очень сложно оценить их работу, потому что одна часть милиционеров относится к своей работе, считая, что это их жизнь, а другая часть относится просто как к кормушке. Мне кажется, что сейчас в милиции больше порядочных людей. Я вообще надеюсь, что у нас в стране должен быть порядок, мы сейчас идем к этому уже. Мужчина: У меня родственник был милиционер, про него я могу сказать, что это действительно хороший человек, который отдавал себя полностью на охрану жителей и закона. Одна кочка в болоте не спасает, надо хотя бы верхушку сделать нормальной. Эта цепочка такая, что любое плохое звено в ней рождает гибель всех остальных. Мужчина: Три момента: прежде всего финансирование, второй момент - профессионалов и наведение всеобщего порядка. Я не в упрек господину Грызлову, нынешний министр - он не профессионал, а, скорее всего, политическая фигура. Скорее всего, вопрос можно решать при наличии доброжелательного отношения прежде всего общественности, и работу начинать с участковых инспекторов, чтобы он знал всех пьяниц, гопников, всех инвалидов, всех несчастных людей на своем квартале. Татьяна Ткачук: К сожалению, время нашей программы подошло к концу. "Каждый человек выбирает себе профессию сам. Защищать жизнь другого, тем более, незнакомого и каждый день, иногда ценой своей собственной жизни, я не способен, и потому с уважением отношусь к таким людям", - это строки из письма одного из слушателей "Свободы". "Очень хотелось бы им доверять, потому что такое доверие повышает ощущение защищенности в нашем непростом мире", - добавляет другой автор. От себя скажу только, что очень хотелось бы, доверившись, не ошибиться. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
